CC BY
56Ю. Корпела
Проблемы исследования средневекового населения и колонизации периферии, или Как можно читать источники, которых не существует (на примере северо-восточной Европы)
Всегда ли правильны исторические образы, которые сложились у нас, и почему?
М. В. Битов опубликовал книгу «Антропологические данные как источник по истории колонизации Русского Севера»^! год тому назад. Он постарался вычленить в современном населении определенные ан- а тропологические типы и таким образом выстроить гипотезу об исто- ^ рическом этногенезе населения Карелии, об этапах ее колонизации и об отношениях между до-русским населением и «колонистами». | Вслед за ним и Ирина Муллонен объясняет современные и историче-
о
ские топонимы или названия мест на основе теории о племенах и их 'С
колонизации2. .й
ё &0
Основополагающая книга Р. Б. Мюллер по истории Карелии была опубли- £ кована в 1947 г. По ее мнению, принципиально новых письменных источников й по древней истории Карелии или данных археологии, которые могли бы изменить сложившийся взгляд на историю этого края, пока не появилось, есть лишь -5
отдельные новые детали. Мюллер описала русскую колонизацию Карелии, возникновение там крестьянского хозяйства и другие сюжеты. В подходе Мюллер чувствуется влияние национальной историографии, что естественно для ученых ее поколения во всем мире. Этот подход оставил свой след и в последующей историографии, хотя определенный отход от узконациональной перспективы в настоящее время уже наметился. Многие археологи, филологи, фольклористы и генетики предпринимали попытку анализа племенных и национальных структур, пытаясь таким образом выстроить диахроническую картину исторической демографии региона.
По мнению Льва Гумилева, одним из важных объектов исторического исследования является этнос3. Но так ли это? Тут возникает множество вопросов. Какую роль может играть сложный набор человеческих генов в популяции? Всегда ли можно считать людей, которые говорят на одном языке или имеют одну культуру, членами одной и той же популяции с точки зрения генетики? Споры идут и о концепте народа и нации: являются ли они самостоятельными элементами истории или инструментами власти, работающими на выработку идентичности и подогревания национального чувства? Для ответа на все эти вопросы надо посмотреть на историю не с точки зрения современных государств, а с точки зрения того времени, когда они только формировались.
У истории нет специальной задачи идентифицировать факты прошлого, если они воспринимаются лишь как «остатки», инструменты и материалы, помогающие исследователям понимать и объяснять это прошлое (а также настоящее как продукт прошлого). Когда мы рассматриваем историю населенной северной периферии Европы, обязательно надо учитывать, что имеющиеся в нашем распоряжении письменные источники очень поздние. Они отражают субъективные взгляды пришлых людей, которые принесли новую христианскую ев-^ ропейскую культуру на давно уже освоенную и заселенную территорию. Эти
оо
2 люди не понимали и, как правило, не уважали культуру местного населения.
Подобные источники нуждаются в основательной критике. Надо понимать, что
^ они не ставили своей целью объективно описать жизнь местного населения,
§ которое придерживалось язычества и которое новая власть подчиняла своим
»н законам и культуре, собирая налоги и стремясь изменить их жизнь, чтобы при-
^ нять в «настоящий» (свой) мир. Если мы хотим действительно понять мир по-
§ коренных народов, живущих на землях, подвергшихся колонизации другими
^ народами, нам нужно искать и использовать источники, не зависящие от ука-
Ен занных выше письменных данных, происходящих из стана победителей. 5 Необходимо учитывать также изменение на протяжении веков системы жизненных представлений и системы понятий. По нашему мнению, землевла-
| дение является одним из центральных факторов жизни общества, но когда-то
Ён это было понимание только лишь европейской, христианской, пришлой на се-
^Ен верные земли власти. Предыдущие жители и носители местных культур, на-
Й пример Сибири, видели окружающий мир иначе. Они эксплуатировали леса,
природу, но не считали, что человек может владеть этими благами как своей собственностью4.
Существует ли у нас возможность собрать какие-то источники, какие-то остатки из прошлого покоренных народов, или мы всегда обречены опираться только на образ мира покорителей и на их тексты? Конечно, давно исследуется фольклор, топонимы и предметы, полученные в результате археологических раскопок. Этим занимаются сотни ученых в России, Финляндии и во всех странах мира. Проблема состоит лишь в методе, которым исследуются эти источники. Традиционно историки стараются интерпретировать неписьменные исторические источники, например феномены природы, через призму письменных источников, потому что распространено мнение, что только письменный текст дает нам исторические факты. Но стоит подумать о том, что, может быть, наоборот, феномены природы иногда могут быть превращены в новые исторические свидетельства, из которых мы можем извлечь даже неизвестные ранее факты. Наш долг состоит в том, чтобы объяснить, исходя их этих новых фактов, почему у нас возникли именно такие письменные рассказы? Результатом каких исторических процессов они явились? Что хотел сказать некий король, когда он говорил о «колонизации» севера, и как это корреспондировало с действительностью? Конечно, нельзя будет однозначно показать, как эти «другие источники» или «новые аспекты» можно соединить с традиционным историческим рассказом. Нужно, тем не менее, отдавать себе отчет в том, что традиционный рассказ может давать искаженную картину событий, поскольку на нее влияло мировоззрение авторов этих текстов, а новые источники, подходы и перспективы открывают в ряде случаев новую историческую реальность. Всё это может драматично изменить наш взгляд на историю.
Универсальны ли наши понятия?
Объективны ли источники? ^
00*
Традиционный исторический позитивизм пытается дать правдивое описание прошлого — показать, что мы точно знаем и чего не знаем, и сделать это ^ на основе критического изучения письменных источников. Позитивизм обыч- "3 но не стремится узнать, что скрыто за пределами текстов источников. То, чего Э нет в тексте, как бы не существует с точки зрения такого подхода. Позитивист- ^ екая наука видит историю главным образом как изучение письменных источ- -У ников и склонна считать даже археологию «вспомогательной наукой». Но по- % добная точка зрения порождает неразрешимые проблемы и вопросы: К
1. Такой взгляд и такая перспектива не позволяют учитывать понятия Э и подходы, которые различаются в разных культурах и временах. Фило- | софы уже давно показали, что ученый не может освободиться от субъ- ^ ективных представлений, и поэтому любое исследование текста — это -д
всегда отчасти его толкование. Можно ли вырваться за эти рамки и постараться уйти от тех стереотипов, которые дают нам письменные источники, и найти инструменты объективного понимания прошлого, выработать точные понятия, объясняющие явления удаленных от нас веков?
2. Что такое история, что в ней важно, почему мы изучаем историю? Какая разница между историей и криминалистикой? Историки стремятся понять прошлое, а не только идентифицировать отдельные факты. На практике мы не можем сказать, всегда ли то знание, которое мы получаем, это такой точный результат, которого добиваются криминалисты. Последние подвергают исследованию современные события, и в результате своих действий могут дать столь определенный ответ, что на основании его можно, например, взять человека под стражу. Нам же нужно объяснять события отчасти на основе учета разного рода вероятностей.
3. Остается без ответа вопрос о том, в чем заключено преимущество письменных источников над другими остатками прошлого? И всегда ли это преимущество очевидно?
Очень важно видеть, что наши центральные понятия, которые описывают общество, жизнь людей, экономику и вообще материальную сторону жизни, не являются универсальными. Это только продукты опыта, когда-то полученного римской и христианско-европейской властью. Так, мы уже приводили в качестве примера то, что сибирское и северно-европейское коренное население не имело понятия об индивидуальном землевладении. Нигде в письменных источниках это не отражено. Тем не менее ясно, что московская и стокгольмская администрация понимала и использовала это обстоятельство для того, чтобы зарегистрировать земли восточной и северной Финляндии и Карелии как необитаемые, а шведских (или русских)»новопроходцев» как новых ее владельцев, хотя местные «аборигены» жили здесь веками и эксплуатировали ресурсы при-2 роды в рамках своих оригинальных систем жизнедеятельности. Мы не можем, £2. например, точно узнать, какова была у местных жителей традиция посевов, по-^ тому что нашими письменными источниками здесь являются писцовые книги и и церковные регистры, которые использовали совершенно чуждые местным
Л
Е, понятия и руководствовались определенными инструкциями. ^ История терминов (или историческое терминоведение) сейчас широко раз'! вивается. Она возникла в 1960-х гг. во Франции и Италии, исследовала тради-у ционные наименования, возникавшие в разных концах Европы, которые вли-8 яли затем на ставшие каноническими общественные представления. Ученые
Он
£ в рамках этого метода стали думать над тем, что значат понятия «государство»,
® «граница», «землевладение» в каждом конкретном случае, и что источники
| имеют в виду, когда упоминают этнические группы или королевскую власть. ^ На различия в терминологии влияла скудная в эпоху средневековья инфор-\ЕГ мация о других регионах и плохие транспортные связи. Постепенно станови-
£ лось всё яснее, что европейская культура — только одна из многих культурных С
форм и выработанные ею понятия редко можно прямо использовать для других культур.
Европа стала продуктом средневековой экспансии христианской культуры, распространившейся из региона Средиземного моря, которая получила развитие позднее в эпоху Нового времени. Этот культурный феномен интегрировал другие культурные начала и включил в свою орбиту население всего континента. Современная карта национальных государств и государственные национальности являются продуктами этого процесса5. Но выработанные этой культурой понятия нельзя использовать при изучении до-европейских культур.
В рамках этого понимания многие старые объяснения оказываются неработающими. Если местное население не имело понятий о территориальной власти и о государственном суверенитете, то каким образом они могли, например, маркировать границу согласно Ореховецкому мирному договору 1323 г. между Швецией и Новгородом?6
И это не единственная проблема. Сегодня мы живем в глобальном мире, и невольно мыслим глобальными понятиями. Нет нужды напоминать, что этого не было 500 лет тому назад и раньше. Люди жили в очень закрытых обществах даже в христианском мире, а различия между христианскими обществами и очень гетерогенными нехристианскими — были просто огромными. Это означает, что понятия, использованные в некоторых письменных источниках, были бы непонятны для тех, кого эти источники описывали, если бы последние могли их прочесть. Например, рассказы средневековых источников о племенных структурах или племенных названиях кажутся странными, и существование популяций, о которых идет речь, часто не подтверждается другими свидетельствами. Невольно возникает предположение, что мы имеем дело лишь с мнением тех авторов, которые писали тексты, будучи погруженными в совсем другой культурный контекст, чем те народы, которые в этих текстах описывались и сведения о которых хотели донести до читателя. Это же относится к пониманию системы законов, имущественных проблем, таких сложных социальных институтов, как холопство и др. °2
о
Письменные источники дают лишь одну из возможных перспектив в исто- С-рии средних веков, и очень значительная часть общественной жизни остается ^ за рамками текстуализации и письменной культуры, которые были творениями религий и сотворенных ими перспектив. Поэтому письменные источники | часто даже не стремятся сообщить объективную информацию, передавая лишь определенное идеологией понимание чуждых феноменов. Не стоит забывать, -с что тексты оставили представители религий, которые хотели уничтожить чуж- % дые культы как недостойные существования. Поэтому трудно ожидать, что мы ^ сможем узнать что-нибудь о тех культурах, которые не оставили о себе пись- ^ менных рассказов, из текстов «завоевателей». Конечно, мы используем эти § письменные источники, но нам нужно отказаться от идеи, что история сводит- ^ ся к науке о письменных источниках, и найти следы прошлого в других местах, я
Таким образом, мы возвращаемся к вопросу о «других остатках прошлого» и о том, что следует уважать те из них, которые дают нам культуры бесписьменных народов, и не рассматривать их только как иллюстрации письменных рассказов. Предметы и топонимы свидетельствуют о местах жительства людей в древности, а фольклор представляет «коллективную память населения». Кроме того, люди в процессе своей жизнедеятельности оставили культурные растения, которые потом продолжали жить в природе, даже если человеческие популяции изменялись и иногда исчезали. Человеческая деятельность изменяет и формирует ландшафт постоянно и оставляет следы в годичных кольцах деревьев, в слоях земли. Развитие популяции и ее контакты можно изучать средствами генетики.
Историк, конечно, не может быть одновременно и археологом, и филологом-фольклористом, и генетиком или же палеоботаником, но историк может научиться понимать и использовать результаты этих наук, в том числе наук естественных. Специальное историческое образование нужно для интерпретации результатов этих наук и использования их в наших профессиональных исторических целях.
«Необитаемая» северо-восточная Европа
Письменные источники говорят нам: король Магнус Эриксон предложил западным финнам идти в северные леса, в «лопские земли», строить там фермы и заводить крестьянское хозяйство. Король освобождал их от налогов в 1334 и 1340 гг. Его сын король Эрик Магнуссон продолжал политику отца, потому что она «расширяет Шведское государство и христианство» («tili Swerigis rijkis och christ na troes föröckning»)7. Обычно это место понимается в том смысле, что се-^ веро-восточная Европа была необитаемой периферией, которую Швеция и Нов-3 город старались колонизовать8. Однако можно предложить и другую интерпре-^ тацию, согласно которой за пределами шведской королевской и новгородской g- (потом московской) княжеской власти (между озерами Пяйянне и Онега) жили S полиморфные полукочевые племена. Они постепенно (с конца XV до начала gn XVIII в. интегрировались в состав Швеции и Русского государства). В середине ^ озера Саймаа находится большой остров Сяямингинсало, на котором (и рядом § с которым) располагались средневековые населенные пункты, о чем можно су!» дить по археологическим, топонимическим и палеоэкологическим данным. Воз-Ен можно, там располагалась зимняя деревня семиномадического населения. 5 Шведские документы называют указанные острова в 1360-х гг. «inhabitata» =s («необитаемый»). Это трудно принять в прямом смысле. С точки зрения швед-« ской власти, необитаемый (т.е. лишенный всякого населения) остров не мог Рч быть достойным подарком, а между тем король передал земли в этой местности ^ для семы Бйелке, одного из его самих могущественных феодалов.9 Очевидно, Й что текст следует понимать в другом смысле: остров не был заселен шведами.
Рис. 1. Исторические находки в районе Сяямингисало
Чтобы разобраться с теориями о пустынных перифериях и с противоречиями письменных и археологических источников, уже неоднократно предпринимались исследования специальных форм торговли и в целом экономики (которые могут совмещать колонизацию и деятельность в «пустынных» регионах («wilderness economy», «erat.alous»)) финских и северных районов10. Однако без объяснения всё еще остаются следующие факты:
1. В Финляндии и Карелии уже давно ведутся исследования озерных осадков методами палеоэкологии. Пыльца в составе этих осадков дает возможность определять исторические структуры лесов, и эти данные говорят,
X
ОД
tH
з
-О
и
св К о*
«
s «
о
<L»
s
о* о н о
S «
S «
о
[-ч
Рч
\о
что люди жили и работали в обширных регионах в те времена, о которых идет речь и от которых у нас не сохранилось письменных источников. Так, мы знаем о раннесредневековом землепользовании в Северной Карелии, например в районе озера Куиттиярви11. Регион природного парка Реповеси в восточной Финляндии также является показательным примером. По мнению Ейно Ютиккалы и Юрё Каукиайнена, которое пользуется большим авторитетом в Финляндии, этот регион был полностью необитаем до начала XIX в., но исследования, проводимые в 2004 г. группой профессора Алениуса, показали, что в регионах Реповеси жили люди и обрабатывали землю постоянно в течение последних 2 тыс. лет12.
2. К сожалению, археологическое изучение этих районов не было систематичным, однако отдельные находки, например сложенные груды камней и культовые места, свидетельствуют о постоянном населении в восточных и северных лесах Финляндии и регионе озер, которые письменные источники определяют как необитаемые13.
3. Изучение топонимов поддерживает археологические и палеоэкологические свидетельства человеческой активности в северо-восточной Европе в раннем средневековье и противоречат письменным источникам. Древние названия мест передают информацию о культах, экономических системах и присутствии человека. Финно-угорский язык был чужд шведским чиновникам, они не понимали языческий смысл многих названий, поэтому не переименовали деревни. В результате на финских картах можно найти очень много языческих топонимов и очень мало христианских. Они отражают связь с прошлым14.
4. В нашем распоряжении имеются так называемые археофиты, растения, которые, судя по ряду признаков, росли на изучаемых территориях до XVII в., но которые не могут распространяться без человека. Палеоботанические наблюдения над этими растениями помогают найти следы древнего заселения «пустынных ареалов». Их можно считать индикаторами человеческого присутствия. Самое известное из таких растений — тёмный коровяк (verbascum nigrum). По данным Киммо Сеппянена 78% популяции этого растения обнаруживаются в регионе Миккели и 82% от них в регионе Сысмя, ближе чем в 500 м от средневековых поселений15.
5. Результаты палеогенетических исследований также отрицают возможность появления населения северо-восточной Финляндии в результате миграции и колонизации. Судя по исследованиям Рика А. Китлса и его группы, восточное финское население — это потомки двух групп прародителей. Новые исследования подтверждают это мнение 16. Криштина Коссе показала, что популяция выживает, если ареал частых брачных связей составляет 600 человек. Это значит, что при таком распространении возможно существование не племенных структур, а семейных групп с их взаимными, нерегулярными и неформальными отношениями17.
Рис. 2. Палеоэкологическое свидетельство о северо-востфных поселениях
(анализ пыльцы)
А этот вывод оказывается несовместим с традиционными теориями ко-лонизаций и вторжений.
6. Научная демография считает теорию сильного и внезапного роста народонаселения невозможной, а именно такой рост подразумевает основанная на письменных источниках теория возникновения населения на северо-востоке Европы в результате колонизации18.
7. Палеометеорология показывает, что климат ухудшался именно тогда (в XV и XVI вв.), когда письменные источники повествуют о колонизации северо-восточной Европы19.
X
ОД
з
-О
л
я 'Й
сл
Мир финско-карельского фольклора, мир «Калевалы» представляет нам именно то общество, состоящее из семейных общин, которое мы можем реконструировать по основе теории Коссе и по данным палеоэкологии, палеоботаники, археологии и генетики. Другие фольклорные свидетельства поддерживают складывающееся представление о малых группах, ко-
• \Zwtascum гидгът о АгсЬит тиха
■ БоосЫм азрег (эерага(в рори1*Ьопа) ///' Агм о» юле/до азрог (р•ггпапвп»)
4
Рис. 3. Палеоботаническое свидетельство о северо-восточных поселениях на основании анализа некоторых растений
8
торые жили в лесах на основе поиска гетерогенных средств к существованию, без административных и культовых структур. Мы можем соединить фольклорные свидетельства о религии карело-финнов с археологическими находками (культовыми камнями), с рассказами русских летописей и источниками по карельскому язычеству20.
Итак, традиционное представление об особой экономической системе, возникшей в результате заселения пустынных мест на северо-востоке Европы, наталкивается на ряд препятствий, заставляющих искать совершенно другие объяснения имеющимся у нас данным. Практические соображения также говорят в пользу этого. Ведь транспортировка большого количества провизии была бы невозможной в силу слабости средневековых коммуникаций северной периферии. А ведь в южных регионах не было нехватки агрикультурной земли. Поэтому теория о том, что люди жили зимой в южных деревнях и только летом посещали северные леса, кажется неубедительной и необходимой лишь для того, чтобы подтвердить сообщения королевских писем о шведской колонизации «незаселенных» земель.21
Колонизация, «лаппи» и королевская власть
Мы предполагаем, что те регионы, о которых идет речь, не только не пустовали в означенный период, но были густо заселены, просто новая власть не зарегистрировала этих людей. Источники упоминают иногда о «лаппи», которые жили в лесах. «Лаппи» охарактеризованы как нехристианские дикари. Шведский военачальник Кнут Юнссон называл их в 1328 г. «homines silvestres vulgariter dicti lappa» («люди в лесах, которых мы называем по-шведски лап-па»). Летопись города Любека сообщала об этих людях следующее: «de Lappen unde de Vynnen unde vele andere wilde lude» («лаппи и финны и многие другие дикари»)22. Шведские источники содержат сведения об этих «лаппи» до конца XVII в. Настоятель северо-восточного прихода Миккели Филиппус Андре пи- ® сал герцогу Иёганну в Турку в конце 1550-х гг. и жаловался, что его прихожане § были бедными «лаппи» («fettige arme treeska lappar»)23. Иногда эти «лаппи» « даже не имели имущества24. Такое же лесное население существовало, судя ^ по писцовым книгам лопских погостов московского государства, и на Коль- | ском полуострове25. Â
Вначале новая власть собирала налоги нерегулярно, но с конца XIII в. потре- S бовался рост налогообложения в связи с расходами на развитие администра- °
и
ции и на формирование государства. Одновременно с этим король раздавал д земельные владения. Индивидуальное землевладение — старое римское по- j? нятие, которым воспользовалась христианская религия и королевская власть. Оно формировало понимание владельческих прав короля на весь покоренный -ц им ареал земли, на который распространяется его власть давать законы и со- 5 бирать налоги. По римскому закону вся земля принадлежала ему, если не было '3
другого конкретного владельца26. Население потребовалось зарегистрировать по месту жительства. Это был длительный процесс, в ходе которого произошла трансформация культур и экономической системы. Так «лаппи» постепенно исчезали из источников, хотя вплоть до XVIII в. финские источники упоминают их в северной Карелии. Этот процесс хорошо виден на материале восточной Финляндии, лопских погостов и Колы27.
Система регистрации развивалась медленно. Вначале перед правительством (как Швеции, так и России) стояла проблема просто записать местное население, которое уже позднее было вынуждено начинать «новую жизнь». Долгое время часть местного населения жила всё еще вне известных письменных источников. Так, например, Иван Васильев и Федча Мосеев критиковали на Олонце Юрия Сабурова за то, что он забыл зарегистрировать рыболовов в своей книге 1496 г.28 Эта информация привлекла наше внимание, потому что рыболовство — традиционное занятие «лаппи» и рыболовы создавали немало проблем для чиновников шведского короля в восточной Финляндии. «Р1зкаге-Ьбпс1ег» («рыболовы-крестьяне») были людьми, которые не жили на одном месте и не хотели попадать в государственные описания и платить налоги, поскольку не ощущали, что королевская власть их защищает29. Итак, колонизация была понятием, отражавшим прежде всего административные действия правительства, регистрацию жителей, построение системы землевладения и трансформацию экономической структуры. Роль миграции и рост населения за ее счет были при этом минимальными. Колонизация означала формирование территориального государства30.
Столкновение культур и трансформация
Трансформация старого населения при новой власти не была простой адап-^ тацией или развитием, скорее, ее можно считать столкновением. «Рыболовы» не были готовы становиться крестьянами только потому, что этот было в инте-^Г ресах государства. Традиционная экономическая система, в которой они при-^ выкли жить, соответствовала местному климату: рыболовство и охота были § для них более выгодными, чем земледелие. И это был осознанный выбор: выращивание зерновых знали в этих регионах, люди занимались этим постоянно, начиная с бронзового века. До начала распространения на этих территориях
® л
* государственной власти этот делалось прежде всего для пивоварения. В слу-^ чаях, когда экономическая система менялась от семи-номадизма к постоянной ^ жизни в деревнях и выращиванию зерновых, жизненный уровень людей сни-^ жался. Только когда шведское и московское государства обложили северное !| население налогами, которые подтачивали традиционную семи-номадическую о экономику и свободную миграцию, пришлось перейти к земледелию, так как налоги платились хлебом31.
\о
Иногда экспансия велась агрессивно, и королевские указы нарушали тра-^ диции местных жителей. Король Албрехт Мекленбугский в 1365 г. пожаловал
Матиссе Оревал землю в юго-восточном приходе Валкеала на реке Кюмийё-ки, но местные жители пытались изгнать его. Король, его солдаты и чиновники объявили, что Матиссе получил землю по поручению короля. Но показательно, что местные сказания еще в XVIII в. знали «разбойника» Матиссе32.
В московской Карелии мы также знаем о частых столкновениях в ходе так называемой монастырской колонизации, которая и там не являлась результатом естественной миграции населения, а отражала процесс формирования московской территориальной власти. На новые земли переселились лишь немногие монахи, но создавалось впечатление, что они принесли землевладение, христианизацию и власть московской администрации в северные леса33. Святой Лаза-рий Муромский встретил «злых лопян и чудь», которые постарались изгнать его с острова на Онеге, на котором он хотел создать монастырь в конце XIV в. Немного позже святой Сергий вынужден был опираться на поддержку новгородцев в борьбе против местных финнов на Валаамском архипелаге. У святого Арсения Коневского на Коневском острове тоже были соседи-язычники34.
Соловецкие отцы также в XV в. покупали земли у «корельских детей». Последние в это время вряд ли что-то понимали в покупках или землевладении, думая, вероятно, что идет «обмен подарками»35. В середине XVI в. Иван IV подарил земли и воды в Коле Трифону Печенгскому, хотя это были земли саамов, и эта операция установила московскую и русскую власть на берегах Ледовитого океана.36
Есть ли у нас финские, карельские и саамские люди?
Первые писцовые описания населения Московской Карелии имели место в конце XV в., шведы же описывали восточную Финляндию начиная с 1530-х гг. Они уже упоминают лютеран-финнов (шведские описания) и православных русских (писцовые книги) на этих землях. Только в некоторых случаях там
упоминаются «лаппи». Как это возможно? ®
Местные «лаппи», как можно предположить, не принимали новую религию §
добровольно. Церковь была инструментом «оккупантов» и новой власти. При- « ходы становились элементами контроля и агентами проникновения в местную ^
среду, ведущими к ее трансформации: изменению родного языка и религии |
и адаптации новых культурных форм. Но трансформация также открывала со- Д
циальные перспективы, и поэтому она продолжалась в течение жизни несколь- 3
ких поколений. °
-Г.
Материалы государственных описаний как исторические источники не всег- д да полностью отражали действительность. Представители государственной й3 власти при их составлении использовали особые модели и практики. Категори-
" Г) О
зация людей также проводилась в соответствии с этими принципами. В одной -ц и той же финской деревне XVI в., например, до 60 % мужчин, судя по матери- 5 алам регистров, называли себя «Матти», хотя на практике, скорее всего, люди '3
имели другие имена. Это же касается и религиозной принадлежности: вопреки данным регистров археологические источники позволяют предположить, что традиционные языческие культы продолжали существовать до XIX в., и успехи христианизации фиксируются лишь в XVIII в.37
Процесс был медленным, как всегда, когда имеет место трансформация культур. В рамках надрегионального государства формировалась единая для финнов и карелов культура, общая для всех носителей финноугорских языков, однако происходил этот процесс постепенно и завершился довольно поздно. Именно таким образом были окончательно выделены племена и этносы: «финны», «карелы», «вепсы» и «саамы» были, по сути, продуктом административной категоризации. Национализм XIX в. рассматривал этногенез как предпосылку формировании идентичности граждан суверенного государства.
Изучение периферии показывает, что процесс формирования национальной идентичности в действительности может протекать нелинейно и в нем принимают участие различные этнические группы. Позитивизм и его научные принципы не всегда достаточны для изучения и понимания культур другого типа, нежели культуры с письменной традицией. Письменные источники дают нам точку зрения европейской администрации, но этого не хватает для понимания иного типа культуры. Понимание приходится строить на основе других материалов, сохранивших следы этих культур, а письменные источники дают здесь только дополнительную информацию.1
1 Витое М. В. Антропологические данные как источник по истории колонизации Русского Севера. М„ 1997.
2 Муллонен И. Святые гидронимы в контексте вепсско-русского контактирования // Ономастика Карелии. Проблемы взаимодействия разноязычных ономастических систем. Петрозаводск, 1995.
_ 3 Гумилев Л. Н. От Руси к России. М., 2013. С. 10-11.
2 4 Korpela J. The World of Ladoga — Society, Trade, Transformation and State Building in the Eastern Fennoscandian Boreal Forest Zone ca. 1000-1555// Nordische Geschichte. Berlin: ^ Lit. Verlag, 2008. Vol. 7. P. 299-302; Khodarkovsky M. From Frontier to Empire: The Con-% cept of the Frontier in Russia, sixteenth-eighteenth centuries // Russian History — Histoire и Russe. 1992. N19. P. 124-126.
я 5 Urban W. The Frontier Thesis and the Baltic Crusade // Crusade and Conversion on the Baltic Frontier 1150-1500. Aldershot: Ashgate, 2001. P. 45; Pohl W. Conclusion: The Transfor-sS mation of Frontiers // The Transformation of Frontiers. From Late Antiquity to the Caro-§ lingians / Eds. W.Pohl, I. Wood, H. Reimitz. Leiden: Brill, 2001. P. 247-260; GoetzH.-W. ^ Concepts of Realm and Frontiers from Late Antiquity to the Early Middle Ages: Some Pre-g liminary Remarks // The Transformation of Frontiers. P. 73-82; Constable G. Frontiers in the o4 Middle Ages. Introduction // Frontiers in the Middle Ages / Ed. by O. Merisalo with the Ö collaboration of P. Pahta. Brepols: Textes et etudes du moyen äge, 2006. P. 3-28; Katajala К. =s The Origin of the Border // Vid gränsen. Integration och identiteter i det förnationella Nor-§ den / Red. H. Gustafsson, H. Sanders. Centrum for Danmarksstudier vid Lunds universitet 10. Й Uddevalla: MAKADAM, 2006. P. 87; Khodarkovsky M. From Frontier to Empire. P. 115-117;
Korpela J. Beyond the Borders in the European North-East // Frontiers in the Middle Ages.
Оч P. 376-377; Graus F. Die Nationenbildung der Westslawen im Mittelalter. Nationes: Histo-
g rische und philologische Untersuchungen zur Entstehung der europäischen Nationen im Mit-C telalter. 1980. Bde. 3, passim, Gustafsson H. Gamla riken, nya stater. Statsbildning, politisk
kultur och identiteter under Kalmarunionens upplösningsskede 1512-1541. Stockholm: Atlantis, 2000. S. 16-31; Korpela J. The World of Ladoga. P. 13-16.
6 Korpela J. 1). The World of Ladoga. P. 27-31, 265-266; 2). Keskiaikainen itäraja läpi itäi-sen Fennoskandian metsävyöhykkeen — mikä se on! // Historiallinen Aikakauskirja. 2006. S. 454-469.
7 Registrum ecclesiae Aboensis eller Abo domskyrkas svartbok med tillägg ur Skoklosters codex Aboensis. I tryck utgifven Finlands statsarkiv genom Reinh. Hausen. Helsingfors, 1890. S. 74; Diplomatarium Suecanum eller Svenskt Diplomatarium utgivet av Riksarkivet. 1-10, Hol-miae/Stockholm, 1829-2000. Т. IV. P. 3473.
8 VahtolaJ. Suomen historia jääkaudesta Euroopan unioniin. Helsinki: Otava, 2004. S. 52-58, Gissel S., Jutikkala E., Österberg E., Sandnes J., Teitsson B. Desertion and Land Colonization in the Nordic Countries c. 1200-1600. Comparative Report from the Scandinavian Research Project on Deserted Farms and Villages, Stockholm: Almqvist & Wiksell International. 1981. P. 132-135; OrrmanE. Suomen väestön ja asutuksen kehitys keskiajalla // Pohjan poluilla. Suomalaisten juuret nykytutkimuksen mukaan (P. Fogelberg, toim.). Bidrag till kännedom av Finlands natur och folk, 153, Societas Scientiarum Fennica: Helsinki. S. 375-376, 378-379, 382-383; Taavitsainen J, Simola P.-H, GrönlundE. Cultivation History Beyond the Periphery: Early Agriculture in the North European Boreal Forest // Journal of World Prehistory. 1998. Vol. 12:2. P. 234; Kaukiainen Y. Suomen asuttaminen // Suomen taloushistoria I. Agraarinen Suomi / Toim. E. Jutikkala & alii, Helsinki: Tammi, 1980. S. 18-53; Pinnen K. Savon keski-aika // Savon historia I, Kuopio: Kustannuskiila, 1988. S. 382-386; Насонов A. H. Русская земля и образование территории древнерусского государства. Москва: АН СССР, 1951. С. 73-75, 96-97.
9 Registrum ecclesiae Aboensis, 187; Korpela J. Nordöstliche Fennoskandien im späteren 15 Jahrhundert // Castella Maris Baltici. 2012. Vol. X. S. 88-90.
10 Taavitsainen J.-P. Culture Clash or Compromise? The Notion of Boundary in the Utilization of Wilderness Areas // The European Frontier. Clashes and Compromises in the Middle Ages / Ed. J. Staecker. International symposium of the Culture Clash or Compromise (CCC) project and the Department of Archaeology, Lund University, held in Lund October 13-15. 2000. Lund Studies in Medieval Achaeology. Vol. 33. Gotland University College: Reports, CCC papers 7, Lund, 2004. P. 47-48; Taavitsainen J.-P.; Vilkuna J., Forssell H. Suojoki at Keuruu — a mid-14th century site of the wilderness culture in the light of settlement historical processes in Central Finland // Annales Acamediae Scientiarum Fennicae, humaniora 346. Helsinki, 2007. P. 95-102; Björn I. Kaikki irti metsästä. Metsän käyttö ja muutos taigan reunalla itäisim-mässä Suomessa erätaloudesta vuoteen 2000 // Bibliotheca Historica 49. Helsinki: SHS, 1999. S. 39-40; M'iki J. The Annual Cycle of the Settlements of the Circumpolar Peoples // Early in the North. Vol. 5; Korpela J. The World of Ladoga. P. 42-45. ~
11 Alenius Т., Saarnisto M., Taavitsainen J.-P., Lunkka J.-P. Records of land use and medieval set- 3 tlement history in Vuonninen, Dvina Karelia, Northwest Russia // Geoarchology 26:1. 2011. G-January-February. P. 142-163. ^
12 Suomen asutus 1500-luvulla. Kartasto. SHS käsikirjoja VII, Forssa. 1973. Kartta n: о 4; Ale-nius Т., Saarnisto M., OjalaA., LaventoM. Repoveden kansallispuiston alueen sedimenttiker- S rostumat luonnon- ja maankäytön historian arkistona. Geologian tutkimuskeskus — Heisingin о yliopisto, Kulttuurien tutkimuksen laitos, Arkeologian osasto, Tutkimusraportti. P 22.4.109. Helsinki, 2005. S. 19-21.
13 Taavitsainen — Simola — Grönlund. 1998. S. 208-221; Taavitsainen J.-P. Lapp Cairns as 3 a Source on Metal Period Settlement in the Inland Regions of Finland // Acta Borealia. 2003. Я Vol. 20. P. 21-47; HautalaJ. Itä-Suomen uhrikiviryhmistä. SM 67, 1960. P. 98-99, 105-106, 00 110-113; Korpela J. The World of Ladoga. P. 56-62. J
14 Räisänen A. Nimet mieltä kiehtovat. Etymologista nimistötutkimusta. SKS toimituksia 936. £ Helsinki, 2003; Korpela J. The World of Ladoga. P. 84-105; Korpela J. In Deep, Distant Fo- ~ rests // Physical and Cultural Space in Pre-industrial Europe. Methodological Approaches
to Spatiality / Eds. M. Lamberg, M. Hakanen, J. Haikari. Lund: Nordic Academic Press, 2011. .3 P. 98-101. ¿0
15 Kukkonenl. What is a archaeophyte? // Iskos. 1985. Vol. 5. P. 480-487; Seppanen К. 1) Li-sââ Lounais-Savon arkeofyyttien suhteista varhaiseen kylâhistoriaan // Sihti. 1992. Vol. 2. S. 53-56; 2) Puumalan asutus on kasvien perusteella etelâisiâ naapureitaan nuorempaa // Sihti. 1993. Vol. 3. S. 49-63; SuominenJ., Hamet-Ahti L. Kasvistomme muinaistulokkaat: tulkintaa ja perusteluja // Norrlinia. 1993. Vol. 4. P. 3-5; Lempiâinen T., Seppâlâ О. Rapolan harjualueen kasvillisuus. Sââksmâen Rapola, kasvisto ja pihapiirit // Rapola-tutkimuksia 4. Museovirasto: Helsinki, 2003. S. 104-107; Korpela J The World of Ladoga. S. 111-118.
16 Kittles Rick A. etal. Dual Origins of Finns Revealed by Y Chromosome Haplotype Variation // The American Journal of Human Genetics. 1998. May, vol. 62 (5). P. 1171-1179; Kittles Rick A. et al. Autosomal, mitochondrial and Y chromosome DNA variation in Finland: Evidence for male-specific bottleneck // American Journal of Physical Anthropology. 1999. Vol. 108:4, March. P. 381-399; RaitioM. et al. Y-Chromosomal SNPs in Finno-Ugric Speaking Populations Analyzed by Minisequencing on Microarrays // Genome Research. 2001. Vol. 11:3, March. P. 471-482; Lappalainen T. etal. Regional differences among the Finns: A Y-chromosomal perspective. GENE// An international journal on genes, genomes and evolution. 2006. Vol. 376(2). P. 207-215, Palo J. U. et al. Genetic markers and population history: Finland revisited // European Journal of Human Genetics 1336-1346. 2009. N17. Korpela, 2008. P. 119-128.
17 Kosse K. Group Size and Social Complexity: Thresholds in the Long-Term Memory // Journal of Anthropological Archaeology. 1990. Vol. 9. P. 277-278, 284; Korpela J. Aspekter till ôstfins-ka familjen under medeltiden — indicier till ett annorlunda system // Nordens plass i mid-delalderens nye Europa: Samfunnsomdanning, sentralmakt og periferier / Red. L. I. Hansen, R. Holt, S. Imsen. Speculum Boreale 16. Tromso: Orkana Akademiska, 2011. S. 124-136.
18 Turpeinen O. Suomen vâestô 1638-1815 sekâ vertailu Viroon. Ihmisiâ, ilmiôitâ ja rakentei-ta historian virrassa // Professori Antero Heikkiselle 60-vuotispâivânâ omistettu juhlakirja (toim. J. Korpela, T. Hâmynen, A. Nevala). Joensuu, 2001. S. 11-12; Korpela J. Sisâ-Suomen asuttaminen ja vâestôn kasvu myôhâiskeskiajalla ja uuden ajan alussa // Historiallinen Aika-kauskirja. 2012. S. 278.
19 CampbellB. M. S. The Great Transition. Climate, Disease and Society in the Late-Medieval World. Cambridge: Cambridge University Press, 2016. P. 332-333,345-349; Korpela J. Migratory Lapps and the Population Explosion of Eastern Finns: The Early Modern Colonization of Eastern Finland Reconsidered // Networks, Interaction, Emerging Identies in Fennoscan-dia and Beyond (Ch. Damm, J. Saarikivi, eds.). Mémoires de la Société Finno-Ougrienne 265. Helsinki: Société Finno-Ougrienne, 2012. P. 243-244.
20 руССКИд феодальный архив XIV — первой трети XVI века. Ч. II. М., 1986-1987. № 92; 2 Новгородская четвертая летопись (список Дубровского). Полное собрание русских
5 летописей. T. IV. М., 2000, 7042 (1534); Материалы по истории Карелии XII-XVI вв. / ^ Под ред. В. Г. Геймана. Петрозаводск, 1941. № 52, (с. 127-131), № 64 (с. 154-159); Ког-% pela J. The World of Ladoga. P. 46-62, 318-322; Korpela J. Reach and Supra-Local Conscious-« ness in the Medieval Nordic Periphery // Fibula, Fabula, Fact. The Viking Age in Finland. ^ F. Ahola, J. Ahola (eds.). Studia Fennica Historica. 2014. Vol. 18. P. 175-194.
^ 21 Korpela J. 1) The World of Ladoga. P. 43-46; 2) Networks, Interaction, Emerging Identies. * 2012. P. 241-261; 3) Historiallinen Aikakauskirja. 2012. S. 276-278, 286-288; Solantie R. IIs maston, maankâytôn ja vâestôn kolmiyhteys Suomessa vanhan maatalouden aikana. Meteoro-
6 logisia tutkimuksia // Meteorological publications. N35. Helsinki, 1997. S. 48-52, 61-62.
g 22 Lamberg M. Finns as aliens and compatriots in the late Medieval Kingdom of Sweden//Fron-^ tiers in the Middle Ages. 2006. P. 121-125.
о 23 Handlingar till upplysning af Finlands hâfder / Utgifne af A. I. Arwidsson. 1-Х. Stockholm:
Norstedt & sôner, 1846-1858. IX, n: о 112. g 24 Suomen hopeaveroluettelot 1571 — Finlands silverskatteregister 1571. Savo-Savolax. Suo-й men historian lâhteitâ V:8 julkaissut SHS. Helsinki, 1996. S. 72; Pirinen K. Rajamaakunta asutusliikkeen aikakautena 1534-1617. Savon historia 11:1. Pieksâmâki: Kustannuskiila, Оч 1982. S. 329; Aikio S. Saamelaiset keskiaikana // Suomen historia II. Espoo: Weilin-Gôôs, g 1985. S. 82; Lappalainen P. 1) Pieksâmâen seudun historia. Pieksâmâki, Jâppilâ, Virtasalmi G ja Pieksâmâen kauppala I—II. Pieksâmâki, 1961. S. 57; 2) Sââmingin historia I. Pieksâmâki,
1970-1971. S. 96-98; SoininenA. М. Rantasalmen historia. Rantasalmi, 1954. S. 33-34; Wiri-landerH. Mikkelin pitajan historia vuoteen 1865. Mikkeli, 1982. S. 28-29; PentikzinenJ. Saa-melaiset. Pohjoisen kansan mytologia. SKS toimituksia 596. Helsinki, 1995. S. 199-202.
25 Книга сбора данных и оброчных денег с тяглого населения лопских погостов 1587/1588 г. // Asiakirjoja Karjalan historiasta 1500 — ja 1600-luvuilta. История Карелии XVI-XVII вв. в документах / Joensuun yliopiston Karjalan tutkimuslaitos — AH СССР, Карельский филиал. Петрозаводск-Joensuu. Т. I. 1987. С. 181-185 (1. 678-685 об.); Дозорная книга лопских погостов 1597 г. // Asiakirjoja Karjalan historiasta 1500 — ja 1600-luvuilta. История Карелии XVI-XVII вв. в документах. С. 192, 193, 198, 199, 204, 207, 208, 211-214 (1. 17 об., 19 об. - 20, 29 об., 31, 42 об., 46 об., 47 об., 49-50, 58, 59 об., 60 об., 65; Харузин Н. Н. Русские лопари (очерки прошлого и современного быта) / Известия Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Т. LXVI. Труды этнографического отдела. М., 1890,.Т. X. С. 396.
26 Согласно рукописи скандинавских саг XIV в. (Codex Frisianus), в 1247 г. кардинал Вильгельм Сабинский сообщил исландцам, что они должны подчиняться власти короля Гако-на, потому что нельзя жить без короля.
27 Korpela J. 1) Networks, Interaction, Emerging Identies. 2012. P. 243-253; 2) The World of Ladoga. P. 146-148, 299-302, 309-313; 3)»Och starec Sergej kopte land och vattenomraden och skogar och fiskeplatser» — Jordegendom, skenkop och det europeiska valdet i ostra Fen-noskandien under senmedeltiden // Statsutvikling i Skandinavia i middelalderen (S. Bagge, M. H. Gelting, F. Hervik, T. Lindkvist, B. Poulsen, red.). Oslo: Dreyers forlag, 2012. S. 227230, 236-239; Kansallisarkisto (Helsinki). Tuomiokirjat: Harads Rattens Dombokj Carelen for Ahr, 1764. P. 730-735.
28 Писцовые книги Новгородской земли. Т. 2. СПб., 1999. С. 9.
29 Korpela J Л) Networks, Interaction, Emerging Identies. P. 248-250; 2) Statsutvikling i Skandinavia i middelalderen. 2012. S. 229-230, 233-234; 3) Slaves from the North: Kidnapped Finns and Karelians in the Eastern European Slave Trade, 900-1600. Brill: Leiden, в печати; 4) The World of Ladoga. P. 225.
30 Korpela J. To the aggrandizement of the Realm of Sweden and Christianity — Taxes and Euro-peanization // Taxes, tributes and tributary lands in the making of the Scandinavian kingdoms in the Middle Ages (ed. S. Imsen). Norgesvaldet Occasional Papers. Vol. 2. Trondheim, 2011. S. 331-340; Kukkonenl. What is a archaeophyte? // Iskos. 1985. Vol. 5. P. 480-487. Sepppa-nenK. Lisaa Lounais-Savon arkeofyyttien suhteista varhaiseen kylahistoriaan // Sihti. 1992. Vol. 2. S. 53-56; Seppanen K. Puumalan asutus on kasvien perusteella etelaisia naapureitaan nuorempaa // Sihti. 1993. Vol. 3. S. 49-63; Suominen J., Hkmet-Ahti L. Kasvistomme muinais-tulokkaat: tulkintaa ja perusteluja // Norrlinia. 1993. Vol. 4. S. 3-5; Lempiainen Т., Seppala O. Rapolan harjualueen kasvillisuus. Saaksmaen Rapola, kasvisto ja pihapiirit // Rapola-tutki- ^ muksia 4. Museovirasto: Helsinki, 2003. S. 104-107. 3
31 TaavitsainenJ.-P. Kaskeaminen ja metsastys eramailla // Kalevala-seuran vuosikirja. 1994. G-Vol. 73. S. 196, 200-203. g
32 Rosen R. Vehkalahden pitajan historia I. Suur-Vehkalahden asutus- ja aluehistoria n. vuo-teen 1610. Helsinki, 1936. S. 95-111; Kepsu S. Valkealan asuttaminen; Hainan R., Mietti- S nen Т., Kepsu S. Valkealan historia I. Lahti, 1990. S. 110-111, 139; Korpela J. Statsutvikling Д i Skandinavia i middelalderen. 2012. S. 234-235. О таком же столкновении с саамскими населением в XIX в. см.: Nahkiaisoja Т. Uudisasuttajien aika (1750-1876) // Inari — -У Aanaar — Inarin historia jaakaudesta nykypaivaan. Toimittanut Veli-Pekka Lehtola. Oulu, 3 2003. S. 168-169. g
33 Будовниц И. У. Монастыри на Руси и борьба с ними крестьян в XIV-XVI веках (по жи- &д тиям святых). М„ 1966. С. 85-86, 112-120, 259-261, 276-279; СавичА.А. Из истории J монастырской колонизации и хозяйства на Урале XVI-XVII вв. // Пермский краевед- £ ческий сборник. Вып. IV. Пермь, 1928. С. 144-176; Korpela J. The Christian Saints and the -Ц Integration of Muscovy // Russia Takes Shape. Patterns of Integration from the Middle Ages
to the Present / Ed. by S. Bogatyrev; Annales Acamediae Scientiarum Fennicae, humaniora .3 335. Helsinki, 2005. P. 44-56. ¿0
34 Сказание о Валаамском монастыре / Подг. текста, пер. и коммент. Н. А. Охотиной-Линд // Библиотека литературы древней Руси. 2005. Т. 13. С. 450-452; Завещание преподобного Лазаря Муромскаго Чудотворца // Амвросий. История Российской иерархии. М., 1813. Ч. V. С. 120; Житие Арсения Коневского / Подг. текста Н. А. Охотиной-Линд, пер. А. Г. Боброва, коммент. Н. А. Охотиной-Линд и А. Г. Боброва // Библиотека литературы древней Руси. 2005. Ч. 13. С. 164-166; Korpela J. 1) The World of Ladoga. P. 233-234; 2) Statsutvikling i Skandinavia i middelalderen. 2012. S. 232-235.
35 Korpela J. Nordöstliche Fennoskandien im späteren 15. Jahrhundert. S. 237-239; Khodark-ovsky M. From Frontier to Empire. P. 124-126.
36 Корнем ЮЛ) Отцы-основатели северных монастырей и их сообщество // «Север и война». Седьмые феодоритовские чтения: Материалы международной историко-краеведче-ской конференции. СПб., 2015. 2) The Christian Saints and the Integration of Muscovy... S. 47-48.
37 Korpela J. The World of Ladoga. P. 51-52; Ruohonen J. 1) Väliaikaista kaikki on vaan? — historiallisen ajan hautasaaret arkeologisina kohteina // Muinaistutkija. 2002. N4. P. 33-34; 2) Saariin ja metsiin haudatut. Historiallisen ajan hautapaikkoja Kangasniemellä // Mustaa valkoisella. Ystäväkirja arkeologian lehtori Kristiina Korkeakoski-Väisäselle. Toimittaneet Visa Immonen ja Miikka Haimila, Vantaa, 2005. S. 256-269.
References
Aikio S. Saamelaiset keskiaikana // Suomen historia II. Espoo: Weilin-Göös, 1985. AsiakirjojaKarjalanhistoriasta 1500 — ja 1600-luvuilta. История Карелии XVI-XVII вв. в документах/ Joensuun yliopiston Karjalan tutkimuslaitos — АН СССР, Карельский филиал. Vol. I. Петрозаводск — Jo-ensuu, 1987.
Alenius Т., Saarnisto M., Taavitsainen J.-P., Lunkka J.-P. Records oflanduseand medieval settlement history in Vuonninen, Dvina Karelia, Northwest Russia// Geoarchology. 2011. N26:1, January-February. P. 142-163.
Budovnic I. U. Monastyri na Rusi i bor'ba s nimi krest'yan v XIV-XVI vekah (po zhitiyam svyatyh). Moscow, 1966.
Campbell В. M. S. The Great Transition. Climate, Disease and Society in the Late-Medieval World. Cambridge: Cambridge University Press, 2016. <x> Graus F. Die Nationenbildung der Westslawen im Mittelalter. Nationes-Historische und philologische
^ Untersuchungen zur Entstehung der europäischen Nationen im Mittelalter. 1980. Bd. 3. ^ Gustafsson H. Gamla riken, nya stater. Statsbildning, politisk kultur och identiteter under Kalmarunio-^ nens upplösningsskede 1512-1541. Stockholm: Atlantis, 2000. S. 16-31. и Hamari R., Miettinen F., Kepsu S. Valkealan historia I. Lahti, 1990.
д Haruzin N. N. Russkie lopari (ocherki proshlogo i sovremennogo byta) // Izvestiya Imperatorskogo ob-^ shchestva lyubitelej estestvoznaniya, antropologii i ehtnografli. T. LXVI. Trudy ehtnograflcheskago otdela. * Moskow, 1890. Т. X.
Khodarkovsky M. From Frontier to Empire: The Concept of the Frontier in Russia, sixteenth-eighteenth g centuries // Russian History - Histoire Russe. 1992. N19. P. 124-126.
Kosse K. Group Size and Social Complexity: Thresholds in the Long-Term Memory // Journal of Anthro-^ pological Archaeology. 1990. Vol. 9.
° Korpela f. Aspekter till östfinska familjen under medeltiden — indicier till ett annorlunda system // Nor-g dens plass i middelalderens nye Europa: Samfunnsomdanning, sentralmakt og periferier / Red. L. I. Hansen, =5 R. Holt, S. Imsen. Speculum Boreale 16. Tromso: Orkana Akademiska, 2011.
« Korpelaf. Beyond the Borders in the European North-East // Frontiers in the Middle Ages. 2006. P. 376-
^ Korpelaf. In Deep, Distant Forests // Physical and Cultural Space in Pre-industrial Europe. Methodological Approaches to Spatiality / Eds. M. Lamberg, M. Hakanen, J. Haikari. Lund: Nordic Academic Press, й 2011. P. 98-101. G
Korpela J. Migratory Lapps And the Population Explosion Of Eastern Finns: The Early Modern Colonization Of Eastern Finland Reconsidered // Networks, Interaction, Emerging Identies in Fennoscandia and Beyond (C. Damm, J. Saarikivi, eds.). Mémoires de la Société Finno-Ougrienne 265. Helsinki: Société Finno-Ougrienne, 2012.
KorpelaJ. Nordöstliche Fennoskandien im späteren 15 Jahrhundert // Castella Maris Baltici. 2012. Vol. X. S. 88-90.
Korpela J. «Och starec Sergej köpte land och vattenomrâden och skogar och fiskeplatser» — Jordegendom, skenköp och det europeiska väldet i östra Fennoskandien under senmedeltiden // Statsutvikling i Skandinavia i middelalderen (S. Bagge, M. H. Gelting, F. Hervik, T. Lindkvist, B. Poulsen, red.). Oslo: Dreyers forlag, 2012.
Korpela J. Otcy-osnovateli severnyh monastyrej i ih soobshchestvo // «Sever i vojna». Sed'mye feodor-itovskie chteniya. Materialy mezhdunarodnoj istoriko-kraevedcheskoj konferencii. St Petersburg, 2015.
Korpela J. Reach and Supra-Local Consciousness in the Medieval Nordic Periphery // Fibula, Fabula, Fact. The Viking Age in Finland. F. Ahola, J. Ahola (eds.). Studia Fennica Historica. 2014. N18.
Korpela J. Sisä-Suomen asuttaminen ja väestön kasvu myöhäiskeskiajallaja uuden ajan alussa // Historial-linen Aikakauskirja. 2012.
Korpela J. Slaves from the North: Kidnapped Finns and Karelians in the Eastern European Slave Trade, 900-1600. Brill: Leiden, in process.
Korpela J. The Christian Saints and the Integration of Muscovy // Russia Takes Shape. Patterns of Integration from the Middle Ages to the Present / Ed. S. Bogatyrev. Annales Acamediae Scientiarum Fennicae, humaniora 335. Helsinki, 2005. P. 44-56.
Korpela J. To the aggrandizement of the Realm of Sweden and Christianity — Taxes and Europeaniza-tion // Taxes, tributes and tributary lands in the making of the Scandinavian kingdoms in the Middle Ages / Ed. S. Imsen. Norgesvaldet Occasional Papers. Vol. 2. Trondheim, 2011. S. 331-340.
Lamberg M. Finns as aliens and compatriots in the late Medieval Kingdom of Sweden // Frontiers in the Middle Ages. 2006.
Lappalainen P. Pieksämäen seudun historia. Pieksämäki, Jäppilä, Virtasalmi ja Pieksämäen kauppala I—II. Pieksämäki, 1961
Lempïédnen T., Sepp'àlà O. Rapolan harjualueen kasvillisuus. Sääksmäen Rapola, kasvisto ja pihapiirit // Rapola-tutkimuksia 4. Museovirasto: Helsinki, 2003. S. 104-107.
Millionen I. Svyatye gidronimy v kontekste vepsko-russkogo kontaktirovaniya // Onomastika Karelii. Problemy vzaimodejstviya raznoyazychnyh onomasticheskih sistem. Petrozavodsk, 1995.
Nahkiaisoja T. Uudisasuttajien aika (1750-1876) // Inari — Aanaar — Inarin historia jääkaudesta nykypäivään. Toimittanut Veli-Pekka Lehtola. Oulu, 2003.
Novgorodskaya chetvertaya letopis' (spisok Dubrovskogo) // Polnoe sobranie russkih letopisej. T. IV. Moscow, 2000.
Pentik'àinen J. Saamelaiset. Pohjoisen kansan mytologia. SKS toimituksia 596. Helsinki, 1995.
Pinnen K. Rajamaakuntaasutusliikkeenaikakautena 1534-1617. Savon historia 11:1, Pieksämäki: Kustan-nuskiila, 1982.
Piscovye knigi Novgorodskoj zemli. T. 2. St Petersburg, 1999.
RäisänenA. Nimet mieltä kiehtovat. Etymologista nimistötutkimusta. SKS toimituksia 936. Helsinki, 2003.
Rosén R. Vehkalahden pitäjän historia I. Suur-Vehkalahden asutus- ja aluehistoria n. vuoteen 1610. Helsinki, 1936.
Ruohonen J. Väliaikaista kaikki on vaan? — historiallisen ajan hautasaaret arkeologisina kohteina // 3 Muinaistutkija. 2002. N4. P. 33-34.
Ruohonen J. Saariin ja metsiin haudatut. Historiallisen ajan hautapaikkoja Kangasniemellä // Mustaa valkoisella. Ystäväkirja arkeologian lehtori Kristiina Korkeakoski-Väisäselle. Toimittaneet Visa Immonen ja Miikka Haimila. Vantaa, 2005. S. 256-269.
Russkij feodal'nyj arhiv XIV - pervoj treti XVI veka. Ch. II. Moscow, 1986-1987. ffi
SooichA.A. Iz istorii monastyrskoj kolonizacii i hozyajstva na Urale XVI-XVII vv. // Permskij krae-vedcheskij sbornik. Vyp. IV. Perm', 1928. S. 144-176. M
Sepp 'ànen K. Lisää Lounais-Savon arkeofyyttien suhteista varhaiseen kylähistoriaan // Sihti. 1992. N2. S. 53-56. £
Sepp'ànen K. Puumalan asutus on kasvien perusteella eteläisiä naapureitaan nuorempaa // Sihti. 1993. N3. S. 49-63. -S
G3
CO
о
öß
Skazanie о Valaamskom monastyre / Podg. teksta, per. i komment. N. A. Ohotinoj-Lind // Biblioteka lit-eratury drevnej Rusi. 2005. T. 13. S. 450-452.
SuominenJ., Hämet-Ahti L. Kasvistomme muinaistulokkaat: tulkintaa ja perusteluja // Norrlinia. 1993. N4. S. 3-5.
TaavitsainenJ.-P. Kaskeaminen ja metsästys erämailla // Kalevala-seuran vuosikirja. 1994. N73. Turpeinen 0. Suomen väestö 1638-1815 sekä vertailu Viroon. Ihmisiä, ilmiöitä ja rakenteita historian virrassa. Professori Antero Heikkiselle 60-vuotispäivänä omistettu juhlakirja (toim. J. Korpela, T. Hämynen, A. Nevala). Joensuu, 2001.
Soininen A. M. Rantasalmen historia. Rantasalmi, 1954.
Vitov M. V. Antropologicheskie dannye как istochnik po istorii kolonizacii Russkogo Severa. Moscow, 1997. WirilanderH. Mikkelin pitäjän historia vuoteen 1865. Mikkeli, 1982.
Zhitie ArseniyaKonevskogo/Podg. tekstaN. A. Ohotinoj-Lind,per. A. G. Bobrova, komment.N. A. Ohot-inoj-Lind, A. G. Bobrova // Biblioteka literatury drevnej Rusi. 2005. Ch. 13. S. 164-166.
Список литературы
Будовниц И. У. Монастыри на Руси и борьба с ними крестьян в XIV-XVI веках (по житиям святых). М„ 1966.
Витое М. В. Антропологические данные как источник по истории колонизации Русского Севера. М„ 1997.
Житие Арсения Коневского / Подг. текста Н. А. Охотиной-Линд, пер. А. Г. Боброва, коммент. Н. А. Охотиной-Линд, А. Г. Боброва // Библиотека литературы Древней Руси. 2005. Ч. 13. С. 164-166;
Корпела Ю. Отцы-основатели северных монастырей и их сообщество // «Север и война». Седьмые феодоритовские чтения. Материалы международной историко-краеведческой конференции. СПб., 2015. Материалы по истории Карелии XII-XVI вв. / Под ред. В. Г. Геймана. Петрозаводск, 1941. Муллонен И. Святые гидронимы в контексте вепсско-русского контактирования // Ономастика Карелии. Проблемы взаимодействия разноязычных ономастических систем. Петрозаводск, 1995.
Новгородская четвертая летопись (список Дубровского) // Полное собрание русских летописей. Т. IV. М., 2000.
Писцовые книги Новгородской земли. Т. 2. СПб., 1999.
Русский феодальный архив XIV — первой трети XVI века. Ч. II. М., 1986-1987. Савич А. А. Из истории монастырской колонизации и хозяйства на Урале XVI-XVII вв. Пермский краеведческий сборник. Вып. IV-й. Пермь, 1928. С. 144-176
Aikio S. Saamelaiset keskiaikana // Suomen historia II. Espoo: Weilin-Göös, 1985. Asiakirjoja Karjalan historiasta 1500 — ja 1600-luvuilta. История Карелии XVI-XVII вв. в документах / Joensuun yliopiston Karjalan tutkimuslaitos — АН СССР, Карельский филиал. Т. I. Петрозаводск-^ Joensuu. 1987.
q Alenius Т., Saamisto M., Taavitsainen J. -P., Lunkka J. -P. Records of land use and medieval settlement history G- in Vuonninen, Dvina Karelia, Northwest Russia// Geoarchology. 2011. N26:1, January-February. P. 142-163. ^ Campbell В. M. S. The Great Transition. Climate, Disease and Society in the Late-Medieval World. Cam-
^ bridge: Cambridge University Press, 2016.
ce Graus F. Die Nationenbildung der Westslawen im Mittelalter. Nationes-Historische und philologische
Hh Untersuchungen zur Entstehung der europäischen Nationen im Mittelalter. 1980. Bd. 3. ^ Gustafsson H. Gamla riken, nya stater. Statsbildning, politisk kultur och identiteter under Kalmarunio-sg nens upplösningsskede 1512-1541. Stockholm: Atlantis, 2000. S. 16-31. § Hamari R., Miettinen F., Kepsu S. Valkealan historia I. Lahti, 1990.
ü Khodarkovsky M. From Frontier to Empire: The Concept of the Frontier in Russia, sixteenth-eighteenth g centuries //Russian History — Histoire Russe.1992. N19. P. 124-126.
o1 Kosse K. Group Size and Social Complexity: Thresholds in the Long-Term Memory // Journal of Anthro-Ö pological Archaeology. 1990. N9.
sS Korpela f. Aspekter till östfinska familjen under medeltiden — indicier till ett annorlunda system // Nor-S dens plass i middelalderens nye Europa: Samfunnsomdanning, sentralmakt og periferier / Red. L. I. Hansen, У R. Holt, S. Imsen. Speculum Boreale 16. Tromso: Orkana Akademiska, 2011.
Korpela f. Beyond the Borders in the European North-East // Frontiers in the Middle Ages. 2006. P. 376-377. ^ Korpela f. In Deep, Distant Forests // Physical and Cultural Space in Pre-industrial Europe. Method-h ological Approaches to Spatiality / Eds. M. Lamberg, M. Hakanen, J. Haikari. Lund: Nordic Academic Press, д 2011. P. 98-101.
Korpela J. Migratory Lapps And the Population Explosion of Eastern Finns: The Early Modern Colonization of Eastern Finland Reconsidered // Networks, Interaction, Emerging Identies in Fennoscandia and Beyond / C. Damm, J. Saarikivi, eds.; Mémoires de la Société Finno-Ougrienne 265. Helsinki: Société Finno-Ougrienne, 2012.
KorpelaJ. Nordöstliche Fennoskandien im späteren 15 Jahrhundert // Castella Maris Baltici. 2012. Vol. X. S. 88-90.
Korpela J. «Och starec Sergej köpte land och vattenomräden och skogar och fiskeplatser» — Jordegendom, skenköp och det europeiska väldet i östra Fennoskandien under senmedeltiden // Statsutvikling i Skandinavia i middelalderen / S. Bagge, M. H. Gelting, F. Hervik, T. Lindkvist, B. Poulsen, red. Oslo: Dreyers forlag, 2012.
Korpela J. Reach and Supra-Local Consciousness in the Medieval Nordic Periphery // Fibula, Fabula, Fact. The Viking Age in Finland / F. Ahola, J. Ahola (eds.). Studia Fennica Historica. 2014. N18.
Korpela J. Sisä-Suomen asuttaminen ja väestön kasvu myöhäiskeskiajallaja uuden ajan alussa // Historial-linen Aikakauskirja. 2012.
Korpela J. Slaves from the North: Kidnapped Finns and Karelians in the Eastern European Slave Trade, 900-1600. Brill: Leiden, в печати.
Korpela J. The Christian Saints and the Integration of Muscovy // Russia Takes Shape. Patterns of Integration from the Middle Ages to the Present / Ed. S. Bogatyrev. Annales Acamediae Scientiarum Fennicae, humaniora 335. Helsinki, 2005. P. 44-56.
Korpela J. To the aggrandizement of the Realm of Sweden and Christianity — Taxes and Europeaniza-tion // Taxes, tributes and tributary lands in the making of the Scandinavian kingdoms in the Middle Ages / Ed. S. Imsen. Norgesvaldet Occasional Papers. Vol. 2. Trondheim, 2011. S. 331-340.
Lamberg M. Finns as aliens and compatriots in the late Medieval Kingdom of Sweden // Frontiers in the Middle Ages. 2006.
Lappalainen P. Pieksämäen seudun historia. Pieksämäki, Jäppilä, Virtasalmi ja Pieksämäen kauppala I—II. Pieksämäki, 1961
Lempiäinen T., Seppälä О. Rapolan harjualueen kasvillisuus. Sääksmäen Rapola, kasvisto ja pihapiirit // Rapola-tutkimuksia 4. Museovirasto: Helsinki, 2003. P. 104-107.
Nahkiaisoja T. Uudisasuttajien aika (1750-1876) // Inari — Aanaar — Inarin historia jääkaudesta nykypäivään. Toimittanut Veli-Pekka Lehtola. Oulu, 2003.
PentikäinenJ. Saamelaiset. Pohjoisen kansan mytologia. SKS toimituksia 596. Helsinki, 1995.
Pinnen K. Rajamaakuntaasutusliikkeenaikakautena 1534-1617. Savon historia 11:1. Pieksämäki: Kustan-nuskiila, 1982.
Räisänen A. Nimet mieltä kiehtovat. Etymologista nimistötutkimusta. SKS toimituksia 936. Helsinki, 2003.
Rosén R. Vehkalahden pitäjän historia I. Suur-Vehkalahden asutus- ja aluehistoria n. vuoteen 1610. Helsinki, 1936.
RuohonenJ. Väliaikaista kaikki on vaan? — historiallisen ajan hautasaaret arkeologisina kohteina // Muinaistutkija. 2002. N4. P. 33-34.
RuohonenJ. Saariin ja metsiin haudatut. Historiallisen ajan hautapaikkoja Kangasniemellä // Mustaa valkoisella. Ystäväkirja arkeologian lehtori Kristiina Korkeakoski-Väisäselle / Toim. V. Immonen, M. Haimila. Vantaa, 2005. S. 256-269. о
Sepppänen К. Lisää Lounais-Savon arkeofyyttien suhteista varhaiseen kylähistoriaan // Sihti. 1992. N2. ^ S. 53-56. Z;
Seppänen K. Puumalan asutus on kasvien perusteella eteläisiä naapureitaan nuorempaa // Sihti. 1993. N3. S. 49-63. S
SuominenJ., Hhmet-Ahti L. Kasvistomme muinaistulokkaat: tulkintaa ja perusteluja // Norrlinia. 1993. ^o N4. S. 3-5.
TaavitsainenJ.-P. Kaskeaminen jametsästys erämailla // Kalevala-seuran vuosikirja. 1994. N73. -д
Turpeinen O. Suomen väestö 1638-1815 sekä vertailu Viroon. Ihmisiä, ilmiöitäja rakenteita historian vir- 3 rassa. Professori Antero Heikkiselle 60-vuotispäivänä omistettu juhlakirja / Toim. J. Korpela, T. Hämynen, g A. Nevala. Joensuu, 2001. öd
SoininenA. M. Rantasalmen historia. Rantasalmi, 1954. d
WirilanderH. Mikkelin pitäjän historia vuoteen 1865. Mikkeli, 1982.
-o
Рч
g
'S
сл
Ю. Корпела. Проблемы исследования средневекового населения и колонизации периферии, или
Как можно читать источники, которых не существует (на примере северо-восточной Европы)
В статье аргументируется тезис, что письменные источники не дают объективного знания о заселении северо-восточной Финляндии. Автор не согласен с тем, что постоянное население здесь появилось лишь в процессе колонизации шведскими властями с одной стороны и московскими — с другой. Эти земли были и до вхождения в состав указанных государств густо населены финно-угорским этносом, на что указывают данные археологии, фольклористики, палеогенетики, топонимики, палеоботаники, палеоэкологии и других наук.
Ключевые слова: периферия за пределами письменной культуры; не письменные источники; население за пределами средневековой христианской Европы; использование новых источников в истории народонаселения.
J. Korpela. The problems of studying the medieval population and the colonization of the periphery,
or How one can read sources that do not exist (on the example of North-Eastern Europe)
The article argues the thesis that written sources do not give objective knowledge about the settlement of north-eastern Finland. The author does not agree with the opinion that the permanent population here appeared only in the process of colonization by the Swedish authorities on the one hand and the Moscow authorities on the other. These lands were also densely populated by the Finno-Ugric ethnos before entering into the composition of these states, as indicated by the data of archeology, folklore, paleogenetics, toponymies, paleobotany, paleoecology and other sciences.
Key words: periphery beyond written culture; non-written sources of history; populations outside of medieval Christian Europe; the use of new sources in population history.
Корпела, Юкка — профессор Университета восточной Финляндии.
Korpela, Jukka — professor of History in University of of Eastern Finland.
E-mail: jukka.korpela@uef.fi
и rt К a*
«
s «
о
<L»
ST1
s a* о н о
S «
S «
о
[-4
a*
\o a*
