CC BY
335
Максимов Олег Александрович
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Ульяновского государственного университета
Нагорный А.А.
_(e-mail:[email protected])
Проблемы избрания меры пресечения в виде заключения под стражу на досудебной стадии уголовного
процесса
В статье приводится анализ статистики и судебной практики по избранию меры пресечения в виде заключения под стражу. Рассматриваются вопросы о соотношении избираемой меры пресечения и тяжести инкриминируемого преступления, участия суда в исследовании доказательств по уголовному делу обвиняемого (подозреваемого) на досудебной стадии уголовного процесса при назначении меры пресечения.
Ключевые слова: мера пресечения, заключение под стражу, ходатайство, тяжесть преступления, доказательства.
O.A. Maximov,master of law, assistant professor of the chair of criminal process and criminalistic of the Uljanvsk state University;
A.A. Nagorny, e-mail:[email protected]
On the issue of appointing imprisonment at the prejudicial stage of criminal trial
The statistics and jurisprudence analysis is provided in article on election of a measure of restraint in the form of imprisonment. Questions of a ratio of a chosen measure of suppression and weight of an incriminated crime, participation of court in research of proofs on criminal case of accused (suspect) at a pre-judicial stage of criminal trial are considered at purpose of a measure of restraint.
Key words: measure of restraint, imprisonment, petition, weight of a crime, proof.
С момента вступления в силу 1 июля 2002 г. УПК, в России действует новая процедура заключения под стражу лиц, подозреваемых (обвиняемых) в совершении преступлений, а именно, только на основании судебного решения. Такие изменения были продиктованы необходимостью снижения количества назначения заключения под стражу. Так, число удовлетворенных ходатайств об избрании данной меры пресечения в 2002 г. составило 95 %. Однако на практике существенных изменений не последовало.
Так, по данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, за 2010 г. ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу составили 164,9 тыс. Из них удовлетворено - 148,4 тыс. ходатайств (90 %).
Также число рассмотренных судом ходатайств о продлении срока содержания под стражей - составило 181,0 тыс. материалов. Из них удовлетворено 177,4 тыс. ходатайств (98 %) [1].
Для сравнения за 2006 г. судами общей юрисдикции было рассмотрено 272,9 тыс. ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. Из них было удовлетворено 249,4 тыс. ходатайств (91,3 %).
Число рассмотренных судом дел о продлении срока содержания под стражей составило 214, 2 тыс. материалов. Из них было удовлетворено 210,8 тыс. (98,4 %).
Таким образом, за период с 2006 по 2010 гг. количество ходатайств рассматриваемых судами общей юрисдикции снизилось на 108 тыс. Количество удовлетворенных ходатайств снизилось на 1,3 %.
Вряд ли данный показатель можно считать положительным, поскольку если сравнивать его в отношении с общей тенденцией снижения количества совершаемых преступлений, то мы придем к выводу, что за 5 лет (с 2006 по 2010 гг.) число избрания заключения под стражу в отношении обвиняемых (подозреваемы) практически не изменилось. На наш взгляд, это
159
может быть связано с 2 причинами, которые мы рассмотрим ниже.
В ч. 3 ст. 108 заключения УПК указано, что при необходимости избрания в качестве меры пресечения под стражу следователь с согласия руководителя следственного органа, а также дознаватель с согласия прокурора возбуждает перед судом соответствующее ходатайство. В постановлении о возбуждении ходатайства излагаются мотивы и основания, в силу которых возникла необходимость в заключении подозреваемого или обвиняемого под стражу и невозможно избрание иной меры пресечения.
К ходатайству прилагаются материалы, подтверждающие обоснованность ходатайства, а именно: копии постановлений о возбуждении уголовного дела и привлечении лица в качестве обвиняемого, копии протоколов задержания, допросов подозреваемого, обвиняемого, иные материалы о причастности лица к преступлению, а также имеющиеся в деле данные, подтверждающие наличие обстоятельств, свидетельствующих о необходимости избрания этому лицу меры пресечения в виде заключения под стражу [2]. В качестве последних, как указал Белгородский областной суд в «обзоре судебной практики по уголовным делам за март 2011 года» следует рассматривать, например, сведения о личности обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий, характеристику по месту жительства, привлечение в прошлом к административной ответственности и т.д. [3].
Ходатайство рассматривается единолично судьей районного суда или военного суда в течение 8 часов с момента поступления материалов в суд. Обязательно участие в рассмотрении ходатайства подозреваемого, обвиняемого, прокурора и защитника, если он участвует в деле. Рассмотрев ходатайство, судья выносит одно из постановлений, указанных в ч. 7 ст. 108 УПК.
Однако на практике суды часто относятся формально к процедуре рассмотрения ходатайств о применении меры пресечения в виде заключения под стражу. Как правило, судьи в постановлениях лишь перечисляют указанные в ст. 97 УПК основания для избрания данной меры пресечения. Главным же аргументом суда в пользу избрание меры пресечения в виде заключения под стражу чаще всего является тяжесть инкриминируемого лицу преступления [4].
В своих постановлениях Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) неоднократно указывал на недопустимость подобного рода практики. Так, в решении Европейского суда по делу «Нахманович против Российской Федерации» от 2 марта 2006 г. [5], указывается, что «со-
гласно прецедентной практике Европейского суда тяжесть предъявленного обвинения не может сама по себе являться обоснованием длительного периода содержания под стражей в ходе предварительного следствия по делу».
Еще один пример, дело «Панченко против Российской Федерации» от 8 февраля 2005 г. [6]. В нем ЕСПЧ указал, что подозрения в том, что лицо совершило тяжкое преступление, может служить на начальной стадии разбирательства основанием для применения меры пресечения. «Однако даже если суровость приговора, который мог быть вынесен заявителю, является существенным элементом при оценке вероятности того, что заявитель скроется от правосудия или совершит повторное преступление, то <...> тяжесть предъявленного обвинения не может сама по себе служить оправданием длительного срока содержания под стражей».
Подобного рода решения можно встретить и в российской судебной практике. Например, Президиум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 9 февраля 2011 г. № 421 п10 указал, что «тяжесть обвинений сама по себе не может служить оправданием длительного содержания под стражей» [7].
Отметим, что в научной литературе вопрос о соотношении тяжести преступления и мерой пресечения является дискуссионным. Одни авторы (например, Е.В. Гусельникова, В.А. Михайлов) выступают за необходимость законодательного закрепления зависимости мер пресечения от тяжести инкриминируемого обвиняемому (подозреваемому) преступления. Другая же группа исследователей (например, Г.С. Русман, О.И. Цоколова) выступают против установления такой зависимости [8].
Нам представляется более аргументированной вторая точка зрения. Действительно, установление зависимости между тяжестью преступления и мерами пресечения вряд ли можно считать разумным, поскольку санкции многих статей УК предусматривают сразу несколько альтернативных видов наказания за одно преступление и только суд решает какое из них назначить виновному. Кроме того, вопрос о наличии состава преступления в деянии обвиняемого (подозреваемого) в конечном счете решается судом при непосредственном рассмотрении уголовного дела, другими словами -при изучении представленных стороной обвинения доказательств вины подсудимого. Рассматривая же ходатайство об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, районный суд не вправе изучать доказательства и давать им оценку, притом, что всегда сохраняется вероятность неправильной квалификации следователем состава преступления. На наш взгляд, названное выше обстоя-
160
тельство подтверждает необходимость предоставления суду права давать оценку сведениям, касающихся наличия состава преступления в деянии обвиняемого (подозреваемого), с тем, чтобы решение об избрании меры пресечения носило обоснованный характер. Поэтому установление зависимости меры пресечения от вида наказания представляется достаточно проблематичным. Кроме того, как отмечает Г.С. Русман, «при установлении указанной зависимости не будут учитываться характеристики личности подозреваемого, обвиняемого и иные обстоятельства, способные повлиять на избрание меры пресечения» [9].
Главной же проблемой, на наш взгляд, возникающей в процессе избрания меры пресечения в виде заключения под стражу остаётся вопрос: должен ли суд при назначении данной меры пресечения исследовать доказательства по уголовному делу обвиняемого (подозреваемого)?
В п. 10 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.10.2009 № 22 говорится, что к ходатайству о применении меры пресечения в виде заключения под стражу следует прилагать, в том числе материалы о причастности лица к преступлению. Это положение подтверждается и в п. 2 Постановления № 22, в котором говорится, что «для решения вопроса о возможности применения меры пресечения в виде заключения под стражу подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления <...> суду надлежит в каждом конкретном случае проверять обоснованность подозрения в причастности лица к совершенному преступлению. При этом следует иметь в виду, что обоснованное подозрение предполагает наличие достаточных данных о том, что соответствующее лицо могло совершить это преступление, в том числе указанных в статье 91 УПК РФ».
Однако в Постановлении не разъясняется, в какой форме или каким образом должно осуществляться исследование конкретных обстоятельств в судебном заседании и каковы пределы исследования на данной стадии. В свою очередь, УПК в ст. 108 также не дает никаких указаний на обязательное исследование в судебном заседании каких-либо обстоятельств или доказательств при рассмотрении ходатайства.
Как отмечает А.Г. Халиулин, «оценка доказательств в досудебном производстве является прерогативой стороны обвинения. Суд не исследует доказательства виновности, а проверяет процессуальную сторону принятых решений» [10]. Также он говорит, что объем рассматриваемых судьей сведений, необходимых для определения наличия оснований для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, не может быть тождественен объ-
ему доказательств, необходимых суду для решения вопроса о виновности подсудимого. Схожей с ним точки зрения придерживается и А.Н. Савченко [11].
С целью определить, каков объем компетенции суда в исследовании сведений о причастности лица к совершению преступления, попытаемся обраться к международным актам.
Как отмечают исследователи (например, З.Г. Маслова, В.Н. Мартышкин, А.С. Гавин), различия между российской и европейской практикой об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу обусловлены тем, действующий УПК РФ не предусматривает в качестве самостоятельного основания для ее применения наличия обоснованного подозрения лица в совершении преступления [12]. Однако, исходя из ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, можно заключить, что в случае противоречия УПК РФ международным актам применяются последние. Кроме того, согласно п. 5 Постановления Пленума ВС РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ» [13] международные договоры, которые имеют прямое и непосредственное действие в правовой системе РФ применяются при рассмотрении уголовных дел, если международным договором РФ установлены иные правила судопроизводства, чем уголовно-процессуальным законом РФ.
Поэтому «Российская Федерация в соответствии со ст. 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации» [14].
Так, согласно пп. «с» п. 1 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод «законный арест или задержание лица, произведенные с тем, чтобы оно предстало перед компетентным судебным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения». Таким образом, органы следствия должны представлять суду сведения, данные, подтверждающие обоснованное подозрение в совершении преступления, и которые свидетельствуют о необходимости применения к обвиняемому (подозреваемому) меры пресечения в виде заключения под стражу.
161
Исходя из всего вышеизложенного, мы согласны с точкой зрения З.Г. Масловой в том, что судьи должны давать предварительную оценку доказательствам в своих постановлениях, на которые они ссылаются при обосновании необходимости заключения под стражу
[15]. При этом она ограничивает круг изучаемых доказательств лишь тем их перечнем, который необходим суду для подтверждения факта наличия преступления и возможной к нему причастности обвиняемого (подозреваемого). Таким образом, такая оценка доказательств не будет представлять собой заключение о вине лица в совершении преступления.
В связи с этим, мы также вынуждены согласиться с точкой зрения Л.К. Айвар, о необходимости внесения изменений в ст. 108 УПК РФ
[16]. На наш взгляд, в ней необходимо предусмотреть, что судья, при вынесении постановления о назначении меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении обвиняемого (подозреваемого), должен располагать доказательствами причастности лица к совершаемому преступлению.
Наша позиция обусловлена тем, что чаще всего суд не обращает внимания на международную практику ЕСПЧ, тем самым просто игнорируя ее. Более того, нами не было обнаружено ни одного судебного решения, в котором бы суд ссылался на соответствующую норму Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод или на какой-нибудь иной международный акт. Можно предположить, что если бы соответствующие изменения в ст. 108 были бы все-таки внесены, то количество удовлетворенных судом ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу не составляло бы 90 % от общего количества.
Таким образом, изученный нами научный материал и судебная практика как российских, так и международного судов позволяет сделать вывод о том, что на данном этапе развития отечественного уголовно-процессуального законодательства объективно существуют все средства для защиты конституционных прав граждан на досудебной стадии уголовного процесса. Однако приходится констатировать, что вследствие сложившейся практики суды чаще всего склонны игнорировать решения ЕСПЧ, а также Постановления КС РФ. На наш взгляд, это может быть вызвано несколькими причинами: 1) отсутствием четкого регламентации указанных выше положений в действующем УПК; 2) загруженностью судебной системы РФ; 3) заинтересованностью судов в скорейшем рассмотрении уголовного дела; 4) зачастую обвинительным характером российского судопроизводства; 5) низким профессиональным уровнем судей [17]. Очевидно, что
решение этих проблем должно носить комплексный характер и не ограничиваться лишь очередными поправками вносимыми в УПК РФ.
1. Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судов в 2010 г. // Вестник судебного департамента Верховного Суда РФ. Режим доступа: URL: http://www.cdep.ru/ index.php?id=5
2. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.10.2009 № 22 «О практике применения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста» // Российская газета. 11.11.2009. № 211.
3. Обзор судебной практики по уголовным делам за март 2011 года (подготовлен Белгородским областным судом) // Информационная бюллетень. Апрель 2011. № 4.
4. Мартышкин В.Н., Гавин А. С. Компетентность судьи — гарантия эффективной защиты личности от необоснованного заключения под стражу // Право и безопасность. 2010. № 2. С. 110-111.
5. Постановление Европейского суда по правам человека по делу «Панченко протиd Российской Федерации» (жалоба № 45100/98) (Страсбург, 8 февраля 2005 г.) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2005. № 9. С. 43-66.
6. Постановление Европейского суда по правам человека по делу «Нахманович против Российской Федерации» (жалоба № 55669/00) (Страсбург, 2 марта 2006 г.) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2006. № 9. С. 55, 81 -99.
7. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 09.02.2011 N 421 п10 «Установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела согласно пп. "б" п. 2 ч. 4 ст. 413 УПК РФ является основанием для возобновления производства по уголовному делу в порядке, установленном главой 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СПС Консультанта Плюс.
8. Русма Г. К. вопросу об основаниях избрания меры пресечения в виде заключения под стражу // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия «Право». 2007. № 18. С. 63-64.
9. Там же. С. 64.
10. Халлиулин А.Г. Заключение под стражу: законность и необходимость // Уголовный процесс. 2008. № 7. С. 62.
11. Савченко А.Н. Спорные вопросы в практике применения меры пресечения в виде заключения под стражу // Уголовный процесс.
162
2010. № 2. С. 12.
12. Маслова З. Законность и обоснованность заключения под стражу подозреваемого: международно-правовой аспект // Вестник ОГУ. 2010. № 3 (109). С. 105.
13. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» // Российская газета. 02.12.2003. № 244.
14. Федеральный закон от 30.03.1998 N 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» // Собрание законодательства РФ. 06.04.1998. № 14. Ст. 1514.
15. Маслова З.Г. Законность и обоснованность заключения под стражу подозреваемого: международно-правовой аспект // Вестник ОГУ. 2010. № 3 (109). С. 105.
16. Айвар Л.К. Заключение под стражу и иные меры пресечения проблемы правоприменительной практики // Право и политика. 2008. № 7. С. 1716.
17. Так, в 2008 г. в 83 экзаменационных комиссиях при квалификационных коллегиях судей субъектов РФ из 5778 претендентов на должность судьи не сдали экзамен 2419 человек (41,9 %). В первом полугодии 2009 г. не сдали экзамен 45 % претендентов. Отсутствие необходимых знаний и профессиональных навыков у таких претендентов на должность судьи, как отмечают В.Н. Мартышкин и А.С. Гавин, проецируется на качество выносимых судебных решений // Гавин А., Мартышкин В. Компетентность судьи - гарантия эффективной защиты личности от необоснованного заключения под стражу // Право и безопасность. 2010. № 2. С. 109.
1. The review of judicial statistics about activity of federal courts of the general jurisdiction and world courts in 2010 // Messenger of judicial department ofthe Supreme Court ofthe Russian Federation. Access mode: URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=5
2. The resolution of Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 29.10.2009 No 22 "About practice of application in the form of imprisonment, pledge and house arrest" // Russian newspaper. 11.11.2009. No 211.
3. The review of jurisprudence on criminal cases for March, 2011 (it is prepared by the Belgorod regional court) // Information certify as ill. April 2011. No 4.
4. Martyshkin V.N., Gavin A.S. Competence of the judge — a guarantee of effective protection of the personality from unreasonable imprisonment //
the Right and safety. 2010. No 2. P. 110-111.
5. The resolution of the European court on human rights on business "Panchenko of a protea of the Russian Federation" (complaint No. 45100/98) (Strasbourg, on February 8, 2005) // the Bulletin of the European court on human rights. Russian edition. 2005. No. 9. P. 43-66.
6. The resolution of the European court on human rights on business "Nakhmanovich against the Russian Federation" (complaint No 55669/00) (Strasbourg, on March 2, 2006/) // Bulletin of the European court on human rights. Russian edition. 2006. No 9. P. 55, 81-99.
7. The resolution of Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation of 09.02.2011 N 421p10 "Established by the European Court on human rights violation of provisions of the Convention on protection of human rights and fundamental freedoms by consideration by court of the Russian Federation of criminal case according to subitem item of 2 h. 4 Art. 413 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation are the basis for renewal of production on criminal case in an order established by chapter 49 of the Code of criminal procedure of the Russian Federation" // Union of Right Forces of the Consultant Plus.
8. Rusma G.K. To question ofthe bases of election of a measure of restraint in the form of imprisonment // the Messenger of the Southern Ural state university. Series "Right". 2007. No 18. P. 63-64.
9. In the same place. P. 64.
10. Halliulin A.G. Imprisonment: legality and need // Criminal trial. 2008. No 7. P. 62.
11. Savchenko A.N. Controversial questions in practice of application of a measure of restraint in the form of imprisonment // Criminal trial. 2010. No 2. P. 12.
12. Maslova Z. Law and validity of imprisonment of the suspect: international legal aspect // Messenger of regional public institution. 2010. No 3 (109). P. 105.
13. The resolution of Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 10.10.2003 N 5 "About application by courts of law of the conventional principles and norms of international law and international treaties of the Russian Federa-tion"//Russian newspaper. 02.12.2003. No 244.
14. The federal law of 30.03.1998 N 54-FZ "About ratification of the Convention on protection of human rights and fundamental freedoms and Protocols to it" // Collection of the legislation of the Russian Federation. 06.04.1998. No 14. Art. 1514.
15. Maslova Z.G. Legaiity and validity of imprisonment of the suspect: international legal aspect // Messenger of regional pubiic institution. 2010. No 3 (109). P. 105.
16. Ayvar L.K. Imprisonment and other measures of restraint of a problem of law-enforcement practice // Right and policy. 2008.
163
No 7. P. 1716.
17. So, in 2008 in 83 examination committees at qualification boards of judges of territorial subjects of the Russian Federation from 5778 applicants for a position of the judge didn't pass examination of 2419 people (41,9 %). In the first half of the year 2009 didn't pass examination of 45 % of applicants. Absence of necessary knowledge and professional skills at such applicants for a position of the judge as note V.N. Martyshkin and A.S.Gavin, is projected on quality of passed judgments // by Gavin A., Martyshkin V. Competent of the judge - a guarantee of effective protection of
the personality from unreasonable imprisonment // Right and safety. 2010. No 2. P. 109.
164
