CC BY
64
летопись», канва национальной изобразительной культуры, потому что наиболее характерные и показательные для данной местности и народа объемные формы и композиции, декоративные мотивы и сюжеты основаны на весьма длительном во временном отношении, спонтанном, тщательном отборе, обусловленном строгой конкуренцией на потребительском рынке подобных изделий, спросом народа на изделия определенных художественно-ремесленных школ [2].
Нам представляется, что повышение роли дисциплин психолого-педагогической и эстетически-художественной направленности в педагогическом процессе дает возможность плодотворно развивать и целенаправленно стимулировать творческую активность дошкольников, формировать их художественный вкус, систему эстетических оценок, постоянно обогащать духовное, эстетическое содержание личности.
Библиографический список
1. Байрамбеков М.М. Система занятий по ознакомлению дошкольников с декоративно-прикладным искусством народов Дагестана / М.М. Байрамбеков. - Махачкала: Дагучпедгиз, 1996. - С. 11.
2. Максимов Ю.В. Народное декоративно-прикладное искусство - детям // Пантелеев Г.Н., Максимов Ю.В., Пантелеева J1.B. Декоративное искусство - детям. - М., 1976. - С. 73.
3. Пантелеев Г.Н. Декоративное искусство детям: Пособие для воспитателя старших групп детского сада / Г.Н. Пантелеев. - М.: Просвещение, 1976.
4. Раджабов И.М., Печерский Ю.В. Декоративно-прикладное искусство как средство развития творческой активности школьников / И.М. Раджабов, Ю.В. Печерский. - Махачкала, 2004. -С. 48.
5. Сакулина Н.П., Комарова Т. С. Изобразительная деятельность в детском саду. (Пособие для воспитателей) / Н.П. Сакулина, Т.С. Комарова. - М.: Просвещение, 1973. - С. 24.
М.В. Котова
ПРОБЛЕМЫ КОНСТРУКТНОЙ ВАЛИДНОСТИ ШКАЛЬНЫХ МЕТОДИК ИЗМЕРЕНИЯ ЭТНИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ1
Аннотация. В современной отечественной исследовательской практике возрастает интерес к применению шкальных методик измерения этнической идентичности, особенно в масштабных опросах. Шкальные методики удобны для применения, однако уязвимы с точки зрения достижения конструктной валидности. В отечественных журналах не представлена дискуссия по применению и валидизации такого рода методик для изучения этнической идентичности. Настоящая статья содержит анализ зарубежного опыта по созданию и использованию шкальных методик измерения этнической идентичности, а также оценку
© Котова М.В., 2013
1 В данной научной работе использованы результаты проекта «Социокультурные факторы взаимной адаптации мигрантов и принимающего населения в регионах России», выполненного в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2013 году.
соответствия существующих методик теоретическим моделям этнической идентичности, разработанным зарубежными и отечественными исследователями.
Ключевые слова: этническая идентичность, измерение идентичности, стратегии поддержания позитивной этнической идентичности, МЕ1М-К, ЕШ.
Достаточно большое количество работ посвящено как разработке методологических положений о сути этнической идентичности [1; 5; 9; 13; 18], так и проблемам перевода концепций в конкретную методику [2; 6; 10; 12; 17; 18; 19; 22; 24]. Для измерения этнической идентичности отечественные и зарубежные исследователи используют весьма разнообразные методы и техники. Чаще всего приметается метод опроса в виде полуструктурированного интервью [6; 18], атрибуций качеств [4; 5], шкальных методик [3; 19; 20; 21; 24] и социально-психологических анкет [2]. Реже приметаются экспериментальные процедуры и различные проективные или полупроективные техники [7]. В ряду перечисленных выше отдельное внимание, с нашей точки зрения, стоит уделить шкальным методикам измерения этнической идентичности, в силу ряда причин.
Данные методики становятся все более популярными в отечественной исследовательской практике, так как интенсифицируются потоки миграции населения, ведущие к необходимости исследования феноменов взаимной адаптации мигрантов и принимающего населения и, следовательно, процессов трансформации этнической идентичности каждой из групп. Немаловажным является и тот факт, что увеличиваются возможности проведения масштабных исследований. Шкальные методики, в связи с компактностью, простотой оценки, а также возможностью применения самых разнообразных методов математической обработки, обладают преимуществом перед другими техниками при их использовании в исследованиях такого рода.
Однако шкальные методики уязвимы с точки зрения конструктной валидности, поскольку представляют сложный и многомерный конструкт этнической идентичности в виде одного или двух десятков утверждений с оценкой закрытого типа (заданной шкалой). Анализ существующей литературы показывает, что в отечественных журналах нет публикаций, посвященных обсуждению конструирования, применения и валидизации шкальных методик измерения этнической идентичности. В масштабных опросах идентичность зачастую оценивается при помощи либо одного-двух вопросов, либо по самоидентификации человека с этнической группой. С психологической точки зрения, такая оценка не позволяет судить об этнической идентичности человека [4; 5].
Соответственно, настоящая статья преследует несколько целей. Во-первых, представить и проанализировать опыт, накопленный при создании и использовании шкальных методик измерения этнической идентичности за рубежом. Во-вторых, оценить соответствие существующих методик теоретическим моделям этнической идентичности, разработанным зарубежными и отечественными исследователями.
Зарубежные исследования идентичности фокусируются в основном на расовой и этнической идентичности. Из существующих шкальных методик исследования этнической идентичности различными исследователями как наиболее известные и заслуживающие дове-
рия признаются следующие: Multigroup Ethnie Identity Measure (сокращенно MEIM, обновленный вариант - MEIM-R) и Ethnie Identity Scale (сокращенно EIS) [19; 20; 24].
MEIM: оценка уровня достижения этнической идентичности
Методологически и MEIM, и EIS опираются на одни и те же теоретические положения. В качестве исходных выступают концепции эго-идентичности Э. Эриксона и Дж. Мар-сия, а также теория социальной идентичности А. Тэшфела. С точки зрения Эриксона, идентичность формируется в результате процессов исследования (exploration) и принятия решений или взятия человеком на себя обязательств (commitment) в различных сферах деятельности [8]. Тэшфел, разрабатывая социально-психологический подход к идентичности, указывал на тесную связь между самооценкой человека и оценкой группы принадлежности [4; 18; 24]. Джеймс Марсия, опираясь на подход Эриксона, создал более операциональную модель эго-идентичности [15]. При этом он рассмотрел исследование и принятие решений как два независимых процесса, которые могут быть выражены в разных сочетаниях по мере формирования идентичности. На этом основании он выделил четыре состояния (на языке оригинала -статуса, status) эго-идентичности: диффузное (diffuse), когда человек не исследует свою идентичность, равно как и не принимает решений в сфере идентичности; исключительности (foreclosed), которому свойственно принятие решений без процесса исследования, например, при принятии родительских убеждений относительно идентичности; моратория (moratorium), когда процесс поиска идентичности происходит без принятия решений; и достигнутой идентичности (achieved identity), характеризующееся принятием устойчивых решений в результате процесса поиска идентичности [15]. Однако Марсия не занимался исследованием этнической идентичности, а также, что важно для настоящей работы, предпочитал использование полуструктурированных интервью, незаконченных предложений, то есть качественных методов при исследовании идентичности [16].
Финни адаптировала модель Марсия применительно к этнической идентичности и воплотила результат адаптации в опроснике, получившем название Multigroup Ethnie Identity Measure, MEIM [19]. Одна из важнейших задач, которую был призван решать созданный опросник, - измерение особенностей идентификации человека с этнической общностью, понимаемой достаточно широко, поскольку большинство исследований, проводимых ранее, концентрировались на идентичности отдельных расовых групп или этнических общностей, создавая при этом специфические для них методики. С этой целью Финни проанализировала различные существующие технологии и подходы к измерению идентичности [18]. Она указывает, что в большинстве случаев исследователи сосредотачиваются на текущем состоянии идентичности и выделяют ее компоненты (например, когнитивный, или идентификации с группой, и эмоциональный, или чувство принадлежности), существенно реже изучаются стадии и изменение идентичности с течением времени.
В ходе проведения интервью с представителями самых различных этнических групп, Финни выделила три стадии развития этнической идентичности: непроверенной идентичности (включая и стадию исключительности по Марсия), моратория (поиска идентичности) и собственно достигнутой, или реализованной, идентичности [19]. Созданная на этом основании методика MEIM содержит 2 шкалы, измеряющие этническую идентичность (14 утвер-
ждений) и чувство принадлежности к другим группам (6 утверждений). Шкала идентичности включает субшкалы: позитивные этнические аттитюды и чувство принадлежности; измерение достигнутости этнической идентичности (в отечественной традиции это измерение обычно называют когнитивным компонентом идентичности) и этническое поведение. Для проверки психометрических показателей методики Финни провела анализ согласованности шкал и методики в целом. Результаты по альфа-Кронбаха варьировали от 0.69 до 0.90 в зависимости от выборки и шкалы опросника, но, в целом, можно говорить о высокой согласованности. Факторный анализ показал, что наиболее адекватной является двухфакторная структура, где в один фактор попадают субшкалы идентичности, а в другой - утверждения об ориентации на другие группы [19]. Несмотря на возникающую время от времени критику, MEIM признается одной из наиболее удобных и надежных методик измерения идентичности [10; 12; 21; 22].
По мере накопления эмпирических данных, применения методики на различных этнических выборках назрела необходимость обновления методики согласно полученным данным и новым математическим стандартам обработки. В 1999 году Р. Роберте и его коллеги провели обширное кросс-культурное исследование (выборка состояла из 5423 человек) и пришли к версии MEIM из 12 утверждений, составляющих 2 фактора (шкалы): исследование идентичности (exploration) и принадлежность, принятие решений (commitment) [20]. Методика была переведена на русский язык и адаптирована на российской выборке А.М. Арби-тайло в 2004 году [6].
Далее Финни и ее коллеги в 2006 и 2007 годах провели ряд исследований, в результате которых создали методику, названную Multigroup Ethnie Identity Measure-Revised, сокращенно MEIM-R [20]. Новая методика содержит 6 вопросов, составляющих 2 шкалы (по 3 вопроса каждая): исследование идентичности и принадлежность, принятие решений. Кон-
фирматорный факторный анализ показал, что модель двух взаимосвязанных факторов наи-
2 2
более адекватно описывает результаты (х = 15.29, df= 8, х /df= 1.91, RMSEA = 0.04, CFI = 0.98). Коэффициент корреляции между двумя факторами получился весьма высоким, 0.74. Показатель согласованности шкал по альфа-Кронбаха: 0.76 для шкалы исследования, 0.78 для шкалы вовлеченности и 0.81 для методики в целом. Анализ работ последних лет (20112013 гг.) показывает, что новой модификации методики не проводилось [11; 13; 23; 24; 25].
EIS: оценка стадий развития этнической идентичности
Несмотря на признание и повсеместное использование MEIM и, реже, MEIM-R, нельзя не отметить одну особенность методики, снижающую ее конструктную валидность. Методологически Финни опирается на концепции Эриксона, Марсия и Тэшфела, однако, методика не вполне им соответствует. Во-первых, Эриксон и Марсия предполагали существование состояний, или статусов, идентичности. Причем, состояние идентичности определяется одновременным действием двух факторов: познания и принятия решений. Методика же предлагает линейную накопительную оценку достигнутости идентичности, где оба фактора включены кумулятивно, а не независимо.
Во-вторых, достигнутость идентичности оценивается исключительно на основании позитивного отношения к своей группе, тогда как достижение идентичности, с точки зрения Эриксона, не обязательно связано с формированием только позитивного отношения, важнее,
чтобы это был результат познания человеком своей принадлежности к группе и принятием им соответствующего решения. Нельзя сказать, что Финни не замечает этой особенности методики. Она указывает, что методически можно подходить к формированию идентичности как к стадиальному процессу (и, например, изучать это при помощи незаконченных предложений и интервью) или как к линейному, накопительному, что и операционализировано в методике [19]. Однако насколько такой линейный подход воплощает исходные концепции, остается открытым вопросом.
Сходные замечания стали отправной точкой для Адрианы Умана-Тейлор и ее коллег при создании методики, альтернативной MEIM [24]. Новая методика, которая получила название Ethnic Identity Scale (EIS), должна была позволить определять предложенные Мар-сия состояния развития идентичности. После ряда исследований и шагов обработки данных, новая методика включает 17 утверждений и предполагает три измерения идентичности: исследование идентичности (exploration); принятие решения, или некий вывод о значимости этнической принадлежности для человека (commitment); и чувство (позитивное или негативное), которое этот вывод вызывает у человека (affirmation). Конфирматорный факторный анализ показал хорошее соответствие данным окончательной модели (значения индексов: Х2=391.38, #=116.10, х2/#=3-37, RMSEA= 0.09, CFI= 0.91). Коэффициент альфа-Кронба-ха указывает на высокую согласованность шкал: 0.91, 0.92 и 0.86 (в порядке указания шкал выше).
Отдельного внимания заслуживает получение авторами типологии идентичности, то есть выявления состояния развития идентичности. Для этого был проведен модифицированный кластерный анализ (на основе метода К-средних), который позволил выделить уровень «высоких» и «низких» баллов по каждому из факторов. Далее каждый респондент был отнесен к одной из восьми групп: диффузное состояние с негативным отношением или диффузное состояние с позитивным отношением, и точно также для исключительности, моратория и достигнутой идентичности с позитивным или негативным отношением. Авторы получили каждую из групп не «нулевой», то есть, можно утверждать существование предполагаемых типов идентичности. Другим важным результатом стало выделение состояний диффузной идентичности и исключительности, как двух различных групп, в отличие от модели Финни [24].
Необходимость измерения стратегий поддержания позитивной этнической идентичности
Как показывают результаты проверки данных, полученных с помощью MEIM и EIS, каждая из методик действительно позволяет представить конструкт этнической идентичности как многомерное целостное образование, включающее два (в случае MEIM) или три (EIS) фактора. Однако при более тщательном взгляде на методики становится заметной их особенность, которая указывает на ограничение конструктной валидности. При описании теоретических оснований методики, Финни, равно как и Умана-Тейлор и ее коллеги, указывают, что опираются на идеи Тэшфела относительно формирования и функционирования идентичности человека. Тем не менее операционально концепция Тэшфела лишь частично реализуется в MEIM и EIS.
Тэшфел полагал, и это подчеркивается авторами обеих методик, что для человека важна позитивная идентичность, которая тесно связана с оценкой группы, в частности этнической. Но это лишь исходная точка рассуждений. Как указывает Т.Г. Стефаненко, для понимания природы этнической идентичности важен аспект конструирования человеком идентичности, что собственно и отличает подход Тэшфела как когнитивиста от других взглядов на идентичность (например, примордиалистского или инструментального) [4; 5]. Свое конкретное воплощение эта точка зрения находит в когнитивных стратегиях, которые использует человек при неблагоприятном межгрупповом сравнении, что, в первую очередь, свойственно группам меньшинств. Представители группы меньшинства зачастую оказываются в ситуациях, когда их группа выглядит не лучшим образом по сравнению с большинством (беднее, на менее престижных должностях, живущими далеко от центра и т.п.). Однако физически сменить этническую группу крайне сложно в силу ее фактически нулевой мобильности. Данная ситуация запускает формирование различных стратегий, которыми пользуется человек для поддержания позитивной идентичности при неблагоприятном межгрупповом сравнении.
А. Тэшфел и Дж. Тернер описали когнитивную стратегию социального творчества, которая проявляется в поиске новых оснований для сравнения (в результате своя группа получает преимущество перед другими по одному из оснований, например: «мы беднее, но зато добрее»); или же в выборе для сравнения еще менее успешных или слабых групп [4]. Помимо указанной стратегии человек может принять идентификацию со своей группой с учетом ее негативной оценки. В данном случае можно говорить о том, что у него формируется негативная этническая идентичность. Но даже при негативной этнической идентичности человек может сохранить позитивную самооценку, например, за счет установления психологической границы между группой и собой или за счет выделения подгруппы внутри своей этнической группы и приписывания ей положительных черт [4]. Еще более разнообразны и сложны стратегии «работы» с этнической идентичностью у выходцев из межэтнических браков, которых становится все больше в современном поликультурном мире. Основания различных стратегий, а также особенности их формирования и проявления были рассмотрены и эмпирически исследованы на российской выборке Т.Г. Стефаненко [4].
Таким образом, конструктная валидность рассмотренных методик ограничена, поскольку они не учитывают одну из сущностных особенностей этнической идентичности по концепции Тэшфела. И MEIM, и EIS измеряют текущее состояние идентичности относительно уровня «достигнутости», или реализованности. Иными словами, из концепции Тэшфела заимствуется только идея стремления человека к позитивной идентичности. В большей степени это свойственно MEIM, поскольку она подразумевает кумулятивную оценку. В модели EIS авторы предложили технологию расчета состояния, или статуса, идентичности, что позволило им уйти от принципа общей кумулятивности. Однако, как показывают полученные результаты, 90 % выборки свойственно позитивное отношение к своей этнической идентичности [24]. Это удивляет авторов, поскольку они проводили исследование на выборке этнических меньшинств. С точки зрения концепции Тэшфела, это достаточно закономерный результат, поскольку, по большей части, человеку действительно свойственно стремиться к
поддержанию позитивной этнической идентичности. Другой вопрос, за счет чего он этого достигает.
Например, в одном из исследований Т.Г. Стефаненко выявила, что в период социальной нестабильности (1990-е гг. в России), происходит ухудшение образа своей этнической группы. Однако внутренняя когнитивная работа по совладанию с данной ситуацией может быть существенно различной. Так, при успешной адаптации к нестабильным обстоятельствам исследуемым подросткам была свойственна стратегия когнитивного творчества, при неуспешной адаптации подростки принимали негативную этническую идентичность, но устанавливали психологические границы между собой и группой [4].
Подводя итог, можно сделать несколько выводов. Во-первых, в зарубежной практике существуют шкальные методики, позволяющие измерить этническую идентичность как многомерное образование и обладающие хорошими диагностическими показателями. Во-вторых, проанализированные методики можно отнести к типу констатирующих (кумулятивно или стадиально) уровень «достигнутости» этнической идентичности. В-третьих, с нашей точки зрения, включение в методику оценки стратегий поддержания позитивной идентичности или создание отдельной методики для этих целей, позволит оценивать этническую идентичность человека более содержательно, то есть учитывать специфику процессов, приводящих к определенному уровню достижения идентичности.
Библиографический список
I. Марцинковская Т.Д. Язык как основание социокультурной идентичности // Мир психологии. -2012.-№ 1.-С. 158-170.
2. Резников E.H. Методические проблемы этнической психологии / E.H. Резников. - М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2005. - 240 с.
3. Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности / Г.У. Солдатова. - М.: Смысл, 1998. -389 с.
4. Стефаненко Т.Г. Социальная психология этнической идентичности: дис. ... докт. психол. наук. -М„ 1999.-397 с.
5. Стефаненко Т.Г. Этническая идентичность: от этнологии к социальной психологии // Вестник Московского университета (Серия 14: Психология). - 2009. - № 2. - С. 3-17.
6. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. Практикум: учеб. пособ. / Т.Г. Стефаненко. - М.: Аспект Пресс, 2013. - 224 с.
7. Сухарев A.B., Кравченко О.Ф. Этнофункциональный подход в воспитании и психопрофилактике // Психологический журнал. - 2003. - № 5. - С. 68-80.
8. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис / Э. Эриксон. - М.: Прогресс, 1996. - 344 с.
9. Chandra К. What is ethnic identity and does it matter? // Annu. Rev. Polit. Sei. 2006. Vol. 9. - P. 397424.
10. Cokley K. Critical issues in the measurement of ethnic and racial identity: a referendum on the state of the field // Journal of Counseling Psychology. 2007. Vol. 54, №. 3. P. 224-234.
II. Fuller-Rowell Т.Е., Ong A.D., Phinney J.S. National identity and perceived discrimination predict changes in ethnic identity commitment: Evidence from a longitudinal study of Latino college students // Applied Psychology: An International Review. 2013. Vol. 62, № 3. P. 406^26.
12. Helms J.E. Some better practices for measuring racial and ethnic identity constructs // Journal of Counseling Psychology. 2007. Vol. 54, № 3. P. 235-246.
13. Howard J. A. Social psychology of identities // Annu. Rev. Sociol. 2000. Vol. 25. P. 367-393.
14. Johnson J.M., Lambie G.W. Ethnic identity and social-cognitive maturity in a multicultural group experience // Counselor Education and Supervision. 2013. Vol. 52, № 3. P. 193-206.
15. Marcia J.E. Development and validation of ego-identity status // Journal of Personality and Social Psychology. 1966. Vol. 3, № 5. P. 551-558.
16. Marcia J.E. Identity and psychosocial development in adulthood // Identity: An International Journal of Theory and Research. 2002. Vol. 2, № 1. P. 7-28.
17. Ong A.D., Fuller-Rowell Т.Е., Phinney J.S. Measurement of ethnic identity: Recurrent and emergent issues // Identity: An International Journal of Theory and Research. 2010. Vol. 10, № 1. P. 39-49.
18. Phinney J.S. Ethnic identity in adolescents and adults: Review of research // Psychological Bulletin. 1990. Vol. 108, № 3. P. 499-514.
19. Phinney J.S. The Multigroup ethnic identity measure: A new scale for use with diverse groups // Journal of Adolescent Research. 1992. Vol. 7, № 2. P. 156-176.
20. Phinney J.S., Ong A.D. Conceptualization and measurement of ethnic identity: Current status and future directions // Journal of Counseling Psychology. 2007. Vol. 54, № 3. P. 271-281.
21. Ponterotto J.G., Park-Taylor J. Racial and ethnic identity theory, measurement, and research in counseling psychology: Present status and future directions // Journal of Counseling Psychology. 2007. Vol. 54, № 3. P. 282-294.
22. Quintana S.M. Racial and ethnic identity: Developmental perspectives and research // Journal of Counseling Psychology. 2007. Vol. 54, № 3. P. 259-270.
23. Syed M., Walker L.H.M., Lee R.M., Umana-Taylor A.J., Zamboanga B.L., Schwartz S.J., Armenta B.E., Huynh Q.-L. A two-factor model of ethnic identity exploration: Implications for identity coherence and well-being // Cultural Diversity and Ethnic Minority Psychology. 2013. Vol. 19, № 2, P. 143154.
24. Umana-Taylor A.J., Yazedjian Аю, Bamaca-Gomez M. Developing the ethnic identity scale using Eriksonian and social identity perspectives // Identity: An International Journal of Theory and Research. 2004. Vol. 4, № 1. P. 9-38.
25. Williams M., Husk K. Can we, should we, measure ethnicity? // International Journal of Social Research Methodology. 2013. Vol. 16, № 4. P. 285-300.
26. Yoon E. Measuring ethnic identity in the Ethnic Identity Scale and the Multigroup Ethnic Identity Measure-Revised // Cultural Diversity and Ethnic Minority Psychology. 2011. Vol. 17. - № 2. -P. 144-155.
K.A. Куликова Т.Е. Егорова
ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ СТАНОВЛЕНИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ
КУЛЬТУРЫ СТУДЕНТОВ ВУЗА
Аннотация. В статье рассматриваются теоретические основания к исследованию
психологической культуры специалиста. Используется логика гносеологического и онтологического подходов к анализу сущности психологической культуры как основания для моде-
© Куликова К.А., Егорова Т.Е., 2013
