CC BY
77УДК 343.23:342.924.037(470)
И. С. МАКЕЕВА, доцент кафедры уголовного права Уральского юридического института МВД России, кандидат юридических наук (г. Екатеринбург)
I. S. MAKEEVA, Associate Professor of the Chair of Criminal Law, Ural Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Candidate of Law (Yekaterinburg)
И. А. БОЛОТОВА, слушатель факультета подготовки сотрудников полиции Уральского юридического института МВД России (г. Екатеринбург)
I. A. BOLOTOVA, student of the Police Training Department, Ural Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia (Yekaterinburg)
ПРОБЛЕМЫ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОГО КОНСТРУИРОВАНИЯ И ПРИМЕНЕНИЯ СОСТАВОВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ С АДМИНИСТРАТИВНОЙ ПРЕЮДИЦИЕЙ
THE ISSUES OF LEGISLATIVE DESIGN AND APPLICATION OF CRIMES WITH ADMINISTRATIVE PREJUDICE
Аннотация. Составы преступлений, в основе законодательной конструкции которых лежит административная преюдиция, стали вполне привычным явлением, вместе с тем на страницах юридической литературы сторонники и противники рассматриваемого института продолжают вести дискуссии относительно обоснованности введения или возвращения административной преюдиции в уголовный закон, правоприменители активно критикуют законодательную конструкцию преюдициальных составов, в результате - произвольное применение норм закона. В рамках данной статьи анализируются нормы уголовного законодательства, а значит, речь идет о существенном ограничении и лишении прав и свобод человека. Авторы, исследовав вопросы конструирования и применения составов преступлений с административной преюдицией, формулируют собственные обоснованные и аргументированные позиции по их разрешению; предлагают меры по совершенствованию правовой регламентации уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность лица, подвергнутого административному наказанию.
Ключевые слова и словосочетания: административная преюдиция, общественная опасность, наказауемость, субъект, конструирование составов преступлений, административное правонарушение.
Annotation. The elements of crimes, the legislative structure of which is based on administrative prejudice, have become quite commonplace, however, in legal literature supporters and opponents of the institution in question continue to debate on the validity of introducing or returning administrative
prejudice to the criminal law, law enforcement officers actively criticize the legislative structure of prejudicial structures and that results in the arbitrary application of legal norms.The article analyzes the norms of criminal law and that means that it deals with a significant restriction and deprivation of human rights and freedoms. Having studied the issues of designing and applying crimes with administrative prejudice, the authors formulate their own well-grounded and reasoned positions on their resolution; propose measures to improve the legal regulation of criminal law provisions providing for the liability of a person subjected to administrative punishment.
Keywords and phrases: administrative prejudice, public danger, punishability, subject, crime design, administrative offense.
Устойчивой тенденцией уголовно-правовой политики последних лет является внедрение института административной преюдиции. Отправной точкой послужило указание Президента России Федеральному Собранию Российской Федерации в 2009 году о необходимости привлечения к уголовной ответственности за неоднократное совершение административного правонарушения [1]. Несмотря на то, что на сегодняшний день составы преступлений, в основе законодательной конструкции которых лежит административная преюдиция, стали вполне привычным явлением, ученые и сотрудники правоприменительных органов не перестают дискутировать относительно эффективности и целесообразности введения административной преюдиции в уголовный закон.
В рамках механизма юридической ответственности административная пре-юдиция занимает особое место, поскольку связывает две самостоятельные, но схожие по своим целям, задачам отрасли публичного права - административное и уголовное [2]. В силу повторности совершения административного правонарушения в состоянии «административной на-казанности» происходит трансформация административной ответственности в уголовную, что в юридико-техническом плане проявляется в особенностях конструирования составов преступлений с административной преюдицией.
Отсутствие на сегодняшний день единого мнения о сущности административной преюдиции, а также бессистемность конструирования составов престу-
плений с административной преюдицией естественно вызывают сложности применения преюдициальных составов.
На некоторых проблемах законодательного конструирования и применения составов преступлений с административной преюдицией остановимся подробнее.
1. Если воспринимать состав преступления, как абстрактную модель, состоящую из совокупности юридически значимой информации, то возникает вопрос: административная преюдиция охватывается рамками состава преступления или нет? На этот счет сложились две противоположные точки зрения. Первая, в частности которую поддерживает Мустафаев Ч. Ф., исходит из того, что административная преюдиция как юридическое явление самостоятельно и находится за пределами состава преступления [3, с. 26]. Второе утверждение, представленное Г. А. Есаковым [4, с. 162], основывается на том, что преюдиция уже включена в рамки состава преступления. Аналогичного мнения придерживается и О. С. Одоев, говоря о том, что высший правоприменитель (Верховный и Конституционный Суды РФ) в текстах официальных отзывов на проекты федеральных законов использует фразу «составы преступлений с административной преюдицией» [5, с. 28]. Тогда и в науке следовало бы придерживаться мнения о том, что прею-диция входит в состав преступления.
Превалирующее большинство ученых рассматривает институт административной преюдиции в рамках
состава преступления через характеристику субъекта преступления. Ст. 4.6 КоАП РФ закрепляет особое состояние лица виновного в совершении административного правонарушения, в этот период лицо претерпевает определенные неблагоприятные последствия подобно институту судимости в уголовном праве. Речь идет именно об особенностях личности виновного, который в силу наличия у него еще действующих мер административного принуждения вновь совершает тождественное деяние и становится более общественно опасным. Исходя из этого, субъект преступления приобретает статус специального. Представляется верным, при указании данного признака элемента преюдициального состава преступления использовать единую законодательную формулировку, не нарушая при этом юридической техники. Однако в настоящее время часть статей указывает на лицо, «подвергнутое административному наказанию» (например, ст. 116.1, 158.1, 264.1 УК РФ), другая часть - «лицо, привлеченное к административной ответственности за аналогичное деяние» (в частности, ст. 284.1, 314.1 УК РФ). По нашему мнению, использование в диспозиции формулировки, указывающей на подверженность лица наказанию, является более обоснованным, поскольку один из признаков установления административной пре-юдиции основан на особом состоянии лица. Указание лишь на привлечение к административной ответственности позволяет расширительно толковать данную норму. К примеру, ст. 5.37 КоАП РФ (незаконные действия по усыновлению/ удочерению) и ст. 154 УК РФ (незаконное усыновление/удочерение) содержат аналогичные по признакам деяния, при этом состав преступления содержит признак неоднократности, который в указанной статье не связан с административной преюдицией, и повторность не зависит от совершения похожего административного правонарушения.
2. Административная преюдиция в рамках ее понимания через отрасль уголовного права есть связь нескольких (чаще всего двух) аналогичных административных правонарушений, последнее (по времени) совершенное из которых признается на законодательном уровне преступным в силу повторности его совершения. Определение наличия по-вторности происходит в зависимости от временного промежутка, который устанавливается в ст. 4.6 КоАП РФ. Так, для признания деяния преступным необходимо, чтобы годовой срок, в течение которого лицо считается подвергнутым административному наказанию, не истек. Пределы отсчета также определяются в рамках вышеуказанной статьи - со дня вступления постановления о назначении административного наказания в законную силу до истечения одного года со дня окончания исполнения данного постановления. Согласно ст. 31.1 КоАП РФ постановление вступает в законную силу: по истечению сроков, установленных для обжалования постановления по делу об административном правонарушении, либо по решению по жалобе или протесту при условии, что они не подвергались обжалованию или опротестованию; а также немедленно после вынесения решения по жалобе, протесту, которое признано не подлежащим обжалованию, за исключением случаев, если решением отменяется вынесенное постановление.
То есть, началом срока привлечения к административной ответственности является вступление в силу постановления о назначении административного наказания. Отмена же указанного постановления в установленном законом порядке говорит о том, что признак административной преюдиции, характеризующий субъект преступления, может являться основанием для прекращения уголовного преследования.
Разрешая вопрос о наличии либо отсутствии признаков состава преступле-
ния, у правоприменителя возникает необходимость в выяснении обстоятельств относительно движения постановления о назначении лицу административного наказания, которые также могут явиться препятствиями для привлечения лица к ответственности. Так, необходимо выяснить, имело ли место исполнение данного постановления; дату окончания исполнения постановления; прекращено ли исполнение постановления; пересматривалось ли постановление и др.
Соответственно, уголовно-наказуемым повторный административный деликт становится, если он совершен после дня вступления в законную силу постановления о назначении административного наказания и не позднее года со дня окончания исполнения данного постановления, при отсутствии препятствий нормативного характера.
Исходя из этого, полагаем, что лицо, в отношении которого возбуждено дело об административном правонарушении, является лицом, привлеченным к административной ответственности. Момент получения постановления о привлечении к административной ответственности должен осознаваться лицом, совершившим повторную противоправную деятельность, как факт привлеченности к административной ответственности.
3. Следующим недостатком конструирования составов преступлений с административной преюдицией отметим установление разного срока, в течение которого лицо может быть подвергнуто уголовной ответственности за совершения деяния, фактически подпадающего под признаки аналогичного административного правонарушения, но в силу общественной опасности субъекта (лица, виновного в его совершении), подвергнутого административному наказанию, привлекается к более строгой ответственности. Для большинства составов преступлений такой срок одинаковый и основан на уже упоминавшейся ст. 4.6 КоАП РФ. Однако, в ст. 212.1 УК РФ та-
кой срок ограничен 180 днями, а в ст. 282 УК РФ устанавливается годовой срок после привлечения лица к административной ответственности. Подобная формулировка вызывает вопрос о наличии пределов этого срока, что может привести к ошибке правоприменителя. Не совсем понятно, каким образом необходимо определять момент его окончания: аналогично норме административного законодательства, после исполнения административного наказания в течение года, или же по истечении одного года со дня вступления постановления по делу об административном правонарушении в силу. Считаем, что в рамках института административной преюдиции важно установить единый срок, основанный на положениях именно административного законодательства, поскольку административная преюдиция неразрывно связана со сроком, в течение которого лицо считается подвергнутым административному наказанию. Его значение заключается в особенном состоянии лица, которое должно претерпевать определенные последствия в силу нарушения им норм действующего административного законодательства, а также по замыслу законодателя исполнить административное наказание и исправиться.
4. Следующий проблемный аспект -разное толкование признака неоднократности. Ряд статей, в частности ст. 212.1 УК РФ, раскрывает неоднократность через указание на совершение более двух административных правонарушений, то есть для привлечения к уголовной ответственности, последнее совершенное административное правонарушение будет уже третьим по счету. Иные статьи, к примеру, ст. 314.1, 284.1 УК РФ, определяют ровно два административных правонарушения. Большая часть статей не устанавливает определенной цифры в диспозиции статьи, но исходя из ее смысла, второе по счету административное правонарушение, совершенное в состоянии административной наказанности,
признается преступным. А в ряде статей, например, ст. 116.1, 264.1 УК РФ, законодатель не использует данный признак вообще, однако преступным признается второе по счету деяние. Иначе выделяют однократную, двукратную и трехкратную административную преюдицию. Можно объяснить такое положение тем, что степень общественной опасности деяний различна, поэтому количество совершенных административных правонарушений влияет на возможность установления уголовной ответственности за аналогичное деяние. При этом важно отметить, что чаще всего преступление с административной преюдицией относится к категории небольшой тяжести. Установление уголовной ответственности за последующее правонарушение должно быть обоснованно их распространенностью и устойчивостью совершения в рамках статистического анализа.
5. Административная преюдиция закрепляется как в рамках отдельной статьи, например, ст. 116.1, 158.1 УК РФ, так и в качестве ее части, в частности ч. 1 ст. 282, ч. 2 ст. 314.1 УК РФ. В целях обеспечения системности и последовательности при построении уголовно-правовых норм считаем необходимым выделение преюдициальных составов преступлений в качестве отдельных статей.
6. Некоторые статьи КоАП РФ содержат указание на состояние административной наказанности, то есть в качестве части статьи сформулирован квалифицированный состав, который устанавливает более строгую административную ответственность за совершение аналогичного административного правонарушения лицом, ранее подвергнутым административному наказанию. Несомненно, возникает вопрос о возможности отнесения таких норм к институту административной преюдиции. Так ч. 5 ст. 20.1 КоАП РФ устанавливает административную ответственность за деяния, которые закреплены в рамках
ч. 3 этой же статьи, совершенные лицом, ранее подвергнутым административному наказанию за аналогичное административное правонарушение более двух раз. Интересным представляется, что ч. 3 вышеуказанной статьи запрещает распространять в информационно-телекоммуникационных сетях (а также в сети Интернет), информацию, выраженную в неприличной форме, которая оскорбляет человеческое достоинство и общественную нравственность, содержит явное неуважение к обществу, государству, официальным государственным символам Российской Федерации, Конституции Российской Федерации или органам, осуществляющим государственную власть в Российской Федерации. Для установления признаков данного правонарушения необходимо исключить как минимум два обстоятельства, прямо закрепленных в диспозиции: отсутствие признаков ст. 20.3.1 КоАП РФ (возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства) и отсутствие в действиях состава преступления. Вместе с тем в ч. 4 ст. 20.1 КоАП РФ содержится признак повторности совершения деяния по ч. 3, а уже ч. 5 закрепляет совершение аналогичного деяния в состоянии подверженности административному наказанию. Подобные формулировки можно встретить и во многих других статьях административного законодательства, в частности ч. 2 ст. 14.9, ч. 2 ст. 14.54, ч. 5.1 ст. 15.25, ч. 3 ст. 19.7.1, ч. 6.1 ст. 19.30, ч. 9 ст. 19.33 КоАП РФ. Однако, подчеркнем, что содержание института административной преюдиции раскрывается через соотнесение с отраслью уголовного права: преюдициальная связь нескольких аналогичных административных правонарушений, последнее из которых признается на законодательном уровне преступным (при соблюдении срока) в силу повторности его совершения. Поэтому административные правонарушения, совершенные лицом, подвергнутым административному нака-
занию, при буквальном толковании нельзя относить к институту административной преюдиции. Здесь можно говорить об использовании преюдиции в производстве по делу об административном правонарушении, тем самым обозначить преюдициальный потенциал законодательства об административных правонарушениях. А именно, п. «2» ч. 1 ст. 4.3 КоАП РФ определяет, что повторное совершение однородного административного правонарушения в состоянии административной наказанности признается обстоятельством, отягчающим административную ответственность. При этом важно отметить, что преюдиция в производстве по делу об административном правонарушении отсылает на однородное административное правонарушение, а не на аналогичное. Преюдициальное значение в этом случае имеет не конкретное деяние, закрепленное в рамках одной статьи, а правонарушение с единым родовым объектом посягательства.
7. Статья 2.5 КоАП РФ предусматривает особый статус военнослужащих, лиц, призванных на военные сборы, и лиц, имеющих специальные звания (к ним, в частности, отнесены и сотрудники органов внутренних дел). В соответствии с законодательством данные категории лиц за совершение административного правонарушения несут дисциплинарную ответственность, за исключением исчерпывающего перечня административных правонарушений, прямо предусмотренных в ч. 2 ст. 2.5 КоАП РФ. В связи с чем возникает закономерный вопрос о возможности привлечения лица с таким особым статусом к уголовной ответственности за совершение аналогичного административного правонарушения, признаваемого дисциплинарным проступком, вновь в период действия срока административной наказанности. Исходя из используемых законодателем формулировок, следует, что привлечь такое лицо к уголовной ответственности по преюдициальному составу преступления
на данный момент невозможно. Тогда возникает необоснованное освобождение специальных в административном законодательстве субъектов от уголовной ответственности, устанавливается их привилегированное положение относительно других лиц. Хотя ответственность в рамках уголовного законодательства для этой категории лиц наступает на общих основаниях, более того, п. «о» ч.1 ст. 63 УК РФ в качестве отягчающего обстоятельства устанавливает совершение умышленного преступления сотрудником органа внутренних дел. Для исключения этого пробела, предлагаем установить правовую категорию «дисциплинарная преюдиция», сущность которой будет аналогична административной преюдиции, что позволит привлекать лиц с особым правовым статусом в рамках административного законодательства к уголовной ответственности за совершение аналогичного правонарушения в срок административной наказанности. Так, например, ч. 1.1 ст. 2.5 КоАП РФ можно изложить в следующей редакции: «За совершение аналогичного административного правонарушения, за которое в соответствие с ч. 1 настоящей статьи военнослужащие, граждане, призванные на военные сборы и имеющие специальные звания, несут дисциплинарную ответственность, подлежат уголовной ответственности, если административное правонарушение совершено в течение срока, установленного ст. 4.6 настоящего Кодекса и соответствующая ответственность предусмотрена в качестве отдельной статьи Уголовного кодекса Российской Федерации». Кроме того, подобная практика уже существует, например в Уголовном кодексе Республики Беларусь [6] институт административной (дисциплинарной преюдиции) закреплен как условие наступления уголовной ответственности.
Надо сказать, что институт административной преюдиции в уголовном праве на сегодняшний день широко при-
меняется, но проанализированные нами несовершенства законодательной техники существенным образом сказываются на практике применения преюдициальных составов. Представляется необходимым придерживаться единого и единообразного подхода при формулировании составов преступлений, в основе законодательной конструкции которых лежит административная преюдиция.
Считаем целесообразным при построении и регламентации составов преступлений с административной пре-юдицией использовать следующую правовую конструкцию: «совершенное лицом, подвергнутым административному наказанию». Кроме того, для устранения противоречий в рамках состава преступления необходимо указывать статью
КоАП, которая закрепляет то самое аналогичное деяние - административное правонарушение, лежащее в основе по-вторности. Например, ст. 116.1 УК РФ следует изложить в следующей редакции: «нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 настоящего Кодекса, и не содержащих признаков состава преступления, предусмотренного статьей 116 настоящего Кодекса, лицом, подвергнутым административному наказанию за деяние, предусмотренное статьей 6.1.1 КоАП РФ». Иные составы преступлений с административной преюдицией предлагаем сконструировать аналогично приведенному примеру.
***
ЛИТЕРАТУРА
1. Президент сказал свое слово [Электронный ресурс] // Российская газета. 2009. № 5038: [офиц. сайт.]. URL: http://www.rg.ru/2009/11/13/poslanie.html/ (дата обращения: 06.05.2020).
2. Постановление Конституционного Суда РФ от 10 февраля 2017 г. № 2-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 212.1 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина И.И. Дадина». Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс».
3. Мустафаев Ч. Ф. оглы. Административная преюдиция в советском уголовном прае: дис. ... канд. юрид. наук. Баку, 1986.
4. Есаков Г.А. «Юридические» признаки состава преступления // Уголовное право: стратегия развития XXI веке. Мат. XIII междунар. научн. практ. конф. (28-29 января 2016 г.). М. : РГ-Пресс, 2016.
5. Одоев О. С. Административная преюдиция в уголовном праве России и государств СНГ: монография / О. С. Одоев. М. : Юриспруденция, 2018.
6. Уголовный кодекс Республики Беларусь от 9 июля 1999 г. № 275-З. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
© Макеева И. С.
© Болотова И. А.
