CC BY
74
УДК 32 (075.8)
ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В ПОЛИЭТНИЧЕСКОЙ СРЕДЕ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
© 2010 г. М.А. Магомедова
Региональный центр этнополитических исследований Regional Centre of Ethnopolitical Researches
Дагестанского научного центра РАН, of Dagestan Scientific Centre RAS,
ул. М. Гаджиева, 45, г. Махачкала, 367025, M. Gadzhiev St., 45, Makhachkala, 367025
rcidncran@mail. ru rcidncran@mail. ru
Кризис и распад советской идеологии и культуры вновь обнажил и предельно обострил проблему национальной идентичности России, актуализировав разнообразные потенции ее трансформации, каждая из которых имеет свой вектор возможных социокультурных изменений.
Ключевые слова: глобализация, регионализация, идентичность, национальная идентичность, культура, трансформация, кризис.
The crisis and disintegration of the Soviet ideology and culture revealed and sharpened the problem of national identity of Russia, making actual different kinds of its transformation potency, each of which has its own vector of possible social and cultural changes.
Keywords: globalization, regionalization, identity, national identity, culture, transformation, crisis.
Среди множества проблем современности, резко актуализированных процессами глобализации, не последнее место занимает кризис национальной идентичности.
Проблемы идентичности, в частности, находятся в центре внимания научных и общественных дискуссий как в России, так и за рубежом. Представления человека о себе, о своем месте в мире формируют модели индивидуального и группового поведения. Они определяют не только социальное позиционирование индивида, но и особенности общественных институтов государства. Такие представления выстраиваются через соотнесение с известными ориентирами и ценностями, которые либо принимаются как «свои», либо отторгаются как «чужие». От выбора ориентиров зависит конкретное наполнение различных составляющих или форм идентичности. Важнейшими источниками самоидентификации являются общество, нация, цивилизация. Соотнесение с ними осуществляется в ходе взаимодействия комплекса культурных факторов, создающих субъективные представления, и механизмов социализации, опосредующих эти представления в социальной практике. В результате складывается национально-цивилизационная идентичность.
В глобализирующемся мире идентичность становится основным дискурсом как науки, так и повседневной жизни. Во-первых, потому что расширяется потенциальное поле для взаимодействия порой весьма несхожих культур. Во-вторых, кризис идентичности принимает поистине глобальные масштабы. Проблема смены и поиска идентичности характерна для многих стран мира, она, по-видимому, универсальна на этапе перехода, когда старые идентичности потеряли смысл для большинства людей, а новые еще не созданы.
Таким образом, в условиях глобализации проблему идентичности для всех народов и стран мира обострили два противоречия. Первое - глобальное противостояние между наличными материальными ресурсами, достаточными для движения к социальной гармонии, и ду-
ховной скудностью рационализированной политики, не способной выйти за рамки примитивного прагматизма. Возможно, что человечество когда-нибудь выработает универсальную религию, которая позволит преодолеть культурно-ценностные различия и противоречия. Сегодня традиционные религии, как и традиционная политика, находятся в глубоком кризисе. Второе - это противоречие между глобализацией и регионализацией [1]. Регионализация порождена процессами глобализации и отражает стремление стран и народов определить свое место в стремительно меняющемся мире. Проблемы идентичности встали даже перед теми странами, для которых, казалось бы, они давно и однозначно решены. В США это размывание англо-протестанской идентичности под влиянием латиноамериканизма, в России это тема европейской или евразийской идентичности, в Турции - исламской или европейской идентичности, и т.д. Другими словами, перед всеми народами процессы глобализации ставят вопрос - кто вы? По сути, сегодня мы живем в мире расколотых идентичностей.
Политические изменения России в целом в постсоветский период привели к идентификационному кризису, который проявился как кризис российской государственности, неспособной к адаптации к изменившимся условиям существования общности [2]. Перед обществом и, прежде всего, в социокультурной среде со всей остротой встали основные вопросы, характерные для периодов трансформационных изменений: «кто мы есть в современном мире?», «в каком направлении мы развиваемся?», «что составляют наши базовые ценности?».
Сказанное особо актуально для Северо-Кавказского региона, в котором происходит наложение целого ряда проблем, оказывающих сильное влияние на региональный политический процесс. Во-первых, это противоречия, возникающие во взаимоотношениях основных политических акторов, что в целом является типичным для процесса регионализации, происходящего в рамках Российской Федерации. Во-вторых, это регион, в котором
трудно преодолевается прошлый опыт, который оказывает значительное влияние на его современное политическое развитие. В-третьих, здесь проживают около 150 этносов, представляющих почти весь российский этноа-реал, и в этом смысле регион является полиэтничным и поликонфессиональным. В-четвертых, Северный Кавказ подвержен влиянию как западной, так и восточной культурных волн, что делает его поликультурным, фрагмен-тируя его единый социокультурный пласт.
Оценивая геополитическое положение рассматриваемой территории обратим внимание на то, что она является зоной активных межэтнических и межконфессиональных контактов. Данная тема все больше занимает внимание ученых Северного Кавказа. Так, В.В. Черноус отмечает, что распад социалистической системы, советского общества, кризис социалистической идеологии повлекли за собой всеобщий кризис идентичности, в том числе цивилизационно-культурный на постсоветском пространстве, включая Кавказ. В результате он превратился в зону межцивилизационных конфликтов: Нагорный Карабах, Абхазия, Южная Осетия, Чечня. В «цепочке» идентичностей автор выделяет этническую, северокавказскую, российскую и кавказскую и указывает на то, что становление идентичности народов Северного Кавказа развивалось неоднозначно и неоднолинейно [3].
Среди многочисленных глобализационных процессов наиболее важными в рамках данной темы являются следующие: возрастание роли культуры и культурной деятельности как основы процессов идентификации; уменьшение роли государства нации и ослабление территориальных ограничений, что выражается в усилении процессов регионализации, активно идущих не только в Европе, но и в современной России; усиление процессов самоидентификации и групповой идентификации на локальном уровне, развитие горизонтальных связей и взаимодействий, а также сетевой формы партнерства.
На современном этапе глобализация, гибридизируя национальные культуры, меняя социальные структуры, влияет на этнический фактор, формирует множественные, ранее неизвестные, неустойчивые идентичности, поскольку центральной идеей глобализации является приведение значимых для общественного взаимодействия сфер жизнедеятельности человека к общим стандартам.
Эпоха глобализационных трансформаций воспроизводит новое звучание целого ряда острых проблем в жизни человека, народов, государства: в обществе возрастают неравенство, дискомфорт в самочувствии людей, различных общностей, происходит переход их жизнедеятельности в иное качественное состояние. А так же происходит обновление, достижение равновесия и стабильности различных составляющих целостной системы общества, этнонации, государства. В этих условиях человек, люди, общности должны четко себе представлять состояние своего индивидуального и общностного «Я», т. е. своей идентичности. От представления отдельного человека, отдельных общностей во многом зависят представления и действия самого общества, государства, этнонаций.
Институт социологии РАН в 1998 и 2004 гг. провел исследование особенностей российской идентичности под воздействием трансформационных процессов. В 1998 г. было осуществлено общероссийское социологическое исследование под названием «Граждане России: кем они себя ощущают и в каком обществе хотели бы жить?». Цель исследования состояла в выявлении определенных типов восприятия исторических, социальных, экономических и политических фактов, явлений и процессов представителями различных поколений россиян -возрастными группами от 16 до 65 лет включительно, оказывающими основное влияние на текущее развитие страны или теми, которые будут оказывать таковое в ближайшем будущем. Были получены веские доказательства того, что после первой семилетки радикальных реформ структура российского социума продолжала обеспечивать достаточно надежную трансляцию базовых жизненных ценностей, мотиваций и способов восприятия действительности [4, с. 67-90]. Несмотря на революционно-взрывной характер происходившей смены социально-демократического строя, социокультурные стереотипы, определяющие общий склад сознания, изменялись достаточно плавно, эволюционно.
Как показали крупномасштабные социологические замеры состояния российского общества, проведенные в 1998 и 2004 гг., есть веские основания считать, что степень глубины и темпы изменения российского национального самосознания под воздействием трансформационных процессов не столь велики, как об этом принято говорить и писать [4, с. 69].
Одной из главных составляющих политического курса, с которым Россия вступила в XXI столетие, стало стремление восстановить во многом утраченные ею в предшествующий период политический вес и влияние в международных делах.
Как же преломляется, проводимая страной внешняя политика в сознании россиян? Как они оценивают отношения России с другими странами и народами? Какое место в мире, по их мнению, занимает современная Россия?
Данные социологического мониторинга, проведенного Институтом социологии во второй половине 1990-х гг., показывают, что в российском обществе шел процесс смены подходов, ценностей и ориентиров, в их ходе менялся и образ самой России, и эмоциональная толерантность восприятия других стран и народов. В середине 1990-х гг. в массовом сознании постепенно утвердилось мнение, что западный путь развития, при всех своих привлекательных сторонах, для России не подходит.
В этой связи представляют интерес некоторые результаты, полученные в ходе выявления представлений россиян о том, к каким странам мира, символизирующим соответственно Запад и Восток, ближе всего Россия: а) по культуре, б) по экономике, в) по национальному характеру. В ходе опроса респонденты давали оценку социокультурной дистанции между цивилизациями, отмечая место России по 11-балльной шкале [4, с. 83].
В 1990-е гг. большинство россиян (50-51 %) отождествляли себя с Западом только по культуре. Что же каса-
ется национального характера, то по этому параметру россияне аттестовали себя как европейцев.
Психологическую атмосферу российской общественно-политической жизни сегодня во все возрастающей степени определяет крепнущее чувство самостоятельности, растущая уверенность в себе, сопровождаемые стремлением дистанцироваться от Запада.
Подвижный баланс прозападных и антизападных настроений в российском обществе следует рассматривать как фактор, влияющий на складывающийся в массовом сознании образ Европы.
Смена идеологических парадигм и систем социальных ценностей не проходит бесследно ни для общества, ни для его членов. Осознание новых реалий, общественных связей и отношений, их восприятие, адекватное отражение общественного бытия в сознании индивидов требуют напряжения душевных сил, мобилизации внутренних ресурсов и, самое главное, времени. Распад СССР, стремительная утрата государственной мощи и былых ценностных ориентиров при отсутствии общих представлений о судьбе страны пагубно повлияли на самые значимые сферы - политическую, геополитическую, экономическую, социальную, культурную.
В последние десять лет истории страны заметно усилился интерес ко всему, что составляет основу национального единства. Развернувшиеся в России преобразования остро ставят перед обществом задачу выработки консолидирующей национально-государственной идеологии. Таковой может выступить национальная идея.
Теоретики глобализма исходят из констатации единства мира. В известном смысле человечество всегда было единым, но оно никогда не было и не будет единообразным, одноцветным, так как существуют сотни государств с их национально-государственными особенностями. Это создает определенные проблемы межгосударственного взаимодействия в рамках глобализации.
В современном мировом развитии обозначились две тенденции: к интеграции, прежде всего в экономической сфере и к национально-государственной дезинтеграции. По прогнозам некоторых аналитиков, в недалеком будущем может появиться еще 14 суверенных стран. На наших глазах две - Абхазия и Южная Осетия - уже обозначились. В условиях глобализации, значительные изменения в социально-этническую структуру государств вносит современная миграция. По данным ООН, численность мигрантов достигла 191 млн чел. Они составляют около 20 % от общей численности населения 41 промышленно развитой страны мира.
Таким образом, приходится учитывать еще ряд проблем, связанных с многонациональным составом государств, т. е. с регулированием межнациональных отношений внутри страны. Собственно, мононациональных государств не существует. Можно назвать единицы стран, в которых представители титульного этноса составляют 95 и более процентов. Это Япония, Исландия, Норвегия, Португалия, Албания, Ямайка, Йемен, Венгрия. Одной из самых многонациональных стран признается Россия. В ее социально-этнической структуре около двухсот этносов. Самой крупной является русская нация. По данным Всероссийской переписи 2002 г., числен-
ность русских составляет 115 969,5 тыс. чел., или 81,3 %. Плюс 140 тыс. русских назвали себя казаками и 7 тыс. -поморами. Из коренных народов России далее идут татары - 5558 тыс. (3,9 %), башкиры - 1673,8 тыс. (1,17 %), чуваши - 1637,2 тыс. (1,15%), мордва - 844,6 тыс. (0,6 %) и далее по убывающей. Среди граждан России проживают также представители тех народов, которые имеют собственную государственность: украинцы - 2943,5 тыс. (2,06 %), армяне - 993 тыс., белорусы - 814,7 тыс., казахи - 596 тыс., азербайджанцы - 466 тыс., немцы -597 тыс., евреи - 233 тыс., грузины - 147 тыс. чел. и др. [5]. Коренные этносы республики Дагестан представлены в Российской Федерации следующим образом: аварцы - 758,4 тыс. чел., даргинцы - 425,5 тыс., кумыки -365,8 тыс., лезгины - 336,7 тыс., русские - 120,9 тыс., чеченцы - 87,9 тыс., лакцы - 139,7 тыс., табасаранцы -110,7 тыс., азербайджанцы - 111,7 тыс., ногайцы -33,7 тыс., рутульцы - 38,2 тыс., евреи - 24,3 тыс., агулы -23,3 тыс., цахуры - 8,2 тыс. чел. [6]. Государство должно знать национальный состав населения для того, чтобы учитывать национальные интересы представителей различных этносов, их социальные и культурные запросы при осуществлении национальной политики.
В целом представляется очевидным, что образование глобальной структуры государств и, следовательно, мирового порядка не закончилось. Процесс глобализации, вызывающий столько споров у исследователей, не только не означает сокращения количества наций - государств, но и может провоцировать создание новых.
При этом большинство авторов по этой тематике могут быть причислены к одной из трех основных категорий: примордиализму, модернизму или этносимволизму.
Наиболее яркими представителями в современной отечественной науке по вышеперечисленным направлениям являются Р.Г. Абдулатипов, отстаивающий при-мордиалистский (объективно-реалистический) подход, и В.А. Тишков, пропагандирующий конструктивистско-инструменталистский подход.
Первый подход предполагает, что этническая идентификация (в отечественном варианте - «национальная принадлежность») основана на глубоких и основополагающих связях с определенной группой или культурой, а значит, и на существовании реальных, осязаемых основ этой идентификации, которые могут рассматриваться или как преимущественно биологические, или как культурно-исторические факторы. На этот подход оказал сильное воздействие эволюционизм с его интересом к биологическим, генетическим и географическим факторам. Осознание групповой принадлежности как бы заложено в генетическом коде и является продуктом ранней человеческой эволюции. Культурный вариант при-мордиализма рассматривает этничность как прежде всего разделяемую членами группы общность, которой присущи объективные единые характеристики: территория, язык, экономика, расовый тип, религия, мировоззрение.
Инструменталистский подход с интеллектуальными корнями в социологическом функционализме рассматривает этничность как результат политических мифов, создаваемых и манипулируемых культурными элитами в их стремлении к привилегиям и власти [7].
Приверженец этого инструменталистского подхода В.А. Тишков утверждает, что этничность, как бы пребывая в спящем состоянии, «вызывается» к жизни и используется в целях социальной мобильности, преодоления доминирования и подчинения, социального контроля, осуществления взаимных услуг и солидарного поведения, стремления к гармонии и для достижения гедонистических устремлений [8, с. 104].
Конкретизируя конструктивистскую концепцию образования этносов, В.А. Тишков пишет: «признаком этнической общности является не общее происхождение, а представление или миф об общей исторической судьбе членов этой общности» [8, с. 116].
На современном этапе в отечественной науке ставятся проблемы формирования единой российской нации [9], и в Республике Дагестан соответственно поднимаются вопросы формирования дагестанской общности людей [10].
В настоящее время перед российским обществом, российскими интеллектуалами стоит задача формирования нового позитивного образа, позитивного автостереотипа гражданского сообщества россиян. По сути речь идет о формировании гражданской идентичности в условиях демократически ориентированного правового государства, идентичности, не отрицающей своей этнической составляющей, разделяющей с другими гражданами полиэтнического государственного образования общенациональные ценности и символы, чувства и привязанности, установки и образцы поведения. Позиция российского общества в отношении выбора культурно-идентификационных ценностей и моделей определяется специфическим социокультурным контекстом российской действительности на фоне этнизации и регионализации российской идентичности.
Для современного этапа, переходного к устойчивому, стабильному развитию как никогда нужны идеи консо-лидационного, консенсусного содержания. А ими могут быть лишь общегосударственные идеи, когда граждане России, независимо от этнонациональной и конфессиональной принадлежности, считали бы себя россиянами не только по географической принадлежности, но и по чувству родства. Без формирования некоего этнически нейтрального «мы», имеющего политическое, правовое, социально-экономическое значение, невозможны ни диалог, ни общенациональное примирение, ни политическая стабильность.
В случае кардинальных революционных преобразований и исторических катастроф прежняя идентичность разрушается почти полностью. В этом случае запускается длительный и сложный процесс перехода к новой идентичности. История человечества свидетельствует о том, что этот процесс занимал целые эпохи. Например, после распада Римской империи период трансформации идентичности длился более полутора веков. В отечественной истории советская идентичность утверждается как всеобщая только к концу отечественной войны. Исходя из этих исторических примеров, можно предположить, что процессы смены идентичности в России растянутся на двадцать - тридцать лет [11]. Проблема смены идентичности осложняется в России тем, что мир
вокруг меняется не менее разительно, чем меняются россияне. Отсюда вырастают проблемы формулировки адекватных концепций идентичности. Реакция на крах -раскол общества, неприятие значительной частью граждан происходящих перемен, уход в приватную жизнь. Разворачивается сложнейший и внутренне противоречивый процесс адаптации людей к происходящему, смыслового и эмоционального освоения нового состояния общества. В этих условиях можно обозначить факторы, значимые для новой идентичности:
- экономические: исчерпаны ресурсы экстенсивного развития, население все более адаптируется к правилам существования в условиях рыночной экономики;
- демографические: люди, экзистенциально связанные с традиционным образом жизни и социалистическим опытом, перемещаются в старшую группу, таким образом, начнет доминировать культурный и социальный опыт постсоветского периода;
- геополитические: включение России в мировой и общероссийский контекст, тренд вестернизации на фоне субъективно переживаемого антизападничества, падение удельного веса белой расы в целостности человечества, исламское возрождение, активизация тюркского мира, движение бывших союзников на запад, утрата статуса сверхдержавы;
- этнокультурные и цивилизационные: минимизация обязательств государства перед гражданами, подрывающая основы патернализма, исчерпание ресурса изоляционизма;
- духовные: крах коммунистической идеологии, исчерпание мессианского комплекса, кризис имперской доминанты культуры [12].
Сохранение гражданской идентичности является важнейшей целью государства при решении задач обеспечения безопасности Российской Федерации в условиях глобализации, характеризующейся резким ускорением темпов интернационализации всех сфер общественной жизни: экономической, социальной, политической и духовной. Утрата суверенитета в этих сферах неизбежно приведет к утрате государственного суверенитета в целом.
Конструктивной деэскалации этнорасовых и ценностных конфликтов, развитию патриотизма и межэтнического равноправия сегодня должна способствовать российская поликультурная общность как реальное системное единство этнической, гражданской, культурной, политической, идеологической структуры общества и этнической идентичности в полиэтничном макрорегионе.
Формирование российской идентичности выходит за пределы идеологической конструкции и находит материализацию в планомерной политике социокультурной интеграции всех сфер общественной жизни с учетом культурного плюрализма. В результате этносоциальной и этнокультурной интеграции народы полиэтничного макрорегиона должны в итоге оказаться в рамках единого социального мира.
Важным этностабилизирующим фактором позитивной идентификации является то, что социум должен быть более чувствителен к этнической идентичности малых этносов и субэтносов, чем к идентичности этни-
чески доминирующего большинства. Так, в недавнем прошлом принадлежность к социально-культурному большинству советскому народу мыслилась в советском массовом сознании как одно из естественных преимуществ в полиэтничном мире: достижение равенства возможностей в этом случае требовало поддерживать тех, кто подобного преимущества был лишен.
Для успешной самореализации в усложняющемся мире идентичность гражданина новой России должна представлять собой единство трех начал, трех компонентов и выражаться в чувстве принадлежности :
- к своему народу, своему этносу;
- многонациональному российскому сообществу;
- мировому (европейскому) сообществу.
В трансформирующихся государствах идентичность является динамичной и зависит от новых социальных отношений и союзов, в том числе и на уровне регионов.
Литература
1. Дибиров А.-Н.З. От маргинальности к новой национальной идентичности Дагестана // Актуальные проблемы противодействия религиозно-политическому экстремизму : материалы Всерос. науч.-практ. конф. (Махачкала, 6 июня 2007 г.). Махачкала, 2007. С. 526577.
2. Кучуков М.М. Российская идентичность: состояние и перспективы // Национальная идентичность России и демографический кризис : материалы Всерос. науч. конф. (Москва, 20-21 октября 2006 г.). М., 2007. С. 602-607.
3. Черноус В.В. Кавказ в системе евразийской безопасности: от биполярности через атлантизм к глобальной безопасности // Кавказский регион: пути стабилизации : материалы междунар. науч. конф. / отв. ред. Ю.Г. Волков. Ростов н/Д, 2004. С. 57.
4. См.: Российская идентичность в социологическом измерении // Полис. 2008. № 1.
5. Ярощук Н.З. Национальный фактор в процессе глобализации // Этнонациональные ценности в условиях глобализации : материалы Всерос. науч.-
Поступила в редакцию
теорет. конф. / отв. ред. М.И. Билалов. Махачкала, 2008. С. 21-25.
6. Ильясов З.З. Дагестан: цифры и факты (энциклопедия дагестанской жизни). Махачкала, 2007. С. 10.
7. Новая философская энциклопедия : в 4 т. / науч.-ред. совет: предс. В.С. Степин. М., 2001. Т. 4. С. 483.
8. Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. М., 2003.
9. См.: напр., Абдулатипов Р.Г. Российская нация (этно-национальная и гражданская идентичность россиян в современных условиях). М., 2005; Его же. Создание российской нации (проект для XXI века) // Российская газета. 2002. 27 авг.; Бугай Н.Ф. Составляющие процесса трансформации межнациональных отношений в Российской Федерации: этнополитический аспект // Проблемы консолидации народов Северного Кавказа : материалы Всерос. науч.-практ. конф. «Современные этнополитические и этноконфессиональ-ные процессы на Северном Кавказе: проблемы и пути решения» (Пятигорск, 23-27 октября 2008 г.). Пятигорск, 2008. С. 5-25.
10. См.: Мустафаев М.Б., Мустафаева М.Г. О некоторых актуальных проблемах формирования общедагестанского самосознания // Отделу социологии Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН -40 лет : материалы науч. сессии, 2008. С. 47-67; Османов Г. Формируется ли в Дагестане национальная общность людей? // Народы Дагестана. 2008. № 3. С. 21-24; Абдуллаев М.А. Еще раз об этнических отношениях // Народы Дагестана. 2008. № 3. С. 17-20; Насколько мы дагестанцы // Черновик. 2008. 11 апр.; Дибиров А.-Н.З., Исрапилова К.М. Дагестанцы - кто мы? Махачкала, 2006; и др.
11. Иванов СЮ. Формирование российской идентичности и гражданского патриотизма в поликультурном социуме // Современное состояние и сценарии развития Юга России : материалы науч.-практ. семинара Объединенного отдела социально-политических и экономических проблем южных регионов ЮНЦ РАН. Ростов н/Д, 2006. С. 145-153.
12. Современные трансформации российской культуры. М., 2005. С. 119-135.
1 июня 2009 г.
