CC BY
78
РЕГИОНАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Ю.С. Колесников
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ ПЕРИФЕРИЙНОЙ ЭКОНОМИКИ РОССИЙСКОГО КАВКАЗА7
В статье анализируется опыт реализации различных стратегий региональной экономической политики на Северном Кавказе. Представлены основные особенности институциональной среды региона, рассмотрены факторы и причины, тормозящие модернизацию на Северном Кавказе, предложены ее альтернативные стратегии, основой которых, по мнению автора, может стать капитализация территориальных ресурсов.
Социально-экономические особенности российского Кавказа и результаты государственной политики по его развитию. Неравномерность экономического развития регионов характерна практически для любой страны. В ходе экономического развития неизбежно происходит расслоение социально-экономических регионов на центр, полупериферию и периферию. Периферийность как черта территориального развития экономики любой крупной страны, тем более такой обширной, как Россия, по-видимому, неустранима. По оценке [1], 70% территории России можно отнести к внешней периферии и еще около 15% - к внутренней.
Развитие российского Кавказа как экономической периферии обусловлено тремя основными факторами:
а) высокая степень анклавизации (значительная часть Северного Кавказа - две трети его площади - относятся к горным и предгорным территориям, где доминируют изолированные малые и мельчайшие поселения, имеющие очень ограниченные хозяйственные связи с другими регионами);
б) замкнутость, отсутствие развитых коммуникаций, высокие производственные и транспортные издержки;
в) фрагментарность и малый размер местных рынков, низкий уровень доходов населения.
С точки зрения инвесторов, крупных корпораций и бизнес-аналитиков «вхождение» в регион с такими характеристиками связано с большими рисками.
Макроэкономическая динамика республик Северного Кавказа в последние годы была неустойчивой. По показателю ВРП республики Северного Кавказа относятся к группе регионов-аутсайдеров, для которой характерно 2,5-6-кратное отставание от среднего по России показателя ВРП на душу населения. В первом полугодии 2013 г. по сравнению с тем же периодом 2012 г. индекс промышленного производства республик Северного Кавказа составил 100,8%, в том числе по добыче полезных ископаемых - 96,5%, обрабатывающим производствам - 103,4%, по производству и распределению электроэнергии, газа и воды - 92,1%. Динамика инвестиций в основной капитал была отрицательной - 93,5% к уровню первого полугодия 2012 г., индекс по вводу жилья имел еще более низкое значение - 92,3%. Миграционная убыль населения составила 16678 чел. [2].
1 Статья подготовлена при финансовой поддержке внутреннего гранта Южного федерального университета: 213.01-24/2013-173 «Периферийные регионы России с многоукладной экономикой в сетях глобализации и в условиях «провалов» рыночного регулирования: стратегии и риски модернизации».
При этом необходимо обратить внимание на неравномерность развития Северного Кавказа в региональном разрезе (табл. 1, [3, с. 300]).
Таблица 1
Среднегодовые темпы прироста инвестиций и промышленного производства в 2008-2012 гг. в регионах СКФО, %
Регион Инвестиции Промышленное
производство
Республика Дагестан 13,2 7,2
Республика Ингушетия 4,6 -13,3
Кабардино-Балкарская Республика -9,1 1,0
Карачаево-Черкесская Республика 6,7 15,3
Республика Северная Осетия-Алания -3,2 6,5
Ставропольский край 7,0 5,0
В целом рассмотренные данные свидетельствуют о постепенном преодолении экономического спада в республиках Северного Кавказа. Бюджетные вливания в регион, хотя и незначительно, но увеличили в 2007-2012 гг. удельный вес республик Северного Кавказа в суммарном объеме инвестиций и промышленного производства в России (табл.2, [3, с. 297]).
Таблица 2
Удельный вес федеральных округов в общем объеме инвестиций и промышленного производства РФ в 2007-2012 гг.
ФО Инвестиции Промышленное производство
2007 г. 2012 г. 2007 г. 2012 г.
Центральный 26,6 21,1 26,9 26,4
Северо-Западный 12,9 11,7 12,3 12,2
Южный 8,0 9,5 5,1 5,6
Северо-Кавказский * 2,4 3,1 0,9 1,1
Приволжский 16,8 16,3 20,1 20,5
Уральский 15,5 18,4 19,4 17,8
Сибирский 10,8 11,9 11,5 12,1
Дальневосточный 7,0 8,0 3,8 4,3
* Без Чеченской Республики.
Стремление преодолеть территориальные диспропорции во многом определяет региональную политику правительства разных стран. Россия в этом смысле не является исключением, поэтому Северному Кавказу как территории с низким уровнем социально-экономического развития уделяется повышенное внимание. Главными инструментами государственной региональной политики на Северном Кавказе традиционно являются финансовые методы регулирования межбюджетных отношений и инвестиционная поддержка регионов через разного рода целевые программы.
Анализ опыта разработки и реализации стратегий и программ социально-экономического развития Северо-Кавказского ФО (в том числе в период пребывания в составе Южного ФО) показывает, что эти документы слабо учитывают институциональные особенности, а также экономические и социальные практики, которые сложились в этом сложном полиэтническом регионе с многоукладной экономикой.
За последние 20 лет федеральные власти реализовали на Северном Кавказе как минимум пять моделей региональной экономической политики. К их числу относятся:
- стратегия выравнивания уровня социально-экономического развития регионов;
- стратегия «удвоения ВВП»;
- стратегия приоритетной поддержки регионов - «локомотивов роста»;
- стратегия использования инвестиционных мегапроектов в качестве инструмента создания в регионе новых рабочих мест (Сочи-2014, «Высота 5642» - проект развития горно-лыжного туристического кластера, восстановление г. Грозного и др.);
- стратегия прямого дотационного «умиротворения», т.е. наполнения бюджетов республик Северного Кавказа средствами из федерального бюджета.
Эти стратегии обеспечили ряд весьма важных хозяйственно-экономических результатов - развитие инфраструктуры, создание объектов социальной сферы, появление новых предприятий и бизнес-структур в регионе, общее снижение социальной и политической напряженности.
Однако итоговый результат реализации этих моделей региональной социально-экономической политики существенно отличается от первоначальных замыслов и целей. В частности, усилилась неоднородность экономического пространства регионов Юга России и сохранилось отставание Северного Кавказа от большинства регионов России по уровню экономического и социального развития [4; 5]. ВРП макрорегиона удвоился, но фрагментарность рынков и устаревшая структура экономики не исчезли. Качество роста ВРП оставляет желать лучшего, доля промышленности в экономике российского Кавказа примерно в 2 раза ниже, чем в среднем по России, вклад инновационного сектора составляет сотые доли процента ВРП.
Государственная «точечная» поддержка «регионов - локомотивов роста» привела к нарастанию социальных контрастов, миграции, социальной деградации части территорий. Политика увеличения числа новых рабочих мест в целях борьбы с безработицей в северокавказских республиках путем реализации мегапроектов также оказалась малоэффективной. Рабочие места создаются, но занимают эти места, как правило, не местные жители.
По мнению исследователей Российской Академии народного хозяйства и государственной службы, перспектива превратиться «в «синих воротничков» на промышленном предприятии не впечатляет молодежь Северного Кавказа» [6]. На эту особенность профессионально-трудовой ориентации местного населения указывают и другие исследователи. В частности, в работе [7] отмечается, что трудоизбыточность республик при существующей социокультурной специфике местного населения и его профессиональных предпочтениях трансформируется из потенциального плюса в системный минус, осложняющий модернизацию экономики Северного Кавказа.
Крупные инвестиционные проекты, реализуемые на периферии, требуют специфических профессиональных компетенций, которых у имеющейся «под рукой» рабочей силы зачастую нет. Так, Грозный-сити отстроили в основном турецкие гастар-байтеры, на объектах Олимпиады в Сочи основную часть строительных рабочих составляли также не жители прилегающих регионов Северного Кавказа. По информации Полномочного Представителя Президента РФ в ЮФО В. Устинова, на олимпийских объектах в Сочи работали более 70 тыс. иностранцев из 25-ти стран и более 60 тыс. приезжих из других регионов России. В 2012 г. в Сочи на миграционный учет были поставлены более 180 тыс. чел., что на 40% больше, чем в 2011 г. Все это создает дополнительную напряженность на рынке труда, усиливает нагрузку на социальную сферу, а в отдельных случаях приводит к конфликтам на бытовой, межнациональной, межконфессиональной почве [8].
Что касается стратегии наполнения бюджетов республик Северного Кавказа средствами из федерального бюджета, то она в основном решает задачи стабилизации социальной ситуации в регионе, но не задачи его модернизации2. За 10 лет из федерального бюджета по различным каналам финансирования в республики Северного Кавказа было направлено 800 млрд. руб. Причем, если в 2000 г. годовые объемы финансирования макрорегиона составляли 15 млрд. руб., то в 2010 г. в бюджеты северокавказских республик ежегодно поступает 180 млрд. руб. (рост в 12 раз) [10]. «И все же кардинально изменить характер региональной экономики не удалось», - оценивает ситуацию В.В. Путин [10].
Принимаемые «Стратегии» и «Программы» социально-экономического развития российского Кавказа реализуются лишь частично, нередко превращаясь в «пылесос» бюджетных ресурсов [7; 11]. Поэтому логичным является вывод авторов монографии [6] о том, что стратегию «накачки» республиканских бюджетов федеральными деньгами должно заменить другой - стратегией бюджетной поддержки инвесторов.
Следует отметить, что в недавно утвержденной Правительством РФ государственной программе развития Северного Кавказа до 2025 г. (см. [12]), объем финансирования должен составить 2,5 трлн. руб., что означает смену акцентов в бюджетной политике.
Таким образом, финансовые ресурсы, вложенные федеральным центром в Северный Кавказ, не смогли обеспечить запуска модернизационных механизмов. Более того, основная часть примененных на Кавказе программных инструментов изначально не имела модернизационного вектора, необходимого для преодоления исторически инерционной организации хозяйственной жизни в регионе. У местной элиты во многом потерян стимул к экономическому развитию и инновациям: ключевым мотивом деятельности по-прежнему является стремление получать ренту за счет монопольного доступа к бюджетным финансовым потокам.
Институциональные дефициты — ключевая проблема модернизации периферийной экономики российского Кавказа. Описанию институциональной среды российского Кавказа посвящено достаточно серьезные исследовательские работы (см. [4; 6; 7; 13-16]). В них в том или ином виде обосновывается тезис об отсутствии на Северном Кавказе полноценного соблюдения прав собственности и нормальной практики контроля за исполнением подписанных контрактов. Это означает, что ключевое институциональное условие экономической модернизации в этом регионе должным образом не выполняется, что влечет за собой целый ряд негативных последствий.
Во-первых, в подобных условиях у предпринимателей не возникает заинтересованности в долгосрочных вложениях, поскольку права собственности не гарантированы: в результате действий конкурентов, государственных структур или криминала они могут быть перераспределены или изъяты. Непосредственные причины потери активов при этом могут быть самыми разнообразными - рейдерские захваты, неправомерные судебные решения, насильственное изъятие криминальными группировками или враждебными кланами. Тот факт, что предприниматели и простые жители Северного Кавказа предпочитают покупать недвижимость не в своих, а в соседних регионах, в том числе в городах Ставропольского и Краснодарского краев (Кисловодске, Пятигорске, Сочи, Туапсе, Анапе и др.), убедительно подтверждает наличие проблем соблюдения прав собственности. Иными словами, даже при наличии собственных инвестиционных ресурсов экономические агенты, работающие на Северном Кавказе, лишены мотивов к их использованию на месте - в регионе проживания.
2 Так, по образному выражению главы Дагестана Рамазана Абдулатипова, «Дагестан кормили, но не лечили ... Дагестан кормили, но не развивали. Фактически невозможно найти ни одного института, ни одного источника, который работал бы на развитие Республики... Следовательно, мы приходим к выводу, что нужен совершенно новый формат развития» [9].
Во-вторых, эта ситуация порождает ограничения на капитализацию ресурсов, накопленных домохозяйствами. Например, в Кабардино-Балкарии существует мораторий на приватизацию земли, связанный в том числе с неурегулированностью вопросов собственности. Земля находится в фактической собственности домохозяйств, но ее границы закреплены неформальными правилами. С этой землей осуществляются сделки, которые в локальных рамках носят легитимный характер. Однако такое право собственности на землю, не оформленное официально, не позволяет включать земельный надел в рыночный оборот или предлагать в качестве залога.
В-третьих, судебные институты по-прежнему продолжают испытывать огромное давление неформальных практик, их решения до сих пор во многом зависит от позиций клановых и религиозных сообществ, от принадлежности сторон судебных споров к «титульной нации» и т. п. Как отмечают специалисты, в республиках Северного Кавказа сталкиваются несовместимые нормы разных типов социальной самоорганизации: с одной стороны, нормы адатной регуляции, допустимые в первичных этнических сообществах, с другой - нормы современной правовой системы европейского абстрактного права [17]. Путь установления баланса между ними проходит через признание наличия нормативного плюрализма в социально-правовом пространстве российского Кавказа. Очевидно также, что необходимо учитывать ослабление (или утерю) частью населения российской гражданской идентичности и необходимость преодоления закрытости адатных сообществ [17].
В силу этих институциональных особенностей экономики Северного Кавказа политика модернизации в этом регионе требует более адекватных по форме и содержанию подходов, нацеленных на адаптацию существующих хозяйственных и общественных традиций.
В России, как и во всем мире, выделяются две основные стратегии модернизации -«модернизация снизу» и «модернизация сверху». В первом случае развитие экономики происходит путем органической эволюции, постепенного накопления ресурсов и их капитализации. Во втором случае экономический рост осуществляется за счет прихода в регион государства с его инвестиционными программами и (или) стратегических инвесторов в лице крупных национальных или транснациональных корпораций.
В стратегии «модернизации снизу» малый и средний бизнес на Северном Кавказе вынужден преодолевать серьезные барьеры. Особенно много проблем создает коррупция. Так, только в первой половине 2013 г. на Северном Кавказе зафиксировано более 1600 преступлений коррупционной направленности [18]. Как следствие затраты в виде «коррупционного налога, по некоторым оценкам, составляют в регионе от 15 до 40% по отношению к цене продукции. К этому добавляется нагрузка в виде «социальной ответственности», когда для сохранения своего бизнеса предприниматели вынуждены брать на себя значительные объемы расходов на общественные нужды - ремонт дорог, поддержку спорта и т. д. В результате вместо ведения модернизационной деятельности бизнес вынужден заниматься разного рода теневыми операциями, поскольку добиться приемлемой рентабельности в рамках законопослушного поведения при таких условиях невозможно [19].
В свою очередь в стратегии «модернизации сверху» возникают весьма серьезные ограничения и риски, вытекающие из соотношения сил и «веса» в системе «инорегиональный бизнес - местная власть». К такого рода рискам относятся нестабильность отношений с региональными и местными властями из-за отсутствия универсальных «правил игры», зависимость судьбы инвестиционного проекта от сложившейся в регионе системы статусов и рангов, административной иерархии и т.п. При таких свойствах локальной институциональной среды смысл реализации модерни-
зации проекта теряет свое значение, так как главным фактором становится степень заинтересованности в нем влиятельных представителей местной элиты.
Создаваемые в этих условиях институты развития регионов Северного Кавказа превращаются в инструмент поддержки приближенных к власти хозяйствующих субъектов, действующих в традиционных для региона секторах экономики. В этом случае субсидии и льготы, предоставляемые государством на федеральном и региональном уровнях, стимулируют не столько инновационные модели ведения бизнеса, сколько традиционные, не связанные с какими-либо серьезными рисками виды производства [20].
Одновременно возникает избыточный бюрократический аппарат. Объем услуг сферы государственного управления и социального обеспечения составляет в республиках Северного Кавказа в среднем 10-12% ВРП, в Чеченской Республике и Республике Ингушетия - более 20%, тогда как в среднем по России эта доля равна 2,9%. Как следствие, если в среднем в России на 1000 граждан приходится 1,8 государственных служащих, то в Ингушетии - 4,6, в Дагестане - 3,5, а в среднем по СКФО - 2,1 [21].
Направления и актуальные стратегии региональной политики по модернизации экономики российского Кавказа. Перечисленные выше проблемы вызывают необходимость разработки альтернативной региональной политики на Северном Кавказе. Ключевой целью такой политики должен быть рост капитализации внутренних ресурсов региона, включающий повышение стоимости активов: человеческого капитала, недвижимости, природных ресурсов, инфраструктуры, коммуникаций и других составляющих регионального потенциала. Под ростом капитализации территории обычно понимается систематическая деятельность по превращению всех без исключения ее ресурсов, фондов и активов в работающий капитал, приносящий добавленную стоимость. Экономическим содержанием процесса повышения капитализации территории становятся формирование и концентрация в регионе цепочек создания стоимости [22, с. 31-34; 23, с. 84].
Процесс повышения капитализации территорий, по определению Де Сото, включает в себя оценку имущественного комплекса, находящегося на территории региона; реструктуризацию активов с целью придания им институциональной формы (оформление прав на имущество, развитие ипотечного кредитования и т.п.), которая обеспечила бы их мобильность и наивысшую отдачу в системе межрегионального и глобального обменов; перегруппировку активов на территории таким образом, чтобы их совокупная стоимость превысила сумму стоимости активов, оцененных по отдельности (например, за счет реструктуризации собственности, слияния компаний, реинжиниринга, аутсорсинга, использования нового бренда и т.д.) [23, с. 138].
Необходимость интеграции региона в общенациональный и глобальный рынок обусловливает, по мнению В.Б. Княгинина, новую целевую функцию региональной экономической политики - повышение стоимости локальных активов путем их включения в межрегиональные и международные цепочки создания добавленной стоимости, что также влечет за собой рост уровня капитализации территории [24].
В конечном счете величина капитализации региона зависит от того, в какой степени расположенные в нем активы являются источниками будущих денежных доходов. К собственникам таких активов на российском Кавказе кроме государства, следует отнести крупный инорегиональный бизнес, субъекты малого и среднего предпринимательства, в том числе этнического (этноэкономика), и домохозяйства. Причем, учитывая, что на российском Кавказе основные денежные потоки генерируются мелкотоварным укладом и домохозяйствами, наиболее эффективной стратегией повышения капитализации может быть привлечение в регион торгового и сервисного капиталов.
По нашим расчетам, в настоящее время мелкотоварный сектор составляет 54-56% экономики Северного Кавказа. Ядро этого сектора составляет этническое предпри-
нимательство. При условии создания соответствующих институциональных условий (правовых, транспортных, информационных, логистических, развития потребительской кооперации, микрофинансирования и т. п.) малое этническое предпри-
3
нимательство может значительно повысить уровень капитализации территории . Что касается крупного бизнеса, то сферами его интереса на Северном Кавказе являются зерново-масличный комплекс, портово-логистический комплекс, курортно-рекреационная сфера, промышленные кластеры экспортной ориентации.
В республиках Северного Кавказа работают 17 (из 150) крупнейших российских компаний, в том числе «Газпром», «Связьинвест», «НК Роснефть», «Лукойл», «Евроцемент групп», «Уральская горно-металлургическая компания», «Межпромбанк», «РостАгро», агропромышленная группа «Юг Руси», «Югтранзитсервис», ООО «Валери», компания «Валери-Трейд», агропромышленная компания «Астон», ООО «Золотая семечка», «Южная телекоммуникационная компания» (ЮТК), Глория Джинс, ООО «ИСК Тандем-Юг». К этой группе крупнейших российских корпораций примыкают иностранные компании, работающие на Юге России, в том числе: Enel Investment Holding B.V. (Италия), Metro Group, DEG, Филипп Моррис, Тетра Лаваль, Royal Dutch Shell, Gerrus Group, Chateau Le Grand Vostok, SVL Group, Сосьете Женераль Восток (BSGV), Pepsico, France-Caucase, Astor Dress & Sonmer Consrotium, Caisse des Dépots et Consignation.
На потребительский рынок Северного Кавказа вошли такие российские и международные торговые сети, как «Ашан», «ИКЕА», «Леруа Мерлен», «Эльдорадо», «Техносила», «Поиск», ЗАО «Тандем», «Высшая лига», «Три богатыря», «Океан», «ZENDEN» и др. Их появление способствует усилению конкуренции в сфере торговли.
К числу ключевых факторов, определяющих уровень капитализации территорий, относится инвестиционная деятельность. Как показывают приведенные ниже данные по отраслевой структуре привлекаемых инвестиций в соответствии с соглашениями, заключенными на Сочинском экономическом форуме в 2012 г. [25], большинство начинаемых на Северном Кавказе инвестиционных проектов связано с развитием непроизводственной сферы:
Доля инвестиций, %
Жилищное строительство 28,0
Курортно-туристический комплекс 21,0
Агропромышленный комплекс 16,0
Топливно-энергетический комплекс 15,0
Промышленность 8,5
Транспорт 6,3
Другие 5,2
Сходная отраслевая структура инвестиционных соглашений сложилась и по итогам Сочинского экономического форума в 2013 г.: 30% проектов относится к строительству и жилищному хозяйству, 20% - к курортно-туристическому комплексу, 7% - к транспорту [26].
Подобный выбор направлений инвестирования дает возможность предположить, что развитие промышленного производства, по-видимому, не будет ключевым для региона и, следовательно, реиндустриализация в настоящее время не может рассматриваться как главный приоритет для Северного Кавказа. Сходный вывод приводится и в работе [7]: «реиндустриализация - отнюдь не ключевой вектор развития экономики Северного Кавказа».
Учитывая специфику институциональной среды и отраслевой структуры, а также сложившийся характер экономических отношений, на Северном Кавказе имеет смысл апробировать методы модернизации, известные в мировой практике как модели «креативной адаптации» с органическим включением в хозяйственные практики этнокультурных особенностей поведения, традиций и менталитета местного населения. На наш взгляд, именно этот вариант модернизации способен создать институциональные условия для роста капитализации территориальных ресурсов.
3 В этой связи следует обратить внимание на выступление министра финансов РФ А.Силуанова, указавшего, что на Северном Кавказе наблюдается рост налоговых поступлений именно на доходы физических лиц [21 ].
В рамках этого подхода в стратегии развития регионов Северного Кавказа целесообразно включать следующие направления.
Формирование сегмента высокотехнологичных услуг в курортно-рекреацион-ном кластере. На этом направлении достигнут ряд успехов. В частности в 2013 г. на Сочинском международном инвестиционном форуме ОАО «Курорты Северного Кавказа» заключило соглашение о сотрудничестве с французской компанией «France-Caucase» на общую сумму 15 млн. долл. [26].
Социализация экономики. Это направление подразумевает адаптацию экономической политики к социокультурным особенностям Северного Кавказа, развитие институтов и инфраструктуры для таких видов хозяйственной деятельности, как общинное землепользование, потребительская кооперация, предпринимательство, основанное на частном семейном капитале (в том числе ориентированное на услуги в сфере охраны здоровья, туризма, отдыха), микрофинансирование и т.д. Иными словами, необходимо развитие тех видов экономической активности, которые способствуют повышению капитализации человеческого капитала и местных ресурсов, обеспечивая занятость населения, рост его доходов и их адаптацию к современному рыночному спросу.
Кроме того, необходима модернизация институтов этноэкономики, включающая в себя оптимизацию форм организации традиционных хозяйственных укладов в регионе на базе их включения в сетевые экономические взаимодействия и др.
Реализация мер по устранению институциональных дефицитов, препятствующих развитию предпринимательства. В число таких мер входят: использование социальных технологий для преодоления этнических барьеров в межрегиональном бизнес-взаимодействии; создание наиболее адекватного механизма перераспределения природной ренты; конвергенция разобщенных рынков Северного Кавказа на базе развития транспортно-логистической инфраструктуры.
Разработка и реализация стратегии повышения капитализации территориальных ресурсов. Эта стратегия должна включать в себя развитие рынка недвижимости; вовлечение государственной собственности в рыночные процессы посредством коммерциализации; государственную политику по привлечению крупных инорегиональных структур в экономику Северного Кавказа и в то же время эффективную нормативно-правовую защиту региональных ресурсов и регионального имущества от избыточного давления экстерриториального капитала. В этой связи следует отметить, что при обсуждении проекта ФЗ «О государственном стратегическом планировании» на XI общероссийском форуме «Стратегическое планирование в регионах и городах России» (С.-Петербург, октябрь 2012 г.) было подчеркнуто, что действующие региональные стратегии пока не в полной мере учитывают программы развития крупных компаний, стратегических предприятий [27].
Одной из ключевых составляющих стратегий модернизации региона должна стать долгосрочная целенаправленная внешнеэкономическая политика по привлечению ресурсов стран Черноморско-Каспийского региона, прежде всего Турции.
Проведенный анализ позволяет сделать следующие выводы.
1. Модернизационные процессы в сфере экономики на российском Кавказе, импульсом и драйвером которых являются модели и инструментарий региональной экономической политики (выравнивание уровня экономического и социального развития, поддержка регионов-локомотивов и межрегиональной конкуренции, инструментарий государственных бюджетно-ориентированных инвестиционных программ, дотации и др.), хотя и дают локальные «точечные» результаты в отдельных сегментах экономики и социальной сферы, в целом все же отстают от макроэкономической динамики России, а фрагментарность экономики, ее периферийность, замкнутость рынков, доминирование традиционных хозяйственных укладов в про-
изводстве ВВП, низкая востребованность инноваций остаются нерешенными проблемами экономики регионов Северного Кавказа.
2. Значительная часть социально-экономических проблем российского Кавказа обусловлена многоукладностью его хозяйственных структур, спецификой местной институциональной среды и сложившимся характером экономических и социальных отношений. Эта специфика тесно связана со сложным национальным составом населения региона, а также историческими, культурными, религиозными, хозяйственными и иными традициями проживающих здесь народов.
3. Типовые подходы к развитию экономики территорий, дающие неплохие результаты в других регионах, на Северном Кавказе, как правило, оказываются недостаточно эффективными. В этой связи политика модернизации регионов Северного Кавказа требует более адекватных по форме и содержанию подходов, нацеленных на адаптацию существующих хозяйственных и общественных традиций к новым экономическим реалиям.
4. Наиболее эффективной в этих условиях альтернативной стратегией развития Северного Кавказа, на наш взгляд, может стать политика, целью которой является рост капитализации внутренних ресурсов региона. Эта политика предполагает, прежде всего, создание благоприятных институциональных условий для повышения рыночной стоимости активов, входящих в состав экономического потенциала регионов Северного Кавказа.
Литература
1. Нефедова Т.Г. Российская периферия как социально-экономический феномен // Региональные исследования. 2008. № 5 (20).
2. Основные показатели социально-экономического положения субъектов РФ в I полугодии 2013 г. Российская газета. 13 сентября 2013 г.
3. Суспицын С.А. Эволюция территориальной структуры экономики России в 2007-2012 гг. //Регион: экономика и социология. 2013. № 3.
4. Овчинников В.Н., Колесников Ю.С. Силуэты региональной экономической политики на Юге России. Ростов-на-Дону: Изд-во ЮФУ, 2008.
5. Заруцкий С.А. Неравномерность развития Юга России: современные тенденции // Юг России: проблемы, прогнозы, решения. Ростов-на-Дону: Изд-во ЮНЦ РАН, 2010.
6. Северный Кавказ: модернизационный вызов. М.: ИД «Дело», 2011.
7. Сущий С.Я. Северный Кавказ. Реалии, проблемы, перспективы первой третиXXI века. М.: ЛЕНАИД, 2013.
8. Российская газета. 10 сентября 2013 г.
9. Российская газета. 16 августа 2013 г.
10. Вестник. Северный Кавказ.2010. № 2.
11. Митрофанова И. В. Стратегическое программирование развития макрорегиона. Ростов-на-Дону: Изд-во ЮНИ РАН, 2009.
12. Российская газета. 29 августа 2013 г.
13. Северный Кавказ. Проблемы экономики и политики /Под ред. А.А. Язьковой. М.: Изд-во ЛКИ, 2008.
14. Липина С.А. Стратегические приоритеты социально-экономического развития республик Северного Кавказа: пути и методы их достижения. М.: Изд-во ЛКИ, 2010.
15. Атлас социально-экономического развития Юга России. М.: Вузовская книга, 2011.
16. Дружинин А.Г. Глобальное позиционирование Юга России: факторы, особенности, стратегии. Ростов-на-Дону: Изд-во ЮФУ, 2009.
17. Гурба В.М. Терроризм в регионах адатных культур (на примере Северо-Кавказского региона). Автореф. дисс. на соиск. уч. ст. д.н. Новочеркасск, 2011.
18. Российская газета. 11 сентября 2013 г.
19. Кувалин Д.Б. Экономическая политика и поведение предприятий: механизмы взаимного влияния // М.: МАКС Пресс, 2009.
20. Инновационная активность крупного бизнеса в России: механизмы, барьеры, перспективы. М.: РЭШ, РиС, 2010.
21. Российская газета. 21 августа 2013 г.
22. Дармилова Ж.Д. Оценка экономических ресурсов региона: концепция, методология, инструментарий. Ростов-на-Дону: АПСН СКНЦВШЮФУ, 2008.
23. Особенности воспроизводства регионального капитала: сущность, подходы к оценке, методы управления /Под ред. проф. Ю.В. Савельева. Петрозаводск: Изд-во Карельского научного центра РАН, 2008.
24. http://www. агсИув1ае. ги/аиАог$/кт>етт
25. Российская газета. 19 сентября 2012 г.
26. Итоги инвестиционного форума в Сочи [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.skfo.ru/mews/formprimt/1970/01/01/Itogi_XII_Mejdumarodmogo_Imvesticiommogo_Foruma_Sochi-2013/, http://eovermmemt.ru/mews/6214
27. На пути к устойчивому развитию России // Зеленая экономика и модернизация. 2012. № 60.
