CC BY
29
Список использованной литературы:
1. Постановление Правительства РФ от 26.10.2019 № 1376 «О внесении изменений в постановление Правительства Российской Федерации от 22 ноября 2000 г. № 883» // Собрание законодательства РФ. 04.11.2019. № 44. Ст. 6210.
2. Андреева Е. Е., Онищенко Г. Г., Клейн С. В. Гигиеническая оценка приоритетных факторов риска среды обитания и состояния здоровья населения. Анализ риска здоровью. 2018. С.23.
3. Всемирная организация здравоохранения. URL: http://www.euro.who.int/ru/health-topics/health-policy/health-2020-the-european-policy-for-health-and-well-being (дата обращения: 08.11.2019).
4. Кононова И. В. Научное обоснование совершенствования организации медицинской и социальной помощи населению старше трудоспособного возраста в субъекте Российской Федерации. Оренбург, 2018. С.34.
5. Неволин Ю. С. Научное обоснование организации работы межтерриториального центра здоровья для населения. М., 2016. С.31.
♦
УДК 343.237
DOI 10.24411/2409-3203-2019-12041
ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В СФЕРЕ ЗЕМЕЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ, СОВЕРШЕННЫХ ОРГАНИЗОВАННОЙ ГРУППОЙ
Власов Валерий Александрович
к. ю. н., доцент кафедры земельного права и экологических экспертиз ФГБОУ ВО Красноярский ГАУ доцент кафедры гражданского права и процесса ФГКОУ ВПО СибЮИ МВД России Россия, г. Красноярск Толстиков Владислав Александрович магистрант кафедры уголовного права и криминологии ФГБОУ ВО Красноярский ГАУ Россия, г. Красноярск
Аннотация: В статье формируется ряд доктринальных и правоприменительных проблем, связанных с реализацией признака совершения деяния организованной группой при совершении отдельных преступлений в сфере земельных отношений, в частности, обозначаются и анализируются следующие проблемы: определения правовой природы понятия «земля»; земельных отношений и преступлений в сфере последних на основе доктринальных и нормативных источниках; дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности применительно к случаям совершения преступлений в сфере земельных отношений организованной группой, а именно: обозначаются проблемы нормативного и правоприменительного толкования организованной группы, в рамках которых осуществляется анализ обоснованности отдельных сущностных признаков организованной группы путем ее правового соотношения с иными формами соучастия; формируются пути решений анализируемых проблем: дифференциация сущностной системы форм соучастия и выработка соответствующей правоприменительной практики.
Ключевые слова: земельные отношения; преступления в сфере земельных отношений; организованная группа; преступное сообщество; формы соучастия; организованная преступность; соисполнительство; устойчивость группы.
PROBLEMS OF QUALIFICATION OF CRIMES IN THE FIELD OF LAND RELATIONS COMMITTED BY AN ORGANIZED GROUP
Vlasov Valeriy Aleksandrovich
Ph.D, Associate Professor, Department of Land Law and Environmental Expertise Krasnoyarsk State Agrarian University Associate Professor, Department of Civil Law and Procedure Siberian law Institute of the interior Ministry Russia, the city of Krasnoyarsk Tolstikov Vladislav Aleksandrovich Master student of criminal law and criminology Krasnoyarsk State Agrarian University Russia, the city of Krasnoyarsk
Abstract: The theses forms a number of doctrinal and enforcement problems associated with the implementation of the sign of an act by an organized group in the commission of certain crimes in the field of ground relations, in particular, the following problems are identified and analyzed: definitions of the legal nature of the concept of «ground»; ground relations and crimes in the field of the latter on the basis of doctrinal and regulatory sources; differentiation and individualization of criminal liability in relation to cases of committing crimes in the field of ground relations by an organized group, namely: the problems of normative and law enforcement interpretation of an organized group are identified, within the framework of which an analysis is made of the validity of certain essential features of an organized group by its legal relationship with other forms of complicity; ways of solving the analyzed problems are being formed: differentiation of the essential system of forms of complicity and the development of appropriate law enforcement practice.
Keywords: ground relations; crimes in the field of ground relations; organized group; criminal community; forms of complicity; organized crime; co-execution; group stability.
На данный момент в уголовно-правовом регулировании субинститута реализации уголовной ответственности за совершение преступления в составе организованной группы, входящем в институт соучастия, где совершение преступления организованной группой является формой такового, имеет место быть ряд существенных проблем правоприменения, выраженных в отсутствии обоснованных критериев отличия организованной группы от группы лиц по предварительному сговору и преступного сообщества в действующем законодательстве, в результате чего увеличивается латентность преступлений, совершаемых в составе организованной группы. В равной степени данная ситуация относится также к случаям совершения преступлений в составе организованной группы в сфере земельных отношений.
В соответствии с п. 43 Указа Президента РФ от 31.12.2015 № 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» одной из основных угроз государственной и общественной безопасности является деятельность преступных организаций и группировок. [11]
Специфика земельных отношений прослеживается через призму нормативного толкования понятия «земля». Нормативное определение земли в отечественном федеральном законодательстве отсутствует, что можно объяснить затруднительностью
222
применения унифицированного термина «земля», чему есть законодательное подтверждение, о чем будет сказано позже.
Так, в конституционно-правовом смысле, земля имеет четыре значения, земля является:
1) природным ресурсом (ч. 1 и 2 ст. 9 Конституции Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ)) (далее, Конституция РФ);
2) основой жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории, осуществляющих ее пользование (ч. 1 ст. 9 Конституции РФ);
3) объектом государственной охраны (ч. 1 ст. 9 Конституции РФ);
4) объектом права собственности со стороны частных лиц, государства и муниципалитета (ч. 2 ст. 9 Конституции РФ). [1]
Земельный кодекс Российской Федерации от 25.10.2001 № 136-ФЗ (ред. от 02.08.2019) (далее, Земельный кодекс РФ), в свою очередь, помимо того, что в нем отсутствует норма об основных понятиях, не формализует определение «земли», понимая последнюю, как природный объект и природный ресурс (п. 1 ч. 1 ст. 6 Земельного кодекса РФ). [2]
Также, исходя из ч. 1 ст. 1 Федерального закона «Об охране окружающей среды» от 10.01.2002 № 7-ФЗ (ред. от 27.12.2018) землю следует позиционировать как компонент окружающей среды обеспечивающий в совокупности с иными компонентами окружающей среды, благоприятные условия для существования жизни на Земле. [5]
Таким образом, обозначенные вариации понимания земли (на федеральном уровне регулирования) формируют специфику предмета отдельных преступлений в сфере земельных отношений. Так, например земля, применительно к составу, предусмотренному ст. 170 Уголовного кодекса Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 02.08.2019) (далее, УК РФ) понимается как недвижимое имущество, т. е. объект права собственности отдельных лиц. В то время как отношение к земле со стороны правоприменителя качественно меняется, в случае совершения преступлений, предусмотренных отдельными частями ст. 254 УК РФ, применительно к которым она рассматривается в качестве компонента окружающей среды. [3]
Справедливости ради, следует заметить, что в правовой доктрине нет единства относительно определения предмета ст. 254 УК РФ (предмет - земля или почва), одновременно с этим наблюдается разобщенная судебная практика, признающая в качестве такового почву, поверхностный почвенный слой, плодородный почвенный слой, указывая на свойство предмета как компонента окружающей среды (Приговор по уголовному делу № 1-1-82/2017 от 24 ноября 2017 г. по ч. 1 ст. 254 УК РФ Советского районного суда Саратовской области; Приговор по уголовному делу № 1-16/2019 от 11 марта 2019 г. по ч. 1 ст. 254 УК РФ Крымского районного суда Краснодарского края; Постановление по уголовному делу №1-49/2019 от 07 марта 2019 г. по ч. 1 ст. 254 УК РФ Чебоксарского районного суда Чувашской Республики). [24; 25; 31]
Наряду с этим, более практичное комплексное определение земли, отражающее искомую специфику земельных отношений, отражено в ГОСТ 26640-85 (СТ СЭВ 4472-84). Государственный стандарт Союза ССР. Земли. Термины и определения (утв. и введен в действие Постановлением Госстандарта СССР от 28.10.1985 № 3453): «Земля - это важнейшая часть окружающей природной среды, характеризующаяся пространством, рельефом, климатом, почвенным покровом, растительностью, недрами, водами, являющаяся главным средством производства в сельском и лесном хозяйстве, а также пространственным базисом для размещения предприятий и организаций всех отраслей народного хозяйства». [15]
Исходя из анализируемого ГОСТа, следует согласиться с С. А. Боголюбовым, относящим к категории преступлений, связанных с земельными правоотношениями,
223
помимо основной нормы (по мнению автора) - статьи 254 УК РФ в данной сфере, также иные преступления, дифференцированные в главе 26 «Экологические преступления» УК РФ. [36, с. 371]
Толкование принадлежности того или иного преступления (градации) к сфере земельных отношений представителями доктрины земельного права отличается разобщенностью.
Так, А. П. Анисимов проявляет осторожность и не считает необходимым, относить остальные, помимо ст. 254 УК РФ, экологические преступления к категории таковых, связанных с земельными правоотношениями, относя к ним лишь упомянутую ст. 254 УК РФ «Порча земли», ст. 170 УК РФ «Регистрация незаконных сделок с недвижимым имуществом» и ст. 170.2 УК РФ «Внесение заведомо ложных сведений в межевой план, технический план, акт обследования, проект межевания земельного участка или земельных участков либо карту-план территории». Обращая внимание на обозначенные составы преступлений, следует прийти к выводу об отсутствии в них диспозиции, дифференцирующей квалифицированный признак совершения деяния организованной группой. [35, с. 234]
В свою очередь, Б. В. Ерофеев проводит градацию преступлений, связанных с земельными правоотношениями на следующие категории совершения преступлений в конкретной сфере (критерий градации): 1) в сфере экономической деятельности (статьи 167; 168; 170; 171; 179; 198 и 199 УК РФ); 2) в сфере преступлений против здоровья населения и общественной нравственности (статья 231 УК РФ); 3) в сфере экологических преступлений (статьи 246; 247; 248; 249; 254; 255; 259; 260; 261 и 262 УК РФ; 4) в сфере преступлений против порядка управления (статья 330 УК РФ). [34, с. 316-323]
Обращая внимание на перечень экологических преступлений, связанных с земельными правоотношениями возникает вопрос о целесообразности включения в него статьей 250; 252; 253; 256 и 258 УК РФ.
Первое, в соответствии с ч. 1 ст. 250 УК РФ: «Загрязнение, засорение, истощение поверхностных или подземных вод, источников питьевого водоснабжения либо иное изменение их природных свойств, если эти деяния повлекли причинение существенного вреда животному или растительному миру, рыбным запасам, лесному или сельскому хозяйству», из чего следует, что существенный вред от деяния может быть нанесен лесному и (или) сельскому хозяйству.
Исходя из определения земли, обозначенного выше, следует, что земля - это важнейшая часть окружающей природной среды, являющаяся главным средством производства в сельском и лесном хозяйстве, а также пространственным базисом для размещения предприятий и организаций всех отраслей народного хозяйства (вторая часть определения нас интересует больше).
Подкрепление качества земли как пространственного базиса нашло свое отражение в определениях лесного и сельского хозяйства. Так, в соответствии с ГОСТ Р 57938-2017 Лесное хозяйство. Термины и определения: «лесное хозяйство - это управленческая и хозяйственная деятельность по использованию, охране, защите и воспроизводству лесов и лесоразведению». При этом, причинение существенного вреда лесному хозяйству может осуществляться путем соответствующих действий (загрязнения, засорения, истощения вод) применительно к лесу. [17]
В свою очередь, исходя из ч. 2 ст. 1 Федерального закона от 29.12.2006 № 264-ФЗ (ред. от 25.12.2018) «О развитии сельского хозяйства», сельское хозяйство - это экономическая деятельность по производству сельскохозяйственной продукции, оказанию услуг в целях обеспечения населения российскими продовольственными товарами, промышленности сельскохозяйственным сырьем и содействия устойчивому развитию территорий сельских поселений и соответствующих межселенных территорий. [6]
Кроме того, в соответствии с ч. 2 ст. 250 УК РФ, загрязнение, засорение, истощение поверхностных или подземных вод, источников питьевого водоснабжения либо иное
224
изменение их природных свойств могут совершаться на территории заповедника или заказника (их нормативные определения закреплены в ч. 1 ст. 6 и ч. 1 ст. 22 Федерального закона от 14.03.1995 № 33-ФЗ (ред. от 26.07.2019) «Об особо охраняемых природных территориях», соответственно) либо в зоне экологического бедствия или в зоне чрезвычайной экологической ситуации. [7]
Правовое регулирование зон экологического бедствия осуществляется посредством ч. 1 ст. 57 ФЗ РФ «Об охране окружающей среды», которая отсылает к Приказу Минприроды РФ от 06.02.1995 № 45 «Об утверждении Временного порядка объявления территории зоной чрезвычайной экологической ситуации», которые в свою очередь отсылает к Методике «Критерии оценки экологической обстановки территорий для выявления зон чрезвычайной экологической ситуации и зон экологического бедствия» (утв. Минприроды РФ 30.11.1992) (далее, Методика Минприроды РФ от 30.11.1992) в которой дифференцировано понятие зон экологического бедствия: «участки территории Российской Федерации, где в результате хозяйственной либо иной деятельности произошли глубокие необратимые изменения окружающей природной среды, повлекшие за собой существенное ухудшение здоровья населения, нарушение природного равновесия, разрушение естественных экологических систем, деградацию флоры и фауны», объявляющиеся зонами экологического бедствия. [12; 13]
Правовое регулирование зон чрезвычайной экологической ситуации находит свое отражение в ч. 2 ст. 57 ФЗ РФ «Об охране окружающей среды», которая отсылает к Федеральному закону от 21.12.1994 № 68-ФЗ (ред. от 03.08.2018) «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера», который не содержит понятие зоны чрезвычайной экологической ситуации, однако оно формализовано в Методике Минприроды РФ от 30.11.1992: «участки территории Российской Федерации, где в результате хозяйственной и иной деятельности происходят устойчивые отрицательные изменения в окружающей природной среде, угрожающие здоровью населения, состоянию естественных экологических систем, генетических фондов растений и животных», объявляющиеся зонами чрезвычайной экологической ситуации. [8]
Второе, исходя из ч. 2 ст. 252 УК РФ, загрязнение морской среды посредством причинения существенного вреда, может осуществляться, в том числе в отношении зон отдыха, определение которых применительно к водным объектам содержится в ГОСТ Р 57617-2017. Национальный стандарт Российской Федерации. Объекты отдыха, развлечения, культуры и спорта на открытой водной поверхности и их инфраструктура. Термины и определения (утв. и введен в действие Приказом Росстандарта от 17.08.2017 № 913-ст): «Участок территории, примыкающий к водному объекту, выделенный и закрепленный в порядке, установленном нормативными правовыми актами, а также комплекс временных и постоянных сооружений, расположенных на этом участке и несущих функциональную нагрузку в качестве оборудования зоны отдыха, обустроенный для интенсивного использования в целях рекреации». [16]
Третье, в соответствии с ч. 1 ст. 253 УК РФ, деяние предусматривает следующую диспозицию: «Незаконные создание, эксплуатация, использование искусственных островов, установок и сооружений на континентальном шельфе Российской Федерации, незаконное создание вокруг них или в исключительной экономической зоне Российской Федерации зон безопасности, а равно нарушение порядка создания, эксплуатации, использования, охраны и ликвидации созданных искусственных островов, установок и сооружений и средств обеспечения безопасности морского судоходства». Пространственный базис в данном случае связывается с понятием искусственных островов, определение которых дифференцировано в статьях 4 Федерального закона от 30.11.1995 № 187-ФЗ (ред. от 28.11.2018) «О континентальном шельфе Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2019) и Федерального закона от 17.12.1998 № 191-ФЗ (ред. от 27.06.2018) «Об исключительной экономической зоне Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2019), соответственно: «искусственные острова - это
225
стационарно закрепленные в соответствии с проектной документацией на их создание по месту расположения на континентальном шельфе Российской Федерации объекты (искусственно сооруженные конструкции), имеющие намывное, насыпное, свайное и (или) иные неплавучие опорные основания, выступающие над поверхностью воды при максимальном приливе». [9; 10]
Четвертое, п. «г» ч. 1 ст. 256 УК РФ допускает, что незаконная добыча (вылов) водных биологических ресурсов может осуществляться на особо охраняемых природных территориях либо в зоне экологического бедствия или в зоне чрезвычайной экологической ситуации. Аналогичное положение формализовано в п. «г» ч. 1 ст. 258 УК РФ.
Исходя из представленных вариаций доктринальных градаций преступлений, связанных с земельными правоотношениями, наиболее приемлемой является дифференциация, проведенная С. А. Боголюбовым. Говоря о квалифицированном признаке организованной группы, применительно к данной градации, следует умозаключить, что на данный момент, осуществлено закрепление такового признака лишь применительно к случаям совершения деяний, предусмотренных ч. 3 ст. 253; ч. 3 ст. 256; ч. 2 ст. 258 и ч. 3 ст. 260 УК РФ.
Статистика привлечения лиц к уголовной ответственности (применительно к таким формам реализации уголовной ответственности как наказание и условное осуждение, не затрагивая предварительную уголовную ответственность, как пишет А. П. Козлов) за анализируемые деяния, выглядит следующим образом: [43, с. 135]
1) по обвинению в совершении преступления, предусмотренного, ч. 3 ст. 253 УК РФ, в 2016 и 2017 году приговоры не выносились, в 2018 году было вынесено 2 обвинительных приговора; в 2019 году за первые три квартала был вынесен 1 обвинительный приговор;
2) по обвинению в совершении преступления, предусмотренного, ч. 3 ст. 256 УК РФ, в 2016 году было вынесено 979 обвинительных приговоров и 1 оправдательный приговор (при этом, лишение свободы в качестве наказания было назначено 20 раз, а условное осуждение в качестве формы реализации уголовной ответственности, было применено в 134 случаях), в 2017 году было вынесено 759 обвинительных приговоров (при этом, лишение свободы в качестве наказания было назначено 25 раз, а условное осуждение в качестве формы реализации уголовной ответственности, было применено в 442 случаях), в 2018 году было вынесено 772 обвинительных приговора и 3 оправдательных приговора (при этом, лишение свободы в качестве наказания было назначено 32 раза, а условное осуждение в качестве формы реализации уголовной ответственности, было применено в 531 случае);
3) по обвинению в совершении преступления, предусмотренного, ч. 2 ст. 258 УК РФ, в 2016 году было вынесено 192 обвинительных приговора (при этом, лишение свободы в качестве наказания было назначено 5 раз, а условное осуждение в качестве формы реализации уголовной ответственности, было применено в 11 случаях), в 2017 году было вынесено 163 обвинительных приговора (при этом, лишение свободы в качестве наказания не назначалось, а условное осуждение в качестве формы реализации уголовной ответственности, было применено в 6 случаях), в 2018 году было вынесено 167 обвинительных приговоров и 3 оправдательных приговора (при этом, лишение свободы в качестве наказания было назначено 3 раза, а условное осуждение в качестве формы реализации уголовной ответственности, было применено в 13 случаях);
4) по обвинению в совершении преступления, предусмотренного, ч. 3 ст. 260 УК РФ, в 2016 году было вынесено 2047 обвинительных приговоров и 6 оправдательных приговоров (при этом, лишение свободы в качестве наказания было назначено 216 раз, а условное осуждение в качестве формы реализации уголовной ответственности, было применено в 1542 случаях), в 2017 году было вынесено 2074 обвинительных приговора и 9 оправдательных приговоров (при этом, лишение свободы в качестве наказания было назначено 263 раза, а условное осуждение в качестве формы реализации уголовной ответственности, было применено в 1673 случаях), в 2018 году было вынесено 1976
226
обвинительных приговоров и 3 оправдательных приговора (при этом, лишение свободы в качестве наказания было назначено 234 раза, а условное осуждение в качестве формы реализации уголовной ответственности, было применено в 1611 случаях).
На фоне таких статистических данных возникает проблема индивидуализации уголовной ответственности, в частности в связи с применением условного осуждения, применительно к случаям совершения анализируемых деяний, малочисленным избранием в отношении виновных лиц наказания в виде лишения свободы, также настораживает динамика увеличения количества совершаемых преступлений и количества случаев применения условного осуждения (так, в процентном соотношении количества вынесенных обвинительных приговоров и случаев назначения условного осуждения за 2018 год, выглядит следующим образом: условное осуждение применяется в 81.5% от случаев вынесения обвинительного приговора). [32]
Кроме того, как показывает правовой анализ судебной практики, применительно к регистрации случаев совершения данных деяний, последние отличаются латентностью в связи с несоответствием количеству выносимых приговоров и зарегистрированного числа преступлений (применительно к ч. 3 ст. 253 УК РФ существует иное условие -относительная нераспространенность).
Организованная группа на данный момент формализована в УК РФ в трех аспектах: 1) как отягчающее и индивидуализирующее реализацию уголовной ответственности, в т. ч. наказание, обстоятельство (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ (при этом, возникает вопрос относительно формализации в данном пункте отягчающего обстоятельства совершения преступления в составе преступного сообщества, поскольку это теряет правоприменительный смысл, исходя из того, что ч. 2 ст. 63 УК РФ предусматривается правило, в соответствии с которым: «Если отягчающее обстоятельство предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ в качестве признака преступления, оно само по себе не может повторно учитываться при назначении наказания», а в ст. 210 УК РФ в соответствующих частях дифференцированы деяния - проявления совершения преступлений в составе преступного сообщества, применение положений которой предполагает неприменение п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ, поскольку образуется совокупность преступлений); 2) как квалифицирующий признак, предусмотренный отдельными частями того или иного преступления (квалифицированного или особо квалифицированного составов), данный законодательный шаг презюмирует постоянство форм и методов преступной деятельности организованной группы; 3) как консолидирующее явление, связывающее, собственно, организованную группу и преступное сообщество (структурированную организованную группу или объединение организованных групп).
В соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ: «Преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений». Подобная уголовно-правовая регламентация являлась следствием перенимания советской формализации данного явления (абз. 2 ст. 17.1 Уголовного кодекса РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960) (ред. от 30.07.1996)), в соответствии с которой, градация между организованной группой и преступным сообществом не проводилось, итогом чего являлось искусственное разделение устойчивости, как полагал отечественный законодатель, свойственной и организованной группе и преступному сообществу в действующей редакции ст. 35 УК РФ. Однако современный законодатель пошел еще дальше, намудрив с преступным сообществом, возведя его в качество, базисом которого является количественный критерий организованной группы, что не нашло однозначной поддержки в доктрине уголовного права, в связи с тем, что подобным законодательным шагом были дифференцированы не специфические признаки преступного сообщества, а категории целых организованных групп, что является недопустимым. [4]
Такая оценочная категория как устойчивость была впоследствии истолкована Пленумом Верховного суда РФ в ряде соответствующих постановлений. Исходя из п. 4
227
Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.01.1997 № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм»: «Об устойчивости банды могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность ее состава, тесная взаимосвязь между ее членами, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность ее существования и количество совершенных преступлений». [18] Данная трактовка устойчивости может быть применена, непосредственно, к организованной группе, поскольку банда позиционируется как формализованная разновидность организованной группы.
В соответствии с абз. 2 и 3 п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 (ред. от 16.05.2017) «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»: «В отличие от группы лиц, заранее договорившихся о совместном совершении преступления, организованная группа характеризуется, в частности, устойчивостью, наличием в ее составе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла. Об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не только большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и их техническая оснащенность, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства». [19]
В свою очередь, в п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 № 1 (ред. от 03.11.2016) «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» изложено следующее толкование организованной группы: «под организованной группой понимается устойчивая группа из двух и более лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Об устойчивости организованной группы могут свидетельствовать большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, их техническая оснащенность и распределение ролей между ними, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства (например, специальная подготовка участников организованной группы)». [20]
Также, п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 № 24 (ред. от 03.12.2013) «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» формализовано следующее: «Исходя из положений статьи 35 УК РФ, организованная группа характеризуется устойчивостью, более высокой степенью организованности, распределением ролей, наличием организатора и (или) руководителя». [21] Примечательно, что на этот раз, Верховный суд РФ выводит за пределы устойчивости такие признаки организованной группы как высокая степень организованности, распределение ролей, наличие организатора и (или) руководителя, что не выдерживает критики в связи с частой переменой позиций Верховного суда РФ и мнением отдельных представителей доктрины уголовного права по анализируемой проблеме.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», в отличие от предыдущего Постановления Пленума Верховного Суда РФ по данным делам, не отличается информативностью, относительно трактовки признака устойчивости, присущего организованной группе. [22; 23]
Кроме того, из анализируемых Постановлений Пленума Верховного Суда РФ исходят проблемы множественности организованной преступности, виды которой, применительно к организованной группе и преступному сообществу дифференцированы в Особенной части УК РФ: статья 205.4. Организация террористического сообщества и участие в нем; статья 208. Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем; статья 209. Бандитизм; статья 282.1. Организация экстремистского сообщества. Правовая природа анализируемых составов преступления до конца не является определенной, хотя из логики анализируемых Постановлений следует, что часть из них
228
является видом организованной группы, а другая часть - видом преступного сообщества. Однако, возникает вопрос, как быть с соотношением ч. 3 и 4 УК РФ, исходя из которых, предполагается градации организованной преступности по признаку организованной группы: непосредственно, организованная группа (ч. 3 ст. 35 УК РФ); структурированная организованная группа и объединение организованных групп (ч. 4 ст. 35 УК РФ). Вопрос остается без ответа.
Справедливости ради, следует заметить, что проблема формирования системы форм соучастия присуща не только отечественному праву. Так, Уголовным кодексом Республики Аргентина от 29 октября 1921 г. (действующий уголовный закон) в Особенной части предусматривается формализация единственной формы организованной преступности (в уголовно-правовом смысле, а не криминологическом) - незаконное объединение (ст. 210 УК АР), подразделяющееся на, непосредственно, незаконное объединение и банду, признаками которых, является следующее: 1) группа лиц (объединение); 2) наличие в составе группы трех и более лиц; 3) направленность совершения преступлений (в качестве неконкретизированной цеди преступной деятельности, следует полагать). Также, в статьях 210/2 и 213 УК АР дифференцированы следующие специфические виды незаконного объединения: незаконное объединение с конкретизированной целью создания угрозы конституционному строю Аргентинской Республики; незаконное объединение, цель которого состоит в навязывании идеологии или борьба с использованием силы или устрашения с идеями других лиц (экстремистское объединение). При этом, дифференциация первого из них является абсурдной: «незаконное объединение с конкретизированной целью создания угрозы конституционному строю Аргентинской Республики, если оно обладало, по крайней мере, двумя из следующих характеристик: а) состояло из десяти или более лиц; б) имело военную или военного типа организацию; в) его структура включала ячейки; г) располагало боевым оружием или взрывчатыми веществами большой разрушительной силы; д) действовало более чем в одном политическом округе страны; е) имело в своем составе одного или нескольких офицеров или унтер-офицеров вооруженных сил или органов безопасности; ж) имело очевидные связи с другими аналогичными организациями, действовавшими в стране или за рубежом; з) получало поддержку, помощь или руководство со стороны государственных служащих. В данном примере чувствуются особенности подхода Верховного суда РФ к решению проблемы дифференциации признаков организованной группы. [45, с. 180]
Исходя из анализируемых Постановлений Пленума Верховного Суда РФ, следует прийти к выводу о разобщенности позиций Верховного Суда РФ, факультативности обозначенных признаков организованной группы, что формирует закономерный вывод о том, что регулирование анализируемого субинститута института соучастия, осуществляемое Верховного Суда РФ не способно в полной мере отвечать сложившейся ситуации.
В данной связи, справедливо и обоснованно А. В. Иванчин замечает следующее: «Но следует признать, что добиться полной формализации признака устойчивости невозможно. Это качественное оценочное понятие с неточным объемом. Поэтому все выделяемые Пленумом признаки в разных постановлениях при квалификации должны трактоваться как переменные: они могут наличествовать, а могут и нет. Комбинации этих признаков могут быть самыми различными. ...В том-то и состоит специфика оценочных понятий, что они позволяют учесть все многообразие жизненных ситуаций. Поэтому придавать обязательное значение всему набору признаков, выделяемых «через запятую» в постановлениях Пленума Верховного Суда, в том числе процитированных выше, нелогично, при квалификации нужно оценивать все параметры преступной группы в их единстве и взаимосвязи». [37, с. 196]
Таким образом, ответ об обоснованности той или иной дифференциации признака соучастия, следует искать в доктрине уголовного права. Поиск подобного ответа не ограничивается временными рамками, поскольку посредством этого, можно и нужно
229
установить генезис явления организованной преступности, расширить круг предлагаемых авторами определений и проблем понимания.
Н. С. Таганцев понимал под организованной группой шайку как в максимальной степени сорганизованную преступную группу; отсюда и ее определение: «Со стороны субъективной, шайка предполагает соглашение на несколько преступных деяний, на целый их ряд, и при этом соглашение не периодически повторяющееся, а общее на постоянную преступную деятельность. [42, с. 175]
В свою очередь, А. П. Козлов обозначает свое определение организованной группы: «Под организованной группой понимается преступная группа заранее объединившихся лиц, характеризующаяся глубоким планированием всей деятельности соучастников, жестким распределением ролей, отсутствием единства места и времени совершения преступления соучастниками, выбором необходимо оптимального количества соучастников, которые определяют высокую степень сорганизованности соучастников». [38, с. 280]
Центральной проблемой, обозначенной в доктрине уголовного права, применительно к рассматриваемому вопросу является проблема обоснованности понимания устойчивости (группы) как признака организованной группы. Существуют самые разнообразные подходы толкования устойчивости. Первое, устойчивость - это объективно-субъективный признак, свойственный организованной группе, презюмирующий ее становление в качестве таковой посредством совершения нескольких преступлений (их количество ставится в зависимость от характера и степени общественной опасности деяния). Авторы поясняют, что устойчивость (не вдаваясь в подробности о ее составе) формируется не сразу, а по прошествии совершения двух-трех преступлений, объективно свидетельствующего о наличии таковой. Данную позицию можно было бы принять, если бы круг (состав) явлений, входящих в признак устойчивости был строго очерчен (А. В. Иванчин). Второе, устойчивость является характеристикой высшей формы групповых преступлений - преступного сообщества (П. И. Гришаев, Г. А. Кригер). Подобную позицию следовало бы также принять, однако, в данном случае, также остается неясным состав признака устойчивости. [41, с. 180]
Думается, что решение проблемы следует осуществлять путем отсечения тех или иных признаков, которыми законодатель наделил отдельные формы соучастия. Надлежит провести градацию признаков форм соучастия на общие, свойственные всем четырем формам такового и специальные, отражающие специфику конкретной формы соучастия.
Первое, признак совершения преступления в составе группы лиц (группой лиц). Следует полагать, что данный признак является общим, поскольку организованная группа является разновидностью этого родового явления. Второе, признак предварительной объединенности лиц, в которой отражена более высокая степень сорганизованности (первый специфический признак) анализируемой формы соучастия (А. П. Козлов). Третье, признак совершения нескольких преступлений не выдерживает критики, поскольку он не в полной мере отражает общественную опасность деяния, пусть он и объективен. На примере реализации ст. 209 УК РФ, следует сказать, что для данной организованной группы характерна высокая степень согласованности между ее членами; для нее свойственно глубокое планирование; включающее в себя четкое определение объекта, размера и качества предмета посягательства, характера преступного деяния, средств и способов совершения преступления, выбор оптимально необходимого количества лиц для совершения преступления (к совершению преступления привлекаются не каждый желающий, а лишь лица, участие которых необходимо для обеспечения его интенсивности, эффективности и безопасности), отсюда жесткая детализация ролей соучастников, строгое ограничение их функций, места и времени их действия и т. д. Данное явление в доктрине уголовного права обозначают как специализация и [33, с. 34; 39, с. 38; 44, с. 432-434].
Четвертое, примечательно, что в данном случае, роли членов организованной группы могут быть распределены таким образом, что некоторые из них будут действовать
230
не на месте исполнения преступления, до и даже после исполнения преступления, т. е. для организованной группы характерно отсутствие единства места и времени совершения преступления (второй специфический признак). Отсюда следует вывод, что деяние, совершается организованной группой в виде соисполнительства, однако всегда ли?
Пятое, в организованной группе обязательны инструктирование или совместная разработка деталей деятельности соучастников, т. е. планирование, притом тщательное. Данный признак сопряжен с обстоятельством совершения единичного преступления. Так, исходя из Приговора по уголовному делу № 1-107/2018 от 29 августа 2018 года по ч. 3 ст. 260 УК РФ Енисейского районного суда Красноярского края: «Таким образом, в середине августа 2017 года, Шмаровым Е. Л. была создана организованная преступная группа в целях осуществления незаконных рубок деревьев на территории КГБУ «Енисейское лесничество», которая характеризовалась: ...заранее распределенными ролями по тщательно разработанным планам», при этом, составитель плана являлся ранее не судимым лицом. [26]
Единственный момент, который не сопоставляется с организованной группой в анализируемом примере, состоит в отсутствии соисполнительства, о чем было сказано ранее. В отношении явления соисполнительства применительно к совершению преступлений в составе организованной группы существуют три основные позиции. Первая, организованная группа существует и совершает преступления только в виде соисполнительства, хоть и с разделением ролей между участниками. Вторая, соисполнительство возможно не всегда, презюмируется разделение ролей между участниками. Третья, при совершении преступлений организованной группой, соисполнительство невозможно, в связи с разделением ролей между участниками.
Следует полагать, что обоснованность исходит из второй позиции, поскольку невозможно окончательно исключить разделение ролей между членами организованной группы, ибо помимо реализации объективной стороны того или иного преступления, они занимаются иными формами преступной деятельности: планируют ее, подыскивают орудия, средства преступления, осуществляют сокрытие следов преступления и пр. Подобная специфика деятельности участников находит свое отражение и при совершении ими преступлений в сфере земельных преступлений.
Примером этого является Приговор по уголовному делу № 1-1/2018 (1-92/2017) от 14 февраля 2018 г. Абанского районного суда Красноярского края в соответствии с которым: «Митрофанов с целью сокрытия преступлений давал бригаде указания спрятать трактор, при появлении сотрудников полиции - не выезжать в лес, с целью организации вывоза - проверить подъезды к участку рубки...». Кроме того, суд обособил данное обстоятельство при характеристике состава признака сплоченности: «Обстоятельства совершения преступных действий, характер их согласованности, сплоченность, выражавшаяся в наличии у членов группы общих преступных целей и намерений, принятие ими совместных и согласованных мер к сокрытию следов совершенных преступлений (конспирация преступной деятельности)». [27] Также, исходя из положений описательно-мотивировочной части анализируемого приговора, следует, что суд, в привычной ему манере, перемешал признаки устойчивости и сплоченности.
Шестое, совершение преступления в составе организованной группы явление не стихийное, в отличие от группы лиц: ««20 августа 2018 года, в вечернее время, Валеев И. Ш., находясь по адресу «адрес» осуществляя возникший умысел на совершение незаконной рубки деревьев, предложил Урбановичу Д. В., совершить рубку деревьев, при этом последнему о незаконности их действий не говорил. Урбанович Д. В. зная об отсутствии у Валеева И. Ш. разрешительных документов на заготовку древесины, не обсуждая между собой незаконность вырубки деревьев, а также кто и какие действия будет выполнять при совершении преступления, осознавая незаконность своих совместных действий на предложение Валеева И. Ш. согласился» (Приговор по делу № 1-10/2019 1-98/2018 от 11
января 2019 г. по п. «а» ч. 2 ст. 260 УК РФ Нижнеингашского районного суда Красноярского края). [28]
Седьмое, строго ограниченный круг лиц в преступной группе в пределах, необходимых для совершения преступления. Применительно к случаям совершения преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 260 УК РФ, как правило, состав участников не пополняется, однако из его состава могут выходить отдельные члены во время совершения всего единичного преступления, что существенно усложняет критерии отграничения организованной группы от группы лиц по предварительному сговору, о чем свидетельствует Приговор по уголовному делу № 1-37/2016 от 16 мая 2016 г. по ч. 3 ст. 260 УК РФ Тасеевского районного суда Красноярского края. [29]
Восьмое, предварительное жесткое распределение функций соучастников до, во время и после совершения преступления, каждый из соучастников по своей инициативе не имеет права выходить за пределы установленных соглашением функций (данный признак претерпевает проблемы реализации по тому же обстоятельству, что и признак строгого ограниченного круга лиц)
Девятое, наличие жесткой дисциплине в группе. Однако судебная практика идет по иному пути, признавая данный признак за преступным сообществом (преступной организацией): «Семилетов Д. и иные лица, вступили в предварительный сговор накануне незаконной рубки, при этом какой-либо тщательной подготовки и планирования преступления не осуществлялось, подчинение жесткой групповой дисциплине, сплоченность между соучастниками и координация действий между ними со стороны отсутствовали, преступная схема была упрощенной» (Приговор по уголовному делу № 1 -5/2017 (1-271/2016) от 17 марта 2017 г. по ч. 3 ст. 260 УК РФ Нижнеудинского городского суда Иркутской области). [30]
Десятое, умысел и сговор соучастников направлен на совершение единичного преступления.
Н. С. Таганцев понимал «преступления, которые с внешней стороны являются соединением нескольких деяний, отделенных друг от друга известными промежутками времени и заключающих, каждое порознь, полный состав данного преступления, хотя в то же время, с точки зрения выразившейся в них преступности, представляет единое целое».
В. П. Малков писал, что отдельные акты (деяния), входящие в продолжаемое преступление, «представляют из себя этапы, звенья продолжения одного и того же преступного деяния». [40, с. 116]
Продолжаемым преступлением следует признавать совершение нескольких тождественных или однородных преступных деяний, повлекших несколько последствий, объединенных единым умыслом и конкретизированной общей целью в одно преступление с прекращением после ее достижения данной преступной деятельности (А. П. Козлов)
Исходя из обозначенных определений единичного преступления, возникает основание обоснованности обозначенного признака организованной группы.
Исходя из вышеизложенного, специфика земельных отношений обусловлена проблемами понимания правового явления земли. Применительно к совершению преступления в составе организованной группы, земля и связанные с ней объекты -предметы преступления понимается как объект права собственности и компонент окружающей среды, в частности. Наиболее актуальным на сегодняшний день, в связи с существующей в РФ напряженной экологической обстановки, как пишет Министерство природных ресурсов и экологии Российской Федерации в своем государственном докладе «О состоянии и об охране окружающей среды Российской Федерации в 2017 году» (актуальный на 2019 г.) является понимание земли как компонента окружающей среды. [14, с. 170].
Таким образом, в рамках данного исследования, большее внимание уделялось составам преступлений, связанных с земельными отношениями, дифференцированными в гл. 26 «Экологические преступления» УК РФ.
232
Как показала статистика, данные преступления, совершаемые в трех первых формах соучастия, в том числе в составе организованной группы, совершаются в существенном количестве, прослеживается их рост из года в год, а динамика роста применения в отношении виновных лиц, условного осуждения не выдерживает никакой критики. Позитивно на данном фоне преобладание назначение наказания в виде лишения свободы, а не штрафа (за 2018 г. по ч. 3 ст. 260 УК РФ было приговорено к лишению свободы по 234 случаям, к штрафу по 67 случаям). Наблюдается латентность отдельных преступлений (ч. 3 ст. 253 УК РФ).
Кроме того, следует сформулировать неутешительный вывод - законодательство и правоприменительная практика не дает единообразного ответа на вопрос об определении организованной группы, ввиду отсутствия обоснованных признаков такового в ч. 3 ст. 35 УК РФ и разобщенностью понимания организованной группы и ее признаков со стороны Верховного суда РФ. Ясности не вносит и анализ положений доктрины уголовного права, поскольку в ней находят отражения новые вариации понимания организованной группы. Одни авторы сетуют на осторожность в плане наделения организованной группы признаком соучастия, обозначают разнообразие трактовки последнего. Другие же полностью исключают анализируемый признак, характеризуя организованную группу. Третьи, наделяют не только организованную группу признаком устойчивости, но и менее общественно опасные формы соучастия. Единство позиций по данному вопросу среди ученых-теоретиков и практиков состоит в том, что устойчивость - это качественное оценочное понятие с неточным объемом. В связи с этим, все выделяемые Пленумом Верховного суда РФ признаки в разных постановлениях при квалификации должны трактоваться как переменные: они могут наличествовать, а могут и нет. Комбинации этих признаков могут быть самыми различными, что видится как справедливая и обоснованная позиция по данному вопросу, тем не менее, не разрешающая его.
Законодателю надлежит уделить данной проблеме особое внимание, поскольку она касается не только организованной группы, но и других трех форм соучастия. Законодателю надлежит переосмыслить дифференциацию всей системы форм соучастия, выработать обоснованные признаки каждой из него, только лишь в данном случае возникнет единообразная судебная практика, тем самым возникнет объективность и обоснованность выносимы судебных решений.
Список литературы:
1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
2. Земельный кодекс Российской Федерации от 25.10.2001 № 136-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
4. Уголовный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960) (ред. от 30.07.1996) // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
5. Федеральный закон «Об охране окружающей среды» от 10.01.2002 № 7-ФЗ (ред. от 27.12.2018) // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
6. Федеральный закон от 29.12.2006 № 264-ФЗ (ред. от 25.12.2018) «О развитии сельского хозяйства» // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
7. Федеральный закон от 14.03.1995 № 33-ФЗ (ред. от 26.07.2019) «Об особо охраняемых природных территориях» // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
8. Федеральный закон от 21.12.1994 № 68-ФЗ (ред. от 03.08.2018) «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
9. Федеральный закон от 30.11.1995 № 187-ФЗ (ред. от 28.11.2018) «О континентальном шельфе Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2019) // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
10. Федеральный закон от 17.12.1998 № 191-ФЗ (ред. от 27.06.2018) «Об исключительной экономической зоне Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2019) // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
11. Указ Президента РФ от 31.12.2015 № 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
12. Приказ Минприроды РФ от 06.02.1995 № 45 «Об утверждении Временного порядка объявления территории зоной чрезвычайной экологической ситуации» // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
13. Методика «Критерии оценки экологической обстановки территорий для выявления зон чрезвычайной экологической ситуации и зон экологического бедствия» (утв. Минприроды РФ 30.11.1992) // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
14. Государственный доклад Минприроды России «О состоянии и об охране окружающей среды Российской Федерации в 2017 году» // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
15. ГОСТ 26640-85 (СТ СЭВ 4472-84). Государственный стандарт Союза ССР. Земли. Термины и определения (утв. и введен в действие Постановлением Госстандарта СССР от 28.10.1985 № 3453) // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
16. ГОСТ Р 57617-2017. Национальный стандарт Российской Федерации. Объекты отдыха, развлечения, культуры и спорта на открытой водной поверхности и их инфраструктура. Термины и определения (утв. и введен в действие Приказом Росстандарта от 17.08.2017 № 913-ст) // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
17. ГОСТ Р 57938-2017. Лесное хозяйство. Термины и определения // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
18. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17.01.1997 № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
19. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 (ред. от 16.05.2017) «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
20. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 № 1 (ред. от 03.11.2016) «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
21. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 № 24 (ред. от 03.12.2013) «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
22. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
23. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // Консультант плюс: Законодательство (дата обращения: 22.10.2019).
234
24. Приговор по уголовному делу № 1-1-82/2017 от 24 ноября 2017 г. по ч. 1 ст. 254 УК РФ Советского районного суда Саратовской области - URL: https://sudact.ru/regular/doc/bQDwmIOP6XJB/ (дата обращения: 22.10.2019).
25. Приговор по уголовному делу № 1-16/2019 от 11 марта 2019 г. по ч. 1 ст. 254 УК РФ Крымского районного суда Краснодарского края - URL: https://bsr.sudrf.ru/bigs/showDocument.htm (дата обращения: 22.10.2019).
26. Приговор по уголовному делу № 1-107/2018 от 29 августа 2018 года по ч. 3 ст. 260 УК РФ Енисейского районного суда Красноярского края - URL: https://bsr.sudrf.ru/bigs/showDocument.htm (дата обращения: 22.10.2019).
27. Приговор по уголовному делу № 1-1/2018 (1-92/2017) от 14 февраля 2018 г. Абанского районного суда Красноярского края - URL: https://bsr.sudrf.ru/bigs/showDocument.htm (дата обращения: 22.10.2019).
28. Приговор по делу № 1-10/2019 1-98/2018 от 11 января 2019 г. по п. «а» ч. 2 ст. 260 УК РФ Нижнеингашского районного суда Красноярского края - URL: https://sudact.ru/regular/doc/0b0TaruyVbrx/ (дата обращения: 22.10.2019).
29. Приговор по уголовному делу № 1-37/2016 от 16 мая 2016 г. по ч. 3 ст. 260 УК РФ Тасеевского районного суда Красноярского края - URL: https://bsr.sudrf.ru/bigs/showDocument.htm (дата обращения: 22.10.2019).
30. Приговор по уголовному делу № 1-5/2017 (1-271/2016) от 17 марта 2017 г. по ч. 3 ст. 260 УК РФ Нижнеудинского городского суда Иркутской области - URL: https://bsr.sudrf.ru/bigs/showDocument.htm (дата обращения: 22.10.2019).
31. Постановление по уголовному делу №1-49/2019 от 07 марта 2019 г. по ч. 1 ст. 254 УК РФ Чебоксарского районного суда Чувашской Республики - URL: https://sudact.ru/regular/doc/dI0dGq7Yv4l/ (дата обращения: 22.10.2019).
32. Статистика. Уголовное судопроизводство. Данные о назначенном наказании по статьям УК // Агентство правовой информации URL: http://stat.xn—7sbqk8achja.xn--p1ai/stats/ug/t/14/s/17 (дата обращения: 22.10.2019).
33. Гарбатович Д. А. Руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации как условие эффективности уголовно-правовых норм (на примере квалификации преступления, совершенного организованной группой) // Российский судья. 2015. № 3.
34. Ерофеев, Б. В. Земельное право России : учебник для вузов / Б. В. Ерофеев ; под научной редакцией Л. Б. Братковской. — 16-е изд., перераб. и доп. — Москва : Издательство Юрайт, 2019. — 537 с.
35. Земельное право России : учебник для академического бакалавриата / А. П. Анисимов, А. Я. Рыженков, С. А. Чаркин, К. А. Селиванова ; под редакцией А. П. Анисимова. — 6-е изд., перераб. и доп. — Москва : Издательство Юрайт, 2019. — 371 с.
36. Земельное право : учебник / под ред. С. А. Боголюбова. - 3-е изд., перераб. и доп. - М. : Проспект, 2015. - 376 с.
37. Иванчин А. В. Проблемы квалификации экономических преступлений, совершаемых в составе организованной группы // Юридическая наука и практика: вестник нижегородской академии МВД России. 2017. № 3 (39). С. 195-199.
38. Козлов А. П. Соучастие: традиции и реальность. - СПб. : Издательство «Юридический центр Пресс», 2001. - 362 с.
39. Сироткин И. Ответственность участников организованных групп и преступных организаций // Законность. 2007. № 10.
40. Совокупность преступлений. Вопросы квалификации и назначения наказания / Малков В.П.; Науч. ред.: Волков Б.С. - Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1974. - 307 c.
41. Соучастие по советскому уголовному праву [Текст] / П. И. Гришаев, Г. А. Кригер. - Москва : Госюриздат, 1959. - 255 с.
42. Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Часть Общая. Лекции. Т. 1. М., 1994.
С. 335.
43. Уголовная ответственность: понятие и формы реализации [Текст] : монография / А. П. Козлов ; М-во сельского хоз-ва Российской Федерации, ФГБОУ ВПО «Красноярский гос. аграрный ун-т». - Красноярск : Красноярский гос. аграрный ун-т, 2013. - 620 с.
44. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: учебник для вузов / под ред. В.С. Комиссарова, Н.Е. Крыловой, И.М. Тяжковой. М., 2012.
45. Уголовный кодекс Аргентины [Текст] : Опубликован 29 октября 1921 г. Вступил в силу 29 апреля 1922 г. / Ассоц. «Юрид. Центр» ; Науч. ред. и вступ. ст. Ю. В. Голика; Пер. с исп. Л. Д. Ройзенгурта. - СПб. : Юридический центр Пресс, 2003. - 238 с.
УДК 343.237
DOI 10.24411/2409-3203-2019-12042
НЕКОТОРЫЕ АКТУАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, СОВЕРШЕННЫЕ ОРГАНИЗОВАННОЙ ГРУППОЙ
Власов Валерий Александрович
к. ю. н., доцент кафедры земельного права и экологических экспертиз ФГБОУ ВО Красноярский ГАУ доцент кафедры гражданского права и процесса ФГКОУ ВПО СибЮИ МВД России Россия, г. Красноярск Толстиков Владислав Александрович магистрант кафедры уголовного права и криминологии ФГБОУ ВО Красноярский ГАУ Россия, г. Красноярск
Аннотация: В статье формируется ряд доктринальных и правоприменительных проблем, связанных с реализацией признака совершения деяния организованной группой при совершении отдельных преступлений в сфере имущественных отношений, в частности, обозначаются и анализируются следующие проблемы: определения правовой природы имущественных отношений и преступлений в сфере последних на основе доктринальных и нормативных источниках; дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности применительно к случаям совершения преступлений в сфере имущественных отношений организованной группой, а именно: обозначаются проблемы нормативного и правоприменительного толкования организованной группы, в рамках которых осуществляется анализ обоснованности отдельных сущностных признаков организованной группы путем ее правового соотношения с иными формами соучастия; формируются пути решений анализируемых проблем: дифференциация сущностной системы форм соучастия и выработка соответствующей правоприменительной практики.
Ключевые слова: имущественные отношения; преступления в сфере имущественных отношений (имущественные преступления); организованная группа; преступное сообщество; формы соучастия; организованная преступность; устойчивость группы.
