ПРОБЛЕМЫ КРЕПОСТНОГО ПРАВА В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ (Обзор) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

IV

В.С. Коновалов

ПРОБЛЕМЫ КРЕПОСТНОГО ПРАВА В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ (Обзор)

Тема отмены крепостного права неисчерпаема. Каждое поколение историков отмечает какие-то новые нюансы и дает свои оценки при ее изучении. Представленные в данном сборнике рефераты отражают мнение хотя и ведущей, но все же небольшой части исследователей проблем становления, развития и отмены крепостного права в России.

Задача обзора - дать более полную информацию о разнообразной проблематике этих вопросов и о круге историков, внесших большой вклад в исследование этой темы.

При анализе аграрных реформ неизбежно вставал вопрос, что же собой представляет аграрная или крестьянская проблема в России и насколько тесно ее решение было связано с проблемами крепостного права. Между тем термин «крестьянский вопрос» выглядит достаточно неопределенным. В. О. Ключевский (159; 160) понимал под ним «всю совокупность затруднений», какие создавались крепостным правом. Соглашаясь в целом с данным определением, большинство историков рассматривают крестьянский вопрос именно как вопрос об отмене крепостного права или об изменениях в нем, прежде всего приме -нительно к крепостному крестьянству в дореформенный период.

Никто из историков не оспаривает мнение И. Иванюкова (127; 128) о том, что влияние крепостного права на русскую жизнь было

универсально и что это право, или вернее бесправье, обусловливало все стороны быта.

Интерес к реформам 60-70-х годов XIX в. и, в частности, к отмене крепостного права возник и стал углубляться по мере их осуществления. Исследователи долгое время считали, что эпоха реформ 1861 г. ограничена, с одной стороны, крахом николаевской системы с завершением неудачной Восточной (Крымской) войны, а с другой -гибелью Александра II 1 марта 1881 г. Л.Г. Захарова считает, что, в сущности, такой взгляд вполне укладывается в представления, сформулированные в свое время Д. А. Милютиным (середина 1880-х годов), который писал в своих воспоминаниях (225) о том, что «закон 19 февраля 1861 года не мог остаться отдельным, изолированным актом: это был краеугольный камень общей переработки всего государственного строя» (122, с. 154).

В.О. Ключевский отмечал взаимосвязь реформ: «Крестьянская реформа была исходным моментом и вместе конечной целью всего преобразовательного дела» (159, с. 430). С таким подходом согласны современные западные и российские историки. Л.Г. Захарова (122; 123; 124; 125), А Н. Сахаров (303), С В. Мироненко (227), А Н. Ме-душевский (216), Б.Г. Литвак (200; 201), С.Г. Кащенко (150), А.Н. Долгих (101), Г. Фриз (8), П. Готрелл (32), Э. Каррер д'Анкосс (33) находят условной и даже искусственной грань между «предре-формами» Николая I, «Великими реформами» Александра II и «контрреформами» Александра III, а сам процесс реформ представляют как длительный, охватывающий весь XIX в. Захарова (122) считает, что это позволит избежать той прямолинейности в оценках Великих реформ, которая порой заметна в историографии, когда подчеркивается то непроходимая пропасть между эпохами, то полная непрерывность в поступательном движении самодержавия по пути преобразований. Несомненная связь отмены крепостного права с опытом предшествовавшего законодательства, традициями и укладом дореформенного строя не противоречит представлению о начатом реформами перевороте в разных сферах жизни страны.

В юбилейном шеститомнике (70) 1911 г. хотя и отмечалась огромная заслуга первых исследователей реформы И.Д. Беляева (58), А.И. Скребицкого (314) и Н.П. Семёнова (308), И. Иванюкова (127; 128), А.А. Корнилова (178), А С. Лаппо-Данилевского (194), В.И. Се-

мевского (306; 307), П.Н. Милюкова (224) и др.1, однако с сожалением констатировалось, что они пока еще «бегло» дают разработки многих вопросов. Фактическое изучение Крестьянской реформы только начато, однако сегодня ясно, что «беглые разработки» весьма интересны по содержанию и существенны по глубине оценок и выводов.

Труды дореволюционных историков всегда высоко оценивали зарубежные специалисты, а в отечественной науке они в полной мере начали признаваться лишь в постперестроечное время. Тем не менее советские авторы были с ними хорошо знакомы, а некоторые уже тогда считали, что их работы не утратили своего значения (118; 119;

122; 124; 200; 201).

В советской историографии, согласно концепции, базирующейся на ряде ленинских высказываний, реформа характеризуется как условная грань, разделяющая эпохи феодализма и капитализма. Считалось, что в основе причин падения крепостничества лежал конфликт между производительными силами и производственными отношениями, вызванный усилением тенденций буржуазного развития в недрах феодального строя. Однако уже П.А. Зайончковский (118; 119), например, отмечал слабую изученность ряда вопросов, связанных с Крестьянской реформой. Он полагал, что основное внимание дореволюционные историки концентрировали на подготовке реформы, а не на изучении ее реализации, и как исключение в этом отношении особо выделял работы известного дореволюционного экономиста Ю. Янсона (369; 370), а также книгу Л.В. Ходского (349).

В советской историографии также было распространено мнение о том, что историки дореволюционного периода чрезмерное внимание уделяли анализу крестьянского сословия с бытовой, этнокультурной, религиозной точек зрения и меньшее - социально-правовому и экономическому положению крестьянства в период ранней модернизации, - то, чему большое значение придают в последние десятилетия западные исследователи и некоторые отечественные историки, в частности Л.В. Милов (221).

В конце 20-х - начале 30-х годов XX в. появился ряд работ М.Н. Покровского (268), И.М. Игнатович (129), В.И. Пичеты (70; 189), ставивших своей задачей выяснить роль крестьянства в экономическом и социально-политическом развитии страны. В конце 30-х -

1 Рефераты на работы некоторых из перечисленных дореволюционных историков представлены в данном сборнике. 282

начале 40-х годов на первый план выдвигается проблема социального расслоения крестьянства (89). В конце 40-х и в 50-х годах проблема разложения и кризиса крепостнической системы хозяйства становится одной из центральных в изучении дореформенной истории России (Б.Д. Греков (88), П.Н. Першин (256)). В историографии 60-х годов был поставлен и ряд других актуальных проблем социально-экономической истории: возникновение земельной собственности крепостных крестьян, применение наемного труда в крестьянском и помещичьем хозяйстве, степень интенсивности эксплуатации крестьян, развитие производительных сил в сельском хозяйстве и уровень сельскохозяйственного производства (Н.М. Дружинин (103), П.А. Зайончковский (118; 119), И.Д. Ковальченко (166; 168)). В 7080-х годах стала интенсивно разрабатываться история крестьянства, крестьянской общины и сельского хозяйства дореформенной России вообще (Н.М. Дружинин (102-104), Н.П. Ерошкин (115), В.И. Корец-кий (177), П.Г. Рыдзюнский (296)).

В 1990-е годы многие ученые подчеркивали, что наука переживает сложный процесс переосмысления старых представлений, освобождается от идеологизированных штампов и ищет новые подходы к изучению многих проблем российской истории, в частности причин отмены крепостного права, развития общественной мысли и общественного движения в тот период (Л.Г. Захарова (122-125), А.Н. Меду-шевский (216), М.Д. Долбилов (95; 96; 97; 99)). Пришло осознание того, что в крестьянском вопросе аккумулированы проблемы экономической, социальной, политической и духовной жизни страны, и понять их невозможно без более глубокой проработки проблем, связанных с реформами 1860-х годов. История Крестьянской реформы 1861 г. тематически расширяется, исследуются проблемы альтернативности развития аграрного капитализма, идет поиск методологии и методов исследования, все большее внимание ученых привлекают идеи реформаторов и попытки их воплощения в жизнь. Как пишет Л.В. Милов, в наши дни фактически заново обретает особую актуальность проблема, к которой преимущественно обращалась советская историческая наука, - развитие капитализма в России. Ведь ростки капитализма одни исследователи находят в конце XV - первой половине XVI в., а другие - не ранее середины XVIII в. Почти не было исследований повседневной истории, в то время как в зарубежной литературе эта тематика разрабатывалась на протяжении десятилетий (221).

В то же время нельзя не разделить сожаление С.Г. Кащенко (150) по поводу того, что за последние годы не было подготовлено крупного обобщающего исследования, написанного на современном научном уровне, хотя отечественными историками создано немало работ по отдельным проблемам, связанным с реализацией реформы. Труды эти не составили единого целого. Исключением является книга А.Н. Долгих (101) - одна из немногих монографических работ по крестьянской проблематике первой половины XIX столетия, вышедших за последние десятилетия. Тем не менее обещает быть очень перспективным взаимовлияние идей западных и российских специалистов в исследовании истории реформы, о чем свидетельствуют, в частности, и научные конференции в нашей стране и за рубежом. Взаимный беспрепятственный обмен мнениями, свободные дискуссии, совместные коллективные монографии способствуют решению сложных, спорных проблем, связанных с историей Великих реформ.

В связи с этим необходимо обратиться к эмигрантской исторической мысли, которая во многом продолжала традиции и профессионализм дореволюционной науки (70; 74; 155; 189; 224). Эта литература полезна при исследовании проблем, связанных с предпосылками, подготовкой и итогами реформы. Взгляды эмигрантских историков оказали серьезное влияние на западных ученых.

Западные историки разрабатывали те же темы, что и их российские коллеги: социально-экономические и политические предпосылки реформы, степень проникновения капиталистических отношений в российскую деревню первой половины XIX в., расстановку политических сил в стране в период подготовки реформы (взаимоотношения самодержавия, бюрократии и дворянства), итоги реформы 1861 г., уровень аграрного капитализма в России второй половины XIX в., причины аграрного кризиса и упадка крестьянского и помещичьего хозяйства и др.

Л.Г. Захарова отмечает, что старая и новая, российская и западная историография накопила богатый фактический материал, много ценных выводов и наблюдений. Но эти достижения остаются разрозненными, изолированными. Сопоставление работ по различным проблемам реформы вместе с расширением круга источников может дать новые подходы (122).

Одной из важнейших проблем, вызывающих пристальное внимание историков, является выяснение причин закрепощения крестьян в России. В.О. Ключевский подчеркивал, что один «из самых важных

и самых трудных вопросов в нашей историографии - когда и как возникла крепостная неволя крестьян» (160, с. 290).

Выяснить, как «сложилось» крепостное право, «понять его сущность», обратиться к изучению «процесса» закрепощения крестьян на всем его протяжении и проследить действие всех факторов, участвовавших в его «установлении», считали своей важнейшей задачей все дореволюционные историки (50; 61; 64; 70; 107; 108; 111; 127; 143; 160; 178; 189; 2531; 254; 260; 263; 292; 321).

Большой интерес в русском обществе в середине XIX в. вызывала хозяйственная деятельность древних славян, земельные отношения, формирование частного землевладения, возникновение и развитие поместной системы (58; 86; 87; 159; 160; 203; 207; 253; 254; 283; 292; 335). Значительной остроты вопрос о происхождении крепостного права достиг в споре западников (К.Д. Кавелин (135-138), Б.Н. Чичерин (355-357)) и славянофилов (И.Д. Беляев (58), К. Аксаков (49; 50) и др.) Изучение этого вопроса в их трудах было тесно связано с попытками обоснования необходимости освобождения крестьян от крепостной зависимости.

Дискуссия по этой проблеме продолжалось и в последующие десятилетия (К.П. Победоносцев (263), П.Н. Милюков (224), А. Рома-нович-Славатинский (292), В.И. Семевский (306; 307), Е.И. Вишняков (76; 77), В.О. Ключевский (159; 160), Н А. Рожков (291), М.А. Дьяконов (108))2.

«Западник» К.Д. Кавелин (136; 137) называл крепостное право «камнем преткновения для развития России», а главной причиной его возникновения в России назвал настоятельную государственную потребность дать «прочную оседлость» сельскому народонаселению. При этом и западники, и славянофилы стремились показать, что именно крепостное право было одной из главных причин бедствий и несчастий России.

Создавая концепцию закрепощения крестьян, видный деятель западников Б.Н. Чичерин (355; 356) в своих трудах выявил широкий круг причин закрепощения крестьян в конце XVI в. Давая оценку

1 Труды Павлова-Сильванского были переизданы: Павлов-Сильванский Н.П. Проекты реформ в записках современников Петра Великого: опыт изучения русских проектов и неизданные их тексты. - М., 2000. - 288 с.; Павлов-Сильванский Н.П. Феодализм в России. - М., 1988. - 696 с. .

2 Бочкарев В.Н. История России XIX в. - М., 1912. - 436 с.

крепостному праву середины XIX в., он в статье «О крепостном состоянии» (1856) утверждал, что оно нигде «не найдет себе оправдания». Но Чичерина интересовал и такой вопрос: как же могло возникнуть такое «безобразное учреждение»? Чичерин считал, что крепостное право было установлено на Руси почти без сопротивления крестьян во многом потому, что оно, по его мнению, было известно на Руси за несколько веков до этого, только в виде холопства. С.М. Соловьёв1 объяснял возникновение крепостного права в России тем, что недостаток в рабочих руках и экономическая неразвитость «заставили древнюю» Россию прикрепить крестьян к земле (320).

Представители консервативного лагеря также пытались найти объяснение возникновению этого института. Так, в одном из их изданий отмечалось, что «крепостное право до XVIII в. ничего общего с рабством не имело, и что, несмотря на свою прикрепленность к земле, крестьяне были свободными и полноправными гражданами, а в некоторых из них даже имели, подобно людям других сословий, своих холопов (рабов). Крепостное право в своем тяготном виде просуществовало не более 110-120 лет. Закрепощение это было вызвано... чрезвычайными обстоятельствами, которые переживало отечество. Но как только эти чрезвычайные обстоятельства миновали, так сей-час-же государи и все дворянство начинают думать не только о том, чтобы крестьянам не только их старые права вернуть, но кроме того им новые права дать» (247, с. 31).

В советской историографии этому вопросу уделяли внимание Б Д. Греков (88), В.И. Корецкий (177), Н.Г. Сладкевич (317), Р.Г. Скрынников (315; 316), А.В. Предтеченский (275), С.М. Каштанов (149) и др. Выводы современных исследователей сводятся к тому, что закрепощение крестьян совершилось не сразу, а постепенно. (48; 79; 101; 139; 223). Л.В. Милов, например, считает, что причины возникновения крепостничества, скорее всего, следует искать не только в пределах тех или иных конкретно-исторических ситуаций, но и в факторах наиболее фундаментального характера, связанных с особенностями становления и развития феодальных отношений (221). Как у отечественных, так и зарубежных историков по-прежнему нет единого мнения и о времени прикрепления крестьян. Д. Мун, на-

1 Соловьёв С.М. История России с древнейших времен. - М., 2005. - 1023 с.; Соловьёв С.М. Труды по истории России. - М., 2003. - 351 с. 286

пример, считает, что это произошло в период с 1580 до 1649 г. (20;

21). Т. Эммонс полагает, что после Уложения 1649 г. (3; 4).

***

Что касается причин, способствовавших возникновению крепостного права и факторов его укрепления, то большинство дореволюционных историков связывало закрепощение крестьян с государственной необходимостью. До самого освобождения крепостных крестьян государство охраняло существование крепостного права порой даже вопреки собственным взглядам и убеждениям носителей верховной власти (162; 189).

Московское царство «не выработало форм, в которых могло бы выразиться участие всего народа или отдельных сословий в государственной деятельности... оно знало лишь благонамеренный, а иногда и злонамеренный произвол власть имущих, призванных охранять и осуществлять интересы казны» (367, с. 91).

В.Н. Татищев (330), Н.М. Карамзин (142), впоследствии И.Д. Беляев (58), Б.Н. Чичерин (355), С.М. Соловьёв (321) приписывали установление крепостного права одностороннему действию правительственной власти, обусловленному тем, что государство в XVI в. переживало финансовый и политически кризис. С.М. Соловьёв писал: «Недостаток в рабочих руках, экономическая неразвитость заставили древнюю Россию прикрепить крестьян к земле» (320, с. 140). По его мнению, «прикрепление крестьян - это вопль отчаяния, испущенный государством, находящимся в безвыходном положении» (321, т. 18, с. 55).

Советские историки долгое время подчеркивали жестокость властей и эгоистические побуждения дворянства. Но с течением времени некоторые из них стали отмечать, что многоаспектные взаимоотношения крестьян и власти включали в себя и позитивные, и отрицательные моменты.

Л.В. Милов (221) считает важным обратить внимание на замечание М.М. Щербатова1 о том, что большая часть тогдашней России лежала в зоне неблагоприятного климата, и внезапная отмена крепостного права привела бы к массовому оттоку крестьян, ибо они оставили бы неплодородные земли и ушли в земли плодородные. Таким образом, полагает Милов, в условиях России, ее огромных территорий

1 Щербатов ММ. Избранные труды. - Переизд.- М., 2010. - 631 с.

функционирование многих общественно необходимых отраслей экономики без важнейшей роли государственного сектора и государственного насилия было невозможно на всем протяжении российской истории. Крепостничество стало важнейшим фактором усиления политической власти господствующего класса и государства (221, с. 564).

Ряд историков (Б.Н. Миронов (233), А.Н. Долгих (101), А.П. Ко-релин (294)) особое внимание уделяют «делегированию» самодержавием значительной части своей власти над личностью крестьянина и его трудом помещику.

Американский историк С. Хок (41) указывает на то, что хотя правовой истории крепостного строя было уделено много внимания, в действительности государство играло незначительную роль в поддержании этого института. Деревенская Россия первой половины XIX в. не просто «недоуправлялась» правительством, а по большей части не управлялась. Государство могло собирать налоги и забривать в солдаты, подавлять местные беспорядки и ловить многочисленных беглецов, но на этом эффективное участие правительства в жизни деревни заканчивалось.

***

Историки едины во мнении о том, что отмена крепостного права явилась «перевалом», «поворотным пунктом» русской истории. Так осознавали это крупнейшее историческое событие и современники - сами законодатели, классики русской литературы, исследователи и мыслители разных поколений. Однако некоторые исследователи подчеркивают, что переворот этот, по своим последствиям сопоставимый с европейскими революциями, совершился сверху, по инициативе и при решающей роли государственной власти. Причины, побудительные мотивы действий самодержавия, самого царя и бюрократии - одна из важных проблем истории реформ, еще не вполне выясненных в исторической науке (Л.Г. Захарова (123-125), В.В. Мило-сердов (223) и др.). Большинство исследователей процесс закрепощения связывают с деятельностью конкретных самодержцев начиная с Ивана Грозного (33; 74; 127; 128; 159; 162; 290; 306; 307).

Историография истории крестьянского вопроса в политике российского самодержавия достаточно обширна. Обобщенно мнение дореволюционных историков по поводу закрепощения крестьян можно выразить цитатой из работы В.П. Алексеева: «В течение XVIII века каждое царствование наносило свои штрихи на картину крепостного состояния крестьян, считало долгом подчеркнуть их зависимое и бес-

правное положение соответствующей новой мерой, и узел крепостничества не слабел и, наоборот, все туже затягивался на шее крестьянства даже в XIX веке» (189, с. 18).

Советские историки в основном сходились в том, что внутренняя политика самодержцев, начиная с Екатерины II, колебалась между осторожными начатками реформ и упорной приверженностью старым позициям. Современные исследователи подчеркивают, что на политике самодержавия по крестьянскому вопросу лежал серьезный отпечаток личности и идей монархов (66; 101; 124; 302 и др.). Многие из них разделяют мысль Х. Рэгсдейла, который считал, что нет ничего парадоксального в том, что прогрессивные реформы и самодержавная власть обнаруживали тесную связь. Напротив, эта связь являлась вполне логичной. В условиях XVIII в., как ни странно, именно либерализм, представленный общественным мнением, часто выступал сторонником абсолютизма (37). Французская исследовательница Каррер д'Анкосс (33) считает, что «только воля монарха, опирающаяся на всю полноту власти, полагающуюся ему по принципу и системе самодержавия, могла одержать верх над откровенным сопротивлением одних и пассивностью других» (33, с. 121).

У историков нет точного понимания, при каком самодержце, собственно, произошло окончательное прикрепление крестьян к земле. Дореволюционные исследователи сходятся в том, что даже во времена Ивана Грозного крестьяне не ощущали себя униженным сословием. Такой же позиции стали недавно придерживаться и некоторые современные авторы. Однако для части дореволюционных, советских и современных историков очевидно, что за годы правления Ивана Грозного произошли и оскудение большинства крестьянского населения России, и дальнейшее его закрепощение. Нюансы признания дальнейшего развития этого процесса неоднозначны. Н.М. Карамзин писал: «...Без сомнения, желая добра не только владельцам, но и работникам сельским - желая утвердить между ними союз неизменный, как бы семейственный, основанный на единстве выгод, на благосостоянии общем, нераздельном, - он (царь Федор) в 1592 или в 1593 г. законом уничтожил свободный переход крестьян из волости в волость, из села в село и навеки укрепил их за господином» (142, с. 670). Н И. Костомаров (182), М П. Погодин (265), В.О. Ключевский (159; 160) считали, что «крестьянское право выхода к концу XVI в. замирало само собой, без всякой законодательной его отмены. Им продолжали пользоваться лишь немногие крестьяне» (160, т. 2, с. 301).

Большинство дореволюционных и некоторые современные историки (В. Кобрин (163), В.В. Казарезов (139)) считают, что закрепощение произошло в период царствования Федора Иоанновича и Бориса Годунова. Другие (А.Н. Медушевский (216)) - когда власть получила возможность положить «предел перетеканию» населения в не занятые землевладением регионы.

Предметом дискуссий является проблема усиления крепостничества в эпоху Петра I.

Изменения в жизни крестьян при Петре I оцениваются многими историками неодинаково, большинство ученых сходится на том, что положение крестьян при нем стало намного хуже (58; 142; 1621; 260). В.Н. Бочкарёв (70, т. 5, с. 67) считал, что царь рядом указов старался положить предел некоторым проявлениям барского произвола в отношении крепостных людей. Многие историки отмечают, что при Петре I произошло закрепощение всего населения России, крестьян в первую очередь. Но так как личной (настоящей) свободы не имели и дворяне-помещики, то исследователи видят в этом некое нравственное оправдание крепостному праву (Г. А. Джаншиев (94), В.О. Дудин (107), Ф. Еленев (111), П.Н. Милюков (224), И.Н. Болтин (64), Буржуазные реформы (68), Б.Г. Литвак (201), В.В. Милосердов (223), В В. Казарезов (139), М.А. Литвинов (203)).

В ряде работ усиление крепостного гнета оправдывалось государственной необходимостью2 (58; 74; 127; 246; 254; 304; 307; 336). В некоторых работах современных авторов отмечается, что для Петра не существовало никакой альтернативы усилению крепостного права, при этом подчеркиваются сложность и неоднозначность результатов петровских преобразований (80). Академик Ю.С. Пивоваров (258) отмечает, что «в конце XVII столетия Русь была расколота на два "лагеря" (еще не субкультуры). Одна, говоря условно, смотрела на Запад и в будущее. Другая - на собственно-русское прошлое... У "западников-прогрессистов" была программа реформ по модернизации страны. Важнейшим пунктом этой программы (ее главный выразитель кн. В.В. Голицын) было освобождение крестьян с землей. Разрыв с традиционной идентичностью, ментальностью, органикой ни в коем случае не входил в планы реформаторов. Противостояние этих двух

1 Этот труд переиздан: Князьков С. Очерки из истории Петра Великого и его времени. - М., 1990. - 651 с.

2 Брикнер А.Г. История Петра Великого. - Переизд.- М., 2002. - 668 с.

"лагерей". было в высшей степени жестким. А через двадцать лет ничего от всего этого не осталось... Пришел Пётр и реализовал программу реформаторов. Только вместо освобождения крестьян он еще больше закрепостил их и все остальное население страны. То есть вместо реформ и свободы мы получили реформы и рабство» (258, с. 56).

По существу большинство историков, как дореволюционных, так и современных, сходятся во мнении, что при Петре I «закончился процесс» становления крепостного права: над населением поставлена бесконтрольная власть помещика «как правительственного уполномоченного» по сбору податей и по надзору за крестьянами (В. Боголюбов (70), (И. Беляев (58), А. Романович (292), М.А. Литвинов (203), Б.Г. Литвак (200; 201), Е.А. Князев (161), А Н. Сахаров (303) и др.)

Лишение прав крепостных крестьян многие авторы объясняют и стремлением очередного монарха заработать расположение дворян (гвардии), игравших все большую роль в государственных переворотах XVIII в. (70; 94; 107; 139; 140; 189; 223; 288; 335; 367). Екатерининское царствование и практика ее законодательства рассматривались многими историками как вполне крепостническая (И. Беляев (58), В.И. Семевский (306; 307), И. Иванюков (127; 128)). Это мнение разделялось впоследствии и эмигрантскими историками, в частности Г.В. Вернадским (73), считавшим пиком крепостного права последнюю четверть XVIII в. По мнению Е.П. Трифильева, в правление Екатерины II был достигнут предел развития крепостного права, перед которым «бледнеют те в высшей степени слабые попытки его ограничения, которые мы видим в это царствование» (335, с. 5). С ним фактически солидаризируются В.В. Леонтович (196), А.Б. Каменский (140)и др.

В советской историографии в основном отмечалась «неискренность» либеральных заявлений Екатерины II. Некоторые современные исследователи (А.Н. Долгих (101), Б.Н. Миронов (233), Е.А. Князев (161)), разделяя мнение ряда дореволюционных историков, считают, что крестьянский вопрос встал на повестку дня именно в Екатерининскую эпоху. По мнению А.Н. Долгих (101), было даже некоторое движение в сторону смягчения крепостного права. А.Б. Каменский (140; 141) считает Екатерининские реформы либеральными. По мнению М.Ф. Владимирского-Буданова (78), «эманисипаторские идеи» становятся заметны со времен Екатерины. В широком историческом контексте «Наказ» Екатерины II (и последующие проекты) является, по мнению А.Н. Медушевского, «несомненно, выдающимся явлением на

общем социально-психологическом фоне российской реальности. Однако первые же попытки ознакомить с текстом даже наиболее образованных из числа приближенных императрицы показали, что документ совершенно неприемлем для их сознания» (216, с. 54).

Некоторые историки придерживаются мнения о том, что российские монархи от Екатерины II до Николая I на словах были за отмену рабства, но на деле колебались и уклонялись от этого важного шага (В.В. Милосердов (223)).

Зарубежные историки высказывают мнение о том, что большинство правителей от Екатерины II до Александра II не стали бы делать что-либо в ущерб интересам дворянства, сословия, которое «обеспечивало их большинством офицеров и чиновников...» (20; 21).

По мнению ряда зарубежных историков, воззрения Екатерины II по крестьянскому вопросу постепенно эволюционировали в сторону реакции под влиянием Французской революции (2; 10; 20).

Испанская исследовательница И. де Мадариага отмечает, что «не страх» перед дворянством мешал Екатерине заняться болезненной проблемой крепостничества. Скорее она не делала этого из уверенности, особенно окрепшей после восстания Пугачёва, что еще не время решать вопрос, от которого напрямую зависит спокойствие в обществе (35).

По мнению многих современных историков, основной идеей политики «просвещенного абсолютизма» в сфере крестьянского вопроса было не освобождение крестьян, а лишь законодательное регулирование их отношений с помещиками (С.В. Мироненко (227), И.А. Федосов (346) и Е В. Долгих (346)).

Споры вызывала политика по крестьянскому вопросу Павла I.

Многие дореволюционные, эмигрантские и современные историки оценивали ее отрицательно. М.В. Клочков (158), В.В. Леонтович (196) вообще данную эпоху рассматривали как время «радикальной реакции». По убеждению Ю.В. Готье (86; 87), в отношении крестьянства Павел I продолжал всецело крепостническую политику Екатерины II. С.Ф. Платонов (260) и А. А. Корнилов (180) полагали, что «добрые намерения у него были», но едва ли можно приписать ему в этом отношении какую-нибудь «серьезно продуманную систему».

Другая позиция, представленная в историографии, оценивает политику Павла в этой области довольно позитивно (И.Е. Энгельман (367), А. Романович (292), Е.С. Шумигорский (362)).

Для советской историографии распространенной стала концепция, наиболее ярко выраженная в курсе лекций С.Б. Окуня (244), который отмечал, что для внутренней политики Павла I было характерно возрастание карательных военно-полицейских методов управления, наметившееся еще при Екатерине II. Особенно тяжелым было царствование Павла для народных масс.

Этого мнения придерживались Н.П. Ерошкин (114; 115), В.Я. Гро-сул (90), П.А. Зайончковский (118; 119). Однако А.Н. Долгих утверждает, что взгляды П.А. Зайончковского со временем существенно изменились, и в 1970-х - начале 1980-х годов ученый высказывал мысль о том, что уже со времен Павла I политика в отношении владельческого крестьянства смягчалась, и что самодержавие стремилось «к ликвидации наиболее крайних проявлений крепостного права уже с конца XVIII в.» (101, т. 1, с. 11). В.А. Томсинов считает, что «стремление к улучшению быта крестьян» было одним из направлений внутренней политики Павла (334, с. 222-223). К тому же склоняется С.Г. Пушкарёв (280). А.М. Песков1 отмечает, что «ущемление дворянских вольностей» при Павле «совсем не означало ущемления их вольготностей в отношении к крепостным мужикам, а человеколюбивые манифесты Павла означали только то, что дворянам надлежит учиться у своего императора человеколюбию». По мнению В.В. Казарезова, «следует отдать должное Павлу: он оказался решительнее матери, но непоследовательность, типичная для всех его управленческих реформаторских действий, не дала значительных результатов. А в чем-то жизнь части крестьян стала хуже» (139, с. 126). А.Г. Тартаковский (329) полагает, что его политика не была ни про-крестьянской, ни крепостнической, ни продворянской, ни антидворянской.

Некоторые историки считают даже, что, останься в живых император Павел Петрович, возможно, он довел бы до конца дело освобождения крестьян и стал бы «царем-освободителем» (366). Интересна и точка зрения В.Я. Гросула (90; 91), указывавшего, что цельное представление об эпохе Павла как правлении деспотическом и даже безрассудном не должно, однако, «заслонять нововведений», которые получили реализацию в годы его короткого царствования. Б.Н. Миронов (233) отмечает, что с конца XVIII в. правительство стало делать

1 Песков А.М. Павел I. - М., 2003. - С. 62.

«более решительные попытки по ограничению власти помещиков и возвращению крестьянам некоторых утраченных прав». О первых «гуманистических проблесках» в отношении российского крестьянства при Павле I писал и А.Н. Сахаров (303).

На взгляд А.Н. Долгих, Павел, несмотря на его субъективные побуждения, своей политикой объективно способствовал развитию дела «крестьянской эмансипации». В его царствование был положен конец «расширению крепостного права на новые территории и новые категории населения (хотя встречались исключения). В то же время предпринимались попытки ограничить (по крайней мере в законодательстве) права помещиков на использование крепостного труда» (101, т. 1, с. 52). Сходную точку зрения отстаивает современный американский историк Р. Хелли (40), отмечающий «ослабление» крепостничества после 1797 г. Американский историк С.Л. Хок (42) отмечал, что с конца XVIII в. самодержавие попыталось смягчить некоторые из наиболее острых черт крепостничества.

Новый этап в истории крестьянского вопроса и правительственной политики в этой сфере был связан с личностью Александра I.

Ряд дореволюционных историков разделяют мнение В.И. Се-мевского (306; 307), который считал, что проблема крепостного права при Александре I не только не была разрешена во всем ее объеме, но почти не было принято серьезных частных мер, которые могли бы подготовить достижение этой цели (259). А.И. Герцен (83) отмечал, что уже при Александре I крестьянский вопрос «возобладал» над всеми другими и начинал тревожить правительство. Сам император, по его мнению, «желал улучшений», но не знал, как приступить к ним. В. О. Ключевский (160), говоря о политике Александра I по крестьянскому вопросу, крайне скептически оценивал ее, но особенно негативно оценивал «остзейскую эмансипацию», т.е. освобождение крестьян без земли. В.О. Ключевский вообще не верил в царский либерализм, называя его «конституционными похотями». Один из авторов издания «Великая реформа» (70) И.М. Катаев, говоря о неудаче преобразовательных планов Александра I, объяснял ее причину тем, что крестьянский вопрос «очень мало вышел из области платонических рассуждений и благих пожеланий» (70, т. 2, с. 78).

Советские историки, разделяя точку зрения В.И. Ленина, писавшего о «заигрывании с либерализмом» русских монархов и рассматривавшего подобные действия императора только в плане «предупреждения крестьянских волнений», в целом негативно относились

к политике Александра I (А.В. Предтеченский (275), С.Б. Окунь (244), Н.П. Ерошкин (115), А.В. Фадеев (342) и др.) На взгляд Б.Г. Литвака (200; 201), монарху помешал недостаток решимости. Ю.М. Лотман (206) считал, что в основе политики царя было стремление все изменить, ничего не меняя. А.Н. Сахаров (303) определяет политику Александра в данной сфере как «топтание на месте». С.В. Мироненко (227) отмечает кулуарность подготовки решения крестьянского вопроса в александровское царствование, что, по мнению автора, обусловило в значительной степени провал попыток реформирования.

Впрочем, немало историков вполне положительно характеризуют деятельность этого императора. В частности, А. Романович (292) подчеркивал общее желание самодержцев, начиная с Екатерины II, облегчить участь крестьянства и отмечал, что еще «сочувственнее» императрицы отнесся к «ограждению крестьян» от притеснений Александр I. М.М. Сафонов полагает, что Александр I имел продуманную программу решения крестьянского вопроса путем постепенной ликвидации крепостного права, рассчитанную на длительный период. Из-за опасения оппозиции правящего класса царю пришлось отступить, а потом и вовсе похоронить свою программу (302). Н.А. Троицкий считает, что Александр, конечно, «не мог... лишь играть в либерализм. Он действительно был глубоко проникнут лагар-повскими идеями, хотя можно спорить - насколько глубоко». По его мнению, Александр I больше своих предшественников старался не допустить возможного повторения пугачёвщины и поэтому с первых же лет царствования «начал исподволь» готовить отмену крепостного права через постепенное его ослабление (336).

Ю.С. Пивоваров, оценивая значение идей М.М. Сперанского для своего времени, рассматривает влияние этого государственного деятеля в том числе и на Александра I и считает, что «путь александровского режима и путь Сперанского к концу этой эпохи разошлись бесповоротно. Александр I, один из наиболее талантливых и просвещенных императоров династии Романовых, работал над укреплением и совершенствованием государственности, созданной Петром I. Политическая же программа Сперанского, его деятельность на государственном поприще в конечном счете были направлены на другое» (257, с. 82).

Некоторые современные историки (С.В. Мироненко (228)) допускают, что Александр I действительно хотел ограничить самодержавие и отменить крепостное право, но этому, по их мнению, поме-

шало «сопротивление» подавляющей части дворянства. А.В. Предте-ченский (275) также писал о том, что Александр I опасался дворянской «фронды». Это мнение разделяет и Б.Н. Миронов: «Александр не сочувствовал крепостному праву, но не отменил его из-за оппозиции влиятельных придворных кругов и дворянства» (233, т.1, с. 408).

В.В. Милосердов отмечает добрые намерения императора, который говорил: «Я хочу вывести народ из того варварского состояния, в котором он находится при осуществлении торга людьми. Я скажу даже более. Если бы образованность была на более высокой ступени, я уничтожил бы рабство, если бы это даже стоило мне жизни» (223, с. 53) Тем не менее В.В. Милосердов оговаривается, что Александр I по части практического осуществления реформ мало что сделал.

По мнению современного исследователя А.Н. Архангельского, альтернатива Александра I заключалась в необходимости «выбрать -или сначала крестьянский вопрос (и тогда никаких узаконений; наоборот, самое жесткое сосредоточение власти в самодержавных руках), или конституирование (и тогда никакого освобождения крестьян, ибо единственно возможная в тех условиях конституция передала бы все властные полномочия душевладельцам» (56, с. 123). О том, что реформы первых лет правления были для Александра I закономерным результатом распространившихся в России конституционных идей, включая его собственные, писали Н.А. Троицкий (336-338), Н.П. Ерошкин (115), В.М. Бокова (62) и др.

В иностранной литературе также отмечаются великодушные порывы императора, «нейтрализуемые», однако, противоречивостью его характера. Для С. Маккафрея (19) Александр I является противоречивой и в конечном счете разочаровывающей фигурой. При всем том подчеркивается, что в первой четверти XIX столетия проблема отмены крепостного права обсуждалась на самых высоких уровнях государства, и везде роль царя была значительной. Х. Рэгсдейл (37) полагает, что его внутренняя политика, по существу, была «парализована» оппозицией дворянства.

Подводя итоги споров историков о деятельности Александра I, А. Н. Долгих отмечает, что его политика в отношении крестьянства была продолжением политики Павла. «При общей нелюбви либеральной и советской историографии к монархам, исключая, может быть, Петра I, предметом особой критики были Екатерина II и ее внук, обманувшие ожидания на этот счет. При этом, как правило, не

учитывался факт неготовности российского общества, и, прежде всего, правящего класса-сословия к этим преобразованиям, а всю вину возлагали на монархов, не оправдавших миссии, которую они сами наложили на себя» (101, с. 37).

Что касается оценки деятельности Николая I, то как либеральная (61; 70; 87; 107; 116; 117 и др.), так и советская историография (66; 68; 71; 227; 269; 273; 316) оценивала все его мероприятия весьма негативно. Но историки высоко ценили деятельность одного из министров Николая I гр. Киселёва. Большинство современных исследователей также оценивают деятельность Николая I негативно, указывая на нерешительность царя в крестьянском вопросе (48; 79; 223; 290; 312).

Из дореволюционных историков намерения царя как положительные воспринимал лишь И. Энгельман (367). Он считал, что Николай I усвоил мысль Сперанского о необходимости заняться сначала переустройством быта казенных крестьян и только потом испробованные по отношению к ним нововведения применять к помещичьим крепостным (367, с. 259).

Современный исследователь В.В. Казарезов (139), который также указывает на непоследовательность и противоречивость позиции и действий царя, подчеркивает искреннее желание императора ослабить крепостничество, однако без ущерба интересам помещиков. Намерения Николая I по освобождению крестьян стимулировали разработку аграрных проектов (139, с. 302). По мнению Дж. Хоскинга (44), Николай понимал, что безграничное господство дворян над крепостными, которые составляли почти половину населения страны, ослабляло государственную власть и подрывало правовые устои. Однако он не сделал ничего для того, чтобы улучшить положение крестьян. Не имея достаточно четкого представления о том, какая общественная структура может заменить крепостничество, Николай не решался его трогать.

Все, что касается роли Александра II в подготовке и проведении Великой реформы, получило в историографии глубокое освещение. Рассмотрены экономические, социальные, идейно-политические корни реформы, непосредственные причины, сделавшие ее необходимой и побудившие царя проявить инициативу и провести ее сверху.

Следуя за ленинской установкой о наличии революционной ситуации в стране, советские исследователи рассматривали реформы как результат давления «низов» на правительство, которое вынужде-

но было под давлением дать Манифест 19 февраля 1861 г. Лишь немногие из них изучали ту ожесточенную борьбу, которая шла в окружении Александра II (Зайончковский (118; 119), Л.Г. Захарова (124)).

Г.Х. Попов же убежден в том, что «самодержавие взялось вести страну к строю, который был ему глубоко чужд, которого оно не хотело, к которому оно шло только вынуждаемое ходом истории. Реформа, движимая прежде всего интересами самосохранения абсолютизма и личного страха императора за право быть лидером своего класса, - такая реформа только в кавычках может быть названа "великой", а такой царь - только в кавычках "освободителем"» (273, вып. 1, с. 69).

Между тем дореволюционные историки практически единодушно в самых лестных выражениях писали не только о самой личности Александра II, но и о членах царской фамилии, оказавших решающее влияние на осуществляемую Александром II реформу (А.К. Дживелегов (70; 189), А. Кизеветтер (154), Р.А. Фадеев (342)). По существу общее мнение дореволюционных историков выражено А.А. Корниловым, который отмечал, что Александр II сделал то, что до него декларировали все российские самодержцы, начиная с Екатерины II, вступая на престол (178, с. 25).

Для большинства историков очевидно, что инициатором преобразований выступала государственная власть и сам Александр II. Однако о причинах, побудивших самодержавную монархию отменить крепостное право, историки спорят уже полтора столетия. Для большинства дореволюционных историков вопрос был «достаточно выясненный» - прежде всего это поражение в Крымской войне (18531856), которое обнажило отставание России от развитых европейских стран. Совокупность обстоятельств, в особенности исход войны, убедили царя в том, что освобождение крестьян - государственная необходимость, и он сделался «искренним и убежденным поборником освобождения», - писал А.А. Кауфман (145, с. 15). Так же считала И.И. Игнатович (129).

Современные российские историки в целом также высоко оценивают роль Александра II в отмене крепостного права. Некоторые авторы считают важным напомнить, что в ответ на обвинения его в консерватизме Александр II отвечал: «Легко им, когда они ни за что не отвечают». Он говорил также: «Все, что можно было сделать для ограждения выгод помещиков, сделано, но прошу, не забывать, что ос-

нованием всего дела должно быть улучшение быта крестьян, и улучшение не на словах только и не на бумаге, а на самом деле» (161, с. 23).

А.С. Сенявский (312) отметил, что по глубине преобразований реформы могут быть глубже и масштабнее некоторых революций. Крестьянская реформа Александра II изменила аграрный строй деревни и весь социально-экономический строй русской жизни. По мнению А.Н. Медушевского (216), самодержавие в предреформенный период, выступив против крепостного права, «объективно» стало носителем социального прогресса в модернизирующемся обществе. «Не будучи реформатором по призванию, по темпераменту, - пишет Л.Г. Захарова, - Александр II стал им в ответ на потребности времени как человек трезвого ума и доброй воли». В то же время автор отмечает, что «вообще роль Александра II в Великих реформах в литературе раскрыта еще недостаточно» (122, с. 152).

Высоко оценивается деятельность Александра II и зарубежными историками (16; 17). Так, А.Дж. Рибер считает, что «во главу угла политики Александр II ставил задачу коренного преобразования армии, поскольку император считал поражение в Крымской войне своим личным поражением» (28, с. 45-46). С. Маккафрей (19) отмечает, что если Александр I колебался, так как сложность вопроса выявляла различные противоречия, то его племянник - Александр II - был гораздо решительнее. К тому же автор подчеркивает необходимость учитывать, что Александр II унаследовал «багаж» шести десятилетий полупубличного обсуждения того, как может быть проведено освобождение. Бюрократия тоже имела знания и опыт предшественников, изучила множество схем освобождения, восприняла уроки прежних реформ.

В оценке же влияния на царя его сподвижников мнения историков существенно расходятся. Энгельман считал, что «решение отменить крепостное право было принято императором совершенно самостоятельно и без всяких посторонних влияний» (367, с. 284). Е.И. Вишняков писал, что «драматизм ситуации состоял в том, что Александр II не мог опереться на соратников и учителей, которым доверял бы, по простой причине - таковых не было в 1857 г.» (70, т. 4, с. 139). Ряд историков подчеркивают, что инициативная роль монархии была символом веры либеральной бюрократии, ее credo, своеобразной заменой конституции, которая в данный исторический момент не входила в ее программу, делая эту программу приемлемой для монархии (14; 178; 241). А.Н. Медушевский (216) отмечает, что государство не

располагало, в сущности, поддержкой народных масс, в том числе и крестьянства, стоявшего вне политики. В то же время государство вынуждено было считаться с оппозицией дворянства, на экономические и социальные интересы которого оно покушалось. Об этом же писал и Д. Филд (5; 6; 7).

Некоторые историки не согласны с мнением значительной части исследователей о том, что Александр II охладел к реформаторской деятельности в начале 1870-х годов и к концу жизни стал консерватором, «чуть ли не реакционером». Реформы, по мнению Князева, «усилили противостояние либералов и реакционеров». Крепостники начали роптать о своих «священных правах», а левые радикалы столь

же громко заявляли, будто «народ царем обманут» (161, с. 12).

***

Многочисленные исторические исследования посвящены изучению юридического положения крепостного крестьянина.

В исторической литературе рассмотрены вопросы политики и законодательства в отношении распространения крепостного права на разные территории и категории населения, прав на владение крепостными, различные аспекты законодательства в вопросах взаимоотношения землевладельцев и крепостных, ситуации с государственными и земскими повинностями, а также проблемы крестьянского освобождения в политике и законодательстве эпохи (58; 70; 72; 75; 86; 87; 191).

Многие историки подчеркивают, что не только общественностью, но и некоторыми представителями власти сохранение крепостной зависимости крестьян в России считалось безнравственным (58; 127; 128; 154; 160; 300; 307).

***

В постановке многих проблем отмены крепостного права историки неизбежно касаются вопроса о роли капиталистической модернизации в социально-экономическом развитии российской дореволюционной деревни.

По мнению И. Энгельмана (367), при всяких попытках и планах экономической реорганизации, в чем бы они ни состояли, всегда крепостное право оказывалось самым важным препятствием к их осуществлению.

Многие современники выражали надежду на то, что община принесет русскому обществу «много новых сил», «крепко свяжет его

разрозненные члены», создаст «самое живое и деятельное общество с полным уважением и к личности, и к прогрессу» (59; 70; 84; 189). Однако подавляющее большинство участников дискуссии, хорошо знавших и крестьянскую психологию, и обычаи народного землепользования, считали иллюзией эффективное соединение аграрной модернизации с традициями крестьянской общины. Как отмечал позже К.А. Кофод, подобная оценка была больше «из области чувств». Это мнение разделяли и другие исследователи (183; 298; 341).

Между тем некоторые дореволюционные исследователи отмечали очевидный прогресс русского сельского хозяйства в первой половине XIX в. П.Б. Струве (326), например, ссылался на авторитет известного ученого, впоследствии академика К.С. Веселовского, который писал, что тенденция к улучшению сельского хозяйства есть событие «не подлежащее сомнению». Львиная доля этих успехов, по мнению некоторых «внимательных наблюдателей», подчеркивает Струве, приходилась на помещичье крепостное хозяйство.

Что касается роли государства в развитии аграрной рационализации, то большинство специалистов считало, что в этот период власть не оказывала серьезной финансовой и организационной помощи сельскохозяйственным и экономическим обществам. Напротив, проводилась политика жесткой опеки и контроля (включая строжайшую цензуру), что серьезно затрудняло деятельность обществ (326). В советское время эта тема нашла отражение в сборниках статей и косвенно затрагивалась в некоторых монографиях (Н.М. Дружинин (103) и Л.В. Милов (221)).

Сложный и противоречивый процесс модернизации социально-экономической жизни Центральной России в XVIII - начале XX в., неразрывно связанный с постепенным переходом от традиционного общества к буржуазному, привлекает в последние годы пристальное внимание исследователей (79). Модернизационные тенденции в крепостнической России XVIII в., которые охватывали и различные стороны жизни крестьянства, рассматривают А.Б. Каменский (141), Б.Н. Миронов (233) и др. В изучении данной проблематики возникают новые спорные вопросы, особенно в связи с разработкой теоретических проблем аграрных трансформаций.

В современной отечественной историографии, как в свое время и в дореволюционной, нередко отмечается, что одной из особенностей российской модернизации является внешний импульс ее развития, связанный с использованием зарубежного опыта. Признавая

важное значение теории и практики западноевропейской аграрной модернизации для процесса рационализации сельского хозяйства Центральной России конца XVIII - начала XX в., С.А. Козлов (173) полагает, что усовершенствование аграрного строя было, прежде всего, результатом его внутренней эволюции, постепенного втягивания как крестьянского, так и помещичьего хозяйства в товарно-денежные, буржуазные отношения и утверждения инициативных начал в сознании и повседневной практике сельского населения. С.А. Козлов считает, что благодаря деятельности А.Т. Болотова, Д.М. Полторацкого, И.М. Комова и других отечественных рационализаторов и ученых, успешно соединявших многовековое агрономическое наследие, зарубежные технические новшества и результаты собственных экспериментов и долголетнего хозяйствования, земледельческий опыт постепенно превращается в важнейший источник развития сельскохозяйственных знаний, а землевладельцы России получают возможность эффективно использовать в своих хозяйствах новейшие методы агрокультуры. В то же время масштабы распространения новых знаний и практических навыков оставались ограниченными. По его мнению (173), на усовершенствование сельского хозяйства были направлены и усилия государственной власти. Так, Екатерина II умело учитывала не только природно-хозяйственные условия России, но и социокультурные особенности различных слоев населения, небезуспешно преодолевая упорное сопротивление новациям со стороны в массе своей достаточно инертного дворянского сословия.

В 1820 г. начинается практическая деятельность Московского общества сельского хозяйства (МОСХ), объединившего постепенно лучшие аграрные силы страны: помещиков-рационализаторов, выдающихся ученых М.Г. Павлова, Я.А. Линовского, А.Т. Болотова и др., чиновников и представителей торгово-промышленных кругов (27; 60; 207; 213; 214; 255). В связи с этим С.А. Козлов подчеркивает, что ключевым принципом деятельности указанных сельскохозяйственных обществ являлся синтез отечественных аграрных традиций и западноевропейских новаций (173).

После тяжелого поражения страны в Крымской войне потребность в глубоких социально-экономических преобразованиях стала особенно очевидной. Кроме того, на процесс модернизации аграрного строя в эти годы оказывали мощное воздействие как товарно-денежные отношения в целом, так и процессы, происходящие в промышленности и торговле.

***

Что касается комплексного изучения различных сторон жизни крепостной деревни Великороссии, то его впервые предпринял

B.И. Семевский (306; 307). Положение помещичьих крестьян XVIII в. нашло отражение и в общих курсах по истории России (61; 160; 207; 321). Авторы указывали на факты обнищания крепостного населения, рост обременительных повинностей, усиление помещичьего гнета и произвола.

Помимо работ Ю.Э. Янсона (369; 370) и Л.В. Ходского (349) изучению экономического быта до- и пореформенного крестьянства посвящены работы И.И. Игнатович (129), Ю.В. Готье (86; 87), А.С. Лаппо-Данилевского (194), В.И. Семевского (306; 307), Н А. Рожкова (291), В.О. Ключевского (160), П.Н. Милюкова (224),

C.Ф. Платонова (260), И.И. Иванюкова (127; 128), М.Н. Туган-Барановского (340), А.А. Кизеветтера (154; 155), В.В. Святловского (304), М.М. Ковалевского (165), П Л. Кованько (172), А. Кошелева (186), А.А. Мануйлова (210; 249), Н. Серно-Соловьевича (311), К. Головина (84) и др.

В 1920-1930-е годы изучение помещичьих крестьян шло преимущественно на региональном уровне. Из авторов обобщающих исследований выделялись работы М.Н. Покровского (269), П.И. Лящен-ко (209), в которых большое внимание уделялось социально-экономическому положению крестьянства некоторых регионов в середине XVIII - начале XIX в.

В послевоенное время появляются труды, специально посвященные помещичьим крестьянам России, изучается хозяйство крепостных крестьян по отдельным регионам и крупным помещичьим имениям. Исследователи затронули широкий круг вопросов, связанных с выяснением состояния отдельных сторон хозяйственной и социальной жизни помещичьих крестьян. Подвергались рассмотрению вопросы, связанные с товарно-денежными отношениями в среде помещичьих крестьян. В этом плане выделялись обобщающие работы Л.В. Милова (222), И.Д. Ковальченко (166; 168) и Б.Н. Миронова (231). Н.М. Дружинин (102; 103) показал, что товарно-денежные отношения оказали влияние и на помещичье, и на крестьянское хозяйство.

Был поставлен и ряд других актуальных проблем социально-экономической истории дореформенной деревни: возникновение земельной собственности крепостных крестьян, применение наемного труда в крестьянском и помещичьем хозяйстве, степень интенсивно-

сти феодальной эксплуатации крестьян, развитие производительных сил в сельском хозяйстве и уровень сельскохозяйственного производства. Основными темами были вопросы социальной дифференциации в деревне, классовой борьбы крестьян и т.п. (150; 161; 221; 223; 358).

Практически все исследователи отмечают, что в крестьянском хлебопашестве господствовали традиционные приемы. Возделывание земли носило ярко выраженный экстенсивный характер и ориентировалось главным образом на внутреннее потребление. Но развитие товарно-денежных отношений постепенно усиливало связи с рынком (П.А. Зайончковский (118; 119), Л.Г. Захарова. (122; 125), Л.В. Милов (221), АН. Долгих (101), В В. Милосердов (223), А.В. Ковальчук (171)).

М.Ф. Прохоров и А.А. Федулин пишут, что крепостное сельское общество не находилось в стагнации, а представляло собой в целом подвижную социальную систему, которая постепенно адаптировалась к модернизирующим явлениям и условиям (279, с. 241).

Несколько необычный взгляд у зарубежного историка Я. Коцо-ниса (34). Хотя его исследование хронологически охватывает конец XIX - начало XX в., представляется интересным его замечание о том, что к созданию образа тупого и ленивого крестьянина в значительной мере «приложили руку» агрономы и земские специалисты, жаждущие повысить свой авторитет в глазах общественности в деле «народного просвещения», которые намеренно создавали впечатление об отсталости крестьян и их неспособности к самостоятельному развитию. И этот взгляд накладывал отпечаток на восприятие крестьянства не только обществом в целом, но непосредственно историками.

Исследователи затрагивали и проблему формирования рынка рабочей силы в различных отраслях российской экономики, места и роли в этом процессе крестьянства. Историков интересовали сюжеты, связанные с характером и природой найма, его особенностями в отдельных отраслях хозяйства, масштабами крестьянского отхода на заработки (171). Значительно слабее отражена в современной историографии тема промысловых занятий крестьянства. Участие крестьян в товарно-денежных отношениях XVIII в. отмечалось в трудах И.Д. Ковальченко (166; 167) и Л.В. Милова (221; 222). В работах Б.Н. Миронова (233; 234) установлено, что активизация торговли с середины XVIII в. и рост цен на сельскохозяйственную продукцию стимулировали крестьянскую заинтересованность в развитии рыночных связей.

Для советских ученых не было сомнения в том, что крестьянское хозяйство, освобожденное от барщины - этой классической формы эксплуатации крепостных, - получало потенциальные возможности для своего развития (П.А. Зайончковский (118), Б.Г. Лит-вак (200), Н.М. Дружинин (102)).

В работах историков русской эмиграции А.А. Кизеветтера (70; 154; 155), С.Г. Пушкарева (280), Г.В. Вернадского (73) и др. рассматривались проблемы крестьянской общины, ее внутренней организации, механизм функционирования. Авторы подчеркивали остроту крестьянского малоземелья, тормозящее влияние крепостного права на хозяйственную жизнь сельского населения, проникновение в деревню рыночных отношений, усиление социальной напряженности в общине.

Отдельные стороны жизни помещичьих крестьян нашли отражение и в зарубежной историографии (2; 18; 20; 21; 29; 36; 44). Историки особое внимание обращают на социально-экономическое положение в русской крепостной деревне, степень обеспеченности крестьян наделами, размеры и виды повинностей, занятия жителей торговлей и ремеслом.

М. Мельников утверждает, что стремление к работе на своей собственной земле всегда было неотъемлемой чертой русского крестьянина. Автор приводит данные того, что во всей России крестьяне сосредоточивали в своих руках больше земли, чем владельцы крепостных душ. Несмотря на все ограничения, еще до реформы 1861 г. хозяевами многих крупных землевладений становились бывшие крепостные крестьяне (218, № 8, с. 38).

В то же время Дж. Хоскинг подчеркивает, что крестьяне остались не удовлетворены реформами и позицией правительства, столь заботливого по отношению к дворянству. Они не только были ограблены в пользу того, кто перестал быть их защитником, но, что еще хуже, «Божья земля стала предметом денежных сделок» (44, с. 363). Освобождение вместо того, чтобы интегрировать крестьян в общество, еще больше изолировало их от него. В течение двух последующих поколений процесс интеграции все же произошел, но эффективных возможностей для реализации крестьянских чаяний политическая система не обеспечивала (44, с. 365).

Особое внимание в отечественной историографии было уделено расслоению крестьянства в результате проникновения товарно-денежных отношений в деревню. О том, что разница между богатыми

и бедными крестьянами проявлялась не только в их экономическом положении, но и в той роли, которую они играли в сельской общине, писал К. Арсентьев (55). В советской историографии этот вопрос освещался в основном в связи с тем, насколько эта дифференциация крестьянства способствовала росту революционных настроений в их среде (53; 68; 115; 192; 193; 244; 256; 296; 302; 348). Продолжалось исследование проблем социального расслоения крестьянства. Процесс расслоения рассматривался как важный фактор развития буржуазных отношений в деревне, а следовательно, и социальных изменений в ней. Современные историки Л.В. Милов (221) и Я.Е. Водарский (80; 81) рассматривают расслоение больше в экономическом плане. Внимание концентрируется на неравномерности распределения земли среди крепостных крестьян и на наличии в их среде значительного слоя малоземельных жителей.

***

Большое внимание в историографии уделяется состоянию дворянского землевладения и землепользования, определяются факторы, влияющие на эволюцию материального положения сословия, на темпы включения дворянства в капиталистические отношения; выясняются взаимоотношения дворянства с различными социальными группами и государственными институтами, определяются общие закономерности и региональные особенности социально-экономического положения дворянства; анализируется эволюция дворянского землевладения.

Важнейшим итогом развития отечественной исторической науки в дооктябрьский период стало введение в научный оборот значительного числа источников, в первую очередь касающихся сферы правового регулирования феодального землевладения. Были сделаны выводы о характере поместного владения, проанализированы проблемы, относящиеся к степени взаимосвязи дворянского землевладения и служебной деятельности дворянства (82; 87; 107; 145; 146; 219; 246; 262; 291; 311).

По мнению многих дореволюционных историков, для изучения крепостного хозяйства особенного внимания заслуживает «Записка» Ю.Ф. Самарина (300).

По мнению большинства историков, кризис крепостной системы в России, первые признаки которого появились в конце XVIII в., во второй четверти XIX в. стал всеобъемлющим. Он заключался в том, что возможности развития помещичьего хозяйства на крепост-

ной основе были уже исчерпаны (73; 74; 86; 107; 111; 219; 241; 246; 262; 292; 304; 311; 331; 368 и др.). Экономическая ситуация обострила вопрос о крепостном праве и крестьянском труде. В обществе все более осознается предпочтительность вольнонаемного труда перед крепостным.

Еще в XIX в. среди историков развернулась дискуссия о выгодности или ущербности барщины или оброка (А.П. Заблоцкий-Десятовский (117), Ю.Г. Жуковский (116), Н А. Рожков (291), В.И. Семевский (306; 307), И. Игнатович (129), А.К. Дживелегов (70, т. 1; 189), П.Б. Струве (326), А.Д. Повалишин (264), М.М. Богословский (60; 61)). По словам известного экономиста А.П. Заблоцкого-Десятовского (117, с. 281), барщина для помещика была явно невыгодна. Ю.Ф. Самарин отмечал, что «потребность вольного труда так велика, стремление рабочих сил к нему так неудержимо, что притязания, основанные на букве устарелого закона, как бы умолкли» (300, т. 2, с. 5).

Однако уже в конце XIX - начале XX в. в историографии получило распространение и противоположное мнение, отраженное прежде всего П.Б. Струве (326).

Советская историография продолжила изучение до- и пореформенного развития дворянства. Оно получило новое освещение в связи с изменившимся методологическим подходом исследователей.

До середины 1950-х годов вопросы экономического и политического положения высшего сословия затрагивались в трудах, посвященных классовой борьбе.

Начиная с 1960-х годов отечественные исследователи значительно продвинулись в анализе целого ряда проблем, связанных с развитием дворянской собственности на землю в России конца XVIII -первой половины XIX в. Вышел ряд работ (103; 118; 119; 166; 168; 221; 222; 226; 296), в которых исследовалось развитие аграрных отношений в пореформенной деревне. Были рассмотрены структура дворянского землевладения, его удельный вес в системе частного и общегосударственного земельного фонда, выявлено его влияние на складывание капиталистического аграрного рынка. Значительное место уделяется общим проблемам развития сельскохозяйственного производства, генезиса буржуазных начал в сельском хозяйстве (221; 222; 231; 232; 234; 279; 337; 338; 372).

Отечественная историография стала больше уделять внимания состоянию помещичьего хозяйства в предреформенный период (103;

118; 119; 125). Авторы доказывали наличие имущественной и социальной дифференциации в дворянской среде накануне отмены крепостного права, полагая, что Крестьянская реформа не санкционировала данные процессы, а констатировала их. Работы Н.С. Баграмяна (57), Л.Г. Захаровой (122-125), Е.Н. Мухиной (237), Н.Г. Сладкевича (318) были посвящены анализу социально-политических настроений дворянства накануне и в период реализации Крестьянской реформы. Объектом данных исследований являлось рассмотрение влияния дворянства на ход преобразований.

Положение дворянства было темой исследования в работах A.M. Анфимова (53), B.C. Дякина (109), И.Д. Ковальченко (170), Ю.Б. Соловьёва (321). Был сделан определенный шаг в изучении землепользования, систем ведения помещичьих хозяйств, их материальной базы, деятельности дворянства в сфере промышленности, торговли, его связи с кредитно-финансовой системой и правительством.

Первым в отечественной историографии обобщающим трудом по исследованию состава, численности, правового и экономического положения, корпоративной деятельности высшего сословия в пореформенный период была монография А.П. Корелина (176). В ней проанализированы формы организации дворянства, компетенция дворянских корпоративных органов, участие дворян в предпринимательской деятельности и местных органах управления. Автор указывает, что возможность пользоваться сословными преимуществами находилась в зависимости от материального благосостояния дворянина, его служебного положения.

Большое значение для понимания процессов, происходивших в среде русского дворянства в изучаемые годы, имеют труды В.А. Шаповалова (359), Б.Г. Литвака (200; 201). Особо следует отметить мысль Литвака о том, что крупные феодально-крепостнические системы - это «вовсе не стагнация», а такое состояние, которое фиксирует исчерпанность возможностей развития, прогресса.

Однако основным в изучении помещичьего хозяйства в советской и современной историографии был и остается вопрос об уровне эксплуатации различных категорий крестьян, доле продукта, которую забирали у крестьян государство и помещики. Большинство исследователей отмечают, что личная зависимость крестьян от помещика тормозила развитие рынка наемной силы, а значит, и развитие торговли и производства. Попытка властей решить эту проблему полумерами не приносила ожидаемого результата. В целом историки по-

лагают, что накануне реформы высшее сословие сохраняло неоспоримое господство в деревне. В конце 1850-х - начале 1860-х годов помещичье хозяйство оставалось в достаточной степени жизнеспособным, однако оно практически исчерпало возможности саморазвития как вотчины. Тем не менее неверно говорить о глобальном кризисе дворянского хозяйства в данный период.

П.Б. Струве находил, что в коренной России XVIII в. «землевладельческий класс был в значительной мере чужд сельскохозяйственного предпринимательства, гораздо более чужд, чем дворянство немецкое и остзейское». Соответственно этому Струве отмечал, что «некоторые иностранцы, наблюдавшие Россию во второй половине XVIII в., метко подсмотрели, что русскому крестьянину того времени жилось лучше и вольготнее, чем крестьянину немецкому и остзейскому» (326, с. 41).

Некоторые либеральные историки (70; 189) полагали, что помещики становились на путь интенсификации ведения хозяйства, но развитие последнего сдерживала система принудительного труда. Целью работ либеральных авторов было показать пути эффективного приспособления к новой экономической реальности (52; 113; 204; 205), развитие специального образования, применение машин, организацию сельскохозяйственных съездов и выставок (204). Некоторые авторы, признавая необратимость реформ, объясняли трудности сословия морально-нравственными аспектами и в целом пессимистически смотрели на его будущее (92). Широкую известность имели очерки об исторической обусловленности дворянского «оскудения». В качестве выхода некоторые авторы (К. Д. Кавелин (138), С.Н. Терпи-горев (332)) предлагали меры идеалистического порядка - нравственное, культурное и деловое самоусовершенствование. Кроме того, С.Н. Терпигорев писал, что у дворянства России имеются сословные рамки, но нет «сословного духа» (332). Данная точка зрения была близка к взглядам либерального историка П.Н. Милюкова, утверждавшего, что в силу искусственности происхождения российское дворянство всегда было слабо, в нем отсутствовала корпоративная сплоченность (224).

Большинство российских (советских и современных) исследователей считают, что дворянство предпринимало слабые попытки к увеличению доходности своих имений и дальше увеличения интенсивности крепостного труда эти попытки, как правило, не шли. Советская историография ориентировалась при этом на слова Ленина о

том, что «производство хлеба помещиками на продажу, особенно развившееся в последнее время существования крепостного права, было уже предвестником распадения старого режима»1. П.Г. Рынд-зюнский, соглашаясь с тем, что большинство владельцев помещичьих хозяйств «проявляли сильные закрепостительные тенденции», тем не менее подчеркивает роль помещиков как носителей технико-экономического развития сельского хозяйства. Именно среди них были те, кто «соединяли промышленное и сельскохозяйственное производства, ставили последнее на коммерческую основу, приобретали машины для земледелия, переводили его на усовершенствованную плодопеременную систему», менее опасаясь в случае неудач «при разных экономических экспериментах» потерять свои денежные вложения, хотя крестьянство оставалось «главной базой поступательного движения от феодализма к капитализму» (296, с. 68). На подобные тенденции обратил внимание и академик И.Д. Ковальченко. Однако он подчеркивал, что модификация существовавших отношений вовсе не означала ослабления грабительского натиска на крестьян со стороны помещиков (166, с. 195-197.)

По мнению Б.Г. Литвака (200; 201), освобождение крестьян с землей произошло не только потому, что крестьянское хозяйство в России представляло самостоятельный и ведущий сектор товарного производства, но и потому, что хозяйство помещиков не было подготовлено эволюционировать в капиталистическом направлении без привычного объекта эксплуатации, который не мог быть сохранен при полном отделении его от земли. С ним согласны и другие историки (288; 290).

Г.Х. Попов считает, что реформа создала возможность капиталистического развития. Но одновременно она «позволяла помещикам отодвинуть на долгие годы окончательное решение о вступлении на путь преобразований». Производительность оставалась крайне низкой, а денег на лучшую технику не было ни у громадного большинства помещиков, ни у громадного большинства крепостных. «Пассивность и бездействие были итогом и для тех, и для других. Образовался гигантский разрыв между объективно возможным и реальным уровнем производительности и эффективности» (273, вып. 1, с. 90).

1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. - 5 изд. - Т. 2. - С. 520.

М. Мельников в связи с этим напоминает, что «не получив от интенсификации непроизводительного труда ожидаемой выгоды, помещики 1840-х годов хотели заменить надзор управляющих, приказчиков и бурмистров собственным хозяйским глазом, садились на хозяйство, но и это не увеличивало эффективность крепостных хозяйств в сравнении с купеческими или крестьянскими хозяйствами, использовавшими вольнонаемный труд и знавшими дело (218, № 8, с. 39).

Высказывается и иное мнение. Б.Н. Миронов, в частности, утверждает, что «хозяйство, основанное на крепостном труде, в чисто экономическом смысле располагало резервами для своего развития, если иметь в виду увеличение продолжительности рабочего времени и повышение эффективности труда крепостных», а крепостное право в великороссийских губерниях к 1861 г. «далеко не достигло своего экономического предела» (233, с. 400).

Ныне все больше последователей разделяют взгляды П.Б. Струве о том, что развитие международного разделения труда, последовавшее за стремительным ростом транспортной сети, принесло невиданные возможности даже для несвободного в условиях России земельного рынка. Экспорт сельскохозяйственных товаров начал приносить колоссальные доходы все большему числу отечественных предпринимателей (218). В русле этого подхода лежит и вывод П. Готрелла о том, что Великие реформы именно совпали с периодом

ускорения экономического роста, а «не положили ему начало» (32).

***

Большое внимание историков уделено теме взаимоотношений крестьян и помещиков. В дореволюционной либеральной историографии второй половины XIX - начала ХХ в. помещичье сословие в основном представлено в весьма неприглядном свете (58; 70; 137; 194). Лишь некоторые исследователи, не отрицая «пагубности» крепостного права, тем не менее считали нужным напомнить, что «во все времена были в России и такие помещики, которые руководствовались лучшими чувствами и действительно заботились о своих крепостных» (142; 283; 367).

А. Романович-Словатинский считал, что «крестьяне вообще все еще остаются в том же грубом невежественном состоянии, в том же мраке, сквозь который не проникают благотворные лучи просвещения; вера их - суеверие, исполнение обязанностей - следствие привычки, страха и зависимости; нравственность требует строгого надзо-

ра и направления; особенно если крестьянин определяет себя ремеслу, или промышленности вне земледелия: это последнее порождает нередко разврат, своеволие и неповиновение власти» (292, с. 394).

Однако большинство авторов второй половины XIX - начала ХХ в. разделяли известную характеристику положения владельческого крестьянства, которую дал А.Н. Радищев в своей книге: крепостное право приняло такие грубые формы, что на практике ничем не отличалось от рабства(282).

Резко отрицательно в отношении позиций дворянства высказывались представители либерального направления: А.К. Дживелегов (70; 189), Г. А. Джаншиев (94), М.А. Литвинов (203), Ю.Г. Жуковский (116) и др. По их мнению, в абсолютном своем большинстве российские помещики к середине XIX в. оставались убежденными крепостниками. Бочкарёв писал: «Чего другого можно было ожидать от проектов об освобождении крестьян, если большинство их разработчиков являлись сторонниками сохранения крепостного права. ...Запугивая высшие правительственные сферы то красным призраком народных волнений, то грядущей неизбежностью коренных политических преобразований, представители провинциального дворянства на своих частных совещаниях отстаивали только интересы своего дворянского сословия, рекомендуя самые скромные паллиативные мероприятия по отношению к крепостному крестьянству» (70, т. 3, с. 170).

«Наше высшее дворянство не имело корней в народе, - отмечал К.Д. Кавелин, - было ему чуждо, стояло к нему почти враждебно» (134, с. 27). «Русское дворянство, всеми силами схватилось за это несчастное право, держалось за него донельзя, и целым рядом ошибок, бывших неизбежным, роковым последствием этой основной коренной ошибки, дошло до теперешнего бессилия и ничтожества» (134, с. 31).

Арестованный в 1849 г. по делу Ю.Ф. Самарина И.С. Аксаков в ответ на предъявленные ему Третьим отделением вопросы писал: «Дворянство совершенно оторвалось от народа. не верит, когда он (народ) верит; не соблюдает уставы церкви, им соблюдаемые; не знает языка, которым он говорит, забыло свою историю и предания и глядит на него только как на удобный материал к извлечению из него доходов» (цит. по: 50, с. 496). В целом же мнение специалистов сводилось к тому, что хотя в разных губерниях отношение помещиков к освобождению крестьян было различным, «...во всяком случае, все дворянство, как класс, отстаивало свои, классовые интересы, и только

немногие единичные личности из среды поместного класса возвышались над личными и классовыми интересами и являлись поборниками более широких, народных и государственных интересов» (А.А. Кауфман (145, с. 171)).

Что касается послереформенного времени, то представители консервативного направления стремились доказать ошибочность проведенных реформ и необходимость принятия мер по поддержанию дворянства как главной опоры самодержавия. Большинство из них причины неблагоприятного положения высшего сословия видело в потере права на труд крепостных крестьян. В. Ярмонкин указывал, что проведенная неправильно крепостная реформа сразу «подточила устои» жизни дворянства (371). По мнению дворянских публицистов, следствием этого стали разорение представителей высшего сословия, а также потеря ими монополии в органах местного и центрального управления. Выход из данной ситуации виделся в ограничении государством мобилизации земельной собственности, укреплении сословного строя, корпоративной организации, местной административной власти дворян. В целом работы авторов данного направления содержат ценную информацию относительно структуры сословия, неоднородности его состава, деятельности дворянских собраний и т.д. (47; 112; 147; 148; 246; 308; 318; 333 и др.).

Либеральные авторы в первые годы после отмены крепостного права весьма критически оценивая то, как вело себя дворянство до реформы, выражали надежду на то, что открывающиеся перед дворянством новые перспективы будут способствовать перерождению дворянства из «класса паразитического» в «передовую» общественную силу. «Как ни ощутительны лишения и стеснения, налагаемые на дворянство вследствие освобождения крестьян, - писал К.Д. Кавелин, - однако одни слишком пристрастные и раздраженные люди решатся утверждать, что дворянство лишилось всего. Еще львиная часть осталась ему на долю и ею очень можно воспользоваться для того, чтоб выдти из временного затруднения» (134, с. 47). «Переродившись нравственно и поправя свои материальные средства, дворянство найдет обширное и достойное поприще для гражданской деятельности в сфере провинциальной, губернской, где теперь столько дела, и которая никогда не очистится и не улучшится, пока за это не примется деятельно высшее, образованнейшее сословие» (134, с. 67). В юбилейных сборниках (70; 189) либеральные историки отмечали как заслугу провинциального дворянства то, что оно своими руками помог-

ло правительству ввести в жизнь ту самую реформу, от которой почти все помещики ожидали себе «лишь разорения». В этом «дружном» содействии высшего правительства «кабинетных бюрократов», и не только выдающихся, но и рядовых представителей «землевладельческого класса», и заключается коренное отличие крестьянской реформы «у нас и за границей».

Большое внимание позиции дворянства, либерального и крепостнического, по поводу вопросов о классовой борьбе крестьянства, о проектах Губернских комитетов, об отношении дворянства к местной администрации и к правительственной политике уделено в работах советских историков П.А. Зайончковского (118; 119), А.В. Предте-ченского (275), С Б. Окуня (244), М.М. Шевченко (360), С.В. Миро-ненко (227), М.М. Сафонова (302) и др. Эти проблемы затрагиваются в новейших исследованиях (М.Д. Долбилов (95; 96; 97; 98; 99), С.С. Секиринский (305), И.А. Христофоров (350; 351), Е.Н. Миронов (233), В.В. Милосердов (223)).

П.А. Зайончковский (118; 119), Б.Г. Литвак (200; 201) Н.М. Дружинин (102; 103) полагали, что сторонниками освобождения крестьян выступила та часть помещиков, которая оказалась вовлеченной в орбиту новых капиталистических отношений и в силу этого считала для себя выгодной отмену крепостного права. Антагонизм интересов крестьян и помещиков, особенно широко проявившийся в момент введения уставных грамот, отразился в острых схватках вокруг конкретных условий отмены крепостного права.

Современные российские историки значительно расширили сферу исследований, включив в нее психологические и культурологические аспекты (223; 233; 273). Детальное изложение И.А. Христо-форовым многочисленных проектов «аристократов» по крестьянскому вопросу не оставляет автору сомнений в том, что «их позиция была достаточно гибкой», а сами они понимали закономерность падения крепостного права. Поэтому «консерватизм» аристократической оппозиции заключался «отнюдь не в требовании отказа от реформ» (350, с. 5). Автор не обошел вниманием и вопрос о кажущейся «либеральности» многих аспектов программы «аристократов». По его мнению, на самом деле «они выступали последовательными противниками крестьянской общины, сторонниками частной земельной собственности и экономической свободы» (350, с. 248).

Проблема отношения дворянства к крепостному праву в зарубежной научной литературе вызывает большой интерес (4; 7; 10; 16;

20; 28 и др.). Американский профессор Р. Пайпс связывал реакцию дворянства на Положения 19 февраля с его политической незрелостью, указывая, что «если когда и можно было надеяться, что дворянство вырастет в политически активный класс, то надежда исчезла в 1861 г.». (36, с. 250). Впрочем, по мнению Т. Эммонса, поместному дворянству уделялось в историографии недостаточное внимание. Однако, считает автор, едва ли возможно понять особенности реформы и вызванные ею процессы, а также атмосферу, в которой они развертывались, без учета позиции дворянства (3; 4).

***

Одной из основных тем отечественной историографии было и остается крестьянское движение в России. Однако надо учитывать, что в силу неоднородности крестьянской массы предмет изучения очень многогранен - отсюда и кардинальные расхождения в оценках исследователей. В историографии сосуществуют полярные оценки роли и значимости крестьянского протеста, его влияния и на политику правительства, и на общество. При анализе крестьянского движения историки стремились показать направленность, формы и методы борьбы, определить ее динамику, характер требований крестьян, проследить участие в борьбе различных категорий крестьянства; проанализировать взаимоотношения крестьянства с различными уровнями власти; исследовать проблему влияния на крестьянство политических сил и иных «внешних» факторов (3; 5; 19; 30; 70; 76; 77; 189; 199; 213;

240; 271; 272; 278; 285; 309 и др.1).

***

Взгляд на крестьянский вопрос русской интеллигенции является одним из наиболее разработанных сюжетов в историографии, поскольку тема крепостного права занимала центральное место во всех течениях русской общественной мысли предреформенной России. Уже с середины XIX в. в историографии были подняты и подвергнуты обсуждению важнейшие проблемы, посвященные влиянию общественного мнения, тому, как в обществе, науке, литературе обсуждались все нюансы, касающиеся предстоящей отмены крепостного права (14; 184; 185; 190; 196; 261; 282; 347).

1 Готье Ю.В. Очерк истории революционных движений начала XVII столетия. -Переизд.- М., 2003. - 257 с.

***

При анализе политической истории Крестьянской реформы 1861 г. в отечественной исторической науке большое место уделялось постановке вопроса о ее подготовке и проведению. В книгах и статьях И.И. Иванюкова (127; 128), Г.А. Джаншиева (94), А.А. Кизеветтера (70; 152; 153; 154; 155; 189), А.А. Корнилова (178; 181), П И. Лящен-ко (209), П.Л. Кованько (172), А.З. Попельницкого (271; 272) и др. неизменно постулировалась связь Крестьянской реформы с перспективой дальнейшей либерализации гражданского строя и политической системы России.

Достижением дореволюционной историографии было рассмотрение взглядов как консервативного, так и «просвещенного» дворянства в исторической ретроспективе. Начиная с Семевского этому вопросу дореволюционные историки (И. Иванюков (127; 128), А.А. Кауфман (145; 146) и др.) уделяли большое внимание. Некоторые авторы (А. Вертеловский (74), А.А. Кауфман (145; 146), А.А. Корнилов (179; 180), А.Ф. Кони (175)) рассматривали проекты освобождения крестьян от крепостной неволи, отдельные предложения, разрабатываемые различными представителями российского общества. Начиная с эпохи Екатерины II осуществлялись теоретические исследования: в Вольном экономическом обществе, проекты освобождения крестьян А.А. Аракчеева, М.М. Сперанского1, Д.А. Гурьева, Е.Ф. Канкрина и других общественных деятелей.

В дореволюционной, советской и современной литературе раскрывается мысль о том, что в правительстве не было единства мнения по программным вопросам, более того, властные структуры монархии не были способны решить назревшую задачу освобождения крестьян. Большинство советских авторов (П.А. Зайончковский (118), Б.Г. Литвак (200; 201), Л.Г. Захарова (124), М.Д. Долбилов (95; 96; 97; 98; 99), В.В. Казарезов (139), В.В. Милосердов (223), А.Н. Долгих (101)) отмечали, что ход подготовки реформы во многом определялся расстановкой классовых сил в стране, развитием общественного движения.

Советские историки правительственную подготовку реформы 1861 г. прежде всего изучали, анализируя историю внутренней политики самодержавия и социально-экономического развития страны.

1 Труды М.М.Сперанского переизданы: Сперанский М.М. Избранное. - М., 2010. - 776 с. 316

Это работы Н.М. Дружинина (102; 103), П.А. Зайончковского (118; 119), Л.Г. Захаровой (122; 123; 124; 125), Б.Г. Литвака (200; 201), С.В. Мироненко (227), Е.А. Дудзинской (106), И.Д. Ковальченко (169).

Подготовка отмены крепостного права единодушно признается наиболее изученным сюжетом в англоязычной историографии Великих реформ, и здесь немалую роль в последние десятилетия играет установление тесных контактов зарубежных и отечественных исследователей.

Этапы подготовки Крестьянской реформы, различные программы отмены крепостного права, борьба вокруг принятия основных положений законодательства стали рассматриваться в англоязычной историографии еще учениками Зайончковского. Среди первых работ по этой теме - работы Т. Эммонса (4) и Д. Филда (7). Главная идея Филда заключается в том, что реформа подобного масштаба при столь консервативном режиме могла осуществиться только поэтапно, как следствие законодательного процесса, и в ходе ее подготовки возникали новые предложения, совершенно непредвиденные вначале.

Сделано уже немало и в изучении непосредственно самих проектов реформы. Такие советские исследователи, как Н.М. Дружинин (102; 103), Л.Г. Захарова (122-125), Б.Г. Литвак (200; 201), С В. Мироненко (227; 228), А.Н. Боханов (65; 66), подчеркивают значительную роль в подготовке отмены крепостного права предшествующей законодательной деятельности правительства в крестьянском вопросе.

Большое внимание этому уделяют и современные исследователи. Ю.С. Пивоваров исследовал влияние проектов М.М. Сперанского, Ю.Ф. Самарина, К.Д. Кавелина на формирование общественного мнения (257). А.Н. Медушевский (216) анализирует основные проекты осуществления освобождения крестьян, оказавшие реальное влияние на ход и результаты реформы. Это - проекты либеральных сторонников реформы (прежде всего проект Кавелина и его реализация в ходе Крестьянской реформы), проекты дворянских комитетов, история их рассмотрения в Редакционных комиссиях. Системный анализ проектов, по мнению Медушевского, позволяет реконструировать динамику реформ и причины их неэффективности, выяснить генезис основной формулы Крестьянской реформы - освобождение крестьян с землей. То, что иногда представляют как различия концептуального порядка, является, по его мнению, в сущности, различием профессиональных подходов к одной проблеме. Так, Н.И. Тургенев подходит к

проблеме с позиций философа и моралиста, Н.С. Мордвинов - экономиста; П.Д. Киселёв и Е.Ф. Канкрин - с позиции администраторов-практиков и т.д.

В статье М.Д. Долбилова (98) раскрывается новый для нашей историографии сюжет о разработке модели земельной реформы для государственных крестьян в Министерстве государственных иму-ществ под руководством М.Н. Муравьёва именно в период подготовки «Положений 19 февраля».

Большое внимание историками уделено деятельности представителей общественных течений и группировок правительственного лагеря, которые оказали влияние на ее содержание и характер. И. Иванюков достаточно точно выразил мнения дореволюционных авторов на этот счет: «Условия действительности, при которых разрешался крестьянский вопрос, привели к тому, что в члены редакционной комиссии вошел цвет петербургского официального мира» (127, с. 374). У современных авторов, в том числе и зарубежных, прослеживается стремление глубже понять реальные обстоятельства, в которых они творили, их замыслы при составлении законодательства 1861 г. По мнению Л.Г. Захаровой (122), стоит больше прислушаться к употреблявшимся ими терминам, понятиям, к их восприятию действительности.

Все дореволюционные историки либерального направления отмечали большую роль в подготовке и проведении реформы людей из окружения царя (70; 94; 110; 111; 127; 128; 189). Благодаря «своим выдающимся деловым и нравственным качествам», будучи «в абсолютном меньшинстве», они навязали свою волю «большинству правящего класса и добились отмены крепостного права». Наибольший вклад в освобождение крестьян внесли Н.А. Милютин, Я.И. Ростовцев, Ю.Ф. Самарин, С.С. Ланской, А.Н. Унковский, В.А. Черкасский и целый ряд других деятелей. Кроме того, активно занимались Крестьянской реформой наряду с самим Александром II некоторые члены царской семьи, особенно великий князь Константин Николаевич и великая княгиня Елена Павловна.

Западные историки У. Линкольн (15), Р.Т. Мэннинг (18), Э. Каррер д'Анкосс (33), Дж. Хоскинг (44), Р.С. Уортман (38) и др. уделяют большое внимание формированию кадров реформаторов. По их мнению, в российской историографии эта тема долгие годы оставалась без надлежащей разработки. Однако без изучения бюрократии и государственного аппарата дореформенной России вряд ли можно

установить связь между экономическими тенденциями, социальными движениями и правительственной политикой. Несмотря на то, что до реформы бюрократию от народа и общества отделяла широкая пропасть, к концу 1850-х годов все же можно говорить о появлении нового «просвещенного и прогрессивного типа чиновника». Деятельность просвещенной бюрократии в ходе подготовки реформ, эволюция административных институтов анализируются в работах Д. Орловского (24), У. Пинтнера (26), Линкольна (16), А. Рибера (28) и других исследователей.

Между тем борьба в связи с проектированием реформы видится Д. Филду (6) не соперничеством между сторонниками и противниками отмены крепостнических институтов, а столкновениями групп и отдельных личностей, которые воспринимали и осмысливали ситуацию в общих для всех них категориях, но действовали в соответствии с собственной оценкой конкретных, непосредственных обстоятельств. Говоря об Александре II, Каррер д'Анкосс отмечает, что реформы «полностью основывались на воле монарха. Возможно, он постоянно пытался приобщить к ним общество. И то, что общество оставалось безучастным зрителем, без сомнения, происходило оттого, что на протяжении предыдущих полутора веков слишком много говорилось о реформах, при том, что немногие из них были воплощены в жизнь. В той мере, в какой монарх воплощал собой реформы, он восстанавливал против себя - против своей личности, а не только против своей власти - радикально настроенную интеллигенцию, которая претендовала на то, чтобы быть настоящим двигателем прогресса» (33, с. 131).

Основной труд по созданию проектов реформы выполнили учреждения нетрадиционные, специально созданные - Редакционные комиссии.

Деятельность Редакционных комиссий (РК), по мнению М.Д. Долбилова (98), предоставляет историку материал, на котором подготовка Крестьянской реформы может быть рассмотрена и осмыслена с взаимодополняющих позиций. В лице РК совмещались воедино правительственный орган экспертов-аналитиков, призванных употребить свое профессиональное знание общегосударственных нужд для создания рациональной программы реформы, и группа бюрократов и дворян-интеллектуалов, для которых процедура законотворчества являлась в то же время эффективным инструментом в

борьбе за влияние на царя и общественное мнение, за собственное политическое самоутверждение.

А. Леруа-Болье (14) - один из первых исследователей, кто изучал богатое эпистолярное наследия членов Редакционных комиссий, считал, что «никогда, быть может», в Европе ни одна законодательная комиссия не имела перед собой дело такое нелегкое, что Редакционная комиссия «под этим скромным» наименованием выполняла «огромный труд».

О значении Редакционных комиссий, полагает Захарова, говорит тот факт, что в своей «Конституции» М.Т. Лорис-Меликов использовал идею создания Редакционных комиссий как звено в плане государственных преобразований, вводивших начала представительства.

Как в дореволюционной (70; 189; 260; 367 и т.д.), так и в советской (118; 119; 124; 125 и т.д.) и современной (122; 139; 223; 303 и т.д.) литературе работа Редакционных комиссий показана через деятельность готовивших реформу людей, столкновение их взглядов, стремлений. Противоборство групповых и классовых интересов отражено в портретах Александра II, М.П. Позена, Я.И. Ростовцева, Н.А. Милютина, В.А. Черкасского, А.И. Герцена, Н.Г. Чернышевского и др.

Немаловажным аспектом в историографии является изучение противоречий между помещиками и бюрократией, выступавшей с инициативой освобождения крестьян.

В работах дореволюционных историков (70; 116; 127; 189 и т.д.) подчеркивается острота этих противоречий. И. Огановский (243) и A.A. Мануйлов (210), в частности, писали, что дворяне-землевладельцы отстаивали свои позиции с «громадным упорством», и вся их политика в момент реформы носила «характер обороны», борьбы с насильственным, враждебным для них актом, а никак не дружественного выступления вперед «рука об руку» с правительством. Вслед за российскими дореволюционными историками современные исследователи при характеристике дворянства России отмечают глубокую социальную и экономическую дифференциацию в этой среде. Оно распадалось на группы, заметно отличавшиеся в разных местностях и регионах империи и своим благосостоянием, и образом жизни, и общественно-политическими взглядами, и экономическими интересами. Не меньший интерес, чем противостояние славянофилов и западников, вызывает в литературе и столкновение между либеральными и консервативными силами в высшей правительственной администрации.

Большое значение историки придают созданию Губернских комитетов, вызову дворянских депутатов в Петербург и началу подготовки Земской реформы. При анализе деятельности высших учреждений империи и дворянских губернских комитетов советские историки, как правило, исходили из ленинского высказывания о том, что борьба в них шла исключительно «из-за меры и формы уступок». Этот подход привел к известному упрощению расстановки общественно-политических сил в стране во второй половине 1850-х - начале 1860-х годов. В советской историографии отрицалось существование принципиальных разногласий между самодержавием и поместным дворянством, а Положения 19 февраля рассматривались как закон, решающий крестьянский вопрос с помещичьих позиций. Поэтому подготовка отмены крепостного права зачастую трактовалась как некий «заговор» «верхов» и всей массы дворянства, объединенных общностью классовых интересов, против крестьянства с целью его ограбления.

В.Г. Чернуха (354) пишет о глубоком несоответствии политических идеалов и государственной практики российской либеральной бюрократии традиционному западноевропейскому пониманию либеральных ценностей и норм общественной жизни. Е.А. Князев отмечает, что поляризация социальных сил пореформенной России привела к тому, что просвещенная бюрократия и связанная с ней либеральная интеллигенция, подвергаясь чрезвычайно сильному давлению как справа (консервативное дворянство), так и слева (радикальная интеллигенция), постепенно утрачивает свое значение. Наступает время контрреформ (161, с. 72).

Оценивая деятельность либерального дворянства, западные историки указывают на его явную идеализацию в русской дореволюционной литературе, но вместе с тем критически отзываются о попытках некоторых советских историков представить дворян как людей, преследующих лишь свои узкоклассовые интересы.

По мнению Каррер д'Анкосс, «вторая половина столетия характеризовалась двойным разрывом: с одной стороны, внутри элиты, которая до того времени оставалась однородной, с другой стороны, между власть имущими и средой мыслителей и творцов. Власть оказалась не только изолированной от общества, как она была всегда, но и отрезанной также от того мира культуры, который мог бы послужить связующим звеном между ней и обществом» (33, с. 133). Один из знатоков Крестьянской реформы 1861 г. Т. Эммонс (4), раскрывая раз-

личные стороны непростых взаимоотношений между бюрократами-реформаторами и либеральным дворянством, отмечал, что бюрократический «третий элемент», сложившийся в недрах николаевского царствования, «безусловно» можно считать одной из предпосылок реформ 1860-х годов.

Немалое внимание уделяется в историографии анализу субъективных и объективных факторов подготовки реформы. Анализируя реформы 1860-х годов, а также побудительные мотивы и идеи их создателей, большинство исследователей отмечают, что в реализации реформ многое было основано на беспримерном компромиссе участвующих сторон. Одновременно с этим подчеркивается, что последствия компромисса заложили основы всех успехов и провалов последующего бюрократического реформирования.

«Великая реформа, - писал А.А. Кизеветтер, - осуществлялась в атмосфере резкой борьбы противоположенных интересов. Немудрено, что на нее легла печать компромисса». Такой подход сказался и на проведении последующих реформ. «Наибольшую удачу» судебной реформы Кизеветтер объяснял тем, что эта реформа сильно не затрагивала сословных интересов, не вызывала острой классовой борьбы и попала в «хорошие профессиональные руки» (154, с. 69).

В исторической литературе встречаются (И.Д. Ковальченко (166; 168), Б.Г. Литвак (201)) и оценки реформы как «промежуточного» варианта аграрных преобразований, «компромиссного» сочетания двух проектов реформы, отражающих основные тенденции борьбы среди землевладельческого класса и особенности социально-экономического строя деревни предреформенной эпохи. И.Д. Ковальченко (166; 168) пишет о компромиссном характере реформы, выводы о котором сделаны на основе изучения социально-экономического развития крепостной деревни в первой половине XIX в.

В литературе сложилась и негативная точка зрения, наиболее выраженная Н.М. Дружининым: «Великие реформы не затронули вопросов ни правового государства, ни гражданского общества, как следствие - не найден консенсус государства и общества, власти и права. Все это лишний раз выдавало структурную безопорность самодержавия» (102, с. 565).

Л.Г. Захарова отмечает, что «совместная работа либеральной бюрократии и либеральных общественных сил на рубеже 1850-1860-х и 1870-1880-х годов осталась в прошлом, как и системный подход к реформам, характерный для Н. Милютина, а затем для Лорис-

Меликова и их соратников. В 1880-е годы Бунге продолжал дело Великих реформ, а Толстой и Победоносцев его пересматривали. Так что, если правомерно говорить об "эпохе Великих реформ", то об "эпохе контрреформ", о согласованности разных аспектов внутриполитического курса Александра III говорить не приходится» (122, с. 165).

А.Н. Медушевский полагает, что и Великая реформа и последующая за ней серия реформ - образец подготовки и проведения глубоких социальных преобразований с организационной и правовой точек зрения. Разумеется, этому предшествовала большая работа общественной мысли, способствовавшая формированию и разграничению позиций различных слоев по отношению к реформе. Однако создание самого правового акта, которым лишь вводилась реформа, содержавшего целостную и продуманную правовую концепцию и одновременно качественную юридическую разработку условий проведения реформы, представляла собой результат напряженной борьбы и упорного труда наиболее дальновидных элементов правящего слоя. Выступив против крепостного права, государство объективно стало носителем социального прогресса в модернизирующемся обществе. При этом оно не располагало, в сущности, поддержкой народных масс, в том числе и крестьянства, стоявшего в большинстве своем вне политики (217,с. 72)

Некоторые дореволюционные авторы (К. Головин (84; 85)) считали, что конец 1850-х и начало 1860-х годов было временем полного

расцвета политического идеализма.

***

Уже в конце XIX - начале ХХ в. в российском обществе развернулись споры о характере и значении реформы 19 февраля 1861 г. «Истинное значение» преобразований Александра II интерпретировалось по-разному.

В дореволюционной историографии преобладают позитивные оценки, согласно которым на протяжении целых столетий у нас не было более важного акта, чем реформа 1861 г., который бы до такой степени определил собой направление самых разнообразных «сфер жизни» общества, был «необходимейшей предпосылкой» всей дальнейшей общественно-политической эволюции России (70, т. 1, с. IV; 127; 128; 260).

В то же время нюансы оценок были весьма разнообразны. Ю.Г. Жуковский считал, что отмена крепостничества «меняла не только материальные условия жизни, но и нравственные ее условия (116, с. 172). И. Аксаков рассматривал реформу только «как брешь» в крепостной стене. Н.П. Семёнов (308), Г.А. Джаншиев (94) полагали, что проведение реформы «дало ту смелость, воодушевление» и «веру в силу разума и правды», без которых невозможно осуществление крупных реформ. Она стала «точкой отправления для целой системы последующих реформ».

В советской и современной историографии отмечалось, что широта реформаторского взгляда, которая на стадии проектирования отождествлялась с комплексностью реформы, со смелым синтезом идей, оборачивалась затем смешением разнородных и противоречивых программ. Привести же их в соответствие между собой на практике у власти просто не было возможности (95; 96; 97; 98; 99; 103; 118; 124; 125; 150; 151).

Советские исследователи отмечали, что Положения 19 февраля, несмотря на их крепостнический грабительский характер, имели огромное первостепенное значение для буржуазных отношений (118, с. 61).

Л.Г. Захарова (122-125), С.Г. Кащенко (150), В.В. Милосердов (223), А.Н. Долгих (101) считают, что положив начало периоду активного развития российского капитализма, реформа вызвала коренные изменения в экономической структуре страны, во многом определила дальнейшее направление ее политического и социально-экономического развития на более чем полувековой период.

Некоторые современные исследователи (131) воспринимают реформу как «акт», важнее которого вряд ли есть в тысячелетней истории русского народа. Реформы Александра II настолько изменили российское общество, что о «возврате назад, в его прежнее состояние, не могло быть и речи», считает В.В. Казарезов (139, с. 436). Е.А. Князев пишет, что «Великая реформа начала освобождать миллионы крестьян от примитивной эксплуатации. В 1861 году изменилось отношение к свободе народа, личности крестьянина - это основная победа реформы» (161, с. 31)

В зарубежной историографии (1; 44) также рассматривается сложное переплетение социально-экономических взаимоотношений в русской деревне после освобождения крестьян в 1861 г., характеризуется роль в этих преобразованиях правительственных структур, лич-

ных мотивов, классовых интересов и влияние на процессы, происходившие в деревне, экономических факторов.

М. Мельников, в частности, считает, что в XIX в. частно-поместное землевладение недворян, особенно крестьян, росло быстрыми темпами. Наличие свободного крестьянского труда сделало этот рынок еще более привлекательным. Промышленность, получив более дешевое сырье, совершила стремительный рывок, выводя Россию в лидеры мировых держав к началу 1914 г. (218).

Однако такая оценка реформы не означает, что историки не обращали внимания на негативные стороны реформирования. Для традиционных оценок Крестьянской реформы также характерны сосредоточение на ее экономических сторонах и учет тяжелых последствий реформирования как для крестьянства, так и для дворянства. М.Е. Салтыков-Щедрин писал после реформы: «Да, крепостное право упразднено, но еще не сказало своего последнего слова. Оно разлилось в воздухе. оно изобрело путы, связывающие мысль, поразило умы и сердца дряблостью» .

Манифест 19 февраля 1861 г., по мнению многих исследователей, не улучшил положения основной массы крестьян. Крупнейший российский статистик Ю.Э. Янсон (369; 370) в 1877 г. отмечал бедность, бескультурье, высокую смертность как характерные черты деревни. В ходе выкупной операции крестьяне должны были платить не только сумму, во много раз превышающую реальную стоимость земли, но и фактически выкупать свою личную свободу.

Многие отрицательные черты реформы отмечают и современные исследователи. В.В. Милосердов, в частности, полагает, что реформа 1861 г. «не дала результатов, которых ждали, не освободила крестьян экономически. Выяснилась половинчатость реформы, которая принесла жестокое разочарование крестьянам, надеявшимся получить от царя настоящую, полную "волю"» (223, с. 73). Милосердов считает, что реформа обнаружила целый ряд явлений, которые «прежде не подозревались и которые указывали на сложные процессы, пережитые и переживаемые Россией тех лет, вскрыла чрезвычайно сложные и запутанные отношения между различными классами, вывела на свет такие формы общежития, каких до этого времени самое сильное воображение не могло бы ни предположить, ни построить априори» (223, с. 78).

1 Салтыков-Щедрин М.Е. Похороны // Собр. соч.: В 10 т. - М., 1988. - Т. 4 -

С. 328.

Западные историки (13; 20; 21; 29; 33; 36; 44) отмечают, что освобождение от личной зависимости помещичьих крестьян должно было обеспечить всем крестьянам возможность стать полноправными гражданами страны, получить право на собственность, на защиту в суде, на самостоятельное вступление в рыночные отношения и на участие в политической жизни страны. На деле же, по мнению С. Хока, Манифест 19 февраля 1861 г., давший волю крестьянам, мало чем облегчил их жизнь (42; 43). Многие люди были индифферентны или даже враждебно настроены в отношении реформы, полагает Д. Мун (20; 21).

М. Мельников пишет, что «по вполне понятным причинам, оказались напрасными и ожидания на поддержку реформы в крестьянской среде. Ведь крестьянам приходилось выкупать земли, считавшиеся ими своей собственностью» (218, № 8, с. 38).

Историки отмечают отдаленные, но весьма печальные последствия такого освобождения крестьян: реформа породила колоссальные противоречия на полстолетия вперед. Корни двух русских революций начала XX в. именно в Великих реформах 1860-1870-х годов, полагают Л.Г. Захарова (122) и Г.Х. Попов (273). Е.А. Князев пишет о том, что «незавершенность крестьянской реформы привела к мощному успеху социалистической идеи в России, ибо нищета большинства трудового населения порождает радикализм. Половинчатость реформы и привела к появлению в среде интеллигенции массовой приверженности к народнической утопии» (161, с. 31).

В реформах 60-х годов - крестьянской, земской, судебной - некоторые историки-эмигранты (69) усматривали начало тех процессов, которые впоследствии завершились революциями 1917 г. К подобным выводам приходят и западные историки (20; 21; 44).

Приведенные разнообразные оценки специалистов показывают сложность и неоднозначность процессов реформирования, начатых в 1861 г. Трудно не согласиться с Захаровой (122), которая считает, что вопрос о влиянии отмены крепостного права на развитие помещичьего и крестьянского хозяйства еще недостаточно изучен. Степень, глубина произошедшего перелома еще далеко не выяснена, и в этом направлении исследователям еще многое предстоит сделать. Противоположность ставших традиционными выводов новым подходам, предложенным в современной литературе, приводит к одному несомненному заключению: проблема реализации реформы 1861 г. требует пристального внимания и дальнейших конкретных исследований, в первую очередь региональных.

Литература

Труды зарубежных авторов

1. Burds J. Peasants dreams and market politics. Labor migration and russianvillage, 1861-1905. - Pittsburgh, 1998. - 314 p.

2. Dixon S. The modernisation of Russia, 1676-1825. - Cambridge etc., 1999. - 268 p.

3. Emmons T. The peasant and the emancipation // The peasant in Nineteenth-Century Russia. - Stanford, 1968. - P. 41-71.

4. Emmons T. The Russian landed gentry and the peasant emancipation of 1861. - Cambridge, 1968. - 485 p.

5. Fie1d D. The Reforms of the 1860s // Windows of the Russian Past: Essays on Soviet historiography since Stalin. - Columbus, 1978. - P. 89-104.

6. Field D. Kavelin and Russian liberalism // Slavic review. - Stanford, 1973. - Vol. 32. -P. 59-78.

7. Field D. The end of serfdom: Nobility and bureaucracy in Russia, 1855-1861. - Cambridge (Mass.), 1976. - XIII, 472 p.

8. Freeze G. The Parish clergy in nineteenth century Russia: Crisis, reform, counter-reform. - Princeton, 1983. - 282 р.

9. Gerschenkron A. Agrarian policies and industrialization: Russia, 1861-1917 // Cambridge economic history of Europe. - Cambridge, 1965. - Vol. 6. - Р. 76-98.

10. Hartley J.M. A social history of the Russian empire, 1650-1825. - L., 1999. - 312 с.

11. Hoch St.L. The banking crisis, peasant reform, and economic development in Russia, 1857-1861 // American historical review. - 1991. - Vol. 96. - P. 795-820;

12. Hogh S.L. Serfdom and social control in Russia. - L., 1986. - 311 р.

13. Lee S.J. Russia and the USSR, 1855-1991. - L.; N.Y., 2006. - 216 p.

14. Leroy-Beaulieu A. Un homme d'etat Russe (Nicolas Milutine). - Paris, 1884. - 123 p.

15. Lincoln W.B. In the vanguard of reform: Russia's enlightened bureaucrats, 1825-1861. -Illinois, 1982. - 165 р.

16. Lincoln W.B. The great reforms. Autocracy, bureaucracy, and the politics of change in imperial Russia. - De Kalb, 1990. - 226 р.

17. Lincoln W.B. The Romanovs: autocrats of the Russian. - L., 1981. - 852 p.

18. Manning R.T. The crisis of the old order in Russia: Gentry and government. - Princeton, 1982. - 555 р.

19. Mccaffray S.P. Confronting serfdom in the age of revolution: Projects for serf reform in the time Alexander I // Russ. rev. - Syracuse, 2005. - Vol. 64, N 1. - P. 1-21.

20. Moon D. The abolition of serfdom in Russia, 1762-1907. - L., 2001. - 200 p.

21. Moon D. The Russian peasantry, 1600-1930: The world the peasants made. - L., 1999. -396 p.

22. OffordD. Portraits of early Russian liberals. - L., 1985. - 281 p.

23. OffordD. Nineteeth century Russian opposition to autocracy. - N.Y., 1999. - 144 p.

24. Orlovsky D. The Limits of reform: The Ministry of Internal Affairs in Imperial Russia, 1802-1881. - Cambridge, ( Mass.), 1981. - 312 р.

25. Pintner W., Rоwneу К. Russian officialdom. The bureaucratization of Russian society from the Seventeenth- to the Twentieth Century. - Chapell-Hill, 1980. - 396 p.

26. Pintner W.M. Reformability in the age of reform and counterreform, 1855-1894 // Reform in Russia and the U.S.S.R. Past and prospects / Crummey R., ed. - Urbana; Chicago, 1989. - P. 86-99.

27. Redfield R. Peasant society and culture // Redfield R. The little community and peasant society and culture. - Chicago; L., 1973. - P. 41-42.

28. Rieber A. The reforming tradition Russian officialdom. The bureaucratization of Russian society from the seventeenth to the twentieth century / Pintner W.M., Rowney D.K. - Chapel Hill, 1980. - 335 р.

29. Yaney G.L. The urge to mobilize: Agrarian reform in Russia, 1861 - 1930. - Urbana, 1982. - 400 р.

Труды зарубежных авторов на русском языке

30. Байрay Д. Аграрная структура и крестьянский протест: к условиям освобождения крестьян в 1861 году // Новейшие подходы к изучению истории России и СССР в современной западноевропейской историографии. - Ярославль, 1997. - С. 3-151.

31. Гакстгаузен А. Исследование внутренних отношений народной жизни и в особенности сельских учреждений России. - М., 1869.

32. Готрелл П. Значение Великих реформ в истории экономики России // Великие реформы в России, 1856-1874: Сборник / Под ред. Захаровой Л.Г., Эклофа Б., Бушнелла Дж. - М., 1992. - С. 106-125.

33. Каррер д'Анкосс Э. Незавершенная Россия: Пер. с франц. - М., 2005. - 192 с.

34. Коцонис Я. Как крестьян делали отсталыми: Сельскохозяйственные кооперативы и аграрный вопрос в России, 1861-1914. - М., 2006. - 313 с.

35. Мадариага И. де. В эпоху Екатерины Великой. - М., 2002. - 948 с.

36. ПайпсР. Россия при старом режиме. - М., 1993. - 421 с.

37. Рэгсдейл X. Просвещенный абсолютизм и внешняя политика России в 1762-1815 годах // Отечественная история. - М., 2001. - № 3. - С. 3-4.

38. Уортман Р.С. Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. - М., 2004. - 516 с.

39. Филд Д. 1861: «Год юбилея» // Великие реформы в России, 1856-1874: Сборник / Под ред. Л. Г. Захаровой, Б. Эклофа, Дж. Бушнелла. - М., 1992. - С. 73-89.

40. Хелли Р. Холопство в России, 1450-1725. - М., 1998. - 296 с.

41. Хок С. Банковский кризис, крестьянская реформа и выкупная операция в России, 1857-1861 // Великие реформы в России / Под ред. Л.Г. Захаровой, Б. Эклофа, Дж. Бушнелла. - М., 1992. - С. 95-105.

42. Хок С. Мальтус: Рост населения и уровень жизни в России, 1861-1914 гг. // Отечественная история. - М., 1996. - № 2. - С. 28-54.

43. Хок С.Л. Крепостное право и социальный контроль в России: Петровское, село Тамбовской губернии / Пер. с англ. - М., 1993. - 184 с.

44. ХоскингДж. Россия и русские: В 2 т. / Пер. с англ. Дж. Хоскинг. - М., 2003. - Т.1. -494 с.; Т. 2. - 493 с.

45. Шиман В. Александр Первый: Пер. с нем. - М., [18- - ]

46. Эммонс Т. «Революция сверху» в России: Размышления о книге Н. Эйдельмана и о другом // В раздумьях о России, (XIX век). - М., 1996. - С. 543-395.

Труды отечественных исследователей

47. Абаза М.А. Отчего поместное дворянство разорилось и оскудело и можно ли его поднять и оживить? - СПб., 1896. - 114 с.

48. Аграрно-крестьянский вопрос в России в IX - начале XX в. - СПб., 1995. - Ч. 1. -203 с.

49. Аксаков К.С. Замечания на новое административное устройство крестьян в России. - Лейпциг, 1861.

50. Аксаков К.С. Полное собрание сочинений. - М., 1861. - 496 с.

51. Акулыпин П.В. П.А. Вяземский: Власть и общество в дореформенной России. -М.: Памятники исторической мысли. - М., 2001. - 235 с.

52. Алтаганский Б. Каким путем привести в порядок расстроенное хозяйство помещиков? - М., 1865.

53. Анфимов A.M. Экономическое положение и классовая борьба крестьян Европейской России, 1881-1904 гг. - М., 1984. - 231 с.

54. Анфимов А.М. Крупное помещичье хозяйство Европейской России. - М., 1969. -323 с.

55. Арсентьев К. Статистические очерки о России. - СПб., 1848. - 129 с.

56. Архангельский А.Н. Александр I. - М., 2000. - 575 с.

57. Баграмян Н.С. Помещичьи проекты освобождения крестьян // Революционная ситуация в России в 1859-1861. - М., 1962. - С. 56-76.

58. Беляев И.Д. Крестьяне на Руси. - М., 1879. - 306 с.

59. БеляевИ.Д. О круговой поруке на Руси // Русская беседа. - М., 1860. - Т. 2. - С. 81120.

60. БогословскийМ.М. Быт и нравы русского дворянства в 1-й половине XVIII в. - СПб., 1904.

61. Богословский М.М. История России в XVIII и XIX веках, (1762-1881): Лекции. - М., 1912. - Вып. 1.

62. Бокова В.М. Неспокойный дух времени // Очерки русской культуры XIX века. - М., 2003. - Т. 4. - С. 31-43.

63. Болотов А.Т. Избранные труды. - М., 1988. - 414 с. - (Классики рус. с/х науки).

64. Болтин И.Н. Примечания на историю древней и нынешней России господина Леклерка. - СПб., 1788. - Т. 2.

65. БохановА.Н. Российские консерваторы. - М., 1997. - 383 с.

66. Боханов А.Н., Захарова Л.Г. Российские самодержцы, (1801-1917). - М., 1993. - 414 с.

67. Булыгин И.А. Положение крестьян и товарное производство в России. Вторая половина XVIII в.: (по материалам Пензенской губернии). - М., 1966. - 211 с.

68. Буржуазные реформы в России второй половины XIX в.: Сб. научных трудов. -Воронеж, 1988. - 140 с.

69. Вандалковская М.Г. «Революция и реформа» в эмигрантской литературе // Реформы и реформаторы в истории России - М., 1996. - С. 147-157.

70. Великая реформа, (19 февраля 1861). Русское прошлое и крестьянский вопрос в прошлом и настоящем / Под ред. А.К. Дживелегова, С.П. Мельгунова, В.И. Пичеты. - М., 1911. - Т. 1-6.

71. Великие реформы в России, 1856-1874: Сборник / Под ред. Л.Г. Захаровой, Б. Эклофа, Дж. Бушнелла. - М., 1992. - 336 с.

72. Вернадский Г.В. Замечания о юридической природе крепостного права // Родина. -М., 1993. - № 3. - С. 48.

73. Вернадский Г.В. Начертание русской истории. - Переизд. - М., 2002. - 359 с.

74. Вертеловский А. Реформы Александра II. - Харьков, 1880. - б. с.

75. Веселовский Б.Б. Крестьянский вопрос и крестьянское движение в России, (19021906). - СПб., 1907.

76. Вишняков Е.И. Крестьянские бунты. - СПб., 1906. - 243 с.

77. ВишняковЕ.И., ПичетаВ.И. Очерки русской истории. - М., 1908. - 267 с.

78. Владимирский-БудановМ.Ф. Обзор истории русского права. - М., 2005. - 301 с.

79. Власть и реформы. От самодержавной к советской России / Под ред. Б.В. Анань-ича. - СПб., 1996. - 801 с.

80. Водарский Я.Е. Екатерина II: От французской философии к российской реальности // Реформы и реформаторы в истории России. - М., 1996. - С. 48-62.

81. Водарский Я.Е. Реформы Петра Великого: стереотипы и факты // Реформы и реформаторы в истории России. - М., 1996. - С 35-48.

82. Волконский Н., кн. Условия помещичьего хозяйства при крепостном праве. - Рязань, 1898. - 112 с.

83. Герцен А.И. Письма из России. - М., 1860. - Л. 68/69.

84. Головин К. Великая реформа 19-го февраля. - СПб., 1911. - 66 с.

85. Головин К. Сельская община в литературе и действительности. - СПб., 1887. -259 с.

86. Готье Ю.В. Очерк истории революционных движений начала XVII столетия. - М., 1921. - 151 с.

87. Готье Ю.В. Очерк истории землевладения в России. - Сергиев Посад, 1915. -208 с.

88. Греков Б.Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века. - М.; Л., 1946. -959 с.

89. Греков Б.Д. Главнейшие этапы в истории крепостного права в России. - М. 1940. -114 с.

90. Гросул В.Я. Русское общество XVШ-XIX веков: Традиции и новации. - М., 2003. -517 с.

91. Гросул В.Я., Итенберг Г.С. Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. - М., 2000. - 439 с.

92. Дворянство в России: Исторический и общественный очерк // Вестник Европы. -М., 1887. - Кн. 3-6. - С. 46-65.

93. Дегтярев А.Я., Кащенко С.Г., Раскин Д.И. Новгородская деревня в реформе 1861 года: Опыт изучения с использованием ЭВМ. - Л., 1989. - С. 12-21.

94. Джаншиев Г.А. Эпоха великих реформ. Исторические справки. - 9-е, посмертн. доп. изд. - СПб., 1905. - LXXXIX, 859 с.

95. Долбилов М.Д. Александр II и отмена крепостного права // Вопросы истории. -М., 1998. - № 26. - С. 42-43.

96. Долбилов М.Д. Земельная собственность и освобождение крестьян // Собственность на землю в России: история и современность. - М., 2002. - С. 45-153.

97. Долбилов М.Д. Политическое самосознание дворянства и отмена крепостного права в России // Общественное сознание в кризисные и переходные эпохи. - М., 1996. - С. 65- 86.

98. Долбилов М.Д. Проекты выкупной операции 1857-1861 гг.: К оценке творчества реформаторской команды // Отечественная история. - М., 2000. - № 2. - С. 15-33.

99. Долбилов М.Д. Сословные программы дворянских «олигархов» в 1850-1860 гг. // Вопросы истории. - М., 2000. - № 4. - С. 54-71.

100. Долгих А.Н. Абсолютизм, дворянство и крестьянский вопрос в XVIII - первой половине XIX в. // Реализм исторического мышления. Проблемы отечественной истории периода феодализма: Чтения, посвященные памяти А. Л. Станиславского. - М., 1991. - С. 82-83.

101. Долгих А.Н. Крестьянский вопрос во внутренней политике самодержавия в конце XVIII - первой половине XIX вв. - Липецк, 2006. - Т. 1. - 308 с.; Т. 2. - 356 с.; Т. 3. - 369 с.

102. Дружинин Н.М. Государственные крестьяне и реформа П.Д. Киселева. - М.,

1946. - Т. 1. - 936 с.; 1957. - Т. 2. - 945 с.

103. Дружинин Н.М. Русская деревня на переломе, 1861-1880 гг. - М., 1978. - 298 с.

104. Дружинин Н.М. Журнал землевладельцев // Ученые записки института истории РАНИОН. - М., 1927. - Т. 2. - С. 54-71.

105. Дудзинская Е.А. Славянофилы в общественной борьбе. - М., 1983. - 279 с.

106. Дудзинская Е.А. Славянофилы в пореформенной России. - М., 1994. - 289 с.

107. Дудин В.О. 1861. Очерк истории крепостного права на Руси и отмена его. - М., 1911. - 192 с.

108. Дьяконов М.А. Очерки общественного и государственного строя древней Руси. -СПб., 1908. - 509 с.

109. Дякин B.C. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907-1911. - Л., 1981. -321 с.

110. Евреинов В.А. Крестьянское дело по Положению 19 февраля 1861 г.: Исторический обзор. - СПб., 1913. - Т. 1-3.

111. Еленев Ф. Первые шаги освобождения помещиками крестьян в России. - СПб., 1886. - 134 с.

112. ЕлишевА.И. Дворянское дело. - М., 1898. - 233 с.

113. Ермолов А. С. Организация полевого хозяйства. Системы земледелия и севообороты. - СПб., 1891. - 116 с.

114. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. -Изд. 3-е, пер. и доп. - М., 1983. - 123 с.

115. Ерошкин Н.П. Крепостническое самодержавие и его политические институты, первая половина XIX в. - М., 1981. - 252 с.

116. Жуковский Ю.Г. Крестьянское дело и общественная инициатива. - СПб., 1911. -213 с.

117. Заблоцкий-Десятовский А.П. Граф П.Д. Киселев и его время. - СПб., 1882. -Т. 1-4.

118. Зайончковский П.А. Отмена крепостного права в России. - Изд. 3-е. - М., 1968. -368 с.

119. Зайончковский П.А. Проведение в жизнь крестьянской реформы 1861 г. - М., 1958. - 470 с.

120. Зайончковский П.А. Советская историография реформы 1861 г. // Вопросы истории. - М., 1961. - № 2. - С. 85-104.

121. Записки княгини В.Р. Дашковой. - М., 1990. - С. 172-174. - Репринтное воспроизведение, изд.: Лондон, 1859.

122. Захарова Л.Г. Великие реформы 1860-1870-х годов: Поворотный пункт российской истории? // Отечественная история. - М., 2005. - № 4. - С. 151-167.

123. Захарова Л.Г. Дворянство и правительственная программа отмены крепостного права в России // Вопросы истории. - М., 1973. - № 9. - С. 43-65.

124. Захарова Л.Г. Самодержавие и отмена крепостного права в России, 1861-1866. -М., 1984. - 256 с.

125. Захарова Л.Г. Самодержавие и реформы в России, 1861-1874: (К вопросу о выборе пути развития) // Великие реформы, 1856-1874. - М., 1992. - С. 24-43.

126. Земцов Б.Н. Способность российской социальной системы к развитию (методология проблемы) // Реформы и реформаторы в истории России. - М., 1996. -С. 62-69.

127. Иванюков И. Падение крепостного права в России. - Изд. 2-е. - СПб., 1903. -400 с.

128. Иванюков И. Роль правительства, дворянства и литературы в крестьянской реформе. - М., Б.г. - 358 с.

129. Игнатович И.И. Помещичьи крестьяне накануне освобождения. - М., 1910. -312 с.

130. Игнатович И.И. Волнения помещичьих крестьян от 18154 по 1863 гг. // Минувшие годы. - 1908. - Июнь, октябрь, ноябрь.

131. Ильин В.В., Панарин А.С., Ахиезер А.С. Реформы и контрреформы в России: Циклы модернизационного процесса / Под ред. В.В. Ильина. - М., 1996. - 399 с.

132. История крестьянства России с древнейших времен до 1917 г.: Крестьянство периода позднего феодализма, (середина XVII - 1871). - М., 1993. - Т. 3.

133. История предпринимательства в России. От средневековья до середины XIX в. / Отв. ред. А.В. Семенова. - М., 2000. - 423 с.

134. Кавелин К.Д. Дворянство и освобождение крестьян. - Берлин, 1862. - 68 с.

135. Кавелин К.Д. Записка об освобождении крестьян в России, (1855) // Кавелин К.Д. Собр. соч. - СПб., 1898. - Т. 2, Ч. 1-2. - С. 9-87.

136. Кавелин К.Д. Крестьянский вопрос. Исследования о значении у нас крестьянского дела, причинах его упадка и мерах к поднятию сельскохозяйственного производства и быта поселян. - СПб., 1882. - 4, 210, 2 с.

137. Кавелин К.Д. Наш умственный строй. Статьи по философии русской истории и культуры. - М., 1989. - 654 с .

138. Кавелин К.Д. Собрание сочинений. - СПб., 1900. - Т. 1-4.

139. Казарезов B.B. Крестьянский вопрос в России: (От древних славян до отмены крепостного права). - М., 2003. - Т. 4. - 508 с.

140. Каменский А.Б. От Петра I до Павла I. Реформы в России XVIII в.: Опыт целостного анализа. - М., 1999. - 575 с.

141. Каменский А.Б. Российская империя в XVIII веке: Традиции и модернизация. -М., 1999.

142. Карамзин Н.М. Предания веков. - М., 1988. - 776 с.

143. Кареев Н.И. Поместье-государство и сословная монархия средних веков. - СПб., 1908. - 376 с.

144. Катаев И.М. Русское общество и крестьянский вопрос в прошлом и настоящем. -М., 1983. - Т. 2. - 234 с.

145. Кауфман А.А. Аграрный вопрос в России. - М., 1919. - 267 с.

146. Кауфман А.А. Земельные отношения и земельная политика. - М., 1918.

147. Кашкаров И.Д., Кашкаров П.А. Современное назначение русского дворянства. -М., 1885.

148. Кашкаров П.А. О дворянском сословии в России. - СПб., 1885. - 134 с.

149. Каштанов С.М. К историографии крепостного права в России // История и историки. Историография истории СССР. - М., 1965. - 324 с.

150. Кащенко С.Г. Реформа 19 февраля 1861 г. на северо-западе России (Количественный анализ массовых источников). - М., 1995 - 186 с.

151. Кащенко С.Г. Реформа 19 февраля 1861 года в Санкт-Петербургской губернии. -Л., 1990. - 224 с.

152. Кизеветтер А.А. Император Александр II как участник в крестьянской реформе 19 февраля 1861 г. // Главные деятели освобождения крестьян. - СПб., 1911. -С. 34-56.

153. Кизеветтер А.А. К истории крестьянской реформы 1861 г.: (Из переписки деятелей реформы) // Голос минувшего. - М., 1915. - № 2. - С. 217-233.

154. Кизеветтер А.А. История России в XIX веке: Курс, читанный на Московских Высших женских курсах в 1915-1916 году. - М., 1911.

155. Кизеветтер А.А. История России в XIX веке. - М., 1909. - Ч. 2.

156. Кизеветтер А.А. Николай Алексеевич Милютин // Освобождение крестьян. Деятели реформы. - М., 1911. - С. 245-246.

157. Киреева Р.А. Проблема реформ в трудах русских историков XIX в. // Реформы и реформаторы в истории России. - М., 1996. - С. 114-124.

158. Клочков М.В. Очерки правительственной деятельности времени Павла I. - Пг., 1916. - 145 с.

159. Ключевский В.О. Происхождение крепостного права в России. - М., 1997. - 155 с.

160. Ключевский В.О. Соч.: В 9 т. - М., 1989.

161. КнязевЕ.А. Россия: От реформ к революции, (1861-1917). - М., 2007. - 376 с.

162. Князьков С. Очерки из истории допетровской Руси. - М., 1917. - 640 с.

163. Кобрин В. Смута // Родина. - М., 1991. - № 3. - С. 54-76.

164. Ковалев Д.В. Аграрные преобразования и крестьянство столичного региона в первой четверти XX в. - М., 2004. - 307 с.

165. Ковалевский М.М. Общинное землевладение, причины, ход и последствия его разложения. - М., 1879. - 321 с.

166. Ковальченко И.Д. Русское крепостное крестьянство в первой половине XIX века. -М., 1967. - 400 с.

167. Ковальченко И.Д., Милов Л.В. Всероссийский аграрный рынок, XVIII - начало XX в. - М., 1974. - 344 с.

168. Ковальченко И.Д. Русское крепостное право в XIX в. - М., 1967. - 400 с

169. Ковальченко И.Д. Консерватизм, либерализм и радикализм в России в период подготовки крестьянской реформы 1861 года // Отечественная история. - М., 1994. - № 2. - С. 45-76.

170. Ковальченко И.Д., Селунская Н.Б., Литваков Б.М. Социально-экономический строй помещичьего хозяйства Европейской России в эпоху капитализма. - М., 1982. - 382 с.

171. Ковальчук А.В. Мануфактурная промышленность Москвы во второй половине XVIII в. - М., 1999. - 254 с.

172. Кованько П.Л. Реформа 19 февраля 1861 года и ее последствия с финансовой точки зрения: (Выкупная операция, 1861-1907 гг.). - Киев, 1914. - 484 с.

173. Козлов С.А. Аграрные традиции и новации в дореформенной России. - М., 2002. -559 с.

174. Кокова В.М. Неспокойный дух времени // Очерки русской культуры XIX века. -М., 2003. - Т.4. - С. 14-32.

175. Кони А.Ф. Великая княгиня Елена Павловна // Главные деятели освобождения крестьян. - 1911. - С. 56-75.

176. Корелин AM. Дворянство в пореформенной России, 1861-1904 гг.: Состав, численность, корпоративные организации. - М., 1979. - 304 с.

177. Корецкий В.И. Закрепощение крестьян и классовая борьба в России во второй половине XVI в. - М., 1970. - 368 с.

178. Корнилов А.А. Крестьянская реформа. - СПб., 1905. - 271 с.

179. Корнилов А.А. Очерки по истории общественного движения и крестьянского дела в России. - СПб., 1905. - 473 с.

180. Корнилов А.А. Курс истории России XIX в.: В 3 ч. - М., 1912.

181. Корнилов А.А. Общественное движение при Александре II, (1855-1881): Исторические очерки. - М., 1909. - 301 с.

182. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. -СПб., 1876. - Вып. 6.

183. Кофод К.А. 50 лет в России, (1878-1920). - М., 1997. - 298 с.

184. Кошелев А.И. Где мы? - Berlin, 1881. - 72 с.

185. Кошелев А.И. Записки, (1812-1883 годы). - Berlin, 1884.

186. Кошелев А.И. Об общинном землевладении в России. - Berlin, 1875. - 118 с.

187. Кошелев А.И. Русское общество 40-50 гг. XIX. - М., 1991. - Ч.1. - 237 с.

188. Краснобаев Б.И. Русская культура второй половины XVII - начала XIX в. - М., 1993. - 276 с.

189. Крепостное право в России и реформа 19 февраля / Под ред. Дживелегова А.К.,

Мельгунова С.П., Пичеты В.И. - М., 1911. - 399 с.

190. Крестьянский вопрос: Н.Г. Чернышевский: Журн. ст., 1858-1859 гг. - Пенза, 1997. -171 с.

191. Крестьянское движение в России в 1850-1856 гг.: Сборник документов / Под ред. С .Б. Окуня. - М., 1962. - 828 с.

192. Крестьянство периода позднего феодализма, (середина XVII в. - 1871 г.). - М., 1993. - 345 с.

193. Крестьянство России периода разложения феодализма и развития капитализма. -Новосибирск, 1978. - 119 с.

194. Лаппо-Данилевский А. С. Очерки истории образования главнейших разрядов крестьянского населения в России // Крестьянский строй. - СПб., 1905. - Т. 1.

195. Ленский В. Факты нашей социально-политической жизни. - СПб., 1882. - Кн. 1.

196. Леонтович В.В. История либерализма в России, 1762-1914. - Переиздание. - М., 1995. - 256 с.

197. Линков Я.И. Очерк истории крестьянского движения в России в 18521861 гг. - М., 1952. - 305 с.

198. Литвак Б.Г. Крестьянское движение в России в 1715-1904 гг.: История и методика изучения источников. - М.: Наука, 1989. - 165 с.

199. Литвак Б.Г. Опыт статистического изучения крестьянского движения в России в XIX в. - М.: Наука, 1967. - 296 с.

200. Литвак Б.Г. Переворот 1861 года в России: Почему не реализовалась реформаторская альтернатива. - М., 1991. - 302 с

201. Литвак Б.Г. Русская деревня в реформе 1861 г. Черноземный центр, 1861-1895. -М., 1972. - 423 с.

202. Литвак Б.Г. Советская историография реформы 19 февраля 1861 года // История СССР. - М., 1960. - С. 99-120.

203. ЛитвиновМ.А. История крепостного права в России. - М., 1897. - 367 с.

204. Логашев П. Несколько слов о крупном частновладельческом хозяйстве. - СПб., 1891.

205. Лодыженский Е.С. Русский помещик. - СПб., 1856.

206. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства, (XVII - началоХ1Х в.). - СПб., 1999.

207. ЛюбавскийМ.К. Русская история XVIII века. - М., 1913. - Ч. 1-2. - 348 с.

208. Лялина Г.С. К характеристике феодального землевладения во второй половине XVII века // Труды МГИАИ. - М., 1961. - Т. 16. - С. 397-407.

209. Лящeнко П.И. Очерки аграрной эволюции России. - СПб., 1913. - Т. 2, Ч. 1. -277 с.

210. Мануйлов A.A. Поземельный вопрос в России. - М., 1905. - 128 с.

211. Маркс К. Вопрос об отмене крепостного права в России // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Изд. 2-е. - М., 1958. - Т. 12.

212. Маркс К. Об освобождении крестьян в России // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. -Изд. 2-е. - М., 1958. - Т.12.

213. Маслов П.П. Крестьянское движение в XIX столетии // Образование. - М., 1907. -№10. - С. 34-61

214. Маслов С.А. Историческое обозрение действий и трудов императорского Московского общества сельского хозяйства со времени его основания до 1846 г. -Изд. 2. - М., 1850.

215. Материалы для истории крепостного права в России: извлечения из секретных отчетов Министерства внутренних дел за 1836-1856 гг. / Гос. публ. ист. б-ка России. - М., 2010. - 240 с.

216. Медушевский А.Н. Проекты аграрных реформ в России: XVIII - начало XXI века. -М., 2005. - 639 с.

217. Медушевский А.Н. Формирование гражданского общества: Реформы и контрреформы в России // Реформы и реформаторы в истории России. - М., 1996. -С. 69-78.

218. Мельников М. Крестьяне и частная земельная собственность // Посев. - Франкфурт на Майне, 2006. - №8. - С. 36-40; № 9. - С. 30-35.

219. Мигулин П.П. Аграрный вопрос. - Харьков, 1906. - 172 с.

220. Мигулин П.П., Лосицкий А.Е. Выкупная операция. - СПб., 1906. - 156 с.

221. Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. - 2-е изд., доп. - М., 2006. - 568 с.

222. Милов Л.В. Всероссийский аграрный рынок, XVIII - начало XX века: Опыт количественного анализа. - М., 1972. - 238 с.

223. Милосердов В.В. Крестьянский вопрос в России: Прошлое, настоящее, будущее: Исторические этапы крестьянского вопроса в России. - М., 1999. - Ч. 1. - 255 с.

224. Милюков. П.Н. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого. - СПб., 1892. - 304 с.

225. Милютин Д.А. Воспоминания, 1863-1864. - М., 2003. - 687 с.

226. Минарик Л.П. Экономическая характеристика крупнейших земельных собственников России конца XIX - начала XX в. - М., 1971. - 198 с.

227. Мироненко С.В. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в начале XIX в. - М., 1989. - 239 с.

228. Мироненко С.В. Страницы тайной истории самодержавия. Политическая история России первой половины XIX столетия. - М., 1990. - 304 с.

229. Миронов Б.Н. Внутренний рынок России во второй половине XVIII - первой пол овине XIX в. - Л., 1981. - 267 с.

230. Миронов Б.Н. Движение цен в России в XVIII веке // Ежегодник по аграрной истории Северо-Восточной Европы (ЕАИВЕ). 1965 г. - М., 1970. - С. 156-163;

231. Миронов Б.Н. Применение выборочного метода при анализе движения хлебных цен в XVIII веке в России // Ежегодник по аграрной истории Северо-Восточной Европы (ЕАИВЕ). - Кишинев, 1966. - С. 424-436.

232. Миронов Б.Н. Причины роста хлебных цен в России в XVIII веке. - Киев, 1979. -205 с.

233. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи, (XVIII - начало XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. - СПб., 1999. - Т. 1. - 548 с.; Т. 2. - 566 с.

234. Миронов Б.Н. Хлебные цены в России за два столетия, (XVIII-XIX вв.). - Л., 1985. - 209 с.

235. Мороховец Е.А. Крестьянская реформа 1861 г. - М., 1937. - 162 с.

236. Мухин В. Обычный порядок наследования у крестьян. - СПб., 1888. - 376 с.

237. Мухина Е.Н. Отклики дворянства на первые рескрипты об учреждении губернских дворянских комитетов по крестьянскому делу // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8. История. - М., 1983. - № 4. - С. 34-42.

238. НайденовМ.Е. Классовая борьба в пореформенной деревне, (1861-1863 гг.). - М., 1951. - 298 с.

239. НикитенкоА.В. Дневник, 1858-1865. - М., [Б.г.] - Т. 2. - С. 179.

240. Никодимов Н., Ларионов П. Крестьянское движение и аграрный вопрос. - М., 1906. - 274 с.

241. Общественное движение при Александре II, (1855-1881): Исторические очерки. -Paris, 1905. - 195 с.

242. Общественное движение в России XIX в. - М., 1986. - 219 с.

243. Огановский И. Закономерность аграрной эволюции. - Саратов, 1911.

244. Окунь С.Б. История СССР: (Лекции), конец XVIII - начало XIX в.: В 2 ч. - Л., 1956. - 416 с.

245. Опыт российских модернизаций XVIII-XX века / Отв. ред. ак. В.В. Алексеев. -М., 2000. - 246 с.

246. Орлов Д. Задачи и цели нашего дворянства. - СПб., 1893.

247. Освобождение крестьян: 19 февраля 1861 / Издание Русского народного союза имени Михаила Архангела. - СПб., 1911. - 32 с.

248. Освобождение крестьян. Деятели реформы. - М., 1911. - 342 с.

249. Очерки по крестьянскому вопросу: В 2 т. / Под редакцией А.А. Мануйлова. - М., 1905.

250. Павленко Н.И., Андреев И.Л. История России с древнейших времен до 1861 года. -М., 2009. - 712 с.

251. ПавленкоН.И. Екатерина Великая. - М., 2003. - 495 с.

252. Павленко Н.И. Ведомости XVIII века о хлебных ценах как исторический источник // Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России. - М., 1961. - С. 301-306.

253. Павлов-Сильванский Н.П. Феодализм в удельной Руси. - СПб., 1910. - 506 с.

254. Павлов-Сильванский Н.П. Великий князь Константин Николаевич // Главные деятели освобождения крестьян. - М., 1911. - С. 76-82.

255. Перепелкин А.П. Историческая записка об учреждении Императорского Московского общества сельского хозяйства и воспоминания о действиях и деятелях общества за истекшее 75-летие, с 20 декабря 1820 г. по 20 декабря 1895 г. - М., 1895.

256. Першин П.Н. Аграрная революция в России. - М., 1966. - Кн. 1: От реформы к революции. - 491 с.

257. ПивоваровЮ.С. Два века русской мысли / РАН. ИНИОН. - М., 2006. - 476 с.

258. Пивоваров Ю.С. О русских революциях: Послесловие // Труды по россиеведению: Сб. научн. тр. / РАН. ИНИОН. Центр россиеведения; Гл. ред. И.И. Глебова. -М., 2009. - Вып. 1. - С. 21-68.

259. Писемский В.А. Отмена крепостного права в России: На дальних подступах к реформе // Вестник Московского ун-та. Сер. 6. Экономика. - М., 1995. - № 5. -С. 38-46.

260. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. - СПб., 1907. - 347 с.

261. Плеханов Г.В. История русской общественной мысли. - Пг., 1918. - 152 с.

262. Плеханов Г.В. Падение крепостного права. Освобождение крестьян // Плеханов Г.В. Полн. собр. соч. - М.; Л., 1927. - Т. 24.

263. Победоносцев К.П. Исторические исследования и статьи. - СПб., 1876. - 552 с.

264. Повалишин А.Д. Рязанские помещики и их крепостные. - Рязань, 1903. - 118 с.

265. Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны, 1853-1856. - М., 1874. - 358 с.

266. Погодин М.П. Сочинения. - М., 1872. - Т. 1-4.

267. Погодин М.П. Историко-критические отрывки. - М., 1846. - Т. 1. - 446 с.

268. Покровский М.Н. Крестьянская реформа. - Харьков, 1926. - 148 с.

269. Покровский М.Н. Русская история с древнейших времен // Покровский М.Н. Избранные произведения: В 4 кн. - М., 1965. - Кн. 2. - 664 с.

270. Позен М.П. Бумаги по крестьянскому делу. - Дрезден, 1864. - 331 с.

271. Попельницкий А. Влияние идеологии крестьянства на ход освобождения их от крепостной зависимости // Современный мир. - М., 1916. - № 2. - С. 18-36.

272. Попельницкий А. Как принято было Положение 19 февраля 1861 г. освобожденными крестьянами // Современный мир. - М., 1911. - № 2. - С. 46-54.

273. Попов Г.Х. Отмена крепостного права в России («Великая» реформа 19 февраля 1861 г.) // Истоки. Вопросы истории народного хозяйства и экономической мыс-

ли. - М., 1989. - Вып. 1. - С. 56-108; Вып. 2. - М., 1990. - С. 34-75.

274. Посошков И.Т. Книга о скудости и богатстве и другие сочинения. - М., 1951. -154 с.

275. Предтеченский А.В. Славянофилы // Очерки истории исторической науки в СССР. - М., 1955. -Т. I. - С. 76-85.

276. Прокопович С.Н. Аграрный кризис и мероприятия правительства. - М., 1912. -223 с.

277. Прокопович С.Н. Аграрный вопрос и аграрное движение. - Ростов н/Д., 1905. -34 с.

278. Прокопович С. Формы и результаты аграрного движения в 1906 году // Былое. -1907. - № 1/13, янв. - С. 1154-1615.

279. Прохоров М.Ф., Федулин А.А. Помещичьи крестьяне России в середине XVIII века. - М., 2003. - 288 с.

280. Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. - Ставрополь, 1993. - 322 с.

281. Пыпин А.Н. Общественное движение в России при Александре I: Исследования и статьи по эпохе Александра I. - СПб., 2001. - 557 с.

282. РадищевА.Н. Путешествие из Петербурга в Москву. - Л., 1971. - 231 с.

283. Ранние славянофилы: Сборник. - М., 1910. - 278 с.

284. Раскин Д.И. Особенности соотношения формально-правового и реального социального статуса крестьянства России в XVIII в. // XXVI съезд КПСС и проблемы аграрной истории СССР (социально-политическое развитие деревни). - Уфа, 1984. - С. 67-83.

285. Рахматуллин М.А. Крестьянское движение в великорусских губерниях в 18261857 гг. - М., 1990. - С. 122-204.

286. Репников А.В. Консервативная концепция российской государственности. - М., 1999. - 182 с.

287. Реформы в России, XIX-XX в. Западные модели и русский опыт // Отечественная история. - М., 1996. - № 2. - С. 202-208.

288. Реформы в России XVI-XIX вв. - М., 1992. - 224 с.

289. Реформы второй половины XIX в.: Подготовка, проведение, результаты. - М., 1989. - 190 с.

290. Реформы и реформаторы в истории России. - М., 1996. - 192 с.

291. Рожков Н.А. Экономическое развитие России в первой половине XIX века. История России в XIX веке. - М., 1905. - Т. 1.

292. Романович-Словатинский А. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. - Изд. 5-е. - Киев, 1915. - 348 с.

293. Российские реформаторы, XIX - начало XX в. / Под ред. А.П. Корелина. - М., 1995. 318 с.

294. Российские самодержцы, 1801-1917 / Под ред. А.П. Корелина. - М., 1994. - 398 с.

295. Русский вестник. - М., 1860. - Февраль.

296. Рыдзюнский П.Г. Утверждение капитализма в России. - М. 1978. - 237 с.

297. Рязанов В.Т. Экономическое развитие России. Реформы и российское хозяйство в XIX-XX вв. - СПб., 1998. - 796 с.

298. Сабуров Ив. Записки пензенскаго земледельца о теории и практике сельского хозяйства // Отеч. зап. - М., 1843. - Т. 26. - С. 30

299. Салтыков-ЩедринМ.Е. Собр. соч.: В 10 т. - М., 1988.

300. Самарин Ю.Ф. Записка о. крепостном состоянии и о переходе из него к гражданской свободе // Самарин Ю.Ф. Сочинения. - М., 1878. - Т. 2.

301. Самарин Ю.Ф. Хомяков и крестьянский вопрос // Самарин Ю.Ф. Сочинения. -М., 1900. - Т. 1.

302. Сафонов М.М. Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII и XIX веков. - Л., 1988. - 211 с.

303. Сахаров А.Н. Россия: Народ. Правители. Цивилизация / РАН. Ин-т рос. истории. -М., 2004. - 957 с.

304. Святловский В.В. Мобилизация земельной особенности в России, (1861-1908). -СПб., 1911. - 151 с.

305. Секиринский С.С. Формулы свободы (о пореформенном периоде в России во второй половине XIX в.) // Кентавр. - М., 1994. - № 1. - С. 56-71.

306. Семевский В.И. Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX в. -СПб., 1888. - Т. 1. - 517 с.; Т. 2. - 625 с.

307. Семевский В.И. Крестьянство в царствовании Екатерины II. - СПб., 1881. - Т. 1-2.

308. Семенов Н.П. Наше дворянство. - СПб., 1899. - 103 с.

309. Семенов Н.П. Освобождение крестьян в царствование императора Александра II. Хроника деятельности комиссии по крестьянскому делу. - СПб., 1889. - Т. 1-3.

310. Семенов-Тян-Шанский П.П. Мемуары: Эпоха освобождения крестьян в России, 1857- 1861 гг. - Пг., 1915. - Т. 4.

311. Серно-Соловьевич Н. Окончательное решение крестьянского вопроса. - Берлин, 1864. - 84 с.

312. Сенявский А.С. Предисловие // Экономические реформы в России: история, современная практика, перспективы: Материалы Всерос. науч. конф., г. Саранск, 20-21 ноября 2009 г. / Морд. гос. ун-т им. Н.П. Огарева; Отв. ред. проф. Н.М. Арсентьев. - Саранск: Изд. центр Историко-социол. ин-та Морд. гос. ун-т им. Н.П. Огарева, 2009. - 460 с.

313. Скоробогатов А.В. Павел Первый в российской исторической литературе. - Казань, 1999. - 298 с.

314. Скребицкий А. Крестьянское дело в царствование императора Александра II: Материалы для истории освобождения крестьян. - Бонн-на-Рейне, 1862-1868. - Т. 1-4.

315. СкрынниковР.Г. Россия после опричнины. - Л., 1975. - 356 с.

316. СкрынниковР.Г. Россия накануне «Смутного времени». - М., 1981. - 323 с.

317. Сладкевич Н.Г. Борьба общественных течений в русской публицистике конца 50-х - начала 60-х годов XIX века. - Л., 1979. - 127 с.

318. Сладкевич Н.Г. Об общественно-политических настроениях дворянства в 18611862 гг. // Проблемы истории общественной мысли историографии. - М., 1976. -С. 56-71.

319. Современные дворянские вопросы. - СПб., 1897. - 189 с.

320. Соловьёв С.М. Публичные чтения о Петре Великом. - СПб., 1903. - 212 с.

321. Соловьёв С.М. Сочинения: В 18 т. - СПб., 1882.

322. Соловьёв Ю.Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX в. - Л., 1973. - 278 с.

323. Сперанский М.М. Проекты и записки. - М., 1961. - 244 с.

324. Станкевич Г.В. Юридическая наука и проблемы крестьянской реформы 1861 г. -Ставрополь, 2001. -212 с.

325. СтраховскийИ.М. Крестьянские права и учреждения. - СПб., 1903. - 256 с.

326. Струве П.Б. Крепостное хозяйство. Исследование по экономической истории России в XVIII и XIX вв. - М., 1913. - 339 с.

327. Сумароков А.П. Избранные произведения. - Л., 1957. - 608 с.

328. Тайные страницы истории самодержавия. - М., 1990. - 321 с.

329. Тартаковский А.Г. Павел I // Романовы. Исторические портреты: В 2 кн. - М., 1997. - Кн. 2. - С. 217-219.

330. Татищев В.Н. Российская история. - Б.г. - Кн. 4.

331. Татищев С.С. Император Александр II, его жизнь и царствование. - СПб., 1914. -Т. 1.

332. Терпигорев С.Н. Оскудение. Очерки помещичьего разорения. - СПб., 1881.

333. Тикановский А.Н. Роль дворянства в охранении самодержавия. - Варшава, 1906.

334. Томсинов В.А. История русской политической и правовой мысли X-XVШ вв. -М., 2003. - 255 с.

335. Трифильев Е.П. Очерки по истории крепостного права в России: Царствование императора Петра Первого. - Харьков, 1904. - 360 с.

336. Троицкий Н.А. Александр I и Наполеон. - М., 1994. - 312 с.

337. Троицкий С.М. О дележе феодальной ренты между помещиками и государством // Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России. - М., 1961. - С. 127-132.

338. Троицкий С.М. О влиянии фискальной системы на положение крестьян в России в XVII-XVШ вв. // Ежегодник по аграрной истории Северо-Восточной Европы (ЕАИВЕ). - Вильнюс, 1964. - С. 283-259.

339. Трусевич Х.И. По вопросу о дворянских нуждах. - СПб., 1890. - 145 с.

340. Туган-Барановский М.И. Основы политической экономии. - Петроград, 1918.

341. Турчинович Ф. История сельского хозяйства России, от времен исторических до 1850 г. - СПб., 1854. - 232 с.

342. Фадеев Р.А. Чем нам быть. Русское общество в настоящем и будущем. - М., 1874.

343. Федоров В.А. Крестьянское движение в Центральной России, 1800-1860: (по материалам центрально-промышленных губерний). - М., 1980. - 167 с.

344. Федоров В.А. О крестьянских настроениях в период подготовки реформы 1861 г. // Освободительное движение в России. - Саратов, 1975. - Вып. 5. - С. 3-18.

345. Федоров В. А. Помещичьи крестьяне Центрально-промышленного района России конца XVIII - первой половины XIX в. - М., 1974. - 238 с.

346. Федосов И.А., Долгих Е.В. Российский абсолютизм и бюрократия // Очерки русской культуры XIX в. - М., 2000. - Т. 2. - С. 11-12;

347. Фонвизин Д.И. Первое полное собрание сочинений. - СПб.; М., 1888. - 996 с.

348. Фурсов В. Н. Классовая борьба в деревне центрально-черноземных губерний пореформенной России. - Воронеж, 1991. - 233 с.

349. Ходский Л.В. Земля и землевладелец. Экономическое и статистическое исследование. - СПб., 1891. - Т. 2.

350. Христофоров И.А. «Аристократическая» оппозиция Великим реформам. Конец 1850-середина 1870-х гг. - М., 2002. - 430 с.

351. Христофоров И.А. Дворянские собрания о судьбе «Высшего сословия» после отмены крепостного права, (60-е гг. XIX в.) // Вест. Моск. ун.- та. Сер. 8. История. - М., 2000. - № 3. - С. 43-47.

352. Цамутали А.Н. Борьба течений в русской историографии во второй половине XIX века. - Л., 1977. - 178 с.

353. Цимбаев Н.И. Российский феномен «либеральной бюрократии» // Вопросы философии. - М., 1995. - № 5. - С. 32-36.

354. Чернуха В.Г. Правительственная политика в отношении печати: 60-70-е годы XIX века. - Л., 1989. - С. 35-53.

355. Чичерин Б.Н. Избранные труды. - СПб. 1998. - 555 с.

356. Чичерин Б.Н. Собственность и государство. - М., 1882-1883. - Т. 1-2.

357. Чичерин Б.Н. Русское дворянство. - Б.м., Б.г.

358. Шапиро А.Л. Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы, 1958. - Таллин, 1959. - С. 6-10.

359. Шаповалов В.А. Дворянство Центрально-Черноземного региона России в пореформенный период. - Белгород, 2002. - 287 с.

360. Шевченко М.М. История крепостного права в России. - Воронеж, 1981. - 348 с.

361. Шильдер Н.К. Император Николай Первый. - СПб., 1903. - Т. 1, 2.

362. Шумигорский Е.С. Екатерина Ивановна Нелидова, (1758-1839): (Очерк из истории императора Павла). - Изд. 2, испр. и доп. - СПб., 1902.

363. ЩербатовМ.М. О повреждении нравов в России. - Факс. изд., 1858. - М., 1993. -66 с.

364. Щербатов ММ.. Сочинения князя М.М. Щербатова: Политические сочинения / Под ред. И.П. Хрущова. - СПб., 1896. - Т. 1.

365. Эйдельман Н.Я. Герцен против самодержавия. Секретная политическая история России XVШ-XIX веков и Вольная печать. - М., 1973. - 252 с.

366. Эйдельман Н.Я. «Революция сверху» в России. - М., 1989. - 173 с.

367. Энгельман И. История крепостного права в России / Пер. с нем. В. Щерба; Под ред А. Кизеветтера. - М., 1900. - 442 с.

368. Якушкин В. Крестьянская реформа 1861 и русское общество. - М., 1906. - 128 с.

369. Янсон Ю. Опыт статистического исследования о крестьянских наделах и платежах. - СПб., 1877. - 160 с.

370. Янсон Ю.Э., Вильсон И.И. «Выкупные за земли платежи крестьян-собственников бывших помещичьих, 1862-1876». - СПб., 1878.

371. Ярмонкин В. Задача дворянства. - СПб., 1895.

372. Яцунский В.К. Социально-экономическая история России XVIII - XIX вв. - М., 1973. - 304 с.