CC BY
45РЕЦЕНЗИИ И ПУБЛИКАЦИИ
DOI: 10.24412/2218-1229-2021-1-210-221 ВОПРОСЫ НАЦИОНАЛИЗМА 2021 № 1 (3 3)
Владимир Николаевич Шульгин
ПрОГЕрМАНСКАЯ
тенденциозность школьного
КурСА КрАЕВЕДЕНиЯ «ИсТОриЯ
Западной России»
Аннотация. В статье рассматривается антинациональная направленность школьного курса краеведения (6-11 классы средней школы) в Калининградской области как явное свидетельство сепаратизма в действии. Выясняются общие и частные причины дерусификации исторического самосознания местного общества.
Ключевые слова: краеведение, средняя школа, русизм, германизация, конструирование идентичности, Калининградская область.
210
В статье обозревается направленность серии учебников краеведения, созданных авторами из ведущего университета Калининграда, который в 2005 г. перестал называться «Калининградским государственным» и стал сначала «Российским государственным», а затем «Балтийским федеральным» имени немецкого философа И. Канта. Против этого переименования выступала русская общественность Края, однако верховная власть в стране поддержала сторонников «за-паднизации» университетского образования, знаком чего и стало новое имя университета.
Очевидно, естественным следствием этого ошибочного отклонения национального курса страны, надеюсь
Владимир Николаевич Шульгин — доктор исторических наук, действительный член Академии геополитических проблем (АГП), руководитель калининградского отделения АГП; shulgin_vladimir@mail.ru
временного, и стали пособия, бывшие в течение десятилетия обязательными, как и предмет местного краеведения, коему они были посвящены. Теперь краеведческий курс стыдливо переведён в разряд факультативных. Однако данная серия учебников не изъята из школьных библиотек. Ими разрешено пользоваться в любительских, так сказать, целях. Если учесть, что в Калининградской области, которой, начиная с горбачёвских времён, было посвящено особое внимание Запада, то это странное решение в духе «ни вашим, ни нашим» представляется ошибочным. Впрочем, судите сами.
Ниже речь идёт об учебниках, созданных под эгидой А.П. Клемешева, ректора КГУ-РГУ-БФУ им. И. Канта, кандидата наук по истории КПСС, позднее ставшего доктором политологии, переведённого в 2019 г. на почётную должность Президента БФУ им. И. Канта: 1) Кретинин Г.В. История западной России: Учебник. 6-7
классы / Под ред. А.П. Клемешева. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007. 224 с. с ил.; 2) Кретинин Г.В. История западной России: Учебник. 8-9 классы / Под ред. А.П. Клемешева. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007. 208 с. с ил.; 3) Кле-мешев А.П, Костяшов Ю.В, Фёдоров Г.М. История западной России: Учебник. 10-11 классы / Под ред. А.П. Клемешева. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007. 368 с. с ил.
I. Необходимость учёта обстоятельств, частным случаем которых стал курс «калининградского краеведения», или О давнем бытовании «сети пере-форматировщиков» по-кёнигсберски
«Перестроечное» понимание «открытости России миру» исходило из русофобского утверждения «либералов» о «никчёмности» Отечества «по сравнению с Западом». Эта нравственная патология создала беспрецедентные условия для проникновения спецслужб стран НАТО и связанных с ними структур в образовательную и культурную сферы России 1980-1990-х гг. Добровольно-подчинённое, порочное самосознание тогдашнего политического класса и части культурной элиты было следствием непонимания отечественной культурно-интеллектуальной традиции самодостаточного стояния Руси-России, устремлённой к идеалу Святой Руси1.
Противоестественное забвение народного достоинства и «национальной гордости великороссов» со стороны господствующей части позднесовет-ских элит привело в 1990-е гг. к постепенному захвату руководящих позиций в значительной части вузов, очагов культуры, СМИ «национально-кастрированными» персонами. Для них «идеалом» стало стремление к соучастию
1 Данная самобытническая традиция идейно установлена М.В. Ломоносовым, Д.И. Фонвизиным, Н.М. Карамзиным и А.С. Пушкиным, а далее наследовалась и совершенствовалась.
(с себе подобными) в унижении своей Родины по образцам, известным ещё с николаевских времён XIX века. В. Пе-черин, один из первых тогдашних русских беглецов на Запад, одушевившись духом национального самоуничижения, перешёл в католики и возгласил: «Как сладостно отчизну ненавидеть! И жадно ждать её уничтоженья!..»
Этот и подобные ему случаи показывают, что в России при наличии геополитического противника в условиях «проблемной» национальной ориентированности политкласса (то есть подчас — его полной дезориентированно-сти) периодически в элитах возникает лжекомпенсаторная прослойка национальных нигилистов — как функция своеобразной «воли к смерти» российского социума при потере в значительной части интеллигенции сознания национального смысла жизни. По аналогии можно взглянуть на больной человеческий организм: пока он здоров, защитный иммунитет его оберегает и приводит при очередном недомогании к выздоровлению. Но стоит внутренним защитным силам критически ослабнуть, на него буквально набрасываются мириады болезнетворных бацилл.
Наши «либералы», ответственные за составление разбираемых учебников, и являются такими бациллами-разрушителями, за появление которых ответственны не только они сами. «Виноват» и весь российский организм, из которого во время духовной смуты 19601980-х гг. временно «ушла жизнь»2, и в верхи попали не национально ориентированные представители России, а лица, склонные к космополитическому подражательству (позднее они стали «прорабами перестройки»). Итак, надо лечить, во-первых, весь организм, возвращая его к жизни, плодя здоровые
2 Выражение В.В. Розанова, печалившегося, что «Россия извертелась в чужих формах», поэтому (временно) «жизнь скрылась
из России». Следовательно, надо возвращать свои «формы», дабы и жизнь вернулась.
защитно-консервативные государ-ственнические и общественные силы, а во-вторых, уничтожать вражьи бацил-лы3, возникшие в период ослабления организма (то есть вести обновление кадров в образовании, культуре и СМИ по критериям истинного, а не имитационно-спекулятивного патриотизма).
С «излечением» от западнизма у нас большие проблемы. Представители геополитического противника за три десятилетия своей беспрепятственной мобилизации при мощной поддержке извне составили руководящий слой в целом ряде университетов и учреждений культуры, не говоря уже о СМИ. Налажена система расширенного воспроизводства «соросовских» по духу кадров, занимающих руководящие места, причём не только в сферах просвещения и культуры, но и на госслужбе. Так, прямой «соросовец» из американской системы МИОНа (см. ниже), политолог И. Жуковский, проректор по международным связям БФУ им. И. Канта (учился в США после окончания нашего университета в начале 2000-х), был назначен по линии МИДа главой Российского центра культуры в Варшаве.
Прогерманский настрой учебников краеведения, изготовленных ангажированными университетскими специалистами, стал неизбежным следствием вышеочерченных процессов «культурно-образовательной » западнизации нашего края. В середине 2000-х гг. патриотическая общественность (Калининградский патриотический форум [КПР], Радио «Русский Край» и др.) пыталась не допустить сползания школьного краеведения к чуждым ему формам. Внимание властей обращалось на недопустимость «пруссаческой» концепции краевед-
3 Кстати говоря, о «либералах» такого типа ещё Достоевский сказал, что «русский либерал — это нерусский либерал», имея в виду, конечно, не национальную специфику, а духовно-нигилистические ориентации.
ческого курса, разработанной в Ми-нобразе области и РГУ им. И. Канта (теперь БФУ) для учеников средней школы, начиная с 6-го класса. Курс начал экспериментально «обкатываться» с сентября 2006 г., что стало объективным свидетельством совершившегося к тому времени антипатриотического переворота в местных сферах образования и культуры с ведущей ролью «грантократического»4 сообщества в главном местном университете и очагах здешней культуры.
КПР обратил внимание, что авторы краеведческой программы для шестиклассников д.и.н. Г.В. Кретинин (РГУ-БФУ) и к.и.н. Н.А. Строганова (местный Минобраз; ученица проф. Ю.В. Костяшова, ещё одного соавтора учебников) запланировали для шестиклассников «на изучение чужого государства... больше времени (34 часа) чем на изучение истории России (30 часов)!» Поразило обилие времени, выделявшегося на изучение истории Тевтонского ордена в Пруссии (22 часа). Отмечалось, что дополнительный плановый «резерв свободного времени» учитель мог направить «в пользу Тевтонского ордена». КПР делал вывод, что внедрение курса «неизбежно будет способствовать воспитанию у учащихся сепаратизма и прогерманской ориентации», потому что дети «будут приобщены к культурным традициям чужого государства» с попыткой отрыва «от культурных традиций России»5.
Члены КПР (о. Георгий Бирюков и др.), в частности, автор этой статьи, исходили из того, что неизбежность
4 Неологизм грантократы (грубая его форма — грантососы) и производные (гран-тократия) стал естественной народной реакцией на внедрение западной агентуры влияния в сферы народного просвещения и культуры.
5 Аналитические материалы по курсу «История Западной России» / Калининградский патриотический форум. Калининград, 2007. С. 6-8.
дальнейшего «усиления сепаратизма» в Калининградской области вольно или невольно запрограммирована в рассматриваемом курсе краеведения. Так произошло из-за принятой начальством университета и Минкульта концепции «культурного наследия (традиций) региона» в качестве базовой. Она под предлогом географического детерминизма автоматически отрицает принцип русско-российской народности, замещая его принципом территориальности, хотя это лишь прикрытие для протаскивания «руководящего» принципа немецкой народности. То есть отрицается державообразующая русско-калининградская традиция отечественной культуры, и под видом «законного» регионализма протаскивается идея немецкого духа и культуры, которые непременно «должны» наследовать младые поколения местных россиян. По сути, делался вывод об образовании властного сообщества лиц, взявшего курс на сознательное «конструируирование» русофобского самосознания молодёжи путём уничтожения её врождённого русизма и заменой его противоестественным (в нашем случае) германизмом.
Очевидно поэтому проф. БФУ Г.В. Кретинин во введении к учебнику 6-го класса указывает, с одной стороны, что «Калининградская область очень молодая», а с другой стороны, говорит: «территория, на которой расположена область, известна людям с очень давних времён». Затем при помощи этих «посылок» обосновывается, почему учебник «рассказывает» школьникам «об истории этой территории, о людях, проживавших здесь» (с. 3; курсив мой. — В.Ш.) Итак, руководящая мысль такова: Калининград — это не территория исторической России, здесь регионально воплотилась другая культура и традиции; их мы и должны изучать, как жители «этой территории». Так отрицается органическое историческое единство России, естественно связанной с миром балтий-
ских славян со времени первого тысячелетия нашей эры. Поэтому и предлагается не родная славяно-российская история, а германо-ориентированная история в духе «Калининград — это не Россия».
Г.В. Кретинин принял как аксиому, что здесь нас не должна интересовать русско-российская историческая общность с её более чем тысячелетней традицией, а также родственная ей общность балтийских славян, подвергшихся длительной безжалостной атаке немецкого мира в рамках его вековечной программы «Дранг нах остен» (захвата максимума славянских и т. д. земель Восточной Европы). Взамен он механически вычленил нашу «территорию» из пространства органической отечественной исторической традиции и родственных балто-сла-вянских традиций. Это сепаратистский подход. Он прикрывается лживыми немецкими идеологемами «региональной культуры» и «региональной (калининградской) идентичности», сформированными якобы «под влиянием» германского гения места.
Видим полное воплощение тех методов, какими пользуются немецкие идеологи «отдаления Калининграда» от России вплоть до его «отделения». Так, немец Э. Маттес (р. 1940), близкий по духу авторам учебников и их знакомец, в установочной статье «Региональное самосознание в Калининградской области» исходит из понятия регионализма (у него оно равнозначно сепаратизму). Для него русское большинство нашего края — это не единая общность, а социум, расколотый на несколько противостоящих друг другу возрастных слоёв. Как власть имущий, он высокомерно декларировал в первой половине 2000-х гг.: «Такие понятия, как ветеран войны или труда, уже не много значат для молодых людей или вовсе ничего не значат».
Далее в знакомом нам духе «германского регионализма» говорится, что для собственного же блага местные
люди должны понять «необходимость привести свою жизнь и самосознание в соответствие с регионом, в котором они живут»6.
Дальнейшее чтение этой немецкой статьи-инструкции, поучающей, как «правильно» надо воспитывать молодые поколения, только укрепляет в мысли, что в Калининградской области давно укоренилась и действует некая властная «сетевая структура», поставившая на «переформатирование» сознания молодёжи в интересах Германии и союзного с ней Запада. Эти силы и создают условия для проведения итоговой операции «оранжево-майданного» изъятия Калининграда из России, а местные грантократы, как водится, «берут под козырёк». Немецкий инструктор Э. Маттес выступает за тотальную «накачку» русско-российской молодёжи духом «регионализма», понимаемого по-сепаратистски, как «знакомство с немцами и их культурой»7.
Не желает знать Русского и Славяно-Балтского миров этот немец, ведущий себя по традициям «Дранг нах Остен», зачёркивающим права вендов8 и пруссов на самобытную жизнь на своей земле под ложным предлогом жительства на германской территории, якобы пронизанной сверхчеловеческими немецкими флюидами. Эта ложь и вбивается в сознание калининградской молодёжи по рецепту Э. Маттеса и его университетских соратников «переформатирования» самосознания молодёжи с русского на пруссаческое. Именно
поэтому для Э. Маттеса «региональные черты» местного самосознания, во-первых, выступают как исключительно «немецкие», и во-вторых, «для убедительности» этот идеолог сепаратизма исключает Россию из Европы. Он картинно декларирует, что формирование «региональных черт» местного молодёжного самосознания неизбежно, так как люди вопрошают: «являемся ли мы частью России или принадлежим к Европе?»9 Данная постановка вопроса «лишает» русских — этот наиболее многочисленный и автохтонный народ Европы — природного европейского статуса по какому-то русофобскому инстинкту.
Кстати говоря, Э. Маттес сочувственно упоминает как единомышленников профессоров БФУ Г.В. Кре-тинина и Ю.В. Костяшова, авторов обсуждаемых учебников. Г.В. Крети-нин был им высоко оценён за исповедание «регионального самосознания» калининградцев, наряду с его «тонкой иронией». Они проявились в его «программной статье» в журнале «Запад России» (1991), который, по словам немца, — «до сих пор главный индикатор регионального самосознания»10. Ю.В. Костяшов был отмечен как соавтор Э. Маттеса по их немецкой публикации воспоминаний русских переселенцев в наш край, препарированных по определённой программе («идея», по-эзоповски проводившаяся в книге: русские — это маргиналы цивилизации, от которых пользы ждать нельзя, если они не онемечатся)11.
214
6 Маттес Экхард. Региональное самосознание в Калининградской области // Калининградские архивы. Выпуск 5. Калининград, 2003. С. 203 (сборник выпущен на средства польского «европейского» фонда «Диалог», известного своей деятельностью, не отвечающей интересам России).
7 Там же. С. 215.
8 Немецкое наименование балтийских славян, ближайших родичей русских. Эсты, попавшие под немецкое влияние, этим этнонимом до сих пор называют русских (Vene).
9 Маттес Экхард. Указ. соч. С. 214.
10 Там же. С. 212, 214.
11 Matthes Eckhard (Hrsg.) Als Russe in Ostpreußen: Sowjetische Umsiedler über ihren Neubeginn in Königsberg / Kaliningrad nach 1945. Ostfildern vor Stuttgart: Ed. Tertium, 1999. Это новое издание Э. Маттесом труда команды исследователей под руководством Ю.В. Костяшова о русско-российских переселенцах в Калининградскую область. Среди авторов видим известных в Калинингра-
Именно этим сторонникам «идеи регионализма» с русофобским уклоном и было доверено университетским начальством вершить дело нового школьного краеведения. Между тем данный контингент профессуры КГУ-РГУ (позднее — БФУ им. И. Канта) не только инициативно тяготел к русофобским идеологемам по образу и подобию вышеупомянутого В. Печерина, но и организационно встроился в немецкий строй «переформатировщиков».
Авторы учебников А.П. Клемешев (ректор БФУ, главный редактор учебников), Г.М. Фёдоров (тогда проректор по науке вуза, бывший ректор), Г.В. Кретинин (профессор кафедры зарубежной истории, лично близкий Г.М. Фёдорову), Ю.В. Костяшов (профессор кафедры зарубежной истории) к середине 1990-х гг. вошли в плотный контакт с заграницей, став соучастниками выполнения западной, в частности, немецкой программы «переформатирования калининградского социума». Об этом свидетельствует, например, активная роль ректора в «соросовских» мероприятиях, от получения «грантовых средств» до фактического возглавления американской «подрывной» структуры, встроенной в 2001 г. в состав университета. Речь идёт о Балтийском отделении Межрегионального института общественных наук (МИОН), созданного американскими фондами Сороса, Форда, Мак-Артуров и Институтом Кеннана.
Известно дополнительно, что А.П. Клемешев высказал сепаратистскую идею в виде «гипотезы» о складывании в Калининградской области отдельного этноса под дежурным предлогом «удалённости» от Центра. Мне об этом и близких обстоятельствах
де носителей прогерманского менталитета: С.П. Гальцову, жену декана истфака, А.Н. Ярцева, ныне д.и.н., директора пронемецкого музея «Фридландские ворота», «культуролога» А.Н. Попадина, одного из главных проводников немецких идей в культурной сфере Края.
приходилось говорить неоднократно, в частности, в интервью ИА «НЬЮС-БАЛТ», озаглавленном «Похоронивший русский народ» (об одном из главных соратников-русофобов ректора). Не случайно немецкие участники многолетнего проекта «Триалог» с благодарностью отмечали участие ректора БФУ в разработке идеи «калининградской региональной идентичности». Известны высказывания Г.В. Кретинина и Ю.В. Костяшова, поддержавших прогерманскую идеологему калининградской «региональной идентичности» (см. выше о воззрениях Э. Маттеса)12.
Указанные обстоятельства являются косвенным подтверждением того, что составление пособий по краеведению не случайно попало в руки определённого круга авторов, далёких от настроения русизма, исповедующих «модный» в Калининграде германизм, обеспечивающий кадровый рост и всяческие блага13. Недопустимая ориента-
12 См. ниже ссылку на мою статью о сепаратистских установках немца Э. Маттеса. Удивительно, но в 2004 г. доц. ун-та В.Н. Мас-лов, сотрудничавший с польским фондом «Диалог» и немцами, предложил мне оценить воззрения Э. Маттеса. Это было первым и последним предложением со стороны начальства вуза отозваться на германски ориентированные идеологемы, внедряемые в студенческую среду и общество с 1980-х гг. Позднее тот же круг начальников истфака вуза, связанных с германской стороной, во-первых, не допускал меня выступать на совместных российско-германских конференциях, несмотря на заявки, во-вторых, запрещал публикацию научных статей, касавшихся проблемы сознательной германизации местного общественного мнения. См.: Шульгин В.Н. Региональное самосознание калининградцев и позиция Э. Маттеса // Калининградские архивы. Выпуск 6. Калининград, 2004. С. 201-208.
13 На русизм, как суммирующее обозначение нашего национального характера, сильно отличающегося от германизма, неоднократно указывал Ф.М. Достоевский, в частности в «Дневнике писателя».
215
ция вуза на специалистов-русофобов привела к тому, что государственная поддержка науки используется не в интересах национально ориентированного развития гуманитарных дисциплин. Этого рода специалисты, работающие, по сути, на Запад, поддерживаются как за границей, так и российской стороной вследствие того, что они входят во властный слой руководителей вуза.
И ещё один весьма важный момент. Среди авторов серии из трёх учебников по школьному краеведению нет ни одного специалиста по Отечественной истории (07.00.02), что, конечно, является недопустимым, но показательно для объективной характеристики произошедшего, по сути, рейдерского захвата ангажированными специалистами большей части гуманитарных специальностей вуза (истории, социологии, политологии, философии, литературоведения в значительной части). Ректор А.П. Клемешев — это специалист по истории КПСС, уже ликвидированной; позднее он стал политологом. Профессора Г.В. Кретинин и Ю.В. Костя-шов — специалисты по всеобщей (то есть зарубежной) истории (07.00.03). Г.М. Фёдоров — географ.
Таким образом, видим, что специалисты по Российской истории были отстранены от подготовки краеведческих учебников, что уже само по себе является демонстрацией определённого настроя начальства вуза. Так, вольно или невольно — по «кёниг-сбергской моде» — историки, патриотически наиболее настроенные (в том числе и по идее своей специальности), были отрезаны от важного государственного и общественного дела. Тенденциозно-отрицательное отношение к Отечественной истории проявилось и в уникальном для нашего Форпоста России случае. В 2012 или 2013 г. была ликвидирована кафедра истории России, а затем и отдельный Исторический факультет. Как будто мы перенеслись в бандеровский Киев, уничтоживший в «незалежной» учёные структуры,
призванные изучать историю России и обучать ей студенчество.
Вообще в 1990-2010-е гг. руководство БФУ, очевидно сознательно, препятствовало повышению квалификации кадров по Российской истории. Из четырёх докторов наук по Отечественной истории, работающих в Калининграде, лишь один профессор служит в БФУ по специальности. Остальные работают в других местах. Таков «контекст», позволяющий оценить природу того настроения, с которым составлялась серия учебников школьного краеведения.
Стоит заметить, что прогерманская направленность этих учебников вызвала резкую критику «Литературной газеты» в 2015 г.14
II. Методология школьного курса краеведения на примере учебника краеведения для 6-7 классов
Пифагор со знанием дела заключил: «начало — это полдела». Если оно верное, значит, мы стоим на верном пути, если нет, то и весь путь будет плох. Перед нами второй вариант. Первый учебник из всей серии краеведческих пособий показывает, какие отправные принципы избрал коллектив университетских авторов. Считаю достаточным остановиться именно на нём.
Очевиден отход от классического методологического принципа народности. Взамен использован отвлечённый космополитическо-географический подход под декларацией: «...рассказывается о событиях, связанных с историей появления и проживания на этой территории людей, об их преобразующей деятельности до 1701 г.» (с. 3). Автор уже на этой первой странице введения «в снятом виде» признаёт, что руководствуется германской постановкой вопроса, упрекая россиян, «первых жителей области», да и последующие «поколения», за то, что им «было мало что известно о довоенной
14 Шабаева Т.Н. Родная память и чужое наследие // Литературная газета. 2015. № 14.
истории края». То есть «история края» осознанно концептуально вычленяется из общей истории России. Поэтому он собирается знакомить школьников с «очень интересной историей жизни людей на этой земле» (с. 3), обещая учить истории чужого государства, а именно, познакомить с «историей... появления рыцарей. рыцарского государства. каким образом пришедшее ему на смену герцогство стало вначале королевством, а впоследствии империей» и как «по территории нашего края прокатились две мировые войны. Последняя из них привела к разрушению экономики и смене населения края»
(с. 4).
Последнее предложение, выделенное мною, вообще замечательно по своему «саморазоблачающему» потенциалу. Получается, что автор видит в Красной армии «разрушителя» местной, якобы нашей «экономики». Затем ещё и население «сменили», что тоже плохо (это подтекст). Видим, что во введении даётся абсолютно неприемлемая методология курса. Историки-классики всегда обращали внимание на необходимость установления верного объекта исследования и его описания в историческом времени. Нельзя делать амальгаму из своего и чужого, выдавая чужое (часто прямо враждебное) за своё. Так, «Геродот XX века» англичанин Арнольд Тойнби в монументальном труде «Изучение истории» говорил о недопустимости смешения принципиально различных исторических «общностей» при определении объекта исследования. Однако именно этот порочный приём, уводящий прочь от истины, применяет проф. Г.В. Кретинин в рассматриваемом учебнике, сплошь и рядом подменяя российскую историю немецкой, считая последнюю важной для юных россиян. Ломается естественная парадигма восприятия прошлого в необходимых параметрах «свой-чужой». Отвергается русско-российский взгляд на германских агрессоров как «псов-рыцарей», захва-
тивших эту землю «с меча», перебивших массу пруссов и славян в стремлении к территориальным захватам. Именно эта сторона истории была хорошо известна издревле, с летописных времён, однако такой естественный национально ориентированный подход был отвергнут.
Таким образом, германская история подаётся как «наша собственная», что является русофобским абсурдом, поскольку такой подход изначально замалчивает старинную германскую программу экспансии на славянские и иные восточноевропейские земли под лозунгом «Давления на Восток» (Drang nach Osten). «Люди» здешнего края (так безлично их аттестует автор) лишаются народной принадлежности. Очевидно, этот «конструкторский» приём понадобился, чтобы выдать германских рыцарей за давних законных обладателей этого края, на месте которых теперь находимся мы, «обязанные» их высоко оценивать. Автор исходит «из географии» — мол, нас с тевтонами объединяет земля Кёнигсберга-Калининграда. Поэтому говорится о каком-то безличном «рыцарстве», «герцогстве», «империи», хотя надо говорить о германском агрессивном рыцарстве и соответствующих этому захватническому характеру государствах, искусственно созданных на землях, которые никогда не входили в историческую Германию. Получается, что россияне должны постигать враждебную государственность под видом своей.
Вот такой лукавый «вненациональный» методологический зачин мы видим в учебнике проф. Г.В. Кретинина. Дальнейшее изложение идёт в том же самом, по сути, пронемецком духе, избегающем верных оценок германской исторической агрессивности. Г.В. Кре-тинин руководствуется почти исключительно немецкими источниками, весьма по-германски тенденциозными, как, например, свидетельствами Петра из Дусбурга. Так, на с. 27 без комментариев, с молчаливым одобрением, приво-
дится отзыв этого немецкого хрониста о пруссах, которые, по словам немца, «были глупцами». Понятно, что агрессивным германским рыцарям было выгодно оправдывать свой экспансионизм некой ущербностью пруссов, и этот недопустимый приём воспроизводится русским профессором, некритически встающим на чуждые позиции15. Странно и постыдно!
Автор сознательно избегает говорить о римско-католическом агрессивном прозелитизме, на который сделали ставку тевтоны (навязывание веры пруссам и славянам «огнём и мечом»), маскируя германскую агрессию как бы объективно полезной и неизбежной христианизацией пруссов-язычников. Эта ненаучная тенденциозность проявилась в названии соответствующего параграфа о начале «борьбы христиан с язычниками в Прибалтике» (с. 36). Затем в положительном тоне поминаются «успехи христианизации Ливонии», послужившие «примером для христианизации Пруссии» (с. 39). Не случайно в конце параграфа главным вопросом «на закрепление» усвоенного материала значится следующий: «В каком регионе Прибалтики христианские проповедники первоначально добились успеха в крещении язычников?» (с. 41; курсив мой. — В.Ш.)
Так школьникам в качестве установки изначально навязывается положительное отношение к деяниям рыцарей-агрессоров, ведь они занимались якобы столь полезно-«успешной» христианизацией, цивилизующей язычников. При этом сознательно, повторяю, замалчивается факт именно германской агрессии, спланированной и осуществлённой при поддержке папского Рима. Тевтонский орден изначально упоминается не как немецкий, а как
218
15 Возможно, такое забвение духа народности как-то связано с участием Г.В. Крети-нина в западных университетских проектах, в частности, в оплачивавшемся Германией «Триалоге».
объединение «небольшой группы богатых людей из Западной Европы» (с. 43). Правда, на следующей странице говорится о «немецком» характере Ордена (с. 44). Подобная противоречивость постоянна. Сначала, как мы видели, повествуется о как бы положительной «христианизации». Наконец, на с. 47 всё-таки говорится, что «покорение прусских земель осуществлялось исключительно жестокими способами» («свыше половины прусского населения было уничтожено или согнано.»). При этом снова тевтоны оправдываются, как «носители цивилизации», правда, с «кровавой» платой за неё (с. 47).
Вот и разберись в этой смысловой путанице, порождающей у детей нравственный и «когнитивный» диссонанс. Сначала немцев вообще нет, есть рыцари-христиане с их положительной миссией, затем немцы всё-таки появляются, но твёрдых и недвусмысленных оценок их захватническим деяниям нет как нет. Так, детям внушается, что «колонист» — это «переселенец, осваивающий новые земли» (с. 49). Снова ничего не говорится, что это именно немецкий колонист, а не какой-нибудь другой, причём сознательно привлечённый германским рыцарством в помощь как однородец, единоплеменный рыцарям-тевтонам. Миссия немецкого колониста-агрессора, подручного рыцарей, смягчается и искажается ложным указанием на его цель, якобы состоящую в «освоении новых земель», хотя надо бы говорить о «захвате чужих земель», к тому времени давно освоенных.
Зато именно пруссы называются «вторгавшимися» на территорию Польши, хотя они лишь отбивались от воинствующего «папизма» поляков, а затем немцев. При этом автор учебника некритически следует за упомянутым немецким источником. Даже на русскую сторону возлагается некая доля ответственности за агрессию против пруссов, так как якобы именно Агафья, русская жена польского князя Конра-
да Мазовецкого (по свидетельству всё того же немецкого хрониста Петра из Дусбурга), была поборницей приглашения тевтонских рыцарей на борьбу с пруссами (с. 40-41).
Прогерманская тенденциозность ведёт к тому, что, говоря о миссии монаха Адальберта в 997 г., его римо-ка-толический «папский» статус обходится стороной (с. 31); говорится, что «в Прибалтике христиане вначале занимались миссионерской деятельностью» (это прямой намёк на её полезность, с. 36), хотя тут же упоминается, что для «закрепления христианизации» и её «ускорения» «папство стало использовать крестовые походы» (с. 37, 40). Тут очевидна двусмысленность с некоей вольной или невольной маскировкой агрессивных целей германских рыцарей соображениями «христианизации».
Автор постоянно замалчивает воинствующий германизм захватчиков, подчёркивая конфессиональный статус действующих лиц («монахов нищенствующих орденов», «бременского аббата Мейнарда», ставшего Ливонским епископом, следующих епископов Бертольда и Альберта; с. 36-37). В конечном счёте, на с. 38 всё-таки говорится о «покорении огромной территории» нынешней Эстонии и Латвии «под видом христианизации», но снова агрессивный германский фактор не упоминается. Выгодоприобретателями называются некие вненациональные «западноевропейские феодалы» (с. 38; курсив мой. — В.Ш.)
Византия, а затем и продолжательница её правого религиозного дела Русь-Россия никогда не прибегали к «силовому» воздействию для убеждения язычников в правде Христовой. При изучении темы детям важно бы показать различия между миролюбивым Православием и агрессивным ри-мо-католичеством в Средние века. Это помогло бы дополнительно укрепить чувство их собственного народного достоинства, столь необходимого как
(одновременно) эвристическое подспорье и искомое при постижении прошлого и настоящего. Однако, как мы уже видели, патриотические цели были изначально отвергнуты автором, занявшим релятивистские позиции, при которых христианство рассматривается отвлечённо.
Столь же порочен и взятый на вооружение норманизм. Г.В. Кретинин отождествляет викингов (норманнов) и «варягов» русских летописей, что в высшей степени спорно (с. 32). ПВЛ нигде не даёт подобного отождествления, что давно отмечено в нашей историографии, старой и новой, в частности, в трудах А.Г. Кузьмина и В.В. Фомина16.
Есть и прямо ложные определения. Выше уже говорилось об искажении автором учебника сути миссии немца-колониста, помощника тевтонов-рыцарей по германизации Прибалтики вообще и Пруссии в частности. Столь же ложно-тенденциозным является определение марки, внушаемое школьникам. Читаем на с. 49: «марка — в средневековье: княжество». Обращаю внимание на этот пассаж, объективно свидетельствующий о прогерманской тенденциозности Г.В. Кретинина. Всякому историку, касающемуся истории Немецкого мира, известно, что, во-первых, понятие «марка» включает в свой объём указание на военно-наступательный характер деятельности немецких рыцарей-агрессоров, поддерживаемых немецкими же крестьянами-переселенцами из исторической Германии, результатом чего и явилась покорённая область — марка. Во-
16 См., напр.: Кузьмин А.Г. Предисловие,
введение и комментарии // Откуда есть по-
шла Русская земля. Века VI-X. Кн. I и II. М.: Молодая гвардия, 1986 (серия «История Отечества в романах, повестях, документах»); Фомин В.В. Варяги и Русь // Варяги и Русь. Сборник статей и монографий / Сост. и ред. В.В. Фомин. М.: Русская панорама; Русское историческое общество, 2015. С. 7-112.
вторых, марка — это своеобразная «вооруженная украйна» (окраина) немцев, преимущественно на границе со Славянским миром. В-третьих, марка — это форпост, учреждаемый для подготовки очередного рывка «на Восток».
Вот как определяет суть немецкой марки французский историк-академик Э. Лависс, блестящий знаток прусской истории. Аналогичные определения есть и в отечественной литературе, в том числе энциклопедической. Говоря о франкском короле Карле Великом, Лависс пишет, что тому удалось основать вдоль восточной границы Германии «ряд марок»:
«Это были маленькие государства, организованные для наступательных действий: сражаться с вендами, собирать с них дань, поддерживать силою христианскую проповедь — таковы были обязанности начальников марок, которые назывались маркграфами, т. е. пограничными графами.»17.
Г.В. Кретинин вообще избегает говорить о различиях национальных характеров немцев и пруссов, немцев и славян. Избегает он пользоваться в качестве пособий трудами таких первоклассных знатоков истории, как Э. Лависс, что дополнительно свидетельствует о пронемецкой тенденциозности автора российского учебника. Поэтому дети не прочитают и правдивой характеристики типичного средневекового германца, такой, например, как эта:
«Немцы оказались плохими проповедниками любви и милосердия: они не дали миру ни одного великого апостола... Немецкие хроники единогласно обвиняют маркграфов и пограничных герцогов в скупости и жестокости»18.
Однако свидетельств о «ненасытной алчности» германцев, об их жестоко-
17 Лависс Э. Очерки по истории Пруссии.
_ Изд. 2-е. М.: Изд. М. и С. Сабашниковых,
220 1915. С. 22 (венды — это славяне). _ 18 Там же. С. 25.
стях ничего, как правило, не сообщается, хотя всё это зафиксировано в источниках.
Г.В. Кретинин также не воспользовался классическим трудом русского историка XIX в. А.Ф. Гильфердинга о балтийских славянах, хотя наш знаменитый автор-академик очень точно описывал завоевательную «теорию и практику» германизма19. Не учёл профессор КГУ-РГУ-БФУ и современные исследования возрождающегося боевого германизма, стремящегося искажать историю в угоду своим реваншистским целям. Так, Б.А. Печников в 1980-е — начале 1990-х гг. изучил реанимацию Тевтонского ордена, для современных западных адептов которого данный захватчик славянских и прусских земель — это «коллективный герой» германской истории, «указывающий путь на Восток»20. Проигнорирован и ряд важных западных источников и литературы21.
19 Читаем, например: «.самое зерно, из которого составилось. Бранденбургское государство и потом Прусская монархия, — так называемая Старая Марка в обширнейшем её значении, — не была, как обыкновенно полагают, землёю чисто немецкою <...> Здесь, в среде, смешанной из славян и немцев, образовалась та завоевательная и германизирующая сила <...> которая, покорив и обнемечив значительную часть земли балтийских славян, потом стала тяготеть над самою Германиею и распространять в ней своё владычество <...> Австрия в тесном смысле этого слова (так называвшаяся в старину Восточная Марка) была также не вполне немецкая земля.» (Гильфердинг А.Ф. История балтийских славян: в 3 частях (1874) / Переиздание с участием проф. В.В. Фомина, С.В. Цветкова. М.: Русская панорама; СПб.: Блиц, 2013. С. 432).
20 Печников Б.А. «Рыцари церкви». Кто они?: Очерки об истории и современной деятельности католических орденов. М.: Политиздат, 1991. С. 295.
21 См., напр.: 1) Историки эпохи Каролин-гов. М.: РОССПЭН, 1999 (это перепечатка
Видим, что избранные историки из БФУ стали помогать очередным тевтонам в начавшемся новом этапе их «натиска на Восток» (события на Украине показательны). К сожалению, дело исторического просвещения юношества Калининграда пока находится в руках у этого круга специали-стов-западнистов. Учителям остаётся лишь высказывать недовольство столь антипатриотичным курсом, а наиболее смелым директорам — отказываться от его преподавания под разными предлогами (я недавно сам был свидетелем протеста учительницы в ходе публичной лекции в одной из школ).
Обрываю рассмотрение школьного курса краеведения за достаточностью сказанного о методологической несостоятельности подхода, избранного специфически-ангажированным коллективом авторов, взявших в свои руки дело просвещения юношества. Очевидно, совсем не случайно был опущен целый круг исторических источников и литературы, позволяющий более объективно рассмотреть прошлое края в контексте Отечественной истории, связанной с борьбой балтийских славян и балтов с германской агрессией.
ряда западных средневековых анналов и трудов средневековых историков, как, например, жизнеописание Карла Великого, принадлежащее перу Эйнхарда); 2) Для новой серии учебников было бы полезно учесть замечательное недавнее исследование швейцарского специалиста: Меттан Г. Запад — Россия: тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса. М.: Паулен, 2016.
На это ключевое обстоятельство — сознательно-тенденциозное ограничение круга используемых исторических источников при подготовке краеведческого курса — было обращено внимание Калининградского патриотического форума в 2007 г. В частности говорилось, что учебное пособие Г.В. Кретинина «замалчивает» связи Руси с пруссами. Делался вывод, который уместно привести и сегодня, так как положение не изменилось: «.длительное время работавшие на гранты Запада калининградские историки, не интересовавшиеся русскими летописями и трудами русских историков, объективную картину отношений Руси с Пруссией создать не способны»22.
К сожалению, столь важная государственная задача, как историческое просвещение школьников и студенчества, в Калининграде, попала в руки прогерманского академического сообщества, стремящегося переписать историю в свою пользу, исказив её для своих геополитических целей. Его представителями и стали авторы калининградского краеведческого курса для школьников.
Именно при помощи такого насилия над духом народности мощные силы Германии и её союзников, начавшие против России гибридную войну, собираются одержать «окончательную» победу над нами.
22 Аналитические материалы по курсу «История Западной России» / Калининградский патриотический форум. Калининград, 2007. С. 29-30.
Vladimir Shulgin
Pro-German Bias of the School Course 'History of Western Russia'
Summary. The article examines the anti-national orientation of the local history course (secondary school, grades 6th to 11th) in the Kaliningrad region as a clear evidence of separatism in action. The article analyses general and particular reasons for the de-Russification of the historical conscience of local society.
Keywords: local history, secondary school, Russian studies, Germanisation, identity construction, Kaliningrad region.
