CC BY
46
УДК 343
А. Е. Федюнин
ПРОБЛЕМЫ ЗАЩИТЫ ПРАВ И СВОБОД ЛИЧНОСТИ ОТ НЕОБОСНОВАННОГО ПРИМЕНЕНИЯ ТЕХНИЧЕСКИХ СРЕДСТВ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ
Рассматриваются правовые проблемы обеспечения неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайны, жилища, связанные с применением технических средств в уголовном судопроизводстве. Сделан вывод, что гарантии неприкосновенности должны распространяться не только на жилище, в материальном смысле его понимания, но и на всю информацию, которая в нем имеется и передается.
К л ю ч е в ы е с л о в а: уголовное судопроизводство, оперативно-розыскная деятельность, права человека, частная жизнь, личная и семейная тайна, неприкосновенность жилища, технические средства.
THE PROBLEMS OF PROTECTING THE RIGHTS AND FREEDOMS OF THE INDIVIDUAL FROM THE UNREASONABLE USE OF TECHNICAL MEANS IN THE INVESTIGATION OF CRIMINAL CASES
The article discusses the legal problems of ensuring privacy, personal and family secrets, housing, associated with the use of technical means in criminal proceedings. It is concluded that the guarantee of immunity should apply not only to housing, in the material sense of its understanding, but also to all the information that it contains and is transmitted. K e y w o r d s: human rights, private life, personal and family secrets, the inviolability of the home, criminal proceedings, operational search activities, technical means.
Поступила в редакцию 11 февраля 2019 г.
Осуществление правоохранительными органами Российской Федерации властных полномочий по защите конституционных прав и свобод человека и гражданина является одним из важнейших критериев, характеризующих степень цивилизованности и демократичности любого государства. В соответствии со ст. 2 Конституции РФ: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства». Вместе с тем реализация прав и свобод человека и гражданина не должна нарушать права и свободы других лиц. Права граждан, нарушающих закон, могут и должны быть ограничены в целях защиты государства, общества и других граждан от преступных посягательств.
Ограничения прав и свобод граждан не должны быть профилактическими или неадекватными совершаемым правонарушениям. В ст. 29 Всеобщей декларации прав человека записано: «При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и
© Федюнин А. Е., 2019
уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе»1. На данном положении базируются все действующие конституции демократических государств, включая и Россию, ст. 55 которой гласит: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Именно эта мера и определяет ту тонкую грань, которая отделяет необходимые для защиты общества и государства ограничения прав отдельных граждан от их нарушения, характеризуя, тем самым, статус государства как правового и демократического.
В Конституции РФ большое внимание уделяется защите прав и свобод граждан от необоснованного их ограничения. Так, в ч. 3 ст. 15 записано: «Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения». Часть 2 ст. 23 Конституции РФ закрепляет положение, на основании которого ограничение права граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений допускается только на основании судебного решения. В соответствии со ст. 56 Конституции РФ не подлежат ограничению права и свободы, предусмотренные ст. 20, 21; ч. 1 ст. 23; ст. 24, 28; ч. 1 ст. 34; ч. 1 ст. 40; ст. 46-54 Конституции РФ. В соответствии с п. «в» ст. 71 Основного закона регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина отнесены к исключительному ведению Российской Федерации.
Исходя из положений Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее - УПК РФ), Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»2 (далее -ФЗ «Об ОРД»), а также ряда других законов, постановлений Правительства РФ, ведомственных и межведомственных приказов и инструкций, применение технических средств при раскрытии и расследовании преступлений непосредственно затрагивает права граждан, перечисленные в ст. 23-25 Конституции РФ, к которым относятся: 1) право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну; 2) право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений; 3) право на неприкосновенность жилища. Кроме того, может быть нарушен запрет на сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия, а также затронуты вопросы чести и доброго имени граждан.
Гарантии неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайны содержатся не только в ряде норм Конституции РФ, но и в отраслевом законодательстве. В первую очередь, это конституционные положения о тайне переписки и иных сообщений (ч. 2 ст. 23), о недопустимости сбора, хранения, использования и распространения информации о частной жизни лица без его
1 Всеобщая декларация прав человека : принята на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН 10 декабря 1948 г. // Рос. газета. 1998. 10 дек.
2 Об оперативно-розыскной деятельности : федер. закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ (в ред. от 06.07.2016) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1995. № 33. Ст. 3349.
согласия (ч. 1 ст. 24), о неприкосновенности жилища (ч. 1 ст. 25), о судебной защите прав и свобод (ст. 46), создающие правовой режим, при котором нарушение неприкосновенности частной жизни оказывается затруднительным или невыгодным. Но механизмы обеспечения гарантий рассматриваемых конституционных прав, призванные реализовать на практике положения норм Конституции РФ, содержатся в отраслевом законодательстве.
В нем, во-первых, устанавливаются конкретные основания, условия и порядок получения сведений, касающихся личной и семейной тайны, чем создаются препятствия для произвольного вмешательства в частную жизнь, прежде всего со стороны государственных органов. Так, органы внутренних дел, ФСБ России, иные правоохранительные структуры вправе проникать в частную жизнь граждан с использованием специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации лишь при осуществлении ими в соответствии с ФЗ «Об ОРД» оперативно-розыскных мероприятий и в связи с расследованием совершенных ими преступлений, либо при наличии достоверных данных о готовящемся, совершающемся или совершенном преступлении, а также для обеспечения личной безопасности граждан и общественной безопасности (ст. 13 Федерального закона «О полиции»3; ст. 10, 13 Федерального закона «О Федеральной службе безопасности»4 и др.).
С правом на неприкосновенность частной жизни тесно связано другое право человека - защита своей чести и доброго имени, т. е. таких элементов характеристики личности, которые, определяя право человека на почет, уважение, признание, являются основой его положения в обществе5. Данное право может быть затронуто не непосредственно применением специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации, а посредством реализации материалов, полученных в результате их неправомерного использования.
Защита чести и доброго имени предполагает недопущение:
1) распространения помимо воли человека сведений, касающихся его личной и семейной жизни, если эти сведения способны подорвать его репутацию в обществе;
2) тенденциозного освещения тех или иных черт личности, создающего о ней одностороннее представление;
3) распространения не соответствующих действительности сведений о человеке, его личной и семейной жизни, профессиональной и политической деятельности.
Нарушение перечисленных требований может повлечь применение предусмотренных законом способов защиты гражданских прав: компенсацию мо-
3 О полиции : федер. закон от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ (в ред. от 03.08.2018) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2011. № 7. Ст. 900.
4 О Федеральной службе безопасности : федер. закон от 3 апреля 1995 г. № 40-ФЗ (в ред. от 07.03.2018) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1995. № 15. Ст. 1269.
5 См.: Постатейный комментарий к Конституции Российской Федерации / под общ. ред. Ю. В. Кудрявцева. М., 1996. С. 216.
рального вреда (ст. 12, 1100 ГК РФ)6; уголовную (ст. 137 УК РФ)7; административную (ст. 13.11 КоАП РФ)8 или иную ответственность (ст. 51, 59 Закона РФ «О средствах массовой информации»)9.
Предусмотренное в ч. 2 ст. 23 Конституции РФ право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений является также одной из важнейших гарантий прав на неприкосновенность частной жизни человека, его личную и семейную тайну.
Однако данное право может выходить за рамки частной жизни и, в определенной степени, распространять на сферу служебных и иных общественных отношений. Такой вывод можно сделать, в частности, анализируя содержание ст. 15 Федерального закона «О почтовой связи»10, которая со ссылкой на рассматриваемую конституционную норму гарантирует, что почтовые отправления, переводимые денежные средства, телеграфные и иные сообщения являются тайной связи и могут выдаваться только отправителям (адресатам) или их представителям, а согласно ч. 2 ст. 15 данного закона «осмотр и вскрытие почтовых отправлений, осмотр их вложений, а также иные ограничения тайны связи допускаются только на основании судебного решения».
В целях реализации положений ч. 2 ст. 23 Конституции РФ и соответствующих норм федерального законодательства Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 24 декабря 1993 г. (в ред. от 06.02.2007) «О некоторых вопросах, связанных с применением ст. 23 и 25 Конституции Российской Федерации»11 рекомендовал всем судам принимать к своему производству материалы органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, об ограничении права граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений и рассматривать эти материалы незамедлительно.
Дополнительной гарантией прав граждан от необоснованного их ограничения посредством применения СТС для прослушивания телефонных и иных переговоров, делающей бессмысленными подобные нарушения при проведении оперативно-розыскных мероприятий, является ч. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. (в ред. от 03.03.2015) «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия»12. В данном постановлении Пленум обратил внимание судов на то, что результаты оперативно-розыскных мероприятий, связанных с ограничением конституционного права граждан на тайну перепи-
6 Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) : федер. закон от 26 января 1996 г. № 14-ФЗ (в ред. от 29.07.2018) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. № 5. Ст. 410.
7 Уголовный кодекс Российской Федерации : федер. закон от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (в ред. от 12.11.2018) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. № 25. Ст. 2954.
8 Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях : федер. закон от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ (в ред. от 28.11.2018) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 1.
9 О средствах массовой информации : закон РФ от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 (в ред. от 18.04.2018) // ВСНД и ВС РФ. 1992. № 7. Ст. 300.
10 О почтовой связи : федер. закон от 17 июля 1999 г. № 176-ФЗ (в ред. от 29.06.2018) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1999. № 29. Ст. 3697.
11 БВС РФ. 1994. № 3.
12 БВС РФ. 1996. № 1.
ски, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, могут быть использованы в качестве доказательств по делам лишь тогда, когда они получены по разрешению суда на проведение таких мероприятий и проверены следственными органами в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством.
Конституционное положение о недопустимости сбора, хранения, использования и распространения информации о частной жизни лица является одной из гарантий закрепленного в ст. 23 Конституции РФ права на неприкосновенность частной жизни. Основные принципы работы с такой информацией получили закрепление в федеральных законах «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»13 и «О персональных данных»14.
Собирание конфиденциальной информации правоохранительными органами предусматривается, в частности, УПК РФ, федеральными законами «О полиции», «О федеральной службе безопасности», «Об ОРД». Так, в п. 3 ч. 1 ст. 73 УПК РФ установлено, что при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого. В соответствии с ФЗ «Об ОРД» собирание сведений о личности может осуществляться путем проведения оперативно-розыскных мероприятий, в том числе с использованием специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации. Проведение ОРМ возможно лишь при наличии предусмотренных законом оснований (ст. 7) и условий (ст. 8) и не должно выходить за пределы конкретных потребностей.
Определенные гарантии прав, закрепленных в ст. 23 Конституции РФ, содержатся в ч. 6 ст. 5 Федерального закона «О полиции» и ч. 5 ст. 6 Федерального закона «О ФСБ». В целях недопущения избыточного распространения сведений, касающихся частной жизни граждан, УПК РФ предусматривает недопустимость разглашения данных предварительного расследования (ст. 161), а также рассмотрение уголовных дел в закрытых судебных заседаниях (ч. 2 ст. 241).
В качестве гарантии интересов лиц, виновность которых в совершении преступления не доказана в установленном законом порядке и которые располагают фактами проведения в отношении их оперативно-розыскных мероприятий, ФЗ «Об ОРД» предусмотрено их право истребовать от органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, сведения о полученной о них информации.
Норма о неприкосновенности жилища, закрепленная в ст. 25 Конституции РФ, представляет собой одну из основных гарантий предусмотренного ч. 1 ст. 23 Конституции РФ права на неприкосновенность частной жизни. Как нам представляется, именно в таком контексте указанную конституционную норму нужно рассматривать, исходя из положений п. 1 ст. 17 Международного пакта
13 Об информации, информационных технологиях и о защите информации : федер. закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ (в ред. от 18.12.2018) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2006. № 31 (ч. 1). Ст. 3448.
14 О персональных данных : федер. закон от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ (в ред. от 31.12.2017) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2006. № 31 (ч. 1). Ст. 3451.
о гражданских и политических правах15, в котором указано, что никто не может подвергаться произвольному или незаконному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным или незаконным посягательствам на неприкосновенность его жилища или тайну его корреспонденции или незаконным посягательствам на его честь и репутацию.
С учетом данных положений, на наш взгляд, и должно определяться понятие «неприкосновенность жилища» применительно к рассматриваемому кругу правоотношений. Однако в настоящее время толкование как понятия «неприкосновенность», так и понятия «жилище» не в полной мере соответствует смыслу, изначально заложенному в Международном пакте о гражданских и политических правах, что, по нашему мнению, приводит к упрощенному и искаженному толкованию ст. 25 Конституции РФ в современном уголовно-процессуальном законодательстве.
На протяжении долгого времени понятие «жилище» в законодательстве не раскрывалось, и единственным документом, которым можно было руководствоваться при рассмотрении вопросов, связанных с применением ст. 25 Конституции РФ и соответствующей ей ст. 139 УК РФ, было постановление Пленума Верховного Суда СССР от 5 сентября 1986 г. № 11 (в ред. от 30.11.1990) «О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности»16, которое, несмотря на происшедшие после его принятия изменения законодательства о преступлениях против собственности, долгое время не утрачивало своего инструктивного значения.
Исходя из положений данного постановления, под жилищем следовало понимать помещение, предназначенное для постоянного или временного проживания людей (индивидуальный дом, квартира, комната в гостинице, дача, садовый домик и т. п.), а также те его составные части, которые используются для отдыха, хранения имущества либо удовлетворения иных потребностей человека (балконы, застекленные веранды, кладовые и т. п.). В то же время жилищем не могли признаваться помещения, не предназначенные и не приспособленные для постоянного или временного проживания (например, обособленные от жилых построек погреба, амбары, гаражи и другие хозяйственные помещения).
Впоследствии Федеральным законом от 20 марта 2001 г. № 26-ФЗ (в ред. от 30.12.2001). «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод»17 ст. 139 УК РФ была дополнена примечанием, законодательно определившим понятие «жилище». В соответствии с данной поправкой в настоящее время под жилищем следует понимать индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и пригодное для постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение, не входящее в жилищный фонд, но
15 О гражданских и политических правах : международный пакт от 16 декабря 1966 г. // БВС РФ. 1994. № 12.
16 БВС СССР. 1986. № 6 ; 1991. № 2.
17 Собр. законодательства Рос. Федерации. 2001. № 13. Ст. 1140.
предназначенное для временного проживания. Аналогичное толкование понятия «жилище» присутствует в ч. 10 ст. 5 УПК РФ, однако в нем фраза «пригодное для постоянного или временного проживания» заменена на фразу «используемое для постоянного или временного проживания», а слово «предназначенное» на слово «используемое», что значительно расширяет круг объектов, которые можно считать жилищем.
Наряду с перечисленными, в действующем законодательстве встречаются еще несколько других толкований понятия «жилище». Так, в ч. 3 ст. 2 Закона РФ «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации»18 можно также встретить понятие «место жительства», которое, на наш взгляд, тождественно понятию жилище, однако, согласно данному закону, имеет несколько другой смысл. К «месту жительства» относятся жилые дома, квартиры, служебные жилые помещения, специализированные дома (общежития, гостиницы-приюты, дома маневренного фонда, дома-интернаты для одиноких престарелых, инвалидов и др.), а также иные жилые помещения, в которых граждане проживают постоянно или преимущественно в качестве собственника, по договору найма (поднайма), договору аренды либо на иных основаниях, предусмотренных законодательством.
Однако данный закон не относит к понятию «жительства» места пребывания: гостиницы, санатории, дома отдыха, пансионаты, кемпинги, туристические базы, больницы, другие подобные учреждения, а также жилые помещения, не являющиеся местом жительства, в которых граждане проживают временно.
Таким образом, в настоящее время существуют как минимум четыре противоречащих друг другу действующих нормативных акта, на основании которых можно рассматривать понятие жилища, поэтому неудивительно, что в комментариях к Конституции РФ встречаются очень расширительные толкования данного понятия. Так, в комментариях к Основному закону под редакцией Б. Н. Топорнина, Ю. А. Батурина, Р. Г. Орехова19 и В. В. Лазарева20 к жилищу, по правовому статусу, приравниваются транспортные средства, купе поезда, каюты парохода, личные гаражи, хозяйственные постройки, земельные участки, прилегающие к дому. И такой подход не лишен логики, поскольку ассоциирован с тем местом, где гражданин существует (живет) в каждый момент времени.
Надо отметить, что и понятие «проникновение», о котором говорится в ст. 139 УК РФ, в настоящее время не является однозначным и законодательно определенным; единственным документом, в котором сделана попытка его определения, является все то же постановление Пленума Верховного Суда
18 О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации : закон РФ от 25 июня 1993 г. № 5242-1 (в ред. от 03.04.2017) // ВСНД и ВС РФ. 1993. № 32. Ст. 1227.
19 См.: Конституция Российской Федерации : комментарий / под ред. Б. Н. Топорнина, Ю. А. Батурина, Р. Г. Орехова. М., 1994. С. 161-162
20 См.: Научно-практический комментарий к Конституции Российской Федерации / под ред. В. В. Лазарева. М., 1997. С. 121.
СССР № 11. В соответствии с данным документом под проникновением, применительно к делам о преступлении против личной собственности, рекомендовано считать вторжение в жилище с целью совершения кражи, грабежа или разбоя. Оно может совершаться не только тайно, но и открыто как с преодолением препятствий или сопротивления людей, так и беспрепятственно, а равно с помощью приспособлений, позволяющих виновному извлекать похищаемые предметы без входа в жилище.
Однако, на наш взгляд, современный уровень развития технических средств позволяет совершать проникновение в жилище не только без непосредственного входа в него человека, но и без нарушения неприкосновенности в том понимании, которое принято в уголовно-процессуальном законодательстве. Например, извлечение предметов из жилища может проводиться при помощи дистанционно управляемых механизмов, а наблюдение за происходящим внутри жилища как при помощи технических средств, внедряемых в стены, потолок, пол, системы вентиляции, технологические отверстия, щели и т. д., так и дистанционно, без механического контакта с границами жилища.
Таким образом, в свете рассматриваемой проблемы чрезвычайно важным является законодательное определение и закрепление понятия «неприкосновенность», содержащегося в ст. 25 Конституции РФ. Однако данное понятие на сегодняшний день не только не определено, но даже и не упоминается в ст. 139 УК РФ, вытекающей из ст. 25 Конституции РФ и призванной гарантировать закрепленные в ней права граждан на неприкосновенность жилища.
По нашему мнению, понятие «неприкосновенность», использованное в Конституции, является намного более объемным, чем понятие «проникновение», которым оно заменяется в ст. 139 УК РФ. В результате такого упрощенного понимания понятия неприкосновенности, использованного в УК РФ, получается, что статья с названием «Нарушение неприкосновенности жилища» на самом деле защищает граждан только от одного из видов нарушения неприкосновенности - незаконного проникновения в жилище физических лиц, а собственно неприкосновенность статья как раз и не гарантирует. В то же время неприкосновенность, т. е. защита от всякого (любого) посягательства со стороны кого бы то ни было, может быть нарушена использованием специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации не только без физического проникновения в жилище, но даже без непосредственного контакта с ним.
По нашему мнению, гарантии неприкосновенности должны распространяться не только на жилище, в материальном смысле его понимания, но и на всю информацию, которая в этом жилище имеется и передается. Поэтому нарушением неприкосновенности жилища предлагаем считать не только открытое или тайное вторжение в него с целью проживания или в иных целях лиц, которые по закону не вправе находиться в нем, помимо воли проживающих лиц, но также и установку в нем технических средств, позволяющих вести прослушивание ведущихся там разговоров или визуальное наблюдение за происходящими событиями.
Нарушение неприкосновенности жилища будет иметь место и в тех случаях, когда с помощью специальных технических средств, установленных за
пределами жилища, ведется наблюдение за тем, что происходит внутри него. Здесь, на наш взгляд, стоит использовать опыт уголовно-процессуального законодательства США21, где уже достаточно давно наблюдение за происходящим в жилище и прослушивание, в том числе с использованием технических средств, находящихся вне его пределов, приравнивается к обыску (с соответствующим порядком судебного санкционирования и процессуальным статусом получаемых в результате прослушивания и наблюдения материалов).
Специфические гарантии неприкосновенности жилища предусмотрены действующим законодательством в отношении отдельных категорий лиц, чья деятельность, будучи сопряженной с повышенным профессиональным риском и особой ответственностью, нуждается в особом обеспечении. Например, в соответствии с ч. 3 ст. 19 Федерального закона «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»22, и член Совета Федерации, и депутат Государствен -ной Думы в течение всего срока их полномочий обладают неприкосновенностью, которая распространяется, в частности, и на их жилые и служебные помещения.
Конституционный Суд РФ, проверяя по запросу Президента РФ конституционность вышеуказанной нормы, отметил в постановлении от 20 февраля 1996 г., что по смыслу ст. 98 Конституции РФ, в соотнесении ее со ст. 22-25, неприкосновенность парламентария не ограничивается только его личной неприкосновенностью и, следовательно, без согласия соответствующей палаты Федерального Собрания неприкосновенность занимаемых депутатом жилых и служебных помещений не может быть нарушена23. В силу этого постановления любые действия, сопряженные с ограничением неприкосновенности жилища, могут быть произведены лишь после получения на то согласия Совета Федерации или Государственной Думы. Похожие условия неприкосновенности действуют также и в отношении судей согласно п. 1 ст. 16 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации»24.
Таким образом, российское законодательство содержит комплекс правовых норм, призванных обеспечить гарантии прав и свобод граждан от необоснованного их ограничения при осуществлении государственными органами правоохранительной, оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности. Однако, как показывает проведенный анализ, большинство из них были разработаны и приняты практически без учета возможности использова-
21 См.: Пешков М. Прослушивание и электронное наблюдение в уголовном процессе США // Рос. юстиция. 1997. № 4.
22 О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации : федер. закон от 8 мая 1994 г. № 3-ФЗ (в ред. от 12.11.2018) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1999. № 28. Ст. 3466.
23 По делу о проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 18, статьи 19 и части второй статьи 20 Федерального закона от 8 мая 1994 года «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» : постановление Конституционного Суда РФ от 20 февраля 1996 г. № 5-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 1996. № 2.
24 О статусе судей в Российской Федерации : закон РФ от 26 июня 1992 г. № 3132-1 (в ред. от 12.11.2018) // ВСНД и ВС РФ. 1992. № 30. Ст. 1792.
ния специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации для ограничения конституционных прав личности. Кроме того, некоторые из перечисленных правовых норм, например неоднократно упоминавшаяся ст. 139 УК РФ, не только не учитывают современный уровень развития технических средств и не содержат упоминания о них, но и не соответствуют своему названию и положениям Конституции, которые она призвана охранять. В связи с вышеизложенным представляется необходимым внести в законодательные нормы, гарантирующие рассмотренные права и свободы граждан, поправки, учитывающие современный уровень развития технических средств и приводящие их в соответствие со смыслом, заложенным в положениях Конституции РФ, выполнение которых они призваны обеспечивать.
Первым из таких шагов, очевидно, является приведение Конституции РФ в соответствие с нормами международного права, а именно Международным пактом о гражданских и политических правах. Для этого, на наш взгляд, необходимо изложить ст. 25 Конституции РФ в следующей редакции: «Жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище и нарушать неприкосновенность жилища против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения».
Вторым шагом необходимо разработать и закрепить в законодательстве единое понятие жилища, которое не допускало бы толкований и было применимо как в уголовно-процессуальном, так и в гражданском праве.
И, наконец, рассматривать как нарушение неприкосновенности жилища любую форму негласного получения информации о происходящем внутри жилища против воли проживающих в нем лиц.
Саратовская государственная юридическая академия
Федюнин А. Е., доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного процесса
Saratov State Law Academy Fedyunin A. E., Doctor of Legal Sciences, Associate Professor, Professor of the Criminal Process Department
E-mail: [email protected]
