CC BY
46
е-.
ЮыЛяик КМММ №1-2018
УДК 616.71-001.5-021.3
Д.Т. Туремуратова, Д.Ж. Тайжанова
Карагандинский государственный медицинский университет, кафедра внутренних болезней №1, Караганда, Казахстан
ПРОГНОСТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ФАКТОРОВ РИСКА ОСТЕОПОРОЗА У ЖЕНЩИН
Обзор литературы посвящен актуальным вопросам остеопороза: эпидемиологии, факторам риска, современным аспектам диагностики заболевания. В статье отражены данные о распространенности остеопороза у женщин в мире и Республике Казахстан, возможностях применения метода количественного ультразвукового исследования, биохимических маркёров костной резорбции, клинических факторов риска.
Ключевые слова: остеопороз, количественное УЗИ, С-концевые телопептиды коллагена I типа, факторы риска.
Остеопороз является заболеванием населения Земли, сопровождающее человечество с древних времен. Впервые изменения костей характерные для остеопороза были найдены при раскопках у жителей Северной Америки 25002000 лет до н. э. На картинах художников Древнего Китая и Греции изображены внешний облик и изменения осанки характерные для остеопороза. Первыми обратили внимание на перелом шейки бедра у пожилых людей английские доктора в начале 19 века. С тех времен и до нынешних дней проблема остеопороза и связанных с ним переломов остается актуальной.
Ещё 10 лет назад остеопороз считался преимущественно болезнью пожилых женщин. В настоящее время, по мнению экспертов, заболевание может развиться у всех людей вне зависимости от возраста.[1]Распространенность
остеопороза варьируется в зависимости от пола, расы, региона и этноса. [2] По оценкам экспертов, остеопороз затрагивает более 200 миллионов женщин во всем мире. Вследствие его высокой распространенности во многих странах мира, остеопороз признан серьёзной проблемой общественного здравоохранения на мировом уровне. В Европе большая доля утраты трудоспособности и смерти населения возникает вследствие остеопороза, чем от ревматоидного артрита. [3] Так, по результатам эпидемиологического исследования в США установлено, что в 29,9% случаев остеопороз наблюдается у женщин старше 50 лет и заболеваемость увеличивается до 77,1% у женщин старше 80 лет. [4] Согласно проведенным исследованиям в странах Европейского союза (Великобритании, Германии, Франции, Италии, Испании) остеопорозом страдают 21% женщин в возрасте от 50 до 84 лет. [5] Подсчитано, что на страны Европейского союза и США приходится 51% всех остеопоротических переломов, в то время как большая доля остальной части переломов происходит в странах Юго-Восточной Азии иОкеании. [3]
Согласно данным представленным
InternatюnaЮsteoporosisFoundatюn(ЮF) в 2010 году на Аудите состояния проблемы остеопороза в странах Центральной Азии и Восточной Европы зафиксирован высокий процент заболеваемости остеопорозом среди женщин старше 50 лет. Так, по результатам многоцентровых исследований, проведённых в Российской Федерации, у 33,8% исследуемых лиц выявлен остеопороз, у 43,3% зарегистрирована низкая минеральная плотность костной ткани. В Украине подсчитано около 7 миллионов женщин имеющих данное заболевание, что составляет 28% от общего числа женщин, проживающих в государстве. [6] В 32,1% случаев остеопороз выявлен у женщин Армении. Среди женщин Болгарии частота остеопороза составила 20,5%, остеопении - 32,5%. В Польше подсчитано, что распространенность остеопороза у женщин в средней возрастной группе составляет 18,5%, остеопении - 40,7%. [6]
По прогнозам экспертов IOF, азиатский регион приближен к эпидемии остеопороза. По их оценкам, к 2050 году у азиатских женщин доля переломов шейки бедра составит 50% от всех переломов в мире. Такой рост переломов эксперты связывают с увеличением численности пожилого населения в странах Азии. [7]
За последние 10 лет в Китае было выявлено явное увеличение распространенности остеопороза у лиц женского пола в возрасте 50 лет и старше, чем в 2006 году (25,4% и 14,0% соответственно). [8] В Японии зарегистрировано 25,41% женщин старше 50 лет страдающих остеопорозом, в то время как в Корее данная категория женщин составляет практически половину населения - 44,35%.
В Республике Казахстан распространенность остеопороза среди зрелого населения составила 21,6%, в том числе у 12,5% женщин. [7] Изучение минеральной плотности костной ткани (МПКТ) методом ультразвуковой костной сонометрии в Республике Казахстан в 2011 году, проведённым Казахской академией питания и Казахским национальным медицинским университетом им. С. Д. Асфендиярова, выявило низкую МПКТ у 74,4% обследованных людей, в том числе остеопороз зарегистрирован в 22,2% случаев. [9]Следовательно, проведенные научные исследования позволяют сделать вывод, что проблема остеопороза является актуальной и для населения Республики Казахстан. Между тем, остеопороз не признан важной медико-социальной проблемой в Казахстане, в виду отсутствия точных эпидемиологических данных в государстве.
Как известно, остеопороз - это «безмолвная» болезнь, протекающая без очевидных симптомов до появления первого перелома. Ранняя диагностика остеопороза является ключевым вопросом для эффективного лечения и выявления лиц с высоким риском перелома. Согласно критериям ВОЗ, диагноз остеопороза выставляется на основании показателей МПКТ, оцененной на шейке бедренной кости и позвоночнике. [10] МПКТ чаще всего измеряется показателями Т-критерия или Z-критерия, оба из которых являются единицами стандартного отклонения (StandardDeviation, SD). Т-критерий отражает количество SDМПКТ у индивидуума, отличающееся от среднестатистического значения пика костной массы у молодых здоровых людей. Т-критерий равный либо меньше -2,5 SD рекомендован ВОЗ как диагностический критерий остеопороза.Однако существуют ограничения
использования данного критерия, определенные Международным обществом клинической денситометрии (TheInternationalSocietyforClinicalDensitometry, ISCD), для женщин в период пременопаузы, мужчин в возрасте до 50 лет и детей. Z-критерий показывает количество SD, при котором МПКТ у индивидуума отличается от среднестатистического значения у здоровых лиц соответствующего возраста и пола. С помощью Z-критерия можно также учитывать нормальное снижение костной плотности с возрастом. ISCD рекомендует использовать Z-критерий, скорректированный на этническую или расовую принадлежность. Z-критерий равный либо ниже -2,0 SD определяется как «низкая минеральная плотность кости для хронологического возраста». [11]
В настоящее время количественный анализ МПКТ и оценку Т-критерия рекомендуется проводить с помощью методадвухэнергетической рентгеновской
абсорбциометрии фиа^е^у X-rayAbsorptiometry, DXA). [10,12,13] Однако, метод DXA, признанный ВОЗ «золотым стандартом» в оценке МПКТ, лишь частично даёт
Вестник Ка^НЖУ №1-2018
информацию о прочности кости, и по-прежнему имеет ограничения в своём применении, такие как громоздкость устройства, высокая стоимость и ограниченная доступность для широкого использования на этапе первичной медицинской помощи.
Вследствие этого, в последнее время было разработано несколько методик оценки плотности костной ткани и риска переломов, в частности, количественная компьютерная томография, количественное ультразвуковое исследование, цифровая рентгеновская радиограмметрия, рентгенографическая абсорбциометрия. Например, количественное ультразвуковое исследование
(QuantitativeUltraSound, QUS) - технология измерения свойств костной ткани на периферических частях скелета, является портативной и доступной методикой, по сравнению с DXA без использования ионизирующего излучения.
В 2007 г. ISCD рассмотрело клиническое применение количественного УЗИ для диагностики остеопороза, назначения лечения и мониторинга, оценки риска переломов. Согласно официальным позициям ISCD, единственным подтверждённым участком скелета для клинического использования QUS при диагностике остеопороза является пяточная кость. Исследование пяточной кости сонометром предсказывает риск перелома у женщин в постменопаузе (шейки бедра, позвонков) и мужчин старше 65 лет (шейки бедра и периферических частей скелета), независимо от МПКТ осевого скелета. [14] Данный метод был применён для оценки плотности костной ткани, риска переломов в нескольких когортныхпроспективных исследованиях. В результате были сделаны выводы о возможности применения методики количественного ультразвука в оценивании риска переломов позвоночника и шейки бедренных костей. [15,16,17,18,19]
Количественное ультразвуковое исследование широко применяется для скрининга пациентов с риском развития остеопороза и переломов в Японии. [20] Ряд проспективных исследований показали, что у мужчин и женщин в постменопаузе QUS пяточной кости достаточно высоко прогнозирует риск перелома, как оценивание МПКТ позвоночника методом DXA. [21,22]
Кроме того, для оценки эффективности устройств QUS и DXA при прогнозировании переломов позвонков в 2009 г. проводилось популяционное проспективное исследование BaselOsteoporosisStudy (BOS), в котором наблюдались 432 женщины в возрасте 60-80 лет в течение 3 лет. Исследователями были выполнены измерения костей с использованием DXA (позвоночника и тазобедренного сустава) и измерения QUS (пяточная кость и проксимальные фаланги кистей рук).Показано, что измерения QUS на пяточной кости являются значительными предикторами переломов позвоночника. Отношения рисков для измерений QUS на пяточной кости имеют такую же величину, как и для измерений DXA. [23]
Имеются данные проспективного исследования когорты из 5201 женщин в постменопаузе Испании, о независимой связи некоторых клинических факторов риска с низкими значениями QUS пяточной кости и риском перелома шейки бедренной кости, дистальных отделов костей предплечья. [24]
Таким образом, количественное ультразвуковое исследование пяточной кости может быть приемлемой альтернативой для оценки риска переломов в ситуациях, когда DXA недоступен. [25] При этом согласно официальным позициям ISCDQUS не может быть использован в определении тактики лечения остеопороза и его мониторинга. [26]
Помимо методов визуализации костной ткани остаются необходимыми альтернативные методы для ранней диагностики остеопороза.
Известно, что костная ткань является метаболически активной «площадкой», где в течение всей жизни человека происходят процессы активной перестройки и обновления костных структур. В значительной части скелета постоянно
происходят процессы ремоделирования костей: разрушение старых костных структур и формирование новых. Центральным звеном патогенеза остеопороза является дисбаланс в процессе ремоделирования костной ткани: повышение резорбции и снижение костеобразования. В настоящее время для специфической и чувствительной оценки скорости образования и резорбции кости доступны различные биомаркеры.
Биохимические маркёры метаболизма костной ткани рассматриваются относительно их происхождения. Так, различают маркёры: деградации коллагена типа I, высвобождаемые при остеокластической резорбции кости; ферментативной активности остеобластов, костных белков и фрагментов проколлагено в, выделяющихся при формировании кости; регуляторные белки, регулирующие дифференцировку и пролиферацию предшественников остеокластов в зрелые остеокласты или участвующие в связи между остеобластами и остеокластами. В нескольких исследованиях показано, что ускоренное ремоделирование костной ткани, оцененное высоким уровнем биомаркеров резорбции, может быть факторомриска развития остеопороза и переломов. [27] Наиболее распространенные маркёры резорбции кости являются пептидными фрагментами деградации коллагена типа I, поступающие в кровоток и выводящиеся через почки. В практике определяют уровень пиридинолинов и концевых линейных телопептидов1 типа коллагена. Различают аминотерминальные^-концевые телопептиды, NTX, OSTEOMARK) и карбокситерминальные (С-
концевыетелопептиды, CTX, CROSSLAPS) телопептиды. [28] В состав С-концевого пептида входит альфа-форма аспарагиновой кислоты, которая со временем превращается в бета-форму (в-Crosslaps). При резорбции костной ткани р-Crosslaps поступает в кровь и служит маркёром деградации зрелогоколлагена I типа. Определение их уровня в сыворотке крови имеет важное преимущество, так как концевые телопептидыне участвуют в процессах катаболизма. [29]
В одном из исследований С-концевых телопептидов коллагена типа1 показано, что высокий уровень маркёра не только отражает скорость резорбции кости, но также может предоставлять информацию о составе и тем самым о качестве кости. [30]
Учёными определено, что CTX является специфическим и чувствительным биомаркером резорбции кости, который одним из первых реагирует в ответ на терапию бисфосфонатом в течение нескольких месяцев у женщин страдающих первичным остеопорозом. Следовательно, с помощью данного маркёра можно проводить мониторинг лечения, а также оценивать приверженность пациента к лечению. [31, 32]
Исследование уровня СТХ в сыворотке имеет ограничения, поскольку зависит от функции печени и почек, циркадного ритма и приема пищи. Потребление пищи существенно снижает уровень данного маркёра, поэтому забор материала у исследуемого должен проводиться в состоянии голодания минимум 8-10 часов. [33]
Тем не менее, IOF и Международная федерация клинической и лабораторной медицины рекомендуют определение уровней С-концевыхтелопептидов коллагена 1типа сыворотки и маркёра образования костной ткани пропептида сыворотки IN propeptide (s-PINP) в клинических исследованиях в качестве эталонных маркёров для оценки костного обмена и ранней диагностики остеопороза. Определение C-концевого телопептида коллагена I типа рекомендуется использовать для ранней диагностики остеопороза, определения показаний к лечению и мониторинга в тех случаях, когда измерение МПКТ методом DXA не дает достаточной информации для постановки диагноза. [27, 29, 34, 35, 36]
В настоящее время остаются открытыми вопросы об использовании маркёров костного обмена для прогнозирования риска переломов. [33]
Известно, что кость является динамичной живой тканью, высокочувствительной к различным эндогенным и
Vestnik KazNMU №1-2018
экзогенным воздействиям. Уровни маркёров костного ремоделирования и МПКТ во многом зависят от факторов, влияющих на костную ткань. Следовательно, определение факторов риска оказывающих влияние на метаболизм костной ткани, прочность и упругость кости является приоритетным направлением для ранней диагностики, адекватной терапии и своевременной профилактики остеопороза.
Выявление лиц с высоким риском развития остеопороза позволяет диагностировать низкую МПКТ в раннем возрастном периоде, с учетом бессимптомного течения. Прогностически приоритетным в диагностике остеопороза является выявление значимых факторов риска у индивидуумов до развития перелома.
Многие исследования показывают, что диагностика остеопороза и оценка риска переломов должны основываться не только на измерении МПКТ, но и с учётом клинических факторов риска. [37, 38, 39, 40, 41, 42] Остеопороз является мультифакторным заболеванием. Существуют различные виды факторов риска остеопороза -фиксированные и модифицируемые. Фиксированные факторы риска включают: наследственность, этническую принадлежность, возраст, женский пол, предшествующий перелом. [43, 44] Не смотря на то, что отсутствуют способы для контроля фиксированных рисков, существуют стратегии уменьшающие их эффект. [1]
Модифицируемые факторы риска исходят из образа жизни индивидуума. Поскольку они являются легко контролируемыми и обратимыми, представляют большой интерес к изучению. Оценка факторов образа жизни, имеющих прогностическую ценность, является приоритетным направлением для решения проблемы остеопороза. При этом определяется необходимость проведения исследований по оценке прогностических факторов в каждом конкретном регионе проживания различных этнических групп.
Низкая физическая активность, снижение мышечной силы, нарушение походки вследствие сидячего образа жизни являются значимыми факторами риска развития остеопороза и переломов. [45]
Проспективные исследования взаимосвязи низкого потребления кальция с пищей, недостаточным пребыванием на солнце у женщин в молодом возрастном периоде показали сильную прямую связь с развитием остеопороза в возрасте 45 лет и старше. [46]
ВисследованияхDeLaetC., KanisJ. А. (2005 г.)обнаружили положительную связь между недостаточным весом и низкой МПКТ в репрезентативной выборке у женщин в пременопаузеи определили низкий индекс массы тела <21 кг/м2 как значительный фактор риска остеопороза и перелома шейки бедра. [47] Корейскими учеными предложено усилить образовательные программы, способствующие поддержанию нормального веса среди женщин в период пременопаузы. [48]
Согласно результатам других исследований, менопауза в возрасте до 40 лет и число лет после менопаузы более 7 лет являются важными индивидуальными факторами риска остеопороза. [49] Учёными доказано, что чем раньше происходит менопауза, тем ниже плотность костной ткани наблюдается в последующем. [50]
Доказано, что длительное курение может привести к снижению плотности костной ткани и увеличению риска переломов. [51, 52]
Развитие остеопороза и перелома шейки бедра возникает также при высоком потреблении алкоголя (более 2 единиц ежедневно). [53, 54]
Значительный риск остеопороза наблюдается у женщин в период постменопаузы с длительным грудным вскармливанием в анамнезе (> 2 лет), особенно у женщин с недостаточным потреблением кальция с пищей (<800 мг/сутки) и низким уровнем витамина D3 в сыворотке. [56, 56]
В течение последнего десятилетия в Европе была проведена серия метаанализов для выявления клинических факторов риска, которые могут быть использованы в стратегии поиска случаев с использованием или без использования МПКТ. Показано, что каждый из вышеупомянутых факторов риска является прогностически значимым в диагностике остеопороза. [57]
В настоящее время преобладает проблема гиподиагностики остеопорозав ранний период, несмотря на появление эффективных инструментальных и лабораторных методов исследования.
Таким образом, оценка региональных особенностей факторов рискаразвития остеопороза, вопрос выбора и возможности использования маркёров костного обмена, количественного ультразвукадля прогноза степени снижения МПКТявляются приоритетными вопросами в ранней диагностике остеопороза, требующими дальнейшего изучения.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1 Бартл Р. Остеопороз. Профилактика, диагностика, лечение. - М: ГЭОТАР-Медиа, 2012. - 288 с.
2 Looker A. C., Melton L. J. 3rd, Harris T. B., Borrud L.G., Shepherd J.A. Prevalence and trend sinlow femur bone density among older US adults: NHANES 2005-2006 compared with NHANES III // J Bone Miner.Res. - 2010.-№ 25.-Р.64-71.
3 Johnell O., Kanis J.A. Assessment of prevalence and disability worldwide related to fractures of osteoporosis // 0steoporosInt.-2006.-№ 17.-Р. 1726-1733.
4 Wright N.C., Saag K.G., Dawson-Hughes B., Khosla S., Siris E.S. The impact of the new National Bone Health Alliance (NBHA) diagnostic criteria on the prevalence of osteoporosis in the USA // Osteoporos Int.-2017.-№ 28.-Р. 1225-1232.
5 J. A. Kanis, E. V. McCloskey, H. Johansson, C. Cooper, R. Rizzoli, J.-Y. Reginster. European guidance for the diagnosis and management of osteoporosis in postmenopausal women // Osteoporos Int.-2013.-№ 24.-Р.23-57.
6 https://www.iofbonehealth.org/sites/default/files/Eastern-European-Central-Asian-Audit-2010-RU.pdf
7 http://www.iofbonehealth.org/sites/default/files/PDFs/Audit%20Asia/Asian regional audit 2009.pdf.
8 Peng Chen, Zhanzhan Li, Yihe Hu Prevalence of osteoporosis in China: a meta-analysis and systematic review // BMC Public Health.-2016.-№ 16.-Р. 1039-1047.
9 Т.Ш. Шарманов, Р.А. Шакиева, Д.С. Сулейменова. Распространённость остеопороза среди населения старших возрастных групп по данным сонографическихскрининговых исследований в Республике Казахстан // Медицина.-2012.-№3.-С.2-5.
10 Genant H.K., Cooper C., Poor G., Reid I., Ehrlich G., Kanis J. et al. Interim reportand recommendations of the World Health Organization task - force for osteoporosis // Osteoporos Int.-1999.-№ 10.-Р. 259-264.
11 Schousboe J.T., Bilezikian J.P., Baim S. Executive Summary of the 2013 ISCD Position Development Conference on Bone Densitometry // J Clin.Densitom.-2013.-№ 16.-Р. 455-466.
12 Kanis JA, Mc Closkey EV, Johansson H, Oden A, Melton LJ 3rd, Khaltaev N. Standard reference for the description of osteoporosis // Bone.-2008.-№ 42.-Р.467-475.
13 Scuit SCE, van der Klift M, WeelAEAM, de Laet CEDH, Burger H, Seemn E, Hofman A, Utterlinden AG, van Leeuwen JPTM, Pols HAP (2004) Fracture incidence and association with bone mineral density in elderly men and women: the Rotterdam Study // Bone. - 2004. - №34. -Р. 195-202.
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
BecrnuuK Ka^MMy №1-2018
Krieg M.A., Barkmann R., Gonnelli S., Stewart A., Bauer D.C., DelRioBarquero L., Kaufman J.J., Lorenc R., Miller P.D., Olszynski W.P., Poiana C., Schott A.M., Lewiecki E.M., HansD. Quantitative ultrasound in the management of osteoporosis: the 2007 ISCD Official Positions // J ClinDensitom.-2008.-№ 11.-P. 163-187.
PisaniP., GrecoA., RennaM., ConversanoF., CasciaroE., QuartaL. An innovativeultrasound-based method for the identification of patient sat high fracture risk // JIET Science, Measurement & Technology.-2014.-№1.-P. 50-53.
Conversano F., Franchini R., Greco A., Soloperto G., Chiriaco F., Casciaro E. et al. A novel untrasound methodology for estimating spine mineral density // UltrasoundMed.Biol.-2015.-№ 41.-P.281-300.
Hartl F., Tyndall A., Kraenzlin M., Bachmeier C., Guckel C., Senn U., Hans D., Theiler R. Discriminatory ability of quantitative ultrasound parameters and bone mineral density in a population-based sample of postmenopausal women with vertebral fractures: results of the Basel Osteoporosis Study // J Bone Miner.Res.-2002.-№ 17.-P. 1321-1330.
Njeh C.F., Hans D., Li J., Fan B., Fuerst T., He Y.Q., Tsuda-Futami E., Lu Y., Wu C.Y., Genant H.K. Comparison of six calcaneal quantitative ultrasound devices: precision and hip fracture discrimination //0steoporosInt.-2002.-№ 11.-P. 1051-1062.
Gluer C.C., Eastell R., Reid D.M., Felsenberg D., Roux C., Barkmann R., Timm W., Blenk T., Armbrecht G., Stewart A., Clowes J., Thomasius F.E., Kolta S.Association of five quantitative ultrasound devices and bone densitometry with osteoporotic vertebral fractures in a population-based sample: the OPUS Study // JBoneMiner.Res.-2002.-№ 19.-P.783-793.
S. Fujiwara, T. Sone, K. Yamazaki, N. Yoshimura, K. Nakatsuka, N. Masunari, S. Fujita, K. Kushida, M. Fukunaga. Heelboneultrasoundpredictsnon-spinefractureinJapanesemenandwomen // Osteoporos Int.-2005.-№ 16.-P. 2107-2112. Huopio J., Kroger H., Honkanen R., Jurvelin J., Saarikoski S., Alhava E Calcaneal ultrasound predicts early postmenopausal fractures as well as axial BMD. A prospective study of 422 women // Osteoporos Int.-2004.-№ 15.-P.190-195.
Khaw K.T., Reeve J., Luben R., Bingham S., Welch A., Wareham N., Oakes S., Day N. Prediction of total and hip fracture risk in men and women by quantitative ultrasound of the calcaneus: EPIC-Norfolk prospective population study // Lancet. -2004.-№ 363.-P. 197-202. R. Hollaender, F. Hartl, M. A. Krieg, A. Tyndall, C. Geuckel, C. Buitrago-Tellez, M. Manghani et al. Prospective evaluation of risk of vertebral fractures using quantitative ultrasound measurements and bone mineral density in a population-based sample of postmenopausal women: results of the Basel Osteoporosis Study // Clinicalandepidemiologicalresearch. -2009.-№ 68 (3). -P. 391-396. A. Díez-Pérez, J. González, F. Macías, F.Marín, M. Abizanda, R. Alvarez, A. Gimeno, E. Pegenaute, J. Vila. Prediction of absolute risk of nonspinal fractures using clinical risk factors and heel quantitative ultrasound // Osteoporosis International. -2007.-№18 (5). -P. 629-639. AlirezaMoayyeri, Stephen Kaptoge, Nichola Dalzell, Sheila Bingham, Robert N Luben, Nicholas Wareham, Jonathan Reeve, Kay Tee Khaw. Is QUS or DXA Better for Predicting the 10-Year Absolute Risk of Fracture? // Journal of bone and mineral research. -2009.-№ 24 (7). -P.1319-1325.
Krieg M.A., Barkmann R.,GonnelliS., StewartA., BauerD.C., Del Rio Barquero L., Kaufman J.J.,Lorenc R.,Miller P.D.,OlszynskiW.P.,PoianaC.,Schott A.M.,LewieckiE.M.,Hans D. Quantitative ultrasound in the management of osteoporosis: the 2007 ISCD Official Positions // J Clin.Densitom.-2008.-№ 11 (1).-P. 163-187.
Garnero P. Biomarkers for osteoporosis management: utility in diagnosis, fracture risk prediction and therapy monitoring // Mol.Diagn. Ther. -2008.-№ 12. -P. 157-170
Eastell R, Hannon RA. Biomarkers of bone health and osteoporosis risk // Proc.Nutr.Soc.-2008.-№ 67.-P.157-62.
P. Bergmann, J.-J. Body, S. Boonen, Y. Boutsen, J.-P. Devogelaer, S. Goemaere, J.-M. Kaufman, J.-Y. Reginster, V. Gangji. Evidence-based guidelines for the use of biochemical markers of bone turnover in the selection and monitoring of bisphosphonate treatment in osteoporosis: a consensus document of the Belgian Bone Club // International Journal of Clinical Practice. -2009.-№ 63 (1). -P. 9-26 Byrjalsen I., Cloos P.A., Qvist P., Christiansen C. The degree of isomerization of collagen type I C-telopeptide in postmenopausal women: A potential biochemical index of bone quality // J BoneMinerRes. -2004.-№ 19, suppl 1. - P.375-381.
Baim S., Miller P.D. Perspective: assessing the clinical utility of serum CTX in postmenopausal osteoporosis and its use in predicting risk of osteonecrosis of the jaw // J Bone Miner.Res.-2009.-№ 24.-P.561-574.
Szulc P, Delmas PD Biochemical markers of bone turnover: potential use in the investigation and management of postmenopausal osteoporosis // Osteoporos Int. - 2008.-№ 19.-P. 1683-1704.
VasikaranS., Eastell R., Bruyère O. at al. Markers of the turnover of bone tissue for predicting the risk of fracture and monitoring the treatment of osteoporosis: the need for international reference standards // Osteoporos Int.-2011.-№ 22 (2). -P. 391-420. Cormier C., Koumakis E., Souberbielle J. C. The choice of a tool for predicting the risk of osteoporosis.Curr OPIN // Clin.Nutr.Metab.Care. -2015. -№ 18 (5). -P. 457-464.
Chen P., Satterwhite J.H., Licata A.A., Lewiecki E.M., Sipos A.A., Misurski D.M., Wagman R.B. Early changes in biochemical markers of bone formation predict BMD response to teriparatide in postmenopausal women with osteoporosis // J Bone Miner Res.-2005.-№ 20.-P. 962970.
Bauer D.C., Garnero P., Bilezikian J.P., Greenspan S.L., Ensrud K.E., Rosen C.J., Palermo L., Black D.M. Short-term changes in bone turnover markers and bone mineral density response to parathyroid hormone in postmenopausal women with osteoporosis // J Clin.Endocrinol. Metab. -2006.-№ 91.-P. 1370-1375.
Siris E., Delmas P.D. Assessment of 10-year absolute fracture risk: a new paradigm with worldwide application // Osteoporos Int.-2008.-№ 19.-P. 383-392.
Kanis J.A., Johnell O, Oden A et al. FRAX trade mark and the assessment of fracture probability in men and women from the UK // Osteoporos Int.-2008.-№ 19.-P. 385-395.
Fujiwara S., Nakamura T., Orimo H. et al. Development and application of a Japanese model of the WHO fracture risk assessment tool (FRAXtrade mark) // Osteoporos Int.-2008.-№ 19.-P. 429-436.
Tosteson A.N., Melton L.J. 3rd, Dawson-Hughes B. et al. Cost-effective osteoporosis treatment thresholds: the United States perspective // Osteoporos Int.-2008.-№ 19.-P. 437-447.
Dawson-Hughes B., Tosteson A.N., Melton L.J. et al. Implications of absolute fracture risk assessment for osteoporosis practice guidelines in the USA // OsteoporosInt.-2008.-№ 19.-P. 449-452.
Leslie W.D. Absolute fracture risk reporting in clinical practice: A physician-centered survey // OsteoporosInt.-2008.-№19.-P. 459-468. D'Amelio P., Isaia G.C. Male Osteoporosis in the Elderly // Int. J. Endocrinol.-2015.-Volume 2015.-Article ID 907689.-P.8-17. Kanis J.A., Oden A., Johnell O, Johansson H, De Laet C, Brown J, et al. The use of clinical risk factors enhances the performance of BMD in the prediction of hip and osteoporotic fractures in men and women // OsteoporosInt. -2007.-№ 18.-P. 1033-1046.
Albrand G., Munoz F., Sornay-Rendu E. et al. Independent predictors of all osteoporosis-related fractures in healthy postmenopausal women: the OFELY study // Bone. -2003.-№ 32.-P. 78-84.
Fardellone P., Cotté F.E., Roux C., Lespessailles E., Mercier F., Gaudin A.F. Calcium intake and risk of osteoporosis and fractures in French women // ConnBoneSpine. -2010.-№ 77.-P.154-158.
De Laet C., Kanis J.A., Oden A., Johanson H., Johnell O., Delmas P., et al. Body mass index as a predictor of fracture risk: a meta-analysis //OsteoporosInt.-2005.-№ 16.-P. 1330-1338.
Vestnik KazNMU №1-2018
48 J. Lim, H. S. Park Relationship between underweight, bone mineral density and skeletal muscle index in premenopausal Korean women // International Journal of Clinical Practice. -2016.-№ 70 (6). -P. 462-468.
49 Demir B., Haberal A., Geyik P., Baskan B., Ozturkoglu E., Karacay O., Deveci S. Determination of risk factors for osteoporosis in postmenopausal women // Maturitas. -2008.-№ 60.-P. 253-256.
50 Gallagher J. C. Influence of early menopause on bone mineral density and fractures // Menopause. -2007.-№ 14.-P.567-571.
51 Kanis J.A., Johnell O. Oden A, et al. Smoking and fracture risk: a meta-analysis //OsteoporosInt.-2005.-№16.-P.155-162.
52 M.A. AÓH^bflHH. 0cTe0n0p03KaK0CH0BH0ñ$aKTOppHCKapa3BHTHflnepe.tt0M0B // Meg^HHa^Ko.norHfl. -2013. -№ 1.-C.18-21.
53 John A., KanisH. J.,OlofJ. Alcohol intake as a risk factor for fracture // Osteoporosis Internationa. -2005.-№16 (7). -P. 737-742
54 J.A.Kanis A.Oden, O.Johnell, H.Johansson. The use of clinical risk factors enhances the performance of BMD in the prediction of hip and osteoporotic fractures in men and women // Osteoporosis International. -2007.-№ 18 (8). -P. 1033-1046.
55 B.H.Yun, S.J.Chon, Y.S.Choi. The effect of prolonged breast-feeding on the development of postmenopausal osteoporosis in population with insufficient calcium intake and vitamin D level // Osteoporosis Int.-2016.-№ 27 (9). -P. 2745-2753.
56 DuyguOzkale,OkyayEmre,OkyayErbil Dogan. Prolonged breast-feeding is an independent risk factor for postmenopausal osteoporosis // Maturitas. -2013.-Vol. 74, Issue 3.-P. 270-275.
57 J. A. Kanis, E. V. McCloskey,J. C. Rizzoli, J.-Y. Reginster. European guidelines for the diagnosis and treatment of osteoporosis in postmenopausal women // Osteoporosis. -2013.-Vol. 24, Issue 1.-P. 23-57
Д.Т. Туремуратова, Д.Ж. Тайжанова
Караганды MeMAeKemmiK Медицина Университету Караганды, К,азацстан
ЭЙЕЛДЕРДЕ ОСТЕОПОРОЗ ЦАУ1П ФАКТОРЛАРЫНЬЩ БОЛЖАМДЫЛЫГЫ (ЭДЕБИЕТТЕРГЕ ШОЛУ)
ty^h: Эдебиеттердi шолу остеопороздыц езект мэселелерше арналган: эпидемиология, ;ауш факторлары, аурудыц диагностикасыныц заманауи аспектыерь Ма;алада элемдеп жэне Цаза^стандагы эйелдердщ остеопорозыныц таралуы, санды; ультрадыбысты; эдiс, суйек резорбциясыныц биохимиялы; маркерлерь клиникалы; ;ауш факторлары туралы мэлiметтер кврсетiледi.
ТYЙiндi свздер: остеопороз, санды; ультрадыбысты; зерттеу, I типтi коллагеннщ C-терминалы теппептидтерi, ;ауш факторлары.
D.T. Turemuratova, D.Zh.Taizhanova
Karaganda State Medical University, Karaganda, Kazakhstan
PROGNOSTIC VALUE OF RISK FACTORS FOR OSTEOPOROSIS IN WOMEN (REVIEW OF THE LITERATURE)
Resume: The review of the literature is devoted to actual questions of osteoporosis: epidemiology, risk factors, modern aspects of the diagnosis of the disease. The article includes the data about prevalence of osteoporosis in women in the world and the Kazakh Republic, the possibilities of using the quantitative ultrasound method of investigation, biochemical markers of bone resorption, clinical risk factors of osteoporosis.
Keywords: osteoporosis, quantitative ultrasound, C-terminal telopeptides of type I collagen, risk factors.
