CC BY
552
Елизабетта КОРСИ
Проблемы повседневной жизни трансгендера в России
В современной России любая тема, относящаяся к ЛГБТ-сообществу, табуирована. Законы о гей-пропаганде, консервативные общественные взгляды, советское воспитание — вот факторы влияния на отношение общества к любым сексуальным меньшинствам. В аббревиатуру ЛГБТ (от англ. LGBT) входят четыре группы: лесбиянки, геи, бисексуалы и транс-гендеры. Немногие осознают, что четвертая группа во многом отличается от остальных, а именно выделяют категорию людей не по их сексуальной ориентации, а исходя из гендер-ной идентичности, которая отличается от биологического пола. В современной России постулируется равенство в правах представителей любых социальных групп, вне зависимости от сексуальной ориентации человека или тендерной идентичности. Однако существует небезосновательное мнение, что трансгендеры, как и другие представители ЛГБТ-группы, подвергаются бытовой дискриминации, ущемлены в правах, сталкиваются с целым рядом повседневных проблем. В своей работе я ставлю целью описать основные проблемы повседневной жизни трансгендерного человека в России. Прежде чем приступить к описанию методологии исследования и его результатов, необходимо ввести и раскрыть ряд ключевых для данной работы понятий.
Основные понятия
Итак, как было упомянуто, трансгендер-ностью называют несовпадение гендерной идентичности с биологическим полом1. В одной из популярных научных работ Transgender 101: A simple guide to a complex issue, написанной американским трансгендером Николасом М. Тейчем, досконально разбираются два основных понятия: трансгендерность и транссексуальность, которые зачастую несложно спутать. Разница, как пишет автор, состоит в том, что транссексуальность подразумевает самоопределение себя как человека с прямо противоположной приписанному при рождении полу гендерной идентичностью, а трансгендер-
1 Altilio T, Otis-Green Sh. Oxford textbook of Palliative Social Work. Oxford University Press, 2011. P. 380.
ность также вмещает в себя любые другие существующие и выявленные на данный момент идентичности. «Все транссексуальные люди являются трансгендерами, однако не все транс-гендеры — транссексуалы», — пишет автор2. Транссексуальность в России, по состоянию на 2016 год, включена в список болезней МКБ-10 (Международная классификация болезней 10-го пересмотра) в раздел F64 «Расстройства половой идентификации». Определение этой болезни по МКБ звучит следующим образом: «Желание жить и восприниматься окружающими как лицо противоположного пола, обычно сопровождаемое ощущением дискомфорта от своего анатомического пола или чувством неуместности своей половой принадлежности. Желание подвергнуться хирургическому вмешательству или получить гормональное лечение с тем, чтобы достичь, насколько это возможно, соответствия предпочитаемому полу»3. Поэтому в России, чтобы подтвердить свой статус как трансгендера, необходимо официально получить медицинскую справку о наличии данного диагноза. В рамках моего исследования я рассматриваю трансгендерных транссексуальных людей, а именно группу МТФ (та1е-Ш^ета1е), или трансгендерных женщин, как зачастую их называют.
На сегодняшний день в России не существует ни одной верной и полной статистики по трансгендерному вопросу, в отличие, например, от США, где проводятся регулярные исследования в этой сфере. По данным американских исследований, к 2016 году на территории США существует около 1,4 млн транс-гендерных людей, это примерно 0,6% всего взрослого населения США4. О ситуации в мире можно судить исходя из статистики по людям, стремящимся делать операцию по смене пола.
2 Teich N.M. Transgender 101 A simple guide to a complex issue. Columbia University Press, 2012. P. 3.
3 Международная классификация болезней 10-го пересмотра. URL: http://mkb-10.com/index.php?pid=4352.
4 Flores A.R, Herman J.L., Gates G.J. How many adults identify as transgender in the United States? / The Williams institute. URL: http:// williamsinstitute.law.ucla.edu/wp-content/uploads/How-Many-Adults-Identify-as-Transgender-in-the-United-States.pdf.
На данный момент это 1 из 30 000 цисгендер-ных взрослых мужчин (у которых гендерная идентичность полностью соответствует биологическому полу1) и 1 из 100 000 цисгендерных взрослых женщин2. Ситуация в России остается загадкой, а, учитывая сложность вычисления количества представителей данной категории, перспектив на появление точной статистики крайне мало. Кроме того, тема трансгендер-ности, так же как и гомосексуальности представителей российского общества, обострена и в огромной степени табуирована в публичном пространстве. Трансгендеры в России — это «квиры» (другие, непохожие), не вписывающиеся в гендерно-нормативные роли, заданные в этой стране, а квир всегда есть идентичность, находящаяся в процессе конструирования3. И это находит отклик в знаменитой квир-теории и работах Джудит Батлер, которая обосновала социальное конструирование гендера в обществе и влияние существующего политического курса на формирование гендерных ролей в обществе4. Идеологи квир-теории ставили своей основной задачей борьбу со стереотипи-зацией гендерных ролей в обществе, трансген-деры в современной России олицетворяют эту борьбу. В российском обществе преобладают традиционные взгляды, и места «квирам» здесь почти нет. Во многом это обусловлено политическим курсом страны: власть окружает нас со всех сторон и навязывает нам то, как мы должны себя определять и как в итоге определяем5. В связи с этим в России возникает целый ряд проблем, с которыми сталкиваются трансген-дерные люди на протяжении всей жизни. Отвержение этой социальной группы обществом приводит, к примеру, к такой серьезной проблеме, как появление суицидальных наклонностей у трансгендерных людей. Статистика суицидов трансгендеров недоступна и неизмерима, однако, по оценкам самих представителей данной категории, сводит счеты с жизнью каждый третий.
Научных работ, затрагивающих данную тему, чрезвычайно мало, особенно по сравнению с западным научным сообществом, что
1 Schilt K, Westbrook Lю. Doing Gender, Doing Heteronormativity: 'Gender Normals,' Transgender People, and the Social Maintenance of Heterosexuality // Gender & Society. 2009. August. P. 461.
2 Hales R.E.,. Yudofsky S.C. The American Psychiatric Publishing Textbook of Psychiatry. Sixth Edition. 2014. P. 686.
3 АннамариД. Введение в квир-теорию / пер. М. Кукарцевой; отв. ред. В. Кашаев. М.: Канон+ РООИ «Реабилитация», 2008. С. 189.
4 Butler J. Gender trouble. Routledge: Chapman & Hall, 1990. 172 p.
5 Мартынов К. Гендер и политика в работах Джудит Батлер. URL: https://postnauka.ru/video/54963.
подчеркивает актуальность данного исследования. С учетом социальной значимости проблемы жизни трансгендеров в России появление большего количества научных работ, раскрывающих, описывающих и объясняющих различные составляющие жизненного пути транс-гендерного человека, поможет найти ответы на многочисленные вопросы, связанные с данным феноменом и этой социальной группой в целом.
Методология
В качестве методики данного исследования мною было выбрано глубинное нарративное интервью с очень мягким форматом путеводителя. С помощью него мне удалось раскрыть изучаемую тему и вывести информантов на открытый и искренний диалог. Выборка информантов осуществлялась методом «снежного кома», это во многом обосновало попадание в выборку исключительно транс-гендерных женщин. В трансгендерном сообществе есть определенного рода «комьюнити» с прочными внутренними связями и сетями. При этом сообщества МТФ (та1е-Ш^ета1е) и ФТМ ^ета1еЧо-та1е) практически не пересекаются. Мне удалось пообщаться с очень активными представителями сообщества МТФ, которые проявили ко мне как к исследователю и интервьюеру доверие, что помогло быстро обрести большое количество связей.
Место для проведения интервью выбиралось исходя из предпочтений информантов, чтобы создать максимально комфортные для них условия. Ни с одним из информантов я не была знакома, до встречи наше общение проходило в социальных сетях. Информация о проводимом мною исследовании распространилась внутри сообщества МТФ, некоторые информанты проявили собственную заинтересованность в участии в исследовании.
Всего было проведено пять интервью с трансгендерными женщинами, находившимися на самых разных стадиях перехода и имеющих разные сексуальные ориентации. Все опрошенные проживают в Москве или Санкт-Петербурге, все имена изменены из этических соображений:
1) Василиса, 22 года, 4 месяца гормональной терапии, бисексуалка;
2) Анастасия, 35 лет, 1 год гормональной терапии, лесбиянка;
3) Евгения, 21 год, 2 года гормональной терапии, лесбиянка;
4) Стелла, 30—40 лет (приблизительно), 2 года гормональной терапии, лесбиянка;
5) Эльвира, 27 лет, 10 лет гормональной терапии, пансексуалка.
Гайд интервью содержал несколько основных тематических блоков, в рамках которых и были заданы вопросы: детство и этап взросления, переходный этап, медицинская сфера, работа и трудоустройство, личная/семейная жизнь, круг друзей и родственники, армия и военная обязанность, особенности жизни в России, основные трудности переходного этапа, планы на будущее.
Исследовательский вопрос и структура работы
Основной исследовательский вопрос для данной работы: с какими повседневными проблемами и в каких сферах сталкиваются транс-гендерные люди, живя в России? Вся собранная информация была структурирована исходя из перечисленных интересовавших меня сфер, изначально включенных в гайд, а также возникших в ходе разговора новых ключевых тем. В итоге стало возможным выделить следующие тематические блоки: детство и первое осознание своей гендерной идентичности, возраст начала гормональной терапии и ее мотивы, медицинская сфера, работа и трудоустройство, личная и семейная жизнь, суицидальные настроения, отношения с обществом, отношение к жизни в России, отношение трансгендера к трансгендерности.
Жизнь трансгендерных женщин протекает почти по одинаковому сценарию, однако, как верно замечает одна из информанток, «каждая история удивительно уникальна и удивительно при этом похожая, это так странно... ничего подобного не знаю».
Детство и первое осознание
Разговор с каждым информантом начинался с просьбы рассказать о себе, о своей личной истории. Практически все выбирали хронологический порядок повествования и начинали с детских воспоминаний. В данном блоке выделяются следующие ключевые подтемы: ненависть к себе, гендерная дисфория (невозможность принятия и определения своего гендерного статуса), дискомфорт, отношения с родителями, различие полов, депрессия, суицидальные настроения. Говоря о детстве, информанты вспоминают о моментах первого осознания того, что «что-то не так», и отмечают следующее:
«Всю свою сознательную жизнь я себя ненавидела... наверное, начиная лет с 7, когда я пошла в школу, я поняла, что совсем не чувствую себя парнем»;
«... Ненависть она такая... пассивная что ли, она вроде как из «ниоткуда»... потом понимаешь просто, что себя не любишь»;
«Раньше такого не происходило, просто потому, что я вела достаточно аутичный образ жизни, ни с кем не общалась... а тут, когда пошла школа, я понимаю, что мне и раньше было некомфортно, а так совсем»;
«Живешь одна, ни с кем толком не общаешься, вроде все как обычно... проблем не было. А потом, когда я начала чувствовать разницу между полами, дискомфорт сильнее стал»;
«...В школе я училась отлично, в 5-м классе отлично, в 6-м классе начались половые роли, и я тут же стала изгоем. Я никогда не знала, что со мной, я решила, что я просто в каком-то безумном мире живу, с какими-то дебилами учусь. Как только дети узнали слово п**р, оно сразу же прикрепилось ко мне, я стала вот этим»;
«В 14 где-то примерно. Ну в 14—15. я осознаю, что что-то конкретно не так. То есть я понимаю, что блин, а вот парнем как-то не очень быть, не просто потому, что там какие-то плюшки девочкам в обществе даются или еще что-то, а просто потому, что мне не нравится быть собой».
Из этих отрывков видно, что одна из основных и первостепенных проблем, с которыми сталкиваются трансгендерные люди в самом раннем возрасте, — это конфронтация с обществом на важнейшем этапе социализации, как правило, внутри школы. Непринятие и непонимание со стороны ближайшего окружения и невозможность исправить проблему сопровождают трансгендерного ребенка с самого раннего возраста. Зачастую это приводит к неспособности учиться, взаимодействовать с социумом. Как замечает информант, «среди МТФ невероятно много «айтишников», программистов или любителей компьютерных игр». Это способ ограничить себя от внешнего мира и уйти в виртуальный, дистанцироваться от общества и тем самым обезопасить себя. В мир одиночества и виртуальности трансгендеры зачастую погружаются с детства:
«...Я пришла [в колледж] просто в унисек-се, в серой обтягивающей водолазке, и все: за 3 дня меня перевели на домашнее обучение. Это было замечательно на самом деле, потому что дома не надо ходить на учебу. Впервые после 5-го класса у меня была пятерка в триместре по алгебре»;
«... Просто общество меня не любило, это стало для меня загадкой... стала играть в компьютерные игры, так и стала геймдизайнером».
В раннем подростковом возрасте 13—16 лет обладатели гендерной дисфории ощущают себя как в капкане из-за невозможности обратиться со своей проблемой к кому-то компетентному, а также из-за невозможности осознать корень проблемы. Нередко доходит «до физических проявлений... в общем грустно» (со слов информанта). На вопрос, какие именно физические проявления имеются в виду, информант отвечает: «Я предпочту промолчать. ну из такого более или менее адекватного — это пирсинг и татуировка».
Чем взрослее становится подросток с ген-дерной дисфорией, тем чаще проявляются у него именно суицидальные настроения: «Да... я помню, что в детстве я постоянно... не помню, показательно или серьезно, но я помню, что я вешалась...»
Информант рассказывает о случае в колледже: «Со мной весь «директориат» (администрация) провел беседу: «Ты за две недели все хвосты сдаешь, почему ты не можешь просто учиться?» И меня это просто настолько в слезы убило, я просто рыдала в кабинете, потому что я на тот момент уже понимала, мне было 16 лет. Меня это просто полностью убило, нет, я все-таки не призналась тогда, но для себя я уже все понимала, что я просто не могу учиться в обществе».
О первом осознании и эмоциональном фоне информант рассказывает следующее:
«.Стало появляться желание... нежности. Не знаю, ну это сложно описать... я просто не
знаю, как показать пальцем на это.... наверное,
это то желание, которое побуждает носить красивые платья... но поскольку оно было для меня абсолютно незнакомо, и я просто не знала, что с ним делать, я просто иногда лежала на диване и фантазировала какие-то глупости».
16 лет, как отмечают многие трансгенде-ры, — это идеальный возраст для того, чтобы начать гормональную терапию. Это пубертатный период, когда внешность еще не окончательно сформировалась, это тот сложный момент, когда даже обычный ребенок еле справляется со своими эмоциями и перепадами настроений. У трансгендерных детей сводящая с ума гендерная дисфория может привести к худшим последствиям. Чтобы начать гормональную терапию в таком возрасте в официальном порядке, необходимо разрешение родителей, а после разрешение врача. И то, и то получить в нашей стране, как отмечают информанты, почти невозможно:
«У нас средний возраст, наверное, 20+, но последнее время я вижу, что появляются как бы
в сообществе некотором люди, которым каким-то чудом удалось это начать в 16 и так далее, и это считается у нас очень рано, и прямо вообще. И, соответственно, у них внешность абсолютно женская, и никогда не догадаетесь, что на самом деле это был когда-то парень биологически».
Была рассказана также история о подруге информанта, девочке 16 лет, которая начала сама принимать гормоны втайне от родителей. Ее внешность начала меняться. Родители отобрали гормоны. «Сейчас она в откате — внешность начала меняться в обратную сторону, что порождает уродство».
Возраст начала гормональной терапии. Мотивы
Вследствие общения с информантами выявились разные моменты принятия решения о начале процесса трансгендерного перехода. Это нервные срывы, неудачные попытки суицида, которые заставляют срочно сделать решительный шаг:
«...и у меня случается попытка суицида неудачная. Вот. неудачная, потому что я была не совсем в адекватном состоянии в тот момент, и у меня просто не получилось этого сделать. И это очень хорошо, я считаю. Где-то примерно через месяц я начинаю гормональную терапию. Ну и дальше ничего особенного: терапия, поход к врачам, постановление диагноза. Вот. Это началось все в 21 уже»;
«.однажды нервный срыв или еще что-то в этом роде было (случилось), и я поняла, что
все......Как только деньги появились, я начала
сразу же принимать».
Иногда это решение принимается и в более спокойном и уравновешенном состоянии:
«.в 16 лет [произошло] знакомство с первой т-ской (транссексуалкой), и мне понадобился целый год на то, чтобы познакомиться с этим всем, изучить серьезность происходящего [со мной]».
Бывают случаи, когда для принятия решения человеку требуется далеко не один год. Однако даже в последнем случае информант отмечает, что «на ровном месте нарвалась на драку. даже шрам есть как напоминание». Мы снова видим, что ситуация дошла до края, после чего ждать уже было невозможно:
«.Я вообще узнала, как это называется и что со мной происходит, в 25. 8 лет я пыталась себе рассказать, что это все придумала, все пройдет. ну, потому что какой выбор по сути: быть мужиком или быть дважды извращенцем, пото-
му что мне еще и женщины нравятся. .Были периоды, когда я что-то узнавала, становилось страшно, и я такая «нет, нет, нет, все, надо пойти в качалку покачаться».
.К вопросу выбор или не выбор: с одной стороны, все равно выбор, потому что в какой-то момент я вот выбрала, а с другой стороны, абсолютно не выбор, потому что идентичность свою я не выбирала.
.Год назад, в ноябре я первый раз сказала, что да, я трансженщина. Было абсолютно непонятно: как отреагируют на работе, примет ли меня жена, примет ли такие отношения. Но я поняла, что готова делать выбор, потому что выбора нет».
Здесь затрагивается важная тема выбора в ситуации, когда выбора нет. Рассматривая этот аспект с точки зрения квир-теории, мы говорим о том, что каждый волен сам выбирать свою гендерную идентичность. Об этом и писала, и неоднократно говорила сама Джудит Батлер. При этом точно так же мы принимаем во внимание, что гендер невозможно придумать, хотя и существуют в обществе, например, гендер-флюидные люди или квиры, которые способны менять свою идентичность с течением времени. Но даже это нельзя назвать выбором, так как все исходит из самоощущения. Меняется самоощущение — меняется идентичность, но решить, что «сегодня я буду мальчиком, а завтра девочкой», практически невозможно. Потому и получается, что трансгендерный человек стоит перед выбором, так как конструирование идентичности для него связано с рядом действий (например, с терапией, а впоследствии с хирургией), которые можно совершить или не совершить — это социальный выбор, перед которым человека ставит общество. Но, так как жить в прежнем состоянии не представляется возможным, в силу вступает биология и психология человека как биопсихосоциального существа. Говоря об истинном выборе, информант передает его характер:
«.Гендерная дисфория, она сводит с ума, она просто невероятно гадкая штука. И люди просто начинают сразу же: просто либо веревка, либо гормоны, нет времени на какие-то там обследования, люди сразу же начинают, и потом уже после первых изменений такая хватка этой змеи на шее уже ослабевает... после этого люди уже решают... идти до конца».
После начала терапии жизнь трансгендера меняется кардинально:
«.ну честно, количество ненависти уменьшилось с "вот так вот" (показывает, отмеряя
руками пространство примерно в 30 см) до "вот так вот" (показывает примерно 5 см)».
Медицинская сфера
Медицина, врачи, поликлиники постоянно присутствуют в жизни трансгендера.
Сам трансгендерный переход подразумевает сильнейшее медицинское вмешательство и состоит из двух основных этапов — гормональной терапии и хирургической операции по смене полового органа. Через первый этап, как правило, проходят все трансгендерные люди. Гормоны меняют черты лица, тело, корректируют внешность и делают ее, в случае с МТФ, более женственной. Второй этап связан с огромным количеством проблем, в первую очередь это высокая стоимость операций и отсутствие профессиональных хирургов в данной области в нашей стране. Следует отметить, что и в мировом сообществе пока не достигли абсолютных высот в данной области. Немногие трансген-дерные люди психологически и финансово оказываются готовы к этому этапу.
Со слов информантов можно выделить следующие существующие в России проблемы: тотальное недоверие к врачам, страх перед ними, отвращение к государственным медицинским учреждениям (трансгендеры чаще всего имеют дело с психоневрологическими диспансерами (ПНД)), необразованность врачей и хирургов в данной области, консервативное отношение к трансгендерам со стороны врачей. Информант рассказывает:
«По-хорошему, если все официально и с государственными клиниками делать, ты идешь в районный ПНД к районному врачу, объясняешь ситуацию, и скорее всего тебя направляют к сексологу и параллельно к врачу, скорее всего к психиатру. Там будут проведены тесты на твою адекватность, на способность мыслить на всякий случай. ну, что у тебя нет какого-то сдвига просто по фазе. Вот. Постараются исключить максимально шизофрению, потому что это противопоказание к смене пола абсолютное, вот. Проходятся эти тесты, разговоры с сексологом, и после этого выставляется какой-то диагноз. Как бы если не шиза, все замечательно. Но там тоже есть свои моменты. В этом же отделе вместе с транссексуализмом рядом там и трансвестизм всяких ролей, там.. (задумывается и немного отвлекается), там и расстройства из детства есть. но это МКБ-10. И вроде как в следующей версии, в МКБ-11, да, которая уже во всем цивилизованном более или менее мире принята, это уже все исключи-
ли, и по сути это не считается расстройством. Вот. То есть такой болезни уже официально и нету. У нас просто пока еще старая ревизия, и не знаю, когда введется новая. Обещали, обещали в 2017 году. Не знаю, не уверена, что так. Вот. Если делать все неофициально, сейчас есть несколько контор. вот. которые реально помогают, я считаю, что их наличие — это реально хорошо, потому что идти не так страшно реально. Потому что там люди, которые занимаются конкретно этой тематикой. В одной из контор в Москве, например, хозяин-директор этой конторы — это, собственно, сам транссексуал тот же самый, и поэтому там вроде как понимающий, и ты знаешь, что никакой агрессии в отношении тебя не будет, и все замечательно. Но там тоже остается под вопросом, что, возможно, там справки просто получаются купленными. То есть тебе в любом случае там поставят транссексуализм, и все. А может, его и нету. И это тоже несет за собой некоторые проблемы. И в ПНД плохо, что тебя могут послать, грубо говоря, потому что там, грубо говоря, совок, и п****ов не любят. Вот. и специально [могут] влепить какую-нибудь шизу. И в этом тебя могут не продиагностировать правильно и влепить тоже неправильный диагноз, но вроде который ты хочешь, а потом через несколько лет ты осознаешь свою ошибку и фатальность, если еще и была проведена какая-то операция».
О разном отношении врачей к транссексуализму говорят не только информанты, но и знаменитый российский психиатр, психотерапевт, сексолог, занимающийся вопросами тендерной идентичности, Дмитрий Исаев: «Если конкретный врач-психиатр считает какое-то явление нормой, то он ни подо что его подводить не будет. Если же он заранее убежден, что перед ним сидит человек, который с его точки зрения чем-то болен, он просто будет выбирать ему удобный диагноз. И гомосексуальность он будет проводить по ведомству, например, «психопатии», а про человека, который скажет ему, «я хочу сменить пол», напишет не «хочет сделать коррекцию пола», а «хроническое бредовое расстройство»1.
На данный момент эта проблема является одной из самых острых для России. Придя со своей проблемой в государственную клинику, трансгендер зачастую встречает реакцию: «Зачем вам это надо», «Это все ерунда, пройдет».
«.Я хотела пойти в ПНД к психотерапевту, но я не знаю. там сидят старые бабули, кото-
1 Стигматы пола. Интервью с Дмитрием Исаевым. URL: http://katab. asia/2016/06/23/isaev-interview/.
рые и слова «гендер»-то не знают», — говорит информант.
Все информанты, с которыми мне довелось пообщаться, рассказывают на своем опыте и опыте своего окружения, что гормональную терапию, как правило, все начинают самостоятельно:
«Я у С. (подруги-трансгендерной девушки) спросила схему ее, потом начала ее корректировать и начала ее принимать»;
«Я не доверяю врачам, поэтому я сама изучу химию, изучу эту технологию... и я все поняла в принципе, потом я даже стала советовать многим [гормональную терапию другим трансген-дерам]... распространено недоверие к врачам. Часто боятся признаться, боятся выйти публично, прийти к врачу и сказать: «я ощущаю себя девушкой».
Жизнь вынуждает трансгендерных людей становиться экспертами, оценивать собственное состояние, назначать себе дозировку (она может различаться в зависимости от индивидуальных качеств), добывать необходимые гормоны в нужном количестве. Отмечают, что «МТФ-гормонотерапия не очень сложная, у ФТМ гораздо сложнее с этим... [у МТФ] побочных эффектов мало бывает».
О врачах отзываются следующим образом:
«В этой тематике нет абсолютно, это все врачи-самоучки. Кто-то просто хорош действительно, а кто-то нет. Хороших врачей по этой теме, конкретно по операции на гениталиях, я могу назвать только двоих. Остальные — это конкретно мясники, несмотря на то что они берут очень много денег, как за неплохую машину, не в кредит, а сразу просто за налик (наличные)».
Однако есть и положительные отзывы, и рассказы про адекватное отношение, встречается такое исключительно в частных клиниках. Проблема здесь заключается в том, что прием у таких врачей стоит дорого:
«Когда я недавно ходила в частную клинику, я планировала орхиоптомию... нормально отнеслись, сходили пообщались. Я думала, на меня будут пальцем показывать, но нет. Там люди помоложе сидят... посовременнее».
На гормоны необходимо иметь «порядка пяти тысяч рублей в месяц». Стоит отметить, что гормональная терапия у трансгендеров длится всю жизнь, поэтому постоянный доход необходим. Рассуждая об операциях, называют другие суммы:
«.У нас [в России] и операции эти все очень дорогие, их позволить себе мало кто мо-
жет. Даже мне, например, очень сложно, несмотря на то что у меня профессия достаточно приличная, так что выше среднего сильно заработок. Но все равно очень сложно. И я просто не представляю, что там если ну такая обычная работа менеджером, да, или каким-то консультантом. чем обычно большинство людей зарабатывают, такие деньги невозможно заработать просто»;
«Ну. если ты МТФ и хочешь себе сделать что-то хорошо, то. приготовься сделать тысяч за семьсот (рублей) минимум — у нас. Поедешь в какую-то другую страну, где делают действительно хорошо и врачи с опытом, — это еще больше. Там, например, полная пластика лица у тех врачей, она стоит порядка тысяч пятьдесят, наверное, долларов. У нас это будет все стоить. ну где-то, наверное, в районе миллиона, но, опять же, вопрос качества, потому что опыта у врачей нету, по сути это реально мясники. Они учатся на этих бедных людях, которые пробуют их».
Работа. Трудоустройство
Вопрос трудоустройства для трансгендеров крайне важен и актуален. Из-за непростых отношений трансгендерных людей с семьей случаев, когда семья может финансово поддержать и таким образом обеспечить хотя бы постоянный непрерывный прием гормонов, крайне мало. Не говоря уже об операциях, которые стоят огромных денег:
«Я работала в «Макдоналдсе», чтобы заработать на гормоны», — рассказывает информант. И таких историй много. Однако перед транс-гендерным человеком, помимо самой проблемы необходимого самообеспечения, возникает и другой, гораздо более острый и социально значимый вопрос трудоустройства.
В октябре 2017 года на интернет-ресурсе The Village вышла статья, посвященная вопросу трудоустройства трансгендеров в России1. Истории «успеха» информантов из этой статьи в целом схожи с историями моих информантов, что позволяет сделать вывод о реальной ситуации в России.
Вопрос трудоустройства тесно связан с проблемами дискриминации. Ранее в других тематических блоках не раз упоминалось ущемление трансгендерных людей в правах, трудности восприятия ближайшим окружением и другие
1 Верещагина Е. Подошли трое и спросили: «Ты что, пол меняешь?» Кем и как работают трансгендеры // The Village. 28.10.2016. URL: http:// www.the-village.ru/village/business/opyt/248413-kem-i-kak-rabotayut-transgendery.
признаки прямой дискриминации. Однако именно процесс поиска работы крайне показателен с точки зрения принятия совершенно нерациональных решений со стороны работодателя исключительно в связи с трансгендерно-стью сотрудника, речь идет об увольнении или отказе в приеме на работу в ситуации, когда сотрудник полностью подходит по всем параметрам вакансии. Такая ситуация достаточно распространена, особенно если должность требует постоянного общения с рабочим коллективом и присутствия в офисе.
Одна из моих информантов рассказывала, как в течение 4—5 месяцев не могла найти работу, притом что была специалистом в сфере 1Т и пыталась устроиться на вакансию, критериям которой соответствовала полностью. Она публиковала резюме в женском роде, с ней связывались, но, как только дело доходило до личного разговора или собеседования и работодатель слышал низкий голос и получал на руки документы, с информантом обрывалась всякая связь, и она получала постоянные отказы «без объяснения причины»:
«Вот чисто из-за этого отказывают. вот у кого реально работа удаленная, они стараются как-то удаленно работать, там что-то получается. Но в основном очень большая проблема. Вот девочка недавно, к сожалению, оказалась в борделе, и сейчас вообще неизвестно, где она даже. ну она нигде не нужна. Куда ей еще идти?»
Рабочий коллектив о трансгендерном переходе узнает по-разному, зачастую это приводит к косым взглядам и неприятной атмосфере внутри:
«.Как-то я вот сказала на работе паре человек, потом это разошлось, ну косые взгляды были...»;
«Люди часто на работе поглядывают».
При этом один кейс не похож на другой. Коллективы бывают разные, и более спокойная и адекватная реакция также встречается:
«.Гендиректор рассказал одной девочке, а девочка рассказала все это всей компании. Так узнали, что. но там при этом все было замечательно, на меня косились только реально первый день, потом все забили, все замечательно, и общались хорошо, вот. Кто-то там даже признаки симпатии подавал, но в форме не именно «может, там чего-то замутим» или еще что-то, а именно просто как «приятно общаться». Вот, и все отлично было. Но все-таки напрягало, что периодически случайно там обращались в мужском роде или что-то такое.»
Еще одна проблема внутри рабочего коллектива — невозможность мгновенной адаптации к новой гендерной идентичности коллеги. Проскальзывающая неверная идентификация — это в большой степени мучение для переживающего важный этап перехода и социализации в новой роли человека. Это приводит к желанию сменить место работы, чтобы появилась возможность начать с чистого листа:
«.Это коллектив, который не будет знать, знает реально только HR и по сути тимлид, потому что у меня с ними были собеседования и они видели мои документы».
Во многом вопрос трудоустройства зависит от сферы работы и степени квалификации:
«.На рынке я достаточно ценный специалист. И на всякие мои приколы там — подобное люди считают, как какие-то приколы — все закрывают глаза в 1Т-компаниях. Но, опять же, говоря о крупных. В любой мелкой конторе я сейчас пойду прособеседуюсь, и я не буду там, просто, ну реально новой звездой какой-то, могу заменить старых лидов и так далее, но при этом меня не возьмут даже на какие-то смешные деньги, просто из-за того что. «ну блин, ну у тебя же мужские документы, а ты выглядишь, как девушка, — нет, вообще не катит».
Диссонанс у работодателя, возникающий при восприятии сотрудника, заключается в несоответствии внешних характеристик паспортным или заставляет испытывать растерянность и дискомфорт от внешнего вида человека на стадии перехода.
Личная и семейная жизнь
В данном блоке я буду рассматривать личную и семейную жизнь трансгендеров, используя разные примеры: взаимодействие с родителями и ближайшими родственниками, членами семьи (если у информанта она есть), любимым человеком и детьми.
Первое столкновение трансгендера с собственными родителями и другими родственниками, а также первые серьезные конфликты и непонимания возникают в возрасте, когда человек осознает, что с ним не так, когда он способен это сформулировать, когда он решает поделиться с ближайшими в его кругу людьми:
«Родители, мне кажется, не особо были удивлены. Они, конечно, поругались, мол «как, как, потеряли сына.» Через месяц поняли, и... как-то живем. ругаемся иногда»;
«Мама в принципе не приняла сразу же, безусловно, она это не понимала, но мне пришлось сильно постараться и подоказывать свою
серьезность, очень сильно. В общем в итоге, конечно, она все поняла и приняла, увидев мой настрой, увидев, на что я готова. Конечно, ее это очень расстроило, просто потому, что здоровый ребенок лучше, чем больной. И ей было тяжело это принять, потому что это не видно как болезнь, это видно как прихоть, это видно как какая-то странность, как желание, которое возникло, что я начиталась чего-то в интернете и вот просто решила сменить пол, [как будто] ребенок свихнулся.... моей маме понадобилось много времени, чтобы прийти к этому [к принятию ситуации]»;
«.С МТФ отцы еще сильнее настроены, потому что «будь мужиком»... у меня отца не было, мне не с чем сравнивать».
При разговоре о родительской реакции на транссексуальность ребенка всплывают гендер-ные нормативы, существующие в обществе, где живет семья. Концепция квир-теории хорошо объясняет навязанные социумом (а во многом и политическим курсом) ожидания по отношению к ребенку: если родился мальчик, он «должен быть мужиком», вести себя по-мужски, «не быть тряпкой». Для детей, подростков, ощущающих транссексуальность, невозможность объяснить собственное состояние и его искренность с родителями — настоящая трагедия. Ближайшие люди перестают оказывать помощь, и на фоне этого, опять же, возникают крайне депрессивные и суицидальные настроения. Влияние именно российского общества на сложившиеся гендерные нормативы или стереотипы заметно:
«Ближайшие родители, как мама и папа, чаще принимают, особенно мамы... а вот дальним родственникам сложнее принять. У меня так случилось, что больше родственников в Израиле... ну а в Израиле с этим все здорово, они там мне звонят, сочувствуют, прям сразу приняли»;
«Например, моя хорошая подруга, она из Сибири. и у нее там большая семья, и все этому очень не рады. Поэтому она не была в родном городе уже 6лет».
Ситуации, когда дети уходят из дома, не найдя понимания, нередки. Это особенно вероятно при наличии прямой агрессии со стороны членов семьи:
«Моя тетушка сказала, что поможет, мой отец сказал, что я п**р, и все. Ну и там были скандалы чуть ли не до драк, обещания нанять пацанов с района, чтобы меня избили за все это. Вот. [чтобы] проучили, сделали мужиком нормальным, чтоб в армию отправить, денег даст
специально, чтоб меня забрали. Вот. тетушка через пару месяцев тоже встала в подобную позицию, и мне просто пришлось съехать от них».
Такая агрессия со стороны родителей — следствие превалирующих консервативных и традиционных общественных взглядов на распределение гендерных ролей в обществе и резкое неприятие любых отклонений, с этим связанных. По тем же причинам в России огромное количество людей испытывают чувство ненависти и отвращения по отношению к любым представителям ЛГБТ-сообщества. Хотя понятия сексуальной ориентации и ген-дерной идентичности не связаны, это происходит от чрезмерных ожиданий от соответствия членов общества предписанным им стереотипам, как было сказано выше. Тема необразованности общества отмечается информантами крайне часто: людей шокирует сама ситуация, они воспринимают ребенка как сумасшедшего. Вдобавок закон о пропаганде гомосексуализма среди несовершеннолетних, принятый в 2013 году, еще сильнее выделяет представителей ЛГБТ-сообщества как девиантную и опасную группу.
Затрагивая тему построения собственной семьи или просто личной жизни трансген-дером, в первую очередь стоит отметить, что идентичность транс-человека не связана с его сексуальными предпочтениями, никак не обусловлена этим. В мою выборку попали представители самых разных сексуальных ориентаций: одна информантка отметила, что всю жизнь была пансексуальна (пансексуальность подразумевает влечение к людям вне зависимости от их биологического пола и гендерной идентичности), однако последнее время начала ощущать изменение ориентации в сторону гетеро-сексуальности.
Трансгендерный переход практически не имеет возрастных ограничений и может произойти не только в подростковом возрасте, но и значительно позже, когда человек уже успел обзавестись семьей, родить ребенка, прожить в браке несколько лет. Отношения внутри сложившейся семьи строить крайне сложно, когда один из ее членов решает изменить гендерную идентичность. Прежде всего проблема вырастает из отсутствия у партнера какого-либо выбора кроме принятия сложившейся ситуации (если стоит цель сохранить семью). Один из информантов рассказывает о взаимоотношениях с женой после осуществления перехода:
«Ну, естественно, все непросто, но пока мы вместе и разводиться не собираемся. Ко-
нечно же все непросто, с одной стороны, она меня приняла. Ну вот есть такой, и что, какие варианты? Убежать от меня или рассказать, что я не права. Но при этом она-то свою идентичность тоже поменять не может. в этом есть определенный камень преткновения, и пазл не складывается. Мы очень близкие люди, можем говорить обо всем. мы 16 лет вместе. ну поменяла [я] пол, ну, окей, такова жизнь».
А так информант рассказывает о разговоре с сыном по поводу намерений изменить свою идентичность:
«На самом деле очень интересная тема. в 13—14 лет у него [сына] пока нет сексуального интереса и, соответственно, установок, связанных с этим.
.Я очень долго к этому готовилась. Перед переходом мы перестали почти разговаривать, это было из-за меня......У меня была сложность, как вот вытянуть его на разговор, но так получилось, что прямо перед переходом мы совсем отдалились.
.Я сделала берлогу такую из матрасов. Это все было на каникулах, чтобы не было школы. мы это все заранее спланировали. Мы поехали в магазин, и я сказала: «Выбирай, что хочешь, у нас сегодня праздник». в общем, было можно все, ему потом было плохо, но он оторвался (смеется).
Мы залезли в берлогу, он что-то там трескал, устроили такой нездоровый завтрак. Я долго к этому подводила, говорили о семье, о доверии, о тайнах. мурыжила, мурыжила его. при этом он не очень понимал, о чем я говорю. Ну он мне отвечал. Потом чувствую, что все нормально вроде. И сказала, что вот у меня есть тайна, я чувствую себя женщиной, это психологический пол не совпадает с биологическим. Я вот решилась, я буду меняться: меня зовут Катя, мне нравится это имя, я его выбрала. При этом я в любом случае остаюсь твоим
родителем, папой, как угодно......Ну, он такой:
«Ну, ок». Я его еще потом грузила-грузила ген-дерными заморочками, так что, как называется, немножко перегрузила..
.Собственно все. Он побродил, помыслил эту мысль, я радостно встречала его в юбке, он в какой-то момент спросил: «Пап, а ты всегда будешь в юбке?».
.Сейчас он просто называет меня Катей, иначе это просто неудобно».
Информант рассказывает счастливую историю семьи, где каждый постарался понять и принять ситуацию. При этом виден чрезмерно ответственный подход к разговору на данную
тему, насколько большое значение информант уделяет образованию сына.
Мы наблюдаем случай, который является скорее исключением из правил. Альтернативная история другого информанта прямо противоположна: жена после решения мужа начать процесс по смене идентичности забрала маленького ребенка, подала на развод и не позволяет больше видеться с сыном, так как опасается вышеупомянутой пропаганды. Быть непонятым и непринятым ближайшими людьми — вечный страх и глубокая трагедия транс-гендерных людей.
Суицидальные настроения
Этот блок сформировался стихийно, вопросы на данную тему отсутствовали в гайде. С первого до последнего интервью всплывала тема суицидов среди трансгендеров. Информанты не всегда делились личным опытом, однако рассказывали об этой катастрофической проблеме, существующей по нескольким основным причинам:
1) из-за отсутствия психологической поддержки со стороны близких;
2) из-за отсутствия компетентных и профессиональных людей, готовых постоянно следить за начальной стадией перехода, консультировать и наблюдать за состояниями пациента;
3) из-за неизбежного наличия самой ген-дерной дисфории, которая сводит с ума.
Через депрессивные настроения проходит каждый трансгендер в период подросткового возраста (метания, ощущения дискомфорта, неосознанность истинной причины), первого осознания проблемы и страха перед возможностями ее решения, в период начала гормональной терапии в связи с действием гормонов на нервную систему и психику (эстроген в случае с МТФ сильно повышает уровень эмоциональности человека1). Информанты отмечают, что гендерная дисфория — ни на что непохожее чувство. Дисфория сводит с ума, из-за нее невозможно смотреть на себя в зеркало, человек ощущает, что ему перманентно плохо, и не может никуда деться от этого чувства. Все это приводит к попыткам уйти от реальности любыми способами:
«Я же еще пила последние три года очень много, потом марихуану курила...»;
«Первые два месяца [после начала гормональной терапии] у меня была вообще эйфория, страшная эстрогеновая эйфория, было очень хо-
1 Teich N.M. Transgender 101 A simple guide to a complex issue. Columbia University Press, 2012. P. 49.
рошо... потом началась депрессия. у меня сейчас в принципе асексуальность полная».
Зачастую депрессивные состояния накладываются на сложные отношения в личной жизни, на конфликты с родителями или партнерами, и жизнь становится невыносимой:
«У меня не один этот эпизод, у меня был еще этот эпизод в 17 лет. оба в 17 лет. Во времена, когда мы ругались как раз таки с первой девушкой, которая была изначально не девушкой. Вот. у меня ехала совсем крыша, и я пробовала там и на шоссе выйти с закрытыми глазами, и прыгнуть под поезд в метро. Под поезд в метро — она меня вытащила, собственно, не дала упасть, а на шоссе мне просто почему-то повезло (усмехается). Я перешла сквозь шоссе короче, и все нормально стало. Я сейчас просто понимаю, насколько это антисоциально и ужасно. Если б че-то случилось, то бедные водители. но как бы тогда просто мозг отключался, и ни о чем не думаешь».
На попытки суицидов напрямую влияет и давление со стороны общества, эта тема будет затронута в следующем блоке. На вопрос, в чем причина суицидов, информант отвечает:
«В отсутствии психологической помощи вовремя. Просто потому, что очень часто не замечают, а человек там уже года два в глубокой депрессии и ужасно себя ненавидит в зеркале. У меня, когда я только сорвалась на терапию самостоятельную и так далее. Я проходила мимо зеркала, и мне хотелось рыдать, потому что я вижу это отражение, я понимаю, что это не я, и хочется себя ненавидеть. Не хочется себя ненавидеть, а ты себя уже ненавидишь. Вот. и желаешь только смерти, чтобы это просто закончилось. Поэтому все суициды. Ну, и плюс давление общества, да. Если бы не было такого давления общества, люди бы решались на подобные попытки по смене пола и так далее, им бы становилось легче жить, они бы переставали себя ненавидеть и так далее».
Отношения с обществом
Следует отметить, что все перечисленные сферы в той или иной степени связаны с конфронтацией с обществом, с реакцией общества на существующий феномен трансгендерности. В любом социуме существуют изначальные нормы, которые определяют, что есть социально одобряемое и неодобряемое поведение, каковы границы «нормального». Эти нормы реформируются в зависимости от многих факторов, прежде всего с течением времени, с изменением политического курса государства,
с появлением новых массовых идеологий и течений. В российском обществе зачастую отмечают ненависть к меньшинствам, которые выходят за грань «нормальности». Это порождает страхи и фобии у их представителей, в том числе и трансгендеров:
«Я, честно говоря, не знаю, как я буду выходить первый раз на улицу... я совершенно не понимаю... у меня еще после болезни голос посажен... я не знаю, как я все одену и просто выйду. Люди тоже бывают неадекватные... у нас и так могут просто взять и побить... здесь дело сложное, таких людей мало, и никто ж не объясняет, как это, что это, что это в принципе нормально. Люди зачастую бывают крайне религиозные. Я к религиозным людям отношусь в принципе нормально... но если религия начинает докучать другим людям, то это уже какой-то фанатизм. А некоторые люди доходят до физических проявлений, и... короче, я боюсь, что меня просто банально убьют... банальная боязнь за жизнь».
Общество относится к сексуальным меньшинствам предвзято, не разбираясь в деталях. Об этой проблеме информанты высказываются следующим образом:
«Люди думают: что мы пытаемся быть девушками, чтобы нравиться парням, из-за этого какая-то ненависть»;
«Надо в принципе все общество менять, все отношение. Это не единственная проблема, которая в обществе есть. У нас вместо того, чтобы помогать наркоманам, их просто отгораживают от общества, сажают в тюрьмы. Человеку нужна помощь, ему нужны связи и контакты, а его отгораживают. Тут та же самая ситуация»;
«Какое-то безразличие, необразованность, непонимание»;
«У нас считают, что это гейство какое-то, а гейство у нас презирается просто в обществе».
При этом яркую агрессию отмечают не все:
«Общество, конечно, не принимает, но я бы не сказала, что прямо какая-то вопиющая агрессия. Смело настроенные мужчины, наверное, будут проявлять агрессию, но в целом общество скорее либо предпочитает игнорировать, либо предпочитает придумать какое-то объяснение типа "пройдет"... некоторые действительно принимают, есть такое. Даже какие-то 50-летние люди иногда это понимают довольно легко».
Конфронтация между трансгендерами и обществом в целом сильно влияет на скорость адаптации человека к новой социальной роли и заставляет его перейти через серьезный вну-
тренний барьер, который конструировался годами:
«...я поняла, что я женского пола. И очень сложно об этом заявить: сто процентов мира тебе кричат о том, что ты мужчина. Сказать открыто, что: «весь мир, вы все не правы», все равно что Земля плоская. Это примерно так ощущается. Должна быть огромная уверенность в себе».
Отношение к жизни в России
В России существует огромное количество специфических проблем: невозможность защитить свои права, консервативное отношение к меньшинствам, отсутствие механизмов социальной адаптации для «непохожих на всех» людей, отсутствие возможностей для специализации врачей в сфере транссексуализма (в особенности это касается хирургии), отсутствие большого количества врачей-профессионалов, специализирующихся на трансгендерности, отсутствие постоянной психологической помощи на протяжении трансгендерного перехода, существующая и принятая в обществе бинарная система гендерного распределения, риск попасть в армию.
Жизнь в России — это испытание для транс-гендеров, однако немногие могут позволить себе действительно спланировать переезд в другую страну. Из пяти информантов желания уехать из страны не имел только один. На вопрос о стране назначения информанты называли Канаду, Японию, США:
«У меня просто, скажем так, есть хотелка со временем куда-то переехать, потому что здесь намного тяжелее и понимаешь, что люди-то моей профессии живут там, где трава зеленее и намного лучше, чем я здесь»;
«Отношение к себе самого общества там не только по этому вопросу. Там я знаю, что мне. я понимаю, что и здесь мне, конечно, помогут, если что-то со мной случится на улице. да, я упаду, мне помогут. Но там поможет мне первый человек, а здесь десятый в лучшем случае. Я хочу жить в стране, где все более или менее друг друга больше уважают, чем здесь. И менее наплевательское отношение. Я была в Японии, три месяца жила, и вот после того, как ты пробуешь что-то другое, да, в стране, где прогресс какой-то есть, то все, ты не можешь просто вернуться и жить здесь спокойно, чтобы у тебя шило в одном месте не кололось. Хочется жить, как белый человек, грубо говоря»;
«Облегчение исключительно в принятии общества. программа сама смены более логич-
ная: сначала у них принято, что меняют документы, и потом человек пробует жить в новой роли» (речь идет о США);
«У них, конечно, здорово там все. В частности, в Канаде здорово, у них там и гормоны за счет ОМС, и операции частично компенсируются».
При этом иллюзий об идеальной жизни за границей информанты не испытывают; одна рассказывает про высокую статистику убийств транссексуалок в США:
«Я слышала от т-ски (транссексуалки) американской, что она боится быть убитой. статистически больше принятия общества, но те, кто не принимают. они еще и с оружием».
Отдельным пунктом необходимо отметить риск оказаться в армии на стадии перехода или после:
«Я недавно познакомилась с т-ской, и у нее подругу ее забирают [в армию], и мы с ней плакали просто от того, что у нее данные хорошие и ей бы милой девочкой быть, но ее забирают, и, наверное, она пополнит статистику суицидов в военной части. жестокая Россия».
В целом стоит отметить, что Россия на данный момент остается страной, не адаптированной для жизни трансгендерных людей.
Отношение трансгендера к трансгендерности
Заключительный блок посвящен интересному факту, с которым я столкнулась во время проведения интервью и беседуя на тему транс-гендерности и транссексуальности в целом как явлений.
До начала изучения данной темы у меня было представление, что сами представители трансгендерного сообщества, наподобие представителей гей-сообществ, борются за признание своего состояния нормальным и естественным, за исключение его из списка болезней. Однако все до единого информанта высказали совершенно противоположное мнение:
«Гомосексуальность и транссексуальность — это все-таки ненормально, я считаю. И это не должно исключаться из книг и описания болезней. Это все-таки какие-то болезни, реально нарушение психики, и неважно, какие причины»;
«Конечно, это нарушение, это точно ненормально, потому что это противоестественно. Но толкают на Западе, грубо говоря, либеральность, свободу и что мы все нормальные. Я считаю, что это ненормально»;
«Транссексуальность — это совершенно несравнимая болезнь, я это считаю болезнью. Это
определенное уродство, я считаю, очень серьезное... Просто его нужно лечить физическим изменением тела, и это сразу проходит. У меня вызывали негодование порывы исключить это из МКБ».
Одна из информанток предложила собственную теорию: есть основания полагать, что «вместе с т-ссностью (транссексуальностью) часто идет какая-то еще нестабильность головная». Информант выделяет три причины этого:
1) вместе с транссексуальностью может развиться «какая-то еще болячка, чисто органическая»;
2) гендерная дисфория сводит с ума, и происходит больше девиаций;
3) сама жизнь трансгендера в обществе — это «круговорот боли», и «само дохождение до транзишена и до какого-то стабильного состояния расширяет сознание, и для человека многие вещи кажутся проще, чем раньше, потому что после такого жизненные цели выглядят проще. И, может быть, даже уровень интеллекта от этого вырастает, потому что пришлось много думать и переживать это все».
Такая рефлексия, по моему мнению, не случайна. Многими учеными доказано, что с транссексуальностью рождаются и это отклонение происходит во время вынашивания плода. Однако вполне возможно, что мы также имеем дело с серьезнейшим давлением общества на тренсгендерных людей в такой степени, что с детства ощущение себя ненормальным приравнивается психологически к ощущению себя больным. Действительно, как замечает информант, трансгендерный человек проходит через «круговорот боли», после которого невозможно не закалиться и не стать внутренне сильнее. Недостаточная изученность феномена трансген-дерности во всех научных сферах сказывается на огромном количестве интуитивных выводов, которые заключают о себе сами транссексуалы. Все это выводит нас на ядро еще одной проблемы, глубоко психологической, — это внутренняя борьба, конфронтация трансгендерного человека и его «болезни»:
«Вот можно было бы излечиться, я бы с удовольствием излечилась, потому что это реально очень большие проблемы. Они реально мешают жить, ухудшают качество жизни и так далее. Вот были бы волшебные пилюли, от которых ты не станешь овощем, но при этом все это пропадет, я бы с удовольствием приняла бы их.
.все-таки жить со своим биологическим полом намного проще. Потому что все-таки это [трансгендерный переход] опасно для здоровья,
оно в любом случае ухудшается. И если просто мне уберут дисфорию каким-то образом и если я абсолютно буду чувствовать себя нормально, то я абсолютно спокойно на это соглашусь. Это намного лучше».
Рефлексия сопровождает трансгендера всю жизнь. Одна из информанток отмечает, что в ее жизни настал очень особый и неожиданный период новой активной фазы транссексуальной социализации:
«Принятие себя как трансгендерной женщины позволяет мне жить. (задумывается). Нет. Наверное, все-таки не очень позволяет. Моя гендерная дисфория последнее время что-то с этим не согласна».
Существует глубокая трагедия в желании трансгендерной женщины быть биологической женщиной, настоящей от рождения, со всеми плюсами и минусами женского бытия. У транс-гендерного человека всегда будет яркое и осознанное желание победить свою «болезнь», при этом на данный момент можно с уверенностью сказать, что это невозможно:
«Даже плохие части бытия женщины я готова принять. Все эти мучения с месячными. Я готова их принять, это часть бытия женщины. Я готова заплатить эту цену. Но, к сожалению, возможности у меня такой нет».
Заключение
Подводя итоги, я бы хотела выделить все упомянутые контексты, в которых тренсгенде-ры в России сталкиваются с основными проблемами, оказывающими влияние на образ их жизни, эмоциональное состояние, социальное развитие:
1) школа в подростковом возрасте: проблема непринятия окружением в важный этап социализации и детской адаптации;
2) личное пространство: проблема ненависти к себе, отсутствия понимания о происходящих процессах, достаточного количества информации;
3) семейная жизнь: трудности близкого контакта с ближайшими родственниками, с членами семьи, проблема непонимания и непринятия;
4) медицинская сфера, прием и консультация у врача: проблема необразованности врачей, отсутствия профессиональных хирургов — специалистов по трансгендерному переходу,
консервативное и хамское отношение к паци-ентам-трансгендерам, высокие и неподъемные цены на необходимые и желанные услуги для перехода;
5) рабочий коллектив и процесс трудоустройства: проблема дискриминации, трудности с устройством на работу, вне зависимости от уровня квалификации, трудности в общении с рабочим коллективом, который застал процесс перехода;
6) конфронтация с обществом: проблема консервативных и традиционных взглядов общества на трансгендерность, необразованность общества, непринятие;
7) конфронтация самосознания и болезни внутри: проблема недостижимости конечной цели и полного перевоплощения, соответствующего биологическому полу;
8) депрессивные настроения: проблема возникающих суицидальных настроений и самих суицидов.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что группа трансгендерных людей в современной России является одной из наиболее уязвимых, подверженных дискриминации. Трансгендеры — это люди, ежедневно борющиеся за жизнь в социуме, за право на счастливую жизнь. Однако в России на данный момент не существует необходимых для комфортной и безопасной жизни трансгендерных людей условий, что создает опасность для жизни многих.
Необходимо повышать уровень образованности населения России и заниматься подобной тематикой углубленно, ориентируясь на опыт западных стран. Это, по моему мнению, не только поможет внести серьезный вклад в науку, но и повлияет на развитие необходимых институтов для жизни трансгендеров (в частности, медицинских) за счет более полного представления о группе в целом, составления портрета ее представителей, анализа их внутреннего мира и окружения.
Свою работу я бы хотела заключить цитатой одной из информанток:
«Мир меняют не очень ненормальные люди. вот Стивена Хокинга тоже сложно назвать нормальным, при этом он очень крут. Ну и все, называйте как хотите — я это я, прежде всего человек со своими правами и правом на свою идентичность, а что дальше — вопрос десятый».
