CC BY
109
проблемы познания в философии е.н. трубецкого
I С.В. Кузнецова
Аннотация. Статья посвящена анализу теоретико-познавательных проблем в философии Е.Н. Трубецкого. В ней рассматриваются условия, возможности, элементы познания в философском учении Трубецкого. Основное внимание уделяется понятию Безусловного сознания как необходимого условия познания, а также проблеме единства истины.
Ключевые слова: безусловное сознание, всеединое сущее, интуиция абсолютного синтеза, единство истины.
Summary. The article "The Problems of Knowledge in the Philosophy of Yevgeny N. Trubetskoy" covers the epistemological problems analysis in the philosophy of Trubetskoy. The conditions, means, elements of knowledge in the philosophical doctrine of Trubetskoy are examined here. The artice is focused on the Categorical Consciousness as the necessary condition of knowledge as well as the problem of the unity of truth.
Keywords: (^ateg^oric^a^l mnsciousness, all-united being, absolute synthesis intuition, unity of truth.
В философии Е.Н. Трубецкого онтологический принцип всеединства экстраполируется и на теорию познания, где он во многом продолжает идеи своего старшего брата С. Н. Трубецкого. В основном собственные воззрения Трубецкого на проблемы теории познания формировались в полемике с идеями как западных (в большей степени с Кантом и неокантианцами), так и русских (В.С. Соловьевым, Н. Бердяевым, П. Флоренским) мыслителями.
Очень четкое разделение философом в онтологии двух сфер — Абсолютной и относительной, сущих — Всеединого и становящегося — прослеживается и в теории познания, где он выделял два его вида: мистическое и естественное (или рациональное). В соответствии с этим предметом естес-
твенного познания является относительное бытие, а предметом мистического — Божественная действительность. Именно нечеткое разграничение этих видов познания Трубецкой отмечал у Соловьева, что, в его представлении, было совершенно недопустимо.
Возможность познания философ определял соотнесенностью сознания субъекта к Безусловному или Абсолютному сознанию. Только приобщившись к нему, человек может познавать окружающий мир. Причем для него Безусловное сознание — не просто понятие, а реальность, которая существует и все в себе объемлет: «Безусловное во истину есть сущее ... если Безусловное не реально, то вся наша мысль есть фикция» [7, 97]. Он полагал, что Безусловное сознание есть в сознании
1 / 2009
Преподаватель XXJ_
1ЕК
человека, так как оно предполагается им. В свою очередь, сознание субъекта есть лишь постольку, поскольку оно положено в Безусловном и осознано им. Вот почему основным условием познания Трубецкой считал имманентность сознанию субъекта безусловного или абсолютного сознания.
Человек, как он полагал, не столько знает, сколько сознает. Эту приставку «со» в глаголе «сознавать» философ объяснял обусловленностью и зависимостью нашего сознания от Безусловного, только приобщившись к которому, мы можем мыслить и сознавать. Безусловное же сознание предполагается субъектом, однако это предположение не означает мышление о нем в понятиях. Трубецкой исходил из того, что ни данные чувственного опыта, ни категории не могут служить первоначальным условием нашей мысли. Он полагал, что существует высшее начало над категориями: «Интуиция Безусловного или Всеединого, — вот подлинное а priori нашей мысли; и все наши категории в ней так или иначе 2J6 обоснованы ...» [7, 116].
Однако это не дает нам основания говорить о том, что Трубецкой отрицал в познании разум и полагался только на чистую интуицию. В «Метафизических предположениях познания» он писал: «...интуиция сама по себе, не проверенная рефлексией дискурсивной мысли, представляет собой сомнительный, далеко не всегда надежный источник знания» [7, 179]. Таким образом, интуиция должна быть проверена мыслью, или категориями рассудка, которые Трубецкой определил как способы отнесения мыслимого содержания к Безусловному сознанию. Основание априорности категорий он видел не в том, что
Преподаватель XXI
]ЕК
они предшествуют опыту, а в том, что они существуют раньше самой мысли, и как закон положены в Безусловном сознании. В свою очередь, априорность их заключается не в том, что они субъективные условия мышления, а, напротив, в том, что они объективные, то есть абсолютные условия нашего субъективного мышления. Независимость категорий от человеческого опыта мыслитель объяснял обоснованностью их в Абсолютном сознании.
Философ обращал внимание на то, что не только категории положены в Абсолютном (Безусловном) сознании, но и восприятия субъекта, причем они даны во всеединстве или, по его словам, в «контексте абсолютного синтеза». Он отмечал, что осмыслению субъектом своих ощущений предшествует осмысление и осознание их в Безусловном, то есть в его абсолютном синтезе. Отсюда задачу теории познания Трубецкой видел в том, чтобы «найти такое центральное представление, в котором категории и чувственные представления составляют одно неразрывное, органически единое целое» [7, 109]. Этим связующим началом и является Всеединое или Безусловное, в котором содержится единство мысленного и чувственного. Он утверждал, что всякому нашему познанию предшествует интуиция абсолютного синтеза, которая и представляет собой третье связующее начало, обуславливающее возможность приложения категорий рассудка к данным чувственного опыта. Человек в процессе познания должен лишь воспроизвести этот синтез, который, кстати, ему не дан, а только задан.
Обоснованность возможности познания философ видел в осущест-
- 1 / 2009
влении следующих трех последовательных шагов: первый состоит в предположении Безусловного (но это не мышление о нем в понятиях, а его интуиция, которой обладает каждый человек), в котором, по его мнению, заключается основной закон, форма нашей мысли, ее а priori. И поскольку, по словам Трубецкого, мысль человека становится достоверной только через отнесение ее к чему-то безусловному, что уже не есть «я», то второй шаг заключается в противоположении нашего «я», как другого, к Безусловному. Без этого, как полагал мыслитель, невозможен акт самосознания, и третий шаг заключается в синтезе нашего «я» с Безусловным.
Наряду с разумом и чувствами как элементами познания, Е.Н. Трубецкой, вслед за С.Н. Трубецким, выделял и веру, которая утверждает познаваемое в Безусловном. Именно вера, согласно Е.Н. Трубецкому, сообщает человеку о существовании предмета за пределами его субъективного сознания.
Более подробно о роли веры в познании писал С.Н. Трубецкой, подчеркивая, что в «...живой познавательной деятельности человека вера, чувство и мысль нераздельны, хотя и могут быть различаемы путем анализа» [7, 654]. Поскольку сущее не тождественно ни с нашими чувствами, ни с мыслью, ни с представлением, ни с понятиями, посредством которых оно познается, то существование такой реальности, по словам философа, предполагает непосредственный акт познающего духа, непосредственную веру. Вера, по С.Н. Трубецкому, всегда так или иначе объективируется, определяется в сознании посредством мысли и чувства, утверждая реальность того
1 / 2009-
или другого предмета. Такой вере реальность имманентна и сознание этой реальности, с точки зрения философа, дается верой в объективном восприятии предмета. Для русского мыслителя вера, действительно, служит фактором всего познания, поскольку она имманентна и мышлению, и чувству. Вера, таким образом, выступает как третий источник познания. Само понятие «вера» используется, по словам С.Н. Трубецкого, «за неимением лучшего».
Подчеркнем, что идея о вере как элементе познания сама по себе не нова, и была сформулирована в отечественной философии еще славянофилами А.С. Хомяковым и И.В. Киреевским. Учение славянофилов о вере как источнике и необходимом условии познания было воспринято
B. С. Соловьевым и братьями Трубецкими и, по словам Л.М. Лопатина, у
C.Н. Трубецкого легло в основу всей его гносеологии [2, 211]. Л.М. Лопатин верно указал, что С.Н. Трубецкой освободил учение славянофилов о вере от чисто теологических и цер- 277 ковных представлений, дав ему широкое теоретическое обоснование.
В связи с учением о вере как третьем необходимом элементе познания исследователи ставили С.Н. Трубецкому упрек в недостаточно четкой проработке положения о значении веры [1, 358]. Замечание, на первый взгляд, вполне обоснованное. Действительно, для того, чтобы принять веру в качестве необходимого элемента познания, следует доказать недостаточность нашего мышления для выявления субстанциональных, сущностных основ бытия. Однако нашему разуму, с одной стороны, свойственно анализировать, расчленять бытие, а с
Преподаватель XXI
SEK
278
другой — приводить все к единству. Причем, это движение к единству свойственно не только разуму, но и вообще психике человека. Согласно концепции К. Уилбера, мотивирующей силой на всех уровнях эволюции психики человека является его целенаправленное стремление к исходному космическому единству [5, 235]. И вот отсюда возникает вопрос: а что приводит наш разум к единству? Может быть, априорная убежденность, уверенность в том, что оно есть? В таком случае вера в своей нерелигиозной форме вполне может выступать в качестве необходимого элемента познания. В том, что установки веросоз-нания (будь то аксеологические, этические или иные) оказывают влияние на ход познания, не отрицается и современными отечественными философами [4, 146-157].
Выше мы отмечали, что предметом рационального познания, по мнению Е.Н. Трубецкого, является относительное бытие. Он неоднократно подчеркивал мысль о несоответствии явлений нашей действительности их метафизической сущности. Отсюда возникает вопрос: реален ли в процессе познания переход в трансцендентную сферу, возможность которого отрицал в свое время Кант?
Говоря об Абсолютном сознании, Трубецкой выделил в нем две сферы: эзотерическую (сознание Абсолютного о себе самом) и экзотерическую (сознание Абсолютного о другом, которое полагалось в отвлечении от абсолютного бытия). Абсолютное сознание, с его точки зрения, и есть то подлинно трансцендентное, с чем должен сообразовываться процесс познания. И поскольку в процессе познания сознание субъекта сообразовывается с
Преподаватель XXI
]ЕК
Безусловным, то последнее из трансцендентного становится имманентным сознанию субъекта. Таким образом, философ считал возможным переход нашего сознания в процессе познания в трансцендентную область. Он акцентировал внимание на том, что любое познание предполагает ^ашсешш — выход познающего субъекта к Безусловному.
Философ исходил из того, что рациональное познание сосредоточено исключительно в экзотерическом плане Абсолютного сознания, не проникая в область эзотерическую. Поэтому предмет познания науки есть не явление Абсолютного, а многообразие явлений Его другого. Следовательно, как совершенно справедливо отмечал русский мыслитель, и философия, будучи наукой, основывающейся на рациональном познании, восходит к Абсолютному умозрительным путем, отправляясь от действительности другого. Поэтому для рациональной философии Абсолютное есть предмет умозрения, а не опыта, в отличие от откровения, где Абсолютное предстает как данность внутреннего опыта.
Вопрос о возможности человека проникнуть в высшую эзотерическую сферу мыслитель считал вопросом об откровении, который, по его словам, в большей своей части подлежит ведению метафизики, а не теории познания. По этому поводу Трубецкой писал: «Проникновение в эзотерический план всеединого сознания для нас логически возможен не иначе как в форме всеединства, и притом лишь в том случае, если Всеединое в самом себе, во внутренней сфере своего бытия станет нашей интуицией, нашей эмпирией. Тут нет ничего формально или логически невозможного... Воп-
- 1 / 2009
рос о том, обладает или не обладает человек эмпирией Абсолютного, явлено или не явлено Всеединое человечеству на самом деле, есть уже конкретный онтологический вопрос, который может быть поставлен и разрешен в контексте метафизики Абсолютного в целом» [7, 331-332].
Исходя из метафизической концепции Е.Н. Трубецкого, можно заключить, что те предметы, которые мы познаем, представляют собой лишь относительные, неполные явления, которые по своей сути отличаются от предметов, находящихся в абсолютном сознании. Как подчеркивал философ, предметы, данные нам, суть предметы в отрыве от всеединства, а предметы, как они есть в абсолютном сознании, — предметы во всеединстве. Отсюда задача как философского, так и положительного знания заключается, согласно точке зрения мыслителя, в снятии этой противоположности, в постижении каждого данного предмета во всеединстве.
0 том, что субъективное охвачено всеединством, человек, как полагал Трубецкой, убежден априорно. Все это позволяет говорить о том, что возможность познания философ объяснял наличием Безусловного сознания, которое представляет собой не просто понятие, а реальное сущее. Человек познает лишь потому, что это сознание (Безусловное или Абсолютное) в процессе познания из трансцендентного становится имманентным сознанию субъекта. Безусловное или Всеединое дается человеку в интуиции, которая и есть действительное a priori мысли, именно это, согласно философу, и является необходимым условием познания, предпосылкой которого он считал ап-
1 / 2009-
риорное убеждение субъекта о всеединстве всего субъективного.
Достоверность познания мыслитель определял тем, что сознание субъекта осознается Безусловным или Абсолютным сознанием. Но не только сознание субъекта, а также его разум и чувства определяются Безусловным сознанием, что позволяет говорить об их объективном характере. По этому поводу Н.О. Лосский заметил, что «русская философия, представленная братьями Трубецкими, предвосхитила западную философию, отказавшись от учения о том, что чувственные данные — это субъективные состояния наблюдателя, и признав их транссубъективный характер» [3, 514].
Бесспорно, что главным вопросом в теории познания является вопрос об истине. Е.Н. Трубецкой определял истину как безусловное или всеединое сознание, как такое его содержание, которое имеет безусловное сверхпсихологическое значение. Для него истина не только возможна, но она действительно есть, то есть истина — реальность не просто логическая, но и онтологическая. Однако это не значит, что философ отождествлял истину с бытием. В «Смысле жизни» он писал: «...истина объемлет в себе все, что есть: всякое бытие в ней содержится и в ней находит свое безусловное определение, оно есть лишь поскольку оно есть в истине — иначе говоря, истина есть сущее, иначе она не могла бы быть истиною бытия» [8, 20].
В каком же смысле Трубецкой понимал истину как сущее? Он подчеркивал, что истина представляет собой всеединое сознание, а не всеединое сущее, «ибо сознание объемлет в себе и бытие и небытие» [7, 321]. Философ указывал, что было бы ошибочно
273
Преподаватель XXI
вЕК
отождествлять истину с бытием и определять ее как сущее. Даже истина о бытии, по его словам, не совпадает с самим бытием. Для него истина есть содержание сознания, которое является, безусловно, необходимым, но не само бытие. Поэтому мы можем сказать, что мыслитель рассматривал истину как сущее лишь через ее понятие как безусловного или всеединого сознания, которое действительно и есть подлинно сущее.
Поскольку истина определяется Трубецким как безусловное или все-единое сознание, то, следовательно, она является трансцендентной сознанию субъекта. Безусловному же сознанию истина имманентна. И поскольку безусловное сознание частично имманентно сознанию субъекта, то, следовательно, и истина в процессе познания из трансцендентной становится ему имманентной. Познание истины, по мнению философа, было бы невозможным, если бы всеединство истины представляло собой нечто абсолютно потустороннее сознанию человека. ппп Таким образом, согласно Трубецкому, мы познаем истину лишь постольку, поскольку наше сознание приобщено к Безусловному сознанию.
Познание истины, с точки зрения мыслителя, представляет собой процесс воспроизведения или, по Платону, «вспоминания» своих представлений в той их безусловной связи, в которой они были даны до появления человека на свете. Он исходил из того, что до начала всякого познания эта безусловная связь (или абсолютный синтез) дана человеку в истине. Однако если Платон полагал, что человек должен вспомнить так называемые «вечные идеи», то Трубецкой указывал, что предметом «вспоминания»
Преподаватель XXI
вЕК
должно быть Безусловное сознание обо всем, что познается. И поскольку истина, по утверждению русского философа, есть всеединое, то цель познания заключается в поиске единства истины. Полагая истину как всееди-ное, Трубецкой полностью опирался на христианский догмат о Святой Троице, в котором отражена суть этого единства. Следовательно, только в единстве истины ум человека должен обрести свое единство. Он замечал: несмотря на то, что суть рассудочности — раздвоенность и противоречивость, подлинная норма разума — единство.
Здесь будет уместно коснуться полемики, возникшей между Е.Н. Трубецким и П.А. Флоренским по вопросу о «логическом монизме». Флоренский, с точки зрения Трубецкого, отверг «логический монизм», то есть стремление разума все привести к единству истины. Сам же Трубецкой утверждал, что нормой человеческого разума является не «дуалистическая прерывность», а «логический монизм», поэтому идеал нашей мысли заключается в ее единстве и всецелос-тности. Именно в этом философ усматривал формальное богоподобие человеческого разума. Отсюда он заключил, что «монизм мышления во Христе должен быть оправдан, а не осужден». Ошибка Флоренского, с его точки зрения, заключалась в том, что он заменил свободное отношение человеческого ума к истине насильственным. Трубецкой же исходил из того, что мысль, утратившая норму всеединства, неизбежно попадает в рабскую зависимость от алогических переживаний. В результате этого она лишается критерия, позволяющего ей отличить высшее от низшего, сверх- 1 / 2009
сознательное от подсознательного. Мысль, согласно Трубецкому, «бесконтрольно отдается всяким внушениям аффекта, принимая их за пророческие интуиции». Поэтому он был критически настроен к такому течению в философии как алогизм, представители которого (например, Н. Бердяев) отрицали, с его точки зрения, объективные критерии в религии, полагаясь лишь на субъективный «религиозный опыт», считая его высшим критерием в религии. Здесь, с нашей точки зрения, прав современный исследователь С.В. Пишун, который подчеркивал, что работы представителей метафизики всеединства были более «философичны», в них явственнее присутствовала картезианская рационалистическая парадигма [6, 108].
Подводя итог, можно сказать следующее: выделяя в качестве основных элементов познания чувства, разум, интуицию и веру, Трубецкой рассматривает их в единстве, не противопоставляя друг другу. Утверждая интуицию и веру в качестве элементов познания, философ, с нашей точки зрения, все же отдает приоритет разуму. Говоря о чувственном и рациональном в познании, Трубецкой подчеркивает их объективный характер.
5. Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности. — М., 1997.
6. Пишун С.В. Православная персоноло-гия и духовно-академическая философия XIX века. — М., 1996.
7. Трубецкой Е.Н. Метафизические предположения познания. Опыт преодоления Канта и кантианства. — М., 1917.
8. Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. — Берлин, 1922. П
281
ЛИТЕРАТУРА
1. Гайденко П.П. Конкретный идеализм С.Н. Трубецкого // История русской философии. — М., 2001.
2. Лопатин Л.М.. Князь С.Н. Трубецкой и его общее философское мировоззрение // Лопатин Л.М.. Философские характеристики и речи. — М., 2000.
3. Лосский Н.О. История русской философии. — М., 1991.
4. Микешина Л.А. Ценностные предпосылки в структуре научного познания. — М., 1990.
1 / 2009
Преподаватель XXJ_
1ЕК
