CC BY
1034
Н.В. Минина,
кандидат юридических наук, Центральный филиал Российской академии правосудия (г. Воронеж)
ПРОБЛЕМЫ ИМПЛЕМЕНТАЦИИ НОРМ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА В РОССИЙСКОЙ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ
PROBLEMS OF NORMS IMPLEMENTATION OF INTERNATIONAL LAW IN THE RUSSIAN LEGAL SYSTEM
В статье исследуются проблемы имплементации норм международного права в российской правовой системе на примере функционирования механизма защиты гражданских прав; признания норм международного права частью правовой системы России; юридической силы международных актов в российском правовом пространстве.
In this article the problems of norms implementation of international law in the Russian legal system on an example offunctioning of the mechanism of civil rights protection are investigated; recognition of norms of international law is a part of legal system of Russia; validity of the international certificates in the Russian legal space.
Ввиду оживления интеграционных процессов в европейском и российском правовом поле, происходившего в последние десятилетия, во -просы взаимовлияния международного права и правовых систем отдельных государств приобрели особую остроту.
Актуальность исследования имплементации норм международного права в российской правовой системе объясняется дискуссионностью теоретических и законодательных положений, устанавливающих механизм признания общепризнанных принципов и норм международного права, норм международный договоров частью правовой системы России. Рассматриваемые проблемы в целом имеют высокую теоретическую значимость для всей юридической науки в целом, в гражданском праве они играют особую роль в структуре механизма защиты субъективных прав.
В данной связи предлагается рассматривать указанную категорию норм международного права в качестве обязательного элемента матери -ально-правовой основы механизма защиты субъективных прав, которая помимо общепризнанных принципов и норм международного права, норм международных договоров Российской Федерации состоит из национальных источников гражданского права, принципов, юридических фактов, правоприменительных актов и правоот-ношений, возникающих в каждом конкретном случае применения защитного механизма.
Значение имплементации норм международного права столь велико, что в определенной степени способствует созданию облика и формированию характера процессуальной правовой основы механизма защиты субъективных гражданских прав, так как включает в себя всю совокупность юридических процедур, последовательность их осуществления, представляющую собой, прежде всего, порядок (алгоритм) реализации судебной защиты важнейших гражданских прав и свобод на внутригосударственном и международном уровнях.
Исследуемая проблема носит не межотрасле-
вой характер, а скорее имеет общеправовое значение для разрешения научных споров об эффективности защиты важнейших прав и свобод человека и гражданина и, несмотря на большое число и разнообразие научных работ в данной о бласти, остается недостаточно исследов анной.
Имплементация (от англ. implementation — осуществление, выполнение) как правовое явле -ние развивалась в юридической науке сразу в нескольких направлениях:
во-первых, возникшая в английской юриди-ческой практике теория адаптации предполагала, что международное право автоматически и без изменений признается составной частью внутри -государственного права путем инкорпорации, то есть включения его актов в национальную правовую систему;
во-вторых, монистическая теория, восходившая своим происхождением к Гегелю, полно -стью отрицала сам факт самостоятельного суще -ствования международного права, что полностью обесценивает идею имплементации;
в-третьих, дуалистическая теория представ -ляла внутригосударственное и международное право противопоставленными друг другу правовыми системами при допущении их взаимовлия -ния друг на друга [7].
В настоящее время в условиях глобализации и интеграции России в мировое сообщество уже сложился дуализм национального российского и международного права через их взаимное воздействие друг на друга, а также через регулирование нормами двух систем отношений, влекущее за собой взаимодействие норм и постепенное изменение внутригосударственного права в правотворческом и пр авоприменительном процессах.
Путем совершенствования и синтеза рассмотренных теорий по критерию имплементации норм международного права сформировались три группы государств, в которых:
- конституционно закреплена возможность прямого действия международного договора во
внутригосударственном праве (США, Франция, Бельгия, Швейцария и др.);
-национальное законодательство разграничивает международное и внутригосударственное право (Великобритания, Канада и др.);
- конституционно закреплен приоритет общепризнанных принципов и норм международного права (Италия, ФРГ, Г реция и др.) [9].
В связи с этим возникает вопрос, к какой из групп относится Российская Федерация, и ответ на него не вполне однозначен.
Примем во внимание тот факт, что имплементация норм международного права в настоящее время происходит следующими способами:
- инкорпорацией — непосредственным включением норм международного права во внутригосударственное право;
- трансформацией — переработкой норм международного права и договора ввиду необходимости учета национальных правовых традиций и стандартов юридической техники (для этой цели нередко принимаются специальные законы);
- общей, частной или конкретной отсылкой
— созданием в законодательстве бланкетных норм, в которых содержатся упоминания о первоисточниках [4].
При ближайшем рассмотрении указанных способов имплементации становится ясно, что российской правовой системе в той или иной степени присущи все из них, то есть инкорпорация как бы демонстрируется нормами ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, которые устанавливают приоритет международного права и признают общепризнанные принципы и нормы международного права и международного договора частью правовой системы России. Подспудно положения главы 2 Конституции Российской Федерации также могут свидетельствовать о попытке прямого включения норм Всеобщей декларации прав человека, принятой Г енеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., и положений большинства международных пактов в текст Основного Закона, однако указанный процесс выглядит незавершенным и больше напоминает трансформацию.
Рассматриваемую конституционную норму исследователи не считают «отсылочным элементом», но и затрудняются более или менее точно установить ее характер, утверждая, что на ее основании нормы международного права как бы «пронизывают всю правовую систему России» и меняют ее понятие [6].
Специалисты справедливо отмечают несовершенство формулировок конституционных норм, отдающих явное предпочтение положениям международных договоров и игнорирующих иные источники международного права внедого -ворного характера [11], что при данном стечении обстоятельств недопустимо.
Вопрос об использовании инкорпорации международного права выглядит, пожалуй, наиболее дискуссионным. В данной связи следует сослаться на два авторитетных мнения, которые допускают непосредственное присутствие актов международного права в российской правовой системе.
Первая точка зрения, профессора
С. А. Авакьяна, указывает, что международно-пра-
вовые нормы следует признать «возможными» источниками конституционного права, так как вопрос об их трансформации во внутреннее (конституционное) право России еще не решен [1]. Представляется, что на этом основании можно говорить об их признании источниками права России в целом, в том числе и отдельных его отраслей.
Вторая точка зрения, профессора В. В. Ершова, представляет систему форм права в Российской Федерации как единство подсистем международного и российского права, где формами права в том числе признаются основополагающие принципы международного права, междуна -родные договоры, международные обычаи [3].
Думается, что данная точка зрения выглядит наиболее убедительной, так как полное смешение норм международного и внутригосударственного права действительно невозможно ввиду того, что они регулируют разные группы отношений: одно
— на международном уровне, другое — только в Российской Федерации. Тем не менее, обе системы равноценны и взаимодействуют, взаимно дополняя, и корректируя друг друга.
На наш взгляд, наиболее справедливой трактовкой такого взаимодействия является рассмотрение формы отношений между объектами, при которой каждая сторона воздействует на другую, не заменяя, не подменяя, не поглощая её и не сливаясь с ней, а затрагивает функционирование, изменение, развитие другой и претерпевает то же самое [8].
Представляется, что причиной параллельного использования всех трех основных способов имплементации норм международного права в России является неоднозначность положений Конституции РФ.
Позиция российского законодателя по дан -ному вопросу выразилась в принятии Федераль -ного закона «О международных договорах Российской Федерации» от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ, в силу п. 3 ст. 5 которого положения офици -ально опубликованных международных догов о -ров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непо -средственно. В иных случаях наряду с междуна -родным договором Российской Федерации применяется и соответствующий ему внутригосударственный правовой акт, принятый для осуществления положений указанного международного договора, что, казалось бы, создает неограни -ченные возможности для имплементации путем трансформации норм международного права.
Дополнительным подтверждением этой позиции может служить акт судебного толкования, а именно Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 г. №8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», в п. 5 которого содержится прямое указание на конституционную норму о том, что общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в международных пактах, конвенциях и иных документах (в частности, во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, Международном пакте об экономических,
социальных и культурных правах и т.д.) и международных договорах Российской Федерации, являются составной частью правовой системы России.
По формальным признакам аналогичной позиции придерживается и Конституционный Суд Российской Федерации (Постановление от 5 февраля 2007 г. №2-П), рекомендующий феде-ральному законодателю и правоприменительным органам учитывать нормы международного права при регулировании общественных отношений и применении соответствующих норм права.
По этому поводу профессор Н. В. Витрук справедливо отмечает, что ратифицированная Российской Федерацией Конвенция о защите прав человека и основных свобод, закрепляющая общепризнанные права и свободы человека и гражданина, по юридической силе равна Консти -туции Российской Федерации [2].
Наиболее значимой и общепринятой формой имплементации норм международного права в Российской Федерации является общая, частная или конкретная отсылка к нормам международного права или международного договора в российском законодательстве. Важно отметить, что таких ссылок в законодательстве, регулирующем частноправовые отношения в России, более чем достаточно. Применительно к вопросу о механизме защиты субъективных гражданских прав это отсылочные нормы ст. 7 ГК РФ, ч. 4 ст. 11 ГПК РФ, ч. 4 ст. 13 АПК РФ, ст. 6 Семейного кодекса РФ и других федеральных законов.
Безусловного внимания заслуживает точка зрения профессора Б. С. Эбзеева, который указывает, что положение ч. 4 ст. 15 Конституции РФ «значительно богаче и не столь линейно, как это нередко интерпретируется». В обоснование этой точки зрения приведены следующие аргументы: конституционная норма представляет собой «общую трансформацию общепризнанных принципов и норм международного права в качестве обязательных для субъектов Российской Федерации»; она, не устанавливая примат международного права, закрепляет приоритет международного договора Российской Федерации в правоприменении [10].
Тем не менее, применение общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров Российской Федерации не единообразно и не соответствует мировым стандартам в области защиты прав человека, так как на сегодняшний день отсутствует буквальное совпадение и зеркальное отображение общепризнанных принципов и норм международного права в отечественной судебной практике.
Б. С. Эбзеев, как бывший судья Конституционного Суда РФ, справедливо отмечает, что в правосудии России утвердился подход, когда общепризнанные принципы и нормы международного права применяются в качестве образца, в соответствии с которым в российском государстве должны осуществляться права и свободы человека и гражданина; международно-правовые нормы используются судами в трех направлениях: в качестве дополнительного довода в пользу своих правовых позиций; с целью разъяснения смысла и значения конституционного текста; для конституционного толкования закона и его применения [10].
Специалисты рекомендуют судам, применяя принципы и нормы международного права, тщательно изучить межгосударственную практику, различные формы её проявления в соответствующей области общественных отношений, а также позицию Российской Федерации в отношении к общепризнанной норме международного права, возникшей в результате изученной практики [5].
Таким образом, отметим, что имплементация общепризнанных принципов и норм международного права, норм международных договоров Российской Федерации в правовой системе России в целом и структуре материально-правовой основы механизма защиты субъективных граж-данских прав не является завершенной.
Несмотря на конституционное и законодательное признание приоритета норм международного договора в Российской Федерации, в теории и на практике единственным эффектив -ным способом имплементации норм международного права является общая, частная или конкретная отсылка к нормам международного договора, который не был инкорпорирован или трансформирован в правовую систему России, а существует в международном праве в качестве самостоятельного источника, и обращение к не -му обусловлено противоречивостью и недостаточностью национального законодательства, а также всего внутригосударственного права по отношению к международному.
Тем не менее, включение общепризнанных принципов и норм международного права, норм международного договора в структуру механиз -ма защиты субъективных гражданских прав необходимо, так как этот шаг позволяет осмыслить процесс осуществления защиты прав граждан и юридических лиц в соответствии с международ -но-правовыми стандартами.
ЛИТЕРАТУРА
1. Авакьян С .А. Конституционное право России: в 2 т. Т. 1. — М.: Юристъ, 2005. — 719 с.
2. Витрук Н .В. Практика Конституционного Суда Российской Федерации в контексте дейст -вия Конвенции « О защите прав человека и основных свобод» // Российское правосудие. — 2006. — № 3. — С. 4—15.
3. Ершов В.В., Ершов В.В. Система форм права в Российской Федерации // Российское правосудие. — 2009. — № 1. — С. 7—14.
4. Зарубаева Е.Ю. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры в правовой системе России: автореф. дис... канд. юрид. наук: 12.00.01. — М., 2003. — 28 с.
5. Зимненко Б.Л. Общепризнанные принципы и нормы как часть правовой системы Российской Федерации // Российское правосудие. — 2006. — № 8. — С. 49—65.
6. Лапина О .Е. Общепризнанные принципы и нормы международного права в правовой системе России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01. — М., 2003. — 24 с.
7. Рыхтикова Л.Ю. Конституционно-право -вые основы имплементации норм международного права в Российской Федерации. — М.:
ГРААЛЬ, 2004. — 88 с.
8. Усенко Е. Т. Соотношение и взаимодействие международного и национального права и Российская Конституция // Российское правосудие. — 2008. — № 12. — С. 11—18.
9. Чирков М.Ю. Соотношение международного и внутригосударственного права: проблемы теории // Международно-правовые чтения. Вып. 3 / отв. ред. П. Н. Бирюков. — Воронеж: Изд -во ВГУ, 2004. — С. 21—25.
10. Эбзеев Б .С. Глобализация, общепризнанные принципы и нормы международного права и правовое опосредование Конституцией России тенденций гуманитарного сотрудничест -ва // Российское правосудие. — 2007. — № 4. — С. 4—18.
11. Юрова Н.М. Международное гражданское процессуальное право: теоретические основы имплементации норм в правовой системе Российской Федерации. — М.: Волтерс Клувер, 2008. — 352 с.
