CC BY
3Научная статья
УДК 323.1(091)(571.122):37
doi: 10.35266/2949-3463-2023-4-5
ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ И ОБРАЗОВАННОСТИ КОРЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ ЮГРЫ В ПАРТИЙНОЙ ДОКУМЕНТАЦИИ 1941-1944 ГГ.
Елена Владимировна Лешукова
Сургутский государственный университет, Сургут, Россия leshukova_ev@surgu. ru, https://orcid. org/0000-0001-5698-5898
Аннотация. Актуальность статьи обусловлена несколькими причинами: усилением научного интереса к региональной истории в экстремальных условиях Великой Отечественной войны, дискуссионным характером в постсоветской историографии оценок национальной политики первых десятилетий советской власти, а также сохраняющейся потребностью в изучении источниковой базы по данной проблеме. Цель статьи заключается в исследовании и осмыслении исторического опыта проведения национальной политики и создания региональной системы народного образования партийными органами Ханты-Мансийского национального округа в военное время. На основании анализа архивных документальных источников сформулированы выводы об острой нехватке руководящих национальных кадров и их низкой доле среди руководящих работников Югры по сравнению с другими национальными административно-территориальными образованиями в составе СССР, низком уровне грамотности и культуре быта среди аборигенного населения в исследуемый период, а также отсутствии влияния проблем национальной политики и образования на участие жителей округа, в том числе коренного населения Югры, в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.
Ключевые слова: Югра, Великая Отечественная война, ВКП(б), документальные источники, образование, коренное население, национальная политика
Шифр специальности: 5.6.1. Отечественная история.
Для цитирования: Лешукова Е. В. Проблемы национальной политики и образованности коренного населения Югры в партийной документации 1941-1944 гг. // Северный регион: наука, образование, культура. 2023. № 4. С. 35-42. DOI 10.35266/2949-3463-2023-4-5.
Original article
ISSUES OF NATIONAL POLICY AND THE LEVEL OF LITERACY OF THE INDIGENOUS POPULATION OF UGRA ACCORDING TO PARTY POLITICAL DOCUMENTATION OF 1941-1944
Elena V. Leshukova
Surgut State University, Surgut, Russia
[email protected], https://orcid.org/0000-000I-5698-5898
Abstract. The relevance of the article is due to the following reasons: the increased research interest in regional history under extreme conditions of the Great Patriotic War; the controversy that exists in postSoviet historiography over assessment of the Soviet national policy during the first decades of the Soviet regime; and the continuing need for studying historical records on the issue. The purpose of the article is to study and consider the historical experience in running national policy and creating a regional system of public education by the political parties of the Khanty-Mansiysk National Okrug in time of war. Based on the analysis of archival documents, the author has concluded that there was critical shortage of national leadership and its share among the leaders of Ugra was low as compared to other national administrative-territorial entities within the USSR. The level of literacy and culture of everyday life among the indigenous population during the studied period was low. However, neither the issues of the national policy nor the low level of literacy prevented the indigenous population of Ugra from participation in the anti-Nazis fight.
Keywords: Ugra, the Great Patriotic War, the All-Union Communist Party, documentary sources, education, indigenous population, national policy Code: 5.6.1. Russian History.
For citation: Leshukova E. V. Issues of national policy and the level of literacy of the indigenous population of Ugra according to party political documentation of 1941-1944. Severny region: nauka, obra-zovanie, cultura. 2023;(4):35-42. DOI 10.35266/2949-3463-2023-4-5.
ВВЕДЕНИЕ
С начала 1920-х гг. главной линией национальной политики в СССР стала политика «коренизации», направленная на «усиление доверия этнических меньшинств к Советской власти, через поощрение местных жителей к активному участию в управлении» [1, а 42]. Общие задачи политики советского государства в области национальных отношений были определены в резолюции прошедшего в апреле 1923 г. XII съезда РКП(б), предписывавшей в качестве практических мер органы национальных республик и областей строить «по преимуществу из людей местных, знающих язык, быт, нравы и обычаи соответствующих народов», издать «специальные законы, обеспечивающие употребление родного языка во всех государственных органах и во всех учреждениях, обслуживающих местное национальное население и национальные меньшинства» [2, а 649]. В конце 1930-х гг. они были дополнены постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 13 марта 1938 г. «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей» [3, а 180]. Таким образом, на рубеже 1930-1940 гг. и в условиях начавшейся войны с фашистской Германией в работе местных партийных органов на Обском Севере по созданию «национальной по форме и социалистической по содержанию культуры» большая роль отводилась становлению системы образования, основанной на письменной традиции обучения и формирования основ научных знаний [4, а 57]. Согласно постановлению Президиума ВЦИК от 10 декабря 1930 г. «Об организации национальных объединений в районах расселения малых народностей Севера», в составе Уральской области было образовано два национальных округа: Ямальский и Остяко-Вогульский [5]. После того, как в декабре 1934 г. админи-
стративная подчиненность округов поменялась, в течение следующих 10 лет, до августа 1944 г., проведение национально-культурной политики на территории Югры и Ямала осуществлялось партийным руководством Омской области.
Вопросы реализации советской национальной политики на территории Остяко-Вогульского национального округа на протяжении 1930-х гг. периодически освещались на страницах местной печати и в основном носили хвалебный характер [6]. В таких материалах подчеркивались достижения в области образования коренного населения округа. Так, в опубликованном 2 марта 1937 г. в окружной газете «Ханты-Манси Шоп» докладе председателя Остяко-Вогульского окриспол-кома Я. И. Кошелева сообщалось, что в Югре было открыто «средних, неполных средних и начальных школ 163, из них национальных -56» [7, а 3]. О достигнутых успехах советской национальной политики «коренизации» участники Объединенного Юбилейного пленума окрисполкома и окружкома ВКП(б) Остяко-Вогульского национального округа в обращении к И. В. Сталину 26 февраля 1937 г. не без гордости писали: «В далеких уголках тундры работают две культбазы, со школами-интернатами, с электростанциями, радио, пять красных чумов и 71 изба-читальня. Колхозы стали самыми близкими и родными, они крепко вошли в нашу жизнь» [8, а 1]. Региональная публицистика 1930-х гг., отражавшая официальную точку зрения на процесс проведения национальной политики и становление системы образования в Югре, оказала влияние на формирование основ исследования данной проблемы в советской исторической науке.
В постсоветский период различным аспектам процесса становления системы образования обско-угорских народов как неотъемле-
мой части советской национальной политики «коренизации» на территории Северо-Западной Сибири с 1920-х гг. до середины ХХ в. были посвящены исследования Л. В. Алексеевой [9], Ю. Ю. Долженко [10], Н. С. Казаковой [11], Д. В. Кирилюка [4], Н. В. Фроловой [12], Е. Г. Чумак [13] и др. Благодаря усилиям этих и других авторов получил научную разработку ряд важных вопросов осуществления национальной политики и советского культурного строительства среди аборигенного населения Обского Севера: создание письменности и учебников для обско-угорских народов, особенности перевода обучения учащихся в национальных школах на родной язык, подготовка национальных педагогических кадров, а также сформулированы выводы о неоднозначности результатов политики «коренизации» и медленных, по сравнению с центральными районами РСФСР, темпах модернизации системы образования на территории Ханты-Мансийского национального округа до середины ХХ в.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ
В настоящей статье представлены результаты исследования реализации советской нацио-
В июне 1944 г. партийное руководство Ханты-Мансийского национального округа по сути признало неудачными результаты проводившейся в предвоенное десятилетие политики «коренизации»: «Часть местного национального населения, проживающего на территории Сургутского, Ларьякского, Микояновского и Березовского районов, еще до сего времени в колхозы не объединены, ведет кочевой образ жизни» [14, л. 161]. В партийных документах военного времени отмечается как разобщенность коренного населения («население живет в юртах, часто
нальной политики и становления системы образования, происходивших в Югре под руководством местных партийных органов в тяжелых условиях Великой Отечественной войны и нашедших отражение в документальных источниках партийных органов советской власти Ханты-Мансийского национального округа и Омской области 19411944 гг., отложившейся в Историческом архиве Омской области и Государственном архиве социально-политической истории Тюменской области.
РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ
На протяжении Великой Отечественной войны с 1941 по 1944 гг. численность населения Ханты-Мансийского национального округа постепенно снижалась и составила в июне 1944 г., накануне образования Тюменской области и перехода в ее состав Югры и Ямала, 93 375 человек (табл. 1). Из них коренного национального населения насчитывалось 21 294 человек, в том числе: ханты - 12 238, манси - 5 762, коми - 2 436, ненцев - 852, объединенных в 135 национальных колхозов, из которых 55 были полукочевыми [14, л. 161].
на расстоянии от 35 до 50 километров и больше одна от другой»), так и преобладание традиционных форм и способов хозяйствования. Только оседлое коренное население имело посевы и домашний скот, «и то в небольших размерах», «всего посевов на 135 колхозов имеется до 900 гектаров, крупного рогатого скота 760 голов», «основным занятием населения и источником дохода коренного национального населения являются охота, рыболовство и оленеводство» [14, л. 161]. Однако и «среди полукочевого национального населения, состояще-
Таблица 1
Динамика населения Ханты-Мансийского национального округа в 1940-1944 гг.
Показатели 1940 г. 1941 г. 1942 г. 1943 г. 1944 г.
Всего (человек) 94 860 101 819 91 726 89 808 (в т. ч. безвременно выбывших из округа - 13 458) 93 375 (в т. ч. коренного населения -21 294)
Примечание: составлено по материалам источника [14, л. 133; 15, л. 1].
го в колхозах, коллективные формы труда в полной степени не внедрены, - каждая семья работает индивидуально. Доведенные до колхозов планы по рыбодобыче или пушнине распределяются и доводятся в отдельности до каждого хозяйства... Каждый колхозник имеет, по старой укоренившейся традиции, свои «вотчинные» рыбоуголья, где он со своей семьей добывает рыбу» [14, л. 161].
Тем не менее, вопреки имевшим место явным трудностям объективного характера в проведении национальной политики окружное партийное руководство Югры продолжало настойчиво проводить политику перевода коренного населения на оседлый образ жизни. Согласно партийным документам, «до 1944 года кочевого и полукочевого населения сселилось и осело 1 048 хозяйств из 1 559 намеченных к оселению» [14, л. 162]. Однако дальнейшему осуществлению этого процесса мешало отсутствие строительства жилых домов, которых было построено и перевезено в новые и старые хозцентры только 821 дом из 1 697, строительство 198 домов было законсервировано. «В Микояновском районе, Казымском сельсовете в пунктах Помут, Нум-То за 1943 год не построено ни одного дома. Такое же дело в Сургутском и Ларьякском районах» [14, л. 162]. «В Новом поселке Нум-То Микояновского района в отстроенных домах для националов живет только один председатель колхоза, а все колхозники кочуют по тундре. Такие случаи имеют место в Сургутском и других районах» [14, л. 162].
Причинами медленного «оседания и осе-ления кочевого и полукочевого национального населения» партийное руководство считало: 1) неправильный выбор хозяйственных центров, т. е. «определили хоз. центры там, где нет поблизости рыбных и охотничьих угодий» [14, л. 162]; 2) отсутствие благоустройства в новых хозяйственных центрах; 3) недостаточная оснащенность колхозов орудиями коллективного лова (крупными неводами), «через которые можно было бы в большей степени приобщать к коллективному труду», большая нехватка сетей в национальных колхозах Ларьякского, Сургутского и Березовского районов, «в Ларьякском
районе в национальных колхозах не хватает 4 591 сетей, в отдельных колхозах нет ни одного невода, а сетей 1-2 на рыбака» [14, л. 162]; 4) «высокий процент неграмотного населения» - самая важная причина, затрудняющая партийным властям проведение политики «коренизации» в Югре в военный период [14, л. 163].
В связи с «высоким процентом неграмотного населения» «квалифицированными счетоводами колхозы не укомплектованы, зачастую на 3-4 колхоза имеется один счетовод, счетоводы в большинстве малограмотные», поэтому «учет и отчетность в большинстве колхозов поставлены плохо», и «в результате плохого учета колхозники не знают, что они зарабатывают, а колхозное имущество растаскивается» [14, л. 162]. «Председатели колхозов малограмотные, большинство умеет только расписываться. По неполным данным, насчитывается в округе 47 совершенно неграмотных председателей колхозов. Бригадиры рыболовецких, полевых, животноводческих бригад, заведующие фермами в большинстве неграмотные» [14, л. 163]. По причине большого количества неграмотных среди коренного населения в июне 1944 г., «несмотря на то, что округ является национальным, работников, входящих в номенклатуру окружкома и райкомов ВКП(б) из коренного населения, работает крайне мало. В окружных организациях работает ханты и манси 8 человек, в ОК ВКП(б) - 3, в Окрисполкоме -5. В районах округа работает на ответственной работе из коренного национального населения 119 чел. или 19,2 % к общему руководящему составу» [14, л. 154-155], из которых 108 - это председатели колхозов и сельсоветов, «и только 11 человек на районной работе по 6 районам округа» [14, л. 155], «из коренных национальностей на руководящей работе в рыбной промышленности нет ни одного человека» [14, л. 163]. Под влиянием перечисленных фактов партийное руководство Югры вынуждено было сделать неутешительный, но очевидный вывод о том, что «коренизация аппарата происходит исключительно плохо» [14, л. 163].
Сохранившиеся в Югре в годы Великой Отечественной войны острая нехватка руко-
водящих национальных кадров и низкий уровень грамотности среди коренного населения, заставляли партийное руководство округа не выпускать из поля зрения решение вопросов, направленных на развитие системы образования, основанной на письменной традиции обучения, и не прекращать работу по созданию литературного хантыйского языка на основе средне-обского диалекта. «Дать национальным школам округа Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого учебник на родном языке - вот задача 1942 года, и тем самым ускорить поднятие культурного и экономического роста национальностей ханты и манси» [16, л. 96-97], - призвал в докладе секретарь Ханты-Мансийского окружкома Н. Е. Долинин на областном совещании по пропаганде и агитации «в разрезе указаний товарища Сталина в речи от 3-го июля и докладе от 6-го ноября 1941 года» [16, л. 79]. Данная идея поддерживалась и курировалась на государственном уровне Народным комиссариатом просвещения (Наркомпросом).
В округе была создана комиссия по созданию хантыйского литературного языка, в работе которой участвовали «три научных работника - [тт.] Прыткова, Русская и Ха-танзеев» [16, л. 97]. В частности, Хатанзеев занимался переводом учебника родного языка первого и второго годов обучения. Летом 1941 г. в Югре были проведены курсы переводчиков. Общее количество учебников, подготовленных для детей коренных национальностей в 1941 г., - 14, включая очерк грамматики и букварь (автор - Зыков). Кроме учебников окружная комиссия в том же году подготовила к изданию 6 названий детской художественной литературы и словарь. Наркомпрос поручил окружной комиссии издавать учебники на месте, т. е. в округе. Однако, у окружных властей возникла проблема - отсутствие «на издание всей этой литературы» денежных средств и нужного количества шрифтов в типографии «Сталинская трибуна». В связи с чем в конце 1941 г. Ханты-Мансийский окружком в лице Н. Е. Долинина обратился за помощью к Омскому обкому ВКП(б), отметив, что «эта задача чрезвычайно насущная», и «для выполнения этой работы нам нужна большая помощь об© Лешукова Е. В., 2023
ластной организации» [16, л. 97]. Однако нараставшие в 1941-1943 гг. напряженность военной обстановки и необходимость выполнения хозяйственных планов по обеспечению фронта продовольствием, обученными людскими резервами и другими видами помощи не способствовали решению вопросов по обучению грамоте коренного населения округа.
Работа по изучению языков коренного населения Югры продолжалась и в годы Великой Отечественной войны. Как отмечает Е. Г. Чумак, в Ханты-Мансийском педагогическом училище в 1942 г. «преподавателем хантыйского языка П. К. Животиковым был издан «Очерк грамматики хантыйского языка», но «издание учебников на родных языках было возобновлено» в 1946 г. [17, с. 3]. В результате в условиях отсутствия учебной литературы и нерешенности проблемы педагогических кадров к июню 1944 г. дела со всеобучем среди коренного национального населения, по признанию партийных органов, обстояли «неблагополучно» [14, л. 163]. Из 16 343 всех учащихся округа в последний год войны обучалось «детей народов севера 2 103 человека», т. е. около 13 %, из которых в 1-4 классах - 1 829 человек, в 5-7 классах -только 171 человек, а в 8-10 классах - всего 4 человека [14, л. 163]. При этом, на отдельных территориях, например, «в Нумтовской артели Микояновского района за 1943 год не осталось даже никаких книг в колхозе» [14, л. 163].
Нерешенность проблемы по ликвидации неграмотности среди коренного населения в годы Великой Отечественной войны усугублялась еще и тем, что «руководящий партийно-советский актив округа национальный язык не изучает» и общается с населением через переводчиков [14, л. 165], что имело отрицательное влияние на проведение агита-ционно-пропагандисткой работы в регионе. «Агитаторов и докладчиков, владеющих языками хантыйским и мансийским в округе только 49 человек» [14, л. 165].
В целом в Ханты-Мансийском национальном округе в июне 1944 г. «из 1 785 номенклатурных работников в районах работает ханты, манси только 83 человека» [14, л. 163], т. е. менее 5 %. Для сравнения, на 20 лет ранее,
в 1924 г., «в численность представителей данной территории в центральном партийном и провинциальном аппарате составило 54,3 %, среди них доля грузин свыше 29 %, армян - 22,5 %, других тюркоговорящих народов (главным образом азербайджанцев) составила 1,5 %; в различных органах власти Туркменистана численность коренного населения составила 10 %, Казахстана - 8,5 %. В 1925 г. партийные и государственные структуры Белоруссии включали 42,6 % белорусов, ЦИК Башкирии состоял из 50,5 % башкир, а ЦИК Якутии - из 16 % якутов» [1, с. 43]. Таким образом, в годы Великой Отечественной войны доля национальных кадров среди руководящих работников Югры была намного ниже, чем в других национальных административно-территориальных образованиях СССР в первой половине 1920-х гг.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, как свидетельствуют документальные источники официального характера, исходящие от региональных партийных органов,
Заметное число неграмотных и малограмотных среди военнообязанных было общим слабым местом в военной подготовке не только
практику проведения советской национальной политики на территории Югры в предвоенные годы и в период Великой Отечественной войны отнюдь нельзя считать полностью успешной. Проводившаяся административными способами «коренизация», а вместе с ней и формирование системы всеобуча населения, как и в предшествующий период, по замечанию Д. В. Кирилюка, остались «на бумаге» [4, с. 56], т. е. так и не достигли желаемых для партийного руководства Ханты-Мансийского национального округа и Омской области результатов.
Отсутствие умения читать и писать в годы Великой Отечественной войны не служило для югорчан препятствием для выполнения воинского долга по защите Родины. Примером тому является участие жителей округа, в том числе коренного населения, в курсах по военной подготовке кадрового резерва РККА, а также судьбы югорских солдат-репатриантов. Так, из 6 393 югорчан, прошедших военную подготовку в кружках Осоавиахима в 1941 г., 959 являются ханты и манси (табл. 2).
на территории Ханты-Мансийского национального округа, но и в целом Омской области [19, с. 36]. Тем не менее, низкий уровень
Таблица 2
Сведения о составе и массово-оборонной работе окружной организации
Осоавиахим на 1941 г.
№ Наименование районов всего первичных организаций в них членов из которых ВКП(б) ВЛКСМ женщин ханты и манси организовано и работает групп, команд, кружков
С 0й человек ЮВС человек ПВХО человек связь человек
1 Самаровский 66 1204 117 201 267 25 12 157 3 52 15 150 - -
2 Кондинский 51 932 77 260 322 158 16 258 - - 6 55 - -
3 Микояновский 46 913 94 278 238 242 4 59 1 15 16 389 - -
4 Березовский 50 985 111 195 266 285 8 239 2 63 6 162 - -
5 Сургутский 30 675 90 170 171 - 7 70 - 3 32 1 3
6 Ларьякский 33 735 75 137 139 154 8 156 1 12 11 132 2 24
7 Ханты-Мансийск 40 949 142 283 357 100 10 170 2 60 15 275 2 35
ВСЕГО 316 6393 712 1530 1760 959 65 1096 9 222 72 1192 5 72
Примечание: фрагмент документа [18, л. 69].
образованности югорчан не слишком влиял на выполнение жителями округа воинского долга по защите Родины. Одним из ярких примеров служит военная судьба неграмотного кондинского охотника Григория Ивановича Чалкина 1915 г. р. Призванный в июне 1941 г. югорчанин воевал рядовым во 2-й Ударной армии на Волховском и Ленинградском фронтах под командованием генерала А. А. Власова. В окрестностях д. Мясной Бор 12 июля 1942 г. генерал сдался в плен, а затем, нарушив воинскую присягу, открыто перешел на сторону врага. Чуть раньше, 25 мая 1942 г.,
Список источников
1. Лю Сяньчжун. Плюсы и минусы политики «коре-низации» СССР в 1920-е годы // Ойкумена. Регио-новедческие исследования. 2014. № 1. С. 41-49.
2. Двенадцатый съезд Российской Коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. 17-25 апреля 1923 г. М. : Красная новь. 1923. 705 с.
3. Долженко Ю. Ю. Периодизация национального образования на территории Ханты-Мансийского автономного округа-Югры // Гуманитарные и социальные науки. 2012. № 3. С. 180-193.
4. Кирилюк Д. В. Коренизация «на бумаге»: этнич-ность и национальное школьное образование в Самаровском районе Югры в конце 1920-х -начале 1930-х гг. // Северный регион: наука, образование, культура. 2018. № 3. С. 56-61.
5. Об организации национальных объединений в районах расселения малых народностей Севера : постановление Всероссийского центрального исполнительного комитета от 10.12.1930 // Библиотека нормативно-правовых актов Союза Советских Социалистических Республик : сайт. URL: https://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_3682.htm (дата обращения: 18.11.2023).
6. Телишев И. Год работы в остяцкой школе // Советский Север. 1932. № 5. С. 125-130.
7. Хозяйственное и культурное строительство в Остяко-Вогульском национальном округе за пятилетие и дальнейшие задачи. Доклад председателя Остяко-Вогульского Окрисполкома товарища Кошелева на объединенном юбилейном пленуме Окрисполкома и Окружкома ВКП(б) 25 февраля 1937 года // Ханты-Манси Шоп (Шой). 1937. № 32. 2 марта. С. 2.
8. Великому вождю, учителю и другу, товарищу Сталину от участников Объединенного Юбилейного пленума Окружного Исполнительного Комитета и Окружного Комитета ВКП (б) Остяко-Вогульского национального округа // Ханты-Манси Шоп (Шой). 1937. № 32. 2 марта. С. 1.
9. Алексеева Л. В. Северо-Западная Сибирь в 19171941 гг.: политическая, экономическая и куль-
в районе этой же деревни в немецкий плен попал и Григорий Чалкин. Но он, в отличие от своего командующего генерала Власова (фамилия которого стала синонимом предательства), бежал из немецкого плена в феврале 1944 г. и до июня того же года воевал в итальянском партизанском отряде, сохраняя верность присяге, своему народу и своей Родине. Затем осенью 1944 г. через Неаполь и Торонто был репатриирован в СССР [20, с. 85], прошел фильтрацию и вернулся в Ханты-Мансийский национальный округ.
References
1. Liu Sianchzhun. Pliusy i minusy politiki "koreni-zatsii" SSSR v 1920-e gody. Ojkumena. Regional Researches. 2014;(1):41-49. (In Russian).
2. Dvenadtsatyi sieezd Rossiiskoi Kommunisticheskoi partii (bolshevikov). Stenograficheskii otchet. 17-25 aprelia 1923 g. Moscow: Krasnaia nov; 1923. 705 p. (In Russian).
3. Dolzhenko Iu. Iu. Periodizatsiia natsionalnogo obra-zovaniia na territorii Khanty-Mansiiskogo avtonom-nogo okruga-Iugry. The Humanities and Social Sciences. 2012;(3):180-193. (In Russian).
4. Kirilyuk D. V. The "written" indigenization: ethnicity and national school education in Samarovsky District of Ugra in the late 1920s and the beginning of 1930s. Severny region: nauka, obrazovanie, kul-tura. 2018;(3):56-61. (In Russian).
5. Resolution of the All-Russian Central Executive Committee of December 10, 1930 "On Arrangement of National Units in the Areas of Settlement of the Indigenous People of the North". URL: https://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_3682.htm (accessed: 18.11.2023). (In Russian).
6. Telishev I. God raboty v ostiatskoi shkole. Sovetskii Sever. 1932;(5):125-130. (In Russian).
7. Khoziaistvennoe i kulturnoe stroitelstvo v Ostiako-Vogulskom natsionalnom okruge za piatiletie i dal-neishie zadachi. Doklad predsedatelia Ostiako-Vogulskogo Okrispolkoma tovarishcha Kosheleva na obieedinennom iubileinom plenume Okrispolkoma i Okruzhkoma VKP(b) 25 fevralia 1937 goda. Khanty-Mansi Shop (Shoi). March 2, 1937. No. 32. p. 2. (In Russian).
8. Velikomu vozhdiu, uchiteliu i drugu, tovarishchu Stalinu ot uchastnikov Obieedinennogo Iubileinogo plenuma Okruzhnogo Ispolnitelnogo Komiteta i Okruzhnogo Komiteta VKP (b) Ostiako-Vogulskogo natsionalnogo okruga. Khanty-Mansi Shop (Shoi). March 2, 1937. No. 32. p. 1. (In Russian).
9. Alekseeva L. V. Severo-Zapadnaia Sibir v 19171941 gg.: politicheskaia, ekonomicheskaia i kultur-naia transformatsiia. Monograph. Nizhnevartovsk:
турная трансформация : моногр. Нижневартовск : Изд-во НВГУ. 2006. 390 с.
10. Долженко Ю. Ю. История развития национального образования коренных народов Ханты-Мансийского автономного округа Югры: ханты и манси // Вестник Чувашского государственного педагогического университета им. И. Я. Яковлева. 2013. № 4 (80). Ч. 3. С. 33-39.
11. Казакова Н. С. Государственная политика по просвещению населения Ханты-Мансийского национального округа в 1931-1941 гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Омск, 2009. 22 с.
12. Фролова Н. В. Государственная политика в области историко-обществоведческого образования в школах Севера Западной Сибири в 19201930 годы : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Сургут, 2016. 23 с.
13. Чумак Е. Г. Становление и развитие системы образования обско-угорских народов СевероЗападной Сибири в 1920-1950-е гг.: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Тюмень, 2008. 22 с.
14. Бюджетное учреждение Омской области «Исторический архив Омской области» (ГИАОО). Ф. П-17. Оп. 1 Д. 3997.
15. ГИАОО. Ф. Р-347 Оп. 21 Д. 147.
16. ГИАОО. Ф. П-17. Оп. 1 Д. 3423.
17. Чумак Е. Г. Процесс становления письменности и разработки учебников на родных языках в Ханты-Мансийском округе в 20-50-е гг. ХХ века. URL: https://cyberlemnka.ru/artide/n/protsess-stanovleniya-pismennosti-i-razrabotki-uchebnikov-na-rodnyh-yazy kah-v-hanty-mansiyskom-okruge-v-20-50-e-gg-hh-veka (дата обращения: 18.11.2023).
18. Государственное бюджетное учреждение Тюменской области «Государственный архив социально-политической истории Тюменской области" (ГБУТО ГАСПИТО). Ф. 107 Оп. 1 Д. 619.
19. Лешукова Е. В. Практика военно-оборонной работы по подготовке боевых резервов для РККА в 1941-1943 гг. на территории Ханты-Мансийского национального округа // Омский научный вестник. Серия «Общество. История. Современность». 2023. Т. 8. № 3. С. 33-41.
20. Лешукова Е. В. Фильтрационные дела югорских солдат - участников Великой Отечественной войны как исторический источник // Омский научный вестник. Серия «Общество. История. Современность». 2020. Т. 5. № 2. С. 82-86.
Информация об авторе
Е. В. Лешукова - кандидат исторических наук,
старший преподаватель.
Publishing House of Nizhnevartovsk State Humanitarian University; 2006. 390 p. (In Russian).
10. Dolzhenko Iu. Iu. Istoriia razvitiia natsionalnogo obrazovaniia korennykh narodov Khanty-Mansiiskogo avtonomnogo okruga Iugry: khanty i mansi. I. Yakovlev Chuvash State Pedagogical University Bulletin. 2013;4(80):33-39. (In Russian).
11. Kazakova N. S. Gosudarstvennaia politika po pros-veshcheniiu naseleniia Khanty-Mansiiskogo natsionalnogo okruga v 1931-1941 gg. Extended abstract of Cand.Sci. (History) Thesis. Omsk; 2009. 22 p. (In Russian).
12. Frolova N. V. Gosudarstvennaia politika v oblasti istoriko-obshchestvovedcheskogo obrazovaniia v shko-lakh Severa Zapadnoi Sibiri v 1920-1930 gody. Extended abstract of Cand. Sci. (History) Thesis. Surgut; 2016. 23 p. (In Russian).
13. Chumak E. G. Stanovlenie i razvitie sistemy obra-zovaniia obsko-ugorskikh narodov Severo-Zapadnoi Sibiri v 1920-1950-e gg. Extended abstract of Cand. Sci. (History) Thesis. Tyumen; 2008. 22 p. (In Russian).
14. Biudzhetnoe uchrezhdenie Omskoi oblasti "Istori-cheskii arkhiv Omskoi oblasti" (GIAOO). F. P-17. Op. 1 D. 3997. (In Russian).
15. GIAOO. F. R-347 Op. 21 D. 147. (In Russian).
16. GIAOO. F. P-17. Op. 1 D. 3423. (In Russian).
17. Chumak E. G. Protsess stanovleniia pismennosti i razrabotki uchebnikov na rodnykh iazykakh v Khanty-Mansiiskom okruge v 20-50-e gg. KhKh veka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/protsess-stanovleniya-pismennosti-i-razrabotki-uchebnikov-na-rodnyh-yazykah-v-hanty-mansiyskom-okruge-v-20-50-e-gg-hh-veka (accessed: 18.11.2023). (In Russian).
18. Gosudarstvennoe biudzhetnoe uchrezhdenie Tiu-menskoi oblasti "Gosudarstvennyi arkhiv sotsialno-politicheskoi istorii Tiumenskoi oblasti" (GBUTO GASPITO). F. 107 Op. 1. D. 619. (In Russian).
19. Leshukova E. V. The practice of military defense work on the preparation of combat reserves for the Red Army in 1941-1943 on the territory of the Khanty-Mansiysk National District. Omsk Scientific Bulletin. Series Society. History. Modernity. 2023;8(3):33-41. (In Russian).
20. Leshukova E. V. Filtration files of Ugra soldiers participating in the World War II as historical source. Omsk Scientific Bulletin. Series Society. History. Modernity. 2020;5(2):82-86. (In Russian).
Information about the author
Elena V. Leshukova - Candidate of Sciences (History), Senior Lecturer.
