CC BY
22
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
Н.В. Малицкий
Проф. Н.В. Покровский и его научные заслуги
Опубликовано:
Христианское чтение. 1917. № 3-6. С. 217-237.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
ПТГПТІТГГГПТТГГГіТІТ^
I I
4 I I I
Проф. H. В. Покровскій и ого научныя заслуги.
Едва ли какая другая наука гуманитарнаго цикла за послѣдніе годы развивалась такъ быстро, обогащаясь матеріально, ставя все новыя задачи и проблемы, какъ церковная археологія. Зародившись въ Римѣ, прочно опредѣлившись лишьво второй половинѣ прошлаго столѣтія, будучиогра-ничена первоначально западными памятниками, она ввела затѣмъ въ сферу своего разсмотрѣнія памятники восточные,перекинула связующія нити между античнымъ искуствомъ и христіанскимъ,вскрыла разнообразныя теченія и перемѣны въ исторіи самого христіанскаго искусства. Быстрый ростъ науки церковной археологіи въ значительной степени, конечно, зависѣлъ отъ личнаго таланта ученыхъ силъ, бравшихъ на себя ея разработку. Не смотря на свою относительную молодость, церковная археологія можетъ уже гордиться рядомъ талантливыхъ и даровитыхъ ученыхъ тружениковъ. Почетное мѣсто среди нихъ, несомнѣнно, должно быть отведено незабвенной памяти почившему профессору Петроградской Духовной Академіи, директору Петроградскаго Археологическаго Института Николаю Васильевичу Покровскому.
Первые его ученые шаги еще не были связаны съ тою наукою, которой онъ впослѣдствіи посвятилъ свою жизнь. Н. В. обучался въ Духовной Академіи, когда кандидатскія работы писались на третьемъ курсѣ, четвертый же курсъ имѣлъ спеціальною задачей подготовку преподавателей по отдѣльнымъ дисциплинамъ въ духовно-учебныхъ заведеніяхъ. Н. В. писалъ на тему, предложенную Н. И. Барсовымъ,—
15
«о публицистическомъ элементѣ въ русской проповѣди конца XVIII и начала XIX в.». Отрывки изъ этой работы помѣщены въ видѣ трехъ отдѣльныхъ статей въ журн. «Странникъ» за 1876 г.: О «Черты современности въ проповѣди конца XVIII и начала XIX в.», 2)«Проповѣдническая дѣятельность архіеп. Анастасія Братановскаго»; 3) «Архіеп. Ѳеофилактъ Русановъ, какъ проповѣдникъ». Если эти первые опыты Н. В-ча были еще его ученическими пробами пера, не чуждыми нѣкоторыхъ условностей школьнаго сочиненія, риторической формы, то, съ другой стороны, они обнаруживали въ немъ способность къ самостоятельнымъ изысканіямъ и, главное, лишній разъ подтвердили его высокую одаренность для академическаго ученаго персонала. Осенью 1873 г., когда Н. В. только перешелъ на 4-ый курсъ, въ собраніи практическаго отдѣленія Академіи поставлена была его кандидатура на каѳедру церковной археологіи и литургики, освободившуюся за выходомъ проф. В. И. Долоцкаго. Временно въ 1873—74 г. лекціи по этой каѳедрѣ читалъ проф. А. Л. Катанскій, выдвинувшій въ своемъ курсѣ, по словамъ Н. В-а х) ту новую для академической постановки церковной археологіи мысль, что эта наука имѣетъ своимъ предметомъ прежде всего вещественные памятники древности, между тѣмъ какъ до того времени главнымъ источникомъ археологіи считались памятники письменности, причемъ основнымъ учебнымъ пособіемъ служила «Скрижаль» Веніамина. Въ сентябрѣ 1874 г. Н. В. представилъ и защитилъ pro venia legendi—«о христіанскихъ храмахъ I—III в. в.» и прочелъ пробную лекцію по назначенію: «О пѣснопѣніяхъ христіанскихъ I—III .в. в.». Содержаніе перваго указаннаго очерка опредѣлило и тему его будущей магистерской работы.
Чрезвычайно плодотворнымъ въ образовательно-научномъ отношеніи для Н. В-ча оказалась его командировка заграницу въ 1876—1877 г. Во время.своего заграничнаго путешествія Н. В. удивительно планомѣрно распредѣлялъ свои занятія, энергично и настойчиво осуществляя намѣченныя задачи. Большое значеніе онъ приписывалъ курсу, прослушанному имъ у Крауса въ Страссбургѣ, а также нѣсколь- *)
*) Н. В-емъ написана небольшая автобіографія, помѣщенная въ изданіи Археол. Инст.: «ХХХУ. Профессоръ Ник. Вас. Покровекій, директоръ Имн. Археол. Инст. 1874—1909. Краткій очеркъ ученой дѣятельности».
кимъ мѣсяцамъ пребыванія въ Римѣ, гдѣ онъ весь погрузился въ изученіе памятниковъ древне-христіанскаго искусства. О его способности съ увлеченіемъ отдаваться работѣ въ музеяхъ и въ художественныхъ собраніяхъ можетъ свидѣтельствовать отзывъ И. В. Цвѣтаева, который встрѣтился съ Н. В-чемъ во время второй его командировки въ 1888 г. въ Римѣ. «Я имѣлъ взможность, пишетъ онъ, убѣдиться, какъ много любви къ избранному имъ дѣлу вносилъ онъ въ свою нелегкую задачу, какъ дорожилъ онъ всякимъ часомъ времени, отмѣреннаго имъ для Ватикана и другихъ художественныхъ и научныхъ хранилищъ этого города. Работать такъ много могъ только ученый, всецѣло посвятившій себя исполненію предположенной задачи» и пр. Свѣтлое воспоминаніе осталось у Н. В-ча отъ его знакомства съ «отцемъ церковной археологіи» Дж. Б. де-Росси, предоставившимъ ему широкую возможность заниматься »въ катакомбахъ Прискиллы и Домитиллы и въ Латеранскомъ музеѣ.
Въ сентябрѣ 1877 г. Н. В. былъ приглашенъ лекторомъ въ открытый Н. В. Калачевымъ Археологическій Институтъ. Занятіе каѳедры христ. археологіи въ Институтѣ, несомнѣнно, явилось новымъ благотворнымъ факторомъ въ ученой дѣятельности Н. В-ча, обезпечивавшимъ ему живую связь съ корифеями русской археологической науки. Научные интересы, привитые командировкой заграницу, теперь, подъ вліяніемъ новыхъ знакомствъ, особенно вслѣдствіе указаній руководителей Института Н. В.. Калачева и И. И. Срезневскаго, настоятельно влекли Н. В-ча въ сторону изученія памятниковъ старины—византійской и русской.
Въ 1879 г. И. В. былъ поглощенъ заботами по организаціи церковно - археологическаго музея при Духовной Академіи, солидное основаніе для котораго составила переданная въ Академію часть церковно - археологическаго музея, находившагося при новгородскомъ земствѣ. Въ дальнѣйшемъ своемъ существованіи музей пополнялся главнымъ образомъ пожертвованіями, изъ которыхъ важнѣйшими были иконы, поступившія отъ гр. Строганова и изъ древлехранилища московскаго Данилова монастыря. Созданіе и организацію академическаго музея, задуманнаго, первоначально какъ учебно - вспомогательное учрежденіе, но ставшаго затѣмъ довольно цѣннымъ собраніемъ памятниковъ старины, нужно всецѣло отнести насчетъ избытка молодой энергіи и предпріимчивости Н. В-ча. *
Въ 1880 г. Н. В-чемъ изданъ первый его ученый трудъ по церковной археологіи, его магистерская диссертація «Происхожденіе древне - христіанской базилики». Здѣсь, въ этой работѣ, мы уже встрѣчаемся съ обычными достоинствами ученаго и литературнаго таланта Н. В-ча: живымъ и яснымъ изложеніемъ, полнотою и обстоятельностью изслѣдованія, точностію анализа. Можно ли считать этотъ первый серьезный археологическій трудъ Н. В-ча сохраняющимъ свое научное значеніе и до настоящаго времени? Если учитывать быстрый ростъ церковно - археологической науки, выражавшійся какъ въ количествѣ привлекаемыхъ памятниковъ, такъ, и въ характерѣ освѣщенія ихъ, то 87-лѣтняя давность со времени выхода сочиненія плохая гарантія того, что книга могла не устарѣть и остаться свѣжей до выводамъ и заключеніямъ. Несомнѣнно, что рядъ открытыхъ новыхъ памятниковъ могъ измѣнить взгляды на исторію начальнаго христіанскаго строительства Тѣмъ не менѣе нужно сказать, что основные выводы Н. В-ча въ рѣшеніи даннаго запутаннаго вопроса въ общемъ не были поколеблены въ послѣдующее время. Н. В. справедливо устанавливалъ общность архитектурнаго типа христіанской и эллинистической базилики. Цѣннымъ осталось положеніе, развиваемое въ книгѣ Н. В-ча, о значеніи икоса или экуса, какъ части дома, которая по своимъ архитектурнымъ формамъ могла создавать удобный переходъ къ базиличному типу христіанскаго’ храма. Недостатки работы Н. В-ча не безъ основанія указывались въ свое время научной критикой (въ лицѣ Н. Ѳ. Красносель-цева). Н. В., какъ отмѣчалось критикой, мѣстами заставлялъ говорить тексты источниковъ нѣсколько больше, чѣмъ они свидѣтельствовали на самомъ дѣлѣ. Поэтому баддличный канонъ въ античную и эллинистическую эпоху получался у него болѣе опредѣленный и устойчивый, съ большимъ числомъ характерныхъ признаковъ, чѣмъ это было въ дѣйствительности. Недостаточно подчеркнуты были въ сочиненіи, по мнѣнію Н. Ѳ. Красносельцева, тѣ измѣненія, которыя необходимо должны были возникнуть въ христіанской базиликѣ примѣнительно къ цѣлямъ христіанскаго богослуженія. Слишкомъ рѣшительно далѣе, по мнѣнію названнаго ученаго, была отвергнута возможность вліянія на структуру христіанскихъ храмовъ воспоминаній объ устройствѣ іудейскаго храма (его раздѣленіи на святое святыхъ, святилище и дворъ
съ «мѣднымъ моремъ») и пр. Наконецъ Н. Ѳ. Красносельце-вымъ ставилось въ упрекъ Н. В-чу, что онъ не успѣлъ откликнуться на вышедшій только что предъ этимъ трудъ Рихтера (Der Usprung d.abendländisch. Kirchengebäude, Wien, 1878), гдѣ доказывалось значеніе въ ‘исторіи развитія христіанскихъ храмовъ надгробныхъ меморій и подземныхъ гробничныхъ аркосоліевъ (изъ надгробныхъ меморій въ послѣднее время выводитъ христіанскія базилики Кауфманъ, но его мнѣніе сильно оспаривается въ наукѣ). Какъ бы то ни было, трудъ Н. В-ча въ соединеніи съ тѣмъ, что написано было около этого времени о древне - христіанской архитектурѣ проф. Красносельцевымъ («Православный Собесѣдникъ», 1879 и 1880 г.г.), до сихъ поръ можетъ служить руководствомъ при оріентировкѣ въ вопросѣ о корняхъ христіанской базилики и, значитъ, продолжаетъ сохранять свое научное значеніе.
Въ предисловіи къ своей книгѣ Н. В- обѣщалъ разсмотрѣть особо впослѣдствіи купольную или центрическую форму христіанскаго храма. Вѣроятно, ему предносилась именно такая тема для будущей докторской диссертаціи, т. е. послѣдняя предполагалась какъ продолженіе магистерской. Однако мысль объ этомъ была затѣмъ имъ оставлена. Возможно, что Н. В-ча удержало отъ дальнѣйшихъ работъ въ этомъ направленіи то соображеніе, что творчество здѣсь—въ области исторіи архитектуры — возможно лишь при наличіи спеціально техническихъ знаній и что одни общія свѣдѣнія по архитектурѣ не являются еще достаточными для вполнѣ самостоятельнаго изслѣдованія. Правда, въ томъ же предисловіи къ магистерской работѣ Н. В. указывалъ, что предметъ его диссертаціи обусловленъ тѣмъ, что ему удалось въ 1877 г. заняться изученіемъ христіанской базиличной формы на мѣстѣ въ Римѣ, Неаполѣ, Флоренціи, а также ознакомиться съ сходнымй съ нею формами, сохранившимися отъ временъ близкихъ къ временамъ христіанства въ Помпеѣ. Тѣмъ не менѣе эти личныя его наблюденія сами по.себѣ не привели его къ какимъ-нибудь новымъ независимымъ выводамъ, а, повидимому, лишь помогали автору оріентироваться въ наличномъ научномъ матеріалѣ, т. е. играли роль второстепенную и служебную. Между тѣмъ отъ вниманія Н. В-ча не могло укрыться, что въ церковной археологіи есть такая область, гдѣ, если требуется особая дисциплинированность глаза и даръ наблюдательности, то, съ другой стороны,
необходимымъ и важнымъ условіемъ успѣшности изученія является и богословская эрудиція. Это именно христіанская иконографія. Здѣсь, въ примѣненіи къ этой отрасли церковноархеологическаго знанія, богословское образованіе и начитанность Н. В-ча могли оказаться существенно-нужными и дать цѣнные результаты. Здѣсь онъ могъ, по его собственнымъ словамъ, чувствовать себя вполнѣ самостоятельнымъ и компетентнымъ.
Начиная съ 1881 г., Н. В. неопустительно присутствуетъ на археологическихъ съѣздахъ, активно участвуя въ ихъ научныхъ и организаціонно-административныхъ дѣлахъ. На съѣздѣ 1881 г. въ Тифлисѣ онъ выступаетъ съ докладомъ «Брачные вѣнцы и царскія короны», поводъ къ которому, пови-димому, дала коллекція, собранная въ академическомъ музеѣ. Приводя въ этомъ докладѣ рядъ тщательно подобранныхъ справокъ о вѣнцахъ въ древности, Н. В. развивалъ ту оригинальную мысль, что наши болѣе древніе брачные вѣнцы по формѣ связаны съ діадемой, а болѣе поздніе съ царскими коронами, что женихъ и невѣста съ точки зрѣнія вѣнчальнаго обряда приравниваются къ царственнымъ особамъ, почему на вѣнцахъ иногда изображаются Константинъ и Елена и почему въ брачныхъ народныхъ привѣтствіяхъ женихъ и невѣста величаются княземъ и княгиней. Объ ученыхъ занятіяхъ съѣздовъ Н. В. неизмѣнно реферировалъ на страницахъ духовныхъ журналовъ, причемъ его отчетъ о шестомъ археолог. съѣздѣ въ Одессѣ возвышается до степени живого, связнаго очерка (довольно объемистаго) по исторіи русскаго И византійскаго искусства вообще, такъ какъ разрозненные на съѣздѣ доклады у него передаются на фонѣ общей картины развитія искусства: здѣсь у Н. В-ча подробная рѣчь о византійскихъ храмахъ, о занесеніи византійской архитектуры на Русь, о русской деревянной •архитектурѣ, о древнѣйшихъ мозаикахъ и фрескахъ кіевскаго періода, о мозаикахъ Кахріэ-Джами, о елисаветград-окомъ евангеліи, наконецъ, замѣтки о херсонесскихъ базиликахъ и свои личныя соображенія о пещерныхъ сооруженіяхъ Инкермана и Тепе-Кермена. Ученыя экскурсіи, выставки мѣстной старины, какъ обычный придатокъ археологическихъ съѣздовъ, живое общеніе дѣятелей археологической науки на этихъ съѣздахъ,—все это сроднило молодого ученаго съ археологическою средою, поднимало его на вы-
соту современнаго знанія, заставляло сливать личную жизнь съ интересами, науки. Помимо съѣздовъ, Н. В. совершалъ и самостоятельныя поѣздки по Россіи съ ученою цѣлью, постепенно накапливая благодаря этимъ путешествіямъ богатый иконографическій матеріалъ. Прежде чѣмъ остановиться на опредѣленной темѣ для будущей докторской диссертаціи, Н. В. считаетъ нужнымъ посовѣтоваться съ А. И. Кирпичниковымъ и особенно Ѳ. И. Буслаевымъ и, наконецъ, рѣшаетъ заняться спеціально евангельской иконографіей. Къ 1888 г., по словамъ Н. В-ча, какъ учено-литературный матеріалъ, такъ и всѣ первоисточники, находящіеся въ Россіи, были изучены, такъ что можно было уже приступить къ ихъ обработкѣ. Въ собранномъ матеріалѣ и въ произведенныхъ -наблюденіяхъ оказался нѣкоторый излишекъ, позволившій выдѣлить въ особую монографію отдѣлъ «Страшный судъ» (сочиненіе напечатано въ III томѣ трудовъ одесскаго археолог. съѣзда). По изслѣдованію даннаго сюжета въ памятникахъ византійскихъ, а тѣмъ болѣе западныхъ Н. В., конечно, имѣлъ предшественниковъ. Извѣстная мозаика въ Торчелло уже была проанализирована, хотя съ мелкими ошибками, Іессеномъ х). Новостью въ трудѣ Н. В-ча было детальное описаніе изображеній Страшнаго суда въ русскихъ стѣнописяхъ и лицевыхъ памятникахъ, а затѣмъ привлеченіе съ цѣлью выясненія частностей сюжета массы памятниковъ письменности.' Въ этомъ умѣніи привлечь и использовать обширный матеріалъ какъ иконографическій, такъ -и церковно-литературный при анализѣ той или другой композиціи Н. В. достигалъ виртуозности, являлся талантомъ, едва ли превзойденнымъ.
ка вторую половину 1888 г. падаетъ новая заграничная поѣздка Н. В-ча сначала на востокъ—Константинополь, Аѳонъ, потомъ на западъ—въ Римъ и Парижъ. Кромѣ ближайшаго
') Попутно отмѣтимъ, что значительно позже опубликованія труда Н. В-ча въ ученой литературѣ западной можно еще встрѣтить курьезныя истолкованія частностей композиціи Страшнаго суда. Въ довольно извѣстномъ сочиненіи Клосса (Les basiliques d’ Italie Sicilie, 1893) такъ объясняется фигура сатаны, держащаго въ рукахъ Іуду предателя (сатана обнаженъ съ большой косматой головой): Est се un symbol de 1’ ’Eglise? Est le Dien vengeur? Tout est possible ävec 1* imagination deuergonaee dess moines bygantins. Лично Клоссъ склоняется въ тому, что здѣсь представленъ Господь Саваоѳъ.
ознакомленія съ византійскими мозаиками и аѳонскими фресками, это путешествіе дало возможность Н. В-чу изучить рядъ памятниковъ миніатюры какъ на Аѳонѣ, такъ и въ собраніяхъ западныхъ, особенно въ Ватиканской библіотекѣ и парижской Національной. Въ 1890 г. былъ изданъ трудъ Н. В-ча «Стѣнныя росписи въ древнихъ храмахъ греческихъ и русскихъ». Опять-таки Н. В-чу частью приходилось касаться росписей, уже описанныхъ и сравнительно изслѣдованныхъ, но у него получила при свѣтѣ литургическихъ трудовъ Софронія Іерусалимскаго, Германа Константинопольскаго, Симеона Солунскаго большую ясность и отчетливость богословская идеологія росписи сложившагося византійскаго типа, причемъ Н. В. сумѣлъ выразить эту идеологію въ словахъ, настолько отвѣчавшихъ богословскимъ концепціямъ названныхъ литургистовъ, что изъ него охотно приводятся дословныя цитаты какъ русскими, такъ и заграничными изслѣдователями. Значительно подробнѣе сравнительно съ предшествующими изслѣдованіями описаны памятники церковной живописи на Аѳонѣ, въ частности здѣсь раскрытъ вопросъ о творчествѣ Панселинаи о времени происхожденія греческаго иконописнаго подлинника. Далѣе, полнѣе сравнительно съ существовавшими изслѣдованіями описаны росписи кіевскія, новгородскія и Владимірскія. Наконецъ, впервые описаны и изданы фрески ярославскія—церкви Ильинской и церкви Іоанна на Толчковѣ. Н. В-чемъ указаны были и источники послѣднихъ росписей данъ художественные (библія Пискатора, гравюра—плоды страданій Христовыхъ изъ парижскаго музея Клюни и другія западныя гравюры), такъ и литературные (патерики, лимонари и символическое изъясненіе литургіи, приписываемое ложно Григорію Богослову). Въ общемъ, трудъ Н. В-ча явился капитальнымъ изслѣдованіемъ по исторіи росписей христіанскихъ храмовъ, до сихъ поръ служащимъ необходимой справочной книгой для всѣхъ занимающихся и интересующихся даннымъ отдѣломъ христіанскаго искусства.
Два послѣднихъ сочиненія: «Страшный судъ» и «Стѣнныя росписи» настолько крупныя и серьезныя работы и такихъ они, видимо, требовали отъ автора усилій и стараній, что, казалось, послѣ изданія ихъ, по словамъ И. В. Цвѣтаева, Н. В. имѣлъ право на болѣе или менѣе продолжительный отдыхъ. Въ 1892 г., однако, вышелъ большимъ фоліантомъ
«го трудъ: «Евангеліе въ памятникахъ иконографіи», за который онъ удостоенъ былъ Совѣтомъ Академіи степени доктора церковной исторіи. Существенное научное значеніе въ этой книгѣ имѣетъ прежде всего введеніе, гдѣ авторъ обозрѣваетъ византійскіе, русскіе и западные источники евангельской иконографіи и гдѣ онъ даетъ подробную характеристику памятниковъ христіанской миніатюры. Въ самомъ текстѣ сочиненія въ каждой главѣ дается сначала описаніе иконо-графическихъ композицій того или другого евангельскаго событія, а затѣмъ истолкованіе этихъ композицій при свѣтѣ главнымъ образомъ памятниковъ письменности. Разумѣется, -большей важности евангельскія'событія изслѣдуются съ большею обстоятельностью, большая содержательность сюжета и большая трудность въ его истолкованіи пропорціонально -вызываютъ и болѣе кропотливый и углубленный анализъ. Изъ девятнадцати отдѣльныхъ монографій, какъ опредѣляли главы, входящія въ составъ сочиненія Н. В-ча, наиболѣе обширные трактаты посвящены Благовѣщенію, Рождеству Христову, Крещенію, Тайной вечери, Распятію и Воскресенію. При обзорѣ евангельскихъ сюжетовъ привлекается много новаго иконографическаго матеріала, памятники называются И описываются десятками и сотнями, такъ что сочиненіе является цѣннымъ уже по одной статистикѣ и описи иконографическихъ памятниковъ. Далѣе при истолкованіи смысла и значенія композиціи какъ въ ея основномъ зернѣ, такъ и во всѣхъ деталяхъ, осложняющихъ основной типъ, или во всѣхъ наблюдаемыхъ варіантахъ авторъ такъ щедро приводитъ выдержки изъ святоотеческихъ твореній, богослужебныхъ книгъ, церковныхъ историковъ и пр., что можетъ вызвать въ читателѣ чувство пресыщенія и во всякомъ случаѣ избытка. Опираясь на приводимыя цитаты, анализъ иконографической композиціи получаетъ у автора необходимыя твердость и устойчивость. Въ тѣхъ случаяхъ, когда вопросъ представляется темнымъ, авторъ подвергаетъ оцѣнкѣ существующія .догадки, высказывается въ пользу той или другой, или же предлагаетъ свое собственное рѣшеніе. ' Завершеніемъ главы большей частію является довольно подробный обзоръ важнѣйшихъ западныхъ памятниковъ евангельской иконографіи, дающій возможность видѣть живучесть византійскихъ традицій въ западномъ искусствѣ, лишь постепенно ослабѣвавшихъ и наконецъ, уступившихъ мѣсто новымъ художе-
ственнымъ принципамъ эпохи возрожденія. Авторомъ при этомъ были использованы миніатюры недостаточно извѣст* ныхъ въ литературѣ западныхъ кодексовъ евангелій, молитвенниковъ, Библіи бѣдныхъ и пр.
Книга Н. В-ча была встрѣчена въ церковно-археологической наукѣ почти восторженно. Ѳ. И. Буслаевъ, выражая сожалѣніе, что по слабости своего зрѣнія онъ вынужденъ ограничиться разрозненными замѣтками и не можетъ дать обстоятельной рецензіи, писалъ Н. В-чу. «До сихъ поръ иконографія разрабатывалась только на западѣ, начиная отъ Бозіо и Аринги до Мартиньи, Пипера, де-Росси и многихъ другихъ, и, разумѣется, въ предѣлахъ римскаго католичества и протестанства. Вы первый внесли въ эту науку обильные матеріалы восточнаго происхожденія и на ихъ прочной основѣ утвердили ея стройное зданіе. Потому сказанная односторонность' западныхъ изслѣдователей должна быть восполнена цѣлою половиною матеріаловъ, которые до сихъ поръ были имъ недоступны». Эти памятники византійско-русскаго церковнаго искуства (наравнѣ съ древне-христіанскими), по словамъ Ѳ. И. Буслаева, привлекали вниманіе и раньше русскихъ изслѣдователей, но для послѣднихъ на первомъ планѣ была художественная или техническая сторона предмета, а не прямое и непосредственное отношеніе его къ ученію отцовъ церкви, къ текстамъ литургіи, къ акаѳистамъ и вообще къ церковной службѣ., Н. В. первый, по мнѣнію Ѳ. И. Буслаева, возвелъ у насъ эти коренныя и незыблемыя основы въ стройную систему и вложилъ въ науку «душу живу» 1). А. И. Кирпичниковъ въ заключеніе своего отзыва, удостоивавшаго трудъ Н. В-ча золотой медали Русск. Археол. Общества, писалъ: «Выводы Н. В-ча не всѣ, конечно, безспорны, но всѣ плодотворны и живительны для молодой науки. Еще живительнѣе для нея огромный матеріалъ, собранный авторомъ, строгій его методъ и умѣніе соединить полную научную объективность съ горячей любовью къ родной православной старинѣ». 2) И Ѳ. И. Буслаевъ и А. И. Кирпичниковъ въ своихъ отзывахъ высказывали по отдѣльнымъ вопросамъ евангельской иконографіи свои наблюде-
*) «Нѣсколько замѣтокъ при чтеніи одного церковно-археологич. труда». Хрнст. Чт. 1898, 1, стр. 212-13.
5) Зап. Р. Арх.'. Общ. VH, СХХХІХ.
нія, дополняющія матеріалъ и выводы Н. В-ча; эти свои личныя добавленія А. И. Кирпичниковъ разсматривалъ какъ посильную дань уваженія къ прекрасному, по его словамъ, труду Н. В-ча. И. В, Цвѣтаевъ находилъ, что Н. В. въ своей не легкой работѣ пришелъ къ результатамъ, которыхъ нельзя не назвать блистательными и которые составятъ славу нашей археологической науки, какъ первый и необычайно полный сводъ художественнаго матеріала и какъ критическій его анализъ по различнымъ вопросамъ евангельской иконографіи. * *) Почти всѣ критики, рецензировавшіе трудъ Н. В.-а 2) ставили ему въ заслугу его осторожное отношеніе къ вопросу о связи иконографіи съ апокрифами, хотя эта сторона сочиненія на самомъ дѣлѣ скорѣе его недостатокъ, чѣмъ достоинство. Н, В. и его рецензенты, пови-димому, склонны были считать возможность такой связи способною набросить тѣнь на чистый религіозный характеръ иконографіи. Выходъ изъ затрудненія создавался такой, что непосредственная связь устанавливалась не съ апокрифами, асъ тѣми устными преданіями, которыя легли въ основу апокрифовъ. Насколько ученымъ богословамъ того времени приходилось наблюдать, чтобы не допустить случайно мѣста, которое могло показаться соблазнительнымъ или дающимъ поводъ къ соблазну, показываетъ тотъ фактъ, что въ изданій «Евангелія въ памятникахъ иконографіи» пришлось исключить рисунокъ № 156, который долженъ бгілъ воспроизводить каррикатурное изображеніе Распятія, открытое на Палатинскомъ холмѣ, несмотря на то, что это изображеніе помѣщается обычно въ учебныхъ руководствахъ по христіанской археологіи какъ протестантскихъ, такъ и католическихъ.
Особо нужно упомянуть объ отзывѣ оффиціальнаго рецензента труда Н. В-ча проф. В. В. Болотова, къ сожалѣнію, оставшемся до сихъ поръ не напечатаннымъ. Оговариваясь, что искусство всегда лежало внѣ круга его спеціальныхъ занятій и желая ограничиться тѣми сторонами сочиненія, которыми оно соприкасается съ другими богословскими науками, съ церковною исторіею въ особенности, В. В. Болотовъ въ своемъ отзывѣ вносилъ въ изслѣдованіе Н. В-ча поправки эортологическаго. содержанія, равно ка-
<) Ж. М. Н.Пр. 1892, февр.
*) Ср. еще отзывъ А. П. Голубцова въ «Богоел. Вѣсти»., 1892, апрѣль.
савшіяся исторіи догмы, высказывалъ также свои соображенія но истолкованію нѣкоторыхъ композицій; наиболѣе существенное его возраженіе направлено было противъ пониманія Н. В-чемъ термина византійскій. Въ книгѣ Н. В-ча византійская иконографія связывается съ періодомъ отъ V до XII в., т. е. принимается хронологическое опредѣленіе. Въ ^противоположность этому В. В. Болотовъ отстаивалъ по аналогіи съ опытами въ области агіологіи и библейскихъ текстовъ большую умѣстность топологическаго начала и считалъ нормальной классификацію рукописей по мѣсту происхожденія. Въ частности В. В. Болотовъ не соглашался съ тѣмъ, что въ евангеліи Раввулы 586 г. миніатюристъ сиріецъ черпалъ изъ византійскаго источника, а въ евангеліи коптскомъ (Національной библіотеки въ Парижѣ № 33) 1073 г. миніатюристъ исходилъ изъ византійскихъ понятій объ иконографіи, но подвергъ ломкѣ византійскій оригиналъ. По мнѣнію В. В. Болотова, первому изъ нихъ проще было взять свой оригиналъ изъ митрополіи востока—Антіохіи, а второму' воспроизвести древне-александрійскія преданія. На примѣрѣ коптскаго евангелія В. В. Болотовъ далѣе показалъ, какъ дѣйствительно національныя и бытовыя (мѣстныя) особенности получали свое отраженіе въ памятникѣ. Нужно сказать, что эта мысль о распредѣленіи памятниковъ по мѣсту происхожденія нашла свое развитіе въ наукѣ церковной археологіи спустя почти десять лѣтъ со времени выхода въ свѣтъ книги Н. В-ча. Сейчасъ въ наукѣ болѣе или менѣе принято существованіе мѣстныхъ художественныхъ школъ, предшествовавшихъ образованію византійскаго искусства, причемъ сложившійся типъ византійскаго искусства относятъ къ гораздо болѣе позднему времени, чѣмъ пятый вѣкъ, пожалуй считая его окончательнымъ опредѣленіемъ эпоху династіи Македонянъ и Комниновъ. Раскрытіе этого вопроса о мѣстныхъ художественныхъ центрахъ, откуда получало свои основы византійское искусство, связывается съ именами проф. Стржиговскаго и проф. Айналова, но пока нигдѣ не отмѣчено, что первая смѣлая мысль по данному вопросу была брошена профессоромъ церковной исторіи, по предмету своихъ спеціальныхъ занятій не имѣвшимъ прямого отношенія къ археологической наукѣ *). При строгой
*) Въ общемъ отзывъ В. В. Болотова можетъ представлять интересъ
дѣловитости тона отзывъ В. В. Болотова отдавалъ должное достоинствамъ труда Н. В-ча. Вотъ заключеніе отзыва: «вѣрность истолкованія вещественныхъ памятниковъ въ главной ихъ массѣ, богатство историческаго къ нимъ комментарія при несомнѣнной—если не абсолютной, то относительной— полнотѣ обозрѣваемаго матеріала, это—такія достоинства, что на основаніи ихъ я не могу не признать разсматриваемаго сочиненія заслуживающимъ принятія на соисканіе докторской ученой степени».
Къ 1892 г. относится еще очеркъ Н. В-ча «О серебряномъ щитѣ,найденномъ въ Керчи». Археологическая Комиссія, учитывая немаловажный научный интересъ, представляемый памятникомъ, въ цѣляхъ возможно полной и всесторонней его оцѣнки, обратилась за объясненіемъ его одновременно къ двумъ лицамъ: профессору университета въ Грацѣ Іос. Стржиговскому (теперь профессору Вѣнскаго университета) и Н. В-чу. Оба изслѣдователя пришли къ одинаковымъ выводамъ, признавъ на этомъ щитѣ изображеніе императора Юстиніана. Тѣмъ не менѣе полнота и обстоятельность въ выясненіи памятника были на сторонѣ очерка Н. В-ча.
1892 годъ можно считать временемъ зенита ученой славы Н. В-ча. Его имя стало особо авторитетнымъ въ археологическихъ кругахъ. Въ вопросахъ христіанской иконографіи онъ считался едва ли не первымъ знатокомъ и не только у насъ, но, пожалуй, и заграницей. Ему было только 44 года. Отъ природы онъ отличался крѣпкимъ физическимъ здоровьемъ, и колоссальные результаты, достигнутые уже въ его ученой дѣятельности, могли давать надежду, что онъ обогатитъ науку еще новыми трудами и изслѣдованіями. Но послѣ 1892 г. не покидавшая Н. В-ча его повышенная энергія получила нѣсколько иное приложеніе. Н. В. самъ признавался, что назначеніе его инспекторомъ Академіи на шесть лѣтъ оторвало его отъ учено-спеціальныхъ работъ., Запутанныя хозяйственныя дѣла Академіи, страдавшія хроническимъ ■безпорядкомъ, поглощали, конечно, не мало времени. Благодаря распорядительности Н. В-ча, хозяйственная часть
и съ современной научной точки зрѣнія, почему опубликованіе его въ печати можно бшо бы только привѣтствовать. Особенно цѣнны его наблюденія надъ коптскимъ евангеліемъ. Даже тѣ изъ его соображеній, которыя не оправдываются исторіей иконографическихъ композицій, показательны для остроты и тонкости его ума.
Академіи наладилась, и дефициты прекратились; были найдены деньги и на необходимый ремонтъ академическихъ зданій. Инспектура Н. В-ча оказалась также благотворной для Академіи, какъ учебно-воспитательнаго института И. В. по общимъ заявленіямъ былъ отзывчивымъ и внимательнымъ начальникомъ. Не вторгаясь насильно во внутреннюю жизнь студентовъ, обладая прекраснымъ педагогическимъ тактомъ, онъ, вмѣстѣ съ тѣмъ, умѣлъ направлять ихъ поведеніе по пути строгаго исполненія ими своихъ обязанностей и въ самый внѣшній обиходъ студенческой жизни внесъ извѣстную упорядоченность. Для ученыхъ работъ Н. В., по его словамъ, могъ удѣлять лишь нѣкоторые часы отдыха по праздникамъ и лѣтнія каникулы. Тѣмъ не менѣе за это время онъ успѣлъ издать ученое- описаніе Сійскаго лицевого подлинника вмѣстѣ съ альбомомъ рисунковъ подлинника (на средства Общества люб. др. письм.). Въ этомъ описаніи Н. В-ча обнаруживается обычное его мастерство при истолкованіи содержанія иконъ. Менѣе исчерпывающе затрагиваются стилистическія формы изображеній.
Въ 1894 г. изданъ курсъ, лекцій Н. В-ча подъ заглавіемъ «Очерки памятниковъ православной иконографіи и искусства». Тасть курса, посвященная древне-христіанскому и византійскому искусству, повидимому, выработалась у Н. В-ча уже въ періодъ 1881—1884 г. Любопытно, что первоначальныя заданія Н. В-ча, какъ кажется, были иныя сравнительно съ тѣмъ, что было имъ дано въ курсѣ. Въ одной небольшой рецензіи на извѣстный трудъ Гаруччи—Storia dell, arte cristiana H. В. не совсѣмъ сходился съ римско-археологической школой въ оцѣнкѣ катакомбной живописи, т. е. былъ скорѣе противникомъ символико-догматическаго истолкованія катакомбныхъ росписей; здѣсь онъ справедливо находилъ коррективъ къ изслѣдованіямъ римскихъ ученыхъ въ теоріи Шульце о катакомбномъ искусствѣ, какъ погребальномъ, и даже въ воззрѣніяхъ Рауль - Рошетта, который отстаивалъ живую связь христіанскаго искусства съ антикомъ не только со стороны формы, но частію и по содержанію. Тѣмъ не менѣе въ своихъ «Очеркахъ» Н. В. рѣшительно примкнулъ къ взглядамъ де-Росси и далъ его классификацію катакомбныхъ изображеній, хотя въ этомъ отношеніи вынуждены были поступиться сами представители римской археологической школы, главнымъ образомъ подъ вліяніемъ теоріи
Леблана. Правда, въ противоположность римскимъ археологамъ, признающимъ Римъ создателемъ древне-христіанскаго искусства и съ Римомъ связывающимъ дальнѣйшее его существованіе, Н. В. выдвигаетъ высокую важность искусства византійскаго, которымъ онъ заполняетъ второй періодъ въ исторіи христіанскаго искусства. Но въ самомъ византійскомъ искусствѣ онъ еще, можно сказать, не наблюдаетъ его исторіи, не расчленяетъ его на фазы развитія или періоды, какую задачу взяло на себя уже послѣдующее научное движеніе. Появленіе въ печати курса лекцій Н. В-ча, несомнѣнно, было отраднымъ фактомъ въ исторіи церковно-археоЛогической науки, существенно способствовавшимъ популяризаціи церковно-археологическихъ знаній въ широкихъ кругахъ общества. Хорошій пріемъ книга встрѣтила и заграницей. Такъ, напр.,. Доббергь въ Byzantinische Zeitschrift (1896 г.) помѣстилъ подробную замѣтку, отзываясь о ней какъ о «превосходномъ» руководствѣ *). Надобно имѣть въ виду^что лекціи Н. В-ча давали новый матеріалъ сравнительно съ западными учеными руководствами (Крауса) не только по исторіи русскаго церковнаго искусства, но и византійскаго. Напр. въ учебное обращеніе впервые здѣсь были введены нѣкоторыя позднія византійскія росписи. Въ отдѣлъ о лицевыхъ рукописяхъ включены памятники миніатюры, впервые изслѣдованные Н. В-чемъ: миніатюры евангелія гелатскаго монастыря, описанныя Н. В-чемъ въ «Запискахъ Русск. Археол. Общ.» (1887 г.), миніатюры елисаветградскаго евангелія, оказавшіяся по наблюденію Н. В-ча весьма близкими къ извѣстному евангелію J6 74 Національной библіотеки въ Парижѣ и др. Подробныя свѣдѣнія сообщаются въ «Очеркахъ» о лицевыхъ Псалтиряхъ, въ частности, на основаніи богослужебной практики здѣсь точно выясняемся, почему въ миніатюрахъ опредѣленные стихи псалмовъ устойчиво связываются съ новозавѣтными событіями. Если принять во вниманіе, что изслѣдованіе Тикка-нена объ иллюстраціяхъ къ псалтири вышло въ 1895 г., то данному отдѣльчикувъ «Очеркахъ» Н. В-ча нельзя отказать въ полной самостоятельности. Во второмъ изданіи «Очер-
*) Столь же сочувственно отзывался Доббертъ о »Евангеліи въ памятникахъ иконографіи», когда пользовался этимъ трудомъ въ своемъ изслѣдованіи «Евхаристія» (Repertor für Kunstwissenschaft, 1892, Bd. XY, H. 4-6).
ковъ» въ 1900 г. были присоединены, извлеченія: изъ «Стѣнныхъ росписей» объ аѳонскомъ искусствѣ и о росписяхъ ярославскихъ церквей, изъ актовой рѣчи Н. В-ча въ 1885 г. «Опредѣленія Стоглава объ иконахъ»,, изъ статьи въ «Христ. Чтеніи» «Розыскъ по дѣлу дьяка Висковатаго»,наконецъ,отдѣлъ изъ«Сійскаго лицевого подлинника». Третье изданіе 1910 г. вышло безъ перемѣнъ. Существеннымъ дополненіемъ къ «Очеркамъ» служитъ пособіе, изданное при Археолог- Институтѣ: «Памятники христіанской архитектуры», гдѣ, несмотря на спеціальный предметъ, предполагающій нѣкоторую техническую подготовку въ читателѣ, изложеніе очень просто и наглядно; нѣкоторые отдѣлы здѣсь (преимущественно касающіеся русской архитектуры) составлены положительно образцово.
Въ 1896 г. Н. В. сталъ замѣстителемъ директора Археологическаго Института, а въ 1898 г. былъ назначенъ директоромъ. Послѣ оставленія службы инспектора Академіи вновь складывавшіяся обстоятельства звали Н. В-ча опять-таки скорѣе къ общественной и организаціонной дѣятельности, чѣмъ къ спеціально-ученымъ изысканіямъ. Такъ лѣтомъ 1897 и 1898 гг. Н. В. завѣдывалъ педагогическими курсами учителей и учительницъ церковно-приходскихъ школъ, происходившими въ Духовной Академіи, причемъ знакомилъ курсистовъ и курсистокъ съ художественными сокровищами столицы. Его преподавательская дѣятельность, вообще, выступаетъ за предѣлы Академіи и Института. Въ 1903 г. онъ читаетъ курсъ русской художественной археологіи на общеобразовательныхъ курсахъ учителей и учительницъ Мин. Нар. Просв. въ Павловскѣ. Въ 1904 г. Н. В. читаетъ русскую церковную археологію на курсахъ археологіи и палеографіи въ Твери, въ 1909 г. — публичныя лекціи въ . Новгородѣ и пр. Далѣе Н. В. выполняетъ рядъ почетныхъ ученыхъ порученій: то командируется для осмотра какихъ-нибудь памятниковъ, то является членомъ комиссій по реставраціи храмовъ или по производству новыхъ росписей (напр., Варшавскаго собора, храма Воскресенія въ Петроградѣ), то участвуетъ въ выставочныхъ жюри. Рядъ мѣропріятій, направленныхъ къ возстановленію и поддержанію художественной старины, обязанъ мысли Н. В-ча. Онъ составляетъ уставы охраненія памятниковъ, пишетъ проектъ устава губернскихъ архивно-археологическихъ комиссій и пр. Повидимому, по его
иниціативѣ, Комитетъ попечительства о русской иконописи, гдѣ онъ состоялъ представителемъ сѵнодальнаго вѣдомства, задумалъ изданіе лицевого подлинника для иконописцевъ.
Если жизнь Н. В-ча попрежнему оставалась кипучей и повышенно дѣятельною, то его спеціально научная продуктивность при сложности возлагавшихся на него дѣлъ и порученій нѣсколько была понижена. Н. В. не являлся, какъ этого •естественно было бы ожидать по его прежнему ученому положенію, въ этотъ періодъ своей жизни тѣмъ научнымъ центромъ, около котораго могли сосредоточиваться новыя движенія въ наукѣ. Раскрытіе основъ византійскаго искусства въ эллинистическихъ художественныхъ теченіяхъ, вопросъ о мѣстныхъ стиляхъ, установленіе роли палестинскаго искусства въ созданіи новой иконографіи, вопросъ объ обновленіи византійскаго искусства при Палеологахъ и отраженіи этого въ новгородскомъ искусствѣ,—всѣ эти и другіе вопросы и задачи не проходили мимо Н. В-ча, но не отъ него теперь исходили новые научные лозунги или программы. За нимъ лишь незыблемо стояли его научныя заслуги по изученію иконографіи.
Уже въ послѣдніе годы своей жизни, можетъ быть, въ предчувствіи близкаго заката своихъ дней, Н. В. снова замы-' кается въ ученыя занятія, отдаваясь имъ съ почти юношескимъ рвеніемъ. Въ 1909 г. кромѣ описанія родныхъ для Н. В-ча «Костромскихъ древностей» (Н. В. уроженецъ костромской губ.), онъ издаетъ въ снимкахъ и въ прорисяхъ важнѣйшіе предметы академическаго музея. Въ предисловіи къ послѣднему богатому изданію, разсказавъ исторію возникновенія музея, Н. В. затѣмъ такъ опредѣляетъ задачи предлагаемаго имъ описанія. «Изданіе памятниковъ стафины музея съ объяснительнымъ текстомъ—пишетъ онъ — имѣетъ своею цѣлью не одну только охрану ихъ въ интересахъ науки, но и возможное содѣйствіе научному росту церковноархеологическихъ дисциплинъ и расширенію археологическихъ горизонтовъ въ нашей образованной средѣ. Охранная опись предметовъ... можетъ ограничивать свою задачу сухимъ перечнемъ предметовъ и указаніемъ ихъ характерныхъ примѣтъ. Наши задачи въ данномъ случаѣ нѣсколько шире. Мы желаемъ показать научное значеніе предметовъ музея и ввести ихъ въ ученый оборотъ»... Дѣйствительно, рядъ страницъ изъ описанія музея представляетъ общенаучный
16
интересъ. Таковы сообщаемыя данныя о составѣ сплава древнѣйшихъ мѣдно - литейныхъ крестиковъ и образковъ, о новгородскихъ паникадилахъ, о знаменахъ, изготовлявшихся мастерами царской школы, объясненія нѣкоторыхъ иконографическихъ сюжетовъ, особенно иконы Благого молчанія (Н. В. видитъ здѣсь изображеніе монашескаго безмолвія, какъ основного подвига исихастовъ), Софіи Премудрости (изображеніе Софіи въ видѣ ангела сопоставляется съ легендой о явленіи огнезрачнаго юноши-ангела при построеніи константинопольской Софіи). Трудъ посвященъ былъ Н. В-чемъ «С.-Петербургской Духовной Академіи въ столѣтнюю годовщину ея многоплодной учено-просвѣтительной дѣятельности въ духѣ Православной церкви». Разумѣется, это изданіе было одно изъ самыхъ высокихъ подношеній, какими могла быть почтена Академія въ день своего юбилея.
Весьма энергичное участіе принимаетъ Н. В. въ организаціи новгородскаго археологическаго съѣзда, а также въ работахъ съѣзда, на которомъ онъ выступаетъ съ докладами, легшими въ основу его большого, роскошно изданнаго (съ приложеніемъ превосходныхъ фототипій) труда: «Софійская ризница въ Новгородѣ». Опять, какъ и въ прежнихъ лучшихъ произведеніяхъ, обсуждая тотъ или другой вопросъ, В. В. даетъ массу свѣдѣній изъ существующей ученой литературы и затѣмъ предлагаетъ рядъ своихъ предположеній и остроумныхъ догадокъ. Такъ безусловно оригинальнымъ является его мнѣніе о связи Іерусалимовъ или сіоновъ по ихъ формѣ съ ротондой іерусалимскаго храма Воскресенія. По мнѣнію Н. В-ча, назначеніе Іерусалимовъ или сіоновъ состояло въ томъ, чтобы напоминать о связи христіанъ съ матерью всѣхъ церквей—церковью іерусалимскою. Въ раскрытіи этой интересной точки зрѣнія Н. В., можетъ быть, только недостаточно принималъ во вниманіе, что первоначальнымъ въ исторіи этихъ сосудовъ, пожалуй, скорѣе слѣдуетъ признать ихъ практическое Назначеніе, т. е. что-арихтектур-ная форма сосудовъ и связанная съ этимъ символика могли быть вторичнымъ явленіемъ. Твердо установлено въ трудѣ Н. В-ча, что новгородскіе кратиры, снабженные надписью: «пійте отъ нея вси, сія есть кровь Моя», несмотря на свою массивность и форму, суть евхаристическіе сосуды. Изслѣ-дованіе-f-B. К. Мясоѣдова (Записки Отдѣленія русск. и слав. арх. Русск. Арх. Общ., т. X), привлекавшее для выясненія
\
вопроса другіе аналогичные памятники (потиры изъ ризницы собора св. Марка въ Венеціи, изображеніе потира, представленнаго въ рукахъ ангела на миніатюрѣ великаго входа грузино-грѳч. рукописи Публ. библіотеки въ Петроградѣ), является по существу лишь дополненіемъ къ обстоятельному и тщательному очерку Н. В-ча. Если въ чемъ можно здѣсь упрекнуть Н. В-ча, то развѣ въ нѣкоторой невыдержанности точки зрѣнія, потому что, установивъ евхаристическое назначеніе сосудовъ и отнеся ихъ къ XI—XII в., онъ затѣмъ указываетъ на возможность ихъ употребленія въ послѣдующее время для причащенія богоявленской водой. Большую цѣнность имѣютъ заключенія Н. В-ча о происхожденіи панагіаровъ, панагій, о формѣ реликваріевъ, о древнихъ епископскихъ шапкахъ. Въ общемъ въ этомъ трудѣ высокое дарованіе Н. В-ча сказывается еще въ полной мѣрѣ, и ничто пока не указываетъ На какую-нибудь усталость его ученаго таланта или утомленность научнаго воображенія.
Среди заботъ послѣднихъ лѣтъ жизни Н. В-ча особенно близко къ его сердцу лежало упроченіе положенія церковной археологіи, какъ предмета преподаванія. Благодаря усиленнымъ хлопотамъ и настойчивымъ указаніямъ, ему удалось добиться того, что церковная археологія, первоначально объединенная съ литургикой, была выдѣлена въ самостоятельную академическую каѳедру. Церковная археологія, кромѣ того, была введена въ кругъ семинарскаго обученія. Вотъ для нуждъ средней школы и для элементарнаго ознакомленія съ наукой церковной археологіи болѣе широкихъ массъ общества Н. В. быстро подготовилъ и издалъ учебникъ. Безспорными достоинствами новаго изданія, какъ учебнаго пособія, являются его содержательность, прекрасное изложеніе, обиліе иллюстрацій. Тѣмъ не менѣе въ отношеніи аккуратности, тщательности въ отдѣлкѣ этотъ послѣдній трудъ Н. В-ча значительно ниже того, что раньше выходило изъ-подъ пера Н. В-ча или имъ издавалось. Прежде всего здѣсь допущены недосмотры досадные и сами по себѣ, а тѣмъ болѣе въ учебникѣ. Сколько разъ въ жизни Н. В-чу приходилось касаться мозаикъ православнаго и аріанскаго баптистерія въ Равеннѣ, и ни разу онъ не впадалъ въ какую-нибудь неточность; между тѣмъ, здѣсь онѣ были смѣшаны; перепутанными оказались планы новгородскихъ церквей, подписи подъ московскими соборами; Кіево-Печерская лавра
яазвана въ подписи Софійскимъ соборомъ и пр. Такого рода упущенія совершенно немыслимы были для Н. В-ча прежняго времени; обычныя его внимательность и щепетильная ак-курэ,тность, простиравшіяся одинаково на главное и на мелочи, теперь ему измѣнили. Но, кромѣ внѣшнихъ недочетовъ, на самомъ содержаніи учебника сказывалось утомленіе автора. Учебникъ въ своей массѣ являлся извлеченіемъ изъ лекцій, такъ что присущія ему достоинства покрываются, собственно говоря, достоинствами лекцій. Точно такъ же, какъ въ лекціяхъ, въ учебникѣ довольно широко захватываются иконографія и архитектура. Новый отдѣлъ, введенный по сравненію съ печатными лекціями, о западно-европейскомъ искусствѣ, тоже, повидимому, былъ заготовленъ давно. Но учебникъ существенно нуждался въ отдѣлахъ о церковно-богослужебной утвари и священныхъ облаченіяхъ; если авторъ касался западно-европейскаго религіознаго искусства, то послѣдовательно было бы ввести главу о религіозномъ искусствѣ въ Россіи новаго времени (послѣ Симона Ушакова). Такъ какъ этихъ отдѣловъ не было въ лекціяхъ, то они не были введены и сейчасъ. Далѣе составлявшіяся еще въ 80-хъ и 90-хъ гг. лекціи мѣстами естественно нѣсколько устарѣли; являлась необходимость хотя бы частичнаго освѣженіи ихъ матеріала. Кое-что въ этомъ направленіи было сдѣлано Н. В-чемъ, но скорѣе въ такихъ формахъ, которыя заставляли чувствовать уже слабѣвшую руку Н. В-ча. Такъ, ведя рѣчь о равеннскихъ мозаикахъ, Н. В. говоритъ о сирійскомъ ихъ стилѣ, но не даетъ къ этому никакихъ поясненій (о мѣстныхъ стиляхъ) и разсматриваетъ эти мозаики въ отдѣлѣ византійской живописи. Говоря о мозаикахъ Кахріэ-Джами, Н. В. если не трактуетъ ихъ, какъ въ лекціяхъ, съ точки зрѣнія упадка византійскаго искусства, то съ другой стороны не характеризуетъ эпохи, когда онѣ возникли, и помѣщаетъ ихъ въ обзорѣ даже раньше, чѣмъ мозаики монастыря Дафни и св. Луки Фокид-скаго предшествующаго художественнаго періода, т. е. Н. В. не затрагиваетъ вопроса о послѣднемъ византійскомъ ренессансѣ. Однако главу объ аѳонскомъ искусствѣ Н. В. начинаетъ фразой о возрожденіи византійскаго искусства при Палеологахъ, коснувшемся и Аѳона, хотя объ этомъ возрожденіи въ своемъ мѣстѣ имъ и не упоминалось.
Недостатки новаго учебника настолько очевидно стояли
въ связи съ начавшимся упадкомъ физическихъ силъ Н. В-ча, что почитатели его таланта не находили нужнымъ рѣзко ихъ подчеркивать, имѣя въ виду, что слѣдуетъ быть только благодарнымъ Н. В-чу, посвящавшему остатки дней своихъ и силъ служенію родной для него наукѣ. Эти недостатки, конечно, чувствовались и самимъ Н. В-чемъ,—и такъ какъ многое говорило за то, что учебникъ быстро разойдется, то Н. В. надѣялся, что современемъ при второмъ изданіи можно будетъ внести значительныя поправки. Учебникъ вышелъ лѣтомъ 1915 года, а зимою этого года вслѣдствіе происшедшаго частичнаго кровоизліянія врачъ предписалъ Й. В-чу полный отдыхъ и отказъ отъ ученыхъ занятій. Въ бесѣдѣ съ врачемъ Н. В. какъ-то разъ говорилъ, что въ отношеніи къ наукѣ и къ Академіи онъ чувствуетъ себя уже сдѣлавшимъ все, что по своимъ силамъ и способностямъ онъ могъ сдѣлать,и что ему хотѣлось бы только пожить еще годъ другой для того,чтобы написать свои воспоминанія. Разумѣется, эти мемуары, если бы Н. В-чу удалось ихъ издать, при богатой впечатлѣніями жизни Н. В-ча, при близкомъ его знакомствѣ съ ученымъ міромъ и при широко-общественномъ характерѣ его дѣятельности, явились бы источникомъ высокой исторической цѣнности. Судьбѣ не было угодно, чтобы этимъ послѣднимъ дѣломъ Н. В. увѣнчалъ свою трудовую жизнь. Н. В. таялъ съ каждымъ днемъ. Уже у умирающаго Н. В-ча консиліумъ врачей констатировалъ ракъ легкихъ. Скончался Н. В. 8 марта 1917 г. на 69-мъ году жизни.
Настоящій очеркъ нѣсколько уклоняется по своему характеру отъ обычнаго типа laudatio funebris, давая посильную объективную оцѣнку трудовъ Н. В-ча на фонѣ общаго теченія церковно-археологической науки, не чуждую мѣстами и критики. Въ настоящемъ очеркѣ отмѣчается періодъ особаго подъема научной дѣятельности Н. В-ча и нѣкотораго ея ослабленія, указываются болѣе выдающіеся его труды и труды менѣе значительные.Тѣмъ не менѣе при подготовкѣ этого очерка, перелистывая страницы богатаго учено-литературнаго наслѣдія, оставленнаго Н. В-чемъ,' авторъ все время былъ проникнутъ чувствомъ глубокаго преклоненія предъ почившимъ: несомнѣнно, это былъ первостепенный и даже великій ученый талантъ, проявлявшій себя какъ мощная созидательная сила.
Ник. Малицкій.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризации Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академическом интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
