CC BY
90
ПРОБЛЕМЫ НЕОКАНТИАНСТВА В РОССИИ КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX в.: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИСТОКИ И ЭВОЛЮЦИЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ
В. П. СКВОРЦОВ
Представленное исследование посвящено анализу становления неокантианской концепции в трудах российских правоведов XIX - начала XX в. Рассматриваются основные исследовательские подходы, и определяется их влияние на формирование современной правовой традиции.
Ключевые слова неокантианство, правовая доктрина, научное течение, русский либерализм, научные постулаты.
Современная правовая действительность обуславливает особый интерес к правовому наследию предшествующих поколений, что позволяет восстановить преемственность между правовой наукой сегодняшнего дня и величайшими научными традициями России конца XIX - начала XX в. Неординарность данного периода определяется уникальным характером правовой науки того времени. Стремление сочетать достижения европейской юриспруденции и особенности российской правовой действительности представили миру самобытные исследовательские подходы, особое место среди которых занимает неокантианское направление.
Преданное забвению данное учение лишь спустя десятки лет позволит современным правоведам, отрешившись от эфемерных догматов признать необходимость внимательного анализа теоретико-прикладного опыта русского либерализма в целом и его неокантианского направления в частности.
Обращаясь к обоснованию актуальности неокантианского направления в российской науке права, следует обратить внимание на исследовательскую позицию А. С. Богомолова, утверждавшего, что сам факт восприятия и использования человеком иного времени, иной исторической эпохи, идеи, сформулированная мыслителем прошлого, настоятельно требует пересмотра ее с тем, чтобы она могла стать частью идейного комплекса, способного отвечать настоятельным потребностям настоящего времени [2].
При этом исследователь отмечает то обстоятельство, что анализ системы Канта как целого, в той ее «прекрасной гармонии», которая возникла из противоположных стремлений ее гениаль-
ного автора и обусловила колоссальный творческий потенциал системы, обнаруживает логическую необходимость выйти за ее пределы [2, с. 8].
Иными словами, современность выработанного Кантом и его последователями научного подхода заключается в специфической способности доктрины И. Канта «отвечать настоятельным потребностям настоящего времени» и заключать в себе определенную подсказку [4].
Стремясь определить основы данного научного течения, следует обратить внимание на необходимость учитывать двойной смысл термина «неокантианство», сложившийся в отечественной науке. В частности в исследованиях А. И. Абрамова конкретизируется тот факт, что с одной стороны, неокантианством можно назвать философские учения, обращающиеся в ХХ в. к системе великого мыслителя XVIII в. С другой стороны, неокантианством правомерно почитать следование философским принципам одной из основных немецких школ неокантианства (баденской и марбургской)» [1].
В этой связи в правовой науке бытует мнение о необходимости позиционирования последователей и продолжателей философско-правового учения Канта как кантианцев. В свою очередь к собственно неокантианцам следует отнести группы мыслителей, объединившихся вокруг журнала «Логос» и научного издания «Капйапа», серии книг, задуманных как руководство к изучению философии Канта. Среди них - представители Баденской и Марбургской школ на русской почве.
Наряду с выше изложенным, следует указать на существование исследовательской позиции, в соответствии с которой следующие за Кантом учения представляют собой всякое полу-, пост-,
нео- и даже постнео-, но никак не собственно кантианство. При этом версий того, каким является подлинное кантианство, насчитывается такое множество, что впору, по аналогии с утверждением А. Н. Уайтхеда относительно роли Платона в европейской философии, заявить: «Все современное философствование - это те или иные комментарии к Канту» [3].
Основанное на принципах строгой научности неокантианское течение с большим трудом пробивало себе дорогу в российской науке. Однако влияние неокантианства усматривается в самом широком спектре теорий и учений, пышным цветом расцветших на почве российской действительности рубежа двух столетий.
С начала XIX в. появляются многочисленные исследования, посвященные личности и отдельным идеям И. Канта, издаются переводы его произведений, комментарии и критический разбор его работ.
Сформулированные Кантом постулаты нашли свое отражение в социально-государственных проектах Сперанского, в лекциях русских профессоров Давыдова и Павлова, в многотомных курсах по философии права Редкина. О Канте спорили в кружках западников и славянофилах. Ссылки на Канта имеются в трудах Чаадаева, Герцена, Станкевича и Бакунина. К центральным принципам кантианства обращается П. Флоренский. Нет практически ни одного более или менее знаменитого философа России на рубеже ХК и ХХ вв., который не выразил бы своего отношения к Канту [12].
Новый взрыв интереса в Канту произошел в России на рубеже ХК и ХХ вв. в связи с развитием «неокантианства», представителями которого в России были А. И. Введенский, С. И. Гессен, Г. Д. Гурвич, И. И. Лапшин, П. И. Новгородцев, Ф. А. Степун, П. Б. Струве, Г. И. Челпанов, Б. В. Яковенко, и другие.
Так, в середине 90-х гг. XIX в. идеи неокантианства были восприняты представителями «легального марксизма» - Н. А. Бердяевым, С. Н. Булгаковым, П. Струве, М. И. Туган-Барановским, однако развитие взглядов этих мыслителей шло в дальнейшем не в неокантианском русле.
Примечательно в этой связи замечание Е. Н. Трубецкого, который писал о поразительном феномене российских правоведов и философов XIX-XX вв., критикующих и даже отвергающих И. Канта, но, однако же, периодически к нему возвращающихся [11].
Подобное утверждение отчетливо проявляется в том, что судьба философско-правовой кон-
цепции И. Канта в России всегда вызывала существенный исследовательский интерес. Эту проблему затрагивали практически все историки и философы права России.
Особым образом относились к неокантианцам марксисты, что объяснялось предпринятой Бернштейном и Каутским ревизией марксизма с позиций неокантианства.
Обосновывая подобное отношение, В. И. Ленин писал о том, что реакционная (неокантианская) критика Канта состоит в уничтожении начатков материализма у Канта, а именно, в уничтожении «вещи в себе», что, по его мнению, приводит к поповщине [7].
Однако следует учесть тот факт, что неокантианцы, оставаясь приверженцами Кантовой доктрины, уничтожали именно мистическую сторону у Канта, уничтожали всякие апелляции к богу, что в свое время тонко подметил Ф. Энгельс, назвав попытки воскрешения взглядов Канта неокантианцами «стыдливой манерой тайком протаскивать материализм, публично отрекаясь от него» [14].
После 1917 г. противостояние неокантианцев не только сохранилось, но и ужесточилось. Идейной основой для оценки неокантианства как реакционного, оппозиционного и, следовательно, вражеского учения послужила знаменитая дореволюционная ленинская работа «Материализм и эмпириокритицизм» [7, с. 232-236].
В обобщенном виде начался новый период в освоении Кантовского наследия, в России продолжалась публикация кантовских работ в новых переводах, выходили отдельные и статьи и даже монографии, однако почти все оценки учения Канта исходили из ленинской характеристики его взглядов как субъективного идеализма и агностицизма.
В трудах неокантианских ученых нашли свое отражение практически все основные проблемы юриспруденции, имевшие принципиальное значение для формирования правовых воззрений того времени. Такого рода обусловленность во многом объяснялась тем, что либеральные исследователи ставили своей задачей разработку теоретических основ ставшего тогда необходимым реформирования существовавшего государственного строя. В качестве одного из наиболее дискуссионных вопросов, рассмотренных ими и сохранивших свое значение и сегодня, следует выделить положения, посвященные государственной власти как определяющему элементу государства.
Формирование представленной научной позиции в определенной степени осуществлялось
под влиянием господствовавших в данный период воззрений, сводившихся к поиску основных источников права в самом обществе, что было свойственно для представителей неокантианства, как в России, так и за ее пределами. Подобные подходы, позволяющие характеризовать право в связи с условиями действительной жизни, делали возможным определение его самостоятельного значения среди других социальных норм.
Существенный вклад в формирование научного течения, провозгласившего «Назад, к Канту», был внесен В. И. Гессен, Б. А. Кистя-ковским, П. И. Новгородцевым, И. А. Покровским, Е. Н. и С. Н. Трубецкими.
Своеобразной отправной точкой в рассмотрении учения Б. А. Кистяковского о праве может служить утверждение о необходимости его не догматического, а творческого изучения. В этом контексте основная теоретическая задача представлялась исследователю в том, чтобы не только воспроизвести западные правовые модели, но и создать такое учение, которое бы объединило европейские концепции с социально-экономическими особенностями России. Объективно оценивая социально-политическую реальность начала века, правовед был вдохновлен мыслью о существовании общечеловеческих ценностей. Именно это, по его собственному выражению, объясняло в частности, обращение к концепции И. Канта, которая в свою очередь, подвергается в его учении значительной трансформации и приобретает совершенно иное звучание.
Сходные воззрения были свойственны концепциям, выработанным Ф. Ф. Кокошкиним, сводящимся к тому, что государство должно направлять свою деятельность не на индивидуальные интересы чиновников, а на общественные интересы, благо государства [6].
Исходя из учения Чичерина, во многом это объясняется тем, что человек по природе своей имеет личные эгоистические стремления, действуя в ущерб другим, что делает необходимым существование общественной власти. Однако последнее не уничтожает свободу человека. Человек в учении Чичерина предстает как свободное существо, и свобода его выражается именно в праве. При этом повиновение закону - вот первый признак гражданственности, первое условие свободы [13].
В русле подобных суждений правоведов отрицалась правильность научных концепций, сводящихся к неизменному поглощению личности в обществе, низведению человека до степени простого средства для общественных целей. С его по-
зиции, человеческое общежитие требует согласованной деятельности людей, именно это является целью, к которой стремиться каждое общество. Представленные положения нашли свое отражение в идеях одного из видных представителей неокантианства в России, Б. А. Кистяковского, видевшего истинные цели государства в осуществлении солидарных интересов людей [5].
Подобный подход, имеющий неокантианские истоки, был свойственен и исследовательской позиции Л. М. Родионова, полагавшего, что обеспечение личной свободы и неприкосновенности граждан является одним из высших достижений правового государства [9].
Такого рода положение является подтверждением того, что исходя из выработанных И. Кантом суждений, большинство российских правоведов дореволюционного периода, в частности, Б. А. Кистяковский, П. И. Новгородцев, Б. Н. Чичерин, сходились в одном: общественный интерес -благо - может признаваться исключительно в качестве высшей цели существования государства. В свою очередь, другой видный российский исследователь С. А. Муромцев представляет право в качестве системы общественных отношений, где правовые нормы должны развиваться как способ разрешения конфликтов между различными группами [8].
Иными словами, исследования представителей неокантианского направления в правовой науке, до сих пор остающиеся недооцененными, остаются лишь достоянием истории и философии права, а так же русской общественной мысли. По меткому выражении. А. К. Судакова, кантианство стало во многом симптомом развития новоевропейской культуры [10]. Обращая внимание на возрождение неокантианской проблематики и интереса к Канту, следует указать на приобщение российской науки, находящейся в своеобразной форме латентного сохранения традиций к общеевропейской правовой мысли.
Таким образом, анализ выработанной неокантианскими учеными правовой концепции, позволяет определить, что данное явление представляет собой не просто произвольное субъективное веление, а нечто объективное и самостоятельное, обладающее своей собственной природой, сущностью и спецификой, словом своими принципами. Такая трактовка характеризует попытки российских неокантианцев конца XIX - начала XX вв. в своих воззрениях совместить теоретические исследования права и государства с его практическим применением на благо общества и социального прогресса.
Литература
1. Абрамов А. И. О русском кантианстве и неокантианстве в журнале «Логос» // Кант и философия в России: сб. ст. М., 1994. С. 247.
2. Богомолов А. С. Введение // Кант и кантианцы. Критические очерки одной философской традиции. М., 1978. С. 6.
3. Браун К. Кант, Иммануил // Теологический энциклопедический словарь / под ред. У. Элвелла. М., 2003. С. 552.
4. Иванова И. И. Доктрина И. Канта: обеспече-
ние единства системы средствами религиозной проблематики // Общечеловеческое и национальное в философии: II междунар. науч.-практ. конф. КРСУ (27-28 мая 2004 г.): мат-лы выступлений / под общ. ред.
И. И. Ивановой. Бишкек, 2004. С. 74-83.
5. Кистяковский Б. А. Философия и социология права. СПб., 1998. С. 427.
6. Кокошкин Ф. Ф. Лекции по общему государственному праву. М., 1912.
7. Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм // Соч. Изд. 4-е. М., 1947. Т. 14. С. 269-270.
8. Муромцев С. А. Определение и основное разделение права. М., 1879. С. 122.
9. Родионов Л. М. Правовое государство. М., 1906.
10. Судаков А. К. Кантианство // Этика: Энциклопедический словарь. М., 2001. С. 203.
11. Трубецкой Е. Н. Метафизические предположения познания. Опыт преодоления Канта и кантианцев. М., 1917.
12. Филиппов Л. И. Неокантианство в России // Кант и кантианцы: Критические очерки одной философской традиции. М., 1978. С. 284.
13. Чичерин Б. Н. Несколько современных вопросов. М., 1862. С. 34.
14. Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии // Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. М., 1961. Т. 21. С. 284.
* * *
ISSUES OF NEO-KANTIANISM IN RUSSIAN AT THE CLOSE OF THE NINETEENTH AND AT THE BEGINNING OF TWENTIETH CENTURIES: THEORETICAL ORIGINS AND EVOLUTION OF REPRESENTATIONS
V. P. Skvortsov
This investigation is devoted to analysis of formation the neo-Kantianism conception in the works of Russian lawyers in nineteenth and at the beginning of twentieth century’s. The basic research methods are considered. Its influence on forming of a modern law traditions is determined.
Key words: neo-Kantianism, legal doctrine, scientific current, Russian liberalism, scientific postulates.
