CC BY
36
Актуальные проблемы языкознания
УДК 81'37.161.3
О.Л. Арискина, И.А. Ребрушкина
ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ ОРИЕНТИРУЮЩИХ СВОЙСТВ ТЕРМИНА (на материале лингвистической терминологии)
Терминосистема лингвистики требует тщательного исследования, поскольку недостатки терминологии могут привести к помехам в процессе научной коммуникации. Изучение ориентирующих свойств термина должно способствовать предотвращению подобных помех и функционированию термина как удобного и эффективного орудия познания, чем определяется актуальность выбранной темы.
Исследование ориентирующих свойств термина предполагает постановку ряда важных проблем:
♦ определения понятия «ориентация»,
♦ классификации терминов по их ориентирующим свойствам,
♦ абсолютной и относительной ориентации термина,
♦ изучения относительной ориентации термина,
♦ методов исследования ориентации.
В настоящей статье рассматриваются данные проблемы, предлагаются пути их решения.
1. Проблема определения понятия «ориентация». Ориентация — важнейший атрибут термина, позволяющий проанализировать связи между вершинами так называемого
терминологического (знакового, лексического, семантического) треугольника: экспонентом (материальной оболочкой знака), сигнификатом (понятийным компонентом) и денотатом (реалией). В терминове-дении активно исследуется явление мотивации, также касающееся этих связей [5, 10, 11 и др.]. В отличие от него ориентация зависит не только от лингвистических свойств термина, но и от психических особенностей участников научного общения, разнообразных социальных условий, в которых это общение протекает. Кроме того, если мотивация отвечает на вопросы, как образован термин, какой признак лег в основу номинации, то ориентация говорит о том, как этот признак связан с обозначаемым понятием и как эта связь обусловливает реализацию важной эвристической функции термина (когнитивной, гносеологической), при которой термин выступает как инструмент познания [2, с. 24; 7, с. 52; 8, с. 207, и др.].
Таким образом, ориентация может быть определена как явление, обусловленное лингвистическими, психическими и социальными факторами, дающее носителю языка возможность без обращения к дефиниции, по экспоненту определить закрепленное за термином
понятие, денотат или место данной единицы в терминосистеме.
2. Проблема классификации терминов по их ориентирующим свойствам. Возникновение понятия «ориентации» в тер-миноведении восходит к выделению видов терминов на основе их ориентирующих свойств, которое предпринял Д.С. Лотте: «В зависимости от того, насколько буквальное значение термина соответствует его действительному значению, все термины разделяются на три группы. Назовем их условно: правильно ориентирующие, нейтрально и неправильно ориентирующие (или ложно ориентирующие)» [9, с. 41—42]. М.Г. Бергер дополняет данную классификацию еще одной группой: он выделяет правильно ориентирующие, неопределенно ориентирующие, ложно ориентирующие и неориентирующие термины [4, с. 65].
Правильно ориентирующими исследователи называют такие термины, в которых буквальное значение «с известной степенью точности создает правильное представление о самом понятии» [12, с. 24], которые «ориентируют на существенный признак именуемого данным термином объекта» [4, с. 65]. Нейтральными (неориентирующими у М.Г. Бергера) считают единицы, лишенные внутренней формы [Там же], те, в которых буквальное значение не распознается [12, с. 24—25]. Неопределенно ориентирующими Бергер называет термины, внутренняя форма которых «фиксирует не существенные, а лишь некоторые дополнительные, второстепенные признаки именуемого термином объекта» [4, с. 65]. К ложно (неправильно) ориентирующим ученые относят те единицы, внутренняя форма которых указывает на признаки, несовместимые с актуальным значением термина, противоречащие сущности объекта [Там же].
На наш взгляд, данные виды нуждаются в более тщательном классифицировании и уточнении, поскольку их выделение имеет под собой три разных основания, в том числе качественные и количественные признаки: наличие или отсутствие ориентирующих свойств, их характер, степень ориентации. Следовательно, должны быть выделены:
♦ по отсутствию / наличию ориентирующих свойств:
— неориентирующие термины,
— ориентирующие термины (в свою очередь классифицирующиеся по критериям «характер ориентирующих свойств» и «степень ориентации»);
♦ характеру ориентирующих свойств:
— правильно ориентирующие термины;
— ложно ориентирующие термины;
♦ по степени ориентации (т. е. количественному показателю того, насколько полно экспонент может отражать признаки сигнификата или денотата):
— полностью ориентирующие,
— частично ориентирующие («неопределенно ориентирующие» у Бергера [Там же]).
3. Проблема абсолютной и относительной ориентации термина. Квалификация ориентирующих свойств каждого конкретного термина — сложная задача, не предполагающая однозначных ответов и требующая решения в разных плоскостях — абсолютной и относительной.
Приведем предварительные примеры (далее они будут уточнены). Сравним термины словосочетание и склонение: можно видеть, что первый обладает ориентирующими свойствами, причем ориентация правильная, а второй лишен этих свойств. Так, материальная оболочка первого термина содержит компоненты, указывающие на понятие («соединение1 двух или более знаменательных слов (вместе с относящимися к ним служебными словами или без них), служащее для выражения единого, но расчлененного понятия или представления» [3]), а материальная оболочка второго термина таких компонентов не содержит (ср.: «Парадигма словоизменения существительных и других субстантивных слов по падежам, обычно как характеризующаяся теми или другими специфическими флективными свойствами слов данного типа» [Там же]). Терминоэлемент -клон- в составе экспонента термина-кальки ничего не проясняет относительно понятия: непонятно, что, куда, к чему клонится, склоняется, но это затемненное буквальное значение не уводит мысль в сторону идей, мешающих восприятию сигнификата. Иное демонстрирует
'Здесь и далее в цитатах полужирный шрифт наш. - О. А., И. Р.
термин окончание, который является ориентирующим, но ориентирующим ложно, так как его терминоэлемент -конч- вызывает мысль о расположении морфемы на конце слова, тогда как на самом деле термин обозначает словоизменительный аффикс, флексию, и очевидно, что не все конечные элементы слов являются флексиями и не все флексии представляют собой финали.
Терминотворчество — всегда процесс сознательный, поэтому, на первый взгляд, странно констатировать существование в науке ложно ориентирующих и неориентирующих терминов. Результатом чего они являются: злого умысла лжеученых, стремящихся запутать, дезориентировать читателя, ошибок некомпетентных исследователей или небрежения, невнимания ученого к экспоненту, который бездумно, случайно присваивается понятию? Думается, не справедливо ни то, ни другое, ни третье.
С начала зарождения научного знания каждый ученый пытался создать или выбрать рациональную номинацию нового понятия, поскольку автор (создатель) термина осознанно, обдуманно, взвешенно присваивает единице научной речи адекватный, на его взгляд, экспонент. Под адекватностью плана выражения мы подразумеваем не что иное, как его ориентирующий характер, который бы правильно, логично (адекватно) наталкивал носителя языка на природу понятия или явления, закрепленного за термином. Поэтому все термины в ориента-ционном аспекте должны представлять собой правильно ориентирующие единицы,
В то же время терминотворчество — процесс субъективный. Автор, создатель того или иного термина — субъект, личность, языковая личность, наделенная определенными научными и языковыми знаниями, «лингвистическим вкусом», психическими особенностями, зависимая от общественно-исторического уклада эпохи, культуры и многих других факторов. Все это сказывается на терминологической ориентации — свойстве, репрезентирующем авторское желание отразить в терминологической номинации указание на понятие или его важную, по мнению создателя термина, составляющую.
При этом такой же индивидуальностью, наделенной своим уникальным набором особенностей, является адресат научного текста,
субъект, который не всегда может «прочитать» правильно или «прочитать» вообще сконцентрированную в экспоненте информацию. Он может не замечать ориентационных способностей термина или воспринимать их не так, как предполагал автор, в силу субъективных причин. Среди них различия в уровнях образования и владения языком автора и адресата, их способах мышления, возрастные различия, принадлежность к другой культурно-исторической среде и др.
Кроме того, существуют и объективные причины, мешающие полной реализации изначального авторского замысла: например, развитие языковой системы, изменение содержания термина, связанное с развитием научного знания, смена научной, культурной, ценностной парадигмы в том или ином обществе и т. д.
Так, например, термины гипероним и гипоним, будучи правильно ориентирующими для специалиста-филолога, могут восприниматься школьником, студентом младших курсов как неориентирующие, семантически затемненные (действуют различия в уровне образования, в обусловленных возрастом когнитивных способностях и т. д.). Еще один пример: термин словообразования зиждительное имя в грамматике «Адельфотис» (1591) [1], очевидно, был правильно ориентирующим для авторов и современных им читателей, однако наши современники, в том числе специалисты-филологи, воспринимают данный термин как неориентирующий: непонятно, речь идет об имени, которое на чем-то зиждется, основывается (является производным?) или которое само есть «основание» (производящее?) для другого имени, — так действуют различия, обусловленные развитием языка, культурно-исторической средой.
Таким образом, все термины изначально, в момент создания, представляют собой правильно ориентирующие единицы, так как правильная ориентация есть результат авторского желания закодировать в экспоненте термина причину данной терминологической номинации; однако функционирует термин с первоначальной субъективно правильной ориентацией в системе той или иной науки объективно. В то же время другой носитель языка (адресат) должен субъективно «прочитать» авторское
послание, заложенное в термине, посредством ориентационных возможностей научного знака.
Перефразируя Н.Д. Голева [6, с. 3], можно утверждать следующее: признаки явлений внеязыкового мира, преломленные через языковое сознание языковой личности адресанта, адаптируются в лексико-семантической системе языка и начинают функционировать в ней, подчиняясь не только внешним, но и внутренним детерминантам, а преломляясь через языковое сознание адресата, могут бесчисленное количество раз менять свои свойства, например ориентационную заряженность (положительную или отрицательную, т. е. правильную или ложную).
Если между адресантом и адресатом научной информации (автором термина и другим субъектом) происходит конфликт в осознании ориентирующих свойств термина, то наблюдается конфликт и в процессе самого познания.
Для разрешения противоречий необходимо введение понятий абсолютной и относительной ориентации.
Абсолютная ориентация — это субъективно правильная ориентация термина, заложенная автором в термин и зафиксированная в объективном пространстве языка.
Объективное пространство языка (или объективность языка, языковая объективность) — это язык, существующий вне преломления через сознание его носителей; панхрония языковой системы: язык, взятый в единстве прошлого, настоящего и будущего.
При этом субъективное пространство языка (или субъективность языка, языковая субъективность) — это знание языка субъектом, язык в восприятии субъекта — носителя языка.
Абсолютная ориентация — это абстракция, и постижение ее носителям языка недоступно, доступна лишь относительная ориентация термина — ориентация, зафиксированная в субъективном пространстве языка.
Таким образом, терминологическая ориентация возможна в двух плоскостях: 1) абсолютной (авторской, объективной), в которой все термины изначально правильно ориентированы, поскольку ученый — автор термина — заинтересован в рациональной номинации нового понятия; 2) относительной («читательской»,
субъективной), в которой термины ориентированы, «читаемы», прозрачны в зависимости от индивидуальных особенностей адресата: т. е. созданный автором термин «погружается в стихию субъектности мыслящей (познающей) личности, которая в свою очередь трактуется как проявление более общих (в детерминоло-гическом аспекте — глубинных) детерминант, многие из которых находятся за пределами материалистической модели сущности бытия» [Там же. С. 7].
Мы утверждаем, что автор термина всегда рационально именует новое понятие, поскольку осознает эвристическую функцию термина; следовательно, авторская терминологическая ориентация всегда правильна, иные качественные ориентационные характеристики термина возможны лишь в «читательской», относительной плоскости.
По нашему убеждению, анализируя любой термин, характеризуя его с точки зрения ориентирующих свойств, мы имеем право говорить лишь об относительной ориентации термина, и только в рамках ее мы можем выделять ложно ориентирующие и неориентирующие термины: термины с изначально правильной ориентацией, которая в данном синхронном срезе воспринимается данным носителем языка как ложная или не воспринимается вообще.
4. Проблемы изучения относительной ориентации термина. Относительная ориентация может изучаться в двух аспектах: 1) собственно субъективном: здесь можно говорить об ориентации «для себя» как для представителя определенного исторического периода, общественного строя, социально-культурной среды, человека с определенным уровнем знания, образования, с набором индивидуальных психических и языковых особенностей (особенностей логического, образного мышления, специфики языковой личности и т. д.). Рассматривая ориентацию в этом аспекте, носитель языка отвечает на вопрос: как меня здесь и сейчас ориентирует этот термин? 2) субъективно-объективном: здесь можно говорить об ориентации «для другого» — с учетом всех вышеперечисленных факторов, однако с тем ограничением, что личность другого человека не может нами быть постигнута во всей полноте. Рассматривая ориентацию в этом аспекте, носитель языка отвечает на вопрос: как
другого человека («здесь и сейчас» или «там и тогда») ориентирует этот термин?
Проиллюстрируем примерами. Термин окончание, как уже было показано выше, обычно считается ложно ориентирующим. Однако важно учесть — кого, когда, при каких условиях он действительно ориентирует ложно. Мы как лингвисты, знающие сигнификат этого термина, не будем им «дезориентированы». Более того, специализируясь в области истории языкознания, мы воспринимаем этот термин как правильно ориентирующий, так как знаем, что в ранний период своего функционирования (в первых печатных славянских грамматиках XVI века) он обозначал именно финали слов, т. е. для нас данный экспонент есть указание на определенный исторический этап в развитии сигнификата термина. Кроме того, в русском языке окончание действительно тяготеет к концу слова (исключая формы сложных количественных числительных и изменяемых пост-фиксальных слов), и этот признак фиксируется специальными источниками. Так, у О.С. Ахма-новой в определении термина окончание находим: «Морфема, стоящая на конце слова и служащая для выражения морфо-синтаксических отношений» [3]. Выделенная формулировка, безусловно, неточна; с точки зрения указания на локализацию более корректна, на наш взгляд, дефиниция в словаре Д.Э. Розенталя и М.А. Теленковой: «Служебная морфема, находящаяся за пределами основы...» [13]. Еще более точным было бы указание на постпозицию окончания по отношению к основе (за исключением постфиксальных ее компонентов), что поддерживает идею ее конца: ср. толкование слова конец в МАС: «Предел, граница, последняя точка чего-л. имеющего протяженность, а также примыкающая к этому пределу часть пространства» [14, с. 88—89]. (При всем этом нужно признать, что локализация является второстепенным и необязательным признаком в сигнификате данного термина.) Таким образом, в собственно субъективном аспекте мы констатируем у термина окончание правильную ориентацию (частичную, поскольку экспонент включает второстепенные признаки понятия). Иное видение его ориентации наблюдается в субъективно-объективном аспекте. Так, выступая как педагоги и столкнувшись с необхо-
димостью объяснить термин окончание учащемуся, мы обязательно констатируем у термина ложную ориентацию: зная возрастные, познавательные, психические особенности своих учеников и основываясь на методическом опыте, прогнозируем, что у школьника (иногда и у студента) с большой вероятностью возникнет ложное понимание термина, далее стараемся предотвратить это, обратив внимание ученика на несоответствие буквального и актуального значения термина.
Даже, казалось бы, бесспорно правильно ориентирующие для большинства носителей языка термины могут в ориентации «для другого» выступить как ложно ориентирующие или неориентирующие. Рассмотрим термин фонетика, который правильно ориентирует терминоэлементом -фон-. Сообщение о греческом переводе этого термина обычно легко запоминается учащимися — носителями русского языка, и в дальнейшем употребление и понимание термина не вызывает трудностей, поскольку в русском языке много единиц с морфемой -фон-, обозначающей идею звучания: телефон, граммофон, магнитофон, фонограф и т. д., — таким образом, знание системы языка и автоматическое сопоставление этих единиц обеспечивает прозрачность значения слов с данной морфемой. Однако педагог, обучающий русскому языку как неродному, должен позаботиться о том, чтобы его учащиеся действительно хорошо усвоили этот термин, поняли его значение и ориентацию, т. е. должен позаботиться об осознании ориентации «для другого», поскольку при описанных условиях правильная ориентация может не возникнуть так легко, как это обычно бывает у носителей русского языка. Недостаточное знание системы языка, неумение осознать родственные между однокоренными словами и, напротив, ошибочное установление их между разнокорневыми единицами — все это нередко для билингвов и может привести к тому, что термин в сознании учащихся не будет связан с идеей звучания, окажется неори-ентирующим.
Для подтверждения мысли об эффективности рассмотрения термина в плоскости относительной ориентации можно также вернуться к термину словосочетание, который был при-
веден в начале статьи в качестве иллюстрации правильно ориентирующей единицы: очевидно, что таковым он является для специалиста-филолога, но не для ученика средней школы, поскольку последнему в учебной и справочной литературе предлагается традиционное узкое понимание сигнификата рассматриваемого термина (в практике школьного преподавания языка под словосочетанием подразумевается сочетание слов, связанных подчинительной связью), а экспонент при этом отражает признаки понятия в широком аспекте (материальная оболочка словосочетание подразумевает любое сочетание слов, без ограничения рамками подчинительной связи). Следовательно, термин, правильно ориентирующий специалиста, будет слишком широко и потому в ряде случаев неправильно ориентировать учащегося, и этот факт должен учитываться педагогами, методистами, авторами школьных учебников.
Надо сказать, что чем выше эмпатийность субъекта, его внимание к личности партнера по общению, способность учесть его индивидуальные особенности, тем более успешен он будет в познании ориентации «для другого». В то же время чем выше языковая и лингвистическая компетенция носителя языка, его общая эрудированность, чем больше языков он знает, тем точнее будет его ориентация «для себя». И то и другое может позволить приблизиться к абсолютной ориентации.
5. Проблема методов исследования ориентации. Для того чтобы анализ ориентации был как можно более точным и приближенным к пониманию абсолютной ориентации, необходимо разработать методы ориентационного анализа. В данной статье предлагаем рассмотреть метод логико-семантического анализа, который позволяет путем разноаспектного многоступенчатого исследования осознать рациональность связи экспонента и сигнификата / денотата. Его процедура может включать в себя следующие этапы:
♦ анализ контекста, в котором функционирует данный термин;
♦ характеристика исторической эпохи (культуры, языка, мировоззрения носителей языка), в рамках которой написан научный текст;
♦ составление перечня предполагаемых терминологических значений;
♦ соотнесение с общенародным словом;
♦ подбор синонимов;
♦ анализ словообразовательной цепочки как исследуемого термина, так и соотносимых с ним по экспоненту общенародных слов и их синонимов;
♦ выяснение этимологии;
♦ фиксация ориентационного пересечения — промежуточного результата, который из анализа (семантического, исторического, лингвокультурологического) двух (или более) лексем позволяет выстроить новую цепочку соотношения слов (ориентационных пересечений может быть несколько). (Алгоритм данной процедуры варьируется в зависимости от анализа конкретного материала.)
Проиллюстрируем применение метода. Для большинства современных языковедов термин господственное слово, функционирующий в грамматике «Адельфотис» [1] без дефиниции, полагаем, является неориентирующим в собственно субъективном аспекте. Однако если ученый задастся целью выяснить его ориентацию в субъективно-объективном аспекте — ориентацию «для другого», а именно для автора термина, т. е. попытается понять, почему был выбран данный экспонент, то он сможет это сделать, используя метод логико-семантического анализа. Как можно выяснить из контекста лингвистического труда, область функционирования термина — этимология, под которой в средневековых славянских грамматиках понимались морфология, морфемика и словообразование; семантика слова господственное — «главное». Проанализируем параллельно обе единицы. Обратимся к историко-этимологическим сведениям и проведем словообразовательный анализ в синхронном срезе ХУ1—ХУ11 веков: 1) господственный ^ господство ^ господин ^ господь; 2) главный ^ глава. Привлекаем данные истории и лингвокультурологии: в XVI веке словом «господин» и словом «глава» называли хозяина. Получаем первое ориента-ционное пересечение: господин — хозяин — глава. Лексема «хозяин» (как и лексема «глава») имела также значение «отец». Обращаемся к свойствам языковой личности авторов грамматики «Адельфотис»: известно, что автором выступает коллективная языковая личность — монашеское братство «Адельфотис» (букв. с греческого
'братство'). Поэтому необходимо обращение к пласту религиозных знаний. Из теологии известно, что «отец» — одно из наименований Бога (ср. также «господь»). Это второе ориен-тационное пересечение. Бог — это первообраз, Бог-отец и просто отец — производящее начало. Анализ окончен: из неизвестного современному носителю языка термина «господственное слово», употребленного в «Адельфотисе» без дефиниции, благодаря фиксации двух ориента-ционных пересечений мы пришли к известным терминам словообразования — «первообразное» и «производящее» и тем самым точно определили правильную ориентацию в субъективно-объективном аспекте, приблизившись таким образом к познанию абсолютной ориентации термина.
Подобный экскурс можно провести для термина склонение, который мы также приводили в начале статьи как пример неориентирующей единицы. Сейчас, после введения понятий абсолютной и относительной ориентации, уже можно утверждать, что отсутствие ориентации у него — относительная характеристика, так как
процедура логико-семантического анализа приведет к нахождению правильной ориентации: покажет связь экспонента термина и значения «изменение» — основного компонента в его сигнификате (материалы для анализа можно взять, например, в очерке Н.М. Шанского «Когда и как появились грамматические термины склонение и наклонение» [15]).
Таким образом, в данной статье поставлены и частично решены важные проблемы изучения ориентирующих свойств термина: определено понятие ориентации; предложена уточненная классификация терминов по их ориентирующим свойствам; введены понятия абсолютной и относительной ориентации; определены аспекты изучения относительной ориентации; показана роль метода логико-семантического анализа в исследовании ориентации.
Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта Президента РФ для молодых ученых: МК-2530.2011.6 «Терминологический аппарат учения о морфемике и словообразовании как показатель уровня развития русской лингвистической мысли (ХУ1—ХУШ вв.)».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Адельфотис: Грамматика доброглаголиваго еллино-словенскаго языка. Совершеннаго искуства осми частей слова [Текст]. — Львов: Братская тип., 1591. - 160 с.
2. Алексеева, Л.М. Философия термина в русской традиции [Текст] / Л.М. Алексеева // Терминология и знание: материалы II Междунар. симп. (Москва, 21-22 мая 2010 г.). - М., 2010. - С. 11-26.
3. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов [Электронный ресурс] / О.С. Ахманова. -Режим доступа: http://www.classes.ru/grammar/174. Akhmanova/source/worddocuments/_51.htm.
4. Бергер, М.Г. Лингвистические требования к термину [Текст] / М.Г. Бергер // Рус. яз. в шк. - 1965. -№ 3. - С. 64-68.
5. Блинова, О.И. Термин и его мотивированность [Текст] / О.И. Блинова // Терминология и культура речи. - М.: Наука, 1981. - С. 28-37.
6. Голев, Н.Д. От редактора. Посвящается памяти проф. Л.Н. Мурзина [Текст] / Н. Д. Голев // Очерки по лингвист. детерминологии и дериватологии рус. яз.: коллективная моногр. / под ред. Н.Д. Голева. -Барнаул, 1998. - С. 3-12.
7. Голованова, Е.И. Эвристический потенциал когнитивных терминов и развитие терминоведения [Текст] / Е.И. Голованова // Терминология и знание:
материалы Междунар. симп. (Москва, 23—24 мая 2008 г.). - М., 2009. - С. 51-65.
8. Гринев-Гриневич, С.В. Терминоведе-ние [Текст]: учеб. пособие для студ. вузов / С.В. Гринев-Гриневич. — М.: Академия, 2008. — 304 с.
9. Как работать над терминологией. Основы и методы. По трудам Д.С. Лотте [Текст]. — М.: Наука, 1968. - 76 с.
10. Канделаки, Т.Л. Семантика и мотивированность терминов [Текст] / Т.Л. Канделаки. - Там же, 1977. - 167 с.
11. Кияк, Т.Р. Мотивированность лексических единиц (количественные и качественные характеристики) [Текст] / Т.Р. Кияк. - Львов: Изд-во при Львовском гос. ун-те изд. объед. «Вища шк.», 1988. - 164 с.
12. Лотте, Д.С. Основы построения научно-технической терминологии. Вопросы теории и методики [Текст] / Д.С. Лотте. - М.: Изд-во АН СССР, 1961. -160 с.
13. Розенталь, Д.Э. Словарь-справочник лингвистических терминов [Электронный ресурс]: пособие для учителей / Д.Э. Розенталь, М.А. Теленкова. - М.: Просвещение, 1985. - Режим доступа: http://www. classes.ru/grammar/114.Rosental/html/unnamed_50. html.
14. Словарь русского языка [Текст]. В 4 т. / РАН, 15. Шанский, Н.М. Лингвистические детективы
Ин-т лингвист. исслед. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.: [Электронный ресурс] / Н.М. Шанский. — Режим Полиграфресурсы, 1999. — Т. 2. К—О. — 736 с. доступа: http://lib.rus.ec/b/170634/read#t18.
УДК [821.111-312.9=161.1].09:81'255.4,373.2
Е.М. Божко
КВАЗИРЕАЛИИ МИРА ФЭНТЕЗИ, ИХ КЛАССИФИКАЦИЯ И РОЛЬ В ВОЗДЕЙСТВИИ ТЕКСТА ПЕРЕВОДА НА ПОЛУЧАТЕЛЯ
В жизни каждой этнической группы, культуры и субкультуры существуют определенные понятия или предметы, специфичные только для этой конкретной группы. В языкознании подобные явления получили название «реалии». Они наиболее наглядно демонстрируют взаимосвязь языка и культуры: появление новых реалий в материальной и духовной жизни общества ведет к возникновению соответствующих слов в языке. Передача таких слов с языка на язык — предмет интереса филологов и переводоведов уже не один десяток лет, поскольку именно реалии способствуют формированию в сознании инокультурного реципиента образа той или иной культуры / этнической группы.
В филологии существует двоякое понимание реалий:
1) как предмета, понятия, явления, характерного для истории, культуры определенного народа, страны и не встречающегося удругих. Такой точки зрения придерживаются О.С. Ахманова, А.А. Реформатский, Е.В. Бреус, Вл. Россельс, Я.И. Рецкер, А.Д. Швейцер и др.;
2) как слова или словосочетания, обозначающего такой предмет, понятие, явление (лексема, фразеологизм, пословица, поговорка). Таков взгляд на реалии Л.Н. Соболева, Л.С. Бархударова, В.Н. Комиссарова, Т.А. Казаковой, С. Влахова, С. Флорина и др.
Собственно лингвистическую дефиницию реалий дает украинская исследовательница Р.П. Зоривчак: «Реалии — это моно- и полилексемные единицы, основное лексическое значение которых включает (в плане бинарного сопоставления) традиционно закрепленный комплекс этнокультурной информации, чуждой для объективной действительности языка перевода» [3, с. 58].
Все эти определения можно экстраполировать на реалии культур и этносов, описываемых в художественных произведениях, относящихся к литературе фэнтези.
Мир фэнтези существует только в воображении автора и его читателей, а значит, реалии фэнтези имеют определенную специфику. В произведениях фэнтези есть как реалии, существующие в нашем мире (так как автор конструирует мир фэнтези на основе своего языкового, культурного и личностного опыта), так и придуманные языковые единицы, служащие для описания альтернативного мира, его природы, традиций, культуры, населения и т. д. Это соответствует двум способам использования слов в процессах речевой номинации: привлечение готового слова и конструирование [7, с. 21]. Сконструированные слова могут обозначаться как окказионализмы и потенциальные слова (Е.А. Земская); квазитермины (Е.М. Медникова); эгологизимы
