CC BY
279
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 6 (335). Филология. Искусствоведение. Вып. 88. С. 73-77.
ПРОБЛЕМЫ ПОНИМАНИЯ ДИСКУРСА В ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКОМ И ПРАГМАЛИНГВИСТИЧЕСКОМ АСПЕКТАХ
Исследуется понимание дискурса в психолингвистическом аспекте. Важной задачей «психолингвистики текста» является построение интегративной модели понимания, разрабатываемой автором статьи. Другая проблема связана с экспериментальным изучением речевого воздействия с помощью названной модели. Результаты психолингвистических экспериментов с использованием метода «встречного текста» подтверждают гипотезу об «активном реципиенте», сознание которого сопротивляется вербальному воздействию в процессе дискурсивной деятельности.
Ключевые слова: понимание, дискурс, тип текста, смысл-содержание текста, «встречный текст», интерактивная модель понимания, речевое воздействие, «контртекст».
В теме, предлагаемой нами для обсуждения, обозначены две смысловые доминанты - понимание и дискурс. Несмотря на то, что на сегодняшний день по обеим проблемам немало сказано и написано, все еще остается множество аспектов, как теоретического, так и практического характера, требующих внимания и изучения в русле современных научных парадигм.
Нам представляется целесообразным, прежде всего, сказать несколько слов о том, что является для нас объектом понимания, то есть о дискурсе. В своих предшествующих работах мы обращались к проблеме определения дискурса с целью решения практических задач изучения различных типов текста, выявления их типологических характеристик и т. п. Необходимо отметить, что мы по-прежнему убеждены в том, что текст остается первичным по отношению к дискурсу, последний же представляет собой некоторую научную абстракцию, находящую воплощение в реальных «живых» текстах, реализующихся в самых разнообразных типах в различных сферах человеческой деятельности. Дискурс есть одновременно зафиксированный массив текстов и их динамичный поток в устной и письменной форме [11. С. 122]. Таким образом, под дискурсом нами понимается текст как продукт и как процесс в совокупности всех необходимых и неизбежных условий его существования на протяжении всех этапов «жизненного цикла», от порождения до понимания, от формирования замысла до постижения смысла.
В экспериментальных исследованиях механизмов и закономерностей понимания, располагая конкретным текстом в качестве объекта понимания для наших испытуемых, мы не можем не принимать во внимание целый ряд
параметров, от индивидуальных и общих особенностей субъекта понимания, реципиента, психологических, социо-культурных, гендерных, до специфики коммуникативной области, которой принадлежит воспринимаемый текст. Иными словами, всего того, что составляет в совокупности условия функционирования дискурса.
По справедливому замечанию Р. Солсо в современных исследованиях понимания число его теорий и моделей практически равно числу их авторов [16. С. 332]. Тем не менее, в настоящее время делаются попытки классифицировать их не только на основании принадлежности к тому или иному разделу науки о языке (синергетические, психолингвистические, когнитивные и т. п.). Так, на наш взгляд, интерес представляют «три парадигмы понимания», или три группы теорий понимания, выделенные Л. Г. Васильевым на основе отношений между субъектом и объектом изучаемого процесса. Автор сводит все множество моделей понимания к «объектным, субъектным и субъ-ект-объектным» [1].
Для нас подобная классификация представляет особый интерес, поскольку, как мы отмечали выше, совокупность отношений, сопровождающих текст на протяжении его «жизненного цикла» и составляющих его «дискур-сивность», представляет собой набор параметров, связанных, с одной стороны, с объектом понимания, а с другой - с субъектом этого процесса. Взаимодействуя между собой, эти составляющие понимания влияют как на процесс в целом, так и на отдельные его этапы.
Согласно Л. Г. Васильеву, в основе объектных теорий лежит структурно-семантический анализ, процесс понимания при этом сводится
к установлению значение языкового знака, т.е. его содержания, с помощью правил вывода и знаний в форме вербализуемой информации, концептов, концептуальных моделей, стереотипов и памяти. Процесс понимания в объектных моделях описывается посредством процедур концептуализации, когнитивного конструирования, схем, фреймов, планов, семантических сетей и т. п. К объектным моделям можно отнести теории понимания А. А. Брудного, Р. Шенка, М. Минского и др.
В «субъектных» теориях текст, объект понимания, рассматривается «как след деятельности другого субъекта», при этом основу понимания составляет фонд общих знаний и рефлексия, постижение смысла, оценка, самооценка, ценности реципиента. Процесс понимания в «субъектных» моделях часто описывается через различные процедуры создания информации о тексте, графическими средствами, например, посредством дено-татного графа. Авторами «субъектных» моделей являются Г. И. Богин, Л. П. Доблаев, Т. М. Дридзе и др.
Наконец, в «субъект-объектных» теориях в качестве объекта понимания выступают не только разные типы письменных и устных текстов от научной, учебной, научно-популярной литературы до художественных произведений и устных высказываний, но и дискурс.
В основе понимания могут лежать смысловые опорные пункты А. А. Смирнова, универсально-предметный код и внутренняя речь
Н. И. Жинкина; предметно-схемный код, индивидуальная система знаний, модели ситуаций и смысловые доминанты А. И. Новикова; наконец, контекст, знания, цели и интересы, выделяемые У. Кинчем и Т. ван Дейком.
Процесс понимания в «субъект-объектных» моделях может описываться через когнитивные структуры (Дж. Лакофф), с помощью де-нотатных структур (Н. И Жинкин), и денотат-ных графов (А. И. Новиков) [ор.сй.].
Для нас наибольший интерес представляют «субъект-объектные» теории понимания, в полной мере отвечающие принципу инте-гративности, необходимому при изучении различных аспектов понимания, имеющего непосредственное отношение к проблемам междисциплинарного уровня. Таким теориям принадлежит и научная парадигма, известная как психолингвистика текста, составляющая методологическую основу наших теоретикоэкспериментальных исследований.
Здесь необходимо сказать несколько слов о современной методологии исследования. Как известно, проблема поиска методологии возникает на каждом новом витке развития науки, когда накапливается большое количество фактов, объяснение которым невозможно дать, используя известные, устоявшиеся научные парадигмы.
По мнению отечественного философа М. А. Розова, в процессах научного познания действуют два вектора движения мысли. Один из них решает возникающие проблемы в русле известных теорий и накопленного практического опыта. В русле другого исследователи используют имеющиеся знания для разработки новых теорий и методов. Такой путь предполагает преодоление множества препятствий, но именно он и есть то, что называется «методологическим мышлением», под которым понимается «выход за рамки той или иной узкой специализации» [15. С. 24].
Таким образом, современное методологическое мышление «в принципе является междисциплинарным» [15. С. 25]. Для гуманитарных наук этот вывод имеет особое значение в силу ряда причин, но главная из них заключается в следующем. «Предметоцентризм» как методологический принцип в них не работает в принципе, вследствие того, что они «имеют дело с текстом, который надо читать и понимать ... что позволяет. относить их (гуманитарные науки) к особой группе наук, наук понимающих.» [15. С. 29].
Иными словами, текст как объединяющее начало всех гуманитарных наук не оставляет выбора своему исследователю, всегда склоняя весы в пользу междисциплинарности.
Здесь нельзя не вспомнить замечание А. И. Новикова о том, что уже в семидесятые годы прошлого века треть всех «текстовых» исследований была посвящена не формальной грамматике текста, а вопросам его понимания и порождения [7]. Новая, интегративная, парадигма, зародившаяся в недрах лингвистики текста, исходила из иных, сравнительно с традиционной, представлений о природе речевого произведения, о закономерностях его организации и функционирования.
На развитие этого направления значительное влияние оказали труды А. Н. Соколова, А. А. Смирнова, Н. И. Жинкина, А. А. Залевской, И. А. Зимней. А. И. Новиков вводит новый термин, отражающий специфику возникшей научной парадигмы, психолингвистика текста [7],
и одной из главных ее характеристик становится междисциплинарность, обусловленная самим объектом изучения.
Нужно сказать, что текст, являясь инструментом воздействия на сознание коммуникантов, сам по себе не предлагает исследователю ничего такого, что помогло бы не просто описать, но объяснить, механизмы его понимания и воздействия на адресата. Анализируя его внешнюю вербальную форму и внутреннюю содержательную структуру, мы не можем достичь желаемого результата. Для того чтобы объяснить, как действуют упомянутые выше механизмы, нам необходимо выйти за пределы самого текста в самые разнообразные сферы жизни языка конкретного социума и его культуры, а также в смежные научные области, такие как психология и социальные науки, ког-нитология и прагматика и т. п.
Реализация подобного подхода возможна в русле «субъект-объектного» направления в самом широком его толковании. И, как мы уже отмечали, психолингвистика текста является воплощением междисциплинарной методологии «субъект-объектной» направленности.
Завершая обсуждение методологии исследований понимания дискурса, необходимо отметить еще один важный, на наш взгляд, момент. Одной из важных задач научной методологии становится изучение и моделирование механизмов познавательной деятельности человека, интегрированных в повседневный опыт личности [2. С. 629].
В связи с этой задачей разрабатываются принципиально новые методы, ориентированные на индивидуальный опыт участников различных видов деятельности, в том числе и познавательной. Как мы уже отмечали, в исследованиях проблем понимания именно таким методом, использующим индивидуальные знания и опыт реципиента, является метод «встречного текста» [6], представляющий собой инструмент выявления и объяснения целого ряда механизмов и закономерностей понимания разноплановых дискурсов, от научного и учебного, до художественного и библейского.
Перейдем к обсуждению некоторых проблем понимания, получивших новую интерпретацию благодаря применению обсуждаемой выше методологии и метода, ставшего ее воплощением. Поскольку рамки статьи имеют свои ограничения, мы рассмотрим два основных, на наш взгляд, круга вопросов. Первый
из них включает проблемы психолингвистической природы, второй - прагмалингвистиче-ской направленности.
Одной из наиболее важных задач, связанных с проблемами первого круга, по-прежнему остается моделирование процесса в целом на основе обширного материала, полученного с использованием метода «встречного текста». Последний, как известно, в динамике представляет собой вербализацию реципиентом своих собственных реакций, возникающих в сознании в процессе восприятия и осмысления текстовой информации с опорой на предшествующие знания, практический жизненный опыт, ассоциации, воспоминания и т. п. Анализ «встречного текста» адресата как продукта позволяют исследователю «судить более полно и точно о внутренней стороне процесса восприятия» [6. С. 65].
Теоретико-экспериментальные исследования, осуществленные с использованием обсуждаемого метода, позволяют утверждать, что общая модель понимания текстов различных типов представляет собой определенную устойчивую комбинацию смысловых и содержательных реакций, составляющих ядро и периферийную часть в общем поле реакций.
Напомним, что в модели понимания любого типа текста ядерные реакции включают в себя виды, вместе составляющие более пятидесяти процентов от общего числа всех реакций «встречного текста», в сочетании с периферийными реакциями они обычно достигают, как минимум, восьмидесяти процентов от общего поля реакций.
На сегодняшний день разработаны частные модели понимания текста такого типа, как научно-популярный [4], научный [12], библейский [3]. Они являются составными частями общей интерактивной модели, отличаясь друг от друга, прежде всего, составом ядра, включающего доминирующие виды реакций, а также и компонентами сопровождающей его периферийной части.
Отметим еще раз, что интерактивный характер нашей модели связан с тем, что процедура описания и объяснения самого процесса понимания в ней осуществляется с использованием «диалогового режима», отражающего непосредственное взаимодействие сознания реципиента с содержанием и смыслом текста и через эти образования - опосредованное взаимодействие с сознанием автора воспринимаемого речевого произведения.
Вопрос о корреляции локальных моделей мы рассматривали достаточно подробно ранее [14], тем не менее, хотелось бы еще раз подчеркнуть, что разработки частных моделей не означают окончательного решения проблемы.
Как мы уже отмечали, общая интерактивная модель понимания представляет собой открытую систему, поскольку по-прежнему остаются потенциальные возможности добавления в нее частных моделей понимания новых видов дискурса, возникающих по мере появления новых сфер деятельности человека.
Вопросы второго, но не менее важного, круга проблем включают исследования механизмов речевого воздействия посредством изучения механизмов понимания.
Мы полагаем, что проблемы вербального воздействия и манипулирования, получившие немало внимания со стороны исследователей-гуманитариев в последнее время, напрямую связаны с изучением закономерностей и механизмов понимания.
Следует отметить, что мы разделяем точку зрения, согласно которой «понять - не значит принять» [8]. Наши экспериментальные исследования с использованием упоминаемого выше метода также подтверждают, что «встречный текст» не всегда представляет собой добровольное движение сознания адресата навстречу информации, предлагаемой автором сообщения. Зачастую он превращается в «контртекст» частичного или полного несогласия.
Как известно, любая форма общения, непосредственного или опосредованного, через письменный текст, представляет собой взаимодействие его участников, связанное с односторонним или взаимным воздействием коммуникантов на сознание партнеров по коммуникации. По мнению психологов, в процессе общения осуществляется попытка перестроить категориальную структуру индивидуального сознания участников коммуникации, ввести в нее новые конструкты [10. С. 19].
Для нас интерес представляет модель «запуска» в сознании реципиента механизмов защиты от речевого воздействия в ситуациях восприятия текстов самых разных типов, не только активизирующих, каковыми являются рекламный и политический дискурсы, но и сообщений информирующих, принадлежащих научному и научно-популярному дискурсам.
Анализ всей совокупности реакций, составляющих «встречный текст», с точки зрения возможности воздействия информации на
сознание адресата, показывает, что среди них можно выявить две большие группы. Первая включает реакции, связанные с «принятием» информации, ее одобрением, позитивной оценкой. Вторая содержит реакции неприятия сообщения в целом или его отдельных фрагментов, негативной оценки. Мы обнаружили, что внутри «встречного текста» реципиента практически всегда выстраивается «контртекст», который можно охарактеризовать, с одной стороны, как текст несогласия адресата с автором, а с другой - как своего рода защиту от воспринимаемой информации.
Реакции «контртекста» представляют собой действие механизма отбора полезной информации и отсеивания фактов, ненужных или неинтересных адресату, в то же самое время они демонстрируют механизм защиты в действии, подтверждая, что сознание реципиента действительно включает «сигнал тревоги» [5] «навстречу» воспринимаемому тексту.
Мы уже отмечали, что метафора П. Б. Паршина о наличии «часового» в сознании адресата представляется нам очень верной. По его словам, человек окружает свое сознание барьером, защищающим его от чужого воздействия, и сам же является «часовым», охраняющим этот защитный барьер и контролирующим прохождение через него информации [9].
По нашим данным, наиболее частотными являются реакции прямого (открытого) несогласия и отторжения информации. Они обычно представлены в форме мнения или оценки: «Я думаю, что это невозможно», «Это нереально», «Этого не может быть!», Считаю, что нет», «Бедная, глупая Ева!» и т. п.
Однако достаточно часто встречаются и реакции, в которых сомнение, недоверие, несогласие высказываются не столь категорично, или присутствует имплицитно. Например: «Наверное, рано думать о черных дырах!», « Это все сказки об иноземцах, звездных войнах», «Ну, дешевые фильмы про зеленых человечков».
Сегодня мы можем подтвердить на более широком экспериментальном материале результаты статистической обработки данных, приводимые нами ранее и демонстрирующие значительную роль реакций, формирующих «контртекст» в общем «встречном тексте», при понимании научно-популярного дискурса [13. С. 170]. Привлечение к анализу данных, полученных на материале текстов других типов, позволяет утверждать, что при понимании
научного дискурса число реакций несогласия, составляющих «контртекст», может достигать 25 %; при восприятии художественной литературы и Библии количество подобных реакций колеблется от 20 % до 23 %; наконец, научнопопулярные тексты вызывают реакции несогласия, достигающие 40 % и более.
Таким образом, можно видеть, что психолингвистическая интерактивная модель восприятия информации, основу которой составляет гипотеза активного реципиента, «работает» и при изучении прагматического аспекта понимания дискурса, связанного с проблемами вербального воздействия и, в конечном счете, с осуществлением успешной и эффективной коммуникации. Достижение последней, как нам представляется, невозможно без осмысления тех данных о формировании «конртекста» в сознании реципиентов, которые мы можем получить с использованием описанной выше психолингвистической технологии исследования нашего объекта.
Список литературы
1. Васильев, Л. Г. Три парадигмы понимания : анализ литературы вопроса [Электронный ресурс]. иЯЬ: http://newasp.omskreg.ru/intellect/ f54.htm.
2. Грицанов, А. А. Методология // Новейший философский словарь / под ред. А. А. Грицанова. Минск, 2003. С. 628-629.
3. Давлетова, Я. А. Психолингвистическое исследование особенностей понимания библейских текстов : автореф. дис. ... канд. фи-лол. наук. Уфа, 2012. 19 с.
4. Кирсанова, И. В. Многозначность семантики текста как реализация индивидуальных стратегий : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Уфа, 2007. 21 с.
5. Котов, А. А. Механизмы речевого воздействия в публицистических текстах СМИ : авто-реф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2003. 24 с.
6. Новиков, А. И. Текст и «контртекст»: две стороны процесса понимания // Вопр. психолингвистики. 2003. № 1. С. 64-76.
7. Новиков, А. И. Текст и его смысловые доминанты / под ред. Н. В. Васильевой, Н. М. Нестеровой, Н. П. Пешковой. М., 2007. 224 с.
8. Панасюк, А. Ю. Психологические основы убеждающего воздействия в профессиональной деятельности: теория и технология М., 1992. 68 с.
9. Паршин, П. Б. Речевое воздействие [Электронный ресурс]. иЯЬ: http://www. кги-gosvet.ru.
10. Петренко, В. Ф. Проблемы эффективного речевого воздействия в аспекте психолингвистики // Оптимизация речевого воздействия. М., 1990. С.18-31.
11. Пешкова, Н. П. Типологическое исследование научного и делового дискурса: психолингвистический аспект // Языковая личность - текст - дискурс: теоретические и прикладные аспекты исследования : материалы междунар. науч. конф. Самара, 2006. С. 121-127.
12. Пешкова, Н. П. Текст и его понимание: теоретико-экспериментальное исследование в русле интегративного подхода / Н. П. Пешкова, А. А. Авакян, И. В. Кирсанова, И. Н. Рыбка ; под ред. Н. П. Пешковой. Уфа, 2010. 268 с.
13. Пешкова, Н. П. «Контртекст» реципиента при понимании сообщений информирующего типа // Языковое бытие человека и этноса: когнитивный и психолингвистический аспекты : материалы междунар. школы-семинара V Березинские чтения. М., 2011. С. 165-171.
14. Пешкова, Н. П. Психолингвистическая интерактивная модель понимания текста (на материале текстов различных типов // Вестн. Том. гос. ун-та. 2013. № 5 (25). Филология. С.48-54.
15. Розов, М. А. О соотношении естественнонаучного и гуманитарного познания (проблема методологического изоморфизма) // Наука глазами гуманитария / отв. ред. В. А. Лекторский. М., 2005. С. 23-59.
16. Солсо, Р. Л Когнитивная психология. М., 1996. 589 с.
