Профессорско-преподавательский состав высшей школы Сибири: тенденции развития и региональное измерение (конец 50-х начало 90-х гг. ХХ В. ) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 378.12 (571. 1/.5)

В.В. Петрик

ПРОФЕССОРСКО-ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКИЙ СОСТАВ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ СИБИРИ: ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ И РЕГИОНАЛЬНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ (КОНЕЦ 50-х - НАЧАЛО 90-х гг. ХХ в.)

В статье на основе архивных документов и материалов исследуется проблема обеспечения высших учебных заведений Сибири научнопедагогическими кадрами (НПК) в конце 1950-х - начале 1990-х гг. Дана характеристика профессорско-преподавательского состава, рассмотрены основные формы повышения квалификации НПК (аспирантура, соискательство, институт старших научных сотрудников, факультеты повышения квалификации преподавателей, научные стажировки, творческие отпуска), изменение производственных условий и социально-бытового положения, влияние идеологии и политики на научно-педагогическую деятельность профессоров и преподавателей сибирских вузов.

Важнейшим условием успешного функционирования высшей школы является ее обеспечение научно-педагогическими кадрами и в первую очередь учеными высшей квалификации - докторами и кандидатами наук. На это серьезное внимание в 1960—1980-е гг. обращали правящая партия и правительство, которые нацеливали вузовские коллективы на необходимость дальнейшего укрепления высших учебных заведений высококвалифицированными работниками, роста их профессионального мастерства и научного уровня [1].

К началу изучаемого периода наиболее высоким в квалификационном отношении кадровым потенциалом в регионе обладали вузы Томска, где обеспеченность специалистами с учеными степенями и званиями составляла свыше 31 % от общего количества научно-педагогических работников (НПР). В 1958/59 уч. г. в госуниверситете (ТГУ) на 8 факультетах и 52 кафедрах работало 298 преподавателей, в том числе 132 (44,2 %) "остепененных" работника [2. Л. 53]. Среди них такие известные ученые, как профессора М.А. Большанина, А.П. Бунтин, В.В. Кессених, В.Д. Кузнецов, П.П. Куфарев, Н.А. Прилежаева, А.Б. Сапожников, В.А. Хахлов и др. [3. Л. 143—145]. К началу 1960-х гг. в политехническом институте (ТПИ) доктора наук, профессора составляли 3,6 % от общего состава НПР, кандидаты наук, доценты — 29,2 % [4. Л. 540]. В это же время преподавательскую работу в мединституте (ТМИ) вели 1 академик, 2 члена-корреспондента АМН СССР, 3 лауреата Сталинской премии, среди которых были ученые с мировым именем — А.Г. Савиных, Д.Д. Яблоков, С.П. Карпов. Кроме того, постоянно работали со студен -тами 30 докторов и 118 кандидатов наук [5. Л. 155—161].

Значительная часть "остепененных" специалистов была сосредоточена в высших образовательных учреждениях Иркутска, Новосибирска, Омска, Красноярска, где доля от общего числа НПР в среднем составляла почти 28 %. В 1958/59 уч. г. в Иркутском госуниверситете, например, ученые степени и звания имели 35,9 % преподавателей [6. Л. 3], в Омском сельхозинституте — 28,7 % [7. Л. 8], в Новосибирском институте инженеров железно-

дорожного транспорта - 28,5 % [8. Л. 8], Красноярском мединституте -

29,1 % [9. Л. 37], Сибирском автомобильно-дорожном институте - 27,9 % [10. Л. 140]. Крайне низким оставался квалификационный уровень научнопедагогических кадров в вузах Алтайского края, Кемеровской, Тюменской, Читинской областей, Горного Алтая, Бурятии, Тувы и Хакасии. Архивные материалы свидетельствуют, что во второй половине 1950-х гг. в Абаканском [11. Л. 9-16], Горно-Алтайском [12. Л. 15-16], Ишимском [13. Л. 3-4], Кызыльском [14. Л. 23], Новокузнецком [15. Л. 88-89] и Тобольском [16. Л. 1-2] пединститутах не было ни одного доктора наук, а удельный вес преподавателей и сотрудников, обладавших ученой степенью, не превышал 22 %.

Квалификация НПР определяет как уровень постановки учебновоспитательного процесса и его целенаправленность, развитие науки, так и качество подготовки будущих специалистов. Приведенные данные говорят о недостаточной обеспеченности сибирских вузов к началу 1960-х гг. именно высококвалифицированными кадрами. Поэтому первоочередной задачей управленческих структур в центре и на местах была комплектация учреждений высшего образования региона научно-педагогическими работниками соответствующего уровня подготовленности.

Работа эта в рассматриваемый период времени велась по нескольким направлениям. В молодых вузах ректораты и деканаты для чтения спецкурсов широко использовали приглашение ученых из ведущих институтов и университетов, академических и отраслевых НИИ. Так, например, в 1969/70 уч. г. для чтения спецкурсов в Восточно-Сибирском технологическом институте были приглашены такие крупные специалисты, как В.Н. Талалаев - профессор Московского текстильного института, О.И. Дракин - профессор Московского химико-технологического института им. Д.И. Менделеева, А.А. Зеленин -профессор Московского автомобильно-дорожного института им. Ленсовета [17. Л. 11-12]. На рубеже 1970-1980-х гг. значительная часть научнопедагогических работников высшей квалификации Томского госуниверсите-та, в рамках договора о шефской помощи и содружестве, пополнила преподавательские составы Алтайского и Омского университетов. Это доктора наук, профессора А.П. Бородавкин, В.И. Матющенко, A.M. Малолетко, Н.А. Томилов, кандидаты наук Ю.Н. Гавло, Г.И. Чечель и др. [18. Л. 3, 17].

Кроме указанных источников пополнения НПК, важную роль играло привлечение ученых на работу по совместительству. Такая практика широко использовалась руководством новосибирских и красноярских вузов. В 1959/60 уч. г. 437 преподавателей Новосибирска, кроме основной работы, совместительствовали в других высших учебных заведениях. Широкое распространение получило совместительство во вновь открытом НГУ, где занятия со студентами проводили как ученые СО АН СССР, так и доктора наук крупных производственных объединений города и области [19. Л. 21-23]. В Красноярском госуниверситете на математическом факультете в 1984/85 уч. г. работали 27 штатных совместителей: 18 человек на 0,5 ставки и 9 человек на 0,25 ставки, в их числе 4 доктора и 23 кандидата наук. Примечательно, что 4 кафедры факультета из 6 возглавлялись совместителями, докторами наук [20. Л. 37].

Попытки укрепить сибирские вузы за счет перемещения специалистов из других городов, в том числе и посредством штатного совместительства, не были эффективными из-за отсутствия на местах достаточно действенных в этом отношении материальных стимулов. Объявляемые конкурсы на замещение вакантных должностей, как правило, не привлекали крупных ученых из других высших образовательных и научно-исследовательских учреждений. К слову, в 1962 г. из Алтайского, Иркутского, Красноярского, Омского, Томского политехнических, Новосибирского электротехнического и Сибирского металлургического институтов уволилось 58 преподавателей, имевших ученые степени и звания, поступило же на 19 человек меньше, в следующем году отрицательное сальдо таких перемещений достигло уже 36 человек, в 1975 г. составило 34 и в 1990 г. - 18 человек [21].

В таких условиях ректораты стремились укрепить научно-педагогические кадры своих вузов высококвалифицированными специалистами, прежде всего за счет внутренних источников. К ним относились различные формы аспирантуры, соискательство и система перевода на должность старших научных сотрудников (с.н.с.).

Основной формой подготовки кандидатов наук в высших учебных заведениях Сибири в конце 1950-х - начале 1990-х гг. являлась аспирантура. В своей деятельности ректораты, общественные организации и коллективы факультетов стремились добиться, чтобы в нее поступали преимущественно лица с полностью или частично сданными экзаменами кандидатского минимума, с заделом по теме диссертации и имевшимися публикациями.

В высшей школе тех лет сложилась практика, когда кандидатуры аспирантов в обязательном порядке предварительно рассматривались и утверждались на заседаниях партбюро факультетов и в парткомах вузов. Помимо вышеназванных, учитывались и критерии идеологические - членство в КПСС и ВЛКСМ, "общественная активность", "политическая зрелость", "моральная устойчивость" (особенно на обществоведческих специальностях) и т.д. Зачастую рекомендации и оценки партийных органов играли решающую роль при направлении в аспирантуру, в ряде вузов она была малочисленной и неэффективной. Например, в июне 1967 г. был закрыт прием в аспирантуру Томского инженерно-строительного института из-за крайне низкой эффективности ее работы, и во второй половине 1960-х гг. выпуск аспирантов происходил за счет наборов предыдущих лет [22. Л. 92-93]. В 1980-х гг. состояние дел в аспирантуре Алтайского госуниверситета было настолько критическим, что коллегия Минвуза РСФСР сделала руководству вуза предупреждение о ее закрытии [23. Л. 39].

К началу изучаемого периода подготовку ученых через аспирантуру вели томские - университет, институты - политехнический, медицинский, электромеханический инженеров железнодорожного транспорта, педагогический, инженерно-строительный; новосибирские институты - электротехнический, медицинский, инженерно-строительный, сельскохозяйственный, инженеров железнодорожного транспорта, геодезии, аэрофотосъемки и картографии; иркутские - университет, институты - горно-металлургический, медицинский, финансово-экономический, сельскохозяйственный и педагогиче-

ский; омские институты - машиностроительный, автомобильно-дорожный, ветеринарный и сельскохозяйственный; красноярские - политехнический, медицинский, лесотехнический и педагогический; Алтайский сельскохозяйственный и Сибирский металлургический институты.

В 1959 г. была открыта аспирантура при Новосибирском институте инженеров водного транспорта, в которой начали проходить аспирантскую подготовку по одной специальности 5 человек с отрывом от производства. К концу 1980-х гг. подготовка научно-педагогических кадров в транспортном вузе осуществлялась по 10 специальностям: кораблестроение, гидротехническое строительство, механизация перегрузочных работ, судовождение, эксплуатации судовых энергетических установок, экономика и управление на транспорте, эксплуатация судового оборудования и др. За 1959-1991 гг. в НИИВТе было защищено 12 докторских и 182 кандидатских диссертаций [24. С. 71].

В 1960-е - начале 1990-х гг. аспирантура была открыта при Алтайском и Кузбасском политехнических, Бурятском сельскохозяйственном, Кемеровском медицинском, Восточно-Сибирском технологическом, Братском индустриальном, Новосибирском народного хозяйства, Тюменском инженерностроительном, Абаканском, Барнаульском, Омском, Читинском педагогических институтах и других вузах [25. Л. 2-3]. К августу 1991 г. аспирантура работала при 67 учебных заведениях Сибири (из 94) против 27 (из 58) в 1958 г. [26].

Следует сказать, что в количественных и качественных характеристиках различия по отдельным образовательным учреждениям были весьма значительны. Наиболее многочисленные контингенты аспирантов были в томских университете и политехническом институте, где в 1958 г. обучалось соответственно 89 и 110 человек [27. Л. 56].

Вместе с тем в большинстве вузов региона такая форма подготовки научно-педагогических кадров не получила большого развития. Обучение велось лишь по нескольким специальностям, незначителен был прием и выпуск аспирантов. Например, в 1959/60 уч. г. в аспирантуре Томского электромеханического института инженеров железнодорожного транспорта было 17 чел., Красноярского политехнического института - 7, Сибирского автомобильно-дорожного института - 6, Омского сельхозинститута - 8, Иркутского педагогического института - 5 чел. [28. Л. 33].

Такое положение было обусловлено комплексом объективных причин. Качество подготовки специалистов находится в прямой зависимости от наличия необходимых для этого условий: профессорско-преподавательского состава, материальной базы для исследований и т.д. В этом отношении многие высшие учебные заведения Сибири еще не были готовы к значительной подготовке кандидатов наук через собственную аспирантуру. Между тем непрерывное наращивание контингента студентов, сопровождавшееся ростом преподавательских кадров и отсутствием высококвалифицированных научно-педагогических работников, слабое пополнение их за счет аспиран-тов-целевиков вынуждали вузы открывать и расширять ее. Тем самым низкая эффективность аспирантуры была предопределена заранее.

Этому способствовали также отсутствие конкурса при приеме в аспирантуру и слабый контроль ректоратов, ученых советов, общественных организаций за ходом аспирантской подготовки. Значительная часть поступавших в нее не только не имела научного задела по диссертации, но даже и темы исследования. Не случайно в 1965 г. на 282 места аспирантуры очной формы обучения десяти технических институтов - Алтайского, Иркутского, Красноярского, Омского, Кузбасского политехнических, Новосибирского и Томского инженерно-строительных, Новосибирского электротехнического, Сибирского металлургического и Томского радиоэлектроники и электронной техники - было подано только 286 заявлений [29].

Существенные недостатки имелись и в деле организации работы аспирантуры. В ряде случаев работа аспирантов планировалась плохо, темы диссертаций были малоактуальны, утверждались несвоевременно, аттестация аспирантов проводилась некачественно. В силу этих причин в 1965 г. доля успешно окончивших аспирантуру составила в АПИ и СМИ - 0 %, КузПИ -

11,1 %, КрасПИ - 15,7 %, НЭТИ - 25,2 %, ТИСИ - 0 %, ОмПИ - 17,8 % [29].

Наряду с подготовкой кандидатов наук на местах, широкое развитие получила целевая аспирантура, введенная Минвузом СССР в 1959 г. Она давала возможность полнее и эффективнее удовлетворять потребности тех вузов Сибири, которые не имели собственной аспирантуры и остро нуждались в научных кадрах. Целевая аспирантура была сосредоточена при наиболее крупных вузах Москвы, Ленинграда, Ростова-на-Дону, Воронежа, Свердловска, Новосибирска и Томска. Масштабы и темпы подготовки кадров через данную форму обучения определялись также молодостью преподавательского состава вновь создаваемых вузов. В 1965 г. преподаватели со стажем работы в высшей школе до 3 лет составляли: в институтах - ВосточноСибирском технологическом - 56,2 %, Тюменском индустриальном - 48,9 %, Новосибирском советской кооперативной торговли - 43,4 %, Кемеровском медицинском - 38,5 %, Читинском педагогическом - 41 % [30. Л. 4]. В Томском политехническом институте в 1967 г. из 83 преподавателей кафедр общественных наук только 13 человек (15,7 %) имели ученые степени и звания; педагогический стаж работы 50 преподавателей (60,2 %) не превышал трех лет [31. Л. 165].

Поэтому целевая аспирантура давала возможность вузам региона решить важнейшую задачу - подготовить "остепененных" специалистов. Эта практика себя целиком оправдала. Ее решению способствовало осуществление мероприятий, предусмотренных постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 16 ноября 1967 г. "Об улучшении подготовки научнопедагогических кадров". В соответствии с этим постановлением намечалось расширение целевой аспирантуры при наиболее крупных образовательных учреждениях страны [32. С. 387-388]. На протяжении всего рассматриваемого периода времени сибирские вузы активно использовали эту форму подготовки кандидатов наук. Только в 1968/69 уч. г. высшие учебные заведения Кемеровской области направили в целевую аспирантуру 245 человек [33. Л. 2-4]. Тюменским государственным университетом за 1976-1980 гг. целевым назначением в аспирантуре ведущих вузов России было подготовлено

59 преподавателей [34. Л. 13].

В то же время в развитии целевой аспирантуры накопились определенные трудности и противоречия. Несмотря на большую работу вузовских коллективов по отбору и подготовке кандидатов наук для направления в аспирантуру, многие из них не выдерживали вступительных экзаменов и не зачислялись на данную форму обучения. Это можно проследить по табл. 1, составленной по материалам обследования комиссией Минвуза РСФСР ряда инженерных вузов региона [35. Л. 124-125].

Таблица 1

Некоторые данные по высшей технической школе Сибири о результатах вступительных экзаменов в целевую аспирантуру (1967-1969 гг.)

Наименование вуза 1967 г. 1968 г. 1969 г.

Направлено в целевую аспирантуру Принято, абс.(%) Направлено в целевую аспирантуру Принято, абс. (%) Направлено в целевую аспирантуру Принято, абс. (%)

Алтайский политехнический ин-т 28 13 (46) 32 25 (78) 50 31(62)

Красноярский политехнический ин-т 39 21(54) 24 18 (75) 26 21 (81)

Красноярский ин-т цветных металлов 37 20 (54) 32 15 (47) 33 14 (42)

Кузбасский политехнический ин-т 18 6 (33) 9 3 (33) 7 4 (57)

ВосточноСибирский технологический ин-т 64 30 (47) 78 37 (47) 49 26 (53)

Сибирский автодорожный ин-т 21 6 (19) 21 13 (62) 25 12 (48)

Сибирский технологический ин-т 26 16 (61) 26 15 (58) 19 14 (74)

Как видно из табл. 1, во второй половине 1960-х гг. более высокий процент зачисленных в целевую аспирантуру среди упомянутых выше вузов отмечался в Алтайском и Красноярском политехнических и Сибирском технологическом институтах.

Кроме того, значительная часть аспирантов целевого назначения не возвращалась после окончания своей подготовки в центральных вузах страны. Например, за 1960-1968 гг. в Алтайский политехнический институт из

88 аспирантов не возвратились 39 чел. (44,3 %) [36. Л. 55-56]. Из 103 чел. Омского госуниверситета, направленных в первой половине 1980-х гг. в целевую аспирантуру ведущих университетов, возвратились домой 37 чел. (36,2 %) [37. Л. 20]. С аналогичными трудностями сталкивались и в других высших образовательных учреждениях региона.

Наряду с целевой аспирантурой важное значение придавалось подготовке кандидатов наук на местах.

Настоящей кузницей высококвалифицированных научно-педагогических кадров являлись такие вузовские города, как Томск, Иркутск и Новосибирск, в институтах и университетах которых проходили аспирантскую подготовку соискатели ученой степени из многих учебных и научно-исследовательских учреждений Сибири и Дальнего Востока. Если в томских вузах в 1958/59 уч. г. обучались более 250 аспирантов, в новосибирских - около 70, в иркутских -свыше 120, то в 1990/91 уч. г. - соответственно - 1008, 532 и 327 [38].

Изучение документов показало, что наиболее крупные аспирантуры действовали при ТГУ, ТПИ, ТИАСУРе, ТМИ, ИГУ, ИПИ, НГУ и НЭТИ. В частности, ежегодный прием в 1966-1970 гг. в аспирантуру Иркутского госуниверситета составлял около 30 человек на очное и 20 - на заочное отделения [39. Л. 3]. Самая большая численность аспирантов была в Новосибирском электротехническом институте в 1985 г. — 165 человек, из них половина учились заочно [40. Л. 17]. Подготовка специалистов-исследователей в аспирантуре названных вузов велась практически по всем ведущим отраслям науки и техники. В Новосибирском госуниверситете 65 % аспирантов готовилось по физико-математическим направлениям [41. Л. 53]. Благоприятные условия для подготовки аспирантов по техническим, геолого-минералогическим, химическим наукам были созданы в ТПИ, ИПИ, ТИАСУРе и НЭТИ [42. Л. 125-126]. Большое внимание в аспирантуре ТГУ, ИГУ, НГУ уделялось подготовке специалистов по гуманитарным, биологическим, экономическим, юридическим наукам, а в ТМИ - медицинским [43. Л. 46-47; 160-161].

Располагая солидным научно-педагогическим потенциалом, значительным количеством известных ученых, докторов наук, профессоров, эти вузы обеспечивали качественное прохождение аспирантуры по многим специальностям. Плодотворное руководство подготовкой кандидатских диссертаций осуществляли опытные специалисты, лидеры научных школ и направлений. В высших учебных заведениях Томска ведущими учеными в конце 1950-х -начале 1990-х гг. были А.И. Данилов, В.А. Пегель, К.П. Ярошевский, И.М. Разгон, М.В. Тронов, В.Е. Зуев, М.П. Кортусов, И.П. Лаптев, З.Я. Бояршинова, Ф.П. Тарасенко, В.В. Серебренников, М.С Кузнецов, А.К. Сухотин, В.Д. Филимонов, М.С. Бобровников, Б.Г. Могильницкий, В.А. Шваб, Н.Н. Киселев, А.П. Бычков, Ю.В. Куперт, А.И. Гончаренко, М.Е. Плотникова, Г.Л. Рыжова, А.С. Ревушкин, А.Н. Жеравина, И.А. Александров (ТГУ); К.В. Радугин, А.А. Воробьев, Л.П. Кулев, А.Н. Добровидов, Г.А. Месяц, Г.Н. Кок, П.А. Удодов, В.А. Москалев, И.К. Лебедев, С.С. Сулакшин,

А.Н. Диденко, Г.А. Сипайлов, Л.М. Ананьев, В.Я. Ушаков, Л.Я. Ерофеев, К.А. Хорьков, И.П. Чернов, В.В. Евстигнеев, Ю.П. Похолков, Ю.А. Карбаи-нов, В.Л. Чахлов, В.З. Ямпольский, Ю.С. Нехорошев (ТПИ); А.Г. Фетисов,

А.А. Перельман, И.В. Торопцев, Н.И. Федотов, А.С. Саратиков, Д.И. Гольд-

берг, С.П. Ходкевич, В.В. Пекарский, Б.А. Альбицкий, В.Д. Суходоло, М.А. Медведев, Е.Д. Красик, В.В. Новицкий, А.К. Стрелис, А.Я. Шиянев-ский, Г.Ц. Дамбаев, Б.И. Альперович, Р.С. Карпов, Д.Д. Яблоков (ТМИ); Г.А. Воробьев, В.П. Тарасенко, И.П. Чучалин, Е.С. Коваленко, И.Н. Пустын-ский, А.И. Зайцев, А.М. Кориков, В.П. Обрусник, Н.А. Лавровский (ТИРиЭТ -ТИАСУР); Г.М. Рогов, Л.С. Ляхович, Д.И. Чемоданов, В.А. Зибарев (ТИСИ);

A.П. Дульзон, Н.Ф. Тюменцев, Ф.Ф. Шамахов, Л.Ф. Пичурин, С.В. Гудош-ников, Э.Г. Беккер, И.Л. Бухбиндер (ТГПИ) и др. [44].

В иркутских вузах, например в ИПИ, можно назвать профессоров М.К. Косыгина, С.А. Вахромеева, К.В. Соломина, С.В. Елисеева, И.В. Францкого, И.К. Скобелева, С.Б. Леонова, Б.А. Байбородина, М.Б. Васильева, А.И. Ляхова, А.Н. Волкова; в ИГУ - М.М. Одинцова, Н.А. Флорен-сова, В.И. Дулова, И.А. Парфиановича, А.Г. Золотарева, Б.С. Санжиева,

B.В. Васильева, А.Н. Зыкова, Г.Б. Виттенберга, Г.В. Тропина, Ю.П. Козлова, Н.Н. Щербакова и многих других видных исследователей и педагогов [45. Л. 63-64; 126-127].

Следует отметить, что ведущие учреждения высшего образования Сибири, кроме обычной работы с кандидатами в аспирантуру, стремились расширять систему предварительной научной стажировки, которая была направлена на подготовку стажеров-исследователей для поступления в аспирантуру, поэтому ректораты ряда учебных заведений устанавливали более тесные творческие контакты с однопрофильными вузами региона, несли повышенную ответственность за комплектацию и функционирование аспирантуры. В ходе этой работы ученые выезжали в города азиатской части страны, где непосредственно на кафедрах институтов рассматривали степень готовности диссертаций и перспективы их выполнения, проводили совещания и семинары, на которых обсуждались вопросы, связанные с подготовкой кадров высшей квалификации.

Важное значение в подготовке кандидатов в аспирантуру отводилось Институту повышения квалификации преподавателей общественных наук (ИПК) при Новосибирском госуниверситете (директор И.А. Молетотов) и факультетам повышения квалификации вузовских преподавателей (ФПК) при ведущих вузах региона [46. С. 140, 144]. Кафедры ИПК и ФПК оказывали молодым преподавателям помощь в подготовке и сдаче кандидатских экзаменов, знакомили с постановкой научных исследований, предоставляли возможность посещать курсы лекций для студентов, аспирантов и стажеров, проводившихся авторитетными учеными, профессорами - докторами наук, членами Академии наук СССР, а также спецкурсы и спецсеминары по соответствующим специальностям, интересам и уровню подготовки. Активную работу в 1970-1980-е гг. с кандидатами в аспирантуру, слушателями ФПК при НГУ проводили академики М.М. Лаврентьев, Ю.Г. Решетняк,

A.Д. Александров, А.П. Ершов, члены-корреспонденты АН СССР Ю.Л. Ершов, Г.А. Михайлов, профессора В.П. Ильин, В.Н. Врагов, Т.И. 3еленяк,

B.Н. Монахов, Д.М. Смирнов, С.С. Гончаров и др. [46. С. 145]. В 1967 г. был организован ФПК при НЭТИ, одним из центральных направлений которого стала подготовка инженеров, преподавателей вузов и стажеров-

исследователей для поступления в аспирантуру, обучение навыкам работы с вычислительной техникой [47. Л. 125-126].

Опыт таких ведущих учебных заведений Сибири, как томские госуни-верситет и политехнический институт, которые успешно осуществляли подготовку кадров через аспирантуру, свидетельствует о том, что более 70 % поступавших в аспирантуру этих вузов являлись соискателями соответствующих кафедр [48. Л. 117]. Находясь в качестве соискателя, кандидаты для поступления в аспирантуру сдавали экзамены кандидатского минимума, поддерживая связь с кафедрой, начинали работу над научной темой, которая нередко становилась диссертационной. Кафедры, в свою очередь, не только выявляли способных кандидатов в аспирантуру, но и соответствующим образом готовили их. Для соискателей организовывались циклы лекций по методике научных исследований, применению вычислительной техники. Особое внимание уделялось вопросам подбора научных руководителей. К работе с аспирантами привлекались лучшие научные кадры, главным образом из числа наиболее подготовленных профессоров, докторов наук. При этом будущие научные руководители подбирались так, чтобы их научные интересы были близки избранной тематике или совпадали. Примером всесторонней работы с аспирантами может служить деятельность кафедры новой и новейшей истории ТГУ. Здесь основную часть аспирантов составляли направленные в университет научные сотрудники и преподаватели молодых вузов Сибири и Дальнего Востока. На кафедре большое внимание уделялось доаспи-рантской подготовке будущих соискателей ученой степени. Как правило, связи с ними устанавливались за 2-3 года до поступления в аспирантуру, когда определялась тема изыскания. Обращалось внимание на необходимость подготовки будущими аспирантами 1-2 статей по теме диссертации, углубленного изучения иностранного языка, сдачу кандидатских экзаменов, такое внимание к начинающим исследователям со стороны высококвалифицированных специалистов давало весьма ощутимые результаты. Во время очередного переизбрания на должность профессора, доцента учитывалось и качество работы с аспирантами [49].

В процессе обучения аспирантов деканаты, кафедры и общественные организации постоянно осуществляли контроль за их работой. На заседаниях кафедр, партийных бюро периодически заслушивались отчеты аспирантов и научных руководителей о выполнении индивидуальных планов работы, систематически (1-2 раза в год) проводились аттестации аспирантов, добивались от каждого из них защиты кандидатских диссертаций в установленный трехлетний срок. Большое место в процессе этой работы отводилось профессиональной подготовке аспирантов: прослушивание лекций и спецкурсов ведущих ученых, знакомство с основами информатики и вычислительной техники, участие в научных конференциях, прохождение педагогической практики и т.д.

Вместе с тем, располагая солидным потенциалом в плане научного руководства аспирантами и соискателями ученых степеней, высшие образовательные учреждения Сибири использовали его не совсем продуктивно. О недостаточном внимании ректоратов и ученых советов к этому вопросу, сложившемся в некоторых ведущих вузах, в частности в Новосибирском госуни-

верситете, говорят следующие факты. Во второй половине 1970-х - первой половине 1980-х гг. в НГУ около 75 докторов наук, профессоров могли руководить аспирантами, однако 40 профессоров-совместителей из академических НИИ, вследствие перегруженности основной работой, имели от одного до трех человек. В то же время у 20 научных руководителей данного вуза обучалось по 5 и более аспирантов [50. Л. 117-118].

Аналогичная ситуация складывалась и в Томском госуниверситете, где аспирантурой руководили свыше 80 докторов наук, профессоров. При норме на научного руководителя в среднем до 5 аспирантов некоторые признанные ученые, такие как A.M. Гришин, В.Е. Панин, М.С. Кузнецов, В.П. Фадин,

Н.С. Голосов, В.В. Серебренников, А.К. Сухотин и другие, имели более 10 человек [51. Л. 18]. Правда, несмотря на значительную нагрузку, большинство из них с поставленными задачами справлялись.

Коллективы сибирских вузов, в том числе и общественные организации, проявляли интерес к формированию смены профессорско-преподавательских кадров, держали на контроле вопросы, связанные с работой аспирантуры. Так, например, коммунисты Томского политехнического института на своем собрании (январь 1963 г.) резко критиковали руководителей тех кафедр, которые не вели систематической работы по отбору кандидатов в аспирантуру. Вследствие этого значительное число аспирантов не имели научного задела. Проведение экспериментальных исследований задерживалось из-за недостаточного развития лабораторной базы многих кафедр. Плохо было налажено обеспечение аспирантов материалами, научной литературой, по ряду кафедр не решались вопросы публикации трудов соискателей ученых степеней. В силу этих причин лишь незначительная часть аспирантов защищала диссертации в срок. Из 163 человек, окончивших аспирантуру ТПИ за период с 1958 по 1962 г., 118 (72,3%) чел. не представили своих работ к защите, за указанное время не выпустили ни одного кандидата наук кафедры металловедения и термической обработки металлов (зав. кафедрой - профессор

А.Н. Добровидов), геофизических методов разведки (зав. кафедрой - профессор Д.С. Миков), N° 43 (зав. кафедрой - доцент Н.П. Курин) и др. Собрание в своем решении потребовало устранить имевшиеся недостатки, установить строгий контроль за работой аспирантов со стороны заведующих кафедрами, научных руководителей и деканатов [52. Л. 24-26].

Следует, однако, заметить, что принципиальная и последовательная линия на усиление контроля за процессом формирования и повышения квалификации научно-педагогических кадров, критическая оценка проделанной работы позволяли некоторым вузам добиваться повышения результативности аспирантуры, используя для этого различные формы административнопартийного воздействия. К примеру, партком Иркутского госуниверситета, рассматривая на своих заседаниях такие вопросы, как "О состоянии подготовки научно-педагогических кадров через аспирантуру ИГУ" (февраль

1968 г.), "О деятельности аспирантуры университета" (ноябрь 1974 г.), "О работе ректората и парткома ИГУ по подготовке аспирантов к преподавательской деятельности" (апрель 1981 г.), потребовал от кафедр разработки четких планов научной деятельности, рекомендовал ввести в практику работы

партбюро и ученых советов факультетов детальное обсуждение кандидатур для поступления в аспирантуру [53. Л. 46-47].

Вследствие практического осуществления руководством ИГУ этих, а также ряда других решений большинство поступивших в аспирантуру университета имели задел по теме предстоящего диссертационного исследования, сданные кандидатские экзамены. Как результат, повысился коэффициент полезного действия данной формы подготовки научно-педагогических кадров.

В Сибирском металлургическом институте ученый совет неоднократно анализировал процесс формирования кадрового потенциала вуза (1967, 1970, 1975, 1983 гг.) [54. Л. 26].

Принятые меры дали возможность несколько повысить действенность работы аспирантуры ряда высших учебных заведений системы Минвуза РСФСР, однако в подавляющем большинстве сибирских вузов наблюдалась низкая эффективность ее функционирования. К слову, в десяти институтах г. Новосибирска, имевших аспирантуру, за 1968-1973 гг. процент успешно окончивших обучение составил 45,5 %, что было значительно ниже общеминистерских показателей [55. Л. 4-7].

Как известно, самые большие трудности в организации своевременной защиты диссертаций возникали у аспирантов в конце завершения обучения. В регионе специализированные советы (спецсоветы) к середине 1970-х гг. могли обеспечить защиту только 39,8 % специальностей, от общего их числа, по которым в Сибири велась подготовка аспирантов [56. С. 19].

В 1976 г. произошли существенные изменения в аспирантской подготовке. На основании постановлений ЦК КПСС и Совета министров СССР изменился порядок присуждения ученых степеней и званий [57. С. 436]. Высшая аттестационная комиссия (ВАК), ранее действовавшая при Минвузе СССР, была преобразована в ВАК при Совете министров СССР. Проведенные мероприятия по перестройке работы ВАКа способствовали переформированию спецсоветов, изменению порядка сдачи экзаменов кандидатского минимума, введению новых требований к оформлению диссертаций. Это поставило перед вузовскими коллективами задачу разработки целевой системы мер по улучшению работы аспирантуры на местах.

Реорганизация спецсоветов, выразившаяся в резком сокращении числа специальностей во второй половине 1970-х гг., создала дополнительные сложности и в дальнейшем негативно отразилась на эффективности региональной аспирантуры. Так, если в Томском госуниверситете в 1971-1975 гг. работало 11 советов, имевших право принимать к защите кандидатские диссертации по 62 специальностям, то в 1976-1977 гг. решением президиума и коллегии ВАК СССР было создано 10 советов по присуждению ученой степени по 15 специальностям [58. Л. 4, 9].

В этой связи выпускники аспирантуры молодых сибирских вузов, где отсутствовали специализированные советы, оказались в еще более сложном положении, так как для защиты кандидатских диссертаций их направляли в другие вузы (чаще центральные), в которых из-за обилия поступавших диссертаций возникали очереди, что приводило к дополнительной трате времени, а иногда и к разочарованию некоторых исследователей [59. Л. 87].

В рассматриваемый период времени ряд высших учебных заведений Сибири совместно с областными (краевыми) органами власти неоднократно обращались в ВАК СССР с просьбами об открытии новых спецсоветов. В 19811987 гг. при содействии Томского обкома КПСС количество специализированных советов в ТГУ выросло с 14 в 1981 г. до 18 в 1987 г. [60. Л. 21-22].

Только в спецсоветах Новосибирского электротехнического института за вторую половину 1980-х гг. было защищено 325 кандидатских диссертаций [61. Л. 43-44]. В целом же к началу 1990-х гг. на базе ведущих сибирских вузов системы Минвуза РСФСР было создано и функционировало 65 специализированных советов, и количество научных специальностей достигло 95 [62. С. 21]. Вместе с тем их количество в других сибирских вузах и, прежде всего, в большинстве учебных заведений системы Минпроса, Минбыта, МПС, Минсельхоза и Центросоюза оставалось недостаточным для совершенствования подготовки кандидатов наук на местах. Достигнутые результаты не удовлетворяли потребности высшей школы региона в "остепененных" научно-педагогических кадрах и свидетельствовали о неэффективности функционирования аспирантуры как основного источника пополнения преподавательского состава специалистами высокой квалификации.

Думается, что одним из сдерживающих факторов в основе малоэффек -тивности деятельности аспирантуры являлось значительное ухудшение материальных условий, в которых находились аспиранты. В первую очередь это относилось к стипендии аспирантов. Если в 1971 г. размер стипендии был равен 67—79 % от средней зарплаты, то в 1980-е - начале 1990-х гг. он уменьшился до 45—53 % [63. С. 193]. Отрицательное влияние на престиж аспирантуры оказывало и плохое обеспечение аспирантов жилищно-бытовыми условиями. По данным вузовских месткомов и профкомов, аспирантов, особенно целевиков, проработавших несколько лет на научной и преподавательской работе, часто семейных, попросту снимали с очереди на жилье. Кроме этого, годы обучения в очной аспирантуре не включались в общий педагогический стаж, что влекло за собой снижение социального статуса работника высшей школы.

Изложенные выше причины материального плана обусловили постепенное падение интереса к аспирантуре со стороны работников базовых отраслей народного хозяйства (промышленность, строительство, транспорт, сельское хозяйство), где уровень оплаты труда приблизился или превысил соответствующий показатель для научно-педагогических кадров [63].

Основные итоги работы аспирантуры сибирских вузов можно проследить по данным табл. 2 [64].

Как показывает табл. 2, в 1958 г. из 182 выпускников аспирантуры сибирских вузов защитили диссертации в срок 23,0 % аспирантов, к концу изучаемого периода из 613 закончивших обучение 30,9 % вышли на защиту, что было ниже среднего показателя по Минвузу РСФСР, составившего 50 %. Из табл. 2 также видно, что в 1991 г. свыше трети выпускников аспирантуры высших учебных заведений Томска, Иркутска, Новосибирска, Красноярска окончили аспирантуру с представлением или защитой.

Таблица 2

Результаты работы аспирантуры высших учебных заведений Сибири

в 1958-1991 гг.

Администра-

тивно-

территориальная

единица

Выпущено аспирантов, кол-во / %

1958 г.

1991 г.

С защитой, кол-во / %

1958 г.

1991 г.

С представлением, кол-во / %

1958 г.

1991 г.

Алтайский край

5

100 0

24

100,0

1

200

6

25,0

2

40,0

8

33,3

Иркутская область

32

100,0

70

98,5

8

25,0

23

32,8

10

31,2

26

37,1

Кемеровская

область

10

85,4

47

99,5

2

20,0

14

29,7

3

30,0

16

34,0

Красноярский

край

21

92,40

52

99,8

14,2

16

30,7

33,3

19

36,5

Новосибирская

обл.

24

100,0

109

100,0

5

20,3

36

33,0

9

37,5

42

38,5

Омская область

15

99,2

62

100,0

3

20,0

19

30,6

4

26,6

21

33,8

Томская область

71

100,0

187

100,0

19

26,7

65

34,7

26

36,6

74

39,5

Тюменская

область

20

100,0

4

20,0

6

30,0

Читинская область

4

78,2

12

98,9

1

25,0

3

25,0

2

50,0

5

33,3

Бурятская

АССР

18

98,2

4

22,2

5

27,7

Г орно-

Алтайская АО

5

100,0

1

20,0

Хакасская АО

4

98,0

1

25,0

Тувинская

АССР

3

85,5

1

33,3

Всего по Сибири

182

613

42

23,0

190

30,9

63

34,6

225

36,7

3

7

Лучший в регионе уровень подготовки аспирантов демонстрировал Томский университет. Здесь, почти 65 % аспирантов, окончивших в 1989/90 уч. г. аспирантуру, смогли успешно защитить кандидатские диссертации или представить их к защите [65]. Вместе с тем анализ выпуска аспирантов в тех вузах, где данная форма обучения была открыта сравнительно недавно и рост ее искусственно форсировался, свидетельствует, что такая практика была не оптимальной и в конечном итоге себя не оправдала. Это относилось к целому ряду высших образовательных учреждений Барнаула, Тюмени, Кемерова, Читы, Улан-Удэ, Горного Алтая, Хакасии и Тувы.

Тем не менее кардинальное увеличение аспирантуры в сибирских вузах, в условиях острейшей нехватки "остепененных" научно-педагогических работников, рассматривалось в качестве основного средства решения кадровой проблемы.

Не получила развития в высшей школе годичная аспирантура, поступали в нее, как правило, единицы. Хотя последняя была наиболее эффективным средством повышения квалификации преподавательского корпуса, так как направлялись в нее лица с уже сложившимися научными интересами для завершения исследований. К примеру, в 1969 г. в годичную аспирантуру Минвуза РСФСР было направлено 107 человек, в том числе 37 преподавателей вузов Сибири и Дальнего Востока [66].

Наряду с аспирантурой использовался и другой механизм подготовки высококвалифицированных специалистов - метод соискательства, то есть работа вузовских преподавателей и сотрудников над диссертациями вне аспирантуры. Соискателям, успешно сочетавшим производственную или педагогическую деятельность с научной, по постановлению ЦК КПСС и Совмина СССР от 20 августа 1956 г. № 1174 предоставляли только творческие отпуска с сохранением заработной платы на срок до трех месяцев для завершения диссертации [67. С. 81].

В связи с открытием в стране сети факультетов, институтов повышения квалификации, развитием стажировки на промышленных предприятиях и в научных учреждениях ректораты вузов направляли на учебу лиц со сложившимися научными интересами. Так, например, за вторую половину 1970-х гг. соискателями Алтайского политехнического института была защищена 61 кандидатская диссертация, Иркутского сельскохозяйственного - 46, Новокузнецкого педагогического - 35, ВосточноСибирского технологического - 47 диссертаций. По отдельным годам это составляло от 2 до 5 % преподавательского состава. Однако, как уже отмечалось, высокая учебная нагрузка не оставляла шансов большинству научно-педагогических работников для проведения самостоятельных исследований и подготовки диссертаций.

Эти и другие факторы обусловили недостаточные темпы прироста кандидатов наук в вузах региона в изучаемый период (табл. 3) [69. Л. 47].

Таблица 3

Динамика роста количества кандидатов наук в высших учебных заведениях Сибири в 1958-1991 гг.

Годы Всего кандидатов наук (чел.) Процент от общего числа НПР

1958/59 уч. г. 2270 25,03

1990/91 уч. г. 15929 47,16

Данные таблицы говорят о том, что хотя определенные положительные сдвиги в кадровой структуре сибирских вузов имели место (число сотрудников, имевших ученую степень кандидата наук, возросло в период с 1958 по 1991 г. в 7 раз), но удельный вес этой категории специалистов среди научнопедагогических работников повысился лишь на 22 % и составил в 1991 г. немногим более 47 % (по РСФСР в среднем 52,4 %) [70. С. 238]. Поэтому отставание по высшей школе России так и не удалось преодолеть и обеспеченность кандидатами наук вузов региона по-прежнему оставалась низкой.

Итак, состояние аспирантуры в учреждениях высшего образования Сибири предоставляло для подготовки "остепененных" НПК ограниченные возможности. Сложившееся положение в данной форме обучения по региону неоднократно обсуждалось в МВ и ССО РСФСР и вызывало большую тревогу. На коллегии Минвуза высказывались предложения о перепрофилировании части наиболее сильных вузов в центре страны с подготовки студентов на обучение аспирантов. Высказывались и предложения о сокращении в них студенческого контингента с тем, чтобы сосредоточить основные усилия таких вузов на подготовку кандидатов наук прежде всего для высшей школы Сибири и Дальнего Востока [71. Л. 209].

Еще большего внимания заслуживала работа по подготовке докторов наук, профессоров, укреплению ими руководства кафедр, деканатов, ректоратов высших учебных заведений. В конце 1950-х - начале 1990-х гг. положение с корпусом докторов наук в вузах страны в целом и в регионе в частности было очень сложным, динамика роста количества специалистов данной категории не соответствовала потребностям учебного процесса, развития НИР и формирования новых научных школ и направлений; все это заставило вузы вспомнить практику докторантуры, имевшую место в первые послевоенные годы. Так, до 1965 г. в стране короткое время (около трех лет) существовала докторантура, признанная затем не отвечающей поставленным задачам и в силу этого упраздненная [72. С. 209].

МВ и ССО неоднократно обсуждало такие предложения учебных заведений и сочло их полезными, войдя с соответствующими ходатайствами в правительственные инстанции. В результате начиная с 1961 г. был разрешен перевод преподавательского состава вузов на должности научных сотрудников при кафедрах этих же вузов. Высшей школе было предоставлено право освобождать от педагогической работы кандидатов наук, имевших серьезные научные результаты, и переводить их на должности старших научных сотрудников (с.н.с) сроком до двух лет для подготовки докторских диссертаций. Для таких соискателей вводились ограничения по возрасту - 45 лет. По

истечении двух лет научно-исследовательской работы эти специалисты обязаны были вернуться к преподавательской работе в своем вузе [72].

Следует подчеркнуть, что в те годы в учреждениях высшего образования Сибири хронически не выполнялись планы защиты докторских диссертаций, а институт с.н.с. использовался крайне неэффективно. Кроме того, шло старение кадров докторского корпуса, снижение их удельного веса среди руководителей факультетов и кафедр. Эти тенденции прослеживались в начале рассматриваемого периода во всех без исключения вузах региона. Так, на заседании бюро Томского обкома КПСС по вопросу "О подготовке докторов наук в высших учебных заведениях г. Томска" (март 1958 г.) было отмечено, что эта работа велась крайне неудовлетворительно. Если в ТГУ в 1940 г. один профессор-доктор приходился на 92 студентов, то в 1958 г. - уже на 165 студентов. Между тем количество подготавливаемых в томских вузах докторов наук не только не возрастало, но даже несколько снизилось. Если за период 1941-1950-х гг. учеными областного центра было защищено 38 докторских диссертаций, то за 1951-1957 гг. - только 25. В результате этого роль профессоров-докторов наук в научной и педагогической деятель -ности вузовских подразделений систематически снижалась.

Ряд кафедр и даже целые факультеты совершенно не имели специалистов высшей квалификации, а в Томском инженерно-строительном и педагогическом институтах их было всего по одному. Из 219 кафедр томских вузов только 68 (31 %) возглавлялись докторами наук, профессорами, 119 (54,3 %) -доцентами, кандидатами наук, а 32 (14,6 %) - преподавателями, не имевшими ученых степеней и званий [73. Л. 11].

Областная власть обращала внимание на подготовку кадров высшей квалификации, необходимость оказания лицам, работавшим над докторскими диссертациями, постоянной и конкретной помощи путем предоставления творческих отпусков, научных командировок, сокращения учебной нагрузки. Ставилась задача повысить уровень работы специализированных советов по присуждению ученых степеней, обеспечить высокую требовательность при приеме диссертаций к защите. Постановление бюро обкома партии обязало ректораты, общественные организации вузов Томска усилить и постоянно осуществлять контроль за подготовкой ученых и повышением квалификации научно-педагогических кадров [73. Л. 12].

Документы свидетельствуют о том, что эти вопросы были предметом внимания руководящих структур томских, иркутских, красноярских, новосибирских, омских вузов. Например, в марте 1959 г. ученым советом Иркутского мединститута было принято решение по вопросу о состоянии и перспективах подготовки докторов наук в 1959-1965 гг.; эти же проблемы рассматривались на заседании парткома ТГУ в апреле того же года [74. Л. 194-195; 180-190]. В Омском сельскохозяйственном институте в мае 1959 г. коммунисты утвердили перспективный план подготовки докторов наук на семилетку; в Новосибирском институте инженеров железнодорожного транспорта сделали это в начале 1959/60 уч. г. [75. Л. 44-45; 106-108].

Аналогичная работа проводилась в большинстве ведущих вузов региона. На протяжении 1960-х гг. и в последующие десятилетия вопросы подготовки

кадров высшей квалификации затрагивались почти на всех ректоратах и ученых советах, партийных собраниях, заседаниях парткомов и партбюро, партгрупп учебных заведений [76. Л. 99].

В некоторых институтах и университетах создавались специальные вне-уставные структуры, основной задачей которых было влияние на подготовку докторов наук. Скажем, в Иркутском политехническом институте (ИПИ) функционировала "докторская комиссия", в ее работе активно участвовали ведущие ученые этого вуза, профессора М.К. Косыгин, С.В. Елисеев, И.В. Францкий, И.К. Скобелев, С.Б. Леонов.

Она была создана для осуществления квалифицированной экспертизы состояния выполнения диссертаций и проведения консультаций для докторантов. Благодаря деятельности комиссии только за первую половину 1970-х гг. в ИПИ было защищено 12 докторских диссертаций [77. Л. 36].

Приказом ректора подобная комиссия в январе 1981 г. была образована в Новосибирском электротехническом институте. С целью улучшения подготовки кадров высшей квалификации при ее непосредственном участии в вузе стали чаще рассматривать кандидатуры для перевода на должность старшего научного сотрудника из числа перспективных кандидатов наук, имевших задел для докторских диссертаций, осуществлять контроль над выполнением ими планов научных исследований [78].

В Иркутском госуниверситете партийный комитет (июнь 1979 г.) принял решение о переводе на должность с.н.с. наиболее подготовленных в научном отношении кандидатов наук с четко сформулированными направлениями и большим научным заделом по теме диссертации, а также "зрелых" в идейнополитическом и нравственном отношении [79. Л. 101-102].

Однако, несмотря на довольно жесткий контроль и администрирование со стороны ректоратов и общественных организаций ведущих вузов региона, эффективность функционирования докторантуры в них оставалась невысокой. Объяснялось это несколькими причинами. Прежде всего тем, что, во-первых, руководство высших учебных заведений сталкивалось здесь с ограниченными возможностями выбора, поскольку далеко не каждый кандидат наук стремился и мог стать доктором. Во-вторых, период работы над докторскими диссертациями был довольно длительным. Не случайно средний возраст докторов наук в вузах системы МВ и ССО РСФСР на 1 января

1969 г. составлял 56,8 года. Причем лица в возрасте до 30 лет составляли

0,1%, от 31 до 40 лет - 6,8, от 41 до 50 лет - 20,9, от 51 до 60 лет 30, от 61 до 65 лет - 21, старше 65 лет - 21,2 % [80. Л. 68].

Интересный и, на наш взгляд, поучительный опыт оказания конкретной помощи кандидатам наук, успешно работавшим над докторскими диссертациями, был накоплен в Томском политехническом институте. Прежде чем перевести их на должности старших научных сотрудников, им создавались благоприятные условия: каждому соискателю уменьшалась учебная нагрузка, давалось определенное количество научных командировок. Усилия соискателей сосредоточивались на разработке тематики, предусмотренной важнейшими целевыми программами. В итоге в докторантуру зачислялись те из них, кто имел необходимый объем выполненных исследований и требуемое количество опубликованных по теме работ. Поло-

жительным представляется и то, что руководство ТПИ пыталось помочь ученым, не ограничиваясь общими, часто формальными рекомендациями, а настойчиво способствовало улучшению условий для творческой работы диссертантов. С этой целью вопросы подготовки докторов наук неоднократно обсуждались на заседаниях ректората, парткома, ученого совета, отчетно-выборных партсобраниях, конференциях и т.д. [81. Л. 125-126]. Кроме того, проректоры по научной работе этого вуза Г.Н. Кок,

В.А. Москалев, Ю.П. Похолков неоднократно в те годы ставили перед администрацией института задачу улучшения жилищных и материальных условий для перспективных сотрудников, активно работавших над докторскими диссертациями [82. Л. 104]. Эти меры дали определенные положительные результаты. Если за 1959-1965 гг. было защищено 10 докторских диссертаций, то за 1986-1990 гг. - 38 [33].

В то же время деятельность вузовских коллективов Сибири, направленная на совершенствование процесса подготовки кадров высшей квалификации, не давала желаемых результатов.

Об этом наглядно свидетельствует низкая эффективность института старших научных сотрудников. Докторанты крайне редко выполняли диссертационные исследования в срок [84. Л. 33; 20]. Даже в старых научнообразовательных центрах - Томске, Иркутске, Омске, - в которых количество докторов-профессоров превышало среднесибирские показатели в 1,53 раза, положение нельзя было считать удовлетворительным. К примеру, в томских вузах за период с 1958 по 1991 г. защитили докторские диссертации в срок пребывания на должности с.н.с. М.С. Кузнецов, В.В. Чешев (ТГУ),

В.Ф. Горбунов, С.С. Сулакшин, И.И. Каляцкий, Г.А. Сипайлов, А.Н. Диденко (ТПИ), Е.С. Коваленко, П.И. Гаськов, А.Н. Рубан (ТИАСУР), А.А. Роди-онченко, Л.А. Матвеева, Ф.Ф. Сакс, М.Б. Плотников, Г.И. Мендрина (ТМИ),

В.А. Зибарев, В.М. Мусалимов, Э.В. Козлов (ТИСИ), С.В. Гудошников, Э.Г. Беккер, А.В. Деттерер (ТГПИ) и др. [85].

Изучение проблемы показало, что из 152 сотрудников высшей школы г. Томска, использовавших должность с.н.с., только 49 (32,2 %) защитились в эти годы [86].

В других учреждениях высшего образования Сибири результативность института с.н.с. была еще ниже. Кстати, в соответствии с действовавшим положением перевод кандидатов наук в число старших научных сотрудников преследовал цель дать возможность, освободив их от педагогической работы, за два года завершить докторские диссертации. Поэтому перевод осуществлялся только тогда, когда работа, согласно соответствующим экспертным оценкам, на 70-80 % была уже выполнена. При таком порядке молодые вузы региона, в которых особенно ощущалась нехватка собственных докторов наук, практически были лишены возможности эффективно пользоваться этой формой подготовки специалистов высшей квалификации. Разумеется, что в коллективах, не располагавших соответствующими научными школами и исследовательской базой, создать достаточно большой задел не только было сложно, но и практически нереально. В результате во второй половине 1970-х гг. наметилась тенденция снижения заявок молодых сибирских вузов на выделение должностей научных сотрудников,

хотя они удовлетворялись полностью. В тех же случаях, когда отдельные учебные заведения проявляли достаточно высокую активность в использовании должностей с.н.с. для подготовки докторских диссертаций, эффективность данной системы была ниже, чем в целом по республике. Выборка, сделанная автором из отчетов высшей школы региона перед Минвузом РСФСР, показала, что в Алтайском, Кузбасском, Омском, Красноярском, Читинском политехнических, Сибирском металлургическом, Восточно-Сибирском технологическом институтах; тюменских вузах - университете, индустриальном и инженерно-строительном институтах; в ряде новосибирских - из 147 сотрудников, окончивших докторантуру в 1981-1985 гг., защитили диссертации в этот период только 18 (12,2 %) [87. Л. 148-150; 271-273].

Скажем, в Алтайском госуниверситете (АГУ) перевод в старшие научные сотрудники использовался крайне неэффективно: из 8 человек, прошедших эту форму повышения квалификации в первой половине 1980-х гг., докторскую диссертацию защитил только один (доцент

В.В. Тихонов). Большая часть деканов, заведующих кафедрами, имевших опыт научной и педагогической работы, и сами не планировали работу над докторскими диссертациями, и не требовали этого от других. В АГУ не была отлажена система работы с кадрами, не проявляли достаточной активности в этом направлении ученые советы и партбюро факультетов [88. Л. 24-25]. Подобные факты имели место и в других молодых университетах региона. Так, в Кемеровском, Омском и Красноярском университетах, вместе взятых, за 1975-1991 гг. было защищено всего 23 докторские диссертации, что составило немногим более 28 % от плановых показателей [89. С. 24-28].

Анализ выявил, что наряду с недостатками в работе с кадрами существовали и определенные трудности в материально-технической базе, необходимой для проведения научных исследований на должном уровне, а также в жилищно-бытовых условиях научно-педагогических работников, что приводило к миграции высококвалифицированных специалистов в другие районы страны.

Следует сказать, что проведенная в 1974 г. реорганизация Высшей аттестационной комиссии, направленная на усиление требований к теоретическому уровню и практической значимости диссертаций, особенно докторских, сыграла свою положительную роль. В то же время порядок представления диссертаций к защите был усложнен. Сомнительным, по мнению автора, являлось положение, касающееся ограничений на публикацию результатов исследований по теме докторской диссертации только в определенных специальными списками издательствах. Ведь научная и практическая значимость публикации определяется не местом издания, а содержанием работы и может быть оценена только компетентными специалистами.

Об изменениях в количественном составе докторского корпуса сибирских вузов говорят следующие данные (табл. 4) [90].

Таблица 4

Показатели динамики численности докторов наук в высших учебных заведениях Сибири в 1958-1991 гг.

Административнотерриториальная единица 1958/59 уч. г. 1990/91 уч. г.

Всего НПР Из них докторов наук, абс./ % Всего НПР Из них докторов наук, абс./ %

Томская область 1825 72/3,9 3625 210/5,7

Новосибирская область 1650 31/1,8 5472 195/3,5

Иркутская область 1180 42/3,5 4594 136/2,9

Омская область 1142 33/2,8 3709 128/3,4

Красноярский край 986 9/0,9 4484 125/2,7

Кемеровская область 653 7/1,07 3340 91/2,7

Тюменская область 229 - 2315 89/3,3

Алтайский край 638 6/0,9 2798 88/3,1

Бурятская АССР 310 2/0,6 1501 34/2,3

Читинская область 273 4/1,46 1093 19/1,7

Г орно-Алтайская АО 64 - 178 1/0,6

Хакасская АО 72 - 430 1/0,2

Тувинская АССР 46 - 236 -

Всего по Сибири 9068 206/2,27 33775 1117/3,3

Приведенная таблица свидетельствует о том, что внутри региона за средними цифрами скрывались во многом различные тенденции в развитии научно-педагогических кадров. Бурно увеличивался кадровый потенциал, в том числе и высшей квалификации, в Красноярском крае, Тюменской области, Бурятии, что было связано с открытием там новых вузов. Однако в Туве по-прежнему не было ни одного доктора наук. Быстрый рост численности докторов наук отмечался в Алтайском крае, Кемеровской, Новосибирской, Читинской областях. Прирост численности докторов наук в традиционных вузовских центрах Сибири - Томске, Иркутске и Омске - отставал от среднесибирских темпов: появились новые центры притяжения научно-

педагогических кадров как внутри региона, так и вне него.

В целом к 1991 г. общее количество докторов наук, профессоров в сибирских вузах достигло 1117 человек, увеличившись по сравнению с 1958 г. в 5,4 раза (81,8 %), но доля их среди научно-педагогического состава оставалась низкой - 3,3 % (по РСФСР в среднем - 4,7 %) [91. Л. 58-59; 39]. Развивалась тенденция старения кадров высшей квалификации, их средний воз-

раст, например, превышал 60 лет [92. Л. 5; 2]. По-прежнему было недостаточно докторов наук для замещения вакантных должностей руководителей различных подразделений высшей школы.

О межрегиональном распределении вузовских НПК в начале 1990-х гг. свидетельствуют данные, представленные в табл. 5 [93. С. 238].

Таблица 5

Размещение научно-педагогических кадров высших учебных заведений по регионам РСФСР на 1.01.1991 г.

Экономический район Всего НПК, абс./% В том числе

Докторов наук, абс./% Кандидатов наук, абс./%

Северо-Западный 21950/9,9 2271/10,3 12942/58,9

Центральный 64363/29,2 5672/8,8 36363/56,5

Уральский 23566/10,7 1091/4,6 11838/50,2

Западно-Сибирский 21437/9,7 802/3,7 10363/48,3

Восточно-Сибирский 12338/5,6 315/2,5 5561/45,0

Сибирь в целом 33775/15,3 1117/3,3 15929/47,1

РСФСР 219673 13663/6,2 115249/52,4

Как следует из табл. 5, Сибирский регион по удельному весу НПК в целом и кадров высшей квалификации - докторов и кандидатов наук - к концу изучаемого периода существенно отставал от Российской Федерации и еще более - от центральных регионов страны. Безусловно, в СССР шел рост научно-педагогических кадров, но явно не за счет Сибири. Это кардинально расходилось с декларированным курсом научно-образовательной политики.

Г оворя о кадровом потенциале сибирских вузов, следует также отметить, что в высших учебных заведениях региона, по неполным данным, насчитывалось около 40 академиков и членов-корреспондентов Академии наук СССР, а также свыше 80 преподавателей, которым за большие заслуги в развитии высшего образования были присвоены высокие почетные звания "Заслуженный деятель науки РСФСР" и "Заслуженный деятель науки и техники РСФСР" [94].

Таким образом, несмотря на некоторое улучшение, в целом положение с кадрами высшей квалификации в вузах Сибири оставалось напряженным, динамика подготовки кандидатов и докторов наук не соответствовала возросшим потребностям учебного процесса и развития научных исследований. Это особенно наглядно проявилось при пересчете численности "остепененных" НПК на одну кафедру. Только в томских госуниверситете и политехническом институте их концентрация была выше сибирских и республиканских показателей [95. Л. 58-60], остальные же вузы по-прежнему испытывали в них острейший дефицит.

Наряду с обеспечением высших образовательных учреждений региона специалистами с учеными степенями и званиями перед вузовскими коллективами в те годы остро встал вопрос о повышении педагогической и научной

квалификации преподавателей. Важность этой проблемы определялась рядом факторов. Во-первых, в вузах, особенно молодых, наблюдался большой приток на преподавательскую работу лиц, не имевших базового образования и зачастую не обладавших методическим мастерством. Во-вторых, в ряде вузов Сибири кадры формировались из представителей различных научных школ, различных учебных заведений, с этой целью необходимо было стандартизировать методику преподавания. В-третьих, к этому побуждало развитие научно-технического прогресса.

Помимо рассмотренных форм повышения квалификации, таких как аспирантура, институт старших научных сотрудников (докторантура), использовались и другие формы: учеба на ФПК для различных категорий вузовских работников, в ИПК для преподавателей кафедр общественных наук, стажировка, творческие отпуска, совещания-семинары, повышение квалификации профессорско-преподавательского состава в области вычислительной техники и т.д.

Важное место во всех высших учебных заведениях региона отводилось повышению методического мастерства молодых преподавателей. Заслуживает внимания в этом плане опыт работы в Томском политехническом институте. Здесь, в первой половине 1960-х гг. в целях повышения квалификации и педагогического мастерства молодых преподавательских кадров на кафедрах стали широко практиковать предварительное обсуждение текстов лекций и рабочих планов практических занятий, взаимопосещение лекций и семинарских занятий с последующим разбором, подготовку методических разработок занятий и т.д. [96. Л. 345]. По инициативе партбюро электромеханического и электроэнергетического факультетов ТПИ на кафедрах систематически стали проводиться методические семинары и конференции, на которых обсуждались как общие вопросы методики преподавания, так и отдельные методические проблемы: "Учебная лекция и ее подготовка", "Методика проведения семинарского занятия" и др. Главной целью таких семинаров и конференций был обмен лучшим опытом работы, передача этого опыта молодым преподавателям [96. Л. 385].

В Красноярском госуниверситете в 1980-е гг. были организованы постоянно действующие лекторий педагогического мастерства, университет педагогических знаний и научные теоретические семинары, в которых принимали активное участие и сотрудники институтов Красноярского филиала СО АН СССР. На физическом факультете под руководством ректора профессора B.C. Соколова работал семинар по физике и технике низкотемпературной плазмы, профессор Г.М. Заславский руководил школой теоретической физики, профессор Ф.Я. Сидько вел семинары по биофизике. На большинстве кафедр КрасГУ были утверждены графики проведения открытых лекций и семинаров с их последующим обсуждением, взаимные посещения занятий, организация обсуждения и рецензирования лекций и методических разработок к лабораторным занятиям, привлечение молодых преподавателей к участию в кафедральных, факультетских и университетских научнометодических конференциях [97. Л. 45]. Аналогичную работу с молодыми преподавателями проводили и в других учреждениях высшего образования Сибири [98. Л. 73-74; 6].

Совершенствование профессионального мастерства профессорско-преподавательского состава было немыслимо без использования новейших достижений науки и техники и в первую очередь современных технических средств обучения (ТСО) и электронно-вычислительных машин (ЭВМ). Поэтому, в соответствии с приказом Министерства высшего и среднего специального образования СССР от 20.06.85 г. "О переподготовке и повышении квалификации преподавателей вузов страны в области использования вычислительной техники" [99. С. 15], ректоратами сибирских вузов были приняты меры по обеспечению в 1985/86 уч. г. обучения ППС в области применения ЭВМ и микропроцессорной техники. В Томском госуниверситете, например, занятия проводились на базе факультета повышения квалификации преподавателей (ФПК) и вычислительного центра (ВЦ) ТГУ. Продолжительность обучения с отрывом от работы устанавливалась до двух месяцев, на курсах стажировки без отрыва от производства - до трех месяцев. Занятия проводили по учебным планам, и для их проведения привлекался высококвалифицированный лекторский состав из числа преподавателей Сибирского физико-технического института (СФТИ), Научно-исследовательского института прикладной математики и механики (НИИ ПММ) и ВЦ при ТГУ [100]. В Новосибирском электротехническом институте на базе ФПК подготовку и переподготовку по использованию вычислительной техники прошли 76 штатных сотрудников вуза [101. Л. 42-43]. В Иркутском институте народного хозяйства для этой цели было организовано внутривузовское обуче -ние преподавателей и аспирантов, в котором навыками пользования ЭВМ овладели 58 научно-педагогических работников [102. Л. 15].

Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что в изучаемые годы управленческие структуры высших образовательных учреждений региона провели значительную работу по созданию плановой системы повышения квалификации профессорско-преподавательского состава и внедрению ее на местах. Положительным в их деятельности представляется сложившаяся практика, когда каждый преподаватель раз в пять лет в той или иной форме мог повысить свой профессиональный уровень. Однако увлекшись составлением и корректировкой планов повышения квалификации, руководство вузов игнорировало индивидуальный подход к определению форм и методов повышения квалификации, не обошлось здесь и без показухи.

Кроме этого, одним из ведущих направлений в деятельности ректоратов и общественных организаций учебных заведений по повышению научнопедагогической квалификации преподавателей и сотрудников явилась в те годы идеологическая, политико-воспитательная работа. Формы и содержание ее были разнообразными: общественно-политическая аттестация, теоретические и методологические семинары для НПР, единые политдни, университеты марксизма-ленинизма и т.д.

В конце 1950-х гг. первичные организации КПСС функционировали во всех 58 сибирских вузах и насчитывали около 7 тыс. человек, что составляло почти 3,5 % от общей численности коммунистов Сибири [103].

Самыми крупными являлись парторганизации Иркутского и Томского госуниверситетов, Томского политехнического, Новосибирского инженерно-строительного, Омского сельскохозяйственного и Сибирского метал-

лургического институтов, на учете в которых состояло более 2 тыс. коммунистов [103].

Основной формой "повышения идейного уровня" преподавателей и научных сотрудников высших учебных заведений являлось их участие в работе теоретических и методологических семинаров, среди которых наибольшее распространение получили философские семинары. В основе их лежала господствовавшая в советский период официальная марксистско-ленинская идеология, которая, будучи "единственно верной теорией", не позволяла не только объективно отражать действительность, но и заведомо обедняла, загоняла в строго отведенные рамки мировоззрение ученых. В этих условиях работа деканатов, кафедр, партбюро факультетов сводилась в основном к совершенствованию семинаров. При ректоратах и парткомах функционировали методические советы, в задачу которых входили следующие вопросы: подбор и утверждение кадров пропагандистов, разработка тематики, поиск и рекомендации необходимой литературы, привлечение преподавателей кафедр общественных наук (КОН) в качестве консультантов, осуществление систематического контроля за учебой профессорско-преподавательского состава и т.д.

Надо отметить, что в каждом вузе, как правило, действовало несколько семинаров. В технических, сельскохозяйственных и экономических институтах были популярны семинары по конкретной экономике. Практически во всех вузах работали семинары по философским проблемам современного естествознания. В университетах и педагогических институтах пользовались успехом семинары по проблемам международного революционного рабочего и коммунистического движения, социалистического и коммунистического строительства.

В качестве примера можно привести опыт работы коллектива Томского политехнического института. Для его преподавателей в 1958/59 уч. г. было организовано 30 теоретических и методологических семинаров, в которых занималось 955 человек, в том числе 320 коммунистов. К руководству занятиями были привлечены ведущие ученые ТПИ, такие как профессор Б.В. Тронов, доценты П.Ф. Володин, А.В. Аксарин, В.А. Соколов, А.И. Зайцев и другие. В помощь руководителям семинаров в необходимых случаях выделялись преподаватели-обществоведы: доцент И.И. Закарлюк, старший преподаватель Е.Д. Клементьев и др. Для повышения активности слушателей использовались различные формы проведения занятий (беседы, доклады, конференции), обсуждаемые вопросы связывались с научным профилем кафедр, проблемами технических наук [104. Л. 230-231]. В Иркутском пединституте в первой половине 1970-х гг. во главе философских семинаров стояли такие опытные научнопедагогические работники, как профессора Г.Ф. Кунгуров, В.Г. Тюкавкин, доценты М.И. Дулов, М.М. Власенко, А.П. Макаровский [105, Л. 142]. В течение 1981-1990 гг. руководителями методологических семинаров в Новосибирском институте народного хозяйства являлись доценты В.Г. Пыхтин,

В.А. Космачев, Г.И. Попов, Ю.Г. Марков [106. Л. 19-20].

Анализ архивных материалов по развитию в высшей школе системы политического просвещения, на примере теоретических и методологических

семинаров, позволяет сделать вывод, что последние, задуманные с целью оказания помощи ученым в овладении философско-методологическим подходом применительно к своей специальности, превратились в конечном итоге в обыденные мероприятия пропагандистского характера, что приводило к низкой посещаемости занятий и пассивности слушателей. Это подтверждают следующие факты. В Тюменском индустриальном институте в 1966/67 уч. г. на семинарах систематически присутствовало 45-50 % слушателей [107. Л. 4]. В Красноярском госуниверситете на рубеже 1970-1980-х гг., многие преподаватели приходили только отметиться [108. Л. 120-121]. Причина наметившейся потери интереса к политическому просвещению со стороны профессорско-преподавательского состава вузов - в разрыве между словом и реальным положением дел, замалчивании многих нерешенных проблем. Поэтому к концу рассматриваемого периода эта форма "идейно-политического воспитания" научно-педагогических работников со стороны властных структур всех уровней постепенно утратила свою актуальность и прекратила существование.

Наряду с методологическими семинарами определенный интерес для данного исследования представляет лекционная пропаганда, также являвшаяся составной частью общей системы идеологической работы вузовских коллективов. В те годы важная роль отводилась деятельности общества "Знание", членами которого было большинство преподавателей сибирских вузов. Его первичные организации действовали под руководством парткомов и партбюро факультетов, привлекали ученых и преподавателей к работе общества "Знание", проводили циклы лекций, теоретические конференции, организовывали коллективные выезды ученых на промышленные предприятия и в сельские районы, устраивали вечера вопросов и ответов, беседы за "круглым столом".

Наиболее крупными первичными организациями общества "Знание" являлись организации Иркутского и Томского госуниверситетов, Алтайского, Иркутского, Красноярского, Омского и Томского политехнических, Новосибирского электротехнического. Бурятского и Омского сельскохозяйствен -ных, Сибирского металлургического, Томского и Читинского медицинских, Восточно-Сибирского технологического, Тюменского индустриального, Иркутского, Новосибирского и Томского педагогических институтов. Члены этих обществ ежегодно читали для населения более 20 тыс. лекций [109]. По инициативе областных и краевых правлений общества "Знание" в практику лекционной пропаганды широко вошли "Дни профессора". Эта форма пропаганды политических и научных знаний предусматривала выезд на предприятия городов и в сельские районы групп ученых, которые в течение нескольких дней выступали перед трудовыми коллективами с циклами лекций по разнообразной тематике. Только в трех "Днях профессора", проведенных в 1980 г. Томским университетом, состоялось свыше 120 выступлений докторов наук, профессоров. Тон в этой работе задавали преподаватели гуманитарных факультетов и кафедр общественных наук ТГУ. Среди них наибольшей активностью отличались профессора Б.Г. Могильницкий, Л.И. Боженко, А.П. Бычков, Н.Н. Киселев, А.К. Сухотин, М.С. Кузнецов, доценты В.П. Ан-

дреев, Н.С. Черкасов, Н.П. Нечухрин, Г.И. Петрова, Н.С. Ларьков, А.Н. Кни-гин и другие [110. Л. 36-37].

На прямые связи со строителями, нефтехимиками, энергетиками выходили лекторы Иркутского университета, выезжавшие в составе агитационнопропагандистского поезда обкома КПСС для чтения цикла лекций в Ангарск, Усолье-Сибирское, Устъ-Илимск и Братск [111]. Если в 1958/59 уч. г. в Сибирском металлургическом институте членами вузовской организации общества "Знание" являлись 98 преподавателей, то в 1990/91 уч. г. - 456 (более

60 % общего числа научно-педагогических работников) [112. Л. 32-33].

Примером комплексного подхода к лекционно-шефской работе может служить деятельность профессорско-преподавательского состава Новосибирской высшей партийной школы (НВПШ), который в 1970-е - первой половине 1980-х гг. осуществлял шефскую лекционную работу в Центральном (г. Новосибирск), Чулымском и Красноозерском районах области. Тематика лекций, состав лекторов определялись парткомом школы в соответствии с учебными программами системы политического просвещения, экономического образования и перспективными планами учебы партийнохозяйственного и идеологического активов подшефных районов. Научнопедагогические работники НВПШ участвовали в проведении районных теоретических конференций. Вопросы лекционной пропаганды регулярно рассматривались на заседаниях кафедр, парткома. Ведущие преподаватели вуза Ю.Д. Свободин, В.Т. Шуклецов, А.Я. Мироненко, В.В. Тучин, В.А. Евзери-хина не только сами выступали с лекциями в подшефных районах, но и проводили методические консультации по проблемам совершенствования партийно-политической, идеологической и лекционно-методической работы [113. Л. 52-53].

Г оворя в целом об идеологической деятельности руководящих партийногосударственных органов с профессорско-преподавательскими коллективами, следует подчеркнуть, что в то время, в условиях монополии правящей партии на информацию, она фактически превратилась в способ регулирования поведения людей, своеобразного контроля за их интересами в условиях утраты массового энтузиазма и роста пассивности. При этом игнорировался тот факт, что общий уровень образования в нашей стране постоянно возрастал, а значит, укреплялась невосприимчивость к идеологическим догмам.

Нельзя не остановиться и на проблеме, связанной с преодолением текучести научно-педагогических кадров. По подсчетам автора настоящего исследования, количество выбывших НПР из 18 сибирских вузов системы МВ и ССО РСФСР за период с 1958 по 1991 г. составило более 3,7 тыс. человек, прибывших - около 3,9 тыс. чел. [114].

В основном главной причиной ухода дипломированных специалистов являлась неудовлетворенность жилищно-бытовыми условиями. Как уже отмечалось, большинство учреждений высшего образования региона испытывало острый недостаток в жилье. Об этом говорят следующие факты. Из новосибирских вузов только с 1958 по 1966 г. из-за отсутствия жилья уехали либо вынуждены были уйти в другие учебные заведения свыше 80 кандидатов и докторов наук [115. Л. 1-6]. В середине 1970-х гг. 40 % НПР высшей школы Томска нуждались в жилье, в том числе более 400 человек, имевших

ученые степени и звания [116. Л. 171-172]. Десятки научно-педагогических работников тюменских вузов в 1980/81 уч. г. проживали в общежитиях и на частных квартирах (из них 3 доктора и 41 кандидат наук). Всего в улучшении жилищных условий нуждались 205 дипломированных специалистов, в том числе 11 докторов наук, профессоров [117. Л. 1]. В высших образовательных учреждениях Иркутска на рубеже 1980-1990-х гг. в очереди на получение жилья стояли 880 преподавателей (из них 400 "остепененных"), 197 кандидатов наук проживали в студенческих общежитиях [118. Л. 9].

Поэтому очень важными для закрепления, стабилизации кадрового состава сибирских вузов представляются меры региональных властей, направленные на улучшение жилищно-бытовых условий научно-педагогических работников. Основная роль в решении этих проблем принадлежала областным (краевым), городским и районным партийным и советским органам, поскольку сами вузы могли только ставить перед местными руководителями вопрос о необходимости предоставления квартир да обеспечивать рабочей силой строившиеся дома.

В соответствии с известными постановлениями ЦК КПСС и Совета Министров СССР 1960-1980-х гг. по высшей школе [119. С. 706, 751-759] территориальными управленческими структурами был намечен ряд мер по совершенствованию МТБ высшей школы региона, где предусматривалось и возведение жилья для ученых и преподавателей. Например, в Томске по решению бюро обкома КПСС (март 1972 г.) облисполком совместно с вузами города разработал предложения, включавшие проектирование и строительство в 1970-1972 гг. крупного жилого массива на 800-850 квартир для сотрудников университета и пяти институтов [120. Л. 143-144]. Алтайским крайкомом партии и крайисполкомом в сентябре 1979 г. было принято совместное постановление об осуществлении сооружения вузовских объектов на Алтае в Х1-Х11 пятилетках. Здесь в 1980-е гг. планировалось начать возведение 9 жилых домов, общей площадью 36,5 тыс. кв. м [121 Л. 10-12]. Тюменский обком КПСС принял соответствующие постановления в июне 1982 и в феврале 1986 гг., в них предполагалось дальнейшее расширение МТБ и улучшение жилищно-бытовых условий НПК вузов [122. Л. 2-3; 28;

1-4].

В июне 1983 г. секретариат Иркутского обкома партии рассмотрел вопрос "О выделении жилья вузам г. Иркутска по долевому участию в строительстве". Секретариат обязал горком КПСС и горисполком в течение 1983— 1984 гг. обеспечить благоустроенными квартирами наиболее нуждавшихся преподавателей и сотрудников госуниверситета, институтов - народного хозяйства и политехнического. В ходе реализации этого решения упор был сделан на сооружение межвузовского жилого дома, ввод которого в эксплуатацию к концу 1984 г. лишь частично снял остроту жилищной проблемы для профессорско-преподавательского состава вышеназванных учебных заведений [123. Л. 9].

Но темпы и масштабы улучшения жилищных условий научнопедагогических работников вузов Сибири в конце 1950-х - начале 1990-х гг. оставались неудовлетворительными. Меры, принимавшиеся региональными администрациями, в основном носили локальный характер, направлялись на

отдельные вузы. Скажем, омские госуниверситет и педагогический институт, остро нуждались в кадрах высшей квалификации - докторах наук, так как часть специалистов данной категории уезжала из-за отсутствия жилья и условий для научной работы [124. Л. 67]. В декабре 1982 г. обком КПСС и облисполком обязали городские власти обеспечить благоустроенными квартирами докторский корпус ОмГУ и ОмГПИ [124. Л. 68]. В результате принятых мер к середине 1980-х гг. было завершено возведение межвузовского жилого дома, в котором получили квартиры все нуждавшиеся НПР со степенью доктора наук [124. Л. 52, 56]. Вместе с тем, если во второй половине 1970-х гг. ОмГУ горисполкомом ежегодно выделялась жилая площадь в размере 300 кв. м, то в 1981-1987 гг. вуз получил всего 180 кв. м, хотя на учете по улучшению жилищных условий в университете стояло 73 сотрудника - из них многие с учеными степенями и званиями [125. Л. 58].

В Тюмени местные органы власти сделали упор на решение жилищного вопроса для профессорско-преподавательского состава госуниверситета. В феврале 1986 г. обком партии поручил Тюменскому горкому КПСС и горисполкому выделить для вуза 14 благоустроенных квартир, а также освободить в центре города площадку для строительства хозспособом 50-квартирного жилого дома. В 1990 г. дом, хотя и с большим опозданием (по плану 1988 г.), был сдан в эксплуатацию и ТюмГУ получил в нем больше благоустроенных квартир, чем все остальные вузы области вместе взятые, и жилищная проблема для его сотрудников была временно снята [126. Л. 2-3; 28-29].

Приведенные и другие факты свидетельствуют о том, что принимавшиеся территориальными властями меры носили чрезвычайный, несистематический характер и не могли привести к кардинальному решению проблемы. Более того, в изучаемый период ситуация с обеспеченностью НПК благоустроенными квартирами не улучшалась.

В некоторых областях региона, а именно в Читинской, произошло даже снижение количественных показателей. Если в 1958-1965 гг. вузами областного центра было получено 127 квартир, то в 1986-1990 гг. - всего 58 (немногим более 45 % от уровня семилетки) [127. Л. 15-16; 32]. А нуждаемость в жилье на январь 1991 г. составила по трем высшим учебным заведениям Читы 1050 человек, из них 37 кандидатов наук продолжали проживать в студенческих общежитиях и на частных квартирах [128]. Всего же в институтах и университетах региона к началу 1990-х гг. около 25-30 % преподавателей и сотрудников не имели удовлетворительных жилищно-бытовых условий.

Кроме того, негативное влияние на формирование профессорско-преподавательского корпуса высшей школы оказывало общее падение престижа научного и преподавательского труда, обусловленное сравнительно низкой заработной платой [129. С. 70] и недостаточно высоким социальным статусом. Типичным примером в этом отношении является вузовский Иркутск. Здесь в период с 1966 по 1991 г. число сотрудников в возрасте до 33 лет сократилось почти в два раза [130].

Оплата труда "остепененных" специалистов оставалась в течение длительного времени практически неизменной - в размерах, установленных постановлением Совета министров СССР от 5 июня 1957 г. № 660.

Все это говорит о том, что заработная плата в те годы перестала быть стимулирующим фактором и, в значительной степени, сдерживала развитие высшего образования. Территориальные же управленческие структуры повлиять на улучшение ситуации, сложившейся в данной сфере, были не в состоянии.

Таким образом, анализ основных тенденций развития вузовских коллективов Сибири за более чем тридцатилетний период позволяет сделать вывод, что, с одной стороны, в результате конкретной помощи, оказанной центральными и местными органами власти, удалось значительно ускорить рост численности научно-педагогических кадров, который в основном удовлетворял темпам увеличения сети вузов в регионе, способствовал появлению новых факультетов, кафедр, лабораторий. Происходил качественный рост уровня квалификации преподавателей. С другой - форсированная количественная "возгонка" НПК неминуемо привела к заметному ухудшению качества кадрового потенциала. Эта тенденция затронула все высшие учебные заведения страны, однако в Сибирском регионе, где наблюдался дефицит кандидатов и докторов наук, она проявилась особенно остро.

Литература

1. Высшая школа: Сб. основных приказов, постановлений и инструкций. М., 1978. Ч. 2.

2. Центр документации новейшей истории Томской области (ЦДНИТО). Ф. 607. Оп. 1. Д. 2434.

3. ЦДНИТО. Ф. 507. Оп. 1. Д. 2671.

4. ЦДНИТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 2249. (Т. 1).

5. ЦДНИТО. Ф. 357. Оп. 11. Д. 22.

6. Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. Р-71. Оп. 1. Д. 1069.

7. Центр документации новейшей истории Омской области (ЦДНИОО). Ф. 17. Оп. 70. Д. 57.

8. Текущий архив Новосибирского института инженеров железнодорожного транспорта. Годовой отчет о работе НИИЖТа за 1958/59 уч.г.

9. Центр хранения и изучения документов новейшей истории Красноярского края (ЦХИДНИКК). Ф. 3107. Оп. 1. Д. 54.

10. ЦДНИОО. Ф. 701. Оп. 1. Д. 111.

11. Центральный государственный архив республики Хакасия (ЦГАРХ). Ф. Р-528. Оп. 1. Д. 836.

12. Отдел хранения спецдокументов Государственной архивной службы Республики Алтай (ОХСД ГАСРА). Ф. 1. Оп. 2а. Д. 726.

13. Центр документации новейшей истории Тюменской области (ЦДНИТюО). Ф. 124. Оп. 96. Д. 147.

14. Центральный государственный архив Республики Тыва (ЦГАРТ). Ф. Р-11. Оп. 1.

Д. 1.

15. Государственный архив Кемеровской области (ГАКО). Ф. П-117. Оп. 16. Д. 56.

16. ЦДНИТюО. Ф. 124. Оп. 86. Д. 197.

17. Национальный архив Республики Бурятия (НАРБ). Ф. Р-1751. Оп. 1. Д. 555.

18.Государственный архив Томской области (ГАТО). Ф. Р-815. Оп. 27. Д. 39.

19. Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф. П-4. Оп. 33. Д. 1865.

20. ЦХИДНИКК. Ф. 7162. Оп. 1. Д. 25.

21. Текущие архивы Алтайского, Иркутского, Красноярского, Омского, Томского политехнических, Новосибирского электротехнического институтов за 1962, 1975 и 1990 гг.

22. ЦДНИТО. Ф. 4584. Оп. 3. Д. 17.

23. Центр хранения архивного фонда Алтайского края (ЦХАФАК). Ф. П-9765. Оп. 1. Д. 23.

24. Очерки истории высшей школы Новосибирска: Сборник. Новосибирск, 1994.

25. ГАНО. Ф. П-4. Оп. 83. Д. 103.

26. Текущий архив Министерства образования Российской Федерации (ТА МО РФ) по высшему образованию. Годовые статистические отчеты вузов Сибири за 1958 и 1991 гг., форма 5-НК.

27. ЦДНИТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 2434.

28. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. А-605. Оп. 1. Д. 223.

29. Текущие архивы АПИ, ИПИ, КрасПИ, ОмПИ, КузПИ, НИСИ, ТИСИ, НЭТИ, СМИ, ТИРиЭТа. Статистические отчеты вузов о работе аспирантуры за 1965 г., форма 1-НК.

30. ГАНО. Ф. П-4. Оп. 76. Д. 148.

31. Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ). Ф. 17. Оп. 103. Д. 1032.

32. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1981.

Т. 9.

33. АКО. Ф. П-75. Оп. 11. Д. 141.

34. ЦДНИТюО. Ф. 124. Оп. 222. Д. 60.

35. ГАРФ. Ф. А-605. Оп. 1. Д. 4990.

36. ЦХАФАК. Ф. П-3948. Оп. 1. Д. 18.

37. ЦДНИОО. Ф. 9277. Оп. 1. Д. 33.

38. ТА МО РФ по высшему образованию и государственные архивы Сибири. Статистические отчеты иркутских, новосибирских и томских вузов за 1958/59 и 1990/91 уч. гг., форма 1-НК.

39. ГАИО. Ф. Р-71. Оп. 1. Д. 1745.

40. Текущий архив Новосибирского электротехнического института. Статистический отчет о работе аспирантуры НЭТИ за 1985/86 уч. г., форма 1-НК.

41. ГАНО. Ф. Р-1848. Оп. 1. Д. 2057.

42. ЦДНИТО. Ф. 320. Оп. 10. Д. 92.

43. ЦДНИИО. Ф. 127. Оп. 84. Д. 54; ЦДНИТО. Ф. 115. Оп. 10. Д. 39.

44. Государственный архив и центр документации новейшей истории Томской области. Документы местных органов власти и управления, годовые отчеты вузов г. Томска за 1958-1991 гг.

45. ЦДНИИО. Ф. 127. Оп. 72. Д. 28; Оп. 78. Д. 18.

46. Новосибирский университет: опыт интеграции образования и науки. Новосибирск, 1991.

47. ГАНО. Ф. П-4. Оп. 85. Д. 125-126.

48. ГАРФ. Ф. А-605. Оп. 1. Д. 4990.

49. За советскую науку (ТГУ). 1981. 17 дек.

50. ГАНО. Ф. Р-1848. Оп. 1. Д. 24.

51. ГАТО. Ф. Р-815. Оп. 35а. Д. 317.

52. ЦДНИТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 3246.

53. ЦДНИИО. Ф. 127. Оп. 84. Д. 54.

54. Новокузнецкий филиал государственного архива Кемеровской области (НФГАКО). Ф. Р-86. Оп. 1. Д. 116.

55. ГАНО. Ф. П-4. Оп. 76. Д. 148.

56. Бюллетень ВАК СССР. 1985. № 3.

57. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. М., 1976. Т. 10.

58. ГАТО. Ф. Р-815. Оп. 27. Д. 39.

59. ЦХАФАК. Ф. Р-1534. Оп. 2. Д. 212.

60. ЦДНИТО. Ф. 115. Оп. 10. Д. 633.

61. ГАНО. Ф. П-4. Оп. 93. Д. 230.

62. Бюллетень ВАК СССР. 1985. № 3.

63. Научные кадры в СССР. Динамика и структура. М., 1991.

64. ТА МО РФ по высшему образованию и государственные архивы Сибири. Годовые статистические отчеты вузов региона о работе аспирантуры за 1958 и 1991 гг., форма 1-НК.

65. Текущий архив Томского госуниверситета. Статистический отчет о работе аспирантуры ТГУ за 1989/90 уч. г., форма 1-НК.

66. Текущий архив Иркутского политехнического института. Справка о выполнении вузами MB и ССО РСФСР плана приема, выпуска и распределения аспирантов в 1969 г.

67. Аспирантура. М., 1971.

68. Текущие архивы АПИ, ШЖИ, НГПИ, ВСТИ. Годовые статистические отчеты о работе аспирантуры за 1976-1980 гг., форма 1-НК.

69. ГАРФ. Ф. А-605. Оп. 1. Д. 9269.

70. Образование в Российской Федерации: Стат. сборник. М., 1994.

71. ГАРФ. Ф. А-9606. Оп. 1. Д. 291.

72. Научные кадры в СССР. Динамика и структура, М., 1991.

73. ЦДНИТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 2626.

74. ГАИО. Ф. Р-2808. Оп. 1. Д. 179; ЦДНИТО. Ф. 115. Оп. 10. Д. 39.

75. ЦДНИОО. Ф. 17. Оп. 95. Д. 170; ГАНО. Ф. H-4. Оп. 64. Д. 62.

76. ГАКО. Ф. H-75. Оп. 11. Д. 72.

77. ЦДНИИО. Ф. 3435. Оп. 1. Д. 48.

78. Энергия (НЭТИ). 1981. 14 янв.

79. ЦДНИИО. Ф. 132. Оп. 1. Д. 275.

80. ГАРФ. Ф. А-605. Оп. 1. Д. 4553.

81. ЦДНИТО. Ф. 320. Оп. 10. Д. 92.

82. ЦДНИТО. Д. 438. Л. 104.

83. Текущий архив Томского политехнического института. Годовые отчеты ТПИ по учебной работе за 1959-1990 гг.

84. ЦДНИОО. Ф. 4094. Оп. 6. Д. 217; ЦДНИТюО. Ф. 1438. Оп. 2. Д. 60.

85. Государственный архив и Центр документации новейшей истории Томской области. Документы местных органов государственной власти и управления за 1958-1991 гг.

86. Текущие архивы ТГУ, ТПИ, ТИАСУРа, ТИСИ, ТМИ, ТГПИ. Годовые отчеты вузов за 1958-1991 гг.

87. ГАРФ. Ф. А-605. Оп. 1. Д. 9256; Д. 9268.

88. НДАФАК. Ф. H-9765. Оп. 1. Д. 21.

89. Основные показатели работы вузов Сибири и Дальнего Востока в 1985 г. и выполнении планов XI пятилетки. Иркутск, 1986.

90. ТА МО РФ по высшему образованию и государственные архивы Сибири. Годовые отчеты вузов региона за 1958-1991 гг.

91. ГАРФ. Ф. А-605. Оп. 1. Д. 9269; Д. 9287.

92. ГАРФ. Ф. А-605. Оп. 1. Д. 9304; ЦДНИТО. Ф. 115. Оп. 10. Д. 603.

93. Образование в Российской Федерации: Стат. сборник. М., 1994.

94. Государственные архивы и центры документации новейшей истории Сибири. Документы местных органов государственной власти и управления региона за 1958-1991 гг.

95. ГАРФ. Ф. А-605. Оп. 1. Д. 9269.

96. ЦДНИТО. Ф. 320. Оп. 10. Д. 43.

97. Текущий архив Красноярского госуниверситета. Годовой отчет о работе КрасГУ за 1987 г.

98. ЦДНИИО. Ф. 3435. Оп. 1. Д. 29; ГАКО. Ф. П-1881. Оп. 1. Д. 134.

99. Бюллетень MB и ССО РСФСР. 1985. № 6.

100. За советскую науку (ТГУ). 1985. 3 окт.

101. ГАНО. Ф. H-4. Оп. 93. Д. 230.

102. ГАИО. Ф. Р-1813. Оп. 1. Д. 2364.

103. Центры документации новейшей истории Сибири. Протоколы первичных партийных организаций вузов региона за 1958/59 уч. г.

104. ЦДНИТО. Ф. 320. Оп. 10. Д. 33.

105. ЦДНИИО. Ф. 143. Оп. 1. Д. 114.

106. ГАНО. Ф. H-4. Оп. 96. Д. 188.

107. ЦДНИТюО. Ф. 124. Оп. 191. Д. 66.

108. UX^rn^. Ф. 7162. Оп. 1. Д. 24.

109. Центры документации новейшей истории Сибири. Документы местных органов государственной власти и управления, протоколы первичных партийных организаций вузов за 1958-1991 гг.

110. ЦДНИТО. Ф. 115. Оп. 10. Д. 579; За советскую науку (ТГУ). 1982. 6 янв.

111. Иркутский университет (ИГУ). 1982. 15 дек.

112. ГАКО. Ф. H-75. Оп. 11. Д. 145.

113. ГАНО. Ф. H-4. Оп. 90. Д. 27.

114. ТА МО РФ. Годовые отчеты вузов Сибири за 1958-1991 гг.

115. ГАНО Ф. H-4. Оп. 64. Д. 60.

116. ЦДНИТО. Ф. 607. Оп. 5. Д. 68.

117. ЦДНИТюО. Ф. 124. Оп. 222. Д. 172.

118. ЦДНИИО. Ф. 127. Оп. 113. Д. 58.

119. В.И. Ленин, КПСС о развитии науки. М., 1985.

120. ЦДНИТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 3960.

121. ЦДАФАК. Ф. H-1. Оп. 133. Д. 169.

122. ЦДНИТюО. Ф. 124. Оп. 229. Д. 28; Оп. 242. Д. 12; Оп. 243. Д. 139.

123. ЦДНИИО. Ф. 127. Оп. 113. Д. 58.

124. ЦДНИОО. Ф. 17. Оп. 123. Д. 156.

125. ЦДНИОО. Ф. 9277. Оп. 1. Д. 29.

126. ЦДНИТюО. Ф. 124. Оп. 229. Д. 28; Оп. 242. Д. 12.

127. ГАЧО. Ф. H-3. Оп. 63. Д. 69; Оп. 57. Д. 126.

128. Текущие архивы читинских педагогического, политехнического, медицинского институтов. Годовые отчеты вузов за 1990/91 уч. г.

129. Народное хозяйство Новосибирской области за 1981-1985 гг.: Стат. сборник. Новосибирск, 1997.

130. Текущие архивы вузов г. Иркутска. Годовые статистические отчеты за 19661991 гг., форма 3-НК, 4-НК, 5-НК.