CC BY
26
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2012. № 3
С.А. Ланцов
проблемы реализации универсальных ценностей защиты прав человека и самоопределения народов в современных международных отношениях: ПОЛИТИЧЕСКИЕ и правовые аспекты
В статье анализируется соотношение политических ценностей и правовых норм в современных международных отношениях. Предлагаются пути преодоления коллизий между некоторыми принципами международного права, возникшими в мировой политике начала XXI в.
Ключевые слова: мировая политика, международные отношения, политические ценности, принципы международного права, права человека, самоопределение народов.
Права человека, также как и право народов на самоопределение, являются универсальными ценностями, официально поддерживаемыми большинством государств и политических сил современного мира. Одновременно они являются и важнейшими принципами действующего международного права. Для мировой политики начала XXI в. характерны ситуации, когда обнаруживались коллизии между этими принципами и рядом других международно-правовых принципов. Пример такой ситуации — вопрос о признании независимости края Косово, с одной стороны, и Абхазии с Южной Осетией, с другой стороны. Если ряд стран Запада, выступая за признание самопровозглашенной независимости Косово и ссылаясь при этом на соответствующий международно-правовой принцип равноправия и самоопределения народов, в тоже время отказывал в праве на самоопределение Абхазии и Южной Осетии, то Россия, напротив, не признавая независимости Косово, признала независимость бывших советских автономных образований в составе Грузии. Ситуации, когда в международном сообществе наблюдался раскол по вопросу о приоритетности международно-правовых принципов самоопределения народов и территориальной целостности государств, имели место и в прошлом. Так было в начале 70-х гг. XX в., когда встал вопрос о признании независимости Бангладеш, образовавшейся на месте бывшего Восточного Пакистана. В конечном счете приоритет оказался за принципом равноправия и самоопределения народов, поскольку большинство государств мира в итоге официально признали Народную Республику Бангладеш. При этом в сходной ситуации, сложившейся вокруг самопровозглашенной на
территории Нигерии «Республики Биафра», выбор международного сообщества был сделан в пользу принципа территориальной целостности государств.
Как показывает опыт, коллизии нередко возникают и между принципом соблюдения и уважения прав человека, с одной стороны, и принципом невмешательства, с другой стороны. Такая коллизия нередко приводила к двойным стандартам в оценке положения с соблюдением прав человека в годы холодной войны. Казалось бы, после окончания холодной войны никаких проблем с международной охраной прав человека быть больше не должно. Однако на практике ситуация с правами человека во многих странах не улучшилась, а ухудшилась. На смену нарушениям прав человека по идеологическим и политическим причинам пришло нарушение этих прав по причинам религиозного или этнического характера. Так же, как в годы «холодной войны», вопросы прав человека активно используются во внешней политике отдельных государств в целях, весьма далеких от осуществления самих этих прав. Двойные стандарты в этой сфере, пожалуй, даже усилились по сравнению с прошлым. Нарушение прав человека, особенно в результате этнополитических конфликтов, стало предлогом для выдвижения концепции «гуманитарной интервенции», опирающейся, в свою очередь, на концепции «ограниченного суверенитета» и «приоритета безопасности личности над безопасностью государства». Практическим воплощением такого подхода стали действия НАТО против Югославии в 1999 г. В какой-то степени это касается и международного вмешательства во внутриполитический конфликт в Ливии в 2011 г.1
Идеологи «гуманитарного вмешательства» исходят из того, что принцип уважения прав человека выше принципов неприменения силы и угрозы силой, невмешательства, суверенного равенства государств. Здесь имеет место фундаментальное противоречие между принципом соблюдения и уважения прав человека и принципом невмешательства во внутренние дела других государств. Вопрос о соблюдении прав человека неизбежно сталкивается со сферой внутренней политики суверенных государств. И, следовательно, необходимо делать выбор между одним либо другим принципом.
Надо признать, что юридического механизма разрешения противоречий между указанными парами международно-правовых принципов не существует. Одни из них реализуется за счет другого, причем каждый раз в зависимости от того, чьи политические интересы берут верх, в зависимости от соотношения потенциалов заинтересованных сторон, в зависимости от конкретной международной ситуации.
В политизированном подходе к проблемам прав человека проявляются фундаментальные противоречия между политикой и правом
1 См.: Кузнечевский В. Казус Ливии и проблема государственного суверенитета // Международная жизнь. 2011. № 5.
как общественными явлениями. Лучше всего эти различия, на наш взгляд, объяснил Карл Шмитт. В своем понимании политического он исходил из того, что для политической сферы главными взаимоотношениями являются взаимоотношения по линии «друг — враг», «свой — чужой».
В противоположность политике право представляет собой нормативную систему, призванную регулировать поведение и отношения людей во всех сферах, включая и политическую. Любые политические действия коллективных сил или индивидуальных субъектов с правовой, юридической точки зрения оцениваются в зависимости от того, соответствуют ли они действующим в данный момент нормам права, иначе говоря, для правовой сферы, в отличие от политической, характерно базовое взаимоотношение по линии «законно — незаконно». Все, что соответствует правовым представлениям о законности и справедливости, одобряется, санкционируется, а все, что не соответствует, — осуждается и запрещается. Правовой подход объективно противоречит политическому, поскольку незаконными могут быть как «чужие», так и «свои» политические цели и действия. Правовое регулирование, таким образом, ограничивает заложенные в природе политики негативные и губительные для общества тенденции.
Все это относится как к внутригосударственному, так и к международному праву. Но поскольку нормы международного права должны действовать не в границах суверенного государства, располагающего всеми необходимыми атрибутами и ресурсами власти, а в межгосударственном пространстве, где никто не имеет монополии на соответствующие атрибуты и ресурсы, постольку международное право изначально имеет отличия от внутригосударственного. По мнению зарубежных и отечественных юристов-международников, международному праву можно приписать отсутствие суверенной правосоздающей власти, отсутствие суверенной исполнительной власти, обеспечивающей вы-полняемость международного права, частичное исполнение права, ограничение сферы вопросов, регулируемых международным правом, и отсутствие полновластного органа по осуществлению обязательной юрисдикции2. Одновременно ученые констатируют, что международное право — это целостная и законченная система права, ориентированная на разрешение всех потенциально могущих возникнуть споров между государствами — основными его субъектами3. Поэтому международное право, также как и внутригосударственное, призвано ставить политику, в данному случае международную, в безопасные для человечества рамки.
Политизация международно-правовых вопросов, в том числе и в сфере защиты прав человека, выхолащивает суть международного
2 См.: Каламкарян Р.А. Философия международного права. М., 2006. С. 31.
3 Там же.
права и снижает его возможность регулировать международные отношения. Однако следует помнить, что стремление подменить международное право политическими подходами и интересами усиливается тогда, когда развитие международно-правовых норм отстает от развития международных отношений. Международные отношения вступили в новый этап развития, специфика которого, с точки зрения неолиберального подхода, заключается в снижении роли национальных государств и в росте влияния негосударственных акторов.
Нельзя не признать, что неолиберальные концепции возникли не на пустом месте, а отразили и по-своему интерпретировали тенденции мирового развития последних десятилетий. Действительно, и число негосударственных акторов увеличилось, и принцип суверенитета в его вестфальском понимании не всегда применим к современной мировой политике. Но нынешние неолиберальные концепции повторяют присущий традиционному либерализму чрезмерно оптимистический взгляд на перспективы развития международных отношений. Ранее идеалистические мечты о наступлении «вечного мира» были связаны с представлениями о торжестве объединяющих все человечество универсальных норм и переустройстве на их основе механизмов регулирования международной политики. По мнению сторонников современных неолиберальных концепций, такая перестройка происходит сегодня и, следовательно, недалек тот день, когда наступит торжество общечеловеческих универсальных норм. Причем речь будет идти о нормах, отличающихся от тех, которые действовали в прошлом. В частности, на смену нормам международного права, построенным на признании суверенитета отдельных государств и являющихся продуктом согласования их суверенной воли, должны, по мнению некоторых неолибералов, прийти нормы так называемого «мирового права». Это «мировое право» будет носить надгосударственный и транснациональный характер и, как считают авторы данной идеи, будет полностью соответствовать природе международных отношений XXI в.
Даже если у авторов проекта «мирового права» есть благие намерения добиться повсеместного торжества принципов законности и справедливости, создать условия для беспрепятственного уголовного преследования лиц, совершивших преступления международного характера и международные преступления, эти благие намерения приходят в противоречие с политическими реалиями сегодняшнего мира. Только в таком мире, где сбудется старая либерально-идеалистическая мечта о «мировом правительстве», правовые нормы, регулирующие отношения между частными лицами, не будут иметь каких-либо пространственных ограничений в своем распространении и действии. Сегодня же до такого состояния, даже если бы оно было и возможно, очень далеко. Следовательно, подмена традиционных международно-правовых норм какими-либо новыми нормами на практике может
дестабилизировать международные отношения и усилить степень их конфликтогенности. Как показывает опыт последних лет, ссылки на изменившиеся обстоятельства и устарелость существующих международно-правовых норм используются некоторыми государствами скорее для оправдания собственной политики, ведущей к нарушению этих норм. Такая практика в международных отношениях является вдвойне опасной, поскольку действующее международное право по-прежнему не исключает потенциальной возможности возникновения коллизий между своими нормами и даже основополагающими принципами.
Об этом следует помнить постоянно и уделять большое внимание развитию международного права в соответствии с новыми реалиями мировой политики. Необходимо также находить юридические механизмы разрешения возможных противоречий между международно-правовыми нормами, с тем чтобы исключить потенциальную возможность использования подобных ситуаций в чьих-либо политических интересах.
Совершенствуя действующее международное право, нельзя забывать и еще об одном аспекте, который традиционно упускается из виду. Большинство норм и принципов современного международного права зародилось в лоне западной цивилизации. Это неудивительно, поскольку вплоть до середины XX в. в международных отношениях были преимущественно представлены государства Запада. Например, сама идея прав человека сначала появилась как одна из ценностей политической философии западного либерализма и лишь затем стала универсальным международно-правовым принципом.
В современной же мировой политике стал более заметным циви-лизационный фактор, значительная часть государств—акторов международных отношений сегодня принадлежит к цивилизациям незападного типа. Поэтому их мнение необходимо в большей степени учитывать в процессе совершенствования правовых механизмов регулирования международных отношений, в том числе в сфере защиты прав человека и самоопределения народов.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Каламкарян Р.А. Философия международного права. М., 2006. [Kalam-karyan R.A. Filosofiya mezhdunarodnogo prava. M., 2006]
2. Кузнечевский В. Казус Ливии и проблема государственного суверенитета // Международная жизнь. 2011. № 5. [Kuznechevskij V. Kazus Livii i problema gosudarstvennogo suvereniteta // Mezhdunarodnaya zhizn'. 2011. N 5]
3. Кузьмин Э. Миропорядок и международное право // Международная жизнь. 2010. № 9. [Kuz'min E'. Miroporyadok i mezhdunarodnoe pravo // Mezhdunarodnaya zhizn'. 2010. N 9]
