CC BY
42
Кушнир А.М., Жуков Д.П.
5.7.7 Социальная и политическая философия
Social and Political Philosophy
DOI: 10.33693/2223-0092-2022-12-6-135-142
Проблемы конструирования будущего: левые философы vs неолиберализма
А.М. Кушнир1, 2 3 а ©, Д.П. Жуков4, b ©
1 Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, г. Москва, Российская Федерация
2 Российский государственный университет имени А.Н. Косыгина (Технологии. Дизайн. Искусство), г. Москва, Российская Федерация
3 Российский университет транспорта (РУТ-МИИТ), г. Москва, Российская Федерация
4 Московский Государственный Университет им. М.В. Ломоносова, г. Москва, Российская Федерация
а E-mail: Ku7@bk.ru b E-mail: dima.volk.zhukov@yandex.ru
Аннотация. Цель данного исследования - анализ различных проектов будущего у мыслителей, придерживающихся левой идеологии. Установлены два направления развития образа будущего, который призван заменить уклад несправедливых социально-экономических отношений сегодняшнего дня. Первое направление связано с демонстрацией недостатков практической реализации либерализма и неолиберализма, принявших очертания неофеодализма. Второе направление акцентирует внимание на постепенном перерождении капитализма в посткапитализм за счет появления новых классов прекариата, персоналиата и имперсоналиата, выхода на первый план людей, бытийствующих как личность. Такое положение актуализирует поиск новых идеологических подходов в соответствии с изменившейся реальностью. Кроме того, все больше фактов подтверждают необходимость переоценки характера и функций экономики в пользу принципов пост-роста. Показана возможность комплексирова-ния идей П. Мейсона, Н. Срничека и А. Уильямса по смене капитализма посткапитализмом за счет расширения использования информационно-коммуникационных технологий и автоматизации на этой основе всех видов хозяйственной деятельности; сокращения рабочего времени без сокращения его оплаты; введения безусловного базового дохода и устранения устаревших подходов к трудовой этике. Реализация вышеизложенных подходов может способствовать установлению нового контргегемонного общественного устройства, которое станет альтернативой рыночной экономике.
Ключевые слова: посткапитализм, либерализм, образ будущего, левые философы, общественно-экономическая формация, коммуникации
DOI: 10.33693/2223-0092-2022-12-6-135-142
The Problems of Constructing the Future: Left-wing Philosophers vs Neoliberalism
A.M. Kushnir1, 2, 3, 3 ©, D.P. Zhukov4, b ©
1 Financial University under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russian Federation
2 A.N. Kosygin Russian State University (Technology. Design. Art), Moscow, Russian Federation
3 Russian University of Transport (RUT-MIIT), Moscow, Russian Federation
4 Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russian Federation
3 E-mail: Ku7@bk.ru b E-mail: dima.volk.zhukov@yandex.ru
Abstract. The purpose of this study is to analyze the different projects of the future by thinkers who adhere to the left-wing ideology. Two directions have been established for the development of an image of the future that is intended to replace the unjust socio-economic relations of today. The first direction is related to the demonstration of the shortcomings of the practical implementation of liberalism and neoliberalism, which has taken the outlines of neo-feudalism. The second direction emphasizes the gradual rebirth of capitalism into post-capitalism through the emergence of new classes of precariat, personhood and impersonality, and the emergence of people who exist as individuals. This situation actualizes the search for new ideological approaches in accordance with the changed reality. In addition, more and more evidence confirms the need to reassess the nature and functions of the economy in favor of the principles of post-growth. The possibility of combining the ideas of P. Mason, N. Srnicek and A. Williams to replace capitalism with post-capitalism by expanding the use of information and communication technologies and automation on this basis of all economic activities; reducing working time without reducing its pay; introducing an unconditional basic income and eliminating outdated approaches to work ethics is shown. The implementation of the above approaches can contribute to the establishment of a new counter-hegemonic social order, which will be an alternative to the market economy.
Key words: postcapitalism, liberalism, vision of the future, left-wing philosophers, socio-economic formation, communications
ВВЕДЕНИЕ
После распада Советского Союза левой идеологии был нанесен серьезный удар. Показательно, что практически в это же время Ф. Фукуяма опубликовал эссе «Конец истории», в котором постулировал жизнеспособность только одной идеологии - либерализма [Фукуяма, 1990]. Большая часть исследователей и практиков согласилась с подобным подходом, а голоса их оппонентов звучали нечасто и не очень убедительно. Левые мыслители отмечали, что даже кризисы не способны были изменить мировоззренческие координаты, заданные неолиберализмом: «Хотя экономический кризис 2008 г. пошатнул слепую веру в неолиберализм, он по-прежнему глубоко укоренен в нашей картине мира - тем более что даже его критики не видят ему явной альтернативы» [Срничек, Уильямс, 2019: 79].
Как правомерно отмечает М. Фишер, «один из основных пороков левых заключается в беспрестанном
повторении исторических споров, в тенденции все время возвращаться к Кронштадту или НЭПу, вместо того чтобы планировать и организовывать что-то на будущее, в которое они действительно верят» [Фишер, 2010: 138]. Современный дискурс левых философов насыщен историческими спорами. Вместо того, чтобы предлагать и обосновывать нестандартные проекты будущего, фокус смещен на прошлое. Такая позиция лишь усиливает дискурс неолиберализма, закрепляя его безальтернативность. При этом сам К. Маркс, как праотец левой идеологии, открыто манифестировал вектор философской рефлексии: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его» [Маркс, 1955: 4].
Однако среди нового поколения левых интеллектуалов нашлись те, кто был готов принять вызов неолиберализма и изменить сложившуюся парадигму. Исследователи по-разному справлялись с данной задачей: одни говорили о перерождении существующей
Кушнир А.М., Жуков Д.П.
формации [Дин, 2019; Давыдов, 2021]; другие предлагали образ альтернативного будущего [Мейсон, 2016; Срничек, Уильяме, 2019].
Тем не менее, может сложиться ощущение, что левая идеология, до сих пор находится где-то на периферии мировоззренческого спектра и не способна ответить на вызовы времени. В настоящей работе авторы предполагают показать обратное. Как ни парадоксально, но, достигнув апогея, неолиберализм аккумулировал реваншистские настроения в стане левых мыслителей, что способствовало рождению новых, интересных концептов.
А ТОЧНО ЛИ У НАС КАПИТАЛИЗМ?
Достаточно продуктивным способом дискредитации неолиберализма является его сравнение с предшествующими формациями. Так действует Дж. Дин, по мнению которой, неолиберализм представляет собой разновидность неофеодализма. Обращаясь к историческим документам Средневековья [Дин, 2019: 88], она выделяет четыре характеристики феодализма и проецирует их на сегодняшние социально-экономические реалии.
1. Парцелляция суверенитета. Экономическая и политическая власть начинают сливаться, а функции государства становятся фрагментарными. Незначительная часть экономических агентов имеет власть над большей частью населения за счет установления правил первыми. В результате границы между законным и незаконным размываются.
2. Иерархия и экспроприация, новые «крестьяне» и «сеньоры». Феодальные отношения основаны на тотальном неравенстве в контексте парцелляризован-ного суверенитета. Могущественные корпорации/ феодалы, активно эксплуатируя население, сотрудничают с королями / государствами, предоставляя информацию. При этом в условиях становления и развития информационно-коммуникационного общества, определяющую роль играют т.н. платформы [Срничек, 2019], которые воспроизводят отношения феодала-крестьянина. Как и ранее, современный «крестьянин» может даже владеть средствами производства, но свой труд в большинстве случаев реализует на платформе или за счет платформы капиталиста. Наиболее показательным в этом отношении примером является кабальная зависимость водителей такси от крупнейших агрегаторов.
3. Город и глубинка. Дж. Дин указывает на важный пространственный атрибут: ярко выраженный антагонизм крупных экономических центров и «заброшенных» регионов. Скрытое противостояние проявляется в привычных бинарных оппозициях: город/деревня, центр/периферия и т.п. Несмотря на то, что в качестве эмпирического материала она использует данные по США, указанный атрибут в полной мере проявляется и в современной России, где уровень и качество жизни в столичных агломерациях существенно выше, чем практически во всех остальных регионах страны [Бусыгина, 2011].
4. Чувство незащищенности и апокалиптизм. Вышеперечисленные характеристики способствуют культивированию в людях чувства опасности. Отсутствие
стабильности создает ауру тревожности и экзистенциальной тревоги. Это обуславливает неизбежные трансформации общественного бытия. Так, британский экономист Г. Стэндинг убедительно аргументирует формирование в сегодняшнем неолиберальном мире прекатиата - новой страты, не обладающей постоянной занятностью и не чувствующей контуров обозримого будущего [Стэндинг, 2014: 20]. К ней он относит фрилансеров, работников по контракту, сезонных рабочих, т.е. людей, не идентифицирующих себя с постоянными трудовыми сообществами. Их достаток может существенно варьироваться в зависимости от урожайности, конъюнктурных колебаний, а график трудовой активности - отличаться меньшей регулярностью.
Развивая идеи Г. Стэндинга, профессор Кассельско-го университета И. Лори показывает, как состояние «прекарности» распространяется на все общество. Дело в том, что от внезапных внешнеполитических и/или экономических потрясений сегодня может не спасти даже внушительный материальный или властный потенциал, имеющийся у индивида. Неолиберальное государство лишь поддерживает такое состояние вещей: оно внушает иллюзию безопасности, сводя на нет идеи социального государства и сохраняя только полицейские функции: защиту рынка и охрану порядка. В результате «прекарность» пронизывает наши повседневные практики ^огеу, 2015].
Вышеприведенные примеры свидетельствуют о том, что современные левые исследователи обнаруживают в обществе тенденции, свойственные не капитализму, а иной, более архаичной общественно-экономической формации, замечая тенденцию формирования новой социальной страты, не вписывающейся в традиционное бинарное классовое разделение общества [Стэндинг, 2014].
Сегодня в дискурс левых активно проникает концепт посткапитализма, представляющего собой особую экономическую формацию, которая в некотором будущем заменит капитализм. В результате классическая теория общественных формаций, господствовавшая в академических исследованиях советского периода, подвергается сомнению. Строго ограниченное определенными ступенями развития общества материалистическое понимание истории, предложенное К. Марксом, в стане современных левых теоретиков часто становится объектом правомерной критики [Вазюлин, 2015].
Так, Д. Давыдов предлагает довольно интересный взгляд на идентификацию какой-либо формации. Он считает неправомерным их выделение по признакам (1) преобладающей формы собственности, (2) исторического типа техники, (3) специфики производственных отношений. Вместо них он предлагает использовать преобладающий источник потребительских ценностей, подразумевая под ним «преобладающий фактор в процессе полезных свойств тех или иных благ, удовлетворяющих человеческие потребности. Этот фактор определяет, какова роль в экономическом процессе непосредственных производителей, что, в свою очередь, обусловливает систему властных отношений и отношения эксплуатации/отчуждения [Давыдов, 2021: 52-53]. При этом он выделяет следующие источники потребительских ценностей:
1) природные ресурсы;
2) контролируемые природные ресурсы;
3) труд;
4) творчество.
В результате Д. Давыдов устанавливает корреляцию: «общественная формация - преобладающий источник потребительских ценностей». Он замечает, что «общественную формацию, базирующуюся на трудовом преобладающем источнике потребительской деятельности, можно обозначить как капиталистическую» [Давыдов, 2021: 60]. В привычной нам общественной формации экономические блага создаются при помощи трудовой деятельности. Капитализму необходимы разделение труда, превращение рабочей силы в товар и обобществление производства. Именно активность человека становится главным источником потребительских ценностей. До капитализма, каким бы ни был тяжелым труд рядового крестьянина, именно земля была главным источником богатств. И даже социализм указанным автором рассматривается не как альтернатива, а как иное политико-правовое оформление капиталистической формации [Там же: 65]. По его мнению, уже сегодня мы наблюдаем скелет, очертания будущего, которое приходит на смену капитализму.
В тоже время И. Валлерстайн выделяет следующую базисную характеристику капитализма: « чтобы историческая система считалась капиталистической... должно быть настойчивое стремление к бесконечному капиталу ради накопления еще большего капитала» [Валлерстайн, 2017: 25]. Очень близкие идеи высказывает и Д. Давыдов, который отмечает инновационную тенденцию современного общества: «.вместо материальных ресурсов ключевым дефицитным благом постепенно становится сама личность, и. бытие в качестве выдающейся личности сегодня для многих уже куда более желанно, чем материальное богатство [Давыдов, 2021: 120]. Он утверждает, что в современных условиях налицо противостояние двух новых антагонистических классов: персоналиата и имперсоналиата. В первый входят люди, которые бытийствуют как известные личности. Они активно проникают в медиа-пространство и выступают лидерами мнений и создателями информационной повестки. «Теперь уже не только материальное богатство является источником наслаждения, зависти и конкуренции, но и сама личность как реализованное в обществе (курсив. - авт.) "Я"» [Там же: 193]. Мы переходим к обществу всеобщей реализации, объектом желания теперь выступает личность. Борьба разворачивается за ее «обретение».
На другой чаше весов - имперсоналиат, обезличенная серая масса, стремящаяся стать частью господствующего класса. Более того, для имперсоналиата представители господствующего класса часто становятся точками объединения. Персоналиат пытается завладеть наиболее дефицитным ресурсом - вниманием. Важно отметить, что Д. Давыдов считает, что уже на наших глазах капитализм переходит в посткапитализм. В этой связи никакого насильственного, революционного переворота не предполагается, а процесс перехода осуществляется эволюционно.
В свою очередь Л. Фишман также считает происходящие сегодня события трансформацией капитализма, отмечая тенденцию «пересборки» идеологической системы координат. Характерной чертой трансформации идеологической сферы он постулирует «преобразование большей части политических дискурсов в дискурсы компенсации за утраченную субъектность» [Фишман, 2016: 120]. Классическая триада: консерватизм, либерализм, социализм уже не отвечает реалиям нашего времени. И если постмодерн провозгласил конец метанарративов [Лиотар, 1998], то сегодня большие идеологические сборки перестали выступать ориентирами для большинства людей. На первый план выходят сообщества, ранее исключенные из социальных практик. Смерть субъекта спровоцировала массовый поиск идентичности. Именно поэтому сегодня можно наблюдать активное проникновение в дискурс гендеров, наций и т.п. На первый план выходит «политика компенсации», когда ранее лишенная агентности социальная группа претендует на «возмещение ущерба».
Как правомерно отмечает Л. Фишман, сегодня общественный вектор направлен в сторону так называемого «рентного общества», где определенная часть населения не будет экономически эффективна. Именно поэтому «призрак прекариата», выражающийся в отсутствии фундаментальных оснований для стабильного экономического существования, навис над каждым. Всеобщая рента как способ фундировать спокойствие завтрашнего дня может стать источником счастья для текучего общества завтрашнего дня. Однако сформулировать точные характеристики зарождающейся идеологии пока не представляется возможным. Она находятся в стадии становления. Попробуем очертить ее приблизительные контуры.
КАКОЕ БУДУЩЕЕ НАС ЖДЕТ?
Анализируя кризис 2008-2009 гг. британский исследователь П. Мейсон утверждает, что данное социальное-экономическое явление выступает значимым индикатором неэффективности существующего неолиберального порядка. По его мнению, цифровые технологии, активно развивающиеся на протяжении последних десятилетий, подорвали основы трех базисных институтов рыночной экономики (капитализма): цен, собственности и заработной платы.
Свой проект будущего П. Мейсон называет «проектом ноль», т.к. «его целями будут безуглеродная энергетическая система; производство товаров и услуг с нулевыми предельными издержками; сокращение необходимого рабочего времени до уровня, максимально близкого к нулю» [Мейсон, 2016: 362]. Он утверждает, что будущее посткапитализма возможно только при условии правильного распоряжения сетевыми технологиями. Более того, компьютерное моделирование должно иметь глобальный характер: «.одна из самых радикальных - и необходимых - мер, которые мы могли бы предпринять, заключается в создании глобального института или сети, которая занималась бы моделированием долгосрочного перехода
Кушнир А.М., Жуков Д.П.
к посткапитализму» [Там же: 370]. Мейсон отмечает, что современные технологии способны предсказывать погоду, моделировать транспортные потоки и многое другое. Поэтому первым шагом в будущее должно стать построение экономической модели, идентичной существующей: создать копии существующих домо-хозяйств, организаций, всех экономических отношений. Очевидно, неолиберальное устройство, содержит множество противоречий. С помощью имитирующего конструкта можно выявить их, а при помощи компьютерных технологий появится возможность предсказать различного рода колебания и потрясения, с которыми могут столкнуться экономические агенты. Только тогда можно будет осознанно вносить коррективы в экономические потоки при помощи планирования.
Важно понять, как при посткапитализме должно вести себя государство, которое представляет собой экономического агента особого типа. П. Мейсон утверждает, что «при посткапитализме государство должно действовать <...> как команда Википедии, т.е. поддерживать новые экономические формы до того момента, пока они не начнут функционировать самостоятельно <...> государство должно «отмереть», но <...> во главе угла должно стоять экономическое отмирание, а не отмирание его правоохранительных и оборонительных функций» [Мейсон, 2016: 371].
Развивая данный тезис, он утверждает, что необходимо трансформировать налоговую систему и уставы компаний так, чтобы центральное место в них заняла кооперативная модель ведения бизнеса. «Нам нужны такие организации, форма которых подкрепляется реальной, кооперативной сущностью производства или потребления, которые обеспечивают четкие социальные результаты . и имеют некоммерческую направленность» [Там же: 375-376].
Для реализации подобных планов потребуется введение безусловного базового дохода (ББД), который следует рассматривать в качестве весьма эффективной меры по борьбе с низкооплачиваемыми работами, которые успешно продуцирует капитализм. К тому же, ББД способствует появлению дополнительного свободного времени у рабочих и благоприятно влияет на формирование уверенности в завтрашнем дне для представителей прекариата.
Весьма интересный проект будущего был предложен Н. Срничком и А. Уильямсом. В их совместной работе «Изобретая будущее. Посткапитализм и мир без труда» продуктивно описан не только кризис левых движений, но и идеологическое господство неолиберализма [Срничек, Уильямс, 2019: 43]. Значимое отличие последнего от классического либерализма заключается в понимании взаимодействия государства и рынка. Классический либерализм предполагал очищение рынка от влияния государства, задача которого при помощи нормативного правового регулирования дать возможность гражданам реализовывать свои экономические и политические свободы. В неолиберализме государству отведено более значимое место: за счет него предполагается создавать и поддерживать рынки. Стало ясно, что рынок не может функционировать без государственного влияния. Более того, все ограничи-
тели рынка должны быть исключены или ограничены в своих проявлениях. Так, многие предприниматели систематически вступают в борьбу с институтами, обеспечивающими социальную защиту населения, предоставление мер социальной поддержки. Например, известный предприниматель И. Маск вступил в противостояние с профсоюзами1, а его действия после приобретения Twitter вообще трудно рассматривать с позиций социально-ориентированного бизнеса. Репрессивный характер неолиберализма, который подается под лозунгом защиты прав и свобод2, можно наблюдать и в России [Матвеев, 2015].
Неолиберализм порождает состояние прекарности, неустойчивости, нестабильности. Увеличивается количество стрессов, депрессий из-за постоянной конкуренции, которая охватывает не только публичную сферу, но и приватную. Конкуренция проникает повсюду [Fisher, Gilbert, 2014], а значительная часть населения Земли продают свой труд за суммы, в лучшем случае, обеспечивающие физическое выживание.
Взамен неолиберального мира необходимо обосновать иной проект, способный дать надежду на более справедливое и стабильное общественно-экономическое устройство. В этой связи авторы предлагают модернизировать концепт посттрудового общества, предложенный ранее [Срничек и Уильямс, 2019: 43], что позволит преодолеть упадок левых политически активных сообществ и выстроить коллективные структуры, которые совместными усилиями смогут осуществить указанный переход.
Для этого, нам представляется необходимой комплексная реализация ряда требований.
1. Максимальная автоматизация хозяйственной жизни. Выполнение данного требования позволит избавить человечество от бессмысленного и изнурительного труда. Рутинизация уже давно стала главным свойством низкоквалифицированной, а значит - и низкооплачиваемой работы. Машины призваны выполнять рутинную работу, которой сегодня вынуждены заниматься представители прекари-ата. Естественно, данное требование идеалистическое [Срничек, Уильямс, 2019: 164]. Его затруднительно выполнить полностью. К тому же сами рыночные отношения, монополистический характер производства зачастую затрудняют введение новых технологий. Однако к полной автоматизации необходимо стремиться, несмотря на все попытки сопротивления со стороны владельцев крупного капитала.
2. Сокращение продолжительности рабочего времени без сокращения реальных ставок оплаты труда. Авторы подчеркивают, что практически во всех странах работа не ограничивается нормированным законодательством рабочим днем. Люди часто в скрытой форме работают сверхурочно: звонки и письма
1 См.: Конфликт без тормозов: как Илон Маск разозлил мощнейший профсоюз Германии [Электронный ресурс]. URL: https:// pro.rbc.ru/demo/5fc8fb5b9a79471045649d8e (дата обращения: 23.10.2022).
2 См.: Воронов А. «Курьеру» доставили уголовное дело [Электронный ресурс]. URL: https://www.kommersant.ru/doc/5328587 (дата обращения: 23.10.2022).
на электронную почту во внерабочее время давно стали обыденностью. Неоплачиваемый труд инкорпорирован в наши повседневные практики.
Реализация вышеуказанного требования ведет к следующим позитивным изменениям:
• сокращение рабочей недели будет способствовать решению проблемы автоматизации. Ретроспективный анализ истории экономики свидетельствует о том, что наиболее значимые прорывы в сфере автоматизации появлялась тогда, когда происходило сокращение рабочей недели ^иаШеп et а1., 2020];
• сокращение рабочего времени снизит энергопотребление и соответствующие выбросы вредных веществ, что будет способствовать снижению нагрузки на окружающую среду;
• сокращение рабочей недели приведет к увеличению свободного времени работников, что будет способствовать их саморазвитию. Это откроет большие возможности для солидаризации, объединения, реализации подлинно демократических начал в обществе. Естественно, представители крупного капитала в большей степени заинтересованы в максимизации прибыли, а не в увеличении свободного времени у работников.
3. Введение безусловного базового дохода. Как правомерно отмечают Н. Срничек и А. Уильямс, «ББД должен обеспечивать достаточный доход для приемлемого уровня жизни; он должен быть всеобщим, то есть предоставляться каждому без всяких дополнительных условий; и наконец, он должен дополнять социальное государство, а не служить ему заменой» [Срничек, Уильямс, 2019: 173]. Реализация вышеуказанных требований позволит трансформировать отношения между трудом и капиталом. Труд из принудительного действия превратится в добровольное. В результате снижения зависимости от наемного труда, работники в большей мере начнут контролировать предложение на рынке. ББД также может способствовать решению проблемы прекарности, превращая ощущение нестабильности в пространство для свободного маневра. В результате произойдет переход к гибким и адаптивным формам труда, а вопрос о его монотонности и борьбе за выживание будет снят с повестки дня.
Следующий важный элемент ББД - перерасчет ценности / стоимости, которая присваивается различным видам труда. Произойдет смещение фокуса с доходности работы на ее сущностное содержание. У людей появится возможность спокойно отклонять не только низкооплачиваемые, но и неинтересные предложения. В результате опасная, скучная и непривлекательная работа станет оплачиваться лучше, в то время как интересная, привлекательная и полезная работа начнет оплачиваться хуже. Иными словами, мерой ценности работы станет ее сущность, а не только доходность. В результате такой переоценки, по мере того как плата за непопулярный труд будет расти, начнут возникать новые инициативы по ее автоматизации [Там же: 177]. Следовательно, ББД позволит сократить разрыв между высоко- и низкооплачиваемыми работами. Это позволит сделать соотношение «труда и дохода» более справедливым. Ведь сегодня вопиющая дифференциация доходов не обусловлена ни количеством, ни качеством затраченных умственных и/или физических усилий.
Наконец, предоставление ББД можно рассматривать в качестве феминистского проекта. Получив финансовую независимость, женщины смогут перестроить систему отношений практически во всех сферах, ликвидировав самые различные типы зависимостей, что позволит значительно повысить их субъектность.
В свою очередь пересмотр места женщины может породить сущностные изменения в городских пространствах, нашем непосредственном окружении (neighbourhood). Так, Д. Хейден, анализируя городское планирование США, убедительно показала, что город фактически не создан для женщин. «Пространство, которое объединяет жилье, сферу услуг и рабочие места, могло бы решить многие трудности, но существующая система государственных услуг обеспечивает комфортные условия в первую очередь для традиционной семьи с мужчиной-добытчиком во главе и женой-домохозяйкой» [Хейден, 2022: 47]. Практически все градостроительные и архитектурные решения исходят из потребностей нуклеарной гетеросексуальной семьи с ребенком, не создавая условия для достойного существования, например, матери-одиночки. Новые формы общественно-экономических отношений могут породить и иной подход к городской среде. Потенциальный посткапитализм может сделать шаг в сторону инклюзии различных сообществ в практики формирования городских (жизненных) пространств и непосредственного окружения.
4. Ревизия трудовой этики. Целесообразно преодолеть влияние ложной парадигмы, согласно которой вознаграждение должно быть напрямую связано с тяжестью труда. Сегодня любой работник обязан доказать свое место в капиталистическом обществе через долгий путь страданий и низкооплачиваемого труда. Современная поп-культура воспроизводит миф о «том самом атланте», который через боль, нищету, несправедливость, дошел до успеха и его вознаграждением стали деньги и счастье3. Адепты неолиберальной идеологии, многократно тиражируя через подконтрольные СМИ данный миф, формируют убеждение в том, что такое мышление является само собой разумеющимся. Между тем, раскрепощенный, свободный труд, несвязанный с бременем выживания и необходимостью встраиваться в сложившуюся на основе либеральной идеологии матрицу отношений, с высокой вероятностью будет значительно более продуктивным.
ВЫВОДЫ И ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, можно выделить два основных направления развития мысли левых об образе будущего, который призван заменить привычный уклад несправедливых социально-экономических отношений сегодняшнего дня. Первое направление - связано с демонстрацией их диспропорций, низкой социальной и экономической эффективности, того, что современный капитализм не просто принял очертания феодализма - общественно-экономической формации предшествующего этапа развития, но и является по сути его
3 Яркими примерами такого мифа являются многочисленные кинофильмы. Например, работа Г. Муччино «В погоне за счастьем», где главный герой благодаря своим способностям прошел путь от продавца до брокера.
Кушнир А.М., Жуков Д.П.
модернизированной версией. Второе направление акцентирует внимание на постепенном перерождении капитализма в посткапитализм за счет появления новых классов прекариата, персоналиата и имперсона-лиата, выхода на первый план людей, бытийствующих как личность. Такое положение актуализирует поиск новых идеологических подходов в соответствии с изменившейся реальностью. Кроме того, все больше фактов подтверждают необходимость переоценки характера и функций нашей экономики в пользу принципов пост-роста, если мы хотим иметь социально и экологически жизнеспособное будущее [Paulson, Büchs, 2022].
Авторы полагают целесообразным комплектировать идеи П. Мейсона, Н. Срничека и А. Уильямса по смене капитализма посткапитализмом за счет рас-
ширения использования информационно-коммуникационных технологий и на этой основе реализовать автоматизацию всех видов хозяйственной деятельности; сокращение рабочего времени без сокращения его оплаты; введение безусловного базового дохода и устранение устаревших подходов к трудовой этике. Реализация вышеизложенных подходов может способствовать установлению нового контргегемонного общественного устройства, которое станет альтернативой рыночной экономике.
Таким образом, левая мысль может продолжить создание образов будущего, успешно конкурируя с пока еще господствующими дискурсами либерализма и неолиберализма. Насколько это будет успешным - покажет время.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бусыгина И.М. Модель «Центр - периферия», федерализм и проблема модернизации российского государства // Политическая наука, 2011. С. 53-70.
2. Вазюлин В.А. Логика истории: Вопросы теории и методологии. М.: ЛЕНАНД, 2015. 384 с.
3. Валлерстайн И. Структурный кризис, или Почему капиталисты могут считать капитализм невыгодным / Есть ли будущее у капитализма? М.: Изд-во Института Гайдара, 2017. 320 с.
4. Стэндинг Г. Прекариат: новый опасный класс. М.: Ад Мар-гинем Пресс, 2014. 328 с.
5. Давыдов. Д. Постакапитализм и рождение персоналиата. М.: Рипол классик, 2021. 336 с.
6. Дин Дж. Коммунизм или неофеодализм? // Философ-ско-литературный журнал «Логос». 2019. № 6. С. 85-116.
7. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.: Институт экспериментальной социологии. СПб.: Алетейя, 1998. 160 с.
8. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 3. M.: Гос. издание политической литературы, 1955. 629 с.
9. Матвеев И.А. Гибридная неолиберализация: государство, легитимность и неолиберализм в путинской России // По-лития. Анализ. Хроника. Прогноз. 2015. № 4. С. 25-47.
10. Мейсон П. Посткапитализм: путеводитель по нашему будущему. М.: Ад Маргинем Пресс, 2016. 416 с.
11. Срничек Н., Уильямс А. Изобретая будущее: посткапитализм и мир без труда / пер. с англ. М.: Strelka Press, 2019. 336 c.
12. Срничек Н. Капитализм платформ. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2019. 128 с.
13. Хейден Д. Как бы выглядел несексистский город? Размышления о доме, городском планировании и труде // Логос. 2022. № 1. С. 39-66.
14. Фишер М. Капиталистический реализм. М.: Ультракультура 2.0, 2010. 144 с.
15. Фишман Л.Г. Закат «Общества труда»: Современная идеологическая констелляция // Журнал политической философии и социологии политики «Полития. Анализ. Хроника. Прогноз». 2016. № 3. С. 116-129.
16. Фукуяма Ф. Конец истории // Вопросы философии. 1990. № 3. С. 134-148.
17. Fisher M., Gilbert J. Reclaim modernity: Beyond markets, beyond machines. London: Compass, 2014 36 p.
18. GualtieriL., Palomba I., MeratiFA. et al. Design of human-centered collaborative assembly workstations for the improvement of operators' physical ergonomics and production efficiency: A case study // Sustainability. 2020. No. 12 (9). P. 3606. URL: https://doi.org/10.3390/su12093606
19. Lorey I. State of insecurity: Government of the precarious. London; New York: Verso (Futures). 2015. 148 p.
20. Paulson L., Büchs М. Public acceptance of post-growth: Factors and implications for post-growth strategy // Futures. 2022. Vol. 143. URL: https://doi.org/10.1016/j.futures.2022.103020
REFERENCES
1. Busygina I.M. The Center-periphery model, federalism and the problem of modernization of the Russian state. Journal of Political Science, 2011. Pp. 53-70. (In Rus.)
2. Vazyulin VA. Logic of history: Questions of theory and methodology. M.: LENAND, 2015. 384 p.
3. Wallerstein I. Structural crisis, or Why Capitalists may consider capitalism unprofitable. In: Is there a future for capitalism? Moscow: Gaidar Institute Publishing House, 2017. 320 p.
4. Standing G. Precariat: A new dangerous class. Moscow: Ad Marginem Press, 2014. 328 p.
5. Davydov D. Post-capitalism and the birth of the personaliate. Moscow: Ripoll Classic, 2021. 336 p.
6. Dean J. Communism or neo-feudalism? Logos. 2019. No. 6. Pp. 85-116. (In Rus.)
7. Liotar J.-F. The state of postmodernity. Moscow: Institute of Experimental Sociology; St. Petersburg: Aleteya, 1998. 160 p.
8. Marx K., Engels F. Essays. Vol. 3. Moscow: State Publication of Political Literature, 1955. 629 p.
9. MatveevI.A. Hybrid neoliberalization: The state, legitimacy and neoliberalism in Putin's Russia. Journal of Political Philosophy and Sociology of Politics "Politiya. Analysis. Chronicle. Forecast".
2015. No. 4. Pp. 25-47. (In Rus.)
10. Mason P. Post-Capitalism: a guide to our future. Moscow: Ad Marginem Press, 2016. 416 p.
11. Srnicek N., Williams A. Inventing the future: Post-Capitalism and the world without labor. Translated from English. Moscow: Strelka Press, 2019. 336 p.
12. Srnicek N. Platform Capitalism. Moscow: Publishing House of the Higher School of Economics, 2019. 128 p.
13. Hayden D. What would a non-sexist city look like? Reflections on home, urban interning and labor. Logos. 2022. No. 1. Pp. 3966. (In Rus.)
14. Fischer M. Capitalist realism. Moscow: Ultraculture 2.0, 2010. 144 p.
15. Fishman L.G. The decline of the "Society of Labor": A modern ideological constellation. Journal of Political Philosophy and Sociology of Politics "Politiya. Analysis. Chronicle. Forecast".
2016. No. 3. Pp. 116-129. (In Rus.)
16. Fukuyama F. The end of history. Questions of Philosophy. 1990. No. 3. Pp. 134-148. (In Rus.)
17. Fisher M., Gilbert J. Reclaim modernity: Beyond markets, beyond machines. London: Compass, 2014 36 p.
18. Gualtieri L., Palomba I., Merati FA. et al. Design of human-centered collaborative assembly workstations for the improvement of operators' physical ergonomics and production efficiency: A case study. Sustainability. 2020. No. 12 (9). P. 3606. URL: https://doi.org/10.3390/su12093606
19. Lorey I. State of insecurity: Government of the precarious. London; New York: Verso (Futures). 2015. 148 p.
20. Paulson L., Büchs М. Public acceptance of post-growth: Factors and implications for post-growth strategy. Futures. 2022. Vol. 143. URL: https://doi.org/10.10Wj.futures.2022.103020
Статья проверена программой Антиплагиат. Оригинальность - 84,94%
Рецензент: Кафтан В.В., доктор философских наук, профессор; профессор департамента массовых коммуникаций и медиабизнеса факультета социальных наук Финансового университета при Правительстве Российской Федерации
Статья поступила в редакцию 08.10.2022, принята к публикации 17.11.2022 The article was received on 08.10.2022, accepted for publication 17.11.2022
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Кушнир Андрей Михайлович, доктор экономических наук, профессор; профессор департамента массовых коммуникаций и медиабизнеса факультета социальных наук Финансового университета при Правительстве Российской Федерации; профессор кафедры экономики и менеджмента Российского государственного университета им. А.Н. Косыгина (Технологии. Дизайн. Искусство); профессор кафедры таможенного права и организации таможенного дела Юридического института Российского университета транспорта (РУТ-МИ-ИТ). Москва, Российская Федерация. РИНЦ Author ID: 363417; ORCID: https://orcid.org/0000-0002-4318-0190; Scopus Author ID: 57219595324; E-mail: Ku7@bk.ru
Жуков Дмитрий Павлович, студент Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. Москва, Российская Федерация. E-mail: dima.volk.zhukov@ yandex.ru
ABOUT THE AUTHORS
Andrei M. Kushnir, Dr. of Sci. (Econ.), Professor; Professor at the Department of Mass Communication and Media Business of the Financial University under the Government of the Russian Federation; Professor at the Department of Economics and Management of the A.N. Kosygin Russian State University (Technology. Design. Art); Professor at the Department of Customs Law and Organization of Customs Affairs Law Institute of the Russian University of Transport (RUT-MIIT). Moscow, Russian Federation. РHНЦ Author ID: 363417; ORCID: https://orcid.org/0000-0002-4318-0190; Scopus Author ID: 57219595324; E-mail: Ku7@bk.ru
Dmitriy P. Zhukov, student at the Lomonosov Moscow State University. Moscow, Russian Federation. E-mail: dima.volk.zhukov@yandex.ru
