CC BY
189
DOI: https://doi.org/10.23670/IRJ.2021.103.1.099
ПРОБЛЕМЫ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ НАСЛЕДСТВЕННОГО ДОГОВОРА
В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Научная статья
Братухина Е.В.*
Кировский институт (филиал) Московского гуманитарно-экономического университета, Киров, Россия * Корреспондирующий автор (Bratykhina-pravo[at]mail.ru)
Аннотация
В российском гражданском законодательстве наследственный договор появился в результате проведения наследственной реформы 2017-2018 гг. Анализ положений, регламентирующих наследственный договор, показывает, что существует значительное количество проблем, связанных с неурегулированностью вопросов о злоупотреблениях сторон наследственного договора. Предмет исследования образуют положения зарубежного и отечественного законодательства, посвященные институту наследственного договора. Целью статьи является исследование проблем законодательного регулирования наследственного договора с выработкой предложений по их решению. Методологическую основу исследования составили общенаучный метод познания действительности - диалектический, а также специальные и частноправовые методы изучения правовых явлений: системно-структурный, сравнительно-правовой, формально-юридический и др. Научная новизна исследования заключается в разработке автором предложений и рекомендаций по совершенствованию норм отечественного гражданского законодательства, регламентирующих институт наследственного договора. В конце статьи автором делается вывод о том, что для повышения эффективности применения наследственного договора на практике российскому законодателю необходимо механизмы, препятствующие злоупотреблениям обеих сторон наследственного договора.
Ключевые слова: выгодоприобретатель, злоупотребление, наследование, наследственное имущество, наследодатель, наследник, наследственный договор, нотариальное удостоверение, нотариус, односторонний отказ.
ISSUES OF LEGISLATIVE REGULATION OF THE INHERITANCE CONTRACT
IN THE RUSSIAN FEDERATION
Research article
Bratukhina E.V.*
Kirov Institute (branch), Moscow Humanitarian Economic University (MHEU), Kirov, Russia * Corresponding author (Bratykhina-pravo[at]mail.ru)
Abstract
In the Russian civil legislation, the inheritance contract appeared as a result of the 2017-2018 inheritance reform. An analysis of the provisions regulating the inheritance contract demonstrates that there is a significant number of problems associated with the unresolved issues of abuse coming from the parties involved in the procedure. The subject of the study is the provisions of foreign and domestic legislation on the subject of inheritance contract. The aim of the article is to study the problems of legislative regulation of the inheritance contract and develop proposals for their solution. The methodological basis of the research includes the dialectical method as well as special and private law methods of studying legal phenomena: system and structural, comparative and legal, formal and legal, etc. The author's development of proposals and recommendations for improving the norms of domestic civil legislation regulating the subject of the inheritance contract substantiate the scientific novelty of the study. At the end of the article, the author concludes that in order to improve the effectiveness of the application of the inheritance contract, the Russian legislators require mechanisms that prevent the abuse of both parties involved in the inheritance contract.
Keywords: beneficiary, abuse, inheritance, inheritable property, ancestor, heir, inheritance contract, notarial certificate, notary, repudiation.
В 2018 году [9] в отечественном гражданском законодательстве появился новый институт - наследственный договор. Стоит отметить, что наследственный договор не является уникальной разработкой российского законодателя. В настоящее время он является достаточно распространенным институтом во многих зарубежных странах [7, C. 67].
Следует отметить, что сегодня наследственный договор наиболее часто применяется в праве следующих зарубежных стран: Австрии, Венгрии, Швейцарии, Латвии [10, C. 374]. В вышеуказанных европейских странах наследственный договор выступает в качестве третьего основания наследования наравне с наследованием по закону и наследованием по завещанию и в определенной степени позволяет расширить выбор наследодателя по способу оформления наследственного правопреемства [5, C. 20].
Законодатели указанных государств понимают под наследственным договором соглашение наследодателя и наследника, на основании которого после смерти наследодателя все наследственное имущество или его часть переходят к наследнику, который подписал этот договор [8, C. 32]. При этом наследственный договор может как содержать возмездные условия данного перехода, согласно которым наследник должен будет выполнить принятое на себя обязательство до и (или) после смерти наследодателя, так и не содержать, что фактически означает безвозмездный переход наследственного имущества по наследственному договору к наследнику [1, C. 20].
Говоря о зарубежном регулировании наследственного договора, мы должны сказать, что ряд исследователей высказывают точку зрения о том, что наследственный договор успешно применяется во Франции. Например, эта позиция излагается в работах Д.Н. Кархалева [6, C. 32], К.Г. Токаревой [11, C. 32]. Отметим, что указанные авторы заблуждаются относительно существования французской модели наследственного договора, поскольку французский законодатель не использует в Гражданском кодексе Франции (Кодексе Наполеона) [13] такую конструкцию, как «наследственный договор». Стоит подчеркнуть, что в ст. 1082 Гражданском кодексе Франции действительно есть
упоминание о том, что супруги могут распорядиться своим имуществом или его частью в пользу одного из этих супругов или детей, в том числе нерожденных, на случай своей смерти. При этом французский законодатель в указанной гражданско-правовой норме вполне конкретно называет способом такого распоряжения брачный договор («contrat de mariage»). Ни о каком другом виде договора, в том числе и наследственном, во французском гражданском законодательстве речи не идет. Несложно понять, что наследственный договор и брачный договор, даже если он затрагивает вопросы наследования, - это абсолютно разные договорные конструкции, которые отличаются и по субъектному составу, и по своему содержанию. Поэтому, по нашему мнению, неправильно говорить о том, что Франция является страной, где наследственные договоры применяются.
Исторически первой сложилась немецкая модель наследственного договора [4, C. 38]. Можно констатировать, что наследственный договор является достижением немецкого наследственного права, в рамках которого он возник и получил свое дальнейшее развитие и утверждение. Стоит отметить, что наследственные договоры в Германии были известны еще до распространения норм римского частного права в странах зарубежного правопорядка, но получил большое значение лишь с его рецепцией. Большой вклад в развитие наследственного договора внесли немецкие ученые, которые выделяли две основные группы наследственных договоров: положительные (относительно наследования в буквальном смысле) и отрицательные (об отказе от права наследования) [12, C. 30]. Положительными считаются договоры, по которым наследодатель дает право на наследство по договору. Негативными - в которых наследник отказывается от права наследования по закону или от обязательной доли.
Вопросом договора о наследовании посвящена часть 4 книги 5 немецкого Гражданского уложения (далее - ГГУ). Немецкий законодатель не допускает притворства при заключении данного договора со стороны наследодателя (§ 2274 ГГУ), а также требует обязательного нотариального его удостоверения.
В соответствии с § 2278 ГГУ в наследственном договоре одна сторона делает предусмотренное договором распоряжение на случай смерти. При этом немецкий законодатель подчеркивает, что другие распоряжения, кроме как назначение наследников и завещательный отказ, не могут быть сделаны по договору.
В соответствии с § 2286 ГГУ заключение договора о наследовании не влечет за собой ограничение права наследодателя распоряжаться своим имуществом посредством заключения соглашения между живыми. При этом, если будет доказано, что наследодатель совершил дарение с намерением причинить вред наследнику по договору, наследник после перехода наследства может потребовать от одаренного вернуть дар на основании правил о возвращении неосновательно полученного имущества. Таким образом, немецкое законодательство защищает юридически обе стороны договора от негативных последствий и нарушения обязательственных прав [12, C. 32].
В настоящее время правовое регулирование наследственного договора, на наш взгляд, нельзя признать совершенным. Представляется, что в основном проблемы применения наследственного договора связываются с отсутствием необходимых механизмов защиты обеих сторон данного вида договора.
Было бы несправедливым говорить о том, что российский законодатель в принципе оставил без внимания вопрос о защите интересов сторон наследственного договора. Так, например, в ст. 1140.1 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) [2] предусмотрена возможность взыскания убытков в том случае, если односторонний отказ от наследственного договора со стороны наследодателя привел к их появлению. Очевидно, что в этом случае данное правило направлено на обеспечение интересов выгодоприобретателей как сторон наследственного договора.
Кроме того, российский законодатель устанавливает возможность применения правил к отношениям, возникающим из наследственного договора, общих положений о недостойных наследниках. Здесь, как представляется, закреплена возможность защиты прав и законных интересов наследодателя, который заключил наследственный договор.
Думается, что количество предусмотренных механизмов защиты сторон наследственного договора, предусмотренных действующим гражданским законодательством, не является достаточным. В первую очередь стоит иметь в виду, что наследственный договор - это разновидность гражданско-правового договора. Соответственно, на практике возможны разнообразные злоупотребления его сторон.
Мы солидарны с авторами [3, C. 39], которые считают, что установление в отечественном гражданском законодательстве абсолютной свободы наследодателя в части распоряжения имуществом, выступившим объектом наследственного договора, не является целесообразным. В частности, в настоящее время наследодатель вправе в любое время подарить, продать то имущество, которое упомянуто в наследственном договоре как его объект, и при этом он не должен каким-то образом информировать выгодоприобретателей по заключенному наследственному договору об этих сделках. Можно предположить, что при разработке законодательных норм, регламентирующих институт наследственного договора, российский законодатель исходит из похожести завещания и наследственного договора как особых сделок в рамках наследственных отношений.
По нашему мнению, указанный законодательный подход является неправильным, так как у завещания и наследственного договора есть одно крайне существенное различие: завещание в большинстве случаев не предполагает возложение каких-либо обязанностей для наследников по завещанию, а наследственный договор, напротив, заключается как раз для того, чтобы конкретные обязанности на выгодоприобретателей возложить. Кроме того, даже если завещатель предусмотрел в завещании условие о выполнении наследниками/наследником каких-либо обязанностей (завещательное возложение), наследники уже при открытии наследства сами решают, выполнять эти обязанности, чтобы наследовать имущество по завещанию, или нет. Иными словами, после выполнения ими предусмотренных обязанностей уже никто не сможет лишить их возможности получить наследственное имущество (если нет каких-то исключительных ситуаций в виде оспаривания завещания, гибели наследственного имущества и т.п.). В отличие от этого, выгодоприобретатели по наследственному договору оказываются в положении «слабой» стороны, так как они могут добросовестным образом исполнить все установленные в данном договоре обязанности, а потом, уже после смерти наследодателя, узнать, что собственниками имущества, которое должно было им остаться вследствие исполнения наследственного договора, наследодатель продал/подарил другому лицу. На этот случай российский законодатель не предусмотрел никаких механизмов защиты «обманутых» выгодоприобретателей.
Ранее нами было сказано о том, что в случае одностороннего отказа от наследственного договора выгодоприобретатели получают возможность взыскать убытки с наследодателя, который реализовал право на такой односторонний отказ. Безусловно, вопрос убытков в России является достаточно проблематичным в части доказывания их наличия даже в рамках «традиционных» договорных отношений. Однако, несмотря на это обстоятельство, возможность взыскания убытков в любом случае является мерой защиты участника гражданских правоотношений, права и законные интересы которого были нарушены. Исходя из буквального толкования ст. 1140.1 ГК РФ, мы можем сделать вывод о том, что убытки выгодоприобретатели могут взыскивать только с наследодателя. Следовательно, в настоящее время у выгодоприобретателей отсутствует возможность после смерти наследодателя взыскать убытки с лиц, которые получили имущество, являвшееся объектом наследственного договора. С одной стороны, в данной ситуации действуют принципы вины и справедливости гражданско-правовой ответственности: в одностороннем отказе от наследственного договора, повлекшем за собой наступление убытков для выгодоприобретателей, виноват наследодатель, и, значит, именно он должен их возмещать. Однако думается, что в силу специфики наследственного договора как гражданско-правового договора можно посмотреть на эту ситуацию несколько иначе. Например, смоделируем ситуацию, когда другие лица получили имущество наследодателя, являвшееся объектом наследственного договора, на основании завещания, а выгодоприобретатели по такому договору, остались ни с чем. Полагаем, что в данном случае можно закрепить за такими обманутыми выгодоприобретателями возможность взыскать с других лиц (наследников по завещанию) наступившие убытки, которые бы они могли взыскать с наследодателя, если бы тот был жив. По нашему мнению, такой подход не нарушал бы интересы наследников по завещанию, так как в наследственном праве является нормальной ситуация, когда наследники наследуют не только активы, но и пассивы наследодателя. Существовавшую при жизни наследодателя обязанность наследодателя возместить убытки выгодоприобретателям вследствие одностороннего отказа от наследственного договора можно рассматривать как пассив в наследственной массе.
По нашему мнению, действующее гражданское законодательство не является проработанным в части защиты интересов не только выгодоприобретателей по наследственному договору, но и самого наследодателя. В частности, открытым с точки зрения закона является вопрос о том, какие могут наступить юридические последствия для недобросовестного выгодоприобретателя уже после смерти наследодателя. Например, если в наследственном договоре была указана обязанность выгодоприобретателя заботиться о домашнем питомце наследодателя, а тот после смерти наследодателя сдал его в муниципальный приют. В этом случае возникает вопрос о том, какие гражданско -правовые санкции можно применить по отношению к такому недобросовестному наследодателю, а главное - кто именно может подать иск о применении такого рода санкций. Полагаем, что здесь следует закрепить возможность в судебном порядке требовать отстранения недобросовестных выгодоприобретателей от наследования.
Таким образом, правовое регулирование наследственного договора в России не является совершенным, так как российский законодатель практически оставил без внимания вопросы, связанные с возможными злоупотреблениями со стороны наследодателя и выгодоприобретателей, заключивших наследственный договор. По нашему мнению, для решения вышеуказанных проблем необходимо:
1. Включить в ст. 1140.1 ГК РФ п. 13 следующего содержания: «Наследодатель обязан в разумный срок уведомить других сторон наследственного договора о совершении сделки в отношении имущества, ставшего предметом этого наследственного договора. В случае, если наследодатель, не исполнив данную обязанность, завещал другим лицам имущество, ставшее предметом наследственного договора, выгодоприобретатели вправе после открытия наследства потребовать от этих лиц возмещение убытков, наступивших вследствие составления такого завещания»;
2. Дополнить п. 2 ст. 1140 ГК РФ абз. 2 следующего содержания: «В случае злостного уклонения от выполнения предусмотренных наследственным договором обязанностей по требованию заинтересованного лица суд отстраняет от наследования лиц, на которых были возложены эти обязанности».
Конфликт интересов Conflict of Interest
Не указан. None declared.
Список литературы / References
1. Бабешкина, О. А. Введение института наследственного договора в законодательство Российской Федерации / О. А. Бабешкина, Д. В. Алексашкина // Вестник современных исследований. - 2018. - № 12.6 (27). - С. 20-21.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) от 26.11.2001 № 146-ФЗ (ред. от 18.03.2019) // Собрание законодательства РФ. - 2001. - № 49. - Ст. 4552.
3. Демичев, А. А. Злоупотребления при заключении и прекращении наследственного договора: потенциальные проблемы / А. А. Демичев // Юрист. - 2020. - № 9. - С. 38-42.
4. Деханов, С. А. От завещания к наследственному договору / С. А. Деханов // Нотариус. - 2018. - № 6. - С. 37-40.
5. Золотухин, Д. Г. Новелла российского законодательства - наследственный договор / Д. Г. Золотухин // Отечественная юриспруденция. - 2018. - № 7 (32). - С. 19-23.
6. Кархалев, Д. Н. Наследственный договор / Д. Н. Кархалев // Нотариус. - 2020. - № 2. - С. 32-36.
7. Куликов, В. Ю. Особенности реализации принципа свободы договора в рамках заключения наследственного договора / В. Ю. Куликов // Евразийская адвокатура. - 2019. - № 4 (41). - С. 66-69.
8. Михайлова, И. А. Наследственный договор: достоинства и недостатки / И. А. Михайлова // Наследственное право. - 2018. - № 4. - С. 31-37.
9. О внесении изменений в статью 256 части первой и часть третью Гражданского кодекса Российской Федерации: Федеральный закон от 19.07.2018 № 217-ФЗ // Собрание законодательства РФ. - 2018. - № 30. - Ст. 4552.
10. Семенченко, А. А. Наследственный договор как новелла наследственного права: общие положения и отличия его от договора ренты / А. А. Семенченко // Молодой ученый. - 2020. - № 21 (311). - С. 373-376.
11. Токарева, К. Г. Наследственный договор и совместное завещание / К. Г. Токарева // Нотариус. - 2020. - № 5. -С. 32-36.
12. Эрделевский, А. Наследственный договор / А. Эрделевский // Хозяйство и право. - 2018. - № 11 (502). - С. 30-34.
13. Code civil des Français. [Electronic resource] URL: https://www.legifrance.gouv.fr/codes/texte (accessed: 20.11.2020).
Список литературы на английском языке / References in English
1. Babeshkina, O. A. Vvedenie instituta nasledstvennogo dogovora v zakonodatel'stvo Rossijjskojj Federacii [Introduction of the Institute of Inheritance Contract in the Legislation of the Russian Federation] / O. A. Babeshkina, D. V. Aleksashkina // Vestnik sovremennykh issledovanijj [Bulletin of Modern Research]. - 2018. - No. 12.6 (27). - pp. 20-21 [in Russian]
2. Grazhdanskijj kodeks Rossijjskojj Federacii (chast' tret'ja) ot 26.11.2001 № 146 -FZ (red. ot 18.03.2019) [Civil Code of the Russian Federation (Part Three) of 26.11.2001 No. 146-Fz (Ed. of 18.03.2019)] // Sobranie zakonodatel'stva RF [Collection of Legislation of the Russian Federation]. - 2001. - № 49. - p. 4552. [in Russian]
3. Demichev, A. A. Zloupotreblenija pri zakljuchenii i prekrashhenii nasledstvennogo dogovora: potencial'nye problemy [Abuse at the Conclusion and Termination of the Inheritance Contract: Potential Problems] / A. A. Demichev // Jurist. - 2020. -№ 9. - pp. 38-42. [in Russian] Dekhanov, S. A. Ot zaveshhanija k nasledstvennomu dogovoru [From the Will to the Inheritance Contract] / S. A. Dekhanov // Notarius [Notary]. - 2018. - No. 6. - pp. 37-40 [in Russian]
4. Dekhanov S. A. Ot zaveshhanija k nasledstvennomu dogovoru [From Will to Inheritance Contract]/ S. A. Dekhanov// Notarius [Notary], 2018. - No. 6. - pp. 37-40 [in Russian]
5. Zolotukhin, D. G. Novella rossijjskogo zakonodatel'stva - nasledstvennyjj dogovor [Novella of Russian Legislation -Inheritance Contract] / D. G. Zolotukhin // Otechestvennaja jurisprudencija [Domestic Jurisprudence]. - 2018. - № 7 (32). - pp. 19-23. [in Russian]
6. Karkhalev, D. N. Nasledstvennyjj dogovor [Inheritance Contract] / D. N. Karkhalev // Notarius [Notary]. - 2020. - № 2. - pp. 32-36 [in Russian]
7. Kulikov, V. Ju. Osobennosti realizacii principa svobody dogovora v ramkakh zakljuchenija nasledstvennogo dogovora [Features of the Implementation of the Principle of Freedom of Contract in the Framework of the Conclusion of a Hereditary Contract] / V. Ju. Kulikov // Evrazijjskaja advokatura [Eurasian Advocacy]. - 2019. - No. 4 (41). - pp. 66-69 [in Russian]
8. Mikhajjlova, I. A. Nasledstvennyjj dogovor: dostoinstva i nedostatki [Inheritance Contract: Advantages and Disadvantages] / I. A. Mikhajjlova // Nasledstvennoe pravo [Inheritance Law]. - 2018. - № 4. - pp. 31-37 [in Russian]
9. O vnesenii izmenenijj v stat'ju 256 chasti pervojj i chast' tret'ju Grazhdanskogo kodeksa Rossijjskojj Federacii: Federal'nyjj zakon ot 19.07.2018 № 217-FZ [On Amendments to Article 256 of Part One and Part Three of the Civil Code of the Russian Federation: Federal Law № 217-FZ of 19.07.2018] // Sobranie zakonodatel'stva RF [Collection of Legislation of the Russian Federation]. - 2018. - № 30. - p. 4552 [in Russian]
10. Semenchenko, A. A. Nasledstvennyjj dogovor kak novella nasledstvennogo prava: obshhie polozhenija i otlichija ego ot dogovora renty [Inheritance Contract as a Novella of Inheritance Law: General Provisions and Differences Between It and the Rent Contract] / A. A. Semenchenko // Molodojj uchenyjj [Young Scientist]. - 2020. - № 21 (311). - pp. 373-376 [in Russian]
11. Tokareva, K. G. Nasledstvennyjj dogovor i sovmestnoe zaveshhanie [Inheritance Contract and Joint Will] / K. G. Tokareva // Notarius [Notary]. - 2020. - № 5. - pp. 32-36 [in Russian]
12. Ehrdelevskijj, A. Nasledstvennyjj dogovor [Inheritance Contract] / A. Ehrdelevskijj // Khozjajjstvo i pravo [Economy and Law]. - 2018. - № 11 (502). - pp. 30-34 [in Russian]
13. Code civil des Français [Civil Code of France]. URL: https://www.legifrance.gouv.fr/codes/texte (accessed: 20.11.2020) [in French]
