ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ КРАЖИ И ЕЕ ОТГРАНИЧЕНИЯ ОТ ДРУГИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.711

А.Ю. Полубоярцева

ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ КРАЖИ И ЕЕ ОТГРАНИЧЕНИЯ ОТ ДРУГИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

В статье освещаются проблемы квалификации кражи и ее отграничения от других составов преступлений на основе доктринальных взглядов и примеров из судебной практики. При квалификации преступлений могут возникать трудности, так как многие нормы Уголовного кодекса Российской Федерации могут рассматриваться судами по-разному. Автор приводит примеры неправильной квалификации из судебной практики 2016 года и отмечает, что сложности возникают, когда суды не учитывают разъяснения Пленума Верховного суда Российской Федерации.

Ключевые слова: кража, грабеж, мошенничество, самоуправство.

Кража является одним из наиболее распространенных преступлений против собственности, поэтому судам, следователям, работникам правоохранительных органов при рассмотрении дел о данных преступлениях необходимо иметь ввиду, что в соответствии с Уголовным кодексом Российской Федерации под хищением понимаются «совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества» [6].

В разъяснениях постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 (ред. от 24.05.2016) «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» (далее - постановление Пленума) под кражей - тайным хищением чужого имущества, понимаются «действия лица, совершившего незаконное изъятие имущества в отсутствие собственника или иного владельца этого имущества, или посторонних лиц либо хотя и в их присутствии, но незаметно для них» [3].

Также, в данном постановлении Пленум дает разъяснения, что, решая вопрос о том, является ли посягательство на чужое имущество тайным или нет, следует исходить из субъективной стороны действий виновного. Если он считает, что при незаконном изъятии чужого имущества действует тайно, но в тоже время его незаконные действия видели посторонние лица, и ничего не предпринимали для пресечения преступления, то содеянное является кражей.

В судебной практике встречается немало случаев, когда преступные действия происходят в присутствии родственников и близких людей виновного, его соучастников. И преступник, действуя открыто, уверен, что они не предпримут никаких мер к пресечению посягательства.

Таким образом, в постановлении Пленума указаны основные признаки тайного хищения, но в месте с тем, в следственной и судебной практике возникают трудности в отграничении тайного хищения от открытого.

В постановлении Пленума сделан следующий вывод о том, что «если присутствующее при незаконном изъятии чужого имущества лицо, является близким родственником виновного, который рассчитывает в связи с этим на то, что он не встретит противодействия со стороны указанного лица, то содеянное квалифицируется как кража чужого имущества» [3].

Таким образом, в постановлении Пленума конкретно указано, что кража может совершаться только в присутствии близких родственников.

При определении круга лиц, относящихся к близким родственникам, следует руководствоваться положениями абзаца 3 статьи 14 Семейного кодекса Российской Федерации, согласно которым «близкими родственниками являются родственники по прямой восходящей и нисходящей линии (родители и дети, дедушки, бабушки и внуки), полнородные и неполнородные (имеющие общих отца или мать) братья и сестры» [5].

Вместе с тем судебная практика разнится с данной нормой. Суды, при рассмотрении данных дел, используют определение понятия, которое использует Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: «близкие родственники - супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки» [7].

© Полубоярцева А.Ю., 2017.

Научный руководитель: Рогова Наталья Николаевна - кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права, процесса и национальной безопасности, ВятГГУ, Россия.

ISSN 2223-4047

Вестник магистратуры. 2017. № 1-3(64)

К тому же, суды не только используют понятие «близкие родственники», установленное в УПК РФ, но и значительно расширяют его понятие на практике, приравнивая к близким родственникам друзей и знакомых.

В обоснование своих доводов, приведем пример из судебной практики. Ступинским городским судом Московской области вынесено Постановление № 1-175/2015 от 30 сентября 2015 г. по делу № 1175/2015 [4]. Из материалов дела следует, что гражданин был свидетелем того, как подсудимые пытались снять колеса и фары с автомобиля. Подсудимые знали, что их видел свидетель, но проигнорировали данную ситуацию, уверенные в том, что знакомый не будет им препятствовать в совершении хищения. При данных обстоятельствах, суд сделал вывод, что действия подсудимых по изъятию чужого имущества нельзя признать открытыми и переквалифицировал действия подсудимых с п. «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ -грабеж, то есть открытое хищение чужого имущества, группой лиц по предварительному сговору на п.«а» ч.2 ст. 158 УК РФ - кража, то есть тайное хищение чужого имущества, свершенная группой лиц по предварительному сговору.

При квалификации преступления могут возникнуть трудности, так как многие нормы Уголовного кодекса РФ могут рассматриваться судами по-разному. При квалификации хищения чужого имущества в виде кражи ошибочно суды могут квалифицировать преступление как мошенничество, так как эти преступления имеют много общих признаков, например, одинаковый объект преступления - право собственности. Главным отличием кражи от мошенничества является то, в каком качестве выступает в этих хищениях обман. В мошенничестве обман является способом совершения преступления; в результате его применения происходит завладение чужим имуществом или правом на имущество. В краже способом совершения преступления является тайное изъятие имущества, обман выступает в качестве средства, облегчающего совершение этого преступления.

Обратимся к судебной практике для подтверждения данных выводов. Саратовским областным судом вынесено апелляционное постановление № 22-590/2016 от 3 марта 2016 г. по делу № 22-590/2016 [2]. В материалах дела установлено, что осужденный украл из гаража потерпевшего инструменты, при этом у осужденного находились в распоряжении ключи потерпевшего, которые он сам ему передал. Как следует из имеющихся в деле доказательств, инициатива передачи гаража и инструментов во временное пользование осужденного исходила не от осужденного, а от потерпевшего. Ключи от гаража были переданы ему заранее, и на момент их передачи осужденный не имел умысла на хищение имущества из гаража, умысел у него возник позднее, когда он попал в тяжелое материальное положение. Каких-либо данных о возникновении у осужденного умысла на хищение инструментов и иного находившегося в гараже имущества до передачи ему ключей от гаража в материалах дела не имелось. При таких обстоятельствах по рассматриваемому делу суд принял решение переквалифицировать действия осужденного с ч. 1 ст.159 УК РФ на ч. 1 ст.158 УК РФ.

Схожие составы по своим признакам имеют кража и самоуправство, в обоих случаях имеет место посягательство на чужое имущество, только кража - это тайное хищение чужого имущества, причинившее имущественный вред, а самоуправство - это самовольное совершение действий, причинивших имущественный вред, можно сказать, это хищение вверенного имущества. Но в отличие от кражи, самоуправство совершается не с целью хищения чужих вещей, а с целью завладения имуществом, в отношении которого лицо обладает действительным или предполагаемым правом.

Исходя их положений пункта 7 постановления Пленума, не образуют состава кражи «противоправные действия, направленные на завладение чужим имуществом не с корыстной целью, а, например, с целью его временного использования с последующим возвращением собственнику либо в связи с предполагаемым правом на это имущество. В зависимости от обстоятельств дела такие действия при наличии к тому оснований подлежат квалификации по статье 330 УК РФ» [8].

Накопленная судебная практика всё-таки демонстрирует сложность в отграничении хищения в виде кражи от самоуправства. Проблема состоит в том, что трудно установить черту, отделяющую хищение чужого имущества от самоуправных действий и злоупотребления правом. Сложность оценки состава преступлений о самоуправстве возникает из-за размытой формулировки диспозиции статьи, из смысла которой не в полной мере ясна суть самоуправства.

Для подтверждения трудностей в отграничении преступлений, вернемся к судебной практике. Так, Верховным судом Республики Бурятия в апелляционном постановлении № 22-1257/2016 от 7 июня 2016 г. по делу № 22-1257/2016 [1].

Из материалов дела следует, что подсудимый неправомерно завладел электрической печью, принадлежащей потерпевшей, с причинением ей значительного ущерба. Суд первой инстанции, признавая подсудимого виновным в тайном хищении имущества, не произвел оценку показания потерпевшей о том, что со слов сына ей стало известно, что он занимал у подсудимого деньги и долг не вернул. Со слов потерпевшей ей известно, что электроплитку подсудимый взял в счёт долга. Показания свидетеля (сына)

о том, что он занял у подсудимого денежные средства, но вовремя не вернул также не получили оценки в приговоре. Поэтому, пересмотрев материалы дела, Верховный суд Республики Бурятия принял решение переквалифицировать действия подсудимого с п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ на ч. 1 ст. 330 УК РФ.

Кража чужого имущества является самым распространенным преступлением в России и в силу этого факта представляют повышенную степень общественной опасности для экономических интересов граждан и государства. Анализ уголовных дел свидетельствует о том, что практика квалификации хищений имеет некоторые трудности в квалификации действий виновных лиц.

В заключение, мы хотим осветить разработанное нами предложение, которое должно, по нашему мнению разрешить существующую проблему в правоприменительной практике. Считаем, что Пленум Верховного Суда РФ должен определить конкретный круг лиц, в присутствии которых действия виновного будут квалифицированы как кража; а также разрешить проблему разграничения кражи - тайного хищения чужого имущества с элементами обмана от мошенничества - хищения чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием путем изменения или дополнения постановления Пленума Верховного Суда РФ или действующего законодательства.

Предлагаемые нами законодательные решения позволят устранить возникающие проблемы и приведут в соответствие имеющиеся противоречия в законодательстве.

Библиографический список

1. Апелляционное постановление Верховного суда Республики Бурятия № 22-1257/2016 от 7 июня 2016 г. по делу № 22-1257/2016 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http: // sudact.ru/regular/doc/G2ZbCEgReEYC/

2. Апелляционное постановление Саратовского областного суда № 22-590/2016 от 3 марта 2016 г. по делу № 22-590/2016 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http: // sudact.ru/regular/doc/DJsIXaWE1dQ4/

3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 (ред. от 24.05.2016) «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» - «Российская газета». № 9. 18.01.2003

4. Постановление Ступинского городского суда Московской области № 1-175/2015 от 30 сентября 2015 г. по делу № 1-175/2015 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http: // sudact.ru/regular/doc/bTukczTckNYL/

5. Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ (ред. от 30.12.2015) // Собрание законодательства РФ. 01.01.1996. № 1, ст. 16.

6. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 06.07.2016) // Собрание законодательства РФ. 17.06.1996. № 25, ст. 2954.

7. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 06.07.2016) // Парламентская газета. № 241-242. 22.12.2001.

8. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 (ред. от 24.05.2016). О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое // Российская газета. № 9. 18.01.2003.

9. Апелляционное постановление Верховного суда Республики Бурятия № 22-1257/2016 от 7 июня 2016 г. по делу № 22-1257/2016 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http: // sudact.ru/regular/doc/G2ZbCEgReEYC/.

ПОЛУБОЯРЦЕВА АЛЕНА ЮРЬЕВНА - магистрант ВятГГУ, Россия.