CC BY
428
A :VL Б К I С A
^iCcu'r^l' ."ifJifv p it I 'Jlrjjj ij№ 1
'j.V-^.-' ¡Wfitii
(Г I iJ •' :
-J i T5"1
егцанапмстнка
ЛЕОНОВ
Сергей
Николаевич
Доктор экономических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Институт экономических исследований ДВО РАН, ул. Тихоокеанская, 153, Хабаровск, Россия, 680042
LEONOV
Sergey
Nikolaevich
Doctor of economics, professor, leading researcher Economic Research Institute FEB RAS, 153, Tikhookeanskaya Street, Khabarovsk, Russia, 680042
© Леонов С.Н., Шеварева Я.С., 2017
УДК 338 (571.6)
ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ТРАДИЦИОННЫХ ВИДОВ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОРЕННЫХ МАЛОЧИСЛЕННЫХ НАРОДОВ СЕВЕРА ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА
В статье представлены результаты исследований по экономическим проблемам освоения дальневосточного сектора Арктики. В том числе показано современное состояние традиционных видов хозяйственной деятельности коренных народов, а также проанализированы отличия политики государственной поддержки коренных народов в России и зарубежных странах и сформулированы подходы к использованию на Дальнем Востоке лучших зарубежных практик.
Север Дальнего Востока, коренные малочисленные народы Севера, традиционные виды хозяйственной деятельности,
оленеводство, рыболовство, охотничий промысел ■ ■ ■
PROBLEMS AND PROSPECTS OF DEVELOPMENT OF TRADITIONAL ECONOMIC ACTIVITIES OF INDIGENOUS PEOPLE OF RUSSIAN FAR EASTERN NORTH
The article presents the results of research on economic problems in the development of Far Eastern sector of Arctic. The modern state of traditional economic activity of indigenous peoples is shown, as well as the differences in the policy of state support for indigenous peoples in Russia and foreign countries are analyzed, and approaches to the use of best foreign practices in Russian Far East are formulated.
Russian Far Eastern North, Northern indigenous people, traditional economic activities, reindeer herding, fishing, hunting
Работа выполнена в рамках программы фундаментальных исследований РАН «Поисковые фундаментальные научные исследования в интересах развития арктической зоны Российской Федерации» (44П), проект «Экономические и экологические аспекты развития арктических регионов Дальнего Востока России».
S4,
■ ЕЛИ \
".-Г:
A M Е RIС А ,
fa I ;Н'|мГ г р.--* л [Ь т
'jtrjjj t^ii?-
'jf. Je.-,;.,- I_JFj4-C.II
ET I iJ Iff:
ШЕВАРЕВА Яна
Сергеевна
Магистр государственного и муниципального управления, главный специалист Экономический комитет Администрации г. Хабаровск, ул. Карла Маркса, 66, Хабаровск, Россия, 680000
SHEVAREVA Yana
Sergeevna
Master of public administration, chief specialist Economic Committee of Khabarovsk City Administration, 66, Karla Marksa Street, Khabarovsk, Russia, 680000
Введение
Российская Федерация - многонациональное государство, в котором проживает свыше 190 народов. Из числа этих народов законодательство РФ выделяет коренные малочисленные народы Севера (далее - КМНС)1 в отдельную социальную группу населения, нуждающуюся в особой государственной поддержке. Более 70% из числа КМНС проживает в сельской местности. Их традиционный образ жизни основан на глубокой взаимосвязи (как физической, так и духовной) с природными ландшафтами, занятием традиционными видами хозяйственной деятельности.
Без ведения традиционной хозяйственной деятельности невозможно представить полноценное существование коренных народов. Эта деятельность может быть источником денежного дохода, но в основе своей она ориентирована не на максимизацию прибыли, а на личное и семейное потребление, базируется на традиционных ценностях, специальных навыках и комплексном знании местной природной среды, использует технологии, ориентированные на работу с малыми объёмами ресурсов, и распределяет конечную продукцию через свои системы обмена [15]. Названные особенности позволяют считать традиционную хозяйственную деятельность эколого-экономической основой устойчивого развития КМНС.
Обладающие многовековым опытом гармоничного сосуществования с природой и выживания в экстремальных климатических условиях, коренные малочисленные народы Севера оказались не готовыми к формирующимся рыночным отношениям и с трудом адаптируются к изменившимся социально-экономическим условиям. Соприкосновение с развитым индустриальным обществом нанесло и продолжает наносить ущерб исконной среде обитания и традиционной хозяйственной деятельности этих народов. В связи с этим в вопросах освоения Севера особую актуальность приобретает исследование проблем и поиск перспектив развития традиционных отраслей хозяйствования КМНС в рыночных условиях.
--4
1 Коренные малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации - народы, проживающие на территориях традиционного расселения своих предков, сохраняющие традиционные образ жизни, хозяйствование и промыслы, насчитывающие в РФ менее 50 тыс. человек и осознающие себя самостоятельными этническими общностями (см.: Федеральный закон № 104-ФЗ от 20 июля 2000 г. «Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации» (в редакции от
2 февраля 2006 г.)).
■ Г А У \
-.-г:
IHJOPiifTTJ
,, , .Лдорайцз* * А.,¿л'--" 1 '.■вх^, .>Ь.г,Ь л/ки.' 'ЛгШ I
I Л'г ^ '
Ас^^'^^ш«^41* -с "\ ;
е шона листика
■
7 /¡^ШшМ
.2 2017 ■ Том 4
Размещение и динамика численности КМНС
Север Дальнего Востока - одна из наименее заселённых частей России [14]. В пределах этой самой большой по размеру территории макроэкономической зоны Дальневосточного федерального округа проживает немногим более 2% населения макрорегиона, а средняя плотность составляет 0,05 чел. / км2, нигде не достигая 1 жителя на 10 км2.
Этот регион не однороден по природно-климатическим условиям, здесь выделяются зоны Крайнего, Дальнего и Ближнего Севера (рис. 1). Главными элементами системы
Рис. 1. Размещение КМНС Дальнего Востока Примечание: картография выполнена научным сотрудником ИЭИ ДВО РАН В.Д. Хижняком.
А М £ АIС А
/-b.-if.j- л/тс*.- 'Я.-.и; I л'Г-' Л-Т-М..-1- ААм
егионапмстика
расселения на Севере Дальнего Востока выступают центры муниципальных районов, населённые пункты людностью 1,5-3,3 тыс. человек, дисперсно размещённые по морскому побережью и на берегах крупных рек (исключение - г. Анадырь, центр Чукотского автономного округа, в котором вместе с посёлком-спутником Угольные Копи проживает 17 тыс. человек) [9]. В эту систему расселения вписываются вахтовые посёлки горнодобывающих предприятий и сёла коренных малочисленных народов Севера.
По данным Всероссийских переписей, отмечается уменьшение численности у большей части малых народов по стране в целом и в большинстве районов их расселения. Дальний Восток России не является исключением.
На территории Дальнего Востока, по данным переписи населения 2010 г., проживало около 105 тыс. человек, представителей девятнадцати этносов, относящихся к коренным малочисленным народам Севера, создавших в ходе многовековой истории специфические формы хозяйства и материальной культуры, приспособленных к экстремальным природным условиям. Эти формы оказались и в настоящее время достаточно жизнеспособными, а коренные народы в своём большинстве выступают как базовый, решающий фактор сохранения тундровых и таёжных ландшафтов.
Однако крупномасштабное и не всегда рациональное освоение природно-ресурсно-го потенциала в местах компактного проживания КМНС в значительной мере подорвало ресурсную основу традиционного хозяйства и тем самым поставило под угрозу сохранение этнической самобытности аборигенного населения дальневосточного Севера и Приамурья [12].
На Дальнем Востоке места компактного проживания КМНС встречаются во всех, кроме ЕАО, субъектах РФ. Наиболее многочисленную группу КМНС в макрорегионе (почти 80% численности) составляют пять этносов: эвенки (27 тыс. человек), эвены (22,2 тыс. человек), чукчи (15,4 тыс. человек), нанайцы (11,8 тыс. человек) и коряки (7,7 тыс. человек). Большая часть КМНС проживает в Республике Саха (Якутия), Чукотском автономном округе, Камчатском и Хабаровском краях. Здесь они формируют достаточно крупные ареалы компактного проживания.
За межпереписной период численность КМНС на Дальнем Востоке выросла на 4,9%, но динамика численности разнилась по субъектам РФ (табл. 1). Реальный рост был зафиксирован в Республике Саха (Якутия) (на 21,5%), Магаданской области (на 2,2%) и ЧАО (на 0,65%). В остальных дальневосточных субъектах РФ отмечалось снижение численности КМНС. При этом только у шести этносов (эвенки, эвены, юкагиры, чукчи, эскимосы и ительмены) за рассматриваемый период наблюдался рост численности.
Мы уже отмечали, что традиционный образ жизни КМНС Севера Дальнего Востока основан на занятии хозяйственной деятельностью, напрямую связанной с биоресурсами и экологической устойчивостью окружающей среды (оленеводство, охота, рыболовство, собирательство и переработка соответствующей продукции). В результате интенсивного промышленного освоения полезных ископаемых в районах проживания КМНС, без должного учёта их интересов, ухудшились условия жизни и труда аборигенного населения, нарушен экологический баланс территорий, произведено отчуждение земель традиционного природопользования под промышленное использование. Всё это приводит к утрате традиционных видов хозяйствования, культуры, родных языков, оказывает крайне неблагоприятное влияние на социальное положение малых народов. За последние десятилетия произошли большие изменения в структуре занятости КМНС. Около половины трудоспособного аборигенного населения не имеет постоянного места работы [3; 19].
Таблица 1
Динамика численности КМНС в регионах Дальнего Востока (по данным переписей)
Регионы Народы, учтённые в регионе Численность, тыс. человек Прирост (+) / сокращение (-),
2002 2010 %
Республика Саха (Якутия) эвенки, эвены, долганы, юкагиры, чукчи 32,9 39,9 21,5
Камчатский край коряки, ительмены, эвены, камчадалы, чукчи, алеуты, эскимосы 15,2 14,4 -5,7
Приморский край удэгейцы, нанайцы, тазы 1,6 1,4 -10,2
Хабаровский край нанайцы, эвенки, ульчи, нивхи, эвены, удэгейцы, негидальцы, орочи 23,5 22,5 -4,1
Амурская область эвенки 1,5 1,4 -1,3
Магаданская область эвены, коряки, ительмены, чукчи, камчадалы, юкагиры 4,7 4,8 2,2
Сахалинская область нивхи, уйльта, эвенки, нанайцы, орочи 3,2 2,9 -8,1
Чукотский автономный округ чукчи, эскимосы, эвены, чуванцы, юкагиры, коряки, кереки 16,7 16,9 0,6
Итого 99,3 104,2 4,9
Источник: составлено по данным [2].
Если в социальной сфере (жилищно-коммунальном хозяйстве, бытовом обслуживании, здравоохранении, образовании, социально-культурном сервисе) увеличилось число работающих, то в материальной сфере и, в частности, в традиционных отраслях резко сократилась занятость КМНС.
Обострились проблемы развития экономической базы отраслей традиционного жизнеобеспечения КМНС. Оленеводство, бывшее одной из наиболее доходных отраслей традиционного хозяйства, в современных условиях стало убыточным [4]. Практически уничтожено племенное ядро оленьего стада, поголовье оленей на Дальнем Востоке по сравнению с 1990 г. сократилось более чем в 3 раза1. Истощение ресурсов угодий, ухудшение экономических условий, несовершенство организации промысла, слабая материальная заинтересованность охотников привели к снижению промысла полевой пушнины2. За последние годы улов рыбы в районах проживания коренных народов сократился почти вдвое, что в основном связано с несоблюдением требований рыболовства, отсутствием рынка сбыта, загрязнением водоёмов промышленными стоками. В крайне неудовлетворительном состоянии находится малый рыбопромысловый флот3.
1 http://www.arctic-info.ш/еncydopеdia/indigеnous-pеoplеs/olеnеvodstvo-v-шssii/
2 http://www.arctic-info.ru/еncydopеdia/indigеnous-pеoplеs/ohotnichiy-promysеl/
3 http://www.arctic-info.ru/еncyclopеdia/indigеnous-pеoplеs/rybolovstvo/
Особенности традиционных видов хозяйственной деятельности КМНС
Российская Федерация гарантирует права коренных малочисленных народов в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами, а также защиту их исконной среды обитания и традиционного образа жизни1 .
Традиционное хозяйство КМНС, представляющее совокупность отраслей хозяйства, исторически сложившихся на определённой территории в процессе взаимодействия этноса (этнической группы) с природной средой, является уникальным историческим опытом традиционного природопользования и основой жизнеобеспечения, важнейшим условием сохранения самобытной культуры и языка. Традиционное хозяйство КМНС характеризуется наличием ряда специфических черт: сознательное ограничение потребления природных ресурсов; консервативность; экологическая чистота; влияние духовных ценностей на систему природопользования; высокая информированность о традиционных методах хозяйствования.
В Российской Федерации к отраслям традиционного хозяйства КМНС относят 13 видов хозяйственной деятельности2:
1) животноводство, в том числе кочевое (оленеводство, коневодство, яководство, овцеводство;
2) рыболовство (в том числе морской зверобойный промысел) и реализация водных биологических ресурсов;
3) промысловая охота, переработка и реализация охотничьей продукции;
4) переработка продукции животноводства, включая сбор, заготовку и выделку шкур, шерсти, волоса, окостенелых рогов, копыт, пантов, костей, эндокринных желез, мяса, субпродуктов;
5) собаководство (разведение оленегонных, ездовых и охотничьих собак);
6) разведение зверей, переработка и реализация продукции звероводства;
7) бортничество, пчеловодство;
8) земледелие (огородничество), а также разведение и переработка ценных в лекарственном отношении растений;
9) заготовка древесины и недревесных лесных ресурсов для собственных нужд;
10) собирательство;
11) добыча и переработка общераспространённых полезных ископаемых для собственных нужд;
12) художественные промыслы и народные ремесла;
13) строительство национальных традиционных жилищ и других построек, необходимых для осуществления традиционных видов хозяйственной деятельности.
На Дальнем Востоке России три из вышеназванных традиционных видов хозяйственной деятельности (оленеводство, рыболовство и промысловая охота) относятся к характерным эт-носохраняющим видам.
Особенности развития традиционного хозяйства в конкретных регионах определяются
1 Конституция (Основной закон) Российской Федерации, ст. 69, ст. 72 (п. «м»).
2 Распоряжение Правительства РФ № 631-р от 8 мая 2009 г. «Об утверждении перечня мест традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов РФ и перечня видов их традиционной хозяйственной деятельности».
спецификой природных ресурсов и природных условий. Так, оленеводство, охотничий промысел, рыболовство, морской зверобойный промысел и сбор дикоросов непосредственно связаны с использованием природных ресурсов и подвержены прямому влиянию природных условий. Традиционное хозяйство включает в себя систему традиционного природопользования как исторически сложившиеся и обеспечивающие неистощительное природопользование способы использования объектов животного и растительного мира и других природных ресурсов1.
Традиционное природопользование основано на использовании возобновляемых ресурсов, в основном - биологических. Существуют различные типы природопользования. Оленеводческий и охотничий типы связаны с одним конкретным видом деятельности. Комплексные виды природопользования могут сочетать несколько видов традиционной хозяйственной деятельности (рыболовно-охотничий тип, рыболовно-зверобойный и т.п.). Методы и средства традиционного природопользования зависят от географических и исторических особенностей проживания КМНС. Например, как показывают данные опросов, в Хабаровском крае в 2016 г. было зарегистрировано 192 общины КМНС, и 90% из них указали своим основным видом деятельности рыболовство, осуществляемое в целях обеспечения традиционного образа жизни и ведения традиционной хозяйственной деятельности.
По большинству типов природопользования (отраслям традиционного хозяйства) КМНС сталкиваются с конкуренцией некоренных жителей. Конкуренция достаточно сильна и возрастает по мере увеличения эффективности промыслов в рыболовстве и охоте. Практически единственной отраслью традиционного природопользования, в которой заняты исключительно КМНС, и где они не встречают конкуренции со стороны некоренных жителей, является оленеводство [6]. Тем не менее, подчеркнём, что в условиях рыночной экономики на территориях традиционного природопользования формы хозяйства малых народов не защищены от конкуренции со стороны некоренного населения и испытывают серьёзные проблемы в своей реализации.
Современное состояние традиционных видов хозяйственной деятельности КМНС
Рассмотрим состояние трёх основных этносохраняющих видов хозяйственной деятельности КМНС Дальнего Востока - оленеводства, охотничьего хозяйства и рыболовства.
Анализ состояния традиционных видов хозяйственной деятельности малых народов осложняется состоянием массива статистических данных [10]. База данных формируется на основе данных муниципальной статистики (www.gks.ru) и ведомственной статистики отделов традиционной хозяйственной деятельности управлений по делам коренных малочисленных народов Севера региональных министерств природных ресурсов.
На Севере Дальнем Востоке оленеводство как исторически сложившаяся форма традиционного природопользования является приоритетной для жизни малочисленных народов и охватывает огромную территорию (на одного оленя требуется до 100 га пастбищ в год). Развитие оленеводства - главное условие сохранения традиционного образа жизни КМНС и поддержки остальных промыслов северных народов. При этом отрасль наиболее уязвима к угрозам промышленного освоения, она наиболее болезненно реагирует на последствия индустриального типа освоения ресурсов Севера [4].
1 Федеральный закон № 49-ФЗ от 7 мая 2001 г. «О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации» (в редакции от 31 декабря 2014 г.).
ИГ Л М Е К I С А
. : I чЫ-
шч
Г^Г
Дальневосточное оленеводство подразделяется на два вида - таёжное и тундровое. Для тундрового характерны крупные стада (от одной до трёх тысяч голов), круглосуточно находящиеся под наблюдением пастухов (стадный выпас). Основная цель тундрового оленеводства -производство мяса. Для таёжного оленеводства свойственны небольшие стада (по нескольку сотен животных) и способы выпаса, предполагающие, что животные пасутся без человека, периодически подходя к лагерю оленеводов. Таёжное оленеводство исторически сложилось как транспортное, но с распространением механического транспорта олени остались средством передвижения только для охотников из числа коренного населения1.
В 1990-е гг. численность домашних оленей в России сокращалась (табл. 2). На Дальнем Востоке, в крупнейшем Северо-восточном оленеводческом макрорегионе страны (Якутия, Чукотский АО, Камчатский край и Магаданская область) поголовье оленей сократилось практически в три раза. Только в Республике Саха (Якутия) в 2009-2015 гг. поголовье оленей во всех категориях хозяйств сократилось на 44,8 тыс. голов (на 22,3%) [4].
Таблица 2
Динамика численности домашних северных оленей в Российской Федерации
Показатель 1992 1995 1998 2001 2004 2007 2010 2015
Поголовье оленей, тыс. голов 2 260,6 1 695,0 1 357,3 1 246,4 1 281,0 1 475,3 1 571,0 1 174,0
Сокращение по отношению к 1992 г., раз 1,0 1,33 1,7 1,8 1,8 1,53 1,4 1,9
Источники: рассчитано по данным www.gks.ru и [4].
Депрессивное состояние отрасли сопровождается распадом общественного оленеводства колхозно-совхозного типа и возвратом к частному оленеводству.
Современное кризисное положение оленеводства вызвано следующими причинами:
- неконкурентоспособность продукции оленеводства по затратам из-за многократного роста транспортных тарифов2;
- сильный физический и моральный износ основных фондов или их отсутствие (снегоходы, радиостанции и др.), сложность снабжения горюче-смазочным материалами, медикаментами и пр. [18];
- нехватка пастбищ3 и маточного поголовья;
- недостатки работы зоотехнической и ветеринарной служб4;
- социальные проблемы оленеводческих хозяйств (отсутствие регулярного медицинского обслуживания оленеводов и их семей, плохое снабжение товарами первой необходимости
и др.) [5].
1 http://www.arctic-info.ш/еncydopеdia/indigеnous-pеoplеs/olеnеvodstvo-v-шssii/
2 В Якутии за 2015 г. выручка хозяйств от реализации продукции оленеводства составила 56,5 млн. рублей, что покрыло лишь 13,7% всей суммы затрат основного производства отрасли [4].
3 В Хабаровском крае, несмотря на снижение ставки арендной платы до 0,03 рубля за 1 га, ни одна из восьми национальных общин, созданных для занятия оленеводством, до настоящего времени не имеет закрепленных в аренду по результатам лесных аукционов участков лесного фонда, необходимых для ведения северного домашнего оленеводства.
4 http://www.arctic-info.ш/еncydopеdia/indigеnous-pеoplеs/olеnеvodstvo-v-шssii/
Охотничье хозяйство - исторически сложившаяся традиционная форма ведения охоты, имеющая специфику в различных регионах и также являющаяся приоритетной для жизни малочисленных народов и этнических групп.
Особенности охотничьего хозяйства как вида хозяйственной деятельности состоят в сле-дующем1:
- основано на использовании возобновляемых охотничьих ресурсов;
- продуктивность охотничьих угодий зависит как от природных факторов, так и от антропогенного воздействия на них альтернативных видов природопользования;
- является комплексным по составу продукции (производство и реализация пушнины, мяса, лекарственно-технического сырья, услуг и пр.);
- субъекты хозяйствования территориально разобщены;
- предполагает использование исторически сложившихся и мало меняющихся во времени технологий и техники;
- имеет ярко выраженный сезонный характер;
- характеризуется высоким удельным весом постоянных издержек в структуре затрат, как следствие, чем экстремальнее условия ведения деятельности в охотничьем хозяйстве, тем выше оказываются в отрасли пороговые требования к входу на рынок;
- является вторичным направлением использования угодий при современной российской регламентации отношений собственности на землю. Охотничье хозяйство в основном ведётся на землях лесного фонда. Охотники арендуют не сами земли, а среду обитания промысловых животных, когда заключают договоры аренды промысловых участков [18].
При переходе к рыночным отношениям на Дальнем Востоке начался новый этап развития охотничьего хозяйства, который характеризовался ликвидацией монополии государственных предприятий и предприятий потребительской кооперации на ведение коммерческого охотничьего производства.
Современное состояние охотничьего хозяйства характеризуется разрушением сложившихся хозяйственных связей, потерей рынков сбыта, возросшими масштабами браконьерства в силу недостаточной эффективности мер его пресечения. Практически ликвидирована прежняя система заготовок и сбыта охотничьей продукции. Отмена государственной монополии на пушнину и обязательной её сдачи государству, в сущности, ликвидировали существующую систему закупок и реализации всех видов пушнины. Либерализация цен и отмена государственной монополии на экспорт привели к ненужной конкуренции между отечественными производителями, к снижению цен на пушнину. Произошло раздробление российского пушного экспорта, были утеряны отдельные ниши на международных рынках [11].
В охотничьих хозяйствах произошли структурные изменения, и в том числе в сфере получения доходов. Наметилась тенденция сокращения доходов от промысловой охоты, стали возрастать другие доходы, в частности от спортивно-любительской охоты и предоставления услуг. Наметились предпосылки развития охотничьего туризма.
Рыболовство занимает существенную долю в традиционном хозяйствовании большинства народов Севера Дальнего Востока. В бассейне реки Амур, в Камчатско-Охотском регионе и на острове Сахалин рыболовство в значительной степени определяло весь комплекс материальной культуры коренных жителей.
1 http://www.arctic-info.ш/еncydopеdia/indigеnous-pеoplеs/ohotmcЫy-pшmysеl/
Рыболовство в районах проживания коренных народов за время рыночных реформ сократилось по объёму почти вдвое, что связано с состоянием биологических ресурсов, экологической ситуацией и потерей рынков сбыта. Значительны потери ценных пород рыбы из-за отсутствия технологических средств заморозки и переработки1. Особой проблемой выступают организационные вопросы. В соответствии с федеральным законом о рыболовстве2, условием ведения традиционного рыболовства для общин КМНС является наличие рыбопромыслового участка (РПУ), полученного на конкурсной основе. В 2015 г. в Хабаровском крае, например, было сформировано 180 РПУ для ведения традиционного рыболовства (21% от их общего числа в крае). Но по результатам конкурсов лишь 149 РПУ было закреплено за 79 общинами. Причина «недоиспользования» выделенных РПУ связана с тем, что введённый конкурс на право заключения договора о предоставлении РПУ не даёт общинам малочисленных народов преимущества на получение рыбопромысловых участков на территории своего района, участки часто выделяются в отдалённых, труднодоступных местах, а без наличия РПУ общины не могут получить квоты на вылов рыбы. В результате, например, в Николаевском районе Хабаровского края из 43 общин только 8 имели в пользовании 9 РПУ3.
Таким образом, основные этносохраняющие виды традиционного хозяйства КМНС Дальнего Востока с большими трудностями встраиваются в рыночные отношения. Резкое повышение цен на энергоносители, высокие транспортные тарифы и отказ государства дотировать производимую продукцию в прежних объёмах отрезали эти отрасли от рынков сбыта, привели к их стремительному свёртыванию. Мощности современных производств, организуемых общинами коренных народов и предпринимателями из числа КМНС, как правило, невелики, ориентированы в первую очередь на внутреннее потребление и потому неизбежно не имеют и не могут иметь высокой рентабельности. Кроме того, данные виды традиционного хозяйства не защищены от конкуренции. Рост эффективности какой-либо отрасли приводит к тому, что она переходит в руки некоренного населения. Как следствие, вопросы сохранения и развития традиционного хозяйства КМНС должны оставаться в числе важнейших направлений государственной политики РФ.
Политика государственной поддержки в России: история вопроса и современное состояние
Анализ государственной политики по поддержке традиционного образа жизни малых народностей Севера показывает, что в своём становлении она прошла три этапа: имперский, советский и современный. За это время она эволюционировала от политики невмешательства и консервации традиционного образа жизни через попытку полной интеграции и модернизации традиционной жизнедеятельности КМНС в советский период к политике «партнёрских отношений» в настоящее время (табл. 3).
К началу XIX в. созрело понимание того, что несистемными мерами вопросы интеграции аборигенного населения не решить. Была осознана потребность в создании новой концепции организации политики поддержки малых народов.
1 http://www.arctic-info.ш/еncydopеdia/indigешus-pеoplеs/rybolovstvo/
2 Федеральный закон РФ № 166-ФЗ от 20 декабря 2004 г. «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов».
3 https://mpr.khabkrai.ru/Deyatelnost/Korennye-malochislennye-narody-Severa/
Ёегионалисткка 00!И0.14530/гед.2017.2 V 2017 ■ Том 4 . № 2
Таблица 3
Оценка результативности политики государственной поддержки КМНС на разных исторических этапах
Период (характеристика политики) Результаты, достоинства Недостатки
Имперский (политика косвенного управления), XVII в. -начало XX в. Этап 1 (XVII в. - начало XVIII в.) Натуральный налог пушниной («ясак») Невмешательство во внутреннюю жизнь «ясачных инородцев», сохранение традиционных форм социальной организации Отсутствие системных мер поддержки малочисленных народов
Этап 2 (начало XVIII в. - начало XIX в.) Переход на денежную систему налогообложения, активизация миссионерской деятельности, христианизация туземцев Борьба с язычеством, вмешательство в семейно-брачные отношения, провал политики ассимиляции коренных народов
Этап 3 (начало XIX в. - начало XIX в.) Декларация и попытка реализации системной политики в отношении КМНС («Устав об управлении инородцев» М.М. Сперанского, 1822 г.): - закрепление традиционных территорий, форм самоуправления и организации хозяйственной деятельности; - принцип равенства в гражданских правах аборигенного и русского населения при условии сохранения своеобразия образа жизни и нравов коренного населения; - увязаны проблемы выживания аборигенов и сохранения их среды обитания (впервые на уровне закона) Политика невмешательства сохранила в зачаточном состоянии ситуацию с социальной защитой коренных народов в части здравоохранения, образования и т.п.
Советский (патерналистская политика), 1920-1980 гг. Создание национально-территориальных образований, введение этнического самоуправления Малые народности Севера не облагались государственными и промысловыми налогами Материально-финансовая поддержка главных форм хозяйствования народностей Севера Негативное воздействие на исконную среду обитания Переход от самоуправления к государственному управлению малыми народностями Севера Изменение традиционного образа жизни народов Севера
Современный (политика «партнёрских отношений»), конец 1980-х гг. - настоящее время 1980-2000 гг. Укрепление институтов самоорганизации малых народностей Севера и их партнёрства с органами власти Формальный характер организации местного самоуправления на Севере КМНС лишены возможности распоряжаться ресурсами территорий традиционного проживания, финансовыми потоками Нехватка финансов для организации реального самоуправления КМНС
2000 г. - настоящее время Название «малые народности Севера» в начале 1990-х гг. было заменено на КМНС Признание права КМНС на собственный выбор пути развития и существования
Источники: составлено по [3; 17; 20; 21].
Предложенный в 1822 г. генерал-губернаторов Сибири М.М. Сперанским «Устав об управлении инородцев»1 включал элементы выдающейся для своего времени системы взаимоотношений государственной власти и коренных народов. В документе учитывались особенности исторического, этнического, правового и экономического развития, а также специфических взаимоотношений с окружающей средой, отличающих инородцев от остальных российских граждан. Устав имел стратегическую направленность «на вырост», и на столетие вперёд определил основные моменты взаимоотношения государства и малых народов. Не случайно многое из лучших практик российского законодательства о коренных народах начала XIX в. так созвучно международным принципам построения взаимоотношений органов государственной власти с малыми народами конца XX в.
В целом в отношении северных народов в имперский период в России проводилась политика косвенного управления (государственная власть не вмешивалась в обыденную жизнь коренных народов). В результате такой политики к началу XX в., несмотря на имевшую место недобросовестную конкуренцию со стороны некоренного населения, аборигенам удалось в значительной мере сберечь этнокультурную специфику, традиционный хозяйственный уклад и социальную организацию, что обеспечило сохранение этнической самобытности.
В советский период в отношении народов Севера национальная политика изменялась от государственно-правового обустройства «народностей северных окраин» (1930-е гг.) до «советизации», характеризовавшейся мерами государственной протекции и воздействия на все сферы жизнедеятельности народов Севера и переходом от самоуправления народностей Севера к государственному управлению этими народами [20]. В целом политика советского государства по отношению к малым народностям Севера носила откровенно патерналистский характер. Государство, оказывая им различного рода помощь, определяло, как и в каком направлении развивать хозяйство, языковую и культурную политику, лишая тем самым самостоятельного выбора и личной инициативы2.
Современный этап государственной политики в отношении КМНС условно можно подразделить на два периода - постсоветский (с конца 1980-х гг. до 2000 г.) и новейший (с 2000 г. по настоящее время) [16]. Значительным достижением 1990-х гг. было укрепление институтов самоорганизации коренных народов и их партнерства с органами власти. В это время произошло становление и развитие Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока России ^АГРО^3, ставшей мощным инструментом защиты их прав.
Структура основных имеющихся на сегодняшний день организационно-экономических инструментов сохранения и развития традиционного хозяйства КМНС включает федеральные и региональные целевые программы, субсидии, налоговые льготы и компенсационные соглашения. Каждый из названных инструментов имеет собственные декларируемые сферы применения и особенности реализации (табл. 4).
В 1991-2007 гг. Правительство России неоднократно предпринимало попытки использования программно-целевого метода для решения проблем государственной поддержки со хранения и развития традиционных видов хозяйственной деятельности КМНС. Однако недостаточное финансирование мероприятий федеральных целевых программ [13] и их при-
1 Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. (1822-1823). СПб., 1830. Т. XXXVIII. С. 394-417.
2 Государство финансировало производственные инвестиционные программы совхозов и социальные программы в сёлах за счёт федеральных капиталовложений (строительство школ, амбулаторий, клубов, интернатов и т.п.), субсидировало затраты на продовольственные и промышленные товары.
3 http://www.raipon.info/akmnss-i-dv-rf/
ИГ Л М Е К I С А
. : л,™.- I чЫ-
шч
а-т
знанная невысокая эффективность1 привели к тому, что, несмотря на принятие в ноябре 2007 г. Концепции федеральной целевой программы «Экономическое и социальное развитие коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ до 2015 года»2, разработка федеральной программы была прекращена. Начиная с 2009 г. федеральная система оказания государственной поддержки экономического и социального развития КМНС изменена в пользу целевых субсидий, направляемых из федерального бюджета бюджетам субъектов РФ, на территориях которых проживают малые народы.
На региональном уровне использование региональных целевых программ поддержки КМНС продолжается, хотя и признаётся, что подобная деятельность наиболее эффективна в регионах-донорах, так как без соответствующего финансового обеспечения разработка и реализация региональных программ невозможна.
Таблица 4
Характеристика основных организационно-экономических инструментов стимулирования традиционных видов хозяйственной деятельности КМНС в России
Инструменты Декларируемые направления использования Особенности (проблемы) реализации
Федеральные целевые программы Государственная поддержка сохранения и развития КМНС и их традиционных видов хозяйственной деятельности Нерациональные сроки выполнения мероприятий Низкий уровень экспертизы программ Частое недофинансирование программ
Региональные целевые программы Отставание в формировании финансовых и организационных механизмов программ Отсутствие регламентированных правил секвестиро-вания программных ресурсов
Субсидии Софинансирование мероприятий по развитию традиционных отраслей хозяйствования КМНС Нецелевое использование бюджетных средств Отсутствие объективной оценки эффективности использования субсидий
Налоговые льготы Получение преимуществ в ведении хозяйственной деятельности КМНС путём предоставления налоговых льгот Отсутствие дополнительных правовых норм (подзаконных актов) на уровне субъекта РФ Несогласованность региональных подзаконных актов с изменившимися нормами федеральных ресурсных законов
Компенсационные соглашения Заключаются с промышленными компаниями для компенсации негативного воздействия на жизнь и деятельность КМНС Размер выплат привязывается не к оцениваемому потенциальному ущербу от промышленной деятельности, а к текущим хозяйственным потребностям КМНС Усиливается региональная дифференциация социально-экономического положения малых народов Рост иждивенческих настроений среди КМНС
Источники: составлено по [13; 16; 19; 21].
1 http://www.ach.gov.ru/usеrfilеs/buИеtms/2012-07-05-bulеtеn_doc_filеs-fl-2246.pdf
2 Распоряжение Правительства РФ № 1661-р от 21 ноября 2007 г. «Об утверждении Концепции федеральной целевой программы «Экономическое и социальное развитие коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока до 2015 года».
Налоговые льготы для КМНС установлены в рамках современного налогового законодательства. В части федеральных налогов это касается земельного налога, налога на доходы физических лиц (за исключением оплаты труда наёмных работников), платежей за пользование объектами водных биологических ресурсов и животного мира. Кроме того, для общин КМНС и других хозяйствующих субъектов КМНС имеется возможность использовать упрощённую систему налогообложения. На региональном уровне субъекты РФ могут устанавливать льготы по налогу на имущество и транспортному налогам, а также в рамках той части федеральных налогов, которая остаётся у субъекта РФ.
Компенсационные соглашения - достаточно новый тип взаимоотношений ресурсных компаний с организациями КМНС и органами региональной власти, получившие на Дальнем Востоке распространение на Сахалине, в Якутии, Приморском и Хабаровском краях.
На Сахалине начиная с середины 2005 г. ведётся планомерная совместная работа некоммерческих организаций коренного населения и компаний, осуществляющих проект «Са-халин-2», по смягчению негативного воздействия и поддержке развития коренных народов острова. Документация проекта «Сахалин-2» доступна для общественности; результаты анализа оценки воздействия проекта на земли традиционного природопользования коренных народов Сахалина нашли конкретное воплощение в разработке совместно с представителями КМНС острова и экологических организаций «Плана содействия развитию коренных малочисленных народов Севера Сахалина»1. План является трёхсторонней программой, которая совместно реализуется компанией «Сахалин Энерджи», Правительством Сахалинской области и Региональным советом уполномоченных представителей КМНС области.
На территории Республики Саха (Якутия) в местах компактного проживания КМНС работают 144 недропользователя. Отчуждение территорий традиционного природопользования отмечается в Алданском, Анабарском, Булунском, Ленском и Нерюнгринском улусах. Для компенсации подобного положения в 2015 г. в республике было заключено двадцать одно соглашение с недропользователями, осуществляющими свою деятельность в местах компактного проживания малочисленных народов Якутии [4].
В Хабаровском края на территории 9 муниципальных районов в 2016 г. действовало 11 социально-экономических соглашений с компаниями, осуществляющими свою деятельность на территориях проживания КМНС. Наиболее успешным опытом является реализация социально-экономического соглашения между компанией АО «Полиметалл» и Ассоциацией коренных малочисленных народов Севера Хабаровского края [7, с. 28]. В рамках соглашения о сотрудничестве АО «Полиметалл» осуществляет инвестиции в развитие традиционных методов хозяйствования КМНС и сохранение их культуры. Помощь выражается в поставках жизненно необходимых материалов общинам и кочевым оленеводческим бригадам (в том числе горюче-смазочных материалов и продуктов питания), организации качественного медицинского обслуживания для проживающих в отдалённых местах представителей КМНС, поддержке проектов, направленных на сохранение национальной культуры коренных народностей. Компания оказывает адресную помощь социально незащищённым гражданам из числа КМНС (малоимущим, пенсионерам и многодетным семьям, семьям, воспитывающим детей-инвалидов). Силами компании решаются актуальные социальные и инфраструктурные проблемы в отдалённых национальных поселениях - ремонт детских дошкольных учреждений, материально-техническое оснащение объектов социальной сферы.
Опыт применения компенсационных соглашений на Дальнем Востоке выявил ряд проблем:
- размер выплат в соглашениях привязывается не к потенциальному оцениваемому ущер-
1 http://www.simdp.ru/?id=18&pid=13
бу от ведения деятельности компаниями-недропользователями на территориях традиционного проживания КМНС, а к текущим хозяйственным нуждам КМНС;
- возникают иждивенческие настроения среди части КМНС;
- усиливается региональная дифференциация социально-экономического положения малых народов в макрорегионе.
Зарубежный опыт и возможности его использования для стимулирования хозяйственно деятельности КМНС на Дальнем Востоке
Незавершенность российской модели взаимоотношений государства и КМНС, делают актуальным изучение зарубежного опыта сохранения традиционного хозяйства и традиционного образа жизни народностей Севера, в частности, Канады и Аляски (США).
Отличие российского опыта от зарубежного заключается не столько в постановке целей и формулировке задач, сколько в системе понятий и отправных точках формирования политики. За рубежом отсутствует понятие «малочисленные народы», и политика направлена на «коренные народы» в целом, вне зависимости от их численности. То есть за рубежом особая политика формируется не как покровительственная в связи с угрозой исчезновения, а как политика отношений между различными общественными группами [16].
Основные принципы взаимоотношений коренных жителей с государством являются схожими и в США, и в Канаде и включают:
- денежную компенсацию за потерю исторических прав на землю в прошлом1;
- реализацию прав на землепользование, недропользование и пользование биологическими ресурсами в пределах отведённых территорий;
- создание организаций коренных народов для закрепления прав коллективной собственности на ресурсы и формирование финансовых институтов, осуществляющих сберегательную и инвестиционную функции для компенсационных выплат и других источников финансирования (траст-фонд, фонд коренных народов Аляски, фонды региональных корпораций и т.п.) [8, с. 145-180].
Сравнение российского опыта организации взаимоотношений аборигенных народов и государства с опытом Канады и США показывает, что повышение результативности стимулирующих мер может затрудняться отсутствием надлежащего регулирования прав коренных народов на безвозмездное владение землёй и приоритетное природопользование. Благодаря законодательному закреплению прав на биологические ресурсы и недра территории за коренными народами в США и Канаде реализуется эффективный механизм защиты традиционного жизнеобеспечения, предоставляется финансовая основа для развития традиционного хозяйства как на коммерческих, так и некоммерческих началах [16, с. 455-472].
Особым организационным механизмом обеспечения устойчивости традиционного природопользования, а также разрешения экологических проблем и конфликтов между коренными народами, государством и бизнесом в Канаде и США является особый режим совместного управления природными ресурсами - соуправление (co-managеmеnt) [18, с. 70].
Режим соуправления - это организационный механизм согласования интересов государственных природно-ресурсных ведомств и групп пользователей по конкретному земельному участку, включающий:
1 Так, общий объём финансовых средств, полученных канадскими общинами через комплексные договоры по земельным требованиям на территории Севера, превышает 5 млрд долларов [1, с. 23].
- определение прав и обязанностей для всех природопользователей данного региона;
- регламентацию действий природопользователей и других заинтересованных участников при различных обстоятельствах;
- описание процедур принятия коллективных решений, затрагивающих интересы государственных служб, организаций и отдельных пользователей.
Необходимость в применении режима соуправления возникает на проблемных территориях при катастрофическом сокращении численности популяции, крайне неравномерном характере распространения биологических видов, сложном характере экологических проблем, наличии конфликтов между различными группами природопользователей, при земельном планировании и организации сети особо охраняемых природных территорий. Поэтому данный режим не имеет повсеместного распространения, а вводится на проблемных территориях и ареалах обитания биологических видов. Впервые соуправление было введено на северных территориях Канады и в штате Аляска в 1970-х гг.
Финансовые инструменты сохранения и развития традиционного хозяйства в Канаде и на Аляске концентрируются на финансировании социальных программ для коренных народов Севера и экономических программ сохранения и развития традиционного хозяйства (траст-фонды, фонды круговой поруки, фонды самофинансирования) [8, с. 145-180].
Траст-фонд является инструментом аккумулирования и перераспределения значительных денежных средств для программ занятости коренного населения и накопления средств для будущего социального и коммерческого использования.
Сравнительный анализ механизмов сохранения и развития коренных народов и их традиционного хозяйства в Канаде, США и России представлен в таблице 5.
Таблица 5
Сравнительный анализ механизмов сохранения и развития коренных народов и их традиционного хозяйства в Канаде, США и России
Типы механизмов Опыт Канады и США Российский опыт
Система соуправления природными ресурсами Участие коренных народов в организации процесса недропользования и в системе управления ресурсами животного мира Право участия лишь в экологической экспертизе проектов
Государственные программы социальной поддержки Система программ охватывает все уровни власти С 2009 г. в основном региональный уровень
Корпоративные программы социальной поддержки Разнообразные программы добывающих компаний Единичные программы в ряде регионов (например, в Приморском крае - «Терней-лес», в НАО - «Лукойл»)
Экономические соглашения Разнообразные соглашения с добывающими компаниями В ряде регионов с компаниями нефтегазового сектора (в Сахалинской области - «Сахалин Энерджи»)
Специальные финансовые институты Траст-фонды, фонды круговой поруки, фонды самофинансирования Попытки создания фондов в ряде регионов Сибири. Для большинства из них отмечалось нецелевое использование средств (например, опыт «Северного фонда» в ХМАО)
Источники: составлено по [1; 7; 8, с. 145-180; 16, с. 455-472].
Исследования проблем коренных малочисленных народов Севера показывают, что при планировании промышленных проектов на российском Севере следует использовать лучшие зарубежные модели отношений с коренными народами. Да, в России имеются особая история взаимоотношений КМНС и государства, свой путь перехода к системе рыночного регулирования и своя система правового регулирования традиционных видов хозяйственной деятельности. Однако закрепление на законодательном уровне прав КМНС на биологические ресурсы и ресурсы недр территории позволит снизить кризисные явления и сдерживающие факторы развития традиционного хозяйства, являющегося основой жизнедеятельности малых народов.
Последние инициативы организаций КМНС в Хабаровском крае и на Сахалине в части закрепления за коренными народами территорий традиционного природопользования и хозяйствования, обеспечения участия аборигенов в деятельности крупнейших корпораций, осваивающих нефтяные и газовые месторождения, были поддержаны региональными правительствами [1, с. 32]. Это показывает, что в Российской Федерации созрело понимание того факта, что северные районы необходимо развивать не только в качестве сырьевой базы страны, но и как уникальный регион проживания КМНС, от комплексного развития которого зависит благополучие страны и суверенитет государства на Севере Дальнего Востока и в Арктике в целом.
Заключение
При освоении Арктики и Севера Дальнего Востока необходимо сочетание сильной роли государства в принятии и реализации стратегических решений по развитию этого региона как важнейшей составной части единого экономического пространства страны с новой эффективной моделью привлечения частных инвестиций на Север, работающих на принципах социальной ответственности и учёта интересов коренных малочисленных народов Севера в области традиционных видов хозяйственной деятельности.
Мощности современных производств, организуемых общинами коренных народов и предпринимателями из числа КМНС, как правило, ориентированы на внутреннее общинное потребление, то есть нацелены не на максимизацию рентабельности, а на решение социальных проблем малых народов. Для повышения результативности традиционных видов хозяйственной деятельности КМНС целесообразно решить ряд вопросов.
На федеральном уровне следует рассмотреть вопрос о закреплении права коренных народов на безвозмездное владение землёй и приоритетное природопользование, а также правового регулирования отношений с недропользователями.
На региональном уровне необходимо:
- расширить перечень мероприятий по поддержке и развитию традиционного хозяйства в государственных программах развития КМНС;
- отойти от «благотворительности» государственных программ и перейти к программам развития экономики аборигенных поселений и их территорий;
- придать экономическим соглашениям с добывающими компаниями компенсационный характер;
- рассмотреть вопросы соуправления, когда КМНС не только участвуют в экспертизе проектов на начальной стадии их реализации, но и имеют право контролировать ситуацию на ресурсных объектах в процессе их эксплуатации.
Список литературы
1. Алексеев В. Основные направления государственной политики Канады по освоению северных территорий на рубеже XX и XXI веков // Арктика. XXI век. Гуманитарные науки. 2014. № 1. С.21-33.
2. Богоявленский Д. Последние данные о численности народов Севера. URL: http://www.csipn.ru/ glavnaya/actual/1204-poslеdniе-da (дата обращения: 14.03.2017).
3. Виноградова С.Н. Формирование государственной политики в отношении коренных малочисленных народов севера, Сибири и Дальнего Востока: ретроспективный анализ // Труды Кольского научного центра РАН. 2010. № 2. С. 127-139.
4. Губарев В. В Якутии значительно сократилось поголовье оленей. URL: http://www.1sn.ru/ 167837.html (дата обращения: 14.03.2017).
5. Клоков К.Б. Современное состояние циркумполярного оленеводства. URL: http://jurant.iea. ras.ru/ru/publications/reindeer_disc/olen/klokov.html (дата обращения: 14.03.2017)
6. Клоков К.Б. Традиционное природопользование народов Севера: концепция сохранения и развития в современных условиях. СПб, 1997. 44 с.
7. Коренные народы и промышленные компании: лучшие практики сотрудничества в Российской Федерации / под ред. О.В. Аксеновой, Р.В. Суляндзига, И.В. Вронского. М., 2012. 54 с.
8. Краснопольский Б.Х. Государственное управление природопользованием: опыт США. Хабаровск: РИОТИП, 2008. 224 с.
9. Леонов С.Н. Проблемы и перспективы развития Арктики Дальнего Востока России // Экономика Востока России. 2014. № 2. С. 14-19.
10. Леонов С.Н. Становление муниципальной статистики, ее современное состояние и соответствие потребностям исследований региональной экономики // Вестник Томского государственного университета. 2015. № 400. С. 223-230.
11. Лиманзо А.Г. Обеспечение права КМНС на приоритетный доступ к охотничьим угодьям и ресурсам // Современное состояние и пути развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации / Под общ. ред. В.А. Штырова. М.: Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, 2012. С. 104-113.
12. Минакир П.А., Леонов С.Н. Методологические проблемы прогнозирования развития Арктики Дальнего Востока России // Вестник Мурманского государственного технического университета. 2014. Т. 17. № 3. С. 540-551.
13. Миронов А.Ю. Проблемы предоставления и использования средств государственной поддержки коренных малочисленных народов // Современное состояние и пути развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации / Под общ. ред. В.А. Штырова. М.: Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, 2012. С. 171-181.
14. Мотрич Е.Л. Народонаселение Дальнего Востока России: настоящее и будущее // Вестник ДВО РАН. 2013. № 1. С. 29-36.
15. От идеи Ломоносова к реальному освоению территорий Урала, Сибири и Дальнего Востока / под ред. А.И. Татаркина, В.В. Кулешова, П.А. Минакира. Екатеринбург: Ин-т экономики УрО РАН, 2009. 1226 с.
16. Российская Арктика: современная парадигма развития / под ред. А.И. Татаркина. СПб: Нестор-История, 2014.844 с.
17. Север и северяне. Современное положение коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока России / отв. ред. Н.И. Новикова, Д.А. Функ. М.: Издание ИЭА РАН, 2012. 288 с.
18. Суляндзига П.В. Инструменты сохранения и развития традиционного хозяйства коренных мало-
численных народов Севера России: региональный аспект: дис. ... канд. экон. наук. Новосибирск, 2006. 169 с.
19. Суляндзига П.В. Традиционное хозяйство коренных малочисленных народов Севера в рыночных условиях: российские реалии и международный опыт // Регион: экономика и социология. 2006. № 4. С.246-259.
20. Штыров В.А. Государственная политика в области обеспечения устойчивого развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации // Современное состояние и пути развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации / Под общ. ред. В.А. Штырова. М.: Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, 2012. С.8-23.
21. Юдин В.И. Государственная политика РФ в отношении коренных малочисленных народов Севера на современном этапе // Власть. 2010. № 2. С. 37-40.
References
1. Alekseev V. The Main Trends of Federal Policy on the Canadian North Developing in the End of 20th Century - Beginning of 21st Century. Arktika. XXI vek. Gumanitarnyye nauki [Arctic. 21st Century. The Humanities]. 2014. No. 1. Pp. 21-33. (In Russian)
2. Bogoyavlensky D. Recent Data on the Population of the North. Available at: http://www.csipn.ru/glavnaya/ actual/1204-poslednie-da (accessed 14 March 2017). (In Russian)
3. Vinogradova S.N. Forming of the Public Policy with Respect to the Indigenous Peoples: Retrospective Analysis. Trudy Kol'skogo nauchnogo tsentra RAN [Proceedings of the Kola Science Center of RAS]. 2010. No. 2. Pp. 127-139. (In Russian)
4. Gubarev V. The Number ofYakutian Deer Is Decreased Significantly. Available at: http://www.1sn.ru/167837. html (accessed 14 March 2017). (In Russian)
5. Klokov K.B. Current State of Circumpolar Deer Breeding. Available at: http://jurant.iea.ras.ru/ru/ publications/reindeer_disc/olen/klokov.html (accessed 14 March 2017). (In Russian)
6. Klokov K.B. Traditional Nature of the North: The Concept of Conservation and Development in Modern Conditions. S.-Petersburg, 1997. 44 p. (In Russian)
7. Indigenous People and Industrial Companies: Best Practices of Cooperation in the Russian Federation. Ed. by O.V. Aksenov, R.V. Sulyandziga, I.V. Vronskiy. Moscow, 2012. 54 p. (In Russian)
8. Krasnopolskiy B.Kh. Environmental Government: USA Experience. Khabarovsk, 2008. 224 p. (In Russian)
9. Leonov S.N. Problems and Prospects of Development of the Arctic Zone of the Russian Far East. Ekonomika Vostoka Rossii [Economy of the Russian East]. 2014. No. 2. Pp. 14-19. (In Russian)
10. Leonov S.N. Formation of Municipal Statistics, Its Modern Condition and Conformity to the Requirements of Regional Economy Research. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta [Tomsk State University Journal]. 2015. No. 400. Pp. 223-230. (In Russian)
11. Limanzo A.G. Ensuring the Right of Indigenous Peoples to the Priority Access to the Hunting Grounds and Resources. In: The Current State and Ways of Development of Indigenous Small Peoples of North, Siberia and Far East of Russian Federation. Ed. by V.A. Shtyrov. Moscow, 2012. Pp. 104-113. (In Russian)
12. Minakir P.A., Leonov S.N. Methodological Problems of Forecasting of Development in the Far East Arctic Regions. Vestnik Murmanskogo gosudarstvennogo tekhnicheskogo universiteta [Bulletin of Murmansk State Technical University]. 2014. Vol. 17. No. 3. Pp. 540-551. (In Russian)
13. Mironov A.Y. Problems of Provision and Use of State Support of Indigenous People. In: The Current State and Ways of Development ofIndigenous Small Peoples ofNorth, Siberia and Far East of Russian Federation. Ed. by V.A. Shtyrov. Moscow, 2012. Pp. 171-181. (In Russian)
14. Motrich E.L. Population of Russian Far East: Present and Future. Vestnik Dalnevostochnogo otdelenia Rossiiskoy academii nauk [Vestnik of the Far East Branch of the Russian Academy of Sciences]. 2013. No. 1. Pp. 29-36. (In Russian)
15. From Idea of Lomonosov to Real Development of Territories of Urals Mountains, Siberia and Far East. Ed. by A.I. Tatarkin, V.V. Kuleshov, P.A. Minakir. Ekaterinburg, 2009. 1227 p. (In Russian)
16. Russian Arctic: The Modern Paradigm of Development. Ed. by A.I. Tatarkin. S.-Petersburg, 2014. 844 p. (In Russian)
17. The North and the Northerners. The Current Situation of Indigenous Small People of North, Siberia and Far East of Russia. Ed. by N.I. Novikova, D.A Funk. Moscow, 2012. 288 p. (In Russian)
18. Sulyandziga P.V. Instruments of Preservation and Development of Traditional Economy of Indigenous Small People of the North of Russia: Regional Aspect. PhD Dissertation. Novosibirsk, 2006. 169 p.(In Russian)
19. Sulyandziga P.V. Traditional Aboriginal Economies in Market Economy: Russian Realities and World's Experience. Region: ekonomika i sotsiologiya [Region: Economics and Sociology]. 2006. No. 4. Pp. 246-259. (In Russian)
20. Shtyrov V.A. State Policy in the Field of Sustainable Development of Indigenous Small Peoples of North, Siberia and Far East of Russian Federation. In: The Current State and Ways of Development of Indigenous Small Peoples of North, Siberia and Far East of Russian Federation. Ed. by V.A. Shtyrov. Moscow, 2012. Pp. 8-23 (In Russian)
21. Yudin V.I. Russian State Policy on Indigenous People at the Present Stage. Vlast' [Power]. 2010. No. 2.
Pp. 37-40. (In Russian) ■ ■ ■
Для цитирования:
Леонов С.Н., Шеварёва Я.С. Проблемы и перспективы развития традиционных видов хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Севера Дальнего Востока // Регионалистика. 2017. Т. 4. № 2. С. 26-45. DOI: 10.14530/reg.2017.2
For citing:
Leonov S.N., Shevareva Ya.S. Problems and Prospects of Development of Traditional Economic Activities of Indigenous People of Russian Far Eastern North. Regionalistica [Regionalistics]. 2017. Vol. 4. No. 2. Pp. 26-45. (In Russian) DOI: 10.14530/reg.2017.2
■ ■ ■
iHiUJiif VJ
