Проблемы правового регулирования наследственного фонда в Российской Федерации Текст научной статьи по специальности «Право»

5)Кондрат И.Н. Концепция уголовной политики и совершенствование уголовного и уголовно -процессуального законодательства //Москва 2013. С. 105

6)Послание Президента Российской Федерации Федеральному собранию от 1.03.2018 // Москва, Кремль 2018.

7)Якимович Ю.К. Насущные проблемы науки уголовного процесса//Вестник Томского государственного университета, 2012. С. 155.

8)Ищенко П.П., Ищенко Е.П. Ключевые проблемы уголовного судопроизводства // Lex Russica. 2016. №9 (118).

9)Горожанкина Д.В., Марков А.А. К вопросу о технико-юридических и практических аспектах формирования и развития уголовно-процессуального законодательства в политике и практике юридической деятельности российского государства // Вопросы управления. 2015. №3 (15).

10)Зайцев О.А. Основные направления совершенствования российского уголовно-процессуального законодательства // Вестник Московского университета МВД России. 2016. №4.

ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ НАСЛЕДСТВЕННОГО ФОНДА В

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ_

Голованов Н. М.

кандидат юридических наук, профессор, профессор кафедры гражданско-правовых дисциплин Государственного института экономики, финансов, права и технологий

(г. Гатчина Ленинградской области)

PROBLEMS OF LEGAL REGULATION OF THE INHERITANCE FUND IN THE RUSSIAN

FEDERATION

Golovanov N. M.

candidate of legal Sciences, Professor, Professor of the Department of civil law disciplines of the State Institute

of Economics, Finance, law and technology (Gatchina, Leningrad region)

АННОТАЦИЯ

Рассматривается правовое регулирование наследственного фонда, проблемы и неточности, допущенные законодателем, и возможные пути их устранения. ABSTRACT

Legal regulation of the inheritance Fund, problems and inaccuracies made by the legislator and possible ways to eliminate them are considered.

Ключевые слова: завещание, наследственный фонд, наследственное имущество, наследодатель, выгодоприобретатель, нотариус.

Key words: bequest, inheritance Fund, the estate of the deceased, the beneficiary, the notary.

Правовое регулирование наследственного фонда в России определяется ст. 123.17 - 123.20 ГК РФ с особенностями, предусмотренными ст. 123.20-1 - 123.20-3 ГК РФ.

В соответствии с указанными статьями Гражданского кодекса наследственный фонд является унитарной некоммерческой организацией (п. 1 ст. 123.17 ГК РФ). Учреждение фонда происходит во исполнение завещания наследодателя и на основе его имущества, а значит такое решение принимается еще при жизни наследодателя (п. 1 ст. 123.20-1 ГК РФ). Завещание в обязательном порядке должно включать решение о создании наследственного фонда, устав фонда, а также условия управления фондом.

Деятельность фонда может быть предусмотрена как на бессрочной основе, так и на определенный срок. Завещание подлежит нотариальному удостоверению (п. 2 ст. 123 -20.1 ГК РФ). Закрытым оно быть не может (п. 5 ст. 1126 ГК РФ).

Создает фонд и регистрирует его в территориальных органах Федеральной налоговой службы нотариус. Соответствующее заявление направляется в регистрирующий орган в течение трех рабочих дней после открытия наследственного дела. Этот срок может быть продлен нотариусом до одного года при наличии к тому заслуживающих внимания обстоятельств (абз. 4 п. 2 ст. 123.20-1 ГК РФ).

После регистрации фонд становится полноправным наследником. Все завещанное ему имущество становится его собственностью. Никаких долей из этого имущества другим наследникам не выделяется, они могут рассчитывать только на получение доходов от функционирования фонда, согласно завещанию.

Для управления фондом нотариусом формируются его органы из числа лиц, заранее названных наследодателем, или в соответствии с порядком их выбора из определенного круга лиц, установленных им (п. 3 ст. 123.20-1 ГК РФ).

Управляет фондом единоличный

исполнительный орган. В случаях, предусмотренных уставом, в нем создаются коллегиальный исполнительный орган, высший коллегиальный орган и попечительский совет.

Выгодоприобретатели фонда не могут выступать в качестве единоличного исполнительного органа или членов коллегиального исполнительного органа (п. 1 ст. 123.20-2 ГК РФ). Влиять на управление фонда они могут через высший коллегиальный орган управления, в состав которого им входить разрешается, но при условии, что на то имеется соответствующее указание наследодателя и согласие самих выгодоприобретателей. Если такого согласия нет и невозможно сформировать органы фонда, согласно решению наследодателя, фонд создан быть не может (п. 2 и п. 3 ст. 123.20-2 ГК РФ)

Требований к управленцам фонда закон не предъявляет. Порядок изменения состава органов управления фонда должен быть определен в его уставе и может быть изменен только в судебном порядке (п. 4 ст. 123.20-2 ГК РФ).

Фонду разрешается заниматься деятельностью приносящий прибыль (абз. 5 п. 1 ст. 123.19 ГК РФ).

Приведенные законоположения вызывают многочисленные вопросы как теоретического, так и практического плана. В частности, не все ясно с целями наследственного фонда. Согласно п. 1 ст. 123.17 ГК РФ, фонды должны преследовать благотворительные, культурные, образовательные или иные социальные, общественно полезные цели, но наследственный фонд может быть создан и в частных интересах, для материального обеспечения наследников, о чем свидетельствует абз. 1 п. 4 ст. 123.20-1 ГК РФ, предусматривающий возможность передачи имущества фонда конкретным выгодоприобретателям.

Вызывает возражение признание

наследственных фондов некоммерческими организациями. Доводы к этому следующие: извлечение доходов от использования имущества наследодателя, его приумножение в пользу выгодоприобретателей является для

наследственного фонда основным видом деятельности, поскольку абз. 1 п. 3 ст. 123.20-1 ГК РФ прямо запрещает безвозмездную передачу ему имущества любыми иными лицами, кроме наследодателя [1].

Непонятна природа прав

выгодоприобретателей наследственного фонда: являются ли они имущественными или личными неимущественными. На первое указывает право на получение доходов от деятельности фонда, на второе - неотчуждаемость прав, к которым, в частности, относятся права на получение информации о деятельности фонда, на проведение ее аудита, на вхождение в высший коллегиальный орган управления фонда.

Остается загадкой, почему имущественные права нельзя наследовать (абз. 1 п. 3 ст. 123.20-3 ГК

РФ) при том, что выгодоприобретатели назначаются наследодателем [2].

Закон указывает на невозможность обращения взыскания на права выгодоприобретателя наследственного фонда по его обязательствам (п. 1 ст. 123.20-3 ГК РФ), фонд в свою очередь не отвечает по обязательствам своего учредителя (п. 1 ст. 123.18 ГК РФ). Но если права кредиторов выгодоприобретателя наследственного фонда можно удовлетворить за счет лично принадлежащего ему имущества, то, как обеспечить права кредиторов умершего, коль скоро все его имущество передано фонду? Представляется, что в законе необходимо предусмотреть норму о регулярных выплатах наследственным фондом кредиторам

наследодателя, причитающихся им сумм.

Необходимо обратить внимание на следующую коллизию, связанную с ответственностью наследственного фонда по своим обязательствам. Дело в том, что фонд также, как и другие лица, указанные в завещании, является наследником. На это указывает выдаваемое фонду нотариусом свидетельство о праве на наследство (абз. 2 п. 3 ст. 123.20-1 ГК РФ). Будучи таковым, он одновременно является и выгодоприобретателем, заинтересованным в увеличении доходов фонда от использования принадлежащего ему

наследственного имущества, поскольку за счет этих доходов выплачивается вознаграждение членам органов управления фонда (п. 5 ст. 123.20-2 ГК РФ), покрываются другие расходы по управлению фондом (приобретение или аренда помещения под офис, транспортное обслуживание управленцев, приобретение оргтехники и др.). Наследственный фонд заключает различного рода сделки в интересах достижения предписанных ему целей деятельности. В случае неисполнения или ненадлежащего исполнения условий таких сделок он должен нести соответствующую имущественную ответственность, но

выгодоприобретатель нести ее не может в силу запрета, установленного п. 1 ст. 123.20-3 ГК РФ. Нарушение этого правила влечет ничтожность соответствующих сделок. Данную коллизию законодателю следует устранить специальным указанием на то, что наследственный фонд, несмотря на то, что является выгодоприобретателем от использования наследственного имущества, тем не менее, несет полную ответственность этим имуществом по своим обязательствам.

Наиболее спорной является норма абз. 1 п. 2 ст. 123.20-1 ГК РФ, согласно которой наследственный фонд может быть создан только после смерти наследодателя. Последний, таким образом, лишен возможности проверить на практике успешность функционирования фонда, результаты пополнения им имущества в процессе осуществления своей деятельности (абз. 1 п. 3 ст. 123.20-1 ГК РФ). Соответственно наследодатель не может внести необходимые коррективы в персональный состав органов управления. Сделать это после его смерти

нотариусом весьма проблематично, поскольку для изменения учредительных документов фонда необходимо только соответствующее решение суда, базирующееся на доказательствах, что управлять фондом на прежних условиях не представляется возможным вследствие обстоятельств, которые при создании фонда нельзя было учесть (п. 5 ст. 123.20-1 ГК РФ). Нет гарантий и того, что эффективность работы фонда возрастет после положительного решения суда. Вполне вероятно, что придется вновь обращаться в суд за корректировкой учредительных документов. Все это в итоге может закончиться ликвидацией фонда по причине невозможности достижения целей, ради которых он был создан (подпункт 2 п. 2 ст. 123.20 ГК РФ). Избежать такого развития событий можно было бы путем заимствования опыта законодательного регулирования наследственных фондов стран, где успешно апробировано их создание при жизни наследодателей (Германия, Франция, Швейцария, Испания, Австрия, Финляндия, Польша, Чехия, Словакия, Венгрия, Лихтенштейн, Люксембург и др.).

Помимо вопросов управления фондом, на его перспективах отрицательно может сказаться отсутствие механизма выделения из наследственного имущества, передаваемого фонду и становящегося в силу этого его собственностью, супружеской доли (ст. 123.18 ГК РФ). В этой части нормы Гражданского кодекса совершенно не учитывают положений Семейного кодекса РФ (СК РФ), которые прямо указывают, что все имущество, нажитое супругами в браке, считается их совместной собственностью и что доли супругов считаются равными. Лишить супруга его законной доли в общей собственности невозможно, если только иное не предусмотрено брачным договором или соглашением, в котором содержится указание на раздел имущества (ст. 34 и 39 СК РФ).

Переживший супруг для получения своей части имущества, переданного фонду, вправе обратиться в суд для признания решения об учреждении фонда недействительным. Как будет решено дело при наличии такой коллизии в действующем законодательстве, можно только предполагать. Одно ясно, нормально функционировать в такой ситуации фонд не сможет. Его контрагенты будут учитывать возможность удовлетворения иска и то, что до окончания судебного разбирательства

деятельность фонда может быть парализована на длительное время применением судом таких мер обеспечения иска, как наложение ареста на имущество фонда или запрещение совершать с ним определенные действия (ст. 139 и 140 Гражданского процессуального кодекса РФ).

Закон не предусматривает создание наследственного фонда на основании совместного завещания супругов, хотя для них указанный вариант мог бы быть более удобным, например, в отношении общих детей. Допущение такой возможности при исключении изменения совместного завещания пережившим супругом

отвечало бы принципу свободы завещания и стабильности функционирования фонда. Соответствующий опыт накоплен в Европе и его можно было бы использовать.

Ситуация, аналогичная изложенной выше, может сложиться и при предъявлении требования о выделении обязательной доли в наследстве, на которую могут претендовать несовершеннолетние или нетрудоспособные дети наследодателя, его нетрудоспособный супруг и родители, а также нетрудоспособные иждивенцы наследодателя, указанные в п. 1 и п. 2 ст. 1148 ГК РФ, и которая должна составлять не менее половины той доли, которая причиталась бы каждому из них при наследовании по закону (п. 1 ст. 1149 ГК РФ).

Для исключения претензий со стороны пережившего супруга и нетрудоспособных иждивенцев и тем самым предотвращения дробления имущества наследственного фонда наследодателю целесообразно до решения вопроса о его создании разделить имущество с помощью брачного договора и определиться с наследственной массой, передаваемой в фонд, с учетом необходимости выделения обязательной доли.

Не до конца прояснены в законе полномочия нотариуса при возникновении проблемных вопросов, связанных с созданием наследственного фонда. Так, совершенно непонятно, как действовать нотариусу в случае, если лица, назначенные в члены органов управления наследственного фонда, откажутся в них войти? Закон обходит данный вопрос молчанием. Создавать фонд в такой ситуации нотариус не вправе, поскольку в учредительных документах должны быть указаны сведения о персональном составе органов фонда (п. 2 ст. 123.17 ГК РФ). Вносить в них изменения вправе только наследодатель, которого уже нет в живых. После его смерти инициировать данный вопрос могут только органы фонда, если управление фондом невозможно на прежних условиях (п. 5 ст. 123.20-1 ГК РФ). Но, поскольку фонд не создан, то и органов таких нет.

При сохранении неизменной нормы о создании наследственного фонда только после смерти наследодателя, проблему можно было бы решить предоставлением нотариусу право на обращение в суд с ходатайством о корректировке устава фонда, при условии, что он подберет кандидатов с необходимой квалификацией и опытом работы, которые бы согласились управлять фондом. При этом необходимо учитывать фактор времени. На решение всех вопросов, возникающих при создании фонда, законом отводится ровно год со дня открытия наследства, по истечении которого в регистрации фонда будет отказано (абз. 4 п. 2 ст. 123.20-1 ГК РФ).

При создании наследственного фонда может возникнуть и такая ситуация, когда положения устава, разработанного наследодателем, будут противоречить требованиям закона. Это может иметь место, например, в случае недосмотра

нотариуса при удостоверении завещания (назначение в качестве единоличного исполнительного органа или члена коллегиального исполнительного органа выгодоприобретателя; определение в качестве выгодоприобретателя коммерческой организации, что запрещено соответственно п. 1 ст. 123.20-2 и п. 2 ст. 123.20-3 ГК РФ), а также вследствие отсутствия у нотариуса достаточных знаний в сфере регулирования деятельности некоммерческих организаций, создаваемых для достижения целей, указанных в уставе фонда.

Обнаружившиеся несоответствия приведут к тому, что в регистрации фонда будет отказано. Нотариус не сможет образовать наследственный фонд, поскольку механизмов преодоления возникшей коллизии законом не предусмотрено. В литературе в связи с этим было высказано предложение о подключении к консультированию наследодателя на этапе составления завещания представителей органов Министерства юстиции РФ на местах [3]. Думается, что кардинально решить проблему таким образом не удастся, во-первых, наследодатель может и не воспользоваться предоставленным ему правом на получение консультации, а, во-вторых, могут возникнуть осложнения, касающиеся сохранения в тайне отдельных положений завещания. Как представляется, в данном случае можно было бы действовать таким же образом, как и применительно к отказу лиц, указанных в завещании, войти в состав органов управления фонда. Нотариусу целесообразно предоставить право обращения в суд для корректировки положений устава, противоречащих закону, без ущерба общему смыслу завещания.

Обращает на себя внимание, что при наделении нотариуса значительными

полномочиями по созданию наследственного фонда закон не предусматривает механизма контроля за его действиями, кроме как предоставление права выгодоприобретателям оспорить его действия в судебном порядке (абз. 5 п. 2 ст. 123.20-1 ГК РФ). Это возможно лишь при выявлении злоупотреблений со стороны нотариуса, связанных с нарушением распоряжений наследодателя, но как выявить эти злоупотребления, неясно.

Следует заметить, что закон, устанавливая в абз. 4 п. 2 ст. 120.20-1 ГК РФ срок (3 дня со дня открытия наследственного дела) для подачи заявления о государственной регистрации наследственного фонда и обязывая лично нотариуса заниматься вопросами его создания, не учитывает его большую загруженность текущей работой. Как представляется, решение всех этих вопросов мог бы взять на себя исполнитель завещания, назначенный наследодателем, с согласия соответствующего лица, которому наследодатель доверяет. Контролировать действия исполнителя завещания можно было бы вменить в обязанность нотариусу, а после создания наследственного фонда - самому фонду, тем более,

что п. 2 ст. 1134 ГК РФ предусматривает возможность предъявления в суд требования последнего об освобождении исполнителя завещания от его обязанностей при ненадлежащем их исполнении или при угрозе нарушения охраняемых законом интересов наследников.

Весьма важными являются налоговые аспекты, касающиеся наследственного фонда. Налоговый кодекс РФ (НК РФ) приравнивает режим налогообложения наследственного фонда к режиму некоммерческих организаций. При этом не учитывается, что целью создания наследственного фонда может являться сохранение и преумножение имущества в пользу выгодоприобретателей-частных лиц, а это предполагает введение специального режима налогообложения такого наследственного фонда, а также доходов выгодоприобретателей от деятельности фонда, что в настоящее время НК РФ не предусмотрено. Это же предполагает и определение в законе минимального размера уставного фонда данного юридического лица.

Требуется также на законодательном уровне уточнить, обязан ли нотариус согласовывать с Федеральной антимонопольной службой передачу наследственному фонду имущества, когда к тому имеются основания, например, при передаче пакетов акций, стоимость которых превышает размер, установленный ст. 28 Федерльного закона от 26 июля 2006 года № 135-ФЗ «О защите конкуренции»; передаче пакетов акций стратегических предприятий, когда среди выгодоприобретателей фонда имеются лица, не являющиеся российскими резидентами, что следует из содержания ст. 7 Федерального закона от 24 апреля 2008 года № 57-ФЗ «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обороны страны и безопасности государства»? Важно также знать, каковы последствия при неполучении согласия на передачу наследственному фонду соответствующего имущества?

Подводя итог сказанному, отметим следующее. Несмотря на ряд неурегулированных вопросов, касающихся наследственных фондов, сам факт появления такого юридического института является шагом вперед в развитии наследственного права. Он позволяет сохранить частное имущество, предотвратить его дробление, вывод активов за рубеж и тем самым продолжить их рациональное использование в России последующими поколениями наследодателя не только в их личных интересах, но и в интересах развития экономики страны, достижения общеполезных целей.

Литература

1. Аюпова Г.Ф. Наследственный фонд в России: проблемы и перспективы.

https://moluch.ru/archive/263/60914/ (Дата обращения: 9 января 2020 года).

2. Зеновина В. Наследственные фонды: первые вопросы о не вступивших в силу нормах ГК РФ. https://www.garant.ru/news/1188567/ (Дата

обращения:10 января 2020 года).

УДК 343.211 ГРНТИ 10.77.01

3. Калинина М. А., Санжарова Е. Ю. Наследственные фонды в РФ: проблемы становления правового института.

https://sibac.info/journal/student/44/126402 (Дата обращения: 15 января 2020 года).

К ВОПРОСУ О ТОЛКОВАНИИ ПОНЯТИЯ И ОСНОВАНИЯ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В НАУКЕ УГОЛОВНОГО ПРАВА

Дудоров Тимофей Дмитриевич

доцент кафедры уголовно-процессуального права, к.ю.н., доцент, Российский государственный университет правосудия Центральный филиал, Россия, г. Воронеж Посохов Станислав Эдуардович магистрант

Российский государственный университет правосудия, Центральный филиал, Россия, г. Воронеж

ON THE QUESTION OF THE INTERPRETATION OF THE CONCEPT AND THE BASIS OF CRIMINAL RESPONSIBILITY IN THE SCINCE OF CRIMINAL LAW

Dudorov Timofey D.

Associate Professor of criminal law and procedure the Russian State University of Justice (Central Branch),

Russia, Voronezh, PhD. In law, docent; Posokhov Stanislav E. master student

the Russian State University of Justice (Central Branch),

Russia, Voronezh

АННОТАЦИЯ

Категории «уголовная ответственность» и «основание уголовной ответственности» являются основополагающими для доктрины уголовного права, однако до настоящего времени, несмотря на наличие законодательной трактовки, взгляды специалистов по обозначенной проблеме существенно разнятся. Авторами статьи предпринята попытка обобщить библиографию вопроса, выделив детерминирующие признаки уголовной ответственности, и на основе системного анализа норм Общей части УК РФ и положений ст. 8 УК РФ выявить технико-юридические неточности в легальном определении ее основания, предложив собственное видение проблемы.

ABSTRACT

The categories of "criminal responsibility" and "foundation of criminal responsibility" are fundamental to the doctrine of criminal law, but so far, despite the existence of a legislative interpretation, the views of experts on the problem is very different. The author of the article made an attempt to summarize the bibliography of the issue, highlighting the deterministic signs of criminal responsibility, and on the basis of a systematic analysis of the norms of the General Part of the Criminal Code of the Russian Federation and the provisions of art. 8 Criminal Code of the Russian Federation to reveal technical and legal inaccuracies in the legal definition of its basis, offering its own vision of the problem.

Ключевые слова: уголовная ответственность; основание уголовной ответственности; дифференциация; состав преступления; преступление; общественная опасность.

Keywords: criminal responsibility; the basis of criminal responsibility; differentiation; the composition of the crime; crime; public danger.

Вопрос о содержании термина «уголовная ответственность», несмотря на то, что названное понятие является базовым для теории и практики уголовного права, до настоящего времени относится к числу активно обсуждаемых. Подавляющее большинство авторов учебной литературы исходит из тезиса о том, что общетеоретическое толкование ответственности

как обязанности лица претерпеть неблагоприятные последствия противоправного деяния должно применяться к уголовно-правовым отношениям с учетом детерминации содеянного как преступления, наказуемого в соответствии с нормами уголовного закона [1, с. 64]. Подобный подход вызывает возражения на том основании, что уголовная ответственность в данном случае