CC BY
34
Н.Н. Серегин
Алтайский государственный университет, Барнаул
ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ ИЗУЧЕНИЯ ПОГРЕБАЛЬНЫХ КОМПЛЕКСОВ ТЮРКСКОЙ КУЛЬТУРЫ МОНГОЛИИ
Этногенетические и социокультурные процессы, происходившие на территории Центральной Азии в раннем средневековье, в значительной степени связаны с историей тюркской культуры, носители которой стали основателями крупнейших кочевых империй региона 2-й половины I тыс. н.э. и составили ядро этих объединений. Преемники тюрок на политической арене - уйгуры и кыргызы - во многом продолжили традиции и тенденции развития, заложенные предшественниками [Кычанов, 1997, с. 123; Жумаганбетов, 2003, с. 228]. В связи с этим изучение особенностей истории номадов обозначенной общности весьма актуально.
Согласно сведениям письменных источников, центр империй раннесредневековых тюрок находился в Монголии. Именно там располагались ставка кагана и кочевья наиболее элитных слоев номадов. На сегодняшний день в различных районах Монголии известно значительное количество «поминальных» памятников - небольших каменных оградок, изваяний, а также «каганских» мемориальных комплексов. Гораздо меньше таких объектов исследовано. Еще более фрагментарны представления специалистов о погребальных объектах на рассматриваемой территории. Вместе с тем именно они, учитывая специфику письменных материалов, являются основным источником для реконструкции процессов, происходивших в регионе. Увеличение интенсивности исследований памятников средневековья в различных районах Монголии в последнее десятилетие [Гунчинсурэн и др., 2005; Горбунов, Тишкин, Эрдэнэбаатар, 2007; Горбунов, Тишкин, Шелепова, 2008; Цэвэндорж и др., 2008; Ожередов, 2010; Турбат, Батсух, Батбаяр, 2010; Эрдэнэболд, 2011; и др.] позволяет надеяться на изменение обозначенной ситуации в положительную сторону. В связи с этим целесообразно подведение итогов изучения конкретных вопросов. Краткая история раскопок погребальных комплексов тюркской культуры на территории Монголии неоднократно представлялась в литературе [Худяков, Цэвэндорж, 1999, с. 82-83; Худяков, Турбат, 1999, с. 82-84; Худяков, 2002, с. 150-152; Худяков, Лхагвасурэн, 2002, с. 95-96; Эрдэнэбаатар, Турбат, Худяков, 2004, с. 176; Худяков, Белинская, 2006, с. 497-498], поэтому обратим внимание прежде всего на опыт и перспективы осмысления и интерпретации имеющихся материалов.
Археологические памятники раннесредневековых тюрок, расположенные на территории Монголии, стали известны ученым уже во 2-й половине XIX в. [Войтов, 1996, с. 12]. Длительное время информация о комплексах номадов исчерпывалась сведениями лишь о «поминальных» объектах. Опыт интерпретации результатов раскопок погребений раннесредневековых кочевников Монголии предпринимался только начиная с 1920-х гг. Первое достоверно известное захоронение тюркской культуры в рассматриваемом регионе исследовано Г.И. Боровкой в 1925 г. на памятнике Наин-тэ-суме. Автор датировал объект VI-VIII вв., указав на то, что могила принадлежала рядовому члену общества номадов «эпохи турок-огузов» [Боровка, 1926, с. 74-76].
Количество раскопанных погребений раннесредневековых номадов Монголии пополнилось в результате работ, проведенных в 1949 г. Л.А. Евтюховой [1957, с. 207]. Курган №2 могильника в урочище Джаргаланты исследовательница датировала УШ-1Х вв. и соотнесла с захоронением Наинтэ-суме, указав на схожесть обоих объектов с памятниками Алтая этого времени. По мнению Л.А. Евтюховой [1957, с. 224], в обозначенных могилах похоронены представители тюркского населения, пришедшие в монгольские степи в VI в. и принесшие характерный обряд погребения с лошадью.
В последующие годы материалы, полученные в ходе исследований погребений тюркской культуры Монголии, привлекались исследователями крайне фрагментарно. В обобщающих работах, рассматривающих различные аспекты истории кочевников указанной общности, имеются лишь упоминания о таких памятниках. Безусловно, данное обстоятельство объяснялось главным образом малочисленностью раскопанных объектов. На этот факт указал еще А.Н. Бернштам [1926, с. 64], характеризуя состояние источниковой базы по истории Монголии в период «от гуннов до тюрок». Ограниченность имеющихся материалов отметил и С.В. Киселев [1949, с. 283], обратив внимание на несоответствие известных ему погребений раннесредневековых кочевников региона с описанием похорон номадов, приведенным в китайских летописях. А.А. Гаврилова [1965, с. 64] отнесла упомянутые выше погребения Наинтэ-суме и Джаргаланты к выделенному ей катандинскому типу могил (VII—VIII вв.). Предметный комплекс из указанных объектов учитывался также в монографии Б.Б. Овчинниковой [1990, с. 17].
Характеристика погребальных памятников тюркской культуры Монголии представлена в ряде работ Ю.С. Худякова. При участии исследователя было раскопано и опубликовано несколько объектов, что позволило автору привести развернутую интерпретацию исследованных комплексов. По мнению Ю.С. Худякова [2002, с. 153], большинство погребений тюркской культуры (автор учел, судя по приведенным описаниям, восемь могил) относятся к VIII—X вв., и лишь единичные захоронения датируются более ранним временем. Археолог отметил, что обрядность раннесредневековых тюрок Монголии отличается значительной вариабельностью [Худяков, 2002, с. 154]. Предложенная Ю.С. Худяковым датировка памятников кочевников рассматриваемой общности поддержана Д.Г. Савиновым [2005, с. 221, 225], который подчеркнул, что именно в УШ-1Х вв. погребения с конем тяготеют к южным районам Саяно-Алтайского нагорья и получают распространение на территории Монголии [Кляшторный, Савинов, 2005, с. 226].
Рассматривая опыт изучения погребения тюркской культуры Монголии, нельзя не остановиться на характеристике взглядов собственно монгольских исследователей. К сожалению, не все публикации зарубежных специалистов, особенно последних лет, доступны отечественным археологам. Однако имеющиеся в нашем распоряжении работы позволяют представить уровень развития раннесредневековой археологии региона.
Обзор материалов раскопок памятников раннесредневековых тюрок Монголии представлен в обобщающей монографии Н. Сэр-Оджава [1977]. Исследователь привел краткую историю изучения археологических комплексов, а также затронул основные аспекты изучения «орхонской культуры тюрков» [Сэр-Оджав, 1977, с. 112-144]. В обозначенной работе получили отражение и немногочисленные материалы захоронений рассматриваемой общности [Сэр-Оджав, 1977, с. 192-193]. Некоторые наб-
людения о специфике погребальных комплексов тюркской культуры на территории Монголии представлены в статье Д. Цэвэндоржа [1985, с. 83], посвященной публикации археологических памятников хуннуского периода. Исследователь, опираясь на материалы ряда известных ему захоронений раннего средневековья, подчеркнул наличие существенных отличий в погребальной обрядности хунну и тюрок, отметив сходство лишь в устройстве курганной насыпи.
Итоги изучения памятников тюрок Монголии обозначены в одной из недавних работ Ц. Турбата [2005]. Археолог привел историю изучения погребальных и «поминальных» комплексов кочевников в указанном регионе, упомянув о результатах раскопок последних лет, осуществленных с участием специалистов из США и Франции. Он отметил, что к настоящему времени в Центральной Монголии раскопано лишь двенадцать захоронений раннесредневековых тюрок [Турбат, 2005, с. 103]. Упомянув о том, что в западной части страны обнаружено несколько большее количество памятников, исследователь предложил возможные объяснения подобному обстоятельству. По мнению Ц. Турбата [2005, с. 103], даже после создания государства тюрки не осуществили массовых миграций в Центральную Монголию со своей исторической родины (в данном случае исследователь называет Западную Монголию или Монгольский Алтай). Согласно его точке зрения, только элита общества раннесредневековых кочевников со своим окружением находилась в центре империи номадов.
Результаты исследований монгольских археологов нашли отражение и в учеб-но-методической литературе. В частности, в пособии «Археология Монголии» [Цэ-вэндорж и др., 2008, с. 175-176] представлена общая характеристика погребений тюркской культуры. Авторы указали на то, что захоронения раннесредневековых кочевников раскопаны в различных частях страны и представили описание трех памятников. Отметим, что погребение у горы Баруун-Хайрхан, на наш взгляд, судя по приведенному описанию и рисункам [Цэвэндорж и др., 2008, с. 176, рис. 79], не относится к тюркской культуре и датируется более поздним временем.
Итак, даже принимая во внимание то, что далеко не все раскопанные погребения тюркской культуры Монголии известны специалистам, количество их весьма незначительно. Парадоксальность ситуации очевидна, если учесть, что рассматриваемый регион - это центр империй раннесредневековых номадов. К примеру, на территории Саяно-Алтая - полупериферии созданных в Центральной Азии объединений кочевников, к настоящему времени исследовано свыше 300 захоронений тюркской культуры. Тем большее значение имеет всестороннее изучение имеющихся немногочисленных памятников Монголии. Один из вариантов интерпретации таких объектов -проведение сравнительного анализа материалов из погребений данной территории с комплексами Саяно-Алтая. Это позволит не только осуществить более точную хронологическую и культурную атрибуцию памятников Монголии, но также обозначить их место среди тюркских «древностей» центрально-азиатского региона.
Погребальный обряд древних и средневековых обществ состоял из значительного количества практических действий, каждое из которых несло определенную смысловую нагрузку. Условно он может быть представлен как система, состоящая из трех основных элементов - наземные и внутримогильные конструкции, ритуал погребения, сопроводительный инвентарь [Грач, 1975, с. 158; Массон, 1976, с. 150; Леонова, Смирнов, 1977, с. 19-20; Ольховский, 1993, рис. 4]. В свою очередь, каждый
из обозначенных компонентов включает целый ряд признаков. Системный анализ различных показателей, характерных для памятников конкретной общности, позволяет приблизиться к объективной интерпретации зафиксированных черт обряда. Представим некоторые возможности реализации подобного подхода на материалах раскопок погребальных комплексов тюркской культуры Монголии.
В ходе работы учитывались результаты исследований 15 курганов раннесредневековых кочевников данного региона, опубликованных в отечественной и зарубежной литературе [Евтюхова, 1957; Егс1е1у1, Бофигеп, Ыауап, 1967; Кляшторный, Савинов, Шкода, 1990, 1999; Гунчинсурэн и др., 2005; Кубарев Г.В. и др., 2007; Сэр-Оджав, 1977; Турбат, Амартувшин, Эрдэнэбат, 2003; Худяков, 2002; Худяков, Турбат, 1999; Худяков, Цэвэндорж, 1997, 1999; Худяков, Лхагвасурэн, 2002; Эрдэнэбаатар, Турбат, Худяков, 2004; Цэвэндорж и др., 2008]. Соответственно привлекались материалы раскопок более 300 погребений тюркской культуры Саяно-Алтая. Подробное описание результатов сравнительного анализа представлено в специальной публикации [Серегин, 2011]. В настоящей статье обозначим только наиболее принципиальные выводы, полученные в указанном направлении.
1. Наземные и внутримогильные конструкции, зафиксированные в ходе исследования памятников тюркской культуры Монголии, в целом не отличаются от подобных сооружений из комплексов Саяно-Алтая. Несмотря на вариабельность зафиксированных показателей, сходны и характеристики погребального ритуала раннесредневековых номадов рассматриваемых регионов.
2. Качественно-количественный состав предметного комплекса из погребений тюркской культуры Монголии близок традициям, отмеченным в ходе раскопок значительного количества памятников Саяно-Алтая. Присутствие редких предметов импорта в ряде объектов демонстрирует прямые и опосредованные контакты номадов в восточном и западном направлениях [Евтюхова, 1957; Кляшторный, Савинов, Шкода, 1990; Азбелев, 2007].
3. Весьма интересным представляется рассмотрение вопроса об уровне социального развития общества раннесредневековых тюрок Монголии. Очевидно, что имеющихся материалов недостаточно для получения объективных наблюдений. Сравнение памятников Монголии с результатами социальной интерпретации погребений тюркской культуры Саяно-Алтая показывает, что все исследованные могилы, за редким исключением [Боровка, 1926; Евтюхова, 1957], сооружены для рядового населения. Отсутствуют «элитные» комплексы, известные по раскопкам на территории Алтая и, в меньшей степени, Тувы [Серегин, 2010].
Итак, проведение сравнительного анализа погребальных комплексов тюркской культуры Саяно-Алтая и Монголии продемонстрировало схожесть традиций обрядности, характерных для населения данных территорий. Отмеченные специфичные показатели ритуала в большинстве случаев имеют взаимные аналогии в памятниках указанных регионов. В связи с этим есть все основания рассматривать погребения тюркской культуры Саяно-Алтая и Монголии в рамках одной общности и связывать с «восточными» тюрками, известными по письменным источникам. Немногочисленность памятников Монголии, учитывая количество объектов, исследованных на Алтае, в Туве и Минусинской котловине, может объясняться лишь отсутствием проведения целенаправленных раскопок погребений рассматриваемой общности и низкой степе-
нью изученности региона в целом. Осуществление систематических археологических исследований в различных районах Монголии, своевременная публикация полученных материалов, а также введение в научный оборот результатов работ прошлых лет позволят наполнить фактическим материалом исторические построения, основанные преимущественно на сведениях письменных источников.
Библиографический список
Азбелев П.П. Вещь, отражающая эпоху (об историко-культурном контексте Увгунтского комплекса) // Этноистория и археология Северной Азии: теория, методология и практика исследования. Иркутск; Эдмонтон: Изд-во ИрГТУ, 2007. С. 126-129.
Бернштам А.Н. Социально-экономический строй орхоно-енисейских тюрок VI-VIII веков. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1946. 208 с.
Боровка Г.И. Археологическое обследование среднего течения р. Толы // Северная Монголия: предварительные отчеты лингвистической и археологической экспедиций о работах, произведенных в 1925 году. Л.: Изд-во АН СССР, 1927. С. 43-88.
Войтов В.Е. Древнетюркский пантеон и модель мироздания в культово-поминальных памятниках Монголии VI VIII вв. М.: Изд-во ГМВ, 1996. 152 с.
Гаврилова А.А. Могильник Кудыргэ как источник по истории алтайских племен. М.; Л.: Наука, 1965.146 с.
Горбунов В.В., Тишкин А.А., Шелепова Е.В. Исследования ритуальных комплексов Монгольского Алтая на памятниках Бугатын узуур-1 и II // Теория и практика археологических исследований. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2008. Вып. 4. С. 92-102.
Горбунов В.В., Тишкин А.А., Эрдэнэбаатар Д. Тюркские оградки в Западной Монголии (по материалам раскопок на памятнике Улаан худаг-1) // Теория и практика археологических исследований. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2007. Вып. 3. С. 62-68.
Грач А.Д. Принципы и методы историко-археологических реконструкций форм социального строя // Социальная история народов Азии. М.: Наука, 1975. С. 158-183.
Гунчинсурэн Б., Марколонго Б., Пужетта М., Базаргур Д., Болорбат Ц. Турэгийн уед холбогдох хоёр булшны тухай (О двух курганах тюркского периода) // Археологийн судлал. 2005. Т. XXIII. Т. 104-112.
Евтюхова Л.А. О племенах Центральной Монголии в IX в. // СА. 1957. №2. С. 207-217. Жумаганбетов Т.С. Проблемы формирования и развития системы государственности и права. VI XII вв. Алмааты: Жет1 жаргы, 2003. 432 с.
Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949. 364 с. (МИА; №9). Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г. Степные империи древней Евразии. СПб.: Филол. ф-т СПбГУ, 2005. 346 с.
Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г., Шкода В.Г. Византийский мотив в центральноазиатской торевтике // Международная ассоциация по изучению культур Центральной Азии: информ. бюл. 1990. Вып. 16. С. 5-16.
Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г., Шкода В.Г. Монголоос олдсон алтан брактеат тов азийн гоел чимэглэлийн урлаг дахъ византийн угуулэмж // Археологийн суудлал. 1999. Т. XIX. Т. 150-160.
Кубарев Г.В., Со Гилсу, Кубарев В.Д., Цэвэндорж Д., Лхундев Г., Баярхуу Н., Ким Хый Чхан, Канн Сом, Чжон Вон Чхоль. Исследование древнетюркских памятников в долине реки Хар-Ямаа-тын-Гол (Монгольский Алтай) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2007. Т. XIII. С. 298-303.
Кычанов Е.И. Кочевые государства от гуннов до маньчжуров. М.: Восточная литература, 1997.
319 с.
Леонова Н.Б., Смирнов Ю.А. Погребение как объект формального анализа // КСИА. 1977. Вып. 148. С. 16-23.
Массон В.М. Экономика и социальный строй древних обществ (в свете данных археологии). Л.: Наука, 1976. 191 с.
Ожередов Ю.И. Древнетюркские изваяния в Завхане (к своду археологических памятников Западной Монголии) // Древние культуры Монголии и Байкальской Сибири. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, ун-та, 2010. С. 257-264.
Ольховский B.C. Погребальная обрядность (содержание и структура) // Российская археология. 1993. №1. С. 78-93.
Серегин Н.Н. «Элитные» погребальные комплексы тюркской культуры Саяно-Алтая (вторая половина V-XI вв.) // Культ предков, вождей, правителей в погребальном обряде. М.: Институт археологии РАН, 2010. С. 46-47.
Серегин Н.Н. Опыт сравнительного анализа погребальных комплексов тюркской культуры Саяно-Алтая и Монголии // Древние культуры Монголии и Байкальской Сибири. Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2011. Вып. 2. С. 468-475.
Сэр-Оджав Н. Монголын эртний туух (Археологийн найруулал). Улан-Батор: Б.и., 1977. 178 с.
Турбат Ц. Эртний тэрэгийн жирийн булшны судалгааны зарим асуудал (К вопросу о тюркских рядовых курганах) //Археологийн судлал. 2005. Т. XXIII. Т. 96-103.
Турбат Ц., Амартувшин Ч., Эрдэнэбат У. Эгийн голын сав нутаг дахь археологийн дурсгалууд. Улаанбаатар: Шинглэх Ухааны Академи археологийн хурээлэн, 2003. 295 тал.
Турбат Ц., Батсух Д., Батбаяр Т. Скальное захоронение с музыкальным инструментом в Монгольском Алтае (предварительные оценки) // Древние культуры Монголии и Байкальской Сибири. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2010. С. 264-265.
Худяков Ю.С. Типология погребальных памятников кочевников Монголии эпохи раннего и развитого средневековья // Центральная Азия и Прибайкалье в древности. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, унта, 2002. С.150-160.
Худяков Ю.С., Белинская К.Ы. Особенности женской погребальной обрядности древних тюрок на территории Монголии // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2006. Т. XII, ч. 1. С. 497-500.
Худяков Ю.С., Лхагвасурэн X. Находки из древнетюркского погребения в местности Загал в Монгольском Алтае // Древности Алтая. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 2002. №8. С. 94-105.
Худяков Ю.С., Турбат Ц. Древнетюркское погребение на памятнике Элст Хутул в Северной Монголии // Евразия: культурное наследие древних цивилизаций. Новосибирск: НГУ, 1999. Вып. 2. С. 82-87.
Худяков Ю.С., Цэвэндорж Д. Древнетюркское погребение из могильника Цаган-Хайрхан-Уул в Убсу-Нурской котловине // Археологийн суудлал. 1997. Т. XVII. Т. 88-97.
Худяков Ю.С., Цэвэндорж Д. Древнетюркское погребение из могильника Цаган-Хайрхан-Уул в Северо-Западной Монголии // Памятники культуры древних тюрок в Южной Сибири и Центральной Азии. Новосибирск: НГУ, 1999. С. 82-90.
Цэвэндорж Д. Новые данные по археологии хунну (по материалам раскопок 1972-1977 гг.) // Древние культуры Монголии. Новосибирск: Наука, 1985. С. 51-87.
Цэвэндорж Д., Баяр Д., Цэрэндагва Я., Очирхуяг Ц. Археология Монголии. Уланбаатар, 2008.
239 с.
Цэвэндорж Д., Кубарев В.Д., Лхундэв Г., Кубарев Г.В., Баярхуу Н. Результаты раскопок памятников тюркского периода, проведенных в местности Хар-Ямаат // Археологийн судлал. 2008. Т. XXVI. Т. 262-273.
Эрдэнэбаатар Д., Турбат Ц., Худяков Ю.С. Древнетюркское впускное погребение на памятнике Эгин-Гол в Северной Монголии // Центральная Азия и Прибайкалье в древности. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, ун-та, 2004. Вып. 2. С. 175-181.
Эрдэнэболд Л. Исследование саркофагов уйгурских аристократов на территории Монголии// Древние культуры Монголии и Байкальской Сибири. Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2011. Вып. 2. С. 500-510.
Erdelyi L., Dorjsuren С., Navan D. Results of the Mongolian-Hungarian archaeological expeditions 1961-1964 (a comprehensive report) //Acta archaeologica. 1967. Т. XIX. P. 335-370.
