CC BY
95
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 341.9 ББК 67.412.2
ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ КОЛЛИЗИОННЫХ ПРИВЯЗОК К ФОРМЕ МЕЖДУНАРОДНОГО КОММЕРЧЕСКОГО ДОГОВОРА
ДИНА ПАВЛОВНА СТРИГУНОВА,
кандидат юридических наук, доцент, заместитель заведующего кафедрой предпринимательского и трудового права Государственного университета управления г. Москва Научная специальность 12.00.03 — гражданское право, предпринимательское право, семейное право, международное частное право
E-mail: dina_str@list.ru Рецензент: Подаков А.А., кандидат юридических наук, доцент
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Целью настоящей статьи рассмотрение проблем, связанных с применением к форме международного коммерческого договора таких коллизионных привязок, как lex loci actus, lex causae, российского права.
Ключевые слова: международный коммерческий договор, форма договора, коллизионная привязка, lex loci actus, lex causae, применимое право.
Annotation. The article is devoted to analysis the problems connected with application of conflict-of-law rules to a form of an international commercial contract. Such conflict-of-law rules as lex loci actus, lex causae and Russian law are reviewed.
Keywords: international commercial contract, conflict-of-law rule, form of a contract, lex loci actus, lex causae, applicable
law.
При заключении международного коммерческого договора сторонам, а иногда и суду необходимо установить его формальную действительность, т.е. на основании специальных коллизионных норм определить, является ли рассматриваемый договор действительным с точки зрения его формы. В отечественном законодательстве по международному частному праву (далее — МЧП)1 право, применимое к форме международного коммерческого договора, определяется на основании нескольких коллизионных привязок. Так, в силу п. 1 ст. 1209 Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ) в качестве основной коллизионной привязки для регулирования формы международного коммерческого договора является lex causae, которая дополняется lex loci actus, а также привязкой к российскому праву, если сделка совершена за границей и хотя бы одним из ее участников является российское лицо.
Помимо этого, отечественный законодатель в п. 3 и 4 ст. 1209 ГК РФ устанавливает два императивных правила в отношении права, применимого к форме следующих сделок: а) если сделка либо возникновение, переход, ограничение или прекращение прав по ней подлежит государственной регистрации в РФ, форма такой сделки подчиняется российскому праву; б) форма сделки в отношении недвижимого имущества подчиняется праву страны, где находится это имущество, а в отношении недвижимого имущества, внесенного в государственный реестр в РФ, российскому праву.
При определении права, применимого к форме международного коммерческого договора, на основании любой из указанных выше коллизионных привязок, предусмотренных п. 1 ст. 1209 ГК РФ, стороны такого договора или суд, рассматривающий спор, могут столкнуться с целым рядом
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
проблем, которые не должны быть оставлены без внимания.
Так, при определении формальной действительности международного коммерческого договора на основании привязки lex loci actus (или lex loci contractus), т.е. по праву места заключения договора (сделки) проблема возникает прежде всего в тех случаях, когда указанный договор заключается между сторонами, находящимися в момент заключения договора в различных государствах и притом использующих различные системы для определения момента и места заключения договора. Проблема может возникнуть и в том случае, когда стороны международного коммерческого договора ведут длительные переговоры до заключения договора, когда в праве стран отсутствует правило так называемого «зеркального» отображения оферты в акцепте, когда стороны неоднократно направляют друг другу встречные оферты. Во всех указанных случаях достаточно сложно бывает установить, волеизъявление какой из сторон является офертой и какой акцептом, что также затрудняет решение вопроса с определением места заключения договора. И, наконец, место заключения международного коммерческого договора может явиться фикцией, то есть местом, указываемым сторонами в качестве места заключения договора в договоре, но не являющегося фактическим местом заключения договора.
Одним из решений указанных проблем является применение кумулятивной привязки к праву места отправления оферты и акцепта, что нашло отражение, в частности, в Официальном комментарии к § 199 Второго Свода законов США по конфликтному праву: «Когда стороны заключают договор, находясь в двух разных странах, договор по описанным выше причинам обычно будет поддержан с точки зрения формы, если он соответствует требованиям обеих стран»2. Схожий вариант решения рассматриваемой проблемы был предложен в свое время К. Цвайгертом, который заключался в том, что и оферта, и акцепт подлежали оценке на предмет соблюдения формы каждый в соответствии со своим правом, откуда каждый из них был отправлен3. Понятно, что оба предложенных варианта имеют свои недостатки, поскольку, несмотря на различия, в результате оба требуют учета права страны как от-
правления оферты, так и ее акцепта, что в итоге значительно усложняет заключение международных коммерческих договоров. Более того, как отмечает А.В. Асосков, подобный результат «явно вступает в противоречие с принципом «favor negotii»4 (в пользу действительности сделки)5.
Очевидно в данном случае решением проблемы мог бы явиться такой вариант, при котором международный коммерческий договор признавался бы действительным по форме, если его форма соответствовала бы праву одной из стран — праву страны отправления оферты либо праву страны отправления акцепта. Подобное предложение было высказано еще Е. Рабелем в 1960-х годах6. Данное правило и сейчас выглядит актуальным: его использование позволило бы повысить «валидативность» международного коммерческого договора с точки зрения формы. В настоящее время в качестве одной из привязок оно отражено в ст. 11 Регламента ЕС № 593/2008 Европейского Парламента и Совета от 17 июня 2008 г. («Рим I»)7.
Определение формальной действительности международного коммерческого договора на основании привязки lex causae также имеет свои проблемы. Так, например, стороны рассматриваемого договора могут вначале избрать право одного государства для регулирования своих договорных отношений, а впоследствии изменить свой выбор в пользу права другого государства. В подобном случае может сложиться двоякая ситуация: например, с точки зрения права первого государства договор по форме является действительным, а с точки зрения права второго государства — недействительным, либо наоборот. Понятно, что самым простым решением подобной проблемы является уход от lex causae в сторону lex loci actus или российского права (если участником договора является российское лицо). Однако может сложиться ситуация, при которой договор по форме не будет действительным ни по lex loci actus, ни по российскому праву.
Полагаем, что в случае, когда договор по форме являлся действительным, но стороны избрали право другого государства, в соответствии с которым он по форме стал недействительным, необходимо применять норму п. 3 ст. 1210 ГК РФ, согласно которой договор будет являться действительным с точки зрения формы на основании избранного права первой
36
Вестник экономической безопасности
№ 7/2015
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
страны, несмотря на то, что в дальнейшем выбор сторон пал на право другого государства. Подобный подход используется также и в зарубежном праве (например, ст. 3 (2) Регламента «Рим I»). Если будет иметь место обратная ситуация, в соответствии с которой по праву первого государства договор по форме является недействительным, но, избрав другой правопорядок, стороны «оживили» договор, то вопрос о действительности договора с точки зрения формы, на наш взгляд, также должен решаться положительно. Подобного мнения придерживается также А.В. Асосков. «В результате последующего выбора применимого права ранее формально недействительный договор может превратиться в действительный, однако не может стать недействительным договор, который ранее таковым не являлся»8. Подобная позиция также соответствует принципу «favor negotii».
Наиболее сложной проблемой, связанной с определением формальной действительностью международного коммерческого договора, является осуществление сторонами так называемого «депе-кажа», то есть выбора права различных государств для различных частей договора (п. 4 ст. 1210 ГК РФ). Основным вопросом, возникающим в данной связи, является вопрос о том, какое право считать правом, применимым к форме договора на основании lex causae. На наш взгляд, ситуация, при которой различные части договора должны быть приведены в соответствие по форме с правом нескольких государств, выглядит абсурдной и на практике может вызвать серьезные затруднения при его заключении. Возможно, наилучшим выходом в данной ситуации является отказ сторон от привязки lex causae подобного «расщепленного» договора в пользу иной коллизионной привязки. Однако, как было сказано выше, указанный договор может являться недействительным по форме в соответствии с иными привязками. В этой связи представляется достаточным для признания международного коммерческого договора действительным по форме, если он будет соответствовать праву одной из стран, которые задействованы в депекаже.
Еще одной привязкой, используемой отечественным законодателем для определения права, применимого к форме международного коммерческого договора с участием российского лица, яв-
ляется отсылка к российскому праву. По мнению А.В. Асоскова, применение российского права было бы логичнее обусловить нахождением на территории РФ места жительства или основного места деятельности (коммерческого предприятия) стороны, а не наличием у нее российского личного закона9. Полагаем, что в данном случае можно было бы использовать оба критерия, наличие одного из которых являлось бы достаточным для признания указанного договора действительным с точки зрения формы. Однако проблема кроется в том, что отечественный законодатель не предусматривает отсылки к праву иностранного участника сделки в отношении ее формы, что имеет место, например, в Регламенте «Рим I». В этой связи считаем необходимым дополнить ст. 1209 ГК РФ правилами не только в отношении российских участников сделки, но и иностранных, установив возможность подчинения международного коммерческого договора в отношении формы праву одного из участников сделки, которым (правом) могло бы явиться как право страны, личный закон которого имеет один из участников сделки, так и право страны, на территории которой находится его основное место деятельности. Подобное правило можно было бы установить в отношении международных коммерческих договоров, стороны которых в момент заключения договора расположены на территории различных государств.
1 Гражданский кодекс РФ. Часть третья. Федеральный закон РФ № 146-ФЗ от 26.11.2001 г. (в ред. от 05.05.2014 г.)// СЗ РФ. 2001. № 49. Ст. 4552.
2 Restatement (Second) of Conflict of Laws with Revisions. Vol. 1 § 1-221. Philadelphia, 1971. P. 636.
3 Zweigert K. Zum. Abschlussort schuldrechtlicher Distanzvertaege // Festschrift Ernst Rabel. Tuebingen, 1954. S. 631-554. Цит. по: Асосков А.В. Определение права, применимого к форме сделки/ Вестник экономического правосудия РФ. 2014. № 9 // Документ представлен СПС «Консультант Плюс».
4 Асосков А.В. Определение права, применимого к форме сделки/ Вестник экономического правосудия РФ. 2014. № 9 // Документ представлен СПС «Консультант Плюс».
5 О принципе «favor negotii» см.: Курлычёв Д.В. Форма договора во внешнеэкономической деятельности. Дисс. к.ю.н. М., 2009.
6 Rabel E. The Conflict of Laws: A Comparative Study. 2nd ed. Vol. 2. Michigan, 1960. P. 447.
7 Сайт «Право Европейского союза» // Http://eulaw.ru.
8 Цит. по: Асосков А.В. Определение права, применимого к форме сделки/ Вестник экономического правосудия РФ. 2014. № 9 // Документ представлен СПС «Консультант Плюс».
9 Асосков А.В. Определение права, применимого к форме сделки / Вестник экономического правосудия РФ. 2014. № 9 // Документ представлен СПС «Консультант Плюс».
