CC BY
142
диции: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Воронеж, 2009. С. 1S.
3. Казарин Ю. Антология «Последнее стихотворение» (XVIII-XX вв. русской поэзии) // Уральская новь. 2003. № 15. URL: http:// magazines.russ.ru/urnov/2003/15/kazar-pr.html (дата обращения: 30.10.2009).
4. Иванюшина И.Ю. Русский футуризм: Идеология. Поэтика. Прагматика: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Саратов, 2003.
5. Маяковский В.В. Бубетляне (Рождение будет-лян) // Маяковский В.В. Полное собрание сочинений: в 13 т. М., 1955. Т. 1. С. 329-332.
6. Поэзия русского футуризма / сост. В.Н. Альфонсов, С.Р. Красицкий. СПб., 1999.
7. Цит. по: Сарычев В.А. Кубофутуризм и кубо-футуристы. Липецк, 2000. С. 17.
8. Тырышкина Е.В. Русская литература 1890-начала 1920-х гг.: от декаданса к авангарду. Новосибирск, 2002.
9. Сарычев В.А. Эстетика русского модернизма. Воронеж, 1991.
10. Поляков В.В. Книги русского кубофутуризма. М., 1998.
11. Хлебников В. Труба марсиан // Хлебников В. Творения. М., 1986. С. 601-603.
Поступила в редакцию 27.01.2010 г.
UDC 821(091)
AB ACTU AD POTENTIAM (FROM THE ACTUAL TO THE POSSIBLE): THE POETOLOGY OF RUSSIAN FUTURISM
Tatiana Anatoljevna Ternova, Voronezh State University, Candidate of Philology, Associate Professor, Senior Staff Scientist of the Chair of Russian Literature of XX Century, e-mail: tternova-1@mail.ru
The article deals with the development of poetological problems in theory and artistic practice of Russian Futurists. A projective (prophetic) function of futuristic self - representations is represented.
Key words: poetology; Russian Futurism; autometadescription; selfrepresentations; A. Kruchenykh; V. Kamensky; V. Khlebnikov.
УДК S2(091)
«ПРОДОЛЖАЮ ПРЕРВАННУЮ ТРА ДИЦИЮ ТРУБАДУРОВ И МЕНЕСТРЕЛЕЙ» (В.В. МАЯКОВСКИЙ В РАКУРСЕ ПОДХОДОВ БРОНИСЛАВА ГОРБА)
© Дмитрий Александрович Бестолков
Мичуринский государственный педагогический институт, аспирант кафедры литературы, e-mail: Dima7intellact@mail.ru
В статье рассматривается авторская концепция сочинения Бр. Горба «Шут у трона революции. Внутренний сюжет творчества и жизни поэта и актера Серебряного века Владимира Маяковского». Посредством анализа представленной в книге интерпретации произведений В.В. Маяковского выявляются особенности подходов ее автора.
Ключевые слова: Маяковский; шут; игра; советская власть; борьба.
Одной из самых неоднозначных работ в современном маяковсковедении можно назвать книгу Бронислава Горба «Шут у трона революции. Внутренний сюжет творчества и жизни поэта и актера Серебряного века Владимира Маяковского» [1]. Попытку объективной целостной оценки этой книги делают немногие современные исследователи, М.В. По-котыло - из их числа. В автореферате диссертации «В.В. Маяковский в оценке отече-
ственной критики и литературоведения» он отмечает, что книга Б. Горба относится к работам, в которых «творчество поэта не всегда рассматривается объективно» [2]. В своих подходах к сочинению Горба М.В. Поко-тыло ссылается на профессора В. А. Зайцева.
В статье «Владимир Маяковский и его традиции в поэзии» (2005) В.А. Зайцев пишет: «привлекая обширный исторический, литературный, фольклорный материал, он
[Горб] вместе с тем обнаруживает крайнюю однобокость, односторонность и в трактовке Маяковского - исключительно как шута-юродивого, актера-скомороха, и в истолковании целого ряда его видных произведений» [3]. В своих статьях литературовед делает акцент на тех местах «Шута у трона революции», где рассматриваются лиро-эпические произведения В. В. Маяковского («Владимир Ильич Ленин», «Хорошо!»).
Горбовскому восприятию гражданской лирики в научных изысканиях Зайцева уделяется меньше внимания. Это и побудило нас к написанию статьи.
Исследовательскую концепцию, выносимую автором на защиту в «Шуте...», можно сформулировать следующим образом: на протяжении всего послереволюционного
творчества (1917-1930) Владимир Маяковский, облаченный в «маску пролетарского поэта», на самом деле вел скрытую борьбу с большевиками, с советской властью, главным оружием художника в этой борьбе была сатира, именно поэтому В.В. Маяковский -поэт-шут. «В условиях красного террора поэт и придумал роль шута - единственную, которую можно было бы достойно сыграть у всех на виду. Духовная родина поэта -скоморошество Древней Руси, всем1рное братство шутов» [1, с. 107-108], - убежден Бронислав Горб.
В исследовательской концепции Горба можно выделить два «ударных» положения:
1) Владимир Маяковский - поэт-шут. Шутовство в художнике его творческое естество. Насмешки, издевательства над большевиками и советской властью - есть ведущие творческие приемы, практически всегда завуалированные;
2) Владимир Маяковский - актер, играл роль шута, скомороха в жизни, как на сцене театра. «Маяковский выбрал образ шута, где грань между жизнью и искусством не нужно проводить: грань эта стерлась авторской волею» [1, с. 401], - пишет Горб. Шут у трона -это детали горбовской проекции истории средних веков на историю России начала ХХ в.
По мнению Горба, в стихотворении В.В. Маяковского «Ода революции» (1918) «троекратные проклятия народа России куда весомее четырехкратных шутовских восторгов по поводу революции» [1, с. 77]:
Тебе обывательское
- о, будь ты проклята трижды! -и мое.
поэтово
- о, четырежды славься, благословенная! [4].
Позиция автора «Шута.» ясна: Владимир Маяковский в стихотворении «Ода революции» посредством сатиры изобразил ужас последствий свершившейся революции - вандализм большевиков. Но Горб видит проблему только с одной стороны. Революция, в понимании Владимира Маяковского, «двуликая»:
Как обернешься еще, двуликая?
Стройной постройкой, грудой развалин? (т. 2, с. 12).
Непредсказуемая, она может обернуться и «стройной постройкой», и «грудой развалин». Говоря о двуликости революции, Маяковский претендует на историческую объективность. Никакой антибольшевистской агрессии в стихотворении не просматривается.
Оно двуполярно на тематическом уровне (тема разрушения и тема созидания), но идейно - однопланово, поскольку исполнено искренней верой в революцию («славься, благословенная»).
Выстраивая концепцию «Маяковский -поэт-шут», Горб поражает читателя смелостью предположений. По его мысли, глава Русской православной церкви Тихон, предавший анафеме большевиков, и Маяковский -«бойцы единого фронта против ереси социализма» [1, с. 164]. Разбирая строки стихотворения Маяковского «О патриархе Тихоне. Почему суд над милостью ихней?» (1923):
Шалишь, отец патриарше, -никому не отдадим свободы нашей!
За это
власть Советов, вами избранные люди, за это -
патриарха Тихона судят (т. 5, с. 16), -
исследователь восклицает о внезапной «догадке»: «Какая свобода за железным занавесом? Как отдавать и кому то, чего сам не имеешь? Что за чудеса при коммунистах -«нами избранные»? При одном-то их кандидате в бюллетене - «нами избранные»? Вы
представляете себе Маяковского на избирательном участке?! То-то и оно! Это же ничем не прикрытое ерничество потомственного дворянина-лишенца, лишенного в СССР избирательного права. Стихи. приводят к двум серьезным документам истории: письму св. Тихона о помощи голодающей России и письму тов. Ленина, считавшего, что голод - надежный соратник его партии и неизменный помощник в деле полного ограбления Церкви. И у каждого читающего о противостоянии Русской православной церкви с самозванцами, не могло не возникнуть мысли о том, что у Ленина и его комиссаров в черных кожаных куртках судить Патриарха Всея Руси св. Тихона прав и оснований ничуть не больше, чем у Понтия Пилата с его легионерами - судить Иисуса Христа. Триумфальный выход Патриарха Тихона из тюрьмы ЧК, покушения на него, всенародные похороны в 1925-м году. - обо всем напомнят скоморошьи стихи, если попытаться проникнуть в их потаенный смысл. Это называется отрицательный путь к богу» [1, с. 308-309].
Таким образом, медленно и верно Владимир Маяковский в восприятии Горба оказывается если не истинным православным христианином, то, по крайней мере, человеком, духовно ищущим бога. А начиналось все с антибольшевистского настроя в стихах поэта. Но обратимся к другим не менее значимым строкам стихотворения:
Зовет патриарх Тихон
на власть Советов восстать народ.
Его святейшеству надо,
чтоб шли от царя рубли да награда.
Чтоб около помещика-вора кормилась и поповская свора (т. 5, с. 16).
Человек, сочувствующий патриарху Тихону и судьбе Русской православной церкви, такое написать не мог. Стихотворение пропитано атеизмом, абсолютным тотальным неприятием православия и его канонов. Священнослужитель - в стихах Маяковского «духовный» «урядник» - подобен человеку, занимающему в миру должность урядника («чуть что: / - Попрошу-с лечь. - и пошел сечь!»). Он «наблюдает за крестьянской душой греховной», иными словами, осуществляет милицейский контроль души и докла-
дывает, в случае необходимости, куда следует. Патриарх Тихон для Маяковского - враг, его судят за призывы народа к антисоветским восстаниям.
По мнению автора «Шута у трона революции», стихотворение Маяковского «Домой!» (1925) - «сатирический динамит под устои свирепой системы» [1, с. 11] СССР. Согласно точке зрения исследователя, особый антисоветский смысл содержат строки:
Вот лежу,
уехавший за воды,
ленью
еле двигаю
моей машины части.
Я себя
советским
чувствую заводом,
вырабатывающим счастье (т. 7, с. 93-94).
«Издеваясь, сатирик находит самый верный отличительный признак советскости (совкости) завода - равную нулю производительность . О чем же больше всего тосковал поэт на чужбине и о чем размечтался поэт-завод, ленью еле двигая машины части, по дороге из США в СССР?
Я хочу,
чтоб в конце работы
завком
запирал мои губы
замком.
Вот, оказывается, чего советскому поэту так остро не доставало на чужбине. Здесь нам и без Фрейда понятно, что возвращение Маяковского в СССР было вынужденным» [1, с. 9-10]. Действительно, возвращение было необходимым, но оно было нужным в ноябре 1925 г., прежде всего, самому художнику. Только в Советском Союзе Владимир Маяковский чувствовал себя на абсолютной высоте творческого признания, только в этой стране он был принимаем как великий, подлинно народный поэт. Хотя, конечно, было бы крайне неосмотрительно забыть об известных фактах его жизни в Америке в 1925 г., а именно, о романе с американкой российского происхождения Элли Джонс. Чувства к женщине, которую поэт мог больше и не встретить, делали его возвращение через океан мучительным испытанием для обоих.
В стихотворении «Домой!» нет высмеивания режима большевиков. Поэт, находясь за границей, выступает не поборником советской идеологической системы, а ее представителем, он, пребывая в США, в глазах американцев символизирует эту советскую систему, что автор «Домой!» и сам неминуемо ощущает, по поводу чего с грустью иронизирует: «Я себя/ советским/ чувствую заводом,/ вырабатывающим счастье».
Бронислав Горб настаивает: «Сатирик определил СССР как духовное понижение по сравнению с Россией. Естественно, в таком безвременьи, по мысли поэта, былинные богатыри в СССР выродились во что-то непотребное. См. стихи «Хулиган» [1, с. 112]. По мысли Б. Горба, в стихотворении «Хулиган» (1926) Маяковский изображает моральное деградирование советского общества, доходящее до преступлений в лице отдельных его представителей.
Как мы полагаем, в стихотворении Маяковского «Хулиган» (1926) нет скрытой сатиры на советский режим, но есть открытое несогласие с действительностью, во многом выросшее из раннего творчества художника (конфликт поэта и толпы). Автор клеймит равнодушие прохожих, которые остались безучастны к свершающемуся на их глазах преступлению, автор выступает за более жесткое наказание правонарушителей:
Пора
топором закона
отсечь
гнилые
дела и речь! (т. 7, с. 183).
В стихотворении Маяковский выглядит скорее как моралист, но уж никак не борец с советским режимом.
Автор «Шута у трона революции» полагает, что Владимир Маяковский «вынужденное шутовство .приоткрывал в автобиографии «Я сам»: «Вторая работа - продолжаю прерванную традицию трубадуров и менестрелей». Вторая работа - в его конкретном случае, конечно же, первая» [1, с. 90]. Как мы думаем, Горб переоценивает авторскую самоиронию Владимира Маяковского. Чтобы доказать это обратимся к упомянутой автобиографии поэта. В главе «1926-й ГОД» сказано: «В работе сознательно перевожу себя на газетчика. Пишу в "Известиях", "Труде",
"Рабочей Москве". Вторая работа - продолжаю прерванную традицию трубадуров и менестрелей. Езжу по городам и читаю» (т. 1, с. 28). Становится понятно, что «вторая работа» у Маяковского в 1926 г. быть «первой» не могла. В этот период уже широко известный в Советской России художник активно сотрудничает с множеством различных изданий. Подготовка публикаций в силу своей объемности вытесняет из рабочего графика поэта выступления в широкой аудитории, на все времени не хватает. В связи с чем и возникает ироничное «вторая работа».
Доказательство того, что «игра . главная движущая пружина жизни Маяковского» [1, с. 45], Горб ищет в словах Б.Л. Пастернака о поэте: «в отличие от игры в отдельное он разом играл во все, в противность разыгрыванию ролей, - играл жизнью» [5] («Охранная грамота», 1930). Откровение Пастернака о том, что Маяковский «играл жизнью», «разом играл во все», Горб приспосабливает по-своему, сводя к мысли об увлечении художника азартными играми. По этой же причине он выделяет в словах Пастернака курсивом -«в отличие от игры в отдельное разом играл во все». Но признание Пастернака о том, что Маяковскому не было необходимости в «разыгрывании ролей», от этого на второй план не уходит. Такого быть не могло, чтобы Маяковский в жизни играл одну роль и это была роль шута. Из глубины ушедшего столетия Борис Пастернак предупреждал литературоведов о возможных ошибках. Горб хотел «обезвредить», закамуфлировать мысль Бориса Пастернака. Цитируя «Охранную грамоту», автор «Шута» заменяет пастерна-ковское «в противность разыгрыванию ролей» на свое «в отличие от разыгрывания ролей».
Не нова и сама формулировка концепции «Маяковский - шут». Шутом художника именует вскользь упоминаемый Горбом И.А. Бунин. «Если бы на какой-нибудь ярмарке балаганный шут крикнул толпе становиться в очередь, чтобы получать по морде, его немедля выволокли бы из балагана и самого изуродовали бы до бесчувствия. Ну, а русская столичная интеллигенция все-таки забавлялась Маяковскими и вполне соглашалась с тем, что их выходки называются футуризмом» [6], - пишет Бунин в статье о поэте «Площадная глотка». Горб намеренно
игнорирует обсуждение этого факта, т. к. смысл, вкладываемый в слово «шут» Иваном Буниным (ругательский, оскорбительный), расходится со смыслом вкладываемым Б. Горбом.
Таким образом, многие предположения Горба о шутовском антибольшевистском подтексте творчества Маяковского кажутся нам неосновательными, надуманными.
Сегодня с Владимиром Маяковским происходит, как нам кажется, похожее явление, что и с Антоном Чеховым, которое отметил сам поэт еще в 1914 г. в статье «Два Чехова»: «Из-за привычной обывателю фигуры ничем недовольного нытика, ходатая пред обществом за смешных людей, Чехова -«певца сумерек», выступают линии другого Чехова - сильного, веселого художника слова» (т. 1, с. 301). Так вот и теперь из-за Маяковского - первого советского поэта, певца революции выступает лик Владимира Маяковского - патриота, подлинно русского художника слова, не шутовством, но своим уникальным гением почувствовавшего боль
России, разгадавшего тайну ее исторической судьбы.
1. Горб Б. Шут у трона революции. Внутренний сюжет творчества и жизни поэта и актера Серебряного века Владимира Маяковского. М., 2001.
2. Покотыло М.В. В.В.Маяковский в оценке отечественной критки и литературоведения: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Ставрополь, 2008. С. 17-18.
3. Зайцев В.А. Об освещении творчества Маяковского в середине прошлого века и сегодня // Владимир Маяковский и его традиции в поэзии: исследования / сост. И.Г. Минералова и др. М., 2005. С. 128.
4. Маяковский В.В. Полн. собр. соч.: в 13 т. Т. 2 (1917-1921). М., 1956. С. 13. Далее цитируется это издание с указанием в тексте тома и страницы.
5. Пастернак Б.Л. Собр. соч.: в 5 т. Т. 4. Повести. Статьи. Очерки. М., 1991. С. 216.
6. Бунин И.А. Площадная глотка // Цитата. 2007. № 5-6. С. 60.
Поступила в редакцию 16.03.2010 г.
UDC 82(091)
RESUMING A TRADITION OF TROUBADOURS AND MINSTRELS (V.V. MAYAKOVSKI IN PERSPECTIVE OF BRONISLAW GORB’S APPROACHES)
Dmitry Aleksandrovich Bestolkov, Michurinsk State Pedagogical Institute, Post-graduate Student of Literature Department, e-mail: Dima7intellact@mail.ru
In the article the author's conception of the works of Br. Gorb “The jester near the throne of the revolution. The inner story of creative work and life of poet and actor of the Silver Age of Vladimir Mayakovski”. By means of the analysis of interpretation of Vladimir Mayakovski’s works, which are presented in the book, special features of approaches of the author can be identified.
Key words: Mayakovski; jester; the game; the Soviet government; struggle.
