CC BY-NC-ND
77
Д.С. Куликова
ПРОБЛЕМЫ СООТНОШЕНИЯ ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННЫХ И МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫХ ИСТОЧНИКОВ РЕГУЛИРОВАНИЯ ИНСТИТУТА ПРИЗНАНИЯ И ПРИВЕДЕНИЯ В ИСПОЛНЕНИЕ ИНОСТРАННЫХ СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЙ
В статье отражена основная проблематика по вопросам, которые возникают при анализе правовых источников, регулирующих вопросы признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений, а также при соотнесении оснований к отказу в признании и приведении в исполнение решений иностранных судов.
Ключевые слова: признание и приведение в исполнение иностранных судебных решений, международный договор, внутреннее законодательство, международно-правовые источники.
Основной проблемой, которая возникает при анализе правовых источников, регулирующих вопросы признания и приведения в исполнение решений иностранных судов, является проблема соотношения национально-правового и международно-правового регулирования. На первый взгляд в данном вопросе все достаточно очевидно. В силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, ч. 2 ст. 1 ГПК РФ, ч. 3 ст. 3 АПК РФ при наличии противоречий между положениями внутреннего законодательства Российской Федерации и международными договорами России подлежат применению правила международного договора.
Однако приоритетное применение международных источников не делает внутреннюю норму неприменимой в других ситуациях. Здесь нельзя не согласиться с утверждениями И.И. Лукашука о том, что в случае расхождения с законом международный договор не отменяет противоречащую ему норму, а делает из нее исключение для определенного случая, например расширяет или ограничи-
© Куликова Д.С., 2013
вает права граждан иностранного государства в какой-либо сфере. Для всех остальных случаев норма закона сохраняет свою силу1. Можно согласиться и с выводом, согласно которому нормы международного права по отношению к нормам, сформулированным в национальном законодательстве, вопросы, не урегулированные международным правом, разрешаются на основании национального законодательства.
Однако основной вопрос кроется в том, в каких случаях может быть усмотрено противоречие между внутренними нормативными актами и международным договором, поскольку последнее отнюдь не всегда является очевидным.
Международные договоры Российской Федерации, предусматривающие возможность признания и приведения в исполнение иностранных решений, в подавляющем большинстве случаев устанавливают судебную проверку наличия условий, при которых допускается признание иностранного решения. При этом международный договор часто ограничивается установлением перечня условий для признания и приведения в исполнение и наиболее общим образом регламентирует ключевые вопросы процедуры обращения в суд с ходатайством о признании иностранного решения. Детальное же регулирование процедур признания и приведения в исполнение иностранных решений содержится во внутреннем законодательстве.
Можно прийти к выводу, что соответствующие главы ГПК и АПК РФ сконструированы как самодостаточные и способны полностью заменить собой положения договоров, регулирующих вопросы признания и исполнения иностранных решений2. И отсутствие нормы, ограничивающей возможность признания иностранного решения предусмотренными международным договором случаями, натолкнуло бы на мысль о возможности признания иностранных судебных актов в силу соответствия их перечню условий, закрепленных в соответствующем кодексе. Действительно, проекты глав 45 ГПК РФ и 31 АПК РФ предусматривали возможность признания решений иностранных судов на основе принципа взаимности, влияние которого нашло отражение в формулировках ряда статей кодексов, несмотря на исключение указания на взаимность из ст. 241 АПК РФ.
В свете принципа признания и исполнения иностранных судебных решений только на основании международного договора вызывает поддержку формулировка ч. 2 ст. 411 ГПК РФ, согласно которой к ходатайству о принудительном исполнении реше-
ния иностранного суда прилагаются документы, предусмотренные международным договором Российской Федерации, а если это не предусмотрено договором, прилагаются перечисленные в кодексе документы. Тем самым ГПК РФ прямо закрепляет субсидиарное применение собственных нормативных предписаний при отсутствии необходимого международно-правового регулирования.
К сожалению, в отличие от ГПК РФ АПК содержит аналогичную прямую оговорку о применении АПК РФ постольку, поскольку иное не предусмотрено международным договором, кроме как только в ч. 4 ст. 242, где ведется речь о приложениях к заявлению о признании и приведении в исполнение решений третейских судов. Часть 3 же ст. 242 АПК РФ несет в себе императивное предписание о необходимости приложения к заявлению о приведении в исполнение иностранного судебного решения комплекта из шести документов, что может быть объяснено влиянием заложенного в проект принципа взаимности как основания для признания и приведения в исполнение иностранных решений.
Встает вопрос: если международным договором РФ предусмотрено меньшее количество документов, которые необходимо прикладывать к заявлению о признании иностранного решения, чем содержится в закрепленном АПК РФ перечне, будет ли в этом случае усмотрено противоречие между внутренним и международным источниками?
Иными словами, будет ли являться противоречием международному договору закрепление во внутреннем законодательстве каких-либо дополнительных требований или процедур, по поводу которых в международном соглашении ничего не сказано? Видимо, в зависимости от ряда дополнительных условий данный вопрос должен решаться по-разному.
Так, в соответствии с правилами Киевского соглашения 1992 г. к ходатайству о приведении в исполнение иностранного решений должны быть приложены заверенная копия решения, официальный документ о вступлении решения в силу, доказательства извещения другой стороны о процессе и исполнительный документ. Помимо перечисленных документов, АПК РФ требует приложить к такому заявлению документы, подтверждающие полномочия на подписание заявления о признании иностранного решения, а также документ, подтверждающий направление должнику копии заявления в арбитражный суд.
Вероятно, требование предоставления названных документов не будет входить в противоречие с правилами международного до-
говора, так как не будет влечь за собой ужесточение предусмотренного международным договором режима признания и приведения в исполнение. Действительно, требование подтверждения полномочий на подписание заявления в арбитражный суд является вполне логичным и может быть выведено из содержания Киевского соглашения, требование же предоставления доказательств направления копии заявления в арбитражный суд должнику основывается на общепризнанных стандартах отправления правосудия. В связи с изложенным нельзя не согласиться с А. Г. Светлановым, который отмечает, что требования о предоставлении дополнительных документов, которые выходят за рамки международного соглашения, но не противоречат ему, подлежат исполнению3.
В то же время к подаваемому в арбитражный суд заявлению о признании и приведении в исполнение иностранного решения на основании норм Киевского соглашения должна быть приложена копия иностранного исполнительного документа, несмотря на то, что в содержащемся в АПК РФ перечне такой документ не назван.
Наиболее же серьезные проблемы могут возникнуть при соотнесении оснований к отказу в признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, содержащихся в гражданском и арбитражном процессуальных кодексах, с одной стороны, и международных договорах - с другой.
В отдельных случаях подобная проблема не возникает, поскольку международный договор относит регулирование основных моментов к внутреннему законодательству договаривающихся государств. Так, например, Договор между Российской Федерацией и Республикой Индией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и торговым делам от 3 октября 2000 г.4, ратифицированный Россией Федеральным законом от 9 декабря 2002 г. №163-Ф3, не содержит в себе перечня оснований к отказу в признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений. Совершенно очевидно, что в подобной ситуации необходимо руководствоваться основаниями к отказу в признании иностранных решений, закрепленными во внутреннем законодательстве договаривающихся государств.
Однако нередки ситуации, при которых содержащийся в международном договоре перечень оснований для отказа в признании иностранного решения более узок, чем перечень соответствующих оснований во внутреннем законодательстве.
Основной вопрос кроется в том, будет ли являться нарушением условий международного договора отказ в признании и приведе-
нии в исполнение иностранного решения по такому указанному в законе основанию, которое в международном договоре отсутствует? Н.И. Марышева отмечает, что суды должны применять российское законодательство при отсутствии в договоре или конвенции указаний на условия признания5.
В.В. Ярков также считает, что основания к отказу в признании и приведении в исполнение иностранного решения, установленные в ч. 1 ст. 244 АПК РФ, применяются, если иное не предусмотрено соглашением или договором Российской Федерации6.
Существует и более радикальная точка зрения, согласно которой содержащийся во внутренних источниках перечень оснований к отказу в признании иностранных решений практического значения не имеет в силу принципа приоритета норм международного договора, и, соответственно, во внутреннем законодательстве используются юридически негодные конструкции. Б. Сеглин считает, что поскольку решения иностранных судов признаются и приводятся в исполнение в России на основании международного договора, то нет никакого смысла формулировать в законе перечень оснований для отказа в признании, тем более что такой перечень отличается от тех, которые предусмотрены в международных соглашениях. Подобный лежащий на поверхности вывод, который действительно может быть сделан на основе механического соотнесения положений закона и международного договора, при комплексном анализе соотношения внутригосударственного и международно-правового регулирования вопросов оказания правовой помощи оказывается недостаточно обоснованным.
Например, договор между Российской Федерацией и Арабской Республикой Египет о взаимной помощи и правовых отношениях по гражданским, коммерческим и семейным делам, подписанный в Москве 23 сентября 1997 г.7, в ст. 43 прямо фиксирует три основания к отказу в признании и исполнении судебных актов. ГПК и АПК РФ дополнительно в качестве оснований для отказа в признании иностранных решений называют следующие условия:
- решение по праву страны, на территории которой оно принято, не вступило в законную силу или не подлежит исполнению;
- исполнение решения может нанести ущерб суверенитету Российской Федерации или угрожает безопасности Российской Федерации либо противоречит публичному порядку Российской Федерации;
- истек срок предъявления решения к принудительному исполнению, и этот срок не восстановлен судом в Российской Федерации по ходатайству взыскателя.
Несмотря на то что приведенные основания в международном договоре прямо не перечислены, говорить о том, что отказ в признании решения египетского суда со ссылкой на данные основания противоречил бы международному договору, было бы неправильным. Так, первое из этих оснований, требующее вступления иностранного решения в законную силу и наделения его свойством исполнимости, фактически означает проверку наличия объекта признания и исполнения. Такое основание к отказу как противоречие публичному порядку признающего государства, нашло отражение в ст. 17 Договора с Египтом, согласно которой правовая помощь, а к ней договором отнесено и исполнение судебных решений договаривающихся сторон, не оказывается, если ее оказание может нанести ущерб суверенитету, безопасности или противоречит основным принципам законодательства договаривающейся стороны. Таким образом, основания к отказу в признании иностранных решений могут быть закреплены не только в специальной статье международного соглашения, но могут быть встречены и в иных его разделах.
Однако, даже если бы такое основание к отказу, как противоречие публичному порядку признающего государства, и не было бы прямо закреплено в международном договоре, отказ в признании и исполнении иностранного решения по данному основанию был бы правомерным в силу существования принципа защиты публичного порядка при регулировании частных отношений, являющегося частной стороной общепризнанного принципа невмешательства во внутренние дела государства8, а также на основании Конституции России, возлагающей на органы государственной власти обязанность по защите и охране прав и свобод человека и гражданина9.
Рассмотрим следующую ситуацию. Действующий договор с Корейской Народной Демократической Республикой об оказании правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам от 16 декабря 1957 г. содержит два основания для отказа в признании и исполнении решений по гражданским и семейным делам -неизвещение стороны о процессе и противоречие решения ранее вынесенному решению суда договаривающейся стороны. Ситуация, при которой суд КНДР может рассмотреть вопрос, например, о правах на недвижимое имущество, находящееся в России, либо вынесет решение, противоречащее основным принципам российского права, полностью не может быть исключена.
Как представляется, подобное решение не должно признаваться в Российской Федерации ни при каких обстоятельствах, поскольку такое признание повлечет за собой ущемление взятых под
охрану прав граждан и организаций и будет входить в прямое противоречие с функциями государства как формы организации власти. Целью проверки соответствия решения публичному порядку является охрана общего интереса и фундаментальных ценностей национального правопорядка, которые ни в коем случае не должны ущемляться во имя менее важных ценностей, на защиту которых направлено признание иностранных решений. Данное обстоятельство указывает на необходимость проверки иностранного решения на предмет соответствия публичному порядку во всех случаях, когда международный договор, не устанавливая национального режима признания, в принципе предусматривает возможность проверки наличия оснований для отказа в признании.
Принимая во внимание вышесказанное, при ответе на вопрос о соотнесении закрепленных во внутреннем законе и международном договоре оснований к отказу в признании и приведении в исполнение иностранных решений необходимо учитывать направленность основания к отказу. Забегая вперед, отмечу, что все основания к отказу в признании иностранных решений могут быть разделены на две группы в зависимости от направленности защиты. Так, основания к отказу могут быть направлены в большей степени на защиту частного (прав должника) или публичного (прав неопределенного круга лиц) интереса.
В связи с этим оправданным видится отказ в признании и приведении в исполнение решения иностранного суда по такому закрепленному во внутреннем законе основанию, которое направлено в защиту публичного интереса, несмотря на отсутствие такого основания к отказу в соответствующем международном договоре. В то же время вряд ли можно признать правомерным отказ в признании иностранного решения по такому закрепленному во внутреннем законе основанию, которое направлено исключительно на защиту прав частного лица и отсутствует в международном договоре.
Примечания
См.: Лукашук И.И. Нормы международного права в правовой системе России. М.: Спарк, 1997.
В связи с этим В. В. Ярков ставит вопрос: «Зачем, как только не для применения взаимности, формулировать основания к отказу в признании иностранного судебного решения в национальном законодательстве?» (Комментарий
5
к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.И. Радченко, В.В. Яркова. М., НОРМА, 2003. С. 409. Автор комментария к статье В.В. Ярков).
3 Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. М.С. Шакарян. М.: Проспект, 2003. С. 560.
4 СПС ГАРАНТ.
См.: Гражданское процессуальное право России / Под. ред. М.С. Шакарян (автор главы Н.И. Марышева). М.: Былина, 1999. С. 442.
Арбитражный процесс: Учебник / Отв. ред. В.В. Ярков. М.: Волтерс Клувер, 2003. С. 503.
Договор вступил с силу 30 октября 2002 г. // Собрание законодательства РФ. 2003. № 28. Ст. 2896.
См.: Нешатаева Т.Н. Суд и общепризнанные принципы и нормы международного права // Вестник ВАС РФ. 2004. № 3. С. 128.
О допустимости применения оговорки о публичном порядке независимо от ее упоминания в международных договорах см., например: Лаптев А.Н. Публичный порядок России: некоторые проблемы защиты // Международное публичное и частное право. 2003.
