CC BY
9
Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2023.
№ 71. С. 128-137.
Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology and Political Science. 2023. 71. pp. 128-137.
Научная статья
УДК 101.01+165.04
doi: 10.17223/1998863Х/71/13
ПРОБЛЕМЫ ОСМЫСЛЕНИЯ СЛОЖНОСТИ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ ФИЛОСОФИИ
Павел Валерьевич Ополев
Омский государственный технический университет, Омск, Россия, pvo-sinergetica@rambler. ru
Аннотация. Предлагается осмысление базовых проблем формирования дискурса о сложном. Выявлены метафизическая, аналитическая, системная, синергетическая, сетевая, социокультурная, антропокультурная модели концептуализации сложности. В отечественных и зарубежных исследованиях отмечается полисемантичность феномена сложности, намечаются схожие стратегии экспликации сложности. Отечественные исследования сложности уделяют больше внимание онтологизации данного феномена, а зарубежные чаще обращают внимание на необходимость интеграции дискурса о сложном в научные исследования.
Ключевые слова: науки о сложном, простота, сложностность, сложность, философия сложности.
Для цитирования: Ополев П.В. Проблемы осмысления сложности в отечественной и зарубежной философии // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2023. № 71. С. 128-137. doi: 10.17223/1998863Х/71/13
Original article
PROBLEMS OF COMPREHENDING COMPLEXITY IN DOMESTIC AND FOREIGN PHILOSOPHY
Pavel V. Opolev
Omsk State Technical University, Omsk, Russian Federation, pvo-sinergetica@rambler. ru
Abstract. Complexity sets the subject perspective of many modern works in various fields of knowledge: from biology, ecology and programming, to theology and medicine. This paper offers an understanding of the basic problems of the formation of a discourse about the complex, identifying the features of the conceptualization of complexity in domestic and foreign philosophy. Domestic and foreign studies of complexity come to the conclusion that complexity is poorly amenable to conceptual representation. Complexity can be understood as an epiphenomenon, a kind of worldview, a meta-principle, an aggregate, a problem requiring a solution. "Growth points" of ideas about complexity, which can be described as a kind of model of its conceptualization, have been found. Metaphysical, analytical, systemic, synergetic, network, socio-cultural, anthropocultural models of conceptualization of complexity can be distinguished. Such typologization is complementary; it reflects some features in the explication of complexity, which takes place within the framework of modern research. Domestic and foreign thinkers pose similar questions about the nature of complexity. Both in domestic and foreign studies, the polysemanticism of the phenomenon of complexity is noted, similar strategies of explication of complexity are outlined, its types and forms of representation are distinguished. Both domestic and foreign traditions of complexity research pay special attention to the systemic characteristics of complexity, its heuristic value for understanding socio-cultural transformations is noted. The heuristic value
© П.В. Ополев, 2023
of postmodernism and structuralism in understanding complex systems of very different nature is noted. Domestic studies of complexity pay more attention to the ontologization of this phenomenon, its metaphysical features, while foreign studies more often pay attention to the problems of integrating complexity into scientific research.
Keywords: sciences of complexity, simplicity, perplexity, complexity, philosophy of complexity
For citation: Opolev, P.V. (2023) Problems of comprehending complexity in domestic and foreign philosophy. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filosofya Sotsiologiya. Politologiya - Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology and Political Science. 71. pp. 128-137. (In Russian). doi: 10.17223/1998863Х/71/13
Современные отечественные и зарубежные исследователи активно обращаются к изучению феномена сложности, усматривая в нем парадигмаль-ный сдвиг в научном мышлении. Концептуализация сложности в рамках современной философии оказывается, с одной стороны, связана с развитием науки, а с другой - с процессами социокультурной трансформации. Ряд исследователей (например, В.И. Аршинов, Я.И. Свирский) полагают, что пост-неклассическая парадигма есть парадигма сложностности с такими атрибутами, как синергийность, самоорганизация, нелинейность, наблюдаемость, коммуникативность и др. [1. С. 23].
В работе мы предлагаем обратить внимание на трудности определения феномена сложности через призму работ зарубежных и отечественных исследователей. Очевидно, что охватить все многообразие исследований (как и проблем в изучении сложности) не представляется возможным, поэтому мы сконцентрируем внимание на некоторых наиболее значимых моментах в изучении сложности. В работе мы обозначим комплиментарные тенденции в познании сложности, трудности формирования дискурса о сложном на материале отечественных и зарубежных исследований.
Классическая наука, по мысли И. Пригожина, «отрицала становление и многообразие природы» [2. С. 377]. Идеал сложности современной науки требует недекартовской эпистемологии. Переход к темпоральности и множественности способствует переосмыслению природы многообразия, онтологического статуса неопределенности. Как замечает Л. Моран-Бельтран, теория сложности выступает как критика сложившейся западной рациональности, эпистемологической установки, направленной на упрощение [3]. Вместе с тем принцип простоты, механицизм и атомизм по-прежнему играют особую методологическую роль в науке и философии. Некоторые современные ученые по-прежнему уповают на то, что рано или поздно все-таки обнаружатся математически сформулированные «законы сложности».
Простая картина мира не согласуется с видимым многообразием вещей и процессов. В некоторых случаях цель исследования сложности видится в том, чтобы раскрыть простые правила, которые обусловливают сложность природных явлений. Простота рассматривается как онтологическая основа сложности. Как подметил Ю.В. Хен, «механика природных процессов не должна быть слишком сложной, иначе она не будет работать» [4. С. 270]. На фоне интереса к сложности мы наблюдаем нарастание критики упрощающих идеологий, поиск методологических стратегий, охватывающих многообразие действительности. Возникает необходимость посмотреть на сложность не как предикат многообразия, а как самостоятельную категорию.
Отечественные и зарубежные исследователи сложности приходят к выводу о том, что сложность слабо поддается концептуальному представлению. Семантический анализ понятия «сложность» показывает, что данный термин следует относить к явлениями или объектам, состоящим из множества связанных элементов, формирующих целое. Сложность также охватывает многообразие когнитивных ситуаций, в которые оказывается погружен познающий субъект. Вследствии этого можно выделить онтологическую и эпистемологическую сторону вопроса о статусе сложности. В действительности эти два ракурса оказываются взаимодополнительными: вопрос о статусе сложности поднимает вопрос о статусе мышления, которое обращено к многообразию. В этом отношении мы согласны с мыслью М.А. Петрова о том, что «концепт сложности, содержание которого обращено ко взаимосвязи единства и множественности, предполагает целостное понимание онтологических и гносеологических аспектов в их взаимной детерминации» [5. С. 46].
Является ли сложность мировоззрением, метапринципом, проблемой, требующей решения или следствием ограниченности нашего познавательного инструментария? Ускользающая природа сложности вынуждает начинать с указания на то, что будет пониматься под «сложностью». Большинство исследователей сложности признает, что многообразие оказывается естественным образом присуще действительности. В общем-то очевидное для здравого смысла обстоятельство о том, что «мир определенным образом сложен», обрастает множеством вопросов, которые нуждаются в последовательном обсуждении со стороны ученых и философов: существует ли единое природное явление под названием «сложность», возможно ли охватить сложность без ее агрега-тивной интерпретации, существует ли один вид сложности для всех наук или сложность оказывается специфичной для каждой предметной области?
Пролиферация интерпретаций сложности, ее метафоризация, активное использование разного рода метафизических аналогий в итоге порождают причудливый калейдоскоп (а то и вовсе нагромождение) определений сложности. Многие исследователи отмечают отсутствие общезначимого определения сложности, используют конкретные примеры для обозначения того, что представляет из себя сложность. Вместе с тем поиск стратегий осмысления сложности характеризует как отечественные, так и зарубежные исследования. По мысли В.М. Розина, существует несколько ключевых подходов к преодолению сложности: создание «метаонтологических» принципов описания сложности, использование системного подхода, методологическая стратегия, стратегия переосмысления сложности через понятие «реальность» [6]. Можно сказать, что сложность (впрочем, как и простота) никогда не бывает нам дана как таковая, представляя теоретический конструкт, эпистему (М. Фуко), отражающую особенности культуры, достижения в области науки и философии.
Ряд исследователей обоснованно утверждают, что при отсутствии правильной постановки вопроса, существует опасность утраты эвристической значимости понятия «сложность» для современной науки и философии. Как замечает А.В. Думов, «от поиска языковых средств для конструирования метафизики сложности и ответа на вопрос: „Что такое сложность?" необходимо перейти к исследованию того, почему нечто обозначается как сложное». [7. С. 100]. Философ В.М. Розин в познании сложности предлагает осуществить
рефлексивный поворот: «...от уяснения этих феноменов перейти к реконструкции и анализу тех процедур мышления и деятельности, в которых данные явление или объект были созданы и формировались» [6. С. 35]. Действительно, достаточно часто понятие «сложность» оказывается эпифеноменом, используется исключительно в качестве «вывески». В этом ракурсе сложность можно было бы назвать «модусом» или «атрибутом» многообразия (в зависимости от метафизического ракурса).
В 1975 г. профессор американского университета Ч.У. Черчмен выступил с докладом «Философия сложности (управление сложностью)», в котором с позиций эпистемологии, онтологии и этики предпринял попытки сформулировать философский подход к жизни в сложном мире [8]. Немецкий мыслитель Р. Йохум в работе «Философия сложности. Новые подходы», опубликованной в 1998 г., отмечает, что «сложность» становится модным словом [9]. В рамках отечественной философии проблема сложности долгое время существовала в рамках материалистической диалектики, исследований системного подхода. Интерес к проблемам сложности в зарубежных исследованиях также хронологически совпадает со всплеском интереса к междисциплинарным аспектам синергетики в отечественной философии.
Понятие «сложность» активно используется в качестве неотъемлемого элемента синергетической картины мира и концепций универсального эволюционизма. Развитие концепций синергетического типа позволило рассмотреть сложность как имманентное свойство материальных и идеальных систем самой разной природы. В работе Д. Лидмана, К. Визнера, Д. Ламберта «Что такое сложная система?» предлагается осмысление феномена сложности с позиции системогенеза: сложность указывает на наличие вариативной структуры, чувствительность к начальным условиям, невозможность точного описания обратных связей и отсутствие централизованного контроля [10].
Феномен сложности имеет междисциплинарную природу, его невозможно (да и, в общем-то, не нужно) локализовать в рамках отдельной науки. Вместе с тем попытки монополизировать понятие «сложность» со стороны естествознания мы не разделяем. Было бы некорректно полагать, что феномен сложности рождается исключительно из развития наук о природе, из расширения возможностей к ее формализации в математике, активному использованию возможностей компьютинга в процессе моделирования систем разной природы. Безусловно, развитие естествознания, компьютинга оказало существенное воздействие на перспективы концептуализации феномена сложности в современной науке, что позволило перейти от «интуитивного» ощущения сложности к ее воплощению в информационных моделях. Мы разделяем мысль зарубежного исследователя Д. Сараха о том, что сложность была частью социально-гуманитарного знания задолго до того момента, как был сформулирован категориальный аппарат «теорий сложности» [11]. Кроме того, следует признать, что сложность есть также и феномен культуры, который требует всестороннего изучения в рамках философии. Отечественный философ И.С. Утробин подмечает, что «„сложность" становится важнейшим реальным фрагментом культуры» [12. С. 5].
Ряд зарубежных исследователей полагают, что складывающаяся ситуация бросает вызов «гегемонии инструментальной эпистемологии Запада», знаменует собой «трансформацию цивилизационной перспективы» [3].
Сложность указывает путь к парадигме новой науки, основанной на признании трансдисциплинарных системных связей, а «кроссфертилизация» наук становится условием возможности становления идеала научной рациональности нового типа. На фоне интереса к феномену «сложного» происходит формирование теорий сложности («complexity theory»). По мысли С. Митчел, «современная наука обращается к изучению сложности как к важнейшему инструменту для понимания природы и границ многообразия» [13]. Испанский философ Х. Иварс замечает, что «науки о сложности» обозначают «объединение в одной области различных научных дисциплин, технологий, концепций и авторских стилей» [14]. Зарубежный исследователь Д.Р. Вайнбаум отмечает, что «зарождающаяся наука о сложности далеко не просто еще одна область научных исследований; это скорее парадигмальный сдвиг в научном мышлении и лежащих в его основе философских принципах» [15. С. 322].
Проблематика сложности способствует междисциплинарному синтезу, трансдисциплинарному диалогу между философией и наукой. Последовательная дифференциация научных дисциплин становится фактором, способствующим многообразию: множеству онтологий и познавательных стратегий. Многомерность начинает рассматриваться как «парадигмальный тренд», «мировоззренческая установка», которая не может быть сведена к простой сумме составляющих ее элементов. Многомерность требует создания онтологии, которая позволяет мыслить сложное без редукции к простому.
В работах Э. Морена, одного из основоположников парадигмального подхода к сложности, утверждается недостаточность аналитического подхода к рассматриваемому феномену сложности. Сложность охватывает объекты, которые не могут быть редуцированы. Как подчеркивает Г. Лубсер, такие сложные системы, как мозг, язык, социум, не могут быть описаны как аргега-тивная совокупность элементов и требуют учитывать обратные связи и отношения между этими элементами [16. С. 683]. В результате в науке и философии происходит формирование новых категориально-понятийных структур, адекватных «сложностному» представлению о действительности.
Эвристический потенциал в исследовании сложности в рамках аналитической традиции еще не реализован. Ряд представителей зарубежной философии утверждают, что эпистемическая концепция сложности оказывается вполне совместимой с аналитическим подходом. Как отмечает Г.С. Сантос, «предполагается не то, что существует множество миров, а то, что существует множество верных способов анализа нашего мира, индивидуализации множества объектов и процессов» [17]. Возникает необходимость поиска контекстуальных познавательных стратегий, которые, учитывая сложность действительности, представляют собой альтернативу классическому редукционизму и элементаризму.
В отечественных и зарубежных исследованиях особое внимание уделяется общей теории систем, которая рассматривается как к ключ познанию сложности. По мысли Д.Р. Вайнбаума, «теория систем обеспечивает наиболее эффективную парадигму в работе со сложностью» [15. С. 284]. Со стороны философии «дух сложности», по мысли П. Сильерса [18], Д. Спуррета [19], наиболее полно оказывается представлен в рамках философии постмодернизма. Действительно, установка постмодернизма на субстанциональный плюрализм, множественность и трансверсальность коррелирует с идеями па-
радигмы сложности. Идеи смешения, запутанности, образ корневища получают осмысление в рамках постмодернизма и постструктурализма. Метафора сети, понятия «ризома», «ассамбляж» рассматриваются как структурообра-зуюший фактор, средства описания социокультурного многообразия, способ наметить стратегии мышления, направленные на сложность.
Вопрос о прикладной значимости философии сложности также активно обсуждается. В зарубежных исследованиях намечается тенденция перехода от идей онтологизации сложности к рассмотрению ее прикладного и методологического значения. Ряд современных зарубежных исследователей сложности активно используют концепт сложности в развитии логистики, теории управления, социальных науках и образовании. Зарубежный исследователь К. Мальдонадо справедливо отмечает, что системы, включающие человека, следует относить к наиболее сложным [20. С. 29]. В исследовании К. Маль-донадо предметом изучения становится сложность социальных систем, для которых сложность является не одним из атрибутов, а формой репрезентации, разворачивающейся во времени сложности. Автор предлагает переместить акцент с вопроса о природе сложности к проблемам ее образования. В работе Р.Х.А. Пилото [21] сложность рассматривается как особый способ мышления о бытии социальных и человеческих систем, предлагается новое дисциплинарное направление науки о сложности - комплексология. Ком-плексология позиционируется автором в качестве рефлексивной эпистемологии взаимосвязи человекомерных и социальных систем.
Зарубежные исследователи активно интегрируют «теории сложности» в образовательный процесс, используют инструментарий становящихся «наук о сложном» для решения практических задач, достижения междисциплинарного синтеза в исследовании взаимосвязи природных, социальных и культурных систем. Согласимся с мыслью А.В. Думова и В.И. Кудашова о том, что «рефлексия сложности может рассматриваться в качестве одного из путей актуализации философии образования» [22. С. 31]. К сожалению, по большей части образ университета как «трансдисциплинарного проекта» декларируется, но не находит своего фактического воплощения в рамках действительности российского образования.
Современность все чаще описывается эпитетом «сверхсложная»: многомерная, турбулентная, неопределенная, балансирующая на краю хаоса. По мысли Р. Барнетта, «сверхсложность» становится неотъемлемым атрибутом современного мира [23]. Отечественные и зарубежные исследования сложности предлагают нам богатую палитру моделей ее концептуализации, которые условно можно называть своеобразными «точками роста». Мы предлагаем выделять метафизическую, аналитическую, системную, синергетическую, сетевую, социокультурную, антропокультурную модели концептуализации сложности. Подобная типологизация отражает как особенности в экспликации сложности, которая имеет место в рамках современных исследований, так и «точки роста» дискурса о сложном.
Принято считать, что одними из первых, кто заговорил о недостатках классической редукционистской методологической программы, были биологи, медики и химики. Однако рассуждая о сложности, не представляется возможным игнорировать ее метафизические основания, связь сложностного представления о действительности с системным подходом и культурой в це-
лом. В рассуждениях о сложности оказывается трудно отбросить метафизический вопрос: является ли мир в своей основе простым или бесконечно сложным? Можно ли дать «внесистемную» интерпретацию сложности, ведь со сложностью-многообразием человек знакомится раньше, чем с системами? Для актуализации проблематики сложности необходим определенный уровень «сложности», дифференцированности человеческого сознания, который оказывается возможным только в рамках «сложной» культуры. Сложность культуры, в свою очередь, не может быть удовлетворительно понята вне ее антропных характеристик. Как отмечает член австралийской академии наук И. Энг, осознание сложности является «важной частью мирового культурного опыта» [24. С. 779]. Углубление этого опыта - это также понимание антропологической сложности, перспектив гуманитарного прогресса.
В спектр рассуждений о сложности оказываются включенными самые разнообразные дискурсы, ориентированные на объективные или же субъективные, агрегативные и эмерджентные характеристики сложности [25]. В рамках данной работы мы наметили некоторые общие проблемы концептуализации сложности в отечественной и зарубежной философии. Прорабатывая материал, мы встретили как попытки осознанного отказа от упрощения, так и попытки примирить сложность с аналитическим подходом. Сложность выступает и как мировоззрение, метапринцип, и как вызов, проблема, требующая решения. Отечественные и зарубежные исследователи повсеместно отмечают трудности концептуализации феномена сложности, необходимость ее типологизации, обнаруживают общие вопросы и схожие варианты их решения. В ряде случаев предлагается от вопроса «что есть сложность?» перейти к вопросу «как получается нечто, называемое сложным?». Намечаются как субстанциональные, так и акцидентальные характеристики сложности. Современные исследования сложности в рамках отечественной и зарубежной философии осуществляются в рамках активного использования системного, сетевого подходов, синергетики и подчеркивают значимость философии постмодернизма, постструктурализма в осмыслении перманентной социокультурной сложности. Обращает на себя внимание тот факт, что отечественные исследования сложность чаще рассматривают как своего рода ме-тапринцип, уделяют больше внимания онтологизации феномена сложности. Зарубежные исследования в большей степени оказываются ориентированным на эпистемологию конструктивизма, интеграцию дискурса о сложном в научные исследования.
Список источников
1. Аршинов В.И., Свирский Я.И. На пути к коммуникативно-рекурсивной модели Вселенной // Философия науки. Вып. 16: Философия науки и техники. М. : ИФ РАН, 2011. С. 3-33.
2. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой : пер. с англ. / общ. ред. В.И. Аршинова, Ю.Л. Климонтовича и Ю.В. Сачкова. М. : Прогресс, 1986. 432 с.
3. Morán-Beltrán L.E. De la teoría de la complejidad a la filosofía intercultural: hacia un nuevo saber // Revista de Filosofía. 2006. Vol. 24, № 52 (1). URL: http://ve.scielo.org/scielo.php?script= sci_arttext&pid=S0798-11712006000100004 (accessed: 14.04.2022)
4. Хен Ю.В. О сложности живой природы и простоте теорий // Философия науки и техники. 2013. № 1 (18). С. 265-277.
5. Петров М.А. Понятие информации и феномен сложности: количественные и качественные аспекты // Сложные системы: целостность, иерархия, идентичность / Сибирский федеральный университет, Гуманитарный институт. Красноярск : СФУ, 2020. 203 с.
6. Розин В.М. Пролегомены к анализу различных типов реальности в контексте концепций множественности // Сложностность и проблема единства знания. Вып. 2: Множественность реальностей в сложностном мире / Рос. акад. наук, Ин-т философии; И.А. Герасимова, М.Р. Бургете Аяла, Л.П. Киященко, В.М. Розин. М. : ИФ РАН, 2019. С. 17-95.
7. Думов А.В. Концептуализация сложности и аналитическая философия // Вестник Самарского государственного технического университета. Серия: Философия. 2021. Т. 3, № 3. С. 93-102.
8. Churchman C. W. A Philosophy for Complexity // PSU Library Special Collection and University Archives Oregon Public Speakers Collection. URL: http://archives.pdx.edu/ds/psu/11372 (accessed: 14.04.2022).
9. Jochum R. Die Philosophie der Komplexität. Neuere Ansätze // Internet-Zeitschrift für Kulturwissenschaften. 1998. № 4. URL: https://www.inst.at/trans/4Nr/jochum.htm (Дата обращения 14.04.2022).
10. Ladyman J., Lambert J., WiesnerK. What is a complex system? // European Journal for Philosophy of Science. 2013. Vol. 3, № 1. P. 33-67.
11. Sarah J. Culture and Complexity: Graffiti on a San Francisco Streetscape // Media culture Journal. 2007. Vol. 10, № 3. URL: http://journal.media-culture.org.au/0706/07-james.php (accessed: 27.07.2019).
12. Утробин И.С. Категория сложности в современной теории развития : автореф. дис. ... д-ра философ. наук. Пермь, 1993. 40 с.
13. Mitchell S.D. Integrative Pluralism // Biology & Philosophy. 2002. № 17 (1). P. 55-70.
14. Ivars J. El secuestro de la Complejidad y el Gran Relato Progresista // El rumor de las ulti-tudes. URL: https://www.elsaltodiario.com/el-rumor-de-las-multitudes/el-secuestro-de-la-complejidad-y-el-gran-relato-progresista (accessed: 14.04.2022).
15. Weinbaum D.R. Complexity and the philosophy of becoming // Foundations of Science. 2015. № 20 (3). P. 283-322.
16. Loubser G. A common pursuit: Paul Cilliers' and Wentzel van Huyssteen's epistemic attitudes // Nederduitse Gereformeerde Teologiese Tydskrif. 2013. Vol. 54 (1-2). P. 1-13 URL: https://www.researchgate.net/publication/276082488_A_common_pursuit_Paul_Cilliers%27_and_We ntzel_van_Huyssteen%27s_epistemic_attitudes (accessed: 14.04.2022).
17. Santos G.C. Philosophy and Complexity // Foundations of Science. 2013. 2013. Vol. 18, P. 681-686.
18. Cilliers P. Complexity and postmodernism. Understanding complex systems London. 1998.
168 p.
19. Spurrett D. Complexity and/or Post-modernism? // South African Journal of Philosophy. 2014. № 18 (2). P. 258-274.
20. Маldonado C.E. Complejidad de las ciencias sociales. Y de las otras ciencias y disciplinas, Bogotá, D.C. Colombia, 2016. 304 p.
21. Пилото Х.А.Р. Социальная человеческая комплексология как дисциплинарное направление парадигмы сложности (эпистемологические и методологические основания) : дис. ... канд. филос. наук. Казань. 2021. 156 с.
22. Думов А.В., Кудашов В.И. Идея сложности и современная метафизика образования // Профессиональное образование в современном мире. 2021. Т. 11, № 2. С. 24-32.
23. Барнетт Р. Осмысление университета // Alma Mater. Вестник высшей школы. 2008. № 6. С. 46-57.
24. Ang I. Navigating complexity: From cultural critique to cultural intelligence // Continuum: Journal of Media & Cultural Studies. 2011. Vol. 25, № 6. P. 779-794.
25. Ополев П.В. Проблемы концептуализации сложности в науке и философии // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2019. № 48. С. 15-23.
References
1. Arshinov, V.I. & Svirskiy, Ya.I. (2011) Na puti k kommunikativno-rekursivnoy modeli Vselennoy [On the way to a communicative-recursive model of the Universe]. In: Filosofiya nauki [Philosophy of Science]. Vol. 16. Moscow: IF RAS. pp. 3-33.
2. Prigozhin, I. & Stengers, I. (1986) Poryadok iz khaosa: Novyy dialog cheloveka s prirodoy [Order out of chaos: A new dialogue between man and nature]. Translated from English by V.I. Arshinov, Yu.L. Klimontovich, Yu.V. Sachkov. Moscow: Progress.
3. Morán-Beltrán, L.E. (2006) De la teoría de la complejidad a la filosofía intercultural: hacia un nuevo saber. Revista de Filosofía. 52(1). [Online] Available from:: http://ve.scielo.org/scie-lo.php?script= sci_arttext&pid=S0798-11712006000100004 (Accessed: 14th April 2022)
4. Khen, Yu.V. (2013) O slozhnosti zhivoy prirody i prostote teoriy [On the complexity of living nature and the simplicity of theories]. Filosofiya nauki i tekhni-ki. 1(18). pp. 265-277.
5. Petrov, M.A. (2020) Ponyatie informatsii i fenomen slozhnosti: kolichestvennye i kachestven-nye aspekty [The concept of information and the phenomenon of complexity: Quantitative and qualitative aspects]. In: Slozhnye sistemy: tselostnost', ierarkhiya, identichnost' [Complex Systems: Integrity, Hierarchy, Identity]. Krasnoyarsk: SFU.
6. Rozin, V.M. (2019) Prolegomeny k analizu razlichnykh tipov real'nosti v kontekste kontseptsiy mnozhestvennosti [Prolegomena to the analysis of different types of reality in the context of the concepts of plurality]. In: Gerasimova, I.A., Burgete Ayala, M.R., Kiyashchenko, L.P. & Rozin, V.M. Slozhnostnost' i problema edinstva znaniya [Complexity and the Problem of the Unity of Knowledge]. Vol. 2. Moscow: IF RAS. pp. 17-95.
7. Dumov, A.V. (2021) Kontseptualizatsiya slozhnosti i analiticheskaya filosofiya [Conceptualization of complexity and analytical philosophy]. Vestnik Samarskogo Gosudarstvennogo Tekhnicheskogo Universiteta. SeriyaFilosofiya. 3(3). pp. 93-102.
8. Churchman, C.W. (n.d.) A Philosophy for Complexity. PSU Library Special Collection and University Archives Oregon Public Speakers Collection. [Online] Available from: http://archives.pdx.edu/ds/psu/11372 (Accessed: 14th April 2022).
9. Jochum, R. (1998) Die Philosophie der Komplexität. Neuere Ansätze. Internet-Zeitschrift für Kulturwissenschaften. 4. [Online] Available from: https://www.inst.at/trans/4Nr/jochum.htm (Accessed: 14th April 2022).
10. Ladyman, J., Lambert, J. & Wiesner, K. (2013) What is a complex system? European Journal for Philosophy of Science. 3(1). pp. 33-67.
11. Sarah, J. (2007) Culture and Complexity: Graffiti on a San Francisco Streetscape. Media Culture Journal. 10(3). [Online] Available from: http://journal.media-culture.org.au/0706/07-james.php (Accessed: 27th July 2019)
12. Utrobin, I.S. (1993) Kategoriya slozhnosti v sovremennoy teorii razvitiya [The category of complexity in the modern theory of development]. Abstract of Philosophy Dr. Diss. Perm.
13. Mitchell, S.D. (2002) Integrative Pluralism. Biology & Philosophy. 17(1). pp. 55-70.
14. Ivars, J. (n.d.) El secuestro de la Complejidad y el Gran Relato Progresista. [Online] Available from: https://www.elsaltodiario.com/el-rumor-de-las-multitudes/el-secuestro-de-la-complejidad-y-el-gran-relato-progresista (Accessed: 14th April 2022).
15. Weinbaum, D.R. (2015) Complexity and the philosophy of becoming. Foundations of Science. 20(3). pp. 283-322.
16. Loubser, G. (2013) A common pursuit: Paul Cilliers' and Wentzel van Huyssteen's epistemic attitudes. Nederduitse Gereformeerde Teologiese Tydskrif. 54(1-2). pp. 1-13 [Online] Available from: https://www.researchgate.net/publication/276082488_A_common_pursuit_Paul_Cilliers%27_and_We ntzel_van_Huyssteen%27s_epistemic_attitudes (Accessed: 14th April 2022).
17. Santos, G.C. (2013) Philosophy and Complexity. Foundations of Science. 18. pp. 681-686.
18. Cilliers, P. (1998) Complexity and postmodernism. Understanding complex systems. London:
[s.n.].
19. Spurrett, D. (2014) Complexity and/or Post-modernism? South African Journal of Philosophy. 18(2). pp. 258-274.
20. Maldonado, C.E. (2016) Complejidad de las ciencias sociales. Y de las otras ciencias y disciplinas. Bogotá, D.C. Colombia: [s.n.].
21. Piloto, Kh.A.R. (2021) Sotsial'naya chelovecheskaya kompleksologiya kak distsiplinarnoe napravlenie paradigmy slozhnosti (epistemologicheskie i metodologicheskie osnovaniya) [Social human complexology as a disciplinary direction of the complexity paradigm (epistemological and methodological foundations)]. Philosophy Cand. Diss. Kazan.
22. Dumov, A.V. & Kudashov, V.I. (2021) Ideya slozhnosti i sovremennaya metafizika obrazovaniya [The idea of complexity and modern metaphysics of education]. Professional'noe obrazovanie v sovremennom mire. 11(2). pp. 24-32.
23. Barnett, R. (2008) Osmyslenie universiteta [Making sense of the university]. Alma Mater. Vestnik vysshey shkoly. 6. pp. 46-57.
24. Ang, I. (2011) Navigating complexity: From cultural critique to cultural intelligence. Continuum: Journal of Media & Cultural Studies. 25(6). pp. 779-794.
25. Opolev, P.V. (2019) Problems of conceptualization in the philosophy and science of complexity. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filosofiya. Sotsiologiya. Politologiya -
Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology and Political Science. 48. pp. 15-23. (In Russian). DOI: 10.17223/1998863X/48/2
Сведения об авторе:
Ополев П.В. - кандидат философских наук, доцент, доцент кафедры «История, философия и социальные коммуникации» Омского государственного технического университета (ОмГТУ) (Омск, Россия). E-mail: pvo-sinergetica@rambler.ru
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author:
Opolev P.V. - Candidate of Philos. Associate Professor, Associate Professor of History, Philosophy and Social Communications Department, Omsk State Technical University (OmSTU) (Omsk, Russian Federation). E-mail: pvo-sinergetica@rambler.ru
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 28.05.2022; одобрена после рецензирования 22.11.2022; принята к публикации 21.02.2023
The article was submitted 28.05.2022; approved after reviewing 22.11.2022; accepted for publication 21.02.2023
