CC BY
125
ПЕРСОНАЛИИ
УДК 057.4
ПРОФЕССОР АНАТОЛИЙ ЛЕОНИДОВИЧ ШАРАНДИН И ТАМБОВСКАЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ШКОЛА
© Владимир Георгиевич РУДЕЛЕВ
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры русского языка, заслуженный работник высшей школы РФ, член Союза российских писателей, e-mail: [email protected]
Рассмотрен вклад профессора А.Л. Шарандина в деятельность Тамбовской лингвистической школы, в ее формирование и развитие.
Ключевые слова: А.Л. Шарандин; научная школа; Тамбовская лингвистическая школа; теоретико-информационный метод.
Анатолий Леонидович Шарандин - один из наиболее ярких и одаренных представителей Тамбовской лингвистической школы; с его именем связаны и начало названной школы, и все ее взлеты и поиски, и успехи и трудности, и научные связи, и конференции, и важнейшие публикации. Его именем Школа гордится и становится известной как в России, так и за рубежом,
Профессор А.Л. Шарандин родился 60 лет назад в Тамбове в рабоче-крестьянской семье. Имя и облик его прекрасного предка высвечивается во французской фамилии нашего дорогого героя - «Sharandm». Видимо, сдавшийся в плен в 1813 г. французский солдат-гренадер месье Шарандэн, попав в неволю, стал русским крестьянином, возможно, -крепостным. От него и пошли высокие, сильные русские крестьяне с гордой французской фамилией. Будучи студентом Тамбовского педагогического института и жителем города Тамбова, Анатолий Леонидович не забывал свою крестьянскую бабушку Авдотью Фоминичну, помогал ей выращивать и убирать картофель и иные овощи. Вкус тамбовского (французско-русского) картофеля вспоминается мне до сих пор как нечто самое великолепное и приятное, как лучшее, что приходилось едать...
Однако со дня моего приезда в город Тамбов (сентябрь 1972 г.) до дня моего при-
косновения к тамбовскому картофелю было еще немало дней, месяцев и даже лет. Студент пединститута Анатолий Шарандин увлекался далекой от меня еще в ту пору литературой, поэтическим творчеством Николая Добролюбова. Еще бы не увлечься! Ведь он попал в счастливый круг учеников самого талантливого и вдохновенного педагога С.Б. Прокудина, великолепного артиста и непревзойденного мастера своего дела, глубочайшего знатока классической русской литературы. Мне приходилось несколько раз быть на лекциях Станислава Борисовича (голос прекрасного мастера звучит до сих пор в моих ушах), и скажу по совести: лучше этих дивных спектаклей я в жизни, наверное, ничего не слышал. Однако потом Анатолий Леонидович прикоснулся к теоретической лингвистике; его учителем стал блестящий знаток общего языкознания Олег Василькович Оза-ровский; он увлек одаренного потомка месье Шарандэна русскими языковыми законами утверждения и отрицания. Вот уж где потребовались и труд, и терпение, и молодой талант будущего известного ученого-лингвиста. Учителям А.Л. Шарандина только и оставалось радоваться заметным успехам их ученика.
Скажу и я: таланта и трудолюбия у Анатолия Леонидовича было предостаточно. Этими качествами Шарандина снабдили, не-
сомненно, его прекрасные родители Леонид Михайлович и Татьяна Яковлевна. Леонида Михайловича я уж не застал, а с Татьяной Яковлевной успел познакомиться и был несказанно счастлив от общения с этой мудрой, чистой и доброй женщиной. Она хорошо чувствовала людей и учила сына различать Добро и Зло, отдавая предпочтение Добру. Это трудное искусство Анатолий Леонидович постиг довольно рано, потому и работать с ним было легко и свободно.
Он поступил ко мне в аспирантуру в конце 1970-х гг. и был аспирантом, прямо скажу, блестящим: быстро усвоил почти невозможную в смысле познавания фонологическую теорию Н.С. Трубецкого - со всеми модификациями, которые я позволял себе при чтении курса фонологии (именно фонологии, а не фонетики, как было обозначено в «программах»). За пределами «фонетики» Н.С. Трубецкого даже упоминать в те годы было не позволено. Но мы с Анатолием Леонидовичем уже пытались применить метод оппозиций и нейтрализаций при изучении содержательных структур, вплоть до поэтических. Не все давалось легко: пражский структурализм, как и всякий иной структурализм, не вязался с языковым реализмом, обязательным в СССР. Помнится, в Министерстве просвещения РСФСР, где я состоял членом комиссии по проверке качества преподавания русского языка в педагогических вузах, мне пришлось выдержать долгую беседу, кажется, с заместителем министра по поводу причастия к пражскому структурализму (были соответствующие «сигналы» на этот счет); в конце этой беседы мне было сказано: «Читайте свои лекции, как читали, но не слишком увлекайтесь расширением аудитории... ».
Так мы и делали потом. Почти - так! Помню: сосредоточились на глаголе. Тут как раз начиналось наше проникновение в проблемы взаимодействия грамматики и лексической семантики. Это был первый этап становления Тамбовской лингвистической школы. И к этому началу был в полной мере при-частен талантливый исследователь А.Л. Ша-рандин. Он как-то спокойно, чересчур уж спокойно глядел на первые кафедральные опыты, связанные с попытками представить грамматику (морфологию) как своего рода шифрующее устройство, передающее лекси-
ческую семантику. Успешные диссертационные сочинения, выполненные моими учениками: Р.П. Афанасьевой (Козловой) [1], И.К. Носовой [2], М.И. Ивановой [3] - его, конечно, радовали, но в уме и душе зрело что-то совсем иное. В конце концов А.Л. Ша-рандин не выдержал и выразил неудовлетворение тем, что происходит: «Исследуются, -взволнованно говорил наш молодой коллега, -зеркальные категории русских частей речи (глагола и прилагательного), а главные категории того же глагола и того же прилагательного (имманентные, внутренние) остаются в стороне». «Я имею в виду, - добавлял молодой ученый, - категории вида, залога, времени - у глагола и сравнения - у прилагательного. Считаю нужным заняться имманентными категориями, поскольку ими шифруются наиболее важные семантические признаки глагола и качественно-предикативного слова (прилагательного)».
Все было ясно: молодой ученый, будучи абсолютно прав, обрекает себя на тяжелейший труд - без начала и без конца, даже - без предполагаемых результатов. Но это было решение настоящего ученого, бесстрашного исследователя. И мне пришлось его на этот труд благословить. Именно - пришлось: спорить было бесполезно! Диссертация А.Л. Ша-рандина [4] защищалась в ученом совете Воронежского университета, но это было только в 1982 г.
Пришлось мне благословлять Анатолия Леонидовича и на труд, связанный с написанием докторской диссертации. Следует отметить, что пребывание и обучение его в докторантуре ныне Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена стало этапным как в научном, так и в чисто человеческом смысле. Научным консультантом А.Л. Шарандина была назначена член-корреспондент Российской академии образования, доктор филологических наук, профессор Сакмара Георгиевна Ильенко, дружбой с которой я гордился, поскольку она была не только известным ученым, но прекрасным человеком, мудрым наставником многих одаренных и ныне не менее известных и талантливых лингвистов. Общение с ней позволило А.Л. Шарандину в своих научных поисках осознать главное для ученого - целесообразность и востребованность предлагаемых решений, их научную
состоятельность и непритязательность на абсолютную истину. Душевная и научная щедрость С.Г. Ильенко была с благодарностью впитана А.Л. Шарандиным. И после окончания докторантуры и защиты в 1992 г. докторской диссертации он предстал уже ученым, научные взгляды которого привнесли в развитие Тамбовской лингвистической школы новые свежие идеи, что позволило учесть их, прежде всего, в диссертационных исследованиях, выполненных в рамках научной школы. Однако возвратимся к 1980-м гг. *
В 1980 г. я переживал глубокий научный и всякий иной (душевный, житейский) кризис. Спасением своим я счел пешее путешествие из Тамбова хотя бы в Рязань (первоначально предполагался - Киев). Намечавшиеся спутники идти вместе со мной отказались: был дождливый и необычно холодный июль легендарного 1980 г. Идти было почти невозможно. А одному - без всяких «почти», опасно и бесполезно. Я - все-таки пошел, и моим единственным спутником стал аспирант А.Л. Шарандин, который был на пороге защиты диссертации.
Зачем было нужно это путешествие? Ни-за-чем! Оно не имело ни цели, ни смысла. Оно было чисто донкихотским предприятием. Нас уговаривали - не идти! А мы пошли. И уж чуть ли не через день были вознаграждены каким-то невероятным чудом. Мы вошли в самое начало новой эры, в эпоху, которая была, явно, протославянской и даже балто-славянской (между тем балто-славянское единство именно в эти годы начали вдруг ни с того, ни с сего все дружно отрицать). Мы вошли в село по имени «Лгу ЗаЪуу», что означало <Отец Небесный>.
И это было чудо. Это было наслаждение. В ряду с именем, звучавшим в наше время как «Атъясы», стояли имена: «Тамбов», «Цна», «Сампур»... Как же это все осталось цело! В селе Атъясы все колодцы были наполнены соленой водой. Пить ее нам, по крайней мере, было невозможно. Ручей, протекавший по селу, был безнадежно грязный: ни напиться, ни умыться. А уже наступал вечер. И вот вечером внезапно все преобразовалось. Ручей стал чистым, вода в нем оказалась холодной и вкусной. Мы словно уви-
дели древних насельников села Аты Ясы, еще не покоренных гуннами и говорящих на древнейшем протославянско-балтийском языке, оставившем нам несколько древнейших названий, сохраненных благодаря гуннскому языку-суперстрату, который стал и языком-эрзя, и языком-мокша, а далеко на Западе, благодаря тем же законам и тем же механизмам сложения, он стал мадьярским
(венгерским) языком.
*
В 1995 г. отмечалось 20-летие Тамбовской лингвистической школы [5]. К этому времени по кафедре русского языка Тамбовского государственного университета было защищено 12 кандидатских диссертаций, наиболее важными (значащими) из которых, кроме уже упомянутой диссертации А.Л. Шаран-дина [4], были диссертационные сочинения Н.В. Челюбеевой (Сафоновой) [6], О.А. Дри-няевой [7], О.А. Руделевой [8], Л.Н. Клоковой [9]. В 1978 г. в Тамбове была проведена межвузовская конференция языковедов Центрально-Черноземной зоны на тему «Семасиология и грамматика», привлекшая внимание не только большого числа провинциальных лингвистов, но и многих крупных ученых Москвы и Ленинграда [10]. Само открытие в Тамбове государственного университета (на базе педагогического вуза) было результатом наличия и успешной деятельности нескольких подлинно научных школ [11], в числе которых, кроме известной в СССР школы истории физики профессора П.С. Кудрявцева, отмечалась и научная лингвистическая школа профессора В.Г. Руделева [12].
В статье Б.З. Винокурова [12] точнее всего были перечислены признаки научной школы, самым главным из которых было наличие метода - нового способа исследования, благодаря применению которого разрешаются парадоксы и совершаются открытия; их при старых методах исследования разрешить и совершить было невозможно. Пока тамбовские исследователи русского языка не применили в своих работах теоретико-информационный метод Н.С. Трубецкого, превратив его в универсальный, всеобщий применительно к содержательным материям, создав таким образом некий аналог теории информации К. Шеннона, ни о какой серьезной лингвистической теории, тем более о
научной школе, говорить было преждевременно.
Очень часто составители научных отчетов и описаний научных школ используют для последних произвольные названия, в которых отражаются темы исследования, названия лабораторий или имена создателей и руководителей коллективов, претендующих на звание школы. Однако сущности школы такие названия не отражают. Так, Тамбовскую лингвистическую школу нередко именуют по названию лаборатории «Экология языка и речи», которая, просуществовав некоторое время и выполнив свою роль, прекратила бытие, став, однако, темой очень многих исследований, проводимых в рамках Тамбовской лингвистической школы, пафосом этих исследований и т. д. Сама же упомянутая школа не только сохранилась, но и окрепла - без каких-либо новых дополнительных названий; она их не имеет и не нуждается в них. Что же касается теоретико-информационного метода, на котором держится Тамбовская лингвистическая школа, то он был подробно описан в ряде наших сочинений и сочинений наших коллег [13-15].
Этот метод заимствован из работы великого русского ученого Н.С. Трубецкого «Основы фонологии» (перевод на русский язык был сделан только в 1960 г.). Даже в работах по русской и всякой иной фонетике метод Н.С. Трубецкого, который мы теперь называем теоретико-информационным, применяется или хотя бы упоминается редко (ср. [16]). Суть его заключается в констатации измеряемых оппозиций фонем: измерения происходят путем установления маркированных и немаркированных фонологических элементов. Констатируются также нейтрализации фонологических оппозиций, в которых происходят уподобления маркированных элементов немаркированным. Традиционному изучению фонетических (материальных) единиц (звуков или фонем) в фонологии Н.С. Трубецкого противопоставляется исследование отношений между упомянутыми единицами. Это, с точки зрения ученых-материалистов, оказывается явным идеализмом и потому неприемлемо. Но это - чистейший воды анахронизм, явная метафизика: отношения между исследуемыми элементами -такая же реальность, как и сами элементы, и даже большая реальность, поскольку конста-
тирует системные образования на месте обыкновенных совокупностей (ср. с системой Менделеева).
Не следует, однако, думать, что фонологическая модель Н.С. Трубецкого вошла в наши исследования механически, без каких-либо модификаций и, смеем сказать, усовершенствований. Во-первых, мы сочли возможным поставить в зависимость наличие оппозиций с нейтрализациями их в слабых положениях (ср. [17]): оппозиция существует тогда и только тогда, когда она исчезает, подвергается в особых положениях нейтрализации. В этом суть динамических моделей (открыто В.В. Колесовым). Во-вторых, мы открыли, что привативная (одномерная) оппозиция является частью, звеном более сложной оппозиции, построенной по крайней мере на двух разновидностях (вариантах) одного и того же признака: /а^Ъ/ и /Ъ—с/ (/а^-Ъ—с/). Это открытие было сделано нашей студенткой Г.Ф. Горват и развито А.Л. Шарандиным [18]; оно поставило теоретико-информационную модель Н.С. Трубецкого выше теоретико-информационного метода К. Шеннона, и это было сделано как раз в то время, когда тамбовские лингвисты заявили, что фонологический метод Н.С. Трубецкого безграничен и может с успехом применяться за пределами фонологии [19]. *
Тамбовская лингвистическая школа не узурпирует и не собирается узурпировать пространства, освоенные другими лингвистическими школами. Напротив, подлинные научные лингвистические школы не конкурируют, а сотрудничают. Основатель и руководитель научной школы тамбовских лингвистов профессор В.Г. Руделев был одним из самых близких друзей известного своим нестандартным мышлением уфимского, а затем воронежского ученого профессора И.П. Распопова. Кстати говоря, после смерти И.П. Распопова в Воронеже его научная синтаксическая школа сошла на нет, увяла, угасла и вряд ли сейчас еще существует; между тем в Тамбове она получила заметное развитие [20]. То же самое можно сказать о дружбе профессора В.Г. Руделева и главы Орловской ономасиологической школы профессора И.С. Торопцева (ни имя профессора Тороп-цева, ни его работы не упомянуты в энцик-
лопедических справочниках, изданных в России). То же самое можно сказать о профессоре В.М. Маркове и руководимой им школе казанских исследователей русского языка; дружба профессоров Маркова и Руде-лева была недолгой, но яркой и действенной; открытие казанским языковедом Марковым семантического способа словообразования было высоко оценено тамбовским ученым Руделевым и проигнорировано составителями энциклопедических словарей, как и само имя нестандартного языковеда В.М. Маркова. То же самое можно сказать о взаимном уважении друг к другу профессоров В.Г. Ру-делева и В.Н. Мигирина и - те же самые отношения к тому и другому упоминаемых энциклопедий.
Герой нашей статьи Анатолий Леонидович Шарандин в отношении научных школ и участников этих прекрасных парадов тоже вполне лоялен: его связывает дружба с руководителем Тамбовской школы когнитологов профессором Н.Н. Болдыревым и участие в когнитологической деятельности, которой, видимо, принадлежит будущее. Такая же дружба у А.Л. Шарандина с воронежским профессором А.А. Кретовым, алмаатинцем профессором В.С. Ли. А.Л. Шарандин везде нужен, везде свой. Помыслы его чисты, успехи заметны. Будущее Тамбовской лингвистической школы, несомненно, - в его руках. *
Мне осталось осветить в этой статье еще лишь один момент, касающийся Тамбовской лингвистической школы, как и всякой научной школы вообще. Было бы наивно думать, что своими успехами Тамбовская школа лингвистов обязана только себе. Ее бы не было, этой школы, если бы в начале 1970-х гг. в Тамбове в кругу правящих партийно-советских лиц не возникла страстная жажда возродить в нашем городе закрытый когда-то Университет. Я называю сейчас эти 70-е гг. XX в. и все последующие годы вплоть до открытия в 1994 г. Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина Тамбовской Весной. Я помню ту деятельную заботу о бывших уже тогда научных школах профессора П.С. Кудрявцева (история физики), профессора А.Л. Хайкина (философия). Помню заботу о себе, приглашенном на работу в будущий Тамбовский уни-
верситет из далекого Оренбурга, в котором об университете и не мечтали (до поры до времени, конечно). Помню прекрасные лица высоких персон, подаривших мне и другим приглашенным ученым Тамбовскую Весну: В.И. Черного, О.К. Сазонову, Г.Т. Мукину, М.И. Дробжева, Н.И. Кулагину. Помню нашего ректора В.Д. Виноградова и его чудодеев проректоров (того же Л.М. Минченко). Позже были и совсем другие ректора и проректора. Помню один из них мне сказал чуть ли не прилюдно: «Что это вы, профессор, со своей наукой все мельтешите, мельтешите! Нам наука-то сейчас не очень нужна. Мы ведь в нашем педагогическом институте учителей для сельской местности готовим!». Однако когда я прошел по конкурсу в Тартуский университет (несмотря на то, что не успел представить характеристику), когда уже стоял в расписании рядом с профессором Ю.С. Лотманом (у меня была третья пара, а у Ю.С. Лотмана - вторая!) и мне уже позарез была нужна эта самая характеристика, тот же самый ректор мне эту самую характеристику не дал. Может быть, и правильно сделал, что не дал. Тамбовская Весна-то все-таки возрождается.
Я хочу, чтобы у моего преемника Анатолия Леонидовича Шарандина она не кончалась.
1. Афанасьева Р.П. Семантико-грамматические классы русского глагола (к проблеме взаимодействия грамматики и семантики): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Воронеж, 1978.
2. Носова И.К. Семантико-грамматическая классификация имени прилагательного в современном русском языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Воронеж, 1979.
3. Иванова МИ.Семантико-деривационные классы наречия в современном русском языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Саратов, 1991.
4. Шарандин А.Л. Грамматические категории и лексико-грамматические классы русского глагола: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Воронеж, 1982.
5. Орлицкий Ю. Международная научная конференция «Слово», посвященная 20-летию Тамбовской лингвистической школы // Вестник гуманитарной науки. М., 1995. № 6.
6. Челюбеева Н.В. (Сафонова). Семантико-грам-матические признаки качественно-предика-
тивных слов в говорах Тамбовской области: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Л., 1988.
7. Дриняева О.А. Некоторые аспекты существительного и субстантивных форм в современном русском языке (на материале текстов, изучаемых в начальной школе): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Воронеж, 1989.
8. Руделева О.А. Существительное и его семан-тико-грамматические классы (на материале поэзии Андрея Вознесенского). Саратов, 1991.
9. Клокова Л.Н. Система форм и семантико-грамматические классы существительных в говорах Тамбовской области: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тамбов, 1995.
10. Семасиология и грамматика: краткие тез. докл. и сообщ. к научн. конф. языковедов Центр.-Черн. зоны / отв. ред. В.Г. Руделев. Тамбов, 1978.
11. Зубец В.М. Мечта становится реальностью // Тамбовский государственный университет. Спецвыпуск. 1995. Февр. № 1-6.
12. Винокуров Б.З. Тамбовские научные школы. Опыт исторического изучения // Наука и власть: научные школы и профессиональные общества в историческом измерении: материалы научной конференции. М., 2002. С. 99100.
13. Шарандин А.Л., Пискунова С.В., Руделева О.А. Тамбовская лингвистическая школа // В лабиринте сознания, времени и языка: сборник статей в честь 80-летия профессора В.Г. Руделева. Тамбов, 2013. С. 14-22.
14. Бирюков С.Е. Эпоха Руделева. 80 лет со дня рождения профессора В.Г. Руделева // Вестник Тамбовского центра краеведения. Провинциальные записки. № 1. Тамбов; Москва; Санкт-Петербург; Баку; Вена; Гамбург, 2012. № 23.
15. Сафонова О.В., Руделев В.Г. Названия животных как средство создания героического образа (к реконструкции и герменевтической обработке «Слова о полку Игореве»). Тамбов, 2010.
16. Руделев В.Г. Фонология слова: Спецкурс по русскому языку. Тамбов, 1975.
17. Руделев В.Г. Типы нейтрализации и классификация оппозиций (на материале русского языка) // Проблемы структурной лингвистики. 1971. М., 1972. С. 319-333.
18. Шарандин А.Л., Горват Г.Ф. Семантические оппозиции по признаку пола // Семантика и грамматика: сборник статей. Тамбов, 1978. С. 25-30.
19. Дриняева О.А., Каменская Н.В., Руделева О.А. Фонологические методы, их универсальность и применение за пределами фонологии // Исследования по русской фонологии. Тамбов, 1987. С. 115-123.
20. Цыпин О.А. Типология предикатов в русском языке (на материале драматических текстов Александра Вампилова). Тамбов, 2002.
1. Afanas'eva R.P. Semantiko-grammaticheskie klassy russkogo glagola (k probleme vzaimo-deystviya grammatiki i semantiki): avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Voronezh, 1978.
2. Nosova I.K. Semantiko-grammaticheskaya klassifikatsiya imeni prilagatel'nogo v sovremennom russkom yazyke: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Voronezh, 1979.
3. Ivanova M.I. Semantiko-derivatsionnye klassy narechiya v sovremennom russkom yazyke: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Saratov, 1991.
4. Sharandin A.L. Grammaticheskie kategorii i leksiko-grammaticheskie klassy russkogo glagola: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Voronezh, 1982.
5. Orlitskiy Yu. Mezhdunarodnaya nauchnaya konferentsiya «Slovo», posvyashchennaya 20-letiyu Tambovskoy lingvisticheskoy shkoly // Vestnik gumanitarnoy nauki. M., 1995. № 6.
6. Chelyubeeva N.V. (Safonova). Semantiko-grammaticheskie priznaki kachestvenno-predikativnykh slov v govorakh Tambovskoy oblasti: avtoref. dis. .kand. filol. nauk. L.,
1988.
7. Drinyaeva O.A. Nekotorye aspekty sushchestvitel'nogo i substantivnykh form v sovremennom russkom yazyke (na materiale tekstov, izuchaemykh v nachal'noy shkole): avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Voronezh,
1989.
8. Rudeleva O.A. Sushchestvitel'noe i ego semanti-ko-grammaticheskie klassy (na materiale poezii Andreya Voznesenskogo). Saratov, 1991.
9. Klokova L.N. Sistema form i semantiko-grammaticheskie klassy sushchestvitel'nykh v govorakh Tambovskoy oblasti: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Tambov, 1995.
10. Semasiologiya i grammatika: kratkie tez. dokl. i soobshch. k nauchn. konf. yazykovedov Tsentr.-Chern. zony / otv. red. V.G. Rudelev. Tambov, 1978.
11. Zubets V.M. Mechta stanovitsya real'nost'yu // Tambovskiy gosudarstvennyy universitet. Spetsvypusk. 1995. Fevr. № 1-6.
12. Vinokurov B.Z. Tambovskie nauchnye shkoly. Opyt istoricheskogo izucheniya // Nauka i vlast': nauchnye shkoly i professional'nye obshchestva v istoricheskom izmerenii: materialy nauchnoy konferentsii. M., 2002. S. 99-100.
13. Sharandin A.L., Piskunova S.V., Rudeleva O.A. Tambovskaya lingvisticheskaya shkola // V labirinte soznaniya, vremeni i yazyka: sbor-nik
statey v chest' 80-letiya professora V.G. Rudeleva. Tambov, 2013. S. 14-22.
14. Biryukov S.E. Epokha Rudeleva. 80 let so dnya rozhdeniya professora V.G. Rudeleva // Vestnik Tambovskogo tsentra kraevedeniya. Provintsial'nye zapiski. № 1. Tambov; Moskva; Sankt-Peterburg; Baku; Vena; Gamburg, 2012. № 23.
15. Safonova O.V., Rudelev V.G. Nazvaniya zhivotnykh kak sredstvo sozdaniya geroicheskogo obraza (k rekonstruktsii i germenevticheskoy obrabotke "Slova o polku Igoreve"). Tambov, 2010.
16. Rudelev V.G. Fonologiya slova: Spetskurs po russkomu yazyku. Tambov, 1975.
17. Rudelev V.G. Tipy neytralizatsii i klassifikatsiya oppozitsiy (na materiale russkogo yazyka) //
Problemy strukturnoy lingvistiki. 1971. M., 1972. S. 319-333.
18. Sharandin A.L., Gorvat G.F. Semanticheskie oppozitsii po priznaku pola // Semantika i grammatika: sbornik statey. Tambov, 1978. S. 25-30.
19. Drinyaeva O.A., Kamenskaya N.V., Rudeleva O.A. Fonologicheskie metody, ikh universal'nost' i primenenie za predelami fonologii // Issledova-niya po russkoy fonologii. Tambov, 1987. S. 115-123.
20. Tsypin O.A. Tipologiya predikatov v russkom yazyke (na materiale dramaticheskikh tekstov Aleksandra Vampilova). Tambov, 2002.
Поступила в редакцию 14.12.2013 г.
UDC 057.4
PROFESSOR ANATOLY LEONIDOVICH SHARANDIN AND TAMBOV LINGUISTIC SCHOOL Vladimir Georgiyevich RUDELYOV, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Doctor of Philology, Professor, Professor of Russian Language Department, Honored Worker of High School of Russia, Member of Russian Union of Writers, e-mail: [email protected]
Professor A.L. Sharandin's contribution to the work of Tambov linguistic school, in its formation and development is considered.
Key words: A.L. Sharandin; scientific school; Tambov linguistic school; information-theoretic method.
