CC BY
82ГЕОПОЛИТИКА. ИБЕЗОПАСНОСТЬ
Проблемы стратегического сдерживания в современных условиях
Генерал армии М.А. ГАРЕЕВ, доктор военных наук
ГАРЕЕВ Махмут Ахметович родился 23 июля 1923 года в г. Челябинске. В 1941 году окончил Ташкентское пехотное училище. Прослужил в Советской Армии более 50 лет. Участник Великой Отечественной войны — на Западном, 3-м Белорусском и 1-м Дальневосточном фронтах. Несколько раз был ранен и контужен. В послевоенные годы окончил с отличием и Золотой медалью Военную академию имени Фрунзе (1950) и Военную академию Генерального штаба (1959). Находился на различных командных и штабных должностях в Дальневосточном, Белорусском и Уральском военных округах. В Белорусском военном округе командовал полком, мотострелковой и учебной танковой дивизиями, был начальником штаба общевойсковой армии, служил начальником штаба Уральского военного округа, начальником Военно-научного управления и заместителем начальника Главного оперативного управления Генштаба ВС СССР. Находился на военно-дипломатической работе: в 1970—1971 годах был начальником штаба главного военного советника в Египте и в 1989—1990 годах военным советником президента — Верховного Главнокомандующего ВС Республики Афганистан. Последняя должность — заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. В настоящее время — президент Академии военных наук, действительный член Академии наук Татарстана.
Автор книг «Тактические учения и маневры», «Общевойсковые учения», «М.В. Фрунзе — военный теоретик», «Военная наука», «Национальные интересы и военная безопасность России», «Если завтра война», «Контуры вооруженной борьбы будущего», «Неоднозначные страницы войны», «Моя последняя война», «Афганская страда», «Маршал Жуков. Величие и уникальность полководческого искусства», серии очерков о командующих фронтами, завершивших Великую Отечественную войну, и более 200 других научных работ по методологическим проблемам военной науки, теории военного искусства, методике воинского обучения и воспитания, военной истории, изданных в СССР (РФ) и за рубежом. Лауреат Премии имени М.В. Фрунзе и Государственной премии имени Г.К. Жукова. Доктор военных, доктор исторических наук, профессор.
НА СОВРЕМЕННОМ этапе стратегическое сдерживание становится одной из важнейших и актуальнейших проблем обеспечения безопасности Союзного государства России и Белоруссии. В нашем понимании оно представляет собой комплекс взаимосвязанных политических, дипломатических, информационных, экономических, военных и других мер, направленных на сдерживание, снижение и предотвращение угроз и агрессивных действий со стороны какого-либо государства (коалиции государств) путем упреждающих ответных шагов по устранению опасений противоположной стороны или созданию адекватной угрозы неприемлемых для нее последствий в результате ответных действий.
В новой стратегии национальной обороны США поставлена задача по стратегическому сдерживанию России с целью не допустить ее эко-
номического, политического и военного возрождения. Цель нашего стратегического сдерживания иная — сдерживание угроз национальной безопасности. Оно необходимо для обеспечения большей согласованности в деятельности государства в этой сфере.
В отношениях между государствами объективно стратегическое сдерживание всегда имело место. Почему сегодня предлагается отдельно выделить и придать этому понятию особое значение?
Россия всегда являлась страной в основном самодостаточной, не заинтересованной в войне, но нам не раз ее навязывали. И тогда она была способна постоять за себя в прямом противоборстве. После распада СССР и коренного изменения расстановки сил в мире эти возможности резко сократились.
Два грандиозных экономических кризиса в XX веке были преодолены империалистическими государствами путем развязывания двух мировых войн. В начале XXI века человечество переживает новый глобальный экономический кризис. Но в наше время фактором, сдерживающим развязывание новой мировой войны, является ядерное оружие. Поэтому главная ставка заправилами современного мира делается на достижение политических целей двумя путями: первый — проведение подрывных действий, «цветных революций» внутри противостоящих стран, крупномасштабных информационных акций; второй — достижение политических и стратегических целей по частям, в ходе развязанных локальных войн и конфликтов.
Первоочередной целью всей этой экспансии являются энергетические ресурсы, расположенные на Ближнем и Среднем Востоке и на территории России. Наша страна в ближайшие годы будет подвергаться мощному геополитическому давлению, прежде всего со стороны США, стран НАТО и Китая. При любом развитии военно-политической обстановки в мире ни одна из этих стран поддерживать и тем более защищать нас не будет.
При сложившейся расстановке сил трудно рассчитывать, что будущие войны обязательно будут только региональными и локальными. Также, видимо, не может быть, чтобы, скажем, где-то на Западе мы с американцами воевали, а на Востоке проводили с ними же совместные учения. На любом стратегическом направлении: на Западе, Юге, Востоке или Севере — дает о себе знать присутствие США. Отсюда и важнейшая задача стратегического сдерживания: не допустить с ними прямого военного столкновения. Но это зависит не только от нас.
В прежние годы, в ходе Первой и Второй мировых войн, мы имели союзников, теперь же, например даже в таком факте, как признание независимости Южной Осетии и Абхазии, Россия поддержки не получила. Здесь имели значение не только оглядка на США, Запад, но и в ряде случаев недостаточно убедительная позиция самой России. Сейчас некоторые политологи говорят, что США использовали Грузию как штрафной батальон для проведения разведки боем, а Россию втянули в эту провокацию, как в 1979 году в Афганистане.
Надо учитывать, что и в современных условиях наряду с противоположными политическими целями и противоречиями между западными странами и РФ объективно существуют и общие объединяющие интересы, связанные с предотвращением ядерной войны и распространением ядерного оружия, борьбой с международным терроризмом, решением экономических, экологических и других проблем, которые объективно будут вынуждать к совместным действиям, как это было в годы Второй мировой войны. В процессе разностороннего сотрудничества необходимо закреплять совпадающие интересы и по
возможности нейтрализовывать, блокировать и находить адекватные ответы на возникающие неблагоприятные проявления противостоящей политики.
И еще одно новое важное обстоятельство — возросшая роль в мировой политике транснациональных финансовых и политических структур, которые по существу заправляют всеми делами в мире, в том числе в США, и протягивают свои щупальца к России. Но при анализе военно-политической обстановки, в разведывательной деятельности мы недостаточно интересуемся этими структурами и частными военными корпорациями, которые без ведома правительств и парламентов можно использовать для каких угодно целей, в том числе против России.
В целом можно сказать, что в последнее время с точки зрения обеспечения своей безопасности Россия еще никогда со времен 1612 года не была в таком сложном положении.
В этой связи предотвращение угроз, уклонение от крупного военного столкновения становится не только актуальной, но и главной, приоритетной целью нашей политики и военной стратегии. В этих условиях для отстаивания национальных интересов России и Белоруссии вместо прямолинейного противоборства требуется гибкое стратегическое сдерживание, которое может осуществляться в основном двумя путями.
Первый — проведение хорошо продуманной, последовательной, согласованной и гибкой внешней политики, умелое отстаивание национальных интересов и предотвращение угроз политико-дипломатическими, экономическими, информационными и другими невоенными средствами и методами.
При реализации этого пути для России первоочередным является возрождение ее как великой державы наряду с КНР и Индией. Иначе при господстве лишь одной сверхдержавы не может быть и речи о каком-либо многополярном мире. Для России важно также развиваться по пути создания демократического, социально-справедливого, правового государства, являющегося во всех отношениях привлекательным для других стран, и в первую очередь для ближайших соседей. Для этого надо отказаться от моделей либеральной экономики, которая каждые 10 лет весь мир загоняет в тупик экономических кризисов. России желательно развиваться не как сырьевому придатку мировой экономики, а как высокотехнологическому государству. Для этого следует резервные деньги вкладывать в реальное производство, а не подпитывать ими транснациональные финансовые компании. Во внешней политике главное внимание необходимо уделить развитию экономических связей. Сейчас, например, огромный объем экономических взаимосвязей США и Китая не позволяет им делать «крутые движения» в политике даже в самые напряженные моменты развития международной обстановки.
Еще до Великой Отечественной войны делались предложения о необходимости разработки плана обороны страны, где отражались бы важнейшие внешнеполитические, экономические, информационные и военные мероприятия в целях обеспечения скоординированных действий всех государственных органов по подготовке страны к обороне. Но на практике это не было осуществлено, многие вопросы организации управления в оборонной сфере так и остались не до конца продуманными. В результате только с началом войны пришлось наспех решать вопросы создания Госкомитета обороны, Ставки ВГК и др. В современных условиях необходимого для этого времени может не оказаться. Поэтому надо изыскать соответствующие новым условиям формы и методы пла-
нирования и организации обороны как в государственном масштабе, так и в рамках военной организации России. Возможно, было бы целесообразно разработать государственный план стратегического сдерживания угроз с участием МИД, ФСБ, МВД и других ведомств, участвующих в решении оборонных задач.
Развитие России как экономически процветающего государства позволит ей быть примером для других стран, которые будут стремиться к той или иной форме экономической и культурной интеграции с нашей страной. В первую очередь необходимо форсировать создание Союзного государства России и Белоруссии, приложить все усилия к тому, чтобы сделать эту форму объединения привлекательной для других стран СНГ.
Во внешнеполитическом сотрудничестве желательно искать взаимовыгодные точки соприкосновения. Например, следовало бы расширить сферу нашего взаимодействия по Афганистану. Это выгодно РФ с точки зрения обеспечения безопасности и стабильности на юге, закрепления сотрудничества со странами СНГ, борьбы с наркотрафиком, а также гуманитарной сферы деятельности — в Афганистане много людей, которые нас поддерживают. К тому же это будет способствовать усилению взаимозависимости между РФ и США, вынуждая последних быть более сдержанными в других районах, где затрагиваются интересы России. Обширное поле для взаимодействия остается на Ближнем Востоке, в Арктике и других регионах в области сдерживания ядерной опасности, борьбы с международным терроризмом и по другим вопросам.
Разумеется, в сфере противодействия угрозам национальной безопасности России проводится определенная работа политико-дипломатическими, экономическими и информационными средствами. Однако деятельность различных государственных органов в этой сфере координируется слабо и потому осуществляется в ряде случаев недостаточно согласованно и целеустремленно. А главное — нет должного спроса и ответственности за предотвращение конфликтов и угроз. По существу ни один конфликт политическими средствами разрешить не удается и приходится задействовать военные структуры.
Вызывает озабоченность и то обстоятельство, что впервые за послевоенные годы сложилась крайне неустойчивая военно-политическая обстановка, угрожающая лишить мир элементарных основ стратегической стабильности. Даже в годы «холодной войны» существовали важные международные соглашения, определяющие нерушимость послевоенных границ, а также договоры по ограничению ПРО и других стратегических и обычных вооружений, которые играли определенную сдерживающую роль. В наши дни одни из этих соглашений исчерпали себя или грубо нарушаются и не работают, а новых соглашений, даже по СНВ-1, пока еще нет. Нужен, конечно, в первую очередь новый всеобъемлющий договор о европейской безопасности, о котором говорил Президент РФ Д.А. Медведев.
Академия военных наук уже представляла свои предложения в Совет безопасности и в Министерство обороны, но они, к сожалению, в полной мере не реализуются. Для начала координацию усилий в области обеспечения национальной безопасности можно было бы возложить на аппарат Совета безопасности РФ. Также необходимо, на наш взгляд, в структуре администрации Президента РФ или Правительства РФ иметь департамент, занимающийся информационным противоборством в широком плане. В интересах обеспечения внутренней безопасности и предотвращения сепаратизма целесообразно восстановить Министерство по делам национальностей. Россия как многонациональное госу-
дарство может сохранить свою устойчивость только в том случае, если она будет строиться и развиваться на основе последовательного проведения в жизнь принципов федерализма, о чем неоднократно говорил Президент РФ Д.А. Медведев.
Второй, взаимосвязанный с первым путь осуществления стратегического сдерживания — подкрепление мирных усилий военной мощью Союзного государства, высокой боеспособностью и боевой готовностью Вооруженных Сил и других войск, и прежде всего надежным стратегическим ядерным сдерживанием. Но в сложившихся условиях и в этой области требуется большая гибкость.
Дело в том, что у нас на военное время предусмотрена строго последовательная система стратегических действий: стратегическое развертывание Вооруженных Сил и их последующее применение в различных формах стратегических действий. Все они объединены единым замыслом, определен порядок действий органов управления и всех видов ВС и родов войск.
Деятельность Вооруженных Сил в мирное время спланирована главным образом с точки зрения подготовки к выполнению боевых задач в ходе упомянутых выше стратегических действий, т. е. она однозначно ориентирована на прямое противоборство с вероятными противниками. Во времена СССР все сводилось к тому, чтобы прямолинейно противодействовать противостоящим угрозам. Излишняя ретивость в этой области нередко только усиливала и обостряла эти угрозы, например, когда мы не ассиметрично, а прямолинейно отвечали на каждый виток гонки вооружения. Хотя в ряде случаев в то время такие действия были оправданны. Так, направление ракет и ядерного оружия на Кубу (1961) даже сейчас нельзя, на наш взгляд, считать авантюрой, как это иногда пытаются изобразить. Мы этим рискованным, но смелым шагом предупредили США, что им тоже не следует «зарываться», заставили руководство США убрать ракеты с территории Турции, вырвали у них обязательство не нападать на Кубу.
Но в наше время, когда экономическая и военная мощь России несопоставима с возможностями СССР и США, в целях достижения большей рациональности наших действий необходимо отвечать на возникающие угрозы более гибко и по возможности не прямыми, а ассимет-ричными мерами. Прибегать к военной силе следует лишь в случаях, когда возможности других средств действительно исчерпаны. Угрозам надо уметь не только противодействовать, но и делать все возможное для того, чтобы не провоцировать, а предотвращать их.
Например, в обстановке, сложившейся в начале августа 2008 года в Южной Осетии, у российского руководства, видимо, не было другого выхода, как ответить на грузинскую авантюру военным путем. Но в ряде случаев в подобной ситуации при хорошо поставленной разведке можно было бы еще до начала боевых действий разоблачить факт подготовки агрессии и рядом упреждающих информационных и военных мер (например, демонстрацией силы) вынудить противостоящую сторону отказаться от своих намерений и избежать навязываемого нам военного конфликта. Все это предъявляет новые требования ко всей деятельности Вооруженных Сил и поддержанию их боевой готовности, особенно в области разведки.
В ходе внешнеполитической деятельности и военного планирования на основе прогнозирования развития обстановки следует заранее предусматривать ряд возможных вариантов возникновения конфликтных ситуаций и соответствующих мер противодействия с нашей стороны как невоенными, так и военными средствами. При этом все они должны быть пронизаны единой целью и замыслом.
На научной конференции в Академии Генерального штаба РФ предлагалось считать, что стратегическое сдерживание является частью стратегического развертывания. Но стратегическое развертывание — это уже преддверие войны, по существу — составная часть стратегических операций, в то время как стратегическое сдерживание связано с предотвращением, сдерживанием подготовки и развертывания военных действий. Правда, нельзя исключать того, что в определенных обстоятельствах повышение степени боевой готовности войск (сил) или их частичное оперативное развертывание на ТВД могут осуществляться как одна из форм стратегического сдерживания противостоящей стороны, как это было сделано нами на Дальнем Востоке в 70-е годы в ответ на китайскую агрессию против Вьетнама.
Для эффективного осуществления стратегического сдерживания прежде всего необходимо более четко определиться с вопросом: для ведения каких войн и для решения каких оборонных задач необходимо строить и готовить Вооруженные Силы и другие войска.
В.В. Путин в своем последнем президентском Послании Федеральному собранию четко определил: «У современной России должны быть Вооруженные Силы, способные одновременно вести борьбу в глобальном, региональном, а если потребуется — и в нескольких локальных конфликтах. Мы должны быть всегда готовы отразить потенциальную внешнюю угрозу и акты международного терроризма». Казалось бы, из этого надо и исходить. Но когда не только в печати, но и в некоторых официальных заявлениях пытаются сводить все оборонные задачи к борьбе с терроризмом или наркотиками, то такой подход может увести в сторону от того, что может реально потребоваться. Мы все видим, в каком направлении развиваются вооруженные силы США, стран НАТО и Китая; военный бюджет США стал в два раза больше, чем при подготовке к мировой ядерной войне.
Нельзя упрощать и методы борьбы с терроризмом, сводя их только к действиям спецподразделений. В реальной жизни так называемые террористы могут захватывать целые страны, как это было в Афганистане и Косово, с применением большого количества бронетанковой техники, артиллерии, авиации. Для эффективной борьбы с ними потребуются организованные действия регулярных войск. Это подтвердилось и в ходе проведения контртеррористической операции на Северном Кавказе. Поэтому в ходе военного строительства при определении возможного состава группировок войск (сил) на важнейших ТВД целесообразно исходить не только из сложившейся сегодня обстановки и имеющихся сил и средств, а из того, что может потребоваться в перспективе, в самой неблагоприятной обстановке. Не оправдывают себя и отвлеченно, произвольно установленные мобилизационные нормы. Традиционная американская и натовская формула оценки соотношения сил гласит: судить не по намерениям другой стороны, а по ее возможностям. Именно существенные различия возможностей группировок Сухопутных войск, ВВС и ВМС в первую очередь порождают угрозы на важнейших стратегических направлениях.
Для России при крайне неблагоприятном соотношении сил на всех ТВД важнейшим и наиболее надежным средством стратегического сдерживания остается ядерный потенциал, значимость которого американцы стремятся снизить и обесценить созданием системы ПРО и дальнобойного высокоточного обычного оружия. Поэтому стратегические ядерные силы необходимо непрерывно совершенствовать.
Первостепенное значение также приобретает создание единой системы воздушно-космической обороны страны. Особую значимость имеет единая система ПВО РФ и Белоруссии, и вообще надо идти к формированию единых ВС. Вместе с тем в ходе боевых действий на цхинваль-ском направлении (август 2008) особенно отчетливо проявились слабые места в техническом оснащении и боевом применении ВВС и ПВО. Еще раз дало о себе знать наше отставание в средствах связи, РЭБ, разведки, целеуказания, а также в использовании возможностей космических средств. Эти вопросы, на наш взгляд, требуют особого и экстренного рассмотрения Военно-промышленной комиссией РФ.
На вооружение формально выделяется средств все больше, а оружия Вооруженные Силы получают все меньше. Ибо нет строгого спроса за выполнение планов и программ. Принимаемые меры не предусматривают кардинального прорыва в области создания элементной базы, перспективных технологий для производства средств связи, обнаружения, наведения, автоматизации управления, РЭБ, информатизации. Нужна концентрация научных сил, финансовых и материальных средств, осуществляемая примерно с таким же решительным подходом, как это было сделано сразу после войны при создании ракетно-ядерного оружия. Без должного стимулирования научно-исследовательских работ, привлечения талантов, прорыва в этой области вряд ли следует ожидать.
Важнейшим условием надежного стратегического сдерживания является поддержание высокой боеспособности и боевой готовности сил общего назначения. Жизнь, в том числе события на Кавказе, еще раз показали наивность утверждений лженоваторов в военном деле о том, что теперь уже танки, БМП и вообще Сухопутные войска изжили себя и что можно одними воздушными ударами решить судьбу боя и операции. Конечно, авиационная поддержка, удары с воздуха имеют важное, а в ряде случаев решающее значение, но и роль общевойсковых соединений и объединений, а также таких средств вооруженной борьбы, как танки, БМП, артиллерия, не теряет своего значения. В Южной Осетии они сыграли главную роль в отражении агрессии и разгроме противника. Для того, чтобы войска несли меньше потерь, надо совершенствовать вооружение Сухопутных войск, повышать защищенность личного состава и техники.
Во всем этом можно убедиться по опыту США и других стран НАТО. Для оккупации Ирака пришлось собирать силы из 35 стран, не меньше и в Афганистане, а своих задач они до сих пор не могут до конца решить.
В свете этого наиболее слабым местом намеченных в Вооруженных Силах преобразований является мобилизационный аспект. Ибо даже в региональной войне существующей кадровой армии хватит лишь на одну-две недели военных действий. В последующем потребуются пополнения, резервы и новые формирования, которые во время войны трудно создать, не имея заложенных еще в мирное время ячеек кадра и запасов вооружения. При строгом ограничении количественного состава ВС мирного времени какие-то резервные формирования следовало бы создать вне их численности, по примеру службы резерва в Белоруссии или национальной гвардии и организованного резерва в США.
В печати появился ряд статей, где утверждается, что наши войска воевали на Кавказе по-старому и не применяли современные способы боевых действий, свойственные демократическим странам и их армиям. Образцом до сих пор считается агрессия США и других натовских стран против Югославии (1999), когда ракетными и бомбовыми ударами по городам были разрушены электростанции, больницы, мосты, другая инфраструктура страны, что вынудило руководство страны капитулировать, а сухопутные войска практически не были задействованы.
Если следовать такому примеру и воевать сугубо «демократически», то российская армия должна была разбомбить Тбилиси, Батуми, Кутаиси, Поти, всю инфраструктуру страны и вынудить Грузию капитулировать. Но это не «демократический», а варварский способ ведения войны. А с точки зрения интересов стратегического сдерживания мы по другому и не могли поступить, поскольку это могло привести к прямому столкновению с НАТО.
Надежно сдерживать противника могут только войска, обладающие высокой боевой способностью и боеготовностью, что требует повышения качества оперативной и боевой подготовки. В начале 1970-х годов наши военные советники в Египте стремились «расшевелить» египетские войска и заставить их напряженно заниматься боевой подготовкой. По прибытии туда председателя Президиума Верховного Совета СССР Н. Подгорного мы пригласили его на одно из плановых учений по форсированию Суэцкого канала. У него это вызвало не только удовлетворение, но и определенную озабоченность. В своем выступлении перед советниками он сказал: «Вам надо работать здесь поспокойнее. Нам не нужна новая война на Ближнем Востоке. Вы не подталкивайте египетские войска к возобновлению военных действий».
Некоторые политики как тогда, так и теперь никак не могут уяснить, что только хорошо подготовленные, боеспособные войска могут по-настоящему сдерживать противника, а необученные и плохо вооруженные будут лишь провоцировать его.
В последние годы было много международных совместных учений с другими странами (КНР, ШОС, ОДКБ, НАТО). Однако все они, как и некоторые другие, как правило, носили показной характер, когда заранее известны все предстоящие действия. От таких учений очень мало толку. Кстати, в смысле методики проведения учений в армии США, где, например, командиры дивизий сами со своими соединениями проводят учения, учиться совершенно нечему. Если командир сам разрабатывает и проводит учение и заранее все знает о действиях своей и противостоящей стороны, то он и его штаб никакой практики в реальном управлении войсками получить не могут. Поэтому маршал Г.К. Жуков называл такие учения баловством. Вообще вся боевая подготовка войск должна проходить в более требовательной обстановке, ее содержанием должны быть современные взгляды на характер вооруженной борьбы.
По итогам августовских событий на Кавказе самое большое удовлетворение вызывает высокая оценка морального духа российских войск, которую дал Президент РФ Д.А. Медведев. Если после всех антиармейских кампаний, дискредитации Победы в Великой Отечественной войне и вообще военной службы, акций по осквернению нашего военного прошлого и ратной службы солдаты и офицеры достойно показали себя на поле боя, то это свидетельствует о еще достаточно большом запасе прочности нравственных основ в обществе и армии, накопленных традициями прежних поколений. Пример ветеранов, проводимая военно-патриотическая работа все же дают свои результаты. Но надо помнить и о том, что на эту нравственную силу, моральный дух тоже существуют своего рода «моточасы», их нельзя без конца эксплуатировать, не возобновляя и не пополняя постоянно ресурс человеческого фактора. Поэтому не только государство, но и общество обязано постоянно заботиться о формировании оборонного сознания граждан, утверждении идей защиты Отечества, патриотическом воспитании молодежи, всемерно поднимать стимулы и престиж военной службы. В этом отношении очень много позитивного делается в Белоруссии, чему можно было бы поучиться.
