CC BY
0УДК 070
Медиалингвистика. 2024. Том 11, № 2
Проект «поворота» сибирских рек:
динамика презентации в текстах советских СМИ*
Н. С. Цветова, Т. В. Жаркова
Санкт-Петербургский государственный университет,
Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7-9
Для цитирования: Цветова Н. С., Жаркова Т. В. (2024). Проект «поворота» сибирских рек: динамика презентации в текстах советских СМИ. Медиалингвистика, 11 (2), 237-251. https://doi.org/10.21638/spbu22.2024.206
Авторы статьи анализируют материалы одной из самых известных, вследствие остроты, продолжительности, общественной значимости, публичных полемик советского периода. Цель — выявление факторов, влияющих на специфику презентации научной идеи в СМИ: на механизмы формирования транслируемых смыслов и выбор маркеров возражения. Эмпирическая база исследования включает публикации в СМИ 1950-1980-х годов, создавалась в соответствии с принципом репрезентативной выборки. Теоретико-методологические основания аналитического подхода разработаны создателями когнитивного подхода к изучению коммуникативного взаимодействия субъектов речи. При создании аналитического алгоритма использовались элементы методики интенци-онально-стилистического анализа медиатекста, инструменты медиариторики, критики медиаречи. Основной вывод: коммуникативная траектория продвижения научной идеи зависит от фактора адресата, информационного канала, от коммуникативных установок инициаторов, статусных характеристик участников, особенностей глобальной коммуникативной ситуации. На разных этапах научной полемики под влиянием перечисленных факторов меняются объем и структура научного знания. При определенных условиях в публичную коммуникацию вводятся популярные описания обсуждаемых проектов, мотивирующие их результаты научных исследований, итоги работы специализированных экспертных комиссий, исторические аналогии, прецедентная информация. Но убеждающий эффект информации такого типа может быть нейтрализован, если участники полемики обладают административными возможностями для использования непозволительных уловок вместо вербализованных вариантов возражения, могут изменить объект критики. Результативность проанализированной полемики в значительной степени была обусловлена презентацией побуждения: на первом этапе были обозначены альтернативные идеи, стимулирующие научный поиск; на втором появился призыв к приостановке вызывающего возражения проекта. Обладающие высоким воздействующим потенциалом маркеры возражения создали в публицистических текстах профессионалы речи, включившиеся в полемику в результате сознательного расширения инициаторами коммуникативного пространства. Отобранный для анализа медийный материал может быть использован и при исследовании процесса социализации научного знания, вариантов развертывания общественной полемики как средства нейтрализации антинаучных административных решений.
Ключевые слова: полемика, коммуникативная траектория, фактор, маркер возражения, мотивация.
* Исследование выполнено при поддержке гранта «Речевые практики возражения и пути их преодоления в научно-популярной медиакоммуникации» (Соглашение с РНФ № 22-18-00184).
© Санкт-Петербургский государственный университет, 2024
Постановка проблемы
Актуальность материалов одной из самых известных вследствие остроты, продолжительности, общественной значимости публичных полемик сегодня определяется несколькими обстоятельствами. Во-первых, значительностью исторического опыта научно-популярной журналистики, которая определяется его продолжающимся технологическим влиянием на современный процесс налаживания «плодотворного взаимодействия научного сообщества и СМИ» [Колоев 2012: 146] и не менее очевидной необходимостью восстановления культуры несогласия, без чего немыслимо развитие гражданского общества, формирование критического мышления. Во-вторых, геополитическими, экономическими вызовами, связанными с подготовленным ныне аналогичным по сути российско-китайским проектом и возникшими в начале ХХ в. попытками реанимировать советский сибирско-азиатский вариант (С. Г. Кара-Мурза, Н. А. Лебедева и др.). Важно, что при обсуждении новых планов современных массмедиа в сегодняшних социально-политических условиях происходит расширение проблематики публичных дискуссий. Сегодня «страсти по воде» кипят, так как она является одним из главных стратегических ресурсов, который нуждается в перераспределении и эффективном использовании, при этом происходит обновление и смысловой структуры, и речевой формы соответствующего сегмента научно-популярного дискурса.
Наша цель — выявление факторов, влияющих на специфику презентации научной идеи в СМИ: на механизмы формирования транслируемых смыслов и выбор маркеров возражения.
Эмпирическая база исследования — публикации в СМИ 1950-1980-х годов, посвященные одному из масштабнейших замыслов поздней советской эпохи — так называемому плану «поворота сибирских рек» в Казахстан и Среднюю Азию, над созданием которого работали в СССР несколько научных институтов. Основной принцип формирования эмпирической базы — принцип репрезентативной выборки.
Теоретико-методологические основания аналитического подхода были разработаны нашими предшественниками при форматировании когнитивного подхода к изучению коммуникативного взаимодействия субъектов речи.
При создании аналитического алгоритма использовались инструменты ме-диариторики [Гришанина-Мошкина 2021], элементы современных методик стилистического анализа медиатекста, которые были разработаны в рамках критики медиаречи как «полидисциплинарного развития медиалингвистики» [Дускаева, Цветова 2020: 353], «интегративного интенционального метода описания» медиа-стилистики [Клушина 2018: 2]. Уделялось особое внимание целям и задачам создателей анализируемых медиатекстов; социальному, профессиональному статусу субъектов речи; наконец, специфике использования разных элементов языковой системы [Дускаева 2018: 9]. Локально применялся прием словарной идентификации, но доминировал прием интроспекции, предполагающий использование результатов саморефлексии исследователей как носителей языка по поводу того или иного речевого явления.
История вопроса
Модернизационные процессы в научно-популярном медиадискурсе рассматриваются современными исследователями многосторонне, прежде всего в контексте истории российской научно-популярной журналистики (Е. А. Лазаревич, А. Г. Ваганов, А. И. Акопов, В. А. Рарафонова, Ю. Б. Балашова и др.). Кроме того, дополняются «понятие и функционал научных коммуникаций в современной медиа-среде», изучается трансформация инструментов и каналов научных коммуникаций, стратегий продвижения научного контента [Тельнова 23: 6-7]. В этом направлении исследований доминирующим можно считать внимание ученых к «дискурсивным особенностям современных научных медиатекстов» [Полонский 2023], прежде всего к научной интернет-коммуникации [Кожемякин 2023].
Мощный поток научных работ формируется в русле современной медиалинг-вистики, исследующей весьма значительный спектр научных проблем от выявления «основных направлений популяризации науки в массмедиа» [Дускаева 2023а: 220], постижения специфики современной научной популяризации [Рысакова 2022] до постижения принципов языковой интерпретации научного знания в СМИ [Болдырев, Ефименко 2022], выявления особенностей технологий диалогизации научно-популярной коммуникации (Е. В. Выровцева, А. А. Малышев, Е. А. Щеглова, Л. Ю. Иванова, Е. Ю. Лебединская и др.) [Дускаева 2023б].
Анализ материала
Коммуникативная траектория заинтересовавшего нас спора противников и сторонников мегапроекта ХХ в. представлена несколькими полемическими циклами. Специфика каждого цикла в значительной степени определяется структурой и статусом субъекта коммуникации, его коммуникативными задачами, степенью опоры на научные основания, речевыми техниками возражения.
Инициатором полемики сегодня предлагается считать киевского инженера Якова Демченко, который в 1868 г. подал в Императорское русское географическое общество брошюру «О наводнении Арало-Каспийской низменности для улучшения климата прилежащих стран». В 1871 г. юношеская идея была оформлена в более серьезной работе «О климате России», а затем обсуждалась. Но общественное мнение квалифицировало идею как безумную1, т. е. в данном контексте «глупую, шальную, безрассудную» [Даль 1955: 77]. В высшей степени эмоциональная оценка стала маркером огульного отрицания, которое форматировало позицию оппонентов Я. Демченко. Самую известную саркастическую по тональности рецензию опубликовали популярные в XIX в. деловые «Биржевые ведомости». Автор посоветовал молодому ученому вложить свой гонорар в реализацию проекта. Этот совет заменил экономическое обоснование возражения против идеи, о которой несколько десятилетий не вспоминали. Современный журналист Д. Окунев утверждает, что проект Я. Демченко обсуждался в высших эшелонах советской власти только в 1920-х годах, когда советское государство увлеклось проектами глобального переустройства мира, покорения природы. Основной причиной возвращения к от-
1 Окунев, Д. (2019). Грандиозный проект как СССР реки поворачивал. Газета.т. Электронный ресурс Ьйр8:/М^да2е1а.ш/8с1епсе/2019/10/22а12771272.8Ь1ш1?у8сНа=1ш19оу3к6580908411.
вергнутой когда-то идее стал общий пафос эпохи. Но далее обсуждений в правительственных кулуарах, которые не были задокументированы, тогда дело не пошло.
Послевоенное возвращение к проекту могло бы состояться в 1948 г. в контексте реализации «Сталинского плана преобразования природы», предполагавшего возвращение к научным идеям, всего несколько десятилетий назад казавшимся фантастическими. Это было время реализации смелых и масштабных замыслов, устремленных в прекрасное будущее. Например, именно в послевоенные десятилетия была принята к воплощению давняя мечта Василия Докучаева о лесополосах (1903), всерьез обсуждался план Митрофана Давыдова о создании Сибирского моря на Иртыше (начало 1950-х), идея Петра Борисова о сооружении плотины в Беринговом проливе (конец 1950-х)2. Помешало негативное отношение Сталина, по утверждению Б. Сарнова [Сарнов 2004], которое могло быть связано с намерением вождя осушить Каспий для добычи нефти. Доподлинно известно одно: Сталин оставил без внимания даже соответствующее обращение академика В. А. Обручева, знаменитого географа, путешественника, писателя, популяризатора науки, лауреата двух Сталинских премий. Хотя в 1946-1954 гг. большая группа инженеров Гидроэнергопроекта — человек сорок — разработала план орошения Арало-Каспий-ской впадины водами рек Енисея и Оби на площади в 50 млн га [Давыдов 1961: 20]. Научная идея, которую на этот раз поддержал авторитетный ученый, уже во второй раз не стала объектом открытой научной полемики. Идея была реанимирована и запущена для общественного обсуждения в СМИ в 1959 г. после XXI съезда КПСС. Первый технико-экономический доклад опубликовала «Экономическая газета» (21 февраля 1961 г.). Один из наиболее известных и успешных проектов по реализации поставленных в докладе научно-технических задач представил в «Технике молодежи» инженер М. М. Давыдов, разработавший собственный проект использования части водостока рек Оби и Енисея в Арало-Каспийской низменности. В научно-популярной презентации проекта было дано его описание «в общих чертах», содержалась информация об основных полемических темах:
— вокруг двух вариантов трасс магистральных каналов (Южного и Северного»), плана создания Сибирского моря и канала через Тургайские ворота;
— связанных с необходимостью изобретения способов борьбы с высыханием Аральского моря;
— о проблеме «делового восприятия» воды, решение которой требовало обновления многих технологических процессов, которые без воды нельзя осуществить.
В полном соответствии с решаемыми автором коммуникативными задачами (информирование и разъяснение) в статье-презентации своего проекта М. М. Давыдов использует статистику; простые схемы, визуализирующие намеченные преобразования, используемые автором статьи как средство «управления вниманием» (Е. А. Кожемякин) адресанта; вопросно-ответные конструкции, открывающие абзацы, представляющие каждый новый элемент смысловой структуры публикации [Бердник 1983: 61]. Судя по доступной речевой форме, автор статьи пытался при-
2 Кудряшов, К. (2021). Поворот рек? Это цветочки! Почему отказались от проекта Сибирского моря? Аргументы и факты. Электронный ресурс https://aif.ru/society/history/povorot_rek_eto_ cvetochki_pochemu_otkazalis_ot_proekta_sibirskogo_morya.
влечь внимание широкой читательской аудитории к проекту, предлагал его экономическое обоснование.
Важно отметить, что автор-инженер обозначает несколько проблемных зон, возникающих при реализации проекта. Эта часть его публикации была адресована профессионалам, провоцировала развитие научно-технической мысли, т. е. побуждала ученых действовать по вполне определенной программе: Нужно искать новые методы охлаждения, используя место воды воздух, вносить изменения в технологические процессы производства, бороться с утечкой в системах водоснабжения и канализации <...> за чистоту воды в речных системах [Давыдов 1961: 21]. Но на этом этапе, как свидетельствует М. И. Бровченко, коммуникативное доминирование демонстрировали представители административно-партийной системы, которые решали судьбу научной идеи, прежде всего на пленумах ЦК КПСС, на всесоюзных совещаниях в Ташкенте, Алма-Ате, Москве, Новосибирске. По сути, в мейнстриме обсуждения оказалась закрытая полемика, инициаторы которой руководствовались административно-политическими интересами. Как утверждает тот же Д. Окунев, «главными толкачами» проекта на этом этапе был Ш. Рашидов, первый секретарь Компартии Узбекистана, отвечающий на важнейшую статью советского экспорта — хлопок. На его стороне, кроме инженеров-гидролов, были физики-атомщики, конкурировавшие с начала холодной войны с американскими строителями Центрально-Аризонского канала, предполагавшие создавать новую водную систему с использованием 250 направленных ядерных взрывов малой мощности. Д. В. Воробьев считает, что защитникам проекта прежде всего мешали межотраслевые конфликты и борьба между центром и регионами3. В закрытой дискуссии сторонники идеи победили: в середине 1960-х в развитие формирующейся коммуникативной траектории, продвигающей давно созревавшую в научном дискурсе идею, был сделан следующий шаг: было принято решение разработать план перераспределения стока вод [Бровченко 2017: 104]. Только 24 мая 1968 г. вышло постановление ЦК КПСС и Совмина № 612 «О перспективах развития мелиорации земель, регулирования и перераспределения стока рек в 1971-1988». Как следствие, несколько научных коллективов начали разрабатывать необходимые для реализации поставленных задач проекты, не привлекая к своей работе общественного внимания.
Классифицирующая интерпретация проекта была предложена на XXV съезде КПСС после обозначения приоритетов государственной экономической политики в докладе Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева. «Первоочередной задачей остается ускорение научно-технического прогресса»,4 — заявил Генсек. Далее прозвучал важный комментарий, который в послесъездовской полемике будет использоваться как оценочный камертон: «Можно и нужно облагораживать природу, помогать природе полнее раскрывать ее жизненные силы»5. Здесь же были обозначены ключевые коммуникаторы при обсуждении данной проблематики — академические институты, министерства и ведомства как авторы одного из программ-
3 Воробьев, Д. В. (2006). Как государство спорит с собой. Неприкосновенный запас, 2 (46). Электронный ресурс https://magazines.gorky.media/nz/2006/2/kogda-gosudarstvo-spoиt-s-soboj-debaty-o-proekte-povorota-rek.html.
4 Материалы XXV съезда КПСС (1976). М.: Политиздат. С. 47.
5 Материалы XXV съезда КПСС (1976). М.: Политиздат. С. 53.
ных документов — «Комплексной программы научно-технического прогресса и его социально-экономических последствий на 1976-1990 годы». В докладе председателя Совета министров СССР А. Н. Косыгина установка на актуализацию научной идеи была достаточно четко обозначена, дано ее директивное описание: «В десятой пятилетке мы должны будем приступить к проведению научных исследований по такой крупной проблеме, как переброска части стока северных и сибирских рек в бассейн Волги, в Казахстан и Среднюю Азию»6. По сути, это описание могло бы стать установочным для будущей полемики, если бы коммуникативной целью ее участников стало достижение объективной оценки идеи. Только с момента публикации материалов съезда полемика выходит за пределы внутрипартийной и аппаратной жизни, так как становится понятно, что съезд официально зафиксировал начало разработки проекта — исследовательский этап. Проблемы, связанные с решением съезда, с этого момента — предмет полемики.
Известный белорусский литератор А. Адамович писал об особенностях организационного этапа: при заинтересованных в проекте ведомствах создаются своеобразные научные «адвокатские конторы», т. е. ангажированные группы ученых и специалистов, главной задачей которых стало доказательство перспективности соответствующего проекта, за которым стояли ведомственные интересы. Как коммуникативный инструмент в полемике с противниками они использовали селективную интерпретацию идеи — развивающую аргументы «за». А. Адамович достаточно точно охарактеризовал создавшуюся коммуникативную ситуацию. Он описал субъект коммуникации, подчеркнул разные коммуникативные роли участников полемики: на так называемую науку «ссылаются те, у кого поверх головы излишек бюджетных денег, непривычно много людей, техники — единственная и одна забота — куда их закопать, миллиарды, чтобы звучали литавры-реляции, сыпались поощрения, сочинялись о «трудовых подвигах»романы-поэмы» [Адамович 1991: 196].
Несмотря на доминирование ученых защитников проекта, ангажированных интересантами из партийно-административного истеблишмента, иную позицию заявил обладавший высоким авторитетом в научных кругах вице-президент АН СССР А. Яншин, известный геолог: «Такой проект нашей стране не нужен. Необоснованность и вредность его по всем параметрам очевидны. Я заявляю это официально, как ученый. Однако мне известно, что стоят за ним большие силы. Но надо любой ценой проект приостановить. Я сделаю все возможное»7. Первое, что предпринимает авторитетный теоретик для развертывания полемики, —расширяет круг коммуникантов: настаивает на создании Временной научно-технической экспертной комиссии, которая помогла бы выработать объективное отношение к предмету спора. Основная коммуникативная цель оппонентов проекта — демонстрация научной несостоятельности авторов методик расчета колебаний отметок уровня Каспийского моря и солености Азовского, разработанных Институтом водных проблем, принятых Минводхозом СССР. Единомышленник А. Яншина — известный математик, академик Л. Понтрягин в Математическом институте АН
6 Материалы XXV съезда КПСС (1976). М.: Политиздат. С. 143.
7 Маржецкий, С. (2023). Стоит ли возвращаться к проекту разворота северных рек в Среднюю Азию? Репортер. Электронный ресурс https://topcor.ru/36854-stoit-li-vozvraschatsja-k-proektu-razvorota-severnyh-rek-v-srednjuju-aziju.html.
СССР создает семинар, участники которого доказывают ущербность расчетов, принятых для обоснования проекта. А. Л. Яншин расширяет коммуникативное пространство, четко обозначает линию коммуникативного противостояния. Двенадцать ученых подписывают подготовленное им письмо в ЦК партии «О катастрофических последствиях переброски части стока северных рек». Л. Понтрягин пишет личное письмо М. Горбачеву. Эти коммуникативные акты можно рассматривать и как дополнительное расширение представления о субъекте коммуникации, как разрушение уже сформировавшихся к тому времени групп полемистов за счет привлечения на свою сторону партийных аппаратчиков, чиновников.
Следующий коммуникативный шаг сделали оппоненты мятежных академиков. Этот шаг, по классификации известного русского логика, специалиста по логике отношений С. Поварнина (1870-1952), можно атрибутировать как «грубейшую непозволительную», «механическую» уловку, предполагающую намерение субъекта подавить инициативу, стимулирующую развертывание полемики [Поварнин 1996: 73]. По утверждению авторов документального фильма «В шаге от апокалипсиса», пресечение научной полемики в публичном коммуникативном пространстве имело превентивный характер. В фильме приводится цензорский перечень, в который был включен запрет на «любое упоминание в печати о неприятии и аргументах против поворота рек, любое упоминание противников поворота»8. Инициатива изменения коммуникативного статуса научной полемики принадлежала С. П. Залыгину, представителю научного сообщества, инженеру-гидрологу, кандидату технических наук, специалисту по проектированию оросительных систем, к тому времени уже имевшему и литературный опыт, и опыт борьбы с энтузиастами затопления Обской низины (1963). С. П. Залыгин переносит полемику ученых, предлагающих информацию, необходимую для формирования объективной оценки проекта, в публичное коммуникативное пространство. Он отмечал, что на начальном этапе дискуссии идеологическая машина успешно работала против оппонентов-ученых, используя давно известные технологические уловки: «Это была мафия, в которой только внешне не доходило до убийства. Они мне много раз в лицо говорили: поздно мы тебя засекли. Нам бы годика на полтора-два до твоих статей, и все было бы нормально»9. Коммуникативную инициативу С. П. Залыгина развивают представители нескольких научных отраслей: биологи, математики, гидрографы, почвоведы, экологи. Их коммуникативная установка — предъявление не оппонентам, но массовой аудитории системы возражений в форме контраргументов, демонстрирующих слабые стороны обсуждаемого проекта, провоцирующих его отрицательную оценку:
— изъятие из сельскохозяйственного оборота огромных площадей пахотных земель, затопление богатейших лесных угодий и изменение направления уже существующих коммуникаций из-за неизбежного подтопления уже существующих автотрасс;
— возможное негативное влияние на Гольфстрим и европейский климат;
— заболачивание прилегающих к каналам и водохранилищам территорий;
8 Поворот рек Сибири. В шаге от апокалипсиса (2014). Блог Т. Кочуриной. Электронный ресурс http://perevalnext.ru/povorot-rek-sibiri-v-shage-ot-apokalipsisa.
9 Цит. по: Рябкина, А. (2016). Как Горбачев спас сибирские реки. LiveJournal. Электронный ресурс https://ed-glezin.livejournal.com/840950.html.
— огромные материальные затраты на реализацию проекта (около 16 млрд долл.);
— необходимость масштабного энергетического обеспечения;
— риски разрушения экосистемы;
— негативный опыт строительства Каракумского канала, которое внесло свою лепту в исчезновение Арала, негативно повлияло на экосистему Средней Азии.
Из приведенного перечня затрагиваемых при создании контраргументов проблем ясно, что оппонентами авторов проекта привлекался значительный объем научных знаний по землепользованию, мелиорации, гидрологии и т. д. в поиске научно-технических ошибок оппонентов и при прогнозировании негативных последствий деятельности по реализации проекта. Коммуникативная цель адресанта — «изменения в смысловом поле адресата» [Леонтьев 2008: 273] — реализовывалась двумя путями:
— сообщением новых, дополнительных знаний;
— представлением уже известного в новом контексте, в новом свете. При таком подходе к коммуникации в качестве целесообразной речевой формы используются продуманные формулировки, не допускающие двусмысленности.
Для развития коммуникативной траектории С. П. Залыгин использовал типичный ход публичной научной полемики советского периода — организация «круглого стола» ученых-почвоведов в журнале «Наш современник» (№ 7, 1985). Генеральная интенция «залыгинского» сегмента коммуникативной траектории — формирование отрицательно-оценочных смыслов в общественном мнении.
Необходимость такого хода проясняет популярная тогда «Баллада о свободе» Ф. Искандера: «Грустно. И ни черта не понять, что там мозгует режим. / Северным рекам шеи свернуть или отнять Гольфстрим!» (1990). С. Залыгин вовлекает в научную полемику профессиональных коммуникантов — известных публицистов и литераторов, которые обладали достаточным коммуникативным опытом для того, чтобы повлиять на общественное мнение через трансляцию определенно системы модальностей: от гнева, вызванного категорическим неприятием проекта, до уничтожающей иронии.
Самым мощным инструментом вовлечения становится моделирующая оцениваемую проблему романтическая метафора, широко растиражированная журналистами — поворот сибирских рек, изобретенная не С. Залыгиным, как пишут многие журналисты, а инженером М. М. Давыдовым. К началу широкой дискуссии в публичном коммуникативном пространстве использовались три номинации проекта как маркеры коммуникативной траектории: переброска части стока северных рек (научный дискурс), территориальное перераспределение стока вод (официально-деловая коммуникация), поворот сибирских рек (медиапростран-ство). Третья номинация уводила массовую аудиторию от объективного описания проекта.
В реальности проект предполагал именно переброску и только части речных стоков, не превышающей 6 %, распадался на две части, которые различались по целям.
На первом этапе через каналы и водохранилища части водостока Северной Двины и Печоры должны были перенаправляться в Волгу для наполнения Каспийского моря, уровень которого неуклонно падал в течение десятилетий.
Вторая часть проекта — перенаправление части годового сброса Оби, Иртыша, Тобола, Ишима на обводнение Курганской, Челябинской, Омской областей и на орошение хлопковых полей Узбекистана, Казахстана, Киргизии; создание судоходного канала «Азия» (Карское море — Каспийское море — Персидский залив).
В свое время Ш. Балли писал, что мысль человека определяется логическим восприятием и эмоциями, чаще всего складывается из логической идеи и чувства [Балли 1955]. Метафорическая номинация была обусловлена в первую очередь эмоциональным отношением к проекту, сработала как триггер, запускающий «ценностное ориентирование» [Кремер 2014], как коммуникативный приоритет, достигаемый за счет воздействия на чувства массовой аудитории. Одна из первых коммуникативных реакций на образ-стимул принадлежала В. И. Белову. Известный прозаик-деревенщик опубликовал в европейском эмигрантском журнале «Русская мысль» (июль, 1982) статью, направленную против проекта, в которой вместо рациональных аргументов он использовал эмоциональное сравнение: «Сибирские реки как кровеносные сосуды человека — кровь не может течь вспять». Предложенный известным писателем аргумент был направлен против научной идеи, т. е. возвращал на этап формирования инициативы, подрывал доверие к ней.
Коммуникативный вектор, предложенный С. Залыгиным, В. Беловым, активно развивался в выступлениях участников Съезда советских писателей в 1986 г. Этот съезд позже назовут «съездом мелиораторов». Ключевой модус большинства выступлений — эмоциональная оценка, доминирование которой демонстрировало нарастание «степени эмоциональной разогретости» полемистов (С. Чупринин).
Одно из наиболее значительных съездовских событий — выступление В. Г. Распутина, который обновил, глобализовал сложившуюся в начале полемики систему аргументов, облек их в яркую, ясную, доступную, эстетизированную речевую форму. В. Распутин настаивал: «Сейчас все больше и больше становится понятным, что огромная опасность грозит этой земле — не как духовному понятию, не как сумме патриотических чувств, а как пристанищу народа, на котором он осуществляет свое назначение. Потому что пять миллионов квадратных километров, которые вовлекаются в проектируемый поворот северных и сибирских рек, — это немалая часть России, потому что пятая часть мировых запасов пресной воды, которая дивной красотой плещется в Байкале, — это огромное стратегическое богатство, дороже золота, нефти, дороже чего угодно, поскольку содержит в себе жизнь» [Распутин 1994: 421]. По сути, воздействующий потенциал распутинского выступления был обусловлен совмещением деловой, научной информации и поэтического образа воды.Кульминационным моментом анализируемой полемики стал последний контраргумент деревенщиков, который в последующие десятилетия был мифологизирован и использовался pro et contra их позиции очень широко. Время этого аргумента — время «похорон» «интеллигентски наивных швейцеров-ских призывов к благоговению перед всем живым» [Распутин 1994: 199]. Документировал аргумент А. Адамович, который в 1985 г. писал: «Помню Распутинские слова в Иркутском университете, где мы выступали несколько лет назад: на вопрос, что будет, если все старания его и его товарищей разобьются о министерские, бюрократические надолбы и реки все-таки повернут, писатель ответил очень тихо, побледнев даже — да, это не были слова на ветер. Смысл их: самосожжение на Красной площади» [Адамович 1991: 175].
Как известно, противники проекта победили10. В 1986 г. было принято решение о его приостановке. О причинах такого решения спорят до сих пор. По всей вероятности, причин было несколько. Об экономических мы умолчим, но уроки полемики были весьма значительными. Как написал С. П. Залыгин: «Опыт этой дискуссии обществу еще пригодится» [Залыгин 1983: 10].
Результаты исследования
В чем специфика такого опыта и его значение? Коммуникативная траектория, сформировавшаяся для сопровождения научной идеи, возникшей в середине XIX в., имеет достаточно сложную структуру, презентующую только институциональные особенности научно-популярного спора. Установочная часть формировалась под влиянием осведомительной интенции, которой руководствовался автор проекта, сосредоточившийся на информировании массовой аудитории, видимо, для приобретения ее в качестве главного единомышленника. Вступившие в публичную полемику с автором журналисты дискредитировали научную идею, используя подмену полемики из-за тезиса полемикой из-за разъяснения практической значимости научной идеи. На следующем этапе велись закрытые споры вокруг научной идеи, на основе которой мог быть создан перспективный проект. Естественно, кульминационным актом презентации идеи стала статья специалиста, информирующая о проекте, побуждающая специалистов к участию в нем. Но кульминация не стала триггером нового этапа научной полемики, так как все споры о проекте обрели закрытый формат. На изменение формата повлияли публичные выступления крупных ученых, имеющих в научно-популярном медиадискурсе высокий коммуникативный статус. Далее участники полемики расширяли представление об эффективных каналах распространения научного знания. В состав каналов в конце концов вошли общественно-политические издания; публикации, подготовленные обществом «Знание» для лекторов; трибуны общественных мероприятий разного типа. На заключительном этапе коммуникативную инициативу перехватили у авторитетных ученых писатели, общественные деятели, граждане с активной жизненной позицией. Набор маркеров транслируемых ими возражений против проекта в результате этого «захвата» коммуникативного пространства — изобразительно-выразительные средства языка, используемые для трансляции и мотивации негативных оценок, маркирующие возражение.
Очень скоро полемика, возникшая в «сравнительно узкой среде специалистов и тоже в самом узком кругу интеллигенции» [Залыгин 1983: 11], с привлечением медиа, с обращением к массовой аудитории превратилась в средство корректировки общественной аксиологии. Участники дискуссии предпринимали попытки создания алгоритма деидеологизации общественного сознания, напомнив адресату о «прямом назначении общества — воспринимать жизнь в возможно широком и всестороннем плане» [Залыгин 1983: 24]. Одним из наиболее очевидных проявлений деидеологизации общественного сознания стало объединение в кругу противников проекта консерваторов («деревенщиков» в первую очередь) и писателей,
10 Кудряшов, К. (2021). Поворот рек? Это цветочки! Почему отказались от проекта Сибирского моря? Аргументы и факты. Электронный ресурс https://aif.ru/society/history/povorot_rek_eto_ cvetochki_pochemu_otkaza1is_ot_proekta_sibirskogo_morya.
ученых — носителей либерального мировоззрения. Было доказано, что «не групповое пристрастие, а спор, спор с достоинством и по существу приближает истину... Но когда экономические законы жизни и бытия находятся в перестройке на новый режим активности, то сознание общества в решающей степени формируется мобильным идеологическим воздействием — через печать, через слово прежде всего, через конкретных людей, несущих это слово» [Горбачев 1988: 29].
Думается, что результативность проанализированной полемики в значительной степени была обусловлена двухэтапной презентацией побуждения: на первом этапе были обозначены альтернативные идеи, стимулирующие научный поиск в определенной сфере; на втором, когда уже сформировалась система контраргументов, появился призыв к приостановке вызывающего возражения проекта.
Специально отмечаем еще один важный момент: обладающие высоким воздействующим потенциалом маркеры возражения создали в публицистических текстах профессионалы речи, включившиеся в полемику в результате сознательного расширения инициаторами коммуникативного пространства.
В процессе полемики восстанавливалась национальная аксиология, рассматривающая труд на земле не просто как средство выживания и материального благосостояния, а как ценность, придающую смысл человеческому существованию. Были актуализированы традиционные статусные характеристики полемистов как компетентных риторов, профессионалов речи. Участники полемики на заключительном этапе смогли восстановить классический алгоритм оценки реального положения дел, основанный на ответственности за слово, на «остром чувстве своего долга перед величайшей и всеобъемлющей проблемой современности — "быть или не быть?" — во всех ее аспектах» [Залыгин 1983: 50]. Важнейшую причину такой высокой результативности общественной полемики на научную тему назвал С. С. Аверинцев, считавший, что только новое время заставляло и давало возможность «уточнять, доводить до возможной отчетливости выяснение своей мысли и ее отношение к чужим позициям» [Аверинцев 1990: 82].
Выводы
Проанализированные материалы даю возможность говорить о том, что полемика, спровоцированная актуализацией старой научной идеи, развивалась по траектории, зависящей не только от фактора адресата, информационного канала, но и от коммуникативных установок инициаторов, статусных характеристик участников, особенностей глобальной коммуникативной ситуации. На разных этапах под влиянием перечисленных факторов менялся механизм подачи научного материала: объем популяризируемого научного знания, его структура, техники оценивания, каналы презентации, адресат. На установочном этапе были созданы условия, при которых в публичную коммуникацию с успехом могли быть введены популярные описания обсуждаемых проектов, мотивирующие их результаты научных исследований, итоги работы специализированных экспертных комиссий, исторические аналогии, прецедентная информация. Но далее наступило время, когда осведомительная интенция была свернута под давлением полемистов, обладающих административными возможностями, использовались непозволительные уловки вместо вербализованных вариантов возражения.
На заключительном этапе полемики противники проекта максимально расширили коммуникативное пространство, представление о субъекте коммуникации, изменили речевую форму презентации оценочной интенции и выиграли.
Советские читатели получили принципиально важный, «непривычный» опыт «расширения внешней свободы», преодоления, как писал С. Аверинцев, «умственного иммунодефицита»: «Почему капитулировал в свое время Козлевич перед возгласом Остапа Бендера "Бога нет"? Надо полагать, потому, что он получил религиозное воспитание определенного типа, состоявшее в ограждении воспитуемого от возможности столкнуться с иной точкой зрения, интонация апломба в соединении с непривычными словами вызывает шок, заменяющий все аргументы» [Аверинцев 1990: 81].
Полученными результатами значительность отобранного для анализа медийного материала не исчерпывается. Он открывает возможности исследования процесса социализации научного знания, вариантов развертывания общественной полемики как средства нейтрализации антинаучных административных решений. Кроме того, исторический опыт такого типа полезен для преодоления сегодняшней коммуникативной ситуации, описание которой предложила А. Латынина, уловившая момент ее зарождения: «Нынешний момент наших полемик, в которых торжествует нетерпимость, непримиримость, склонность воспринимать чужое мнение не как иное, а как враждебное, а в любом оппоненте видеть не инакомыслящего, а врага» [Латынина 1988: 139].
Литература
Аверинцев, С. С. (1990). Надежды и тревоги. В Позиция. Литературная полемика (с. 73-84). М.: Советская Россия.
Адамович, А. М. (1991). Мы шестидесятники: Эссе, публицистика. М.: Советский писатель. Балли, Ш. (1955). Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Иностранная литература. Бердник, Л. Ф. (1983). Вопросительные предложения на газетной полосе. Русская речь, 3, 60-65. Болдырев, Н. Н., Ефименко, Т. Н. (2022). Вторичная интерпретация научного знания в дискурсе
СМИ. Медиалингвистика, 9 (4), 355-368. Бровченко, М. И. (2017). Поворот сибирских рек и общественная сила, остановившая этот проект
(к истории вопроса). Наука без границ, 5 (10). Горбачев, В. В. (1988). Перестройка и подстройка. Заметки писателя. В Позиция: Опыт критического
ежегодника (с. 5-39). М.: Советская Россия. Гришанина-Мошкина, О. В. (2021). Медиариторика в XXI веке: конструктивность речевого оптима-
ла в дискуссионном процессе. Вестник культуры и искусства, 2 (66), 92-99. Давыдов, М. (1961). Обь, Енисей, ждем вас на юге! Инженер рисует эскиз новых рек. Техника-молодежи, 4.
Даль, В. И. (1955). Толковый словарь. Т. 1. М.: ГИИНС.
Дускаева, Л. Р. (Ред.) (2018). Предисловие. В Медиалингвистика в терминах и понятиях (с. 8-11). М.: Флинта.
Дускаева, Л. Р. (2023а). Направления популяризации науки в массмедиа. В Медиалингвистика: мат-лы докл. VII Междунар. конф. Вып. 10. Язык в координатах массмедиа (с. 219-223). СПб.: Ме-диапапир.
Дускаева, Л. Р. (Ред.) (2023б). Предъявление научного знания в диалоге медиа: контексты, технологии
и языковые техники. СПб.: Медиапапир. Дускаева, Л. Р., Цветова, Н. С. (2020). Критика медиаречи как полидисциплинарное направление ме-
диалингвистики. В Медиалингвистика славянских стран (с. 353-378). М.: Флинта. Залыгин, С. П. (1983). Поворот. М.: Мысль. Клушина, Н. И. (2018). Медиастилистика. М.: Флинта.
Кожемякин, Е. А. (2023). «Удобный текст»: аффордансы в современной научной интернет-коммуникации. В Медиалингвистика: мат-лы докл. VII Междунар. конф. Вып. 10. Язык в координатах массмедиа (с. 228-232). СПб.: Медиапапир. Колоев, А. С. (2012). Популяризация научного скептицизма в российской журналистике. В Журналистика в мире политики. Модель для будущей России. (с. 141-147). СПб.: С.-Петерб. гос. ун-т. Кремер, И. Ю. (2014). Репрезентанты аргументации в немецком научном тексте. Современная ком-
муникативистика, 1, 42-46. Латынина, А. Н. (1988). Колокольный звон — не молитва. Новый мир, 8, 110-145. Леонтьев, А. А. (2008). Психология общения. М.: Смысл; Академия. Поварнин, С. И. (1996). О теории и практике спора. СПб.: Лань.
Полонский, А. В. (2023). Made in media: к вопросу о дискурсивных особенностях современного научного медиатекста. В Медиалингвистика: мат-лы докл. VII Междунар. конф. Вып. 10. Язык в координатах массмедиа. (с. 255-260). СПб.: Медиапапир. Распутин, В. Г. (1994). Время и бремя тревог. В Собрание сочинений в 3-х т. Т. 3: Сибирь, Сибирь...
(с. 417-424). М.: Молодая гвардия. Рысакова, П. И. (2022). Стратегии научной популяризации в цифровой медиасреде. Медиалингвистика, 9 (4), 309-329.
Сарнов, Б. М. (2004). Скуки не было. Первая книга воспоминаний. 1937-1953. М.: Аграф. Тельнова, И. Н. (2023). Научная коммуникация в современной медиасреде: фактор публичности. Дис. ... канд. филол. наук. СПб.
Статья поступила в редакцию 7 сентября 2023 г.; рекомендована к печати 6 февраля 2024 г.
Контактная информация:
Цветова Наталья Сергеевна — д-р филол. наук, проф.; cvetova@mail.ru Жаркова Татьяна Владимировна — канд. филол. наук, доц.
The project of the "turn" of Siberian rivers:
The dynamics of presentation in the texts of the Soviet media*
N. S. Tsvetova, T. V. Zharkova St. Petersburg State University,
7-9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation
For citation: Tsvetova N. S., Zharkova T. V. (2024). The project of the "turn" of Siberian rivers: The dynamics of presentation in the texts of the Soviet media. Media Linguistics, 11 (2), 237-251. https://doi.org/10.21638/spbu22.2024.206 (In Russian)
The authors of the article analyze the materials of one of the most famous public polemics of the Soviet period. The purpose is to identify factors affecting the specifics of the presentation of a scientific idea in the media; mechanisms for the formation of broadcast meanings depending on the status and communicative attitudes of participants in scientific polemics, a description of the object and markers of objections of various types and forms. The empirical basis of the research is publications in the media of the 1950-1980s. The empirical base was created in accordance with the principle of representative sampling. The methodological foundations of the analytical approach were developed by our predecessors when formatting the cognitive approach to the study of the communicative interaction of speech subjects. When creating the analytical algorithm, modern methods of intentional-stylistic analysis of
* The research was carried out with the support of the grant "Speech practices of objections and ways to overcome them in popular science media communication" (Agreement with the Russian Science Foundation no. 22-18-00184).
the media text were used. The main conclusion: the communicative trajectory of the promotion of a scientific idea depends not only on the addressee factor, the information channel, but also on the features of the global communicative situation, the status characteristics of the subject of speech, his communicative attitudes. At different stages of scientific controversy in the public communicative space, the volume of scientific knowledge presented in the process of its popularization changes. The results of scientific research, the results of the work of specialized expert commissions, historical analogies, precedent information about similar projects are introduced into public communication. The administrative capabilities of the subject of speech provoke the use of tricks instead of verbalized versions of the objection, changing the object of criticism. The motivational part of the communicative trajectory is represented not only by calls to suspend the project embodying the scientific idea under discussion, but, crucially, by alternative ideas that stimulate scientific search in a certain area. The potential of the media material selected for analysis provides untapped opportunities to study the process of socialization of scientific knowledge, the deployment of public polemics as a means of neutralizing anti-scientific administrative decisions.
Keywords: polemic, communicative trajectory, factor, markers of objection, motivation. References
Adamovich, A. M. (1991). We are the sixties: essays, journalism. Moscow: Sovetskii pisatel' Publ. (In Russian) Averintsev, S. S. (1990). Hopes and worries. In Pozitsiia. Literaturnaiapolemika (pp. 73-84). Moscow: Sovet-
skaia Rossiia Publ. (In Russian) Balli, Sh. (1955). General linguistics and french language issues. Moscow: Inostrannaia literatura Publ. (In Russian)
Berdnik, L. F. (1983). Interrogative sentences on the newspaper page. Russkaia rech', 3, 60-65. (In Russian) Boldyrev, N. N., Efimenko, T. N. (2022). Secondary interpretation of scientific knowledge in the media discourse. Media Linguistics, 9 (4), 355-368. (In Russian) Brovchenko, M. I. (2017). The turn of the Siberian rivers and the social force that stopped this project (to the
history of the issue). Nauka bezgranits, 5 (10). (In Russian) Dal', V. I. (1955). Explanatory dictionary. Vol. 1. Moscow: GIINS Publ. (In Russian)
Davydov, M. (1961). Ob, Yenisey, we are waiting for you in the south! An engineer draws a sketch of new
rivers. Tekhnika-molodezhi, 4. (In Russian) Duskaeva, L. R. (Ed.) (2018). Introduction. In Medialingvistika v terminakh i poniatiiakh (pp. 8-11). Moscow: Flinta Publ. (In Russian) Duskaeva, L. R. (2023a). Directions of popularization of science in the mass media. In Medialingvistika: ma-terialy dokladov VII Mezhdunarodnoi konferentsii. Vyp. 10. Iazyk v koordinatakh massmedia (pp. 219223). St. Petersburg: Mediapapir Publ. (In Russian) Duskaeva, L. R. (Ed.) (2023b). Presentation of scientific knowledge in the media dialogue: contexts, technologies and language techniques. St. Petersburg: Mediapapir Publ. (In Russian) Duskaeva, L. R., Tsvetova, N. S. (2020). Criticism of media speech as a multidisciplinar^ field of media linguistics. In Medialingvistika slavianskikh stran (pp. 353-378). Moscow: Flinta Publ. (In Russian) Gorbachev, V. V. (1988). Restructuring and adjustment. The writer's notes. In Pozitsiia: Opyt kriticheskogo
ezhegodnika (pp. 5-39). Moscow: Sovetskaia Rossiia Publ. (In Russian) Grishanina-Moshkina, O. V. (2021). Media rhetoric in the 21st century: The constructiveness of the speech
optimal in the discussion process. Vestnik kul'tury i iskusstva, 2 (66), 92-99. (In Russian) Klushina, N. I. (2018). Mediastilistika. Moscow: Flinta Publ. (In Russian)
Koloev, A. S. (2012). Popularization of scientific skepticism in Russian journalism. In Zhurnalistika v mire politiki. Model' dlia budushchei Rossii (pp. 141-147). St. Petersburg: St. Petersburg State University. (In Russian)
Kozhemiakin, E. A. (2023). "User-friendly text" affordances in modern scientific Internet communication. In Medialingvistika: materialy dokladov VII Mezhdunarodnoi konferentsii. Vyp. 10. Iazyk v koordina-takh massmedia (pp. 228-232). St. Petersburg: Mediapapir Publ. (In Russian) Kremer, I. Iu. (2014). Representatives of argumentation in the German scientific text. Sovremennaia kom-
munikativistika, 1, 42-46. (In Russian) Latynina, A. N. (1988). The bell tower is not a prayer. Novyi mir, 8, 110-145. (In Russian)
Leont'ev, A. A. (2008). Psychology of communication. Moscow: Smysl Publ.; Akademiia Publ. (In Russian) Polonskii, A. V. (2023). Made in media: on the issue of discursive features of the modern scientific media text. In Medialingvistika: materialy dokladov VII Mezhdunarodnoi konferentsii. Vyp. 10. Iazyk v koordi-natakh massmedia. (pp. 255-260). St. Petersburg: Mediapapir Publ. (In Russian) Povarnin, S. I. (1996). On the theory and practice of the dispute. St. Petersburg: Lan' Publ. (In Russian) Rasputin, V. G. (1994). Time and burden of worries. In Collected works in 3 vols. Vol. 3: Siberia, Siberia...
(pp. 417-424). Moscow: Molodaia gvardiia Publ. (In Russian) Rysakova, P. I. (2022). Strategies for scientific popularization in the digital media environment. Media Linguistics, 9 (4), 309-329. (In Russian) Sarnov, B. M. (2004). There was no boredom. The first book of memories. 1937-1953. Moscow: Agraf Publ. (In Russian)
Tel'nova, I. N. (2023). Scientific communication in the modern media environment: the publicity factor. PhD
thesis. St. Petersburg. (In Russian) Zalygin, S. P. (1983). Turn. Moscow: Mysl' Publ. (In Russian)
Received: September 7, 2023 Accepted: February 6, 2024
Authors' information:
Natalia S. Tsvetova — Dr. Sci. in Philology, Professor; cvetova@mail.ru Tatiana V. Zharkova — PhD in Philology, Associate Professor
