CC BY
15
УДК 343.13 С. И. ГИРЬКО
главный научный сотрудник ФКУ НИИ ФСИН России, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, ORCID: 0000-0003-0344-0543
Москва
SERGEY I. GIRKO
Chief Researcher of the Federal Governmental Institution «Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia», Doctor of Law, Professor, Honored Scientist of the Russian Federation, ORCID: 0000-0003-0344-0543
Moscow
Проблемы уголовно-процессуального статуса уголовно-исполнительной системы Российской Федерации: мифы и реальность
Problems of the criminal procedural status of the penal system of the Russian Federation: myths and reality
Аннотация. В статье на основе анализа уголовно-процессуальных полномочий уголовно-исполнительной системы, представляющих в своей совокупности уголовно-процессуальный статус УИС, в формате УПК РСФСР, где учреждения УИС обладали полномочиями органа дознания, и в рамках нового УПК РФ, где уголовно-процессуальные полномочия УИС были утрачены, автор приходит к выводу о том, что сворачивание уголовно-процессуальной компетенции отражается на состоянии пенитенциарной преступности, состоянии безопасности и приводит к дезинформации персонала УИС в части наличия у них права на производство отдельных процессуальных и следственных действий, нарушению требований законности.
Ключевые слова: уголовно-процессуальные полномочия, уголовно-процессуальный статус УИС, пенитенциарная преступность, безопасность уголовно-исполнительной системы, исправительных учреждений, полномочия органа дознания.
Abstract. In the article, on the basis of the analysis of the criminal procedural powers of the penal system, which represent in their integrity the criminal procedural status of the penal system, in the format of the Code of Criminal Procedure of the RSFSR, where penal institutions had the authority of the inquiry body and in the framework of the new Code of Criminal Procedure of the Russian Federation, where the criminal procedural powers of the penal system were lost, the author comes to the conclusion that the curtailment of criminal procedural competence affects the state of penal crime as well as the state of security and leads to misinformation of the penal system personnel regarding their right to carry out certain procedural and investigative actions and to violation of requirements of the law.
Key words: criminal procedural powers, the criminal procedural status of the penal system, penal crime, the security of the penal system and correctional institutions, the powers of the inquiry body.
Ведомости уголовно-исполнительной системы № 7/2020
13
Наименование статьи, сформулированное нами, по существу представляет собой целый ряд связанных между собой научно-практических проблем, которые в своей совокупности позволяют сделать определенные выводы и ответить на многочисленные вопросы: в каких случаях излагаемые обстоятельства представляются реальными и соответствуют объективным факторам, а в каких - надуманными.
Прежде всего, как представляется, следует подробно проанализировать уголовно-процессуальный статус уголовно-исполнительной системы Российской Федерации (далее также - уголовно-исполнительная система, УИС), ее учреждений и органов.
В этом смысле достаточно недвусмысленно на вопрос об уголовно-процессуальном статусе пенитенциарных учреждений отвечал в статье 117 дореформенный Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, согласно пункту 4 которого органами дознания являлись начальники исправительно-трудовых учреждений, следственных изоляторов, лечебно-трудовых и воспитательно-трудовых профилакториев (далее - ИУ). Подследственность последних была ограничена делами о преступлениях против установленного порядка несения службы, совершенных сотрудниками этих учреждений, а равно делами о преступлениях, совершенных в расположении перечисленных учреждений. Таким образом, руководители ИУ той поры обладали уголовно-процессуальной компетенцией в полном объеме, без каких-либо ограничений.
Объем полноценных (в полном объеме) полномочий органа дознания у начальника ИУ заключался в том, что он непосредственно или по его поручениям
сотрудники органа дознания были законом уполномочены на:
- правовое и процессуальное оформление материалов, добытых по результатам оперативно-розыскной деятельности, о преступной активности осужденных;
- безотлагательное принятие законных мер по любым фактам криминальных проявлений, совершенных в расположении учреждения;
- осуществление проверки последних всеми доступными правовыми средствами;
- процессуальное оформление результатов подобных проверок.
И в результате начальник ИУ, как начальник органа дознания, обладал правом на:
- возбуждение уголовных дел, в том числе относящихся к подследственности других органов расследования и производство по ним неотложных следственных действий;
- расследование уголовных дел своей компетенции в форме дознания;
- самостоятельное выявление причин и условий преступлений, совершенных на территории ИУ;
- оперативное реагирование на них мерами профилактического воздействия без привлечения к этой работе сотрудников иных правоохранительных и надзирающих органов;
- осуществление в установленном порядке любых процессуальных и следственных действий, вызванных оперативно-следственной ситуацией.
Характерно, что специальная [1] и справочная [2] литература того времени не требовала никаких дополнительных пояснений в части закрепленных законом полномочий. В таких источниках разъяснялись положения закона и приводились разного рода научные и практические уточнения, дополнения,
14
[email protected] www.or.fsin.su
позволяющие правоприменителям глубже воспринимать нормативно-правовые предписания.
Что же изменилось с обновлением профильного законодательства и принятием нового процессуального закона - Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ)?
Скажем напрямую: с принятием нового УПК РФ все вышеперечисленные полномочия, имманентные УИС, оказались утрачены.
Что сегодня можно очень условно отнести к уголовно-процессуальным полномочиям УИС? Согласно пункту 5 части 2 статьи 157 УПК РФ за начальниками ИУ сохранено исключительное право на производство неотложных следственных действий по делам о пенитенциарных преступлениях.
Почему указанную юрисдикцию, с нашей точки зрения, не следует воспринимать в качестве статусной? Причина кроется в том, что воспользоваться названными правомочиями субъекты УИС не имеют возможности в силу казуистично-сти самого закона. Так, неотложные следственные действия согласно пункту 19 статьи 5 УПК РФ проводятся после возбуждения уголовного дела, а такое право у начальников ИУ отсутствует. Согласно указанию Генерального прокурора Российской Федерации от 25.10.2013 № 456/69 «Об усилении прокурорского надзора за процессуальной деятельностью учреждений и органов уголовно-исполнительной системы» (далее - Указание) начальникам ИУ запрещено производить дознание по уголовным делам о преступлениях какой-либо конкретной категории, а также принимать решения о возбуждении и об отказе в возбуждении уголовного дела. Указание продолжает действовать и не утратило свою силу.
В специальной литературе подобные решения высшего надзорного органа воспринимаются однозначно отрицательно.
Оценивая действия генеральной прокуратуры и комментируя информационное письмо от 03.03.2009 № 69-14-2009 «О практике прокурорского надзора за исполнением уголовно-процессуального законодательства в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы», содержащее еще более ранний запрет для органов ФСИН России принимать решения о возбуждении либо об отказе в возбуждении уголовных дел, исследователи А. В. Беляков и С. П. Брыляков характеризуют не иначе как нарушение федерального законодательства. Аналогичным образом авторы оценивают и Указание [3]. С этим мнением солидаризируются Ю. Н. Спиридонова [4], А. В. Кубасов [5] и многие другие.
Вообще же о проблемности уголовно-процессуального статуса УИС, потребности в его расширении, потерях профессиональных и имиджевых для самой системы, а также ее учреждений, помимо автора этих строк, в разное время высказалась большая группа ученых [6], защищена докторская диссертация А. А. Крымовым [7], по материалам которой им написана развернутая монография, где названные проблемы широко представлены [8].
С нашей точки зрения, именно недостаточность уголовно-процессуальных полномочий УИС и ее субъектов и потребность в их расширении является объективной реальностью.
Следует заметить, что бытующее мнение о том, что пункт 8 статьи 13 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» в совокупности с пунктом 1 части 1 статьи 40 УПК РФ относят ФСИН России к числу органов дознания, и это обстоятельство представляется
Ведомости уголовно-исполнительной системы № 7/2020
15
вполне достаточным, чтобы утвердительно рассуждать на эту тему, является еще одним мифом. Конкретные полномочия субъектов уголовно-процессуальной деятельности определяются нормами, носящими специальный характер, которых, к сожалению, новый УПК в части регламентации компетенции УИС как раз и не содержит.
Полагаем, что именно по этой причине в научной [9] и справочной [10] литературе при характеристике уголовно-процессуальных полномочий УИС и ее субъектов появились обтекаемые и расплывчатые формулировки, не содержащие какой-либо конкретики, отражающей пенитенциарную специфику, и не раскрывающие полномочия органов дознания, применительно к пенитенциарной системе и ее учреждениям.
Между тем если бы коллизии, связанные с правовой регламентацией уголовно-процессуального статуса УИС, носили чисто теоретический, дискуссионный характер и не имели отражения в практической деятельности ИУ, такое положение было бы вполне естественным. Однако это далеко не так.
Около года назад для рецензирования автору поступила коллективная научно-учебная разработка: «Уголовно-процессуальное право», в котором при характеристике уголовно-процессуальной компетенции пенитенциарных учреждений и органов императивно утверждалось, что субъекты УИС обладают статусом органа дознания, и дальше подробно описывались теоретические подходы к этим полномочиям. Книга не прошла рецензирование. Между тем учебник, в случае его рекомендации к опубликованию, был адресован, прежде всего, курсантам образовательных учреждений ФСИН России. По существу, данное учебное руковод-
ство дезинформировало бы будущих сотрудников и руководителей ИУ, которые, строго руководствуясь приобретенными знаниями и осуществляя процессуальную деятельность, сразу нарушили бы прокурорский запрет и вступили в конфликт с надзорным органом.
В формате нашего исследования важно остановиться еще на одной иллюзии, имеющей теперь уже строго практическое преломление. Речь в данном случае идет об «Инструкции о приеме, регистрации и проверке в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы сообщений о преступлениях и происшествиях» (далее - Инструкция), последние изменения в которую были внесены 15 августа 2016 года [11].
В различных разделах инструкции размещено достаточное количество информации, противоречащей действующему УПК РФ.
В частности, в ней содержится положение о том, что «начальники, лица их замещающие, либо заместители начальников учреждений и органов УИС производят неотложные следственные действия» (пункт 25 Инструкции). Тогда как согласно пункту 19 статьи 5 УПК РФ «неотложные следственные действия - действия, осуществляемые органом дознания после возбуждения уголовного дела». Соответственно, органом дознания учреждения УИС не являются и возбуждать уголовные дела не вправе.
Другое предписание, адресованное начальнику ИУ, обязывает его «дать письменное указание конкретным исполнителям о рассмотрении заявления или сообщения о преступлении в соответствии с требованием Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» (пункт 29 Инструкции). Такое право в соответствии со статьей 40.2 УПК РФ предоставлено
16
[email protected] www.or.fsin.su
начальнику органа дознания, полномочиями которого руководители ИУ в настоящее время не обладают.
Данный перечень разночтений можно продолжать, но очевиден факт того, что предписания, содержащиеся в Инструкции, сами по себе противоречат УПК РФ и в случае их исполнения уже содержат признаки нарушения законности. В то же время они со всей очевидностью высвечивают объективную потребность учреждений УИС в таких полномочиях.
Зададим себе вопрос: в каком качестве, например допрашивая осужденного, выступит сотрудник оперативного подразделения ИУ? Между тем ответы на все названные вопросы содержит сам УПК РФ.
Следователь - самостоятельный субъект уголовно-процессуальных правоотношений, и именно в них он вступает, адресуя в соответствии с пунктом 4 статьи 38 УПК РФ поручения обязательные для исполнения органами дознания. Заметим, не личную просьбу, не товарищеское обращение, а именно «письменное поручение», как этот процессуальный акт именуется в УПК. С одним уточнением -письменное поручение дается органу дознания, а таковым в процессуальном плане начальник ИУ не является, и возлагать исполнение поручений следователя на подчиненных сотрудников он не вправе.
Необходимо также учитывать, что порядок получения конкретных доказательств, в том числе и показаний участников уголовного процесса, строго определен в УПК РФ. Этот порядок неумолим и отступление от него однозначно приводит к признанию доказательства недопустимым в соответствии со статьей 75 УПК РФ, то есть к его утрате.
Иными словами, включение в предлагаемые к опубликованию рукописи рекомендаций, адресованных практическим
работникам, не задумываясь о чистоте процессуального порядка их получения, способно провоцировать нарушения требований законности с их стороны. Авторы же подобных рекомендаций, с нашей точки зрения, должны руководствоваться, прежде всего, чувством профессиональной ответственности и недопустимости возможных коллизий с законом публикуемых рекомендаций.
Полагаем, что уголовно-процессуальные полномочия УИС и ее субъектов имеют непосредственное влияние и на проблемы обеспечения пенитенциарной безопасности. С нашей точки зрения, это также объективная реальность.
Представляется вполне очевидным, что поддержание режима соблюдения прав, свобод и законных интересов работников УИС, должностных лиц и граждан, находящихся на территориях ИУ и следственных изоляторов, а также осужденных и лиц, содержащихся под стражей; правопорядка и законности в учреждениях, исполняющих наказание в виде лишения свободы, в следственных изоляторах; безопасности содержащихся в них осужденных, лиц, содержащихся под стражей, Положением о Федеральной службе исполнения наказаний отнесено к категории как основных задач, так и полномочий ФСИН России [12].
Более того, создание условий для обеспечения правопорядка и законности, безопасности персонала, должностных лиц и граждан, находящихся на территориях ИУ а также осужденных законодательством включено в число обязанностей ИУ [13].
Одновременно с этим законодательство регламентирует и средства, позволяющие обеспечить реализацию указанных выше обязанностей, среди которых называется право производить в предусмотренных законодательством Российской
Ведомости уголовно-исполнительной системы № 7/2020
17
Федерации случаях и порядке уголовно-процессуальные действия.
При этом включение в понятие безопасности некоего комплекса мер в специальной литературе превалирует над иными подходами [14]. Аккумулируя в себе уголовно-правовые средства, такой специальный комплекс, сфокусированный на безопасность ИУ, не может быть свободным и от процессуальных процедур.
Как же в настоящее время обеспечивается состояние безопасности ИУ?
В одной из недавних публикаций нами анализировалась статистическая и фактическая информация, характеризующая состояние пенитенциарной безопасности. Так, «по данным официальной статистики в 2018 году в ИУ и следственных изоляторах зарегистрировано 203 случая неправомерных действий со стороны подозреваемых, обвиняемых и осужденных в отношении персонала учреждений, связанных с применением насилия, что превысило уровень предыдущего года. При этом в 7 случаях насилие причинено с использованием колюще-режущих предметов. Причинен вред здоровью 55 сотрудников УИС [15]». Почти половина дерзких нападений совершены во время проведения режимных мероприятий.
Противодействие осужденных персоналу ИУ значительно усилилось по итогам первого полугодия 2019 года. «Зарегистрировано 139 случаев противодействия персоналу ИУ, что выше показателей предыдущего года на 46 %, а количество пострадавших сотрудников удвоилось» [16].
Статистикой зафиксировано 12 случаев групповых нападений на персонал, что также удвоилось в сравнении с первым полугодием 2018 года.
Закономерно возникает проблема реагирования на указанные факты, прежде
всего, с использованием мер уголовно-правового и уголовно-процессуального характера и наличия таких средств в арсенале субъектов УИС.
Характерно, что только по итогам первого полугодия 2019 года решения процессуального характера следственными подразделениями Следственного комитета Российской Федерации не были приняты по 25 бесспорным фактам противодействия персоналу ИУ. И по нашим данным, к сожалению, эта ситуация является вполне стандартной.
Очевидным является и то, что волокита при принятии процессуальных решений в работе следователей Следственного комитета Российской Федерации и Министерства внутренних дел Российской Федерации отмечается нередко. В основе лежат различные причины: элементарная загруженность следственных работников делами иных категорий, но, прежде всего, как нам представляется, приоритетность последних.
Почему же начальник ИУ, который ближе всех находится к месту событий, и на кого персонально возложена задача обеспечения безопасности учреждения и лиц, находящихся в его расположении, в подобных случаях бездействует?
Точка зрения на этот счет в специальной литературе высказывалась многими исследователями данной проблемы [17].
И она в целом сводится к тому, что необходимо восстановить процессуальную компетенцию начальников ИУ как минимум в объеме той, которой они обладали в прошлом. Прежде всего, важно восстановить их статус органа дознания в полном объеме, отнеся тем самым их к числу самостоятельных субъектов уголовного процесса. Восстановить их право вступать, исходя из своей компетенции, по своему усмотрению и в случае необ-
18
[email protected] www.or.fsin.su
ходимости в уголовно-процессуальные правоотношения, но что является принципиальным: восстановить право на расследование пенитенциарного инцидента безотлагательно, по «свежим следам» обеспечивать действия, направленные на сохранение следов преступлений; своевременное документирование и оформление доказательственной информации, что называется, «не отходя от места преступления»; обеспечивать объективность получения и анализа фактических данных, способных в перспективе стать доказательствами, перманентно определяя меры реагирования, на случаи и, принимая предупредительные меры, как по деликтам неправомерного поведения представителей ИУ (в том числе и в случаях обращения осужденных), так и инцидентам оказания неповиновения и сопротивления законным действиям и требованиям сотрудников учреждения со стороны Ф осужденных, оскорбления представите-
лей администрации, агрессивных проявлений по отношению к ним и нанесения им физического вреда.
Нам представляется вполне очевидным, что практика процессуальной деятельности в случаях нападения на персонал ИУ, наличия данных о криминальной активности, направленной на противодействие усилиям администрации ИУ по обеспечению безопасности, была бы иной при условии обладания полномочиями органа дознания начальниками учреждений УИС и принятия соответствующих процессуальных решений указанными руководителями. Именно это обстоятельство и представляет собой объективную реальность одного из важнейших элементов обеспечения безопасности УИС и ее отдельных учреждений. Разумеется, присутствует и иная точка зрения на этот счет.
Где здесь мифы и где реальность судить практикам. С нашей же точки зрения, все рассудит время. ф Ф
1. Михайлов В. А. Уголовно-процессуальная деятельность налоговой полиции : учебное пособие. 2-е изд. М., 1996. 520 с.
2. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / под ред. В. М. Савицкого, Б. Т. Безлепкина, П. С. Лупинской, И. Л. Петрухина. М. : Проспект, 1999. 576 с.
3. Беляков А. В., Брыляков С. П. Дознание в органах и учреждениях уголовно-исполнительной системы России // Вестник Кузбасского института. 2016. №2 (27). С. 110-116.
4. Спиридонова Ю. Н. Проблемы нормативного регулирования уголовно-процессуальной компетенции ФСИН России // Вестник ВИПЭ ФСИН России. 2015. № 1 (29). С. 37-40.
5. Кубасов А. В. Надзор за дознанием и иной процессуальной деятельностью в уголовно-исполнительной системе // Законность. 2015. № 7. С. 26-28.
6. Бородкин М. А. Дознаватель в уголовно-исполнительной системе: перспективы законодательной регламентации // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2014. № 1. С. 15-17; Митин Н. В. Рассмотрение и разрешение сообщений о преступлениях в учреждениях и органах ФСИН // Законность. 2013. № 6. С. 57-60; Малышева О. А. О необходимости совершенствования правовой регламентации процессуального статуса дознавателя // Российская юстиция. 2014. № 9. С. 20-23; Куницын С. Н. О процессуальном статусе органов дознания ФСИН России // Вестник Воронежского института МВД России. 2013. № 2. С. 103-108; Куницын С. Н. Должностные лица органов дознания ФСИН России // Вестник Воронежского института МВД России. 2013. № 3. С. 167-174.
7. Крымов А. А. Уголовно-процессуальная деятельность органов и учреждений уголовно-исполнительной системы России: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2015. С. 3-49.
Ведомости уголовно-исполнительной системы № 7/2020 1 9
8. Крымов А. А. Уголовно-процессуальная деятельность органов и учреждений уголовно-исполнительной системы России : монография. М. : Проспект, 2017. 464 с.
9. Курс уголовного судопроизводства: учебник. В 3 т. Т. 1. / под ред. В. А. Михайлова. М. : Московский психолого-социальный институт, Воронеж : МОДЭК, 2006. 824 с.
10. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: постатейный научно-практический комментарий : учебное пособие / под ред. А. В. Гриненко. М. : Проспект, 2018. 1 040 с.
11. Об утверждении Инструкции о приеме, регистрации и проверке в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы сообщений о преступлениях и происшествиях : приказ Минюста России от 11.07.2006 № 250 (ред. от 15.08.2016). Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
12. Вопросы Федеральной службы исполнения наказаний (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2020) : указ Президента Рос. Федерации от 13.10.2004 № 1314 (в ред. от 04.10.2019). Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
13. Закон Российской Федерации «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы». М. : Проспект, 2016. 32 с.
14. Киреева С. В. Понятие безопасности персонала и основные средства ее обеспечения. URL: http://be5.biz/pravo/u022/24.html (дата обращения: 10.06.2020).
15. Гирько С. И. Пенитенциарная безопасность и уголовно-процессуальные полномочия субъектов уголовно-исполнительной системы в формате «Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации на период до 2030 года» // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление». 2020. № 1. С. 12-16.
16. Гирько С. И. Там же. С. 15-16.
17. Фомин Ю. С. Проблемы расследования преступлений, совершенных в условиях исправительных учреждений, в современных условиях // Вестник Пермского университета. 2012. № 4 (18). С. 204-209; Ложкин Ю. А. ФСИН России как орган дознания в реализации положений уголовно-процессуального законодательства // Ведомости уголовно-исполнительной системы. 2017. № 6. С. 41-45; Куницын С. Н. Должностные лица органов дознания ФСИН России // Вестник Воронежского института МВД России. 2013. № 3. С. 167-174; Брыляков С. П. Уголовно-процессуальный статус сотрудников учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы, в досудебном производстве // Вестник Кузбасского института. 2016. № 1 (26). С. 106-110.
1. Mikhailov, V. A. (1996) Criminal procedural activity of the tax police : a training manual. 2d edition Moscow, 520 p.
2. Ed. by Savitsky, V. M., Bezlepkin, B. T., Lupinskaya, P. S., Petrukhina, I. L. (1999) Commentary on the Code of Criminal Procedure of the RSFSR / M. : Prospekt, 576 p.
3. Belyakov, A. V., Brylyakov, S. P. (2016) Inquiry in the bodies and institutions of the penal system in Russia // Bulletin of the Kuzbass Institute. 2 (27), 110-116.
4. Spiridonova, J. N. (2015) Regulatory problems of criminal procedural competence of the Federal Penal Service of Russia // Bulletin of the VlLE of the FPS of Russia. 1 (29), 37-40.
5. Kubasov, A. V. (2015) Supervision of inquiry and other procedural activities in the penal system // Legality. 7, 26-28.
6. Borodkin, M. A. (2014) Interrogator in the Criminal-Executive System: Perspectives of legislative procedure // Penal System: Law, Economics, Management. 1, 15-17.
7. Mitin, N. V. (2013) Consideration and decision making on reports of crimes in the institutions and bodies of the Federal Penitentiary Service // Legality. 6, 57-60;
8. Malysheva, O. A. (2014) On the need to improve the legal regulation of the inquirer's procedural status // Rossiyaskaya Yustitsiya (Russian Justice). 9, 20-23;
9. Kunitsyn, S. N. (2013) On the status of penitentiary system of Russian Federation // The bulletin of Voronezh Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2, 103-108.
20
[email protected] www.or.fsin.su
10. Kunitsyn, S. N. (2013) Officers of inquiry services of Russia prison system // The bulletin of Voronezh Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 3, 167-174.
11. Krymov, A. A. (2015) Criminal procedural activity of bodies and institutions of the Russian penal system : abstract of the thesis ... of Dr. of Law. Moscow, pp. 3-49.
12. Krymov, A. A. (2017) Criminal procedural activity of bodies and institutions of the Russian penal system : monograph M. : Prospekt, 464 p.
13. Ed. by Mikhailov, V. A. (2006) The course of criminal proceedings : a textbook. In 3 volumes, vol. 1. M. : Moscow Psychological and Social Institute, Voronezh : MODEC, 824 p.
14. Ed. by Grinenko, A. V. (2018) The Criminal Procedure Code of the Russian Federation: article-by-article scientific and practical commentary : textbook. M. : Prospekt, 1040 p.
15. On approval of the Instructions on the reception, registration and verification in institutions and bodies of the penal system of reports of crimes and incidents : Order of the Ministry of Justice of Russia dated July 11, 2006 No. 250 (as amended on August 15, 2016). Access from Legal Reference System «Consultant Plus».
16. Issues of the Federal Penitentiary Service (as amended and supplemented, entered into force on 01.01.2020) : Decree of the President of the Russian Federation. Federation of October 13, 2004 No. 1314 (as amended on October 4, 2019). Access from Legal Reference System «Consultant Plus».
17. Law of the Russian Federation «On Institutions and Bodies Executing Criminal Sentences of Imprisonment». M. : Prospekt, 2016. 32 p.
18. Kireeva, S. V. The concept of personnel safety and the main means of ensuring it. URL: http://be5. biz/pravo/u022/24.html [Accessed 10th June 2020].
19. Girko, S. I. (2020) Penitentiary Security and Criminal and Procedural Authorities of Penal System Subjects in the Format of the «Concept of Development of the Penal System of the Russian Federation till 2030» // The penal system: law, economics, management. 1, 12-16.
20. Girko, S. I. Directory of Complete Works, pp. 15-16.
21. Fomin, U. S. (2012) Problems of the investigation of penitentiary crimes in modern conditions // Vestnik of Perm University. 4 (18), 204-209;
22. Lozhkin, Yu. A. (2017) Federal Penitentiary Service of Russia as an inquiry body in the implementation of the provisions of the criminal procedure legislation // Bulletin of the penal system. 6, 41-45;
23. Kunitsyn, S. N. (2013) Officers of inquiry services of Russia prison system // The bulletin of Voronezh Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 3, 167-174.
23. Brylyakov, S. P. (2016) The criminal procedure status of staff of the institutions executing punishment in the form of imprisonment in pre-judicial production // Bulletin of the Kuzbass Institute. 1 (26), 106-110.
Ведомости уголовно-исполнительной системы № 7/2020 21
