CC BY
44
УДК 94(47).084.6
ПРОГНОЗИРОВАНИЕ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В 1913 ГОДУ РУССКИМ ГЕНЕРАЛОМ Н.П. МИХНЕВИЧЕМ
Черниловский А.А.
В статье анализируются сделанные в начале ХХ века русским генералом Н.П. Михневичем прогнозы Первой мировой войны. Этот военный мыслитель справедливо указывал, что надвигающаяся мировая война будет длительной, изматывающей, а ее масштабы - огромными. Но он ошибочно полагал, что социально-экономическая отсталость России в случае войны даст ей преимущества над передовыми странами Европы.
Ключевые слова: прогноз, военный теоретик, стратегия, Первая мировая война, всеобщая воинская повинность, социально-экономическая отсталость России.
GENERAL MIKHNEVICH' S PREDICTION OF THE UPCOMING WAR IN 1913
Chernilovsky A.A.
The forecasts of the First World War made in the early twentieth century by Russian general N. P. Mihnevich are analyzed in this article. This military thinker rightly pointed out that the impending world war would be long, exhausting, and its scale would be also huge. But he mistakenly believed that the socio-economic backwardness of Russia in case of the war would give it an advantage over the advanced countries of Europe.
Keywords: a forecast, a military theorist, the strategy, the First World War, the compulsory military service, the socio-economic backwardness of Russia.
В последние десятилетия XIX и в начале ХХ века военные теоретики европейских стран, в том числе Российской Империи, сознавали, что вероятность мировой (по тогдашней терминологии европейской) войны велика и пытались дать прогнозы ее хода.
Цель данной статьи заключается в том, чтобы проанализировать представления о будущей войне одного из крупнейших военных теоретиков и военных историков того времени, русского генерала, после революции перешедшего на службу в Красную армию, Николая Петровича Михневича (1849 - 1927).
Имя этого генерала неоднократно упоминались в отечественной военной историографии, причем в работах военных историков можно встретить как апологетические [9, 10], так и критические [1] оценки наследия русского военного мыслителя.
Михневич был автором многих работ по теории [6; 7] и по истории [2; 3; 4; 5; 8] военного искусства. В 1899 - 1901 годах он, будучи профессором Академии Генерального штаба, издал двухтомную работу «Стратегия», впоследствии дважды переизданную: в 1906 и в 1910 - 1911 годах. В 1913 год Михневич, занимавший на тот момент пост начальника Главного штаба русской армии, издал в качестве учебника для Интендантской академии работу «Основы стратегии», представляющую собой сокращенный вариант его «Стратегии», с внесением в нее некоторых изменений. Именно по этой работе как последней по времени издания перед мировой войной мы намерены проанализировать его представления о
надвигающемся военном конфликте.
В задачи статьи не входит анализ взглядов Михневича на теорию военного искусства в целом, мы намерены ограничить предмет изучения лишь его представлениями о будущей войне с Германией и ее союзниками.
Михневич следующим образом характеризовал уровень мировой и российской цивилизации в начале ХХ века: «Жизнь современных нам культурных народов характеризуется:
1) в материальном отношении -широким применением пара и электричества, изобретением средств движения в воздухе и огромным развитием техники во всех направлениях;
2) в экономическом отношении -капиталистическим (тимократическим) строем государственной жизни, огромным развитием заводской и обрабатывающей промышленности, причем значительная часть населения (до 70 %) живет в городах, на фабриках и заводах;
3) в духовном отношении - увлечением идеей национализма - стремлением к объединению больших национальных групп.
Установивши эту характеристику, необходимо запомнить, что она не охватывает жизни народов всего земного шара. Например, она не вполне касается и России, которая не вышла еще из естественной культуры, богатство населения которой в значительной мере зависит от производства естественных продуктов (хлеба, скота, необработанных материалов), население которой в большинстве (85 %) еще живет хлебопашеством» [6, с.1-2].
Михневич на страницах своей работы неоднократно указывал на огромную социально-экономическую и культурную отсталость России от стран Западной Европы: «Перед нами встают две противоположности - земледельческая Россия, у которой 87,2 процента населения занимаются сельским хозяйством, и торговая Великобритания, государство тимократического типа, построенное на капитале, где занимаются обработкой земли только 4 процента населения. В остальных государствах Европы около трети населения сельские хозяева, во Франции почти половина» [6, с.10].
Вместе с тем, русский военный мыслитель постоянно подчеркивал огромные потенциальные возможности своей страны: «Вот некоторые данные, обрисовывающие Россию как государство. Россия по пространству (21,8 миллионов квадр. верст) второе государство в мире, по населению (165 миллионов жителей) -третье, по земельному богатству (14,7 гектаров на душу) - первое. Местами чувствуется все-таки малоземелье, поэтому необходимо переселение и подъем культуры. Прочный однообразный состав главной массы населения 72% славян, из коих 65,5% восточных славян» [6, с.9].
Огромные пространства и природные ресурсы создают условия для будущего развития России: «Пространство Европейской России в 9 раз более населения Германии или Франции; если принять, что около трети его менее благоприятно для культуры по суровости климатических условий нашего севера, то естественно допустить, что в Европейской России может свободно разместиться население, в 7 раз превышающее нынешнее население Германии, т. е. около 400 миллионов. <...> Средняя Европа, заполненная горными хребтами, никогда не может сравниться с равниной России, треть которой лежит в виноградной полосе и покрыта черноземом, со всевозможными минеральными богатствами (железо, каменный уголь, нефть); благословенный юг России в высокой степени благоприятен для размещения огромного населения» [6, с.9-10].
Еще одним залогом могущества России является колоссальный рост населения: «Рост России громадный: за 50 - 55 лет население удваивается. Если территория не будет изменяться, то в 1930 году население России будет 200 миллионов человек, а в 1985 году - 400 миллионов» [6, с.17-18].
Исходя из этого, Михневич описывал состояние военного дела в современную ему эпоху: «Всеобщее применение общеобязательной
воинской повинности, капиталистический строй государств и могущественная техника вызвали появление небывалых огромных армий нашего времени. Целые народы готовятся стать под знамена для достижения своих исторических целей. При таких условиях борьба должна решиться совершенным истощением духовных и материальных сил одной из сторон» [6, с.6].
Михневич немало писал о технической стороне будущей войны, о роли новых вооружений, в частности о перспективах использования в боевой обстановке автомобильного транспорта: «Применение автомобилей-грузовиков может значительно облегчить решение этой трудной задачи (снабжения походных колонн продовольствием -А.Ч.), так как при порядочных дорогах они могут без затруднений подвезти необходимые запасы с тыла, с расстояния 50 - 60 верст в течение нескольких часов» [6, с.161].
Вместе с тем, Михневич в 1913 г. ни слова не говорил об использовании аэропланов на войне, хотя уже был опыт их боевого применения в Триполитанской и Первой Балканской войнах. Боевое значение воздушного флота виделось ему исключительно как использование летательных аппаратов легче воздуха для разведки и связи: «При достаточном сближении с противником можно установить постоянное наблюдение за ним посредством вышек, воздушных шаров и т. п. <.> В настоящее время, с изобретением способа перевозки водорода под давлением, типа «змеевого шара» и употребления телефона для связи - они широко употребляются для разведки. С решением вопроса об управлении полетом воздушных шаров (дирижабли) и применением беспроволочного телеграфирования разведки значительно облегчат выяснение обстановки и управление современными громадными армиями» [6, с.143].
В начале ХХ в., когда все шире применялось радио, Михневич говорил о возможности использования при обороне побережья от десанта таких архаичных средств связи как гелиограф и даже сигнальные огни.
В это время было совершенно очевидно, что надвигающая общеевропейская война станет войной коалиционного типа. Михневич подчеркивал крайнюю сложность этого типа войн: «Если несколько государств составляют коалицию, то общая сила их всегда менее суммы сил, их составляющих. Конечно, все союзники желают победы для достижения поставленной цели, но каждый из них старается взвалить на плечи другого наиболее трудную работу, а кроме того, в большинстве случаев и на конечный результат борьбы смотрят различно: одному,
например, желателен полный разгром противника; другой же склонен только ослабить временно противника, чтобы вынудить его на уступки, но вполне заинтересован в сохранении его на будущее.
Объединить действие коалиций трудно, даже установив общее командование их армиями. Недоверие, зависть, интриги легче получают применение в коалиционных войнах, чем в войнах, веденных без союзников. Главное затруднение встречается в эксплуатации средств союзных государств во имя общих интересов, так как они будут находиться в руках разных властей.
При ведении операций приходится руководствоваться мнением союзников, почему дипломатия начинает брать нежелательный перевес. Иногда приходится отказаться от слишком смелого предприятия, чтобы не отшатнуть союзника, в другой раз приходится торопиться действиями, чтобы удержать за собой союзника; иногда приходится отказаться от военного успеха, чтобы избежать зависти. <...> После нескольких неудач на прочность коалиции рассчитывать трудно. <.> При борьбе против коалиции следует искать слабых ее сторон, как в политическом, так и в военном отношении и туда направить свои удары» [6, с.4-5]. Последняя фраза вызывает недоумение -азбучной истиной стратегии является то, что в борьбе против коалиции главные силы должны быть направлены против самого сильного противника.
В отечественной военной историографии неоднократно отмечалось, что российский военный теоретик прогнозировал будущую мировую войну более адекватно, чем, например, Шлиффен, полагавший, что длительные войны невозможны в эпоху, когда благосостояние народов зависит от международной торговли и военная машина требует миллионов на свое содержание [11].
Михневич справедливо писал, что в условиях всеобщей воинской повинности, позволяющей выставить десятки миллионов бойцов, исход войны не может быть решен в первых сражениях, его будут определять экономические факторы: «При теперешних громадных военных средствах трудно ожидать решительных успехов с одной из сторон и быстрого окончания войны. Подготовительный период, благодаря железным дорогам, сократился, а потому войны будут возникать внезапнее, чем прежде, и первые удары будут отличаться более решительным характером, хотя и далеко не решающим судьбу войн, так как при принятой повсеместно военной системе
население выставит не 2 - 3 армии одна за другой, а чуть ли не 20. При таких условиях, конечно, вопрос о средствах ведения войны на возможно продолжительное время получает особенно важное значение. Следовательно, народно-хозяйственная деятельность населения имеет большое значение» [6, с. 7].
В то время, в 1913 г., было совершенно очевидно, что расходы на будущую большую войну станут астрономическими. Исходя из ежедневных расходов на содержание одного солдата в мирное время, предположив, что в военное время такие расходы будут вдвое больше и война не может окончиться раньше, чем через полгода, Михневич рассчитал, что военные расходы пяти крупнейших государств континентальной Европы составят 574 миллиарда рублей [6, с.14]. «Но как ни велико значение денег для войны, все-таки не иссякновение государственных финансовых средств, а лишь полное экономическое разложение страны может привести к прекращению войны» [6, с.14] -пророчески указывал русский генерал.
Михневич, разумеется, не мог не понимать, что экономическая отсталость России отрицательно сказывается на ее военных возможностях: «Германия от вдвое меньшего населения может выставить в поле почти такую же армию как Россия. Это подтверждается и процентом мужского рабочего населения, входящего в состав вооруженных сил: везде армия вмещает в свои ряды почти треть рабочего населения, а у нас почти одну шестую. <...> В будущей большой европейской войне, при отсутствии союзников, России придется начать ее с обороны, как это было при Карле XII и Наполеоне, что, конечно, невыгодно и нежелательно» [6, с.11].
Кроме того, финансовое положение России в случае войны также будет неблагоприятным относительно европейских государств: «Относительно удовлетворения денежной потребности государств на ведение войны не все они находятся в одинаковых условиях. В этом вопросе преимущество будет на стороне государств тимократического типа с обширной торговлей. Смотря на обороты внешней торговли государств <...> опять поражаемся бедностью русской торговли <...> торговля Англии в 10 раз сильнее торговли России, а с этим связывается и мировой кредит государства» [6, с.15 - 16].
Но наряду с этими совершенно верными оценками российский военный теоретик делал абсурдный вывод, что социально-экономическая отсталость России, господство в ней натурального крестьянского хозяйства якобы
дает ей преимущество в случае войны перед передовыми капиталистическими странами Европы.
Логика Михневича по этому вопросу заключалась в том, что при развале международной торговли Россия, независимая от импорта хлеба, окажется в выигрышном положении: «Если бы морские пути были прерваны, то Англия и Германия вынуждены были бы переживать голод; в России же с ограничением вывоза явился бы даже избыток хлеба. Вообще всякая заминка в хлебной торговле может страшно отразиться на продовольствии населения государств, живущих преимущественно торговлей и фабричным трудом, так как нигде больших запасов хлеба не держат; хлебная торговля имеет полный годовой оборот, на каждый месяц приходится урожай в какой-нибудь части земного шара, и запасы продовольственных хлебов в Англии и Швейцарии никогда не превышают месячной пропорции» [6, с.16].
Мысль о преимуществах России в затяжной войне у Михневича повторяется постоянно: «В капиталистических государствах Европы в случае войны треть рабочего населения призывается под знамена, за ними остаются семьи на попечении государства и понижение фабричной деятельности, а затем голодовка. Эти государства должны стараться дать полное напряжение своих средств в самом начале войны и торопиться решительными действиями.
Особенности народно-хозяйственного быта России уменьшают в значительной степени значение для общественного ее строя экономических потрясений военного времени и дают уверенность в том, что хозяйственный организм России не может быть поколеблен в своих устоях бедствиями будущей войны, как бы надолго она не затянулась и каких бы жертв не потребовала от страны. Таким образом, время является лучшим союзником наших вооруженных сил, а потому нам не опасно применять «стратегию утомления и изнурения», избегая в первое время решительных столкновений с противником на самой границе, когда превосходство сил может быть на его стороне» [6, с.16- 17].
Данный прогноз оказался совершенно несостоятельным: хотя международная торговля в ходе мировой войны действительно оказалась в глубочайшем упадке, но и державы Антанты, и Германия смогли не допустить массового голода путем введения карточной системы. В то же время в России, заранее записанной Михневичем в победители, произошел развал
железнодорожного транспорта, а в начале 1917 г. начался голод в городах, приведший к Февральской революции. Впрочем,
справедливости ради следует отметить, что Михневич говорил о возможности для России в военное время «голодовок и катастроф от сокращения передвижения грузов по железным дорогам внутри государства» [6, с.18].
Отмечая тот факт, что в европейских странах большинство населения живет в городах, а в России - в деревне, Михневич писал: «Эти цифры, помимо определения типа государства и его наклонностей, имеют большое военное значение: боевые качества армии определяются процентом земледельческого ее населения, так как городская жизнь и работа на фабриках понижают физические качества населения, делают его менее способным переносить тяготы и лишения походной жизни» [6, с.11]. Едва ли такую мысль можно считать совершенно беспочвенной - действительно очевидцы утверждают, что солдаты, призванные в армию из сельской местности, лучше горожан переносят длительные переходы и самоокапывание, более искусны в маскировке и ориентировании на местности - однако считать это обстоятельство решающим фактором, определяющим боеспособность армии, было явным преувеличением.
Кроме того, среди русских военных в это время была популярна теория Н.Я. Данилевского о начавшемся упадке европейской, романо-германской цивилизации, которую должна сменить на мировой арене более молодая славянская цивилизация. Из этой концепции Михневич также вывел военное преимущество для России: «При внимательном изучении военной истории бросается в глаза тот факт, что у молодых народов, только выступающих на историческое поприще, военная энергия и доблесть проявляется в самой высокой степени; по мере же одряхления народа ослабевают все его жизненные функции, в том числе способность смотреть смерти в глаза. <...> С развитием культуры воинственность народов ослабевает, а это сказывается на их моральной упругости на войне.
Это подтверждается историей как древнейших народов, павших под ударами молодого народа - персов, так и историей великого когда-то Рима, завоеванного молодыми народами, предками современных народов Западной Европы. В среде этих народов русские выступили на историческое поприще почти на 1000 лет позже, почему и являются более молодым народом с более крепкими нервами, с большей способностью к перенесению
трудностей походной жизни и боевых впечатлений» [6, с.25-26].
Михневич подробно описывал
инженерное оборудование будущих театров военных действий на востоке и на западе, при этом он, исходя из опыта последних войн -франко-прусской (1870 - 1871), русско-турецкой (1877 - 1878), русско-японской (1904 - 1905) -весьма высоко оценивал значение крепостей, считая, что они способны на длительный срок сковать значительную часть наступающей армии: «Новая укрепленная граница Франции имеет важное значение, как в оборонительном, так и в наступательном смысле. <.>
Путем искусства французская армия получила возможность стратегического развертывания на самой границе. При современных условиях быстрое вторжение значительных масс противника во Францию сделалось невозможным: прорвавши первую оборонительную линию через 3 - 4 перехода придется остановиться на второй, имея фланги и тыл под ударами французских армий, может быть и ослабленных первыми неудачами, но имеющих везде прочно созданные опорные пункты. Если бы была прорвана и вторая линия, на что нужно много времени, тогда Париж вступит в свои права, притянет к себе полмиллиона войск и тем облегчит дальнейшую организацию обороны из богатых средств юга Франции, где Лион имеет такое же значение, как Париж на севере» [6, с. 114-115].
Данный прогноз оказался ошибочным: во время Первой мировой войны, из-за наличия в германской армии большого количества передовой по тому времени осадной артиллерии, крепости Франции и Бельгии, оказавшиеся в тылу у наступающего противника, могли продержаться не более нескольких дней. Первая мировая война, собственно, и положила конец крепостям в их классическом виде.
Прогнозируя начальный этап мировой войны на Восточном фронте, Михневич неоднократно утверждал, что она начнется с наступления германских и австро-венгерских войск в Польше, в то время как главные силы русской армии будут развертываться восточнее, за основанием польского выступа: «Наш передовой (Привислинский) театр охватывается противником, который на первые дни операций может иметь численное превосходство над нами; поэтому мы вынуждены отнести свое стратегическое развертывание назад, за восточные выходы из передового театра, и тогда, хотя и ценою временной уступки части нашей территории, мы получаем охватывающую базу, на которой армия успеет сосредоточиться и
двинуться вперед, навстречу противнику» [6, с. 64].
В другом месте Михневич вновь повторяет: «В случае войны на западной границе было бы рискованно с нашей стороны сосредотачивать значительное количество войск в Польше: наши противники, при более коротких расстояниях и густой сети железных дорог, обязательно должны на первое время иметь перед нами превосходство в силах; следовательно, необходимо отнести
стратегическое развертывание нашей армии настолько назад, чтобы мы успели его закончить до появления значительных сил противника в районе нашего стратегического развертывания. Это в последнее время и достигнуто изменением мирной дислокации войск и подготовкой театра военных действий в инженерном отношении (еще незаконченной)» [6, с. 122].
Данный прогноз также оказался ошибочным: вследствие того, что главные силы германской армии согласно «плану Шлиффена» были развернуты на Западном фронте, русская армия начала войну с активных действий, с решительного наступления в Восточной Пруссии и Галиции.
Таким образом, российский генерал совершенно справедливо говорил, что многомиллионные армии, основанные на всеобщей воинской повинности, не могут быть разгромлены за несколько недель или месяцев, что война неизбежно станет длительной, и исход ее будет зависеть в первую очередь от экономических факторов. Вместе с тем, неадекватным оказался самый важный прогноз Михневича: что Российская Империя именно благодаря своей отсталости победит в затяжной войне. Мировая война завершилась для России национальной катастрофой.
Исторические науки и археология
Список литературы
1. Головин Н.Н. Военные усилия России в Мировой войне. М.: Кучково поле, 2001.
434 с.
2. Михневич Н.П. Военно-исторические примеры / сост. Н.П. Михневич. изд. 3-е испр. с портр., краткими биографиями, картами и планами. СПб., 1892. 126 с.
3. Михневич Н.П. Война 1861 - 1865 r. за нераздельность Союза Соединен. Штатов С. Америки. СПб.: 1894. 33 с.
4. Михневич Н.П. История военного искусства. М.: Эксмо, 2008. 446 с.
5. Михневич Н.П. Основы русского военного искусства: сравнительный очерк состояния военного искусства в России и Зап. Европе в важнейшие ист. эпохи / сост. Н. П. Михневич. СПб.: 1898. 177 с.
6. Михневич Н.П. Основы стратегии: Курс Интендант. акад. СПб.: 1913. 252 с.
7. Михневич Н.П. Стратегия: Кн. 1-2 / Н.П. Михневич. СПб., 1899 - 1902.
8. Михневич Н.П. Франко-германская война 1870 - 1871 годы. СПб.: 1896. 22 с.
9. Русская военная мысль конца XIX - начала XX веков. М.: Наука, 1982. 252 с.
10. Строков А.А. История военного искусства. М.: Воениздат, 1967. 711 с.
11. Шлиффен А. Канны. М.: Воениздат, 1938. 416 с.
Об авторе
Черниловский Артем Александрович - кандидат исторических наук, преподаватель, Орловского государственного университета имени И.С. Тургенева, senior. [email protected]
