CC BY
0УДК 343.1
ПРОБЛЕМЫ КОНСТИТУЦИОННОЙ ОХРАНЫ ТАЙНЫ ПЕРЕПИСКИ, ТЕЛЕФОННЫХ И ИНЫХ ПЕРЕГОВОРОВ, ПОЧТОВЫХ, ТЕЛЕГРАФНЫХ И ИНЫХ СООБЩЕНИЙ В СФЕРЕ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА
П.С. Пастухов
Доктор юридических наук,
профессор кафедры уголовного процесса и криминалистики Пермский государственный национальный исследовательский университет
614990, Россия, г. Пермь, ул. Букирева, 15
Профессор кафедры публичного права факультета образования
Пермский институт ФСИН России
614012, Россия, г. Пермь, ул. Карпинского, 125
Профессор кафедры гражданско-правовых дисциплин
Пермский филиал «Российская академия народного хозяйства
и государственной службы при Президенте Российской
Федерации»
614060, Россия, г. Пермь, б-р Гагарина, 10 E-mail: pps64@mail.ru
Аннотация: в статье рассматриваются современные проблемы, вызванные противоречиями между действующим уголовно-процессуальным законодательством, провозглашаемыми конституционными гарантиями охраны тайны переписки, телефонных и иных переговоров и практическими потребностями органов расследования по изъятию и осмотру смартфонов, используемых в преступных целях. Для устранения противоречий сделан вывод о необходимости изменений уголовно-процессуального законодательства, дополнив его нормами, которые бы позволяли изымать и осматривать телефоны и иную компьютерную технику без судебного решения. Современным смартфонам и иной компьютерной технике необходимо придать особый статус «специальных технологических средств совершения преступлений», а органы дознания и предварительного следствия наделить законными полномочиями по получению из них доказательственной информации.
Ключевые слова: цифровизация, смартфон, компьютерная техника, охраняемые конституционные ценности, изъятие, осмотр, судебное решение.
PROBLEMS OF CONSTITUTIONAL PROTECTION OF THE SECRET OF CORRESPONDENCE, TELEPHONE AND OTHER NEGOTIATIONS, POSTAL, TELEGRAPH AND OTHER MESSAGES IN THE FIELD OF CRIMINAL PROCEEDINGS
P.S. Pastukhov
Perm State University
15, Bukireva st., Perm, 614068, Russia
Perm Institute of the Federal Penal Service of Russia
125, Karpinskogo st., Perm, 614012, Russia
Perm Branch of the Russian Presidential Academy of National
Economy and Public Administration
10, Gagarina street, Perm, 614060, Russia
E-mail: pps64@mail.ru
Annotation: the article examines modern problems caused by the contradictions between the current criminal procedural legislation, the proclaimed constitutional guarantees of protecting the secrecy of correspondence, telephone and other conversations, and the practical needs of investigative bodies to seize and inspect smartphones used for criminal purposes. To eliminate contradictions, it was concluded that it is necessary to change the criminal procedural legislation, supplementing it with rules that would allow the seizure and inspection of telephones and other computer equipment without a court decision. modern smartphones and other computer equipment, at the same time a protected constitutional value, will be given a special status of «special technological means of committing crimes», and the bodies of inquiry and preliminary investigation will receive legal powers to obtain their evidentiary information.
Keywords: digitalization, smartphone, computer equipment, protected constitutional values, seizure, inspection, evidence, court decision.
Технологический прогресс общества, ускоряемый цифровизацией общественных отношений, приводит к обострению различного рода противоречий между охраняемыми правами и законными интересами участниками правоотношений. В центре заявленных противоречий лежат увеличившиеся технологические возможности использования современной цифровой инфраструктуры, многочисленных гаджетов, смартфонов для совершения преступлений. Если до наступления цифровой эпохи телефоны, смартфоны и их содержимое рассматривались как охраняемые конституционные ценности, то в настоящее время такие инфраструктурные цифровые ком-
муникационные объекты необходимо рассматривать как средства или даже орудия совершения преступлений. Указанные тенденции использования смартфонов в преступных целях поставили под угрозу эти охраняемые конституционные ценности всех законопослушных граждан, а самое главное, эффективность раскрытия и расследования преступлений на первоначальном этапе.
В связи со сказанным, ключевой проблемой статьи является разрешение противоречий между действующим уголовно-процессуальным законодательством, провозглашаемыми конституционными гарантиями охраны тайны переписки, телефонных и иных переговоров и практическими потребностями органов расследования по изъятию и осмотру смартфонов, используемых в преступных целях. В складывающихся условиях информационного общества возникает закономерный вопрос, относится ли современный смартфон, используемый для целей совершения преступлений, к охраняемой и защищаемой конституционной ценности? А если задать вопрос более конкретно, то требуется ли получение судебного решения на доступ к информации, находящейся в смартфоне при действующем правом регулировании?
Данный вопрос совсем не риторический, в первую очередь, в связи с тем, что современный смартфон содержит очень много охраняемой законом информации: личная, семейная, банковская, коммерческая и другие виды тайн. Такое утверждение основано на конституционных положениях, уголовно-процессуальных нормах и складывающейся практике.
Анализ противоречий следует начать с части второй статьи 23 Конституции РФ, где закреплено право каждого на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. В статье провозглашается, что ограничение этого права допускается только на основании судебного решения1. Статья 13 УПК тоже провозглашает охрану тайны переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Как и в конституционной норме, говорится об ограничении этого права гражданин на тайну переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений только на основании судебного решения2. Наложение ареста на почтовые и телеграфные отправления и их выемка в учреждениях связи, контроль и запись телефонных и иных переговоров, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами могут производиться только на основании судебного решения.
1 Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 дек. 1993 г. с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://pravo.gov.ru.
2 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 дек. 2001 г. № 174-ФЗ (ред. от 19.12.2023) // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http:// pravo.gov.ru.
Кроме того, в соответствии с п.7 ч.3.1 ст.29 УПК определено, что только суд, в том числе в ходе досудебного производства, правомочен принимать решения: о производстве выемки предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну, а также предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах граждан в банках и иных кредитных организациях; о контроле и записи телефонных и иных переговоров; о получении информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами. Помимо этого, по мнению Верховного Суда РФ, такая тайна признается нарушенной, в случае если доступ к переписке, переговорам, сообщениям совершен без согласия лица, чью тайну они составляют, и при отсутствии законных оснований для ограничения установленного конституционного права1.
Современное российское уголовное судопроизводство, как в остальном мире, основывается на конституционных гарантиях прав личности, в том числе на охране тайны переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений в сфере уголовного судопроизводства. Во всех странах провозглашается верховенство конституционных положений в случаях расхождения уголовно-процессуальных норм или иного смежного законодательства, регламентирующих ограничение прав, свобод и законных интересов личности в ходе предварительного расследования преступлений.
Названные правовые нормы не смогли учесть быстрое развитие информационных технологий, в результате чего охраняемые конституционные ценности стали использоваться для совершения преступлений. С помощью телефона совершаются такие наиболее распространенные преступления, как незаконный оборот наркотических средств (ст.228.1 УК)2, мошенничество с использованием электронных средств платежа (ст.159.3 УК), кража с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств (ч.3 п. г ст. 158 УК), мошенничество в сфере компьютерной информации (ст. 159.6 УК), преступления в сфере компьютерной информации (глава 28 УК). Связано это с тем, что смартфон и компьютер сравнялись по своим технологическим возможностям.
Итак, использование смартфонов в качестве средств совершения преступлений как раз и порождает противоречия между прежним содержанием конституционных норм, регламентирующих защиту прав личности, что составляет понятие «частная жизнь» и необходимостью государственного принуждения в ходе правоприменительной деятельности по раскрытию и
1 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 дек. 2018 г. № 46 «О некоторых вопросах судебной практики по делам о преступлениях против конституционных прав и свобод человека и гражданина (статьи 137, 138, 138.1, 139, 144.1, 145, 145.1 Уголовного кодекса Российской Федерации)»// Российская газета. 2019. 1 сентября.
2 Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 25.12.2023) // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://pravo.gov.ru.
расследованию преступлений. Ключевым вопросом данного противоречия является границы и пределы частной жизни.
Для разрешения поставленной проблемы необходимо решить первый вопрос, а именно понятие, границы и пределы частной жизни. Как отметил Конституционный Суд РФ, в понятие «частная жизнь» включается та область жизнедеятельности человека, которая относится к отдельному лицу, касается только его и не подлежит контролю со стороны общества и государства, если носит непротивоправный характер1. Соответственно, лишь само лицо вправе определить, какие именно сведения, имеющие отношение к его частной жизни, должны оставаться в тайне, а потому и сбор, хранение, использование и распространение такой информации, не доверенной никому, не допускается без согласия данного лица, как того требует Конституция РФ.
Из сказанного следует, что в содержание понятия частной жизни включается вся та информация, которая не подлежит контролю со стороны общества и государства. А вот определяющим признаком границ и пределов частной жизни для целей уголовного судопроизводства является «непротивоправный характер». Признак «непротивоправности» очень важен, т.к. именно он является «водоразделом» между охраной (защитой) со стороны правоохранительных органов государства как конституционной ценности или позволяет им изымать, осматривать в ходе раскрытия и расследования преступлений.
Чтобы оценить сложность этого вопроса, необходимо обратиться к решениям высших судов России. А примером этому в нашей стране служит большое количество решений и определений Конституционного Суда России. Большое количество связано с категоричностью конституционной и уголовно-процессуальных норм о необходимости охраны частной жизни, в том числе при изъятии и осмотре сотовых телефонов. Вот поэтому высшие судебные органы долгое время избегали формулирования ясной правовой позиции по данной проблеме. С одной стороны, на решение судов оказывала оперативная криминальная обстановка, в которой необходимо было быстро изъять смартфон, осмотреть его, извлечь из него криминалистически значимую информации и трансформировать ее уголовно-процессуальные доказательства. Причем промедление было чревато потерей доказательственной информации по нескольким причинам, к которым следует отнести возможность быстрого уничтожения компьютерной информации на электронных носителях информации; нахождение серверов,
1 Определение Конституционного Суда РФ от 09 июня 2005 г. № 248-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Захаркина Валерия Алексеевича и Захаркиной Ирины Николаевны на нарушение их конституционных прав пунктом «б» части третьей статьи 125 и частью третьей статьи 127 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации».
сохраняющих коммуникационную информацию за рубежом; применение средств и методов анонимизации и др. В условиях прекращения сотрудничества при оказании правовой помощи со стороны зарубежных государств не представляется возможным получить доказательственную информацию посредством традиционных запросов.
С другой же стороны, категоричность конституционной и уголовно-процессуальных формулировок не позволяли суду разрешать органам расследования извлекать доказательственную информацию это без получения на то судебного решения под угрозой признания доказательств недопустимыми. Более того, Конституционный суд РФ подчеркнул, что судебная процедура ограничения права на тайну телефонных переговоров имеет целью обеспечение интересов общества и государства, составляющих в единстве с интересами личности совокупность национальных интересов России. Этим обусловливается обязанность судьи, рассматривающего ходатайство органов, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность, о производстве действий, связанных с ограничением права на тайну телефонных переговоров, подходить к оценке представляемых в таких случаях материалов ответственно и всесторонне. При недостаточной обоснованности ходатайства судья может затребовать дополнительные сведения, но не вправе отказать в рассмотрении материалов об ограничении названного конституционного права. Судья также обязан не допускать сужения сферы судебного контроля, субъективно оценивая фактические данные, влекущие необходимость получения судебного решения относительно производства соответствующих оперативно-разыскных мероприятий.
Наделение суда полномочием осуществлять независимую оценку действий правоохранительных органов, связанных с ограничением конституционных прав граждан, создает дополнительные условия защиты этих прав. Поэтому полнота использования данного полномочия является важнейшей предпосылкой упрочения норм жизни правового государства. Конституция Российской Федерации, устанавливая основания применения судебного контроля, определяет его основные параметры, исключающие возможность как суженного, так и расширительного истолкования его предмета и сферы действия.
Такая ситуации правовой неопределенности длилась около пятнадцати лет. Часть из решений Конституционного суда РФ мы проанализируем ниже.
В одном из первых решений Конституционного суда РФ, посвященных проблемам конституционной охраны тайны переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений в сфере уголовного судопроизводства говорилось, что право каждого на тайну телефонных переговоров по своему конституционно-правовому смыслу
предполагает комплекс действий по защите информации, получаемой по каналам телефонной связи, независимо от времени поступления, степени полноты и содержания сведений, фиксируемых на отдельных этапах ее осуществления. Тайной телефонных переговоров считаются любые сведения, передаваемые, сохраняемые и устанавливаемые с помощью телефонной аппаратуры, включая данные о входящих и исходящих сигналах соединения телефонных аппаратов конкретных пользователей связи. Для доступа к указанным сведениям органам, осуществляющим оперативно-разыскную деятельность, необходимо получение судебного решения. Иное означало бы несоблюдение требования ч. 2 ст. 23 Конституции РФ. Хотя в данном решении вопрос касался изъятия информации у операторов связи, а также при производстве оперативно-разыскных мероприятий, но он дает нам ответ на некоторые аспекты изучаемой проблемы1. Конкретность этого определения Конституционного суда РФ выражается в том, что необходимость получения судебного решения возникает при производстве оперативно-разыскных мероприятий для истребования информации, находящейся в ведении операторов связи, о любых сведениях, передаваемых, сохраняемых и устанавливаемых с помощью телефонной аппаратуры.
Очередная попытка дать ответ на вопрос об осмотре мобильных телефонов, изъятых у подозреваемых, была сделана в 2010 году. В своем обращении в Конституционный суд РФ гражданин Н.А. Тарасов обжаловал полномочия органов предварительного следствия, позволяющие им без вынесения соответствующего судебного решения производить осмотр мобильных телефонов, изъятых у подозреваемых2. По мнению заявителя, применение в его деле оспариваемых норм уголовно-процессуального закона привело к ограничению его прав на тайну телефонных переговоров, на неприкосновенность частной жизни и на судебную защиту, гарантированных статьями 23 (ч. 2), 24 (ч. 1) и 46 (ч. 1) Конституции РФ.
Отвечая на эту жалобу, Конституционный суд РФ уклонился дать прямой ответ на нее, сформулировав обтекаемый вывод о том, что положения ч. 1 ст. 176 и ч.1 ст. 285 УПК РФ закрепляют основания для производства следственных действий в виде осмотра материальных объектов и правила оглашения в судебном заседании протоколов следственных действий, направленные на установление обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, в целях защиты прав и законных интересов лиц и ор-
1 Определение Конституционного Суда РФ от 2 окт. 2003 г. № 345-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Советского районного суда города Липецка о проверке конституционности части четвертой статьи 32 Федерального закона от 16 февраля 1995 года «О связи».
2 Определение Конституционного Суда РФ от 08 апр. 2010 г. № 433-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Тарасова Николая Алексеевича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 176 и частью первой статьи 285 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».
ганизаций, потерпевших от преступлений, а также защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, не могут рассматриваться как нарушающие права подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления, в том числе права заявителя, гарантированные ст. 23 (ч.2) Конституции РФ.
Комментируя это решение в контексте принципа сохранения тайны телефонных переговоров, требующего особой гарантии в виде судебного разрешения на доступ третьих лиц (органов дознания, предварительного следствия и суда) к передаваемой информации, можно сказать, что буквальное толкование соответствующих норм говорит о защите лишь тех сведений, которые охватываются трех- или двусторонним правоотношением с участием операторов связи-абонентов. Это объясняется, во-первых, тем, что именно оператору связи клиенты, ведя телефонные и иные переговоры по сетям электросвязи (аналогично тому, как они делают это по почтовым сетям), вверяют конфиденциальную информацию, а такое доверие должно быть особо защищено законом против возможной измены. Во-вторых, оператор связи технически наиболее готов к тому, чтобы быстро и полно передать информацию об абоненте третьим лицам, чем представляет для абонентов повышенную опасность в случае своей недобросовестности. Следовательно, информация о соединениях, выбывшая из сферы ответственности оператора связи (правоотношения с его участием) путем фиксации ее в памяти телефона, как таковая уже не подлежит защите с помощью судебного контроля, если для этого, конечно, нет других юридических оснований (производство обыска в жилище, личного обыска, не связанного с задержанием подозреваемого, и т.д.).
В подтверждение этой позиции Конституционный суд РФ очередной раз подтвердил необходимость получения судебного решения для истребования у оператора связи даже технической информации о соединениях1. В частности, было отмечено, что только суд, в том числе в ходе досудебного производства, правомочен принимать решения о получении информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами - сведений о дате, времени, продолжительности соединений между абонентами и (или) абонентскими устройствами (пользовательским оборудованием), номерах абонентов, других данных, позволяющих идентифицировать абонентов, а также сведений о номерах и месте расположения приемопередающих базовых станций (п. 24.1 ст. 5 и п. 12 ч.2 ст. 29 УПК). Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими
1 Определение Конституционного Суда РФ от 16 июля 2013 г. № 1156-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Чичина Виталия Валерьевича на нарушение его конституционных прав пунктом 24.1 статьи 5, частью первой статьи 13, пунктом 12 части второй статьи 29, частью первой статьи 144, частью первой статьи 165 и частью первой статьи 186.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».
устройствами в качестве следственного действия допускается на основании судебного решения, принятого по ходатайству, возбуждаемому следователем с согласия руководителя следственного органа, а дознавателем с согласия прокурора, и при наличии достаточных оснований полагать, что такая информация имеет значение для уголовного дела (ч. 1 ст. 165 и ч. 1 ст. 186.1 УПК).
Кардинальное изменение в позиции Конституционного суда РФ произошло в 2018 году. На очередную жалобу о действиях органов предварительного следствия по получению информации о соединениях между абонентскими устройствами, текстов переписки, почтовых и иных сообщений в ходе производства осмотра и компьютерно-технических экспертиз изъятых абонентских устройств, без получения судебного решения, судебный орган постановил «проведение осмотра и экспертизы с целью получения имеющей значение для уголовного дела информации, находящейся в электронной памяти абонентских устройств, изъятых при производстве следственных действий в установленном законом порядке, не предполагает вынесения об этом специального судебного решения»1. Лица же, полагающие, что проведение соответствующих следственных действий и принимаемые при этом процессуальные решения способны причинить ущерб их конституционным правам, в том числе праву на тайну переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений, могут оспорить данные процессуальные решения и следственные действия в суд в порядке, предусмотренном статьей 125 УПК РФ.
Свою позицию Конституционный суд подтвердил в 2019 году, указав, что осмотр предметов осуществляется в целях обнаружения следов преступления, выяснения других обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, и может быть произведен до возбуждения уголовного дела и на месте производства следственного действия, за исключением случаев, если для производства осмотра требуется продолжительное время или осмотр на месте затруднен, - тогда подлежащие осмотру предметы должны быть изъяты, упакованы, опечатаны, заверены подписью следователя2.
Кроме того, Конституционный суд признал допустимым использование в уголовном деле в качестве обвинительного доказательства детализации телефонных переговоров, представленной потерпевшим и приобщенной к уголовному делу без судебного решения. В определении было заявлено, положения ч. 2 ст. 42 УПК РФ, закрепляющие права потерпевшего, в том
1 ОКС РФ от 25 янв. 2018 г. № 189-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Прозоровского Д.А. на нарушение его конституционных прав статьями 176, 177 и 195 УПК РФ».
2 Определение Конституционного Суда РФ от 28 нояб. 2019 г. № 3205-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Габашвили Игоря Сергеевича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 176 и частью второй статьи 177 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».
числе представлять доказательства (п. 4), не ограничивают права обвиняемого, а потому не могут расцениваться как нарушающие права заявителя1.
Итак, длительный правовой спор относительно разрешения противоречий по охране конституционных ценностей в виде охраняемой законом тайны о частной жизни, находящейся в изымаемых смартфонах, иной компьютерной техники и используемой в противоправных целях в ходе уголовно-процессуальной деятельности, разрешился в пользу органов предварительного расследования. Считаю это решение Конституционного суда РФ давно назревшим, а поэтому необходимым ввиду кардинальных изменений в информационно-технологическом обществе. Но здесь надо сделать несколько важных оговорок, которые должны обеспечить гарантированные Конституцией РФ права на частную жизнь для законопослушных граждан.
Во-первых, изъятие и осмотр смартфонов и иной компьютерной техники допускается только в ходе уголовно-процессуальной деятельности, на этапе предварительной проверки иди предварительного расследования.
Во-вторых, законным должны признаваться такие изъятия и осмотры для извлечения доказательственной информации, когда указанная компьютерная техника использовались как орудие или средство совершения преступления, т.е. в противоправных целях.
В-третьих, у лиц, подвергшихся процедурам изъятия и осмотра их компьютерной техники с целью собирания доказательств, сохраняется право на обжалование процессуальных решений и следственных действий в суд в порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ.
Вместе с тем, важно снять противоречие между категорическими конституционными нормами в совокупности с требованиями ст.13, п.7 ч.3.1 ст.29 УПК и потребностями органов расследования, дополнив уголовно-процессуальное законодательство нормами, которые бы позволяли изымать и осматривать телефоны и иную компьютерную технику без судебного решения. Для этого статью 176 УПК надо дополнить нормой: «при наличии достаточных данных полагать, что телефон или иная компьютерная техника использовались для совершения запрещенного уголовным законом деяния, то органы расследования вправе их изымать в ходе производства следственных и иных процессуальных действий, исследовать, производить осмотр и приобщать к материалам уголовного дела в качестве вещественных доказательств». Причем таким правом должны обладать не только следователи следственных органов, но и органы дознания, т.к. на них лежит обязанность выявлять и раскрывать преступления.
1 Определение Конституционного Суда РФ от 27 дек. 2022 г. № 3475-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шалунова Андрея Викторовича на нарушение его конституционных прав пунктом 4 части второй статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».
В случае необходимости осмотра телефонов и иной компьютерной техники у иных лиц необходимо испрашивать согласие по аналогии с получением согласия на осмотр жилища (ч. 5 ст. 176 УПК). Например, в такой редакции: осмотр смартфонов и иной компьютерной техники производится только с согласия их собственников (владельцев) или на основании судебного решения.
Кроме того, в часть 5 статью 165 необходимо внести изменения, дополнив ее телефоном и иной компьютерной техникой. В окончательной редакции эта норма будет выглядеть так: в исключительных случаях, когда производство осмотра жилища, телефона и иной компьютерной техники, обыска и выемки в жилище или помещении, личного обыска, а также выемки заложенной или сданной на хранение в ломбард вещи, не терпит отлагательства, указанные следственные действия могут быть произведены на основании постановления следователя или дознавателя без получения судебного решения.
Таким образом, современным смартфонам и иной компьютерной технике, в то же время охраняемой конституционной ценности, будет придан особый статус «специальных технологических средств совершения преступлений, используемых в противоправных целях», а органы дознания и предварительного следствия получат законные полномочия по получению из них доказательственной информации. Таким способом будет разрешена заявленная в начале статьи проблема противоречий.
В заключение следует еще раз подчеркнуть важность и ценность баланса интересов личности, общества и государства. Соглашаясь с позицией Конституционного суда РФ с тем, что судебная процедура ограничения права на тайну телефонных переговоров имеет целью обеспечение интересов общества и государства, составляющих в единстве с интересами личности совокупность национальных интересов России, вместе с тем отметим, что это было до цифровой эпохи. Действительно, в то время баланс соблюдался по охране конституционных ценностей, связанных с охраной неприкосновенности частной жизни. В настоящее время требуются новые решения, направленные на предотвращение преступлений в сфере компьютерной информации и преступлений с использованием информационно-телекоммуникационных технологий.
