CC BY
62
УГОЛОВНОЕ И УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО. УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС. КРИМИНАЛИСТИКА
DOI 10.24411/2227-7315-2020-10049
УДК 343
Ю.И. Бытко
ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОЙ РЕГЛАМЕНТАЦИИ ПРОВЕРКИ СООБЩЕНИЯ О ПРЕСТУПЛЕНИИ
Введение: актуальность заявленной темы обусловлена следующим: на стадии проверки сообщения о преступлении решается важный вопрос о наличии в деянии, названном в сообщении основания для возбуждения уголовного дела. Количество таких проверок в течение года исчисляется по стране десятками миллионов и на проверку отводится незначительное время. Несмотря на то, что указанная деятельность достаточно подробно регламентирована нормами УПК РФ, некоторые положения закона нуждаются в уточнениях. Цель: посредством систематического критического анализа норм УПК РФ выявить недостатки их конструкции, проверить их соответствие нормам Конституции и внести предложения по совершенствованию процедуры доследственных проверок. Методологическая основа: совокупность диалектического, логического, структурно-функционального, формально-юридического методов исследования. Результаты: выявлены недостатки в конструкции некоторых уголовно-процессуальных норм, определяющих порядок и содержание действий по проверке сообщений о преступлении. Выводы: предлагается внести изменения в ч. 1 ст. 144, п. 1 ч. 4 ст. 56 УПК РФ; п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ исключить.
Ключевые слова: доследственная проверка, дознаватель, следователь, суд, свидетельский иммунитет, ложный донос, ложные показания.
Yu.I. Bytko
PROBLEMS OF LEGAL REGULATION
OF CRIME REPORT VERIFICATION
Background: the relevance of the stated topic is stipulated by the fact that at the stage of verification of the report on the crime committed, an important question concerning the existence in the act reported grounds for initiating a criminal case should be raised. The number of such verifications during the year is estimated in the tens of millions and little time is given to the verification. Despite the fact that these activities are regulated in detail by the norms of the Criminal procedure code, some provisions of the law need clarification. Objective: through a systematic critical analysis of the norms of the Criminal procedure code
© Бытко Юрий Ильич, 2020
Доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права (Саратовская государственная юридическая академия) © Bytko Yuri Ilyich 2020
Doctor of law, Professor, Professor, Criminal and criminal executive law department (Saratov State Law Academy) 161
of the Russian Federation to identify the shortcomings of their design, check their compliance with the norms of the Constitution and make proposals for improving the procedure forpre-investigation checks. Methodology: dialectical method, as well as general scientific and special methods of scientific knowledge (system, systematic, dogmatic, comparative, logical, etc.). Results: shortcomings in the design of some criminal procedural norms that determine the order and content of actions to verify reports of a crime have been identified. Conclusions: the author of the article suggests to amend part 1 of Article 144, paragraph 1 of part 4 of Article 56 of the Criminal procedure code; to exclude paragraph 3 of part 1 of Article 24 of the Criminal procedure code.
Key-words:pre-investigation check, inquiry officer, investigator, court, witness immunity, false denunciation, false testimony.
Согласно данным официальной статистики за 2013-2014 гг., только сотрудниками МВД РФ ежегодно проверялось до 28 (и более) млн заявлений (сообщений). Так, в 2013 г. таких заявлений было рассмотрено 28,35 млн, в 2014 — 29,28 млн. Почти по каждому семнадцатому сообщению было принято решение о возбуждении уголовного дела. Всего возбуждено уголовных дел в 2013 г. — 1,76 млн, в 2014 г. — 1,728,6 тыс.
В последующие годы такие данные не публиковались, но официальная статистика зарегистрированных в 2019 г. преступлений (более 2-х млн против 1, 728,6 тыс. в 2014 г.), позволяет утверждать, что ситуация к лучшему не меняется. Так, за 2019 г. в стране зарегистрировано более 2 млн преступлений. Об этом сообщает Министерство внутренних дел РФ. По сравнению с 2018 г., количество § правонарушений выросло на 1,6%. При этом надо иметь в виду, что к качеству работы по проверке сообщений предъявляются высокие требования, поскольку й от ее результатов в значительной степени зависит успех в последующем рассле-Ш довании преступлений.
1 Известно, что если по «горячим следам» не удается собрать достаточные до-
| казательства, в последующем весьма часто истину по делу не удается устано-| вить. И вся эта деятельность осуществляется в условиях постоянного цейтнота, | поскольку на рассмотрение одного заявления ст. 144 УПК РФ отводит 3 дня. В
1 соответствии с ч. 3 этой же статьи, этот срок может быть продлен в сложных
2 случаях до 10 суток, а в особо сложных — до 30 суток.
° Смысл этой деятельности заключается в проверке наличия или отсутствия
I
« признаков преступления в том деянии, о котором сообщает заявитель. Уста-
0
| новление достаточных данных, указывающих на наличие таких признаков, ° как известно, в соответствии с ч. 2 ст. 140 УПК РФ, является основанием для 1 возбуждения уголовного дела.
° Процедура проверки сообщения о преступлении достаточно подробно регла-
3 ментирована ст. 144 УПК РФ, но некоторые из сформулированных в ней положе-
1 ний представляются проблематичными. Здесь речь пойдет о некоторых из них. | 1. По непонятной причине в круг субъектов, обязанных проводить проверку
сообщения о преступлении, не включены ни начальник подразделения дознания, ни начальник органа дознания. И это при том, что названные должностные лица в соответствии со ст. 40.1 и 40.2 УПК РФ являются участниками уголовного судопроизводства.
В пользу доводов о необходимости включения указанных лиц в число субъек-162 тов, обязанных проводить доследственные проверки, можно привести следую-
щее соображение. В соответствии с п. 1 ст. 144 УПК РФ, проверка сообщения о преступлении является не правом, а обязанностью соответствующих субъектов. Такая обязанность, в частности, возлагается не только на следователя, но и на руководителя следственного органа. Между тем, возлагая такую обязанность на дознавателя и орган дознания, закон почему-то освобождает от такой обязанности начальников и подразделения дознания и органа дознания.
Это, в частности, означает, что указанные должностные лица могут вообще игнорировать любое заявление о совершенном преступлении, сделанное им заявителем на личном приеме, а также имеют право, но не обязаны требовать объяснения от кого бы то ни было на стадии доследственной проверки и проводить другие действия, предусмотренные ст. 144 УПК РФ, что вряд ли можно признать обоснованным и справедливым. Тем более, что указанные лица, в соответствии со ст. 40.1 и 40.2 УПК РФ обладают широкими полномочиями по руководству действиями подчиненных им дознавателей.
В частности, начальник подразделения дознания не только может проверять материалы проверки дознавателем сообщения о преступлении, давать дознавателю соответствующие указания в ходе таких проверок, но также возбуждать уголовное дело и, приняв его к своему производству, проводить дознание в полном объеме, обладая при этом полномочиями дознавателя.
Таким образом, закон наделяет начальников подразделений дознания и органов дознания широкими полномочиями по контролю за деятельностью дознавателей по проверке сообщений о преступлении, но не определяет их обязанности в сфере реализации гражданами одного из важнейших прав.
2. УПК РФ включает в число участников уголовного судопроизводства по- е терпевшего, подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, эксперта, специалиста, и переводчика, понятого и в соответствующих статьях УПК РФ определяет исчер- а пывающий перечень их прав и обязанностей, в т.ч. обязанность давать правдивые о показания (за изъятиями, предусмотренными ст. 51 Конституции РФ). И это к положение является обоснованным, имея в виду, что информация, сообщаемая о
п
названными лицами, имеет силу допустимого доказательства (при соблюдении | требований ст. 75 УПК РФ). В
е
На этом фоне диссонансом является процессуальная неопределенность тех о
лиц, которые дают объяснения в ходе проверки сообщения о преступлении: ю
УПК РФ не содержит специальной статьи, в которой бы закреплялись их права |
и обязанности. Между тем, эти лица, в соответствии со ст. 56 УПК РФ, обла- к
дают существенным признаком свидетеля, поскольку им могут быть известны а
какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения |
уголовного дела. И, что не менее важно, в соответствии с п. 1.2 ст. 144 УПК РФ, и
информация, сообщаемая указанными лицами в их объяснениях, также как и №
показания названных выше лиц, обладает качеством допустимого доказательства 1
(при условии соблюдения положений ст. 75 и 89 УПК РФ) на стадии решения )
вопроса о возбуждении уголовного дела или об отказе в его возбуждении. 0
Но если это так, то возникает естественный вопрос: почему свидетеля предупреждают об ответственности за дачу заведомо ложных показаний, а лицо, дающее объяснение, не предупреждают. И это при том, что субъект, дающий объяснения отнесен, как и свидетель, к числу лиц, обладающих свидетельским иммунитетом. В частности, в соответствии с п. 1.1 ст. 144 УПК РФ лицу,
дающему объяснение, разъясняется содержание ст. 51 Конституции о том, что 163
он вправе не свидетельствовать против самого себя, своего супруга и других близких родственников.
Таким образом, информация, полученная в ходе проверки сообщения о преступлении от лица, дающего объяснение, по своей доказательственной силе приравнивается к информации, полученной от участника уголовного судопроизводства, предупрежденного об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний по ст. 307, 308 УК РФ (за исключением подозреваемого и обвиняемого).
Затронутый вопрос является частью проблемы пределов свидетельского иммунитета, которой посвящены многочисленные публикации [1; 2; 3; 4; 5]. Содержание этих работ воспроизводить здесь в ущерб полезному пространству статьи нет необходимости, имея в виду, что их тексты размещены и на бумажных, и на электронных носителях, в частности, в elibrary.
История законодательного разрешения проблемы свидетельского иммунитета тоже хорошо известна. Право свидетельского иммунитета закреплено в ч. 1 ст. 51 Конституцией РФ 1993 г., которая провозглашает: «Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом». В круг близких родственников, в соответствии с п. 4 ст. 5 УПК РФ, включены: супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки.
Эта конституционная новелла означала отказ от признания подозреваемым, обвиняемым своей вины в совершении преступления «царицей» доказательств и освобождение их от бремени доказывания своей невиновности. Такая обязанность отныне возлагалась на государственные органы дознания и следствия.
Часть 2 ст. 51 Конституции закрепила и другое положение о том, что федеральным законом могут устанавливаться иные случаи освобождения от обязанности давать свидетельские показания. Законодатель весьма активно использует это право, постоянно расширяя круг субъектов, наделяемых правом свидетельского иммунитета. Так, если в первоначальной редакции УПК РФ иммунитет предоставлялся, кроме близких родственников, также судье, присяжному заседателю, адвокату, защитнику, священнослужителю, члену Совета Федерации, депутату Государственной Думы, гражданскому истцу и его представителю, гражданскому ответчику и его представителю, подозреваемому, обвиняемому, свидетелю, лицу, пользующемуся дипломатической неприкосновенностью, то с 2015 г. — должностному лицу налогового органа, арбитражному (третейскому) судье, а в соответствии с постановлением Конституционного Суда РФ также подозреваемому или обвиняемому по основному делу, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве1.
Нет уверенности в том, что под влиянием комплекса Павлика Морозова круг таких лиц и в дальнейшем не будет расширяться. Симптомы очевидны: в 2019 г. в Конституционном Суде РФ обсуждался вопрос о целесообразности включения в число лиц, пользующихся свидетельским иммунитетом, помимо адвоката и
1 См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 20 июля 2016 г. № 17-П «По делу о проверке конституционности положений частей второй и восьмой статьи 56, части второй статьи 278 и главы 40.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Д.В. Усенко». URL: https://yandex.ru/search/?lr=194&text= (дата обращения: 164 17.01.2020).
защитника, иного юриста, у которого получал консультации в качестве доверителя гражданин, совершивший преступление2.
Как видно, круг таких лиц расширяется за счет тех, к кому лицо, подозреваемое в совершении преступления, относится с доверием. По такой логике, в этот круг должны быть включены не только близкие родственники, но и другие близкие ему люди. Ведь известно, что некоторые коллеги, друзья, партнеры по преферансу и др. нередко становятся нам более близкими людьми, чем некоторые родственники.
Как известно, россияне традиционно люди общинные и при отмеченной тенденции в развитии института свидетельского иммунитета в недалеком будущем может встать вопрос о необходимости исключения из УК РФ ст. 307 и 308. И это следовало бы приветствовать при условии наличия других тенденций — роста доверия людей к правовой системе и нарастания у них желания давать правдивые показания следствию и суду без принуждения. Но пока, как отмечалось, последние тенденции не наблюдаются.
Однако проблема заключается не только в отмеченной выше тенденции, но и в самом содержании свидетельского иммунитета. В УПК РФ нет определения понятия этого явления. Наиболее полное его определение дано Конституционным Судом РФ в ряде его решений. Свидетельский иммунитет означает: во-первых, освобождение лица от обязанности давать показания, могущие ухудшить положение его самого или его близких родственников; во-вторых, недопустимость любой формы принуждения к свидетельству против самого себя или своих близких; в-третьих, лицо может отказаться не только от дачи показаний, но и от представления других доказательств, подтверждающих его виновность в совершении преступления; в-четвертых, запрет обязывать лицо, обладающее свидетельским иммунитетом, давать показания относительно обстоятельств дела, не исключает его права представить соответствующие сведения в случае, если оно на это согласно.
Указанные конституционные права должны обеспечиваться на любой стадии уголовного судопроизводства3.
Представляется, что данное определение достаточно точно отражает сущность свидетельского иммунитета, хотя неясным остается следующий вопрос: если лицо, обладающее иммунитетом, желает по доброй воле (без какого-либо принуждения) дать показания, почему во всяком случае, даже тогда, когда эти показания являются заведомо ложными, они должны признаваться допустимыми? Ведь их допустимость означает допустимость лжи в сфере отправления правосудия.
Но если она допускается, то почему не признается допустимой информация, полученная без принуждения (без предупреждения об ответственности по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложных показаний) от других участников судопроиз-
2 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 11 апреля 2019 г. № 863-О «По жалобе S граждан Зубкова Владимира Владимировича и Крупочкина Олега Владимировича на нару- ° шение их конституционных прав положениями статей 38, 88, 113, 125 и части первой статьи
152 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации». URL: https://legalacts.ru/doc/ opredelenie-konstitutsionnogo-suda-rf-ot-11042019-n-863-o-po/ (дата обращения: 17.01.2020).
3 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 1 марта 2012 г. № 274-О-О «По жалобе гражданина Лебедева Платона Леонидовича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 175 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации». URL: https:// legalacts.ru/doc/opredelenie-konstitutsionnogo-suda-rf-ot-01032012-n-274-o-o-po/ (дата обращения: 17.01.2020). 165
водства со стороны обвинения, в частности, от потерпевшего и его законного представителя?
Этот вопрос не праздный, имея в виду, что, во-первых, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ приоритетной задачей уголовного судопроизводства является защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений. В данном случае приоритетной, вопреки конструкции ст. 6 УПК РФ становится другая задача — защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.
Во-вторых, ч. 4 ст. 15 УПК РФ провозглашает равноправие перед судом стороны обвинения и защиты. Очевидно, что когда в одной и той же ситуации одной стороне разрешается лгать, а другой запрещается давать ложные показания под страхом уголовного преследования, то становится фикцией провозглашенное ст. 15 УПК РФ их равноправие. Равноправие предполагает наличие одинаковых прав и обязанностей у сторон процесса. В сложившейся ситуации очевидно, что по одному и тому же поводу праву обвиняемого корреспондирует не аналогичное право потерпевшего, но его обязанность, подкрепляемая угрозой кары.
Принуждение кого-либо из участников уголовного судопроизводства, безусловно недопустимо, поскольку запрещается не только Международным пактом о гражданских и политических правах, но также Конституцией РФ, УК и УПК РФ. Поэтому незаконным должно признаваться предупреждение указанных выше субъектов об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний по ст. 308 УК РФ, а полученная от них в результате такого принуждения информация должна признаваться как недопустимое доказательство.
0 Иначе должен решаться вопрос о предупреждении этих же субъектов о даче ? заведомо ложных показаний в том случае, когда после разъяснения содержания 3 ч. 1 ст. 51 Конституции РФ они добровольно, то есть без какого-либо прямого » или косвенного принуждения с чьей-либо стороны выразили желание свиде-
1 тельствовать по делу.
| Предупреждение подозреваемых (обвиняемых, подсудимых) об ответствен-
! ности за дачу заведомо ложных показаний по ст. 307 УК РФ не противоречит
§ названным выше нормативным правовым актам и не нарушает их права на
ф
| защиту при двух условиях. Во-первых, была проведена тщательная проверка | утверждения допрашиваемых о том, что их никто не принуждал и не склонял иным незаконным способом к даче показаний. Во-вторых, их показания согла-| суются с ч. 2 ст. 45 Конституции РФ, закрепляющей право каждого защищать | свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом, как и ее ч. 3 ст. 17, в силу которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не | должно нарушать права и свободы других лиц.
ё Проблемам свидетельского иммунитета посвящено более десяти решений
§ Конституционного Суда. Любопытно, что кроме заведомо ложного доноса, за-| явленного подозреваемым или обвиняемым в процессе допроса по уголовному | делу, другие случаи нарушения прав граждан или юридических лиц в решениях Конституционного Суда не называются. Между тем, очевидно, что в случае прекращения уголовного преследования, например, за недоказанностью участия подозреваемого (обвиняемого) в преступлении, когда следствие, суд были введены в заблуждение заведомо ложными показаниями участников уголовного судопроизводства со стороны защиты, вред причиняется потерпевшему, его род-166 ственникам, законному представителю, что, безусловно, является существенным
нарушением их прав на судебную защиту от преступлений, особенно по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях против личности.
Кроме того, следует иметь в виду, что ложное признание обвиняемым своей вины само по себе, без подтверждения другими доказательствами, не может быть положено в основу обвинительного приговора. В то же время заведомо ложное отрицание им своей вины при отсутствии других доказательств, подтверждающих ее наличие, также должно завершиться оправдательным приговором.
В связи с этим представляется допустимой мерой предупреждение обвиняемого (подсудимого), изъявившего, после разъяснения ему содержания ч. 1 ст. 51 Конституции РФ, дать показания, об ответственности не только за заведомо ложный донос, но и за дачу заведомо ложных показаний, поскольку это влечет существенное нарушение права потерпевшего на судебную защиту от преступления.
Тем более правомерным представляется предупреждение об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний свидетелей и потерпевших, которые после разъяснения содержания ч. 1 ст. 51 Конституции РФ выразили желание дать показания, при наличии тех же двух условий, о которых говорилось выше применительно к показаниям обвиняемого (подсудимого). Ясно, что заведомо ложные показания свидетелей и потерпевших обязательно посягают на конституционные права или обвиняемого, или потерпевшего.
Таким образом, в отношении лиц, наделенных свидетельским иммунитетом должно применяться следующее правило: если не хочешь давать показания, молчи (по терминологии Конституционного Суда РФ — «право на молчание»4). Но если решил давать показания, не ври, и не сваливай вину на других, иначе будешь отвечать по ст. 307 или 306 УК РФ соответственно.
Правило, в соответствии с которым лицо, обладающее свидетельским иммунитетом, может безнаказанно давать заведомо ложные показания, было бы уместным в период действия УПК РСФСР 1961 г., поскольку задачи уголовного судопроизводства формулировались в нем иначе, чем в ныне действующем УПК РФ. В частности, в ст. 2 УПК РСФСР 1961 г. было сказано: «Задачами советского уголовного судопроизводства являются быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных и обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден».
Для достижения этих задач ст. 20 УПК РСФСР обязывала суд, прокурора, следователя и лицо, производящее дознание, принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выявить как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также отягчающие и смягчающие его вину обстоятельства.
Кроме того, законодательством того времени суд наделялся весьма широкими полномочиями в судебном процессе по уголовным делам: он не только имел право, но и был обязан по собственной инициативе собирать и оценивать любые
4 См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 20 июля 2016 г. № 17-П «По делу о проверке конституционности положений частей второй и восьмой статьи 56, части второй статьи 278 и главы 40.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Д.В. Усенко». URL: https://legalacts.ru/doc/postanovlenie-konstitutsionnogo-suda-rf-ot-20072016-n/ (дата обращения: 17.01.2020). 167
доказательства, если считал, что для установления истины по делу недостаточно тех доказательств, которые представлены на его рассмотрение сторонами обвинения и защиты.
Действующий УПК РФ построен на принципе состязательности стороны обвинения и стороны защиты. Поэтому суд основывает свои решения только на тех доказательствах, которые представлены указанными сторонами. То есть суд выполняет исключительно функцию арбитра, поэтому его задача состоит не в том, чтобы установить истину по делу, а беспристрастно оценив доказательства, представленные стороной обвинения и защиты, принять решение в пользу той стороны, доказательства которой он считает более убедительными. В современной России чаще становится более убедительным тот, у кого больше денег. В этих условиях чрезвычайное значение приобретает обеспечение реального равноправия состязающихся сторон, которое, будучи провозглашенным в ч. 4 ст. 15 УПК РФ, пока остается фикцией.
4. В соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, одним из оснований отказа в возбуждении уголовного дела, как и прекращения возбужденного уголовного дела, является истечение сроков давности, предусмотренных ст. 78 УК РФ. Таким полномочием на стадии рассмотрения сообщения о преступлении закон наделил руководителя следственного органа, следователя, орган дознания, дознавателя. Данное положение уголовно-процессуального законодательства является неконституционным.
Привлечение к уголовной ответственности означает ни что иное как констатацию следующих фактов: инкриминируемое субъекту деяние имело место в ° действительности, а не в чьем-либо воображении; это деяние является престу-? плением, предусмотренным определенной нормой УК РФ; это деяние совершено 3 именно этим субъектом; субъект виновен в его совершении. » Таким образом, одним из обязательных условий освобождения от уголовной
I ответственности за давностью является наличие бесспорно доказанной вины | субъекта в совершении инкриминируемого преступления.
! Освобождение кого-либо от уголовной ответственности за давностью без уста-
§ новления его вины является грубейшим нарушением не только Конституции РФ, | но также уголовного и уголовно-процессуального законодательства, поскольку | освобождение от уголовной ответственности по данному основанию является 'I нереабилитирующим обстоятельством [6, с. 196].
| Между тем, ст. 49 Конституции РФ провозглашает, что «Каждый обвиняемый
| в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда». В точном соответствии с этим ё конституционным положением, в ч. 2 ст. 8 УПК РФ говорится о том, что «Ни-§ кто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут | уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в порядке, установленном | настоящим Кодексом».
Из сказанного с очевидностью следует, что по Конституции и федеральному законодательству единственным субъектом, правомочным освобождать кого-либо от уголовной ответственности за истечением срока давности, является только суд.
Отказ в возбуждении уголовного дела, как и его прекращение на стадии до-следственной проверки в связи с истечением давностного срока, неправомочны 168 тем более, что, как отмечалось выше в этой статье, на этой стадии значительно
снижены гарантии установления истины по проверочному делу, в том числе затруднительно установить не только вину субъекта в совершении преступления, но и его причастность к нему. Известно, что в соответствии с ч. 1 ст. 144 УПК РФ, на этой стадии дознаватель и следователь вправе получать от потерпевших и свидетелей лишь объяснения, но не показания.
По значительному числу уголовных дел такие объяснения являются или единственными, или самыми важными источниками информации о совершенном преступлении. Между тем, за заведомо ложные объяснения ни потерпевший, ни очевидцы не предупреждаются об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний и отказ от дачи показаний по ст. 307 и 308 УК РФ. В связи с этим достоверность их объяснений весьма сомнительна, о чем свидетельствуют материалы уголовных дел: те же лица, будучи позже, после возбуждения уголовного дела, предупрежденными об уголовной ответственности по ст. 307 и 308 УК РФ в качестве официально признанных потерпевших и свидетелей, часто или отказываются от ранее данных объяснений, или существенно изменяют их содержание.
Подводя итоги изложенного выше анализа, предлагаю внести в уголовно-процессуальное законодательство России следующие изменения:
в ч. 1 ст. 144 УПК РФ включить в число субъектов, обязанных проверять сообщения о преступлении, начальника подразделения дознания и начальника органа дознания;
ввести в УПК РФ статью, в которой должны быть закреплены права и обязанности лиц, дающих объяснения на стадии проверки сообщения о преступлении;
дополнить п. 1 ч. 4 ст. 56 УПК РФ следующими словами: лица. обладающие свидетельским иммунитетом, изъявившие желание дать показания после разъяснения им содержания ч. 1 ст. 51 Конституции РФ, предупреждаются об уголовной ответственности за заведомо ложный донос по ст. 306 и за дачу заведомо ложных показаний по ст. 307 УК РФ;
п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ исключить.
Библиографический список
1. Аббасов Ф.Н. Реализация конституционного принципа свидетельского иммунитета в уголовном судопроизводстве России и Азербайджана // Вестник Санкт-Петербургского ун-та. 2005. № 2 (26). С. 124-126.
2. Белкин А.Р. Уточнение понятия «свидетельский иммунитет» // Публичное право. 2009. № 2 (2). С. 157-166.
3. Быканов А..М. Свидетельский иммунитет в уголовном процессе // Черные дыры в Российском законодательстве. 2012. № 3. С. 94-96.
4. Волосова Н. Охрана интересов правосудия средствами свидетельского иммунитета // Закон и право. 2008. С. 79-82.
5. Дикарев И.С. Свидетельский иммунитет в уголовном процессе // Журнал российского права. 2012. № 3 (183). С. 76-81.
6. Бытко Ю.И. О неконституционности норм УПК РФ, регламентирующих процедуру освобождения от уголовной ответственности за давностью // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2019. № 2 (127). С. 194-199.
References
1. Abbasov F.N. Implementation of the Constitutional Principle of Witness Immunity in Criminal Proceedings in Russia and Azerbaijan // Bulletin of the Snt Petersburg University. 2005. No. 2 (26). P. 124-126.
2. BelkinA.R. Clarifying the Concept of "Witness Immunity" // Public law. 2009. No. 2 (2). P. 157-166.
3. Bykanov A.M. Witness Immunity in Criminal Trial // Black Holes in Russian Legislation. 2012. № 3. P. 94-96.
4. Volosova N. Protection of the Interests of Justice by Means of Witness Immunity // Legislation and law. 2008. P. 79-82.
5. Dikarev I.S. Witness Immunity in Criminal Proceedings // Journal of Russian law. 2012. No. 3 (183). P. 76-81.
6. Bytko Yu.I. On Unconstitutionality of the Norms of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation Regulating the Procedure for Exemption from Criminal Liability by Prescription // Bulletin of the Saratov State Law Academy. 2019. No. 2 (127). P. 194-199.
