CC BY
98
УДК 340.5
Демичев Кирилл Андреевич Demichev Kirill Andreevich
кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры конституционного и муниципального права
Нижегородский институт управления РАНХиГС при Президенте РФ (603950, Нижний Новгород, пр. Гагарина, 46)
œndidate of sciences (history), associate professor, associate professor of department of constitutional and municipal law
Nizhny Novgorod Institute of management Russian Presidential academy of national economy and public administration (46 Gagarin av., Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: kadem@mail.ru
Проблемы и перспективы использования методологии ХМСП в востоковедных сравнительно-правовых исследованиях
Problems and prospects of the use of the methodology in oriental CMCL comparative legal studies
В статье анализируются проблемы и перспективы использования методологии хронодискретного моногеографического сравнительного правоведения в востоковедных сравнительно-правовых исследованиях. Делаются выводы о перспективности исследования не только восточных государственно-правовых институтов, но также идей и концептуальных моделей исходя из методологии ХМСП. На примере эволюции концепции сикхского независимого государства показана специфика реализации гносеологической и прагматической функции исследования с позиций ХМСП.
Ключевые слова: хронодискретное моногеографическое сравнительное правоведение, научная школа, востоковедение, эволюция идей, сикхская государственность, Халистан.
In article problems and prospects of use of the methodology chrono-discrete mono-geography comparative law in Oriental comparative legal studies are analyzed. Conclusions are made about the prospects of research not only Eastern state and legal institutions, but also ideas and conceptual models, based on the methodology CMCL. For example, the evolution of the concept of a Sikh independent state illustrates the specificity of the epistemological and pragmatic function of research from the standpoint CMCL.
Keywords: chrono-discrete mono-geography comparative law, scientific school, the oriental, the evolution of ideas, Sikh state, Khalistan.
2009 год был отмечен выдающимся событием в жизни российской юридической науки. В этот год произошло окончательное формирование новой научной школы — хронодискретного моногеографического сравнительного правоведения (ХМСП), что, несомненно, заложило основу качественного прорыва в отечественных историко-правовых исследованиях. Основателем научного направления ХМСП и его бессменным идейным вдохновителем стал профессор Нижегородской Академии МВД России — Алексей Андреевич Демичев, который еще в 2003 году успешно защитил докторскую диссертацию [1] и издал монографию [2], в рамках которой провел комплексное исследование
истории и современного состояния института отечественного суда присяжных, исходя из методологии ХМСП.
Новое направление получило положительную оценку со стороны научного юридического сообщества [3], а методология исследования была признана не только правоведами, но и историками [4, с. 119].
Главной научной площадкой, на которой происходила апробация методологии ХМСП, стали выпуски сборников научных трудов с одноименным названием, под неизменной редакцией А.А. Демичева. Начиная с 2009 года вышло уже 6 сборников, в которых было опубликовано 89 статей, принадлежавших перу 46 авторов.
При этом не следует забывать, что эти исследователи успешно публиковались и в других изданиях, продвигая и популяризируя школу ХМСП, расширяя ее территориальный охват.
Основными принципами ХМСП как особого научного направления, на наш взгляд, стали следующие. Во-первых, изучение правовых, государственных и иных институтов осуществляется в стране или группе стран, где они уже существовали в прошлом и существуют на момент проведения исследования. Во-вторых, история развития изучаемого института не носит линейного характера в силу наличия временного разрыва, прервавшего на определенный период его существование. В-третьих, осуществляется комплексное сравнение института как до, так и после временного разрыва [5, с. 15; 6, с 7]. Разумеется, необходимо оговориться, что перечисленные выше принципы, хоть и составляющие основу научного направления, далеко не исчерпывают все многообразие методологической базы ХМСП.
Анализ содержания публикаций, изданных представителями школы ХМСП, позволяет сделать вывод о том, что мейнстримным направлением школы является сопоставление и комплексный анализ дореволюционных и современных государственных и правовых институтов. При этом исследование вопросов отечественной проблематики абсолютно преобладает над аналогичными исследованиями, основанными на зарубежных материалах. Так, из 89 статей, опубликованных в сборниках научных трудов ХМСП, только 2 посвящены иностранным институтам, причем исключительно европейским. Данное соотношение не представляется чем-то удивительным, поскольку высокий интерес российских ученых к национальным государственно-правовым институтам является традиционным и опирается на высокую степень актуальности их исследования. Другой причиной указанного явления выступает одна из методологических основ школы ХМСП — выработка практических рекомендаций по совершенствованию действующего законодательства и/или правоприменительной практики на основе сравнения современных институтов и аналогичных институтов, существовавших до хроноразрыва [7, с. 11]. Тем не менее можно уверенно заявлять о том, что методология ХМСП является универсальной для историко-правовых исследований, независимо от того на каких материалах — отечественных или зарубежных — они осуществляются.
Выше уже отмечалось, что доля работ, в которых проводился анализ зарубежных институтов, исходя из методологии ХМСП, ничтожно мала. При этом следует констатировать и тот факт, что востоковедные сравнительно-правовые исследования, выполненные на основе данного научного направления, отсутствуют вообще. Между тем именно восточная проблематика открывает для отечественных исследователей широкие научные перспективы.
В современных геополитических условиях происходит своеобразная переориентация внешней политики Российской Федерации на Восток. Расширение международного взаимодействия с восточными странами осуществляется практически во всех сферах деятельности, как по линии развития двустороннего сотрудничества, так и в рамках различного рода международных организаций. Такой поворот позволяет прогнозировать рост количества работ, посвященных историко-правовым и сравнительно-правовым проблемам стран Востока.
Использование методологии ХМСП при изучении восточных государственных и правовых институтов имеет на сегодняшний день серьезные перспективы. Прежде всего, это обусловлено тем, что хроноразрывы государственно-правовых традиций были характерны для истории стран Востока ничуть не меньше, чем для европейских государств. Однако если для Европы этими событиями стали, в первую очередь, такие, как Вторая мировая война, образование социалистического лагеря, а затем и его распад, включая распад СССР, который имел общемировое значение, то для Востока главными событиями были формирование и последующее разрушение колониальной системы, а также установление и крах диктаторских режимов XX века.
В качестве примера восстановления доколониального института, отделенного от современности более чем полуторавековым разрывом, можно привести резонансное решение султана Брунея-Даруссалама Хассанала Болкиаха о создании уголовных шариатских судов и введении в действие шариатского уголовно-процессуального кодекса с 1 апреля 2014 года.
Другой пример связан с институтом конституционной монархии в Камбодже. В данном случае хроноразрыв в истории этого института (1970—1993 г.) был обусловлен серией гражданских войн и установлением диктаторского режима «красных кхмеров». Разумеется, приведенные примеры не являются единичными и их список может быть расширен.
Однако нельзя не отметить, что при разработке круга вопросов востоковедной тематики с использованием методологии ХМСП исследователь сталкивается с такой проблемой, как преобладание гносеологической функции исследования над прагматической. На это явление, применительно к истории государства и права зарубежных стран в целом, справедливо обратил внимание еще А.А. Демичев при определении перспектив развития ХМСП как научного направления [8, с. 10]. Между тем далеко не все сравнительно-правовые исследования, выполненные по странам Азии, полностью лишены прагматической ценности.
В приведенном выше примере, связанном с введением уголовных шариатских судов в султанате Бруней-Даруссалам, практическая составляющая, несомненно, присутствует. МИД России был вынужден сразу же реагировать на изменения брунейского законодательства, что нашло свое отражение в рекомендациях дипломатического ведомства для граждан России, планирующих посетить это государство. В данном случае для правоведа открываются широкие перспективы практического характера, такие как разработка предложений по составлению ведомственных инструкций и правил посещения страны с учетом специфики местного законодательства и правоприменительной деятельности шариатских судов. Исследование такого рода было бы востребовано как в МИД России, так и принесло бы практическую пользу рядовым гражданам нашей страны, отправляющимся в султанат с туристическими целями.
Другая проблема, связанная с проведением сравнительно-правовых исследований государственных и правовых институтов Востока в рамках школы ХМСП, — это нехватка научных кадров, то есть специалистов, разрабатывающих соответствующую тематику. Перспективным путем решения этой проблемы могла бы стать организация конференций, круглых столов в рамках научного направления с привлечением юристов-практиков системы МИД России, а также востоковедов, разделяющих позиции школы ХМСП. Такие площадки могли бы стать дискуссионными центрами и привлечь внимание широкой научной общественности к указанному направлению исследований.
Анализируя тематику работ, выполненных на основе методологии ХМСП, бросается в глаза тот факт, что исследование проблем развития государственных и правовых институтов в целом значительно преобладает над разработкой вопросов, посвященных эволюции идей,
концепций и идеологий. И хотя возникновение, бытование и развитие любого института неотрывно связано с идеей такого института, тем не менее на сегодняшний день предметом самостоятельного исследования развитие идей становится не часто. Тем не менее применительно к востоковедной тематике исследование идей и концептуальных моделей, исходя из методологии ХМСП, имеет широкие перспективы, как гносеологического, так и прагматического характера. В качестве одного из наиболее перспективных примеров следует привести концепцию независимого государства в сикхизме.
Основателем сикхизма — нового монотеистического религиозного учения на северо-западе Индийского субконтинента — был гуру Нанак Дев (1469—1539), который стремился объединить индусов и мусульман посредством любви и терпения в их почитании Единого Бога [9, с. 146]. Начиная с пятого гуру Арджуна Дева (1581—1606), гуру начинает восприниматься сикхами не только как духовный лидер, но и как светский правитель. Такое новшество нашло отражение в титулатуре Арджуна Дева, который первый из сикхских гуру стал называться «сач-ча падишах» (вэсса раб&Щ, то есть «истинный падишах» или «истинный государь». Начало формирования элементов сикхской государственности не могло не вызвать ответной реакции со стороны могущественной Могольской империи, в территориальных границах которой, собственно, и зародился сикхизм. Результатом этого стало более чем столетие непрекращающихся кровопролитных войн, в ходе которых и была окончательно идеологически оформлена концепция независимого сикхского государства.
Десятый гуру Гобинд Сингх (1675—1708), чье имя связано с милитаризацией сикхской общины и превращением ее в халсу — воинское бескастовое братство сикхов, оставил после себя завет завоевания. Результатом этого завоевания должно было стать государство, власть в котором принадлежала всей сикхской общине, тем более что именно халсе Гобинд Сингх завещал реализовывать мирской, а следовательно, и государственный аспект власти гуру. Последний сикхский гуру как никто осознавал, что выживание сикхов как религиозного братства напрямую зависит от того, имеется ли у них собственная территория, на которой они могли бы установить свою власть [10, с. XCII].
После смерти Гобинда Сингха в начале XVIII века был создан своеобразный кодекс поведения сикха и правила устройства сикхской общины Прем Сумараг («Путь любви»), в котором
получило отражение развитие представлений об идеальном устройстве сикхской общины и сикхском государстве. Согласно Прем Сумараг, идеальное сикхское государство представляет собой абсолютную монархию, власть в которой принадлежит махарадже, который управляет с помощью министра и придворного совета. Главная задача махараджи как верховного правителя — это обеспечение справедливого суда, так как правосудие является его священной обязанностью. Правитель в Прем Сумараг не только имеет право, но и должен осуществлять насилие. Причем, право на насилие воспринимается и как его непосредственная обязанность. Насилие осуществляется не только вовне. Все, кто противится власти, должен быть казнен, а его имущество конфисковано [11, с. 82]. Таким образом, перед нами предстает прагматическая концепция власти, которая применяет насилие, реализуя одну из функций власти, обеспечивая тем самым свое существование.
В административно-территориальном отношении сикхское государство должно было быть разделено на округа — тахсилы, состоящие, в свою очередь, из 21 района — паргана. Во главе округа должен был стоять губернатор и министры. Выполнение полицейских функций возлагалось на начальников городской полиции и деревенских старост (котвалы).
Анализ приведенной модели показывает, что идеальной формой существования сикхской общины считалось относительно небольшое сикхское государство во главе с верховным правителем — махараджей. Компактность государства и производное от нее административно-территориальное устройство были обусловлены насущными военно-политическими задачами. Эти задачи заключались прежде всего в обеспечении защиты земель, которые в рамках религиозной традиции считались исконно сикхскими территориями и связывались с системой Пяти-речья — Панджабом.
В 1801 году сикхи сумели воплотить в жизнь идею о создании независимого сикхского государства в Панджабе. В короткий срок основатель этого государства махараджа Ранджит Сингх сумел превратить небольшое государственное образование в мощную региональную империю полиэтнического и поликонфессионального состава, которая охватывала большую часть северо-запада Индии. Создание единого сикхского государства стало практическим воплощением идеи такого государства и знаменовало собой начало хронологического разрыва в бытовании этой концепции.
Хроноразрыв был равен по меньшей мере сроку существования сикхской империи. В 1849 году это специфическое государственное образование было завоевано английской Ост-Индской Компанией и включено в состав Британской Индии в качестве провинции. Это событие способствовало возрождению концепции независимого сикхского государства и его дальнейшей эволюции в новых колониальных условиях. При этом следует признать, что вплоть до 40-х годов XX века идея независимого сикхского государства не была широко распространена среди сикхов и в целом носила маргинальный характер.
В новых исторических условиях идея сикхского государства окончательно формируется в связи с началом процесса освобождения Индии из-под колониальной зависимости и угрозой ее раздела между индусами и мусульманами. В 1940 году сикхская партия «Акали дал» приняла резолюцию, в которой содержалось требование о создании независимого государства сикхов — Халистана, которое стало бы буферной зоной между Индией и мусульманским Пакистаном [12, с. 55—56].
С 1980-х годов идея Халистана получила широкое распространение среди сикхов по всему миру. Халистан стал не только концепцией независимого сикхского государства, но идеей формы выражения суверенитета сикхов как нации [13, с. 412]. Движение за создание Халиста-на получило широкую поддержку среди сикхов и привело к военным столкновениям с правительственными силами и активизацией террористической деятельности в 1980—90-х годах, жертвами которой стали некоторые публичные политики, в том числе премьер-министр Индии Индира Ганди. И хотя к средине 90-х годов XX века с сепаратизмом в Панджабе удалось в целом покончить, идея создания Халистана, существующая в сикхской диаспоре, продолжает представлять угрозу для единства Индии и служит потенциальным источником сепаратистского движения [14, с. 23].
Изучение эволюции идеи независимого сикхского государства в условиях хронораз-рыва имеет серьезные перспективы в рамках сравнительного правоведения. Возникновение, трансформация и специфическое наполнение этого идейного конструкта дает интересный сравнительный материал в соотношении с иными радикальными учениями, прежде всего, исламского толка, представленными на территории постсоветского пространства. Несомненно, что при проведении такого исследования гно-
сеологическая функция будет преобладать над прагматической в силу того, что данная идея имеет четкую региональную привязку. Однако опыт соответствующего изучения представляется полезным при разработке теоретических моделей радикальных движений, потенциально представляющих опасность для территориальной целостности государств современного мира.
Примечания
1. Демичев А.А. Сравнительно-правовое исследование суда присяжных в России (история и современность): дис... д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2003.
2. Демичев А.А. Институт присяжных заседателей в России: проблемы становления и развития: монография. Н. Новгород, 2003.
3. Баранов В.М., Нижник Н.С. Об актуальном направлении в сравнительно-правовых исследованиях (Рецензия на книгу: Хронодискретное моногеографическое сравнительное правоведение: сборник научных трудов / под ред. А.А. Демичева. Н. Новгород,
2009. Вып. 1.) // Хронодискретное моногеографическое сравнительное правоведение: сборник научных трудов / под ред. А.А. Демичева. Н. Новгород, 2010. Вып. 2.
4. Лабутина Т.Л. В поисках объективности и истины в истории: хронодискретный и сравнительный анализ в изучении истории Англии XVIII в. и современной России // Актуальные проблемы и перспективы изучения новой и новейшей истории зарубежных стран: материалы международной научно- теоретической конференции, посвященной 75-летию образования кафедры истории Нового и Новейшего времени. Минск, 2012.
5. Демичев А.А. Теоретико-методологические принципы научной школы хронодискретного моногеографического сравнительного правоведения // Хронодискретное моногеографическое сравнительное правоведение: сборник научных трудов / под ред. А.А. Демичева. Н. Новгород, 2009. Вып. 1.
6. Демичев А.А. Хронодискретное моногеографическое сравнительное правоведение как направление современной юридической науки // История государства и права. 2010. № 16.
7. Демичев А.А. О перспективах развития научного направления «Хронодискретное моногеографическое сравнительное правоведение» // Хро-нодискретное моногеографическое сравнительное правоведение: сборник научных трудов / под ред. А.А. Демичева. Н. Новгород, 2013. Вып. 5.
8. Демичев А.А. О перспективах развития хроно-дискретного моногеографического сравнительного правоведения // Хронодискретное моногеографическое сравнительное правоведение: сборник научн-ных трудов / под ред. А.А. Демичева. Н. Новгород,
2010. Вып. 2.
9. Malcolm J. Sketch of the Sikhs; & Singular Nation, who inhabit the Provinces of the Penjab, situated between the Rivers Jamna and Indus. London, 1812.
10. The Adi Granth, the Holy Scriptures of the Sikhs, translated from the original Gurmukhi, with introductory essays by E. Trumpp. London, 1877.
11. Prem sumarag. The testimony of a sanatan Sikh / translated and edited by W.H. McLeod. New Delhi, 2006.
12. Бельский А.Г., Фурман Д.Е. Сикхи и индусы: религия, политика, терроризм. М., 1992.
13. Axel B.K. The Diasporic Imaginary: Violence and Diaspora // Public Culture. 2002. Vol. 14. № 2.
14. Баранов С.А. Опыт борьбы центрального правительства с проявлением сепаратизма в независимой Индии: автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 2001.
Notes
1. Demichev A.A. A comparative-law research of the jury trial in Russia (history and contemporaneity): author's abstract... doctor of legal sciences. Nizhny Novgorod, 2003.
2. Demichev A.A. the Institution of jury trials in Russia: problems of formation and development: monograph. Nizhny Novgorod, 2003.
3. Baranov V.M., Nizhnik N.S. About the current trend in comparative legal studies (Book review: Chrono-dis-crete mono-geography comparative law: collection of research papers / ed. by A.A. Demichev. Nizhny Novgorod, 2009. Issue 1) // Chrono-discrete mono-geography comparative law: collection of research papers. / ed. by A.A. Demichev. Nizhny Novgorod, 2010. Issue 2.
4. Labutina T.L. In search of objectivity and truth in history: Chrono-discrete and comparative analysis in the study of the history of England of the XVIII and modern Russia // Actual problems and prospects of studying modern and contemporary history of foreign countries: materials of the Intern. scientific.-teoret. conf. devoting to research and development. The 75th anniversary of the department of education the history of modern and contemporary art. Minsk, 2012.
5. Demichev A.A. Theoretical-methodological principles of the scientific school «Chrono-discrete mono-geography comparative law» // Chrono-discrete mono-geography comparative law: collection of research papers / ed. by A.A. Demichev. Nizhny Novgorod, 2009. Issue 1.
6. Demichev A.A. Chrono-discrete mono-geography comparative law as a branch of modern legal science // History of state and law. 2010. № 16.
7. Demichev A.A. On development prospects for the scientific branch «Chrono-discrete mono-geography comparative law» // Chrono-discrete mono-geography comparative law: collection of research papers / ed. by A.A. Demichev. Nizhny Novgorod, 2013. Issue 5.
8. Demichev A.A. On the prospects of development chrono-discrete mono-geography comparative law // Chrono-discrete mono-geography comparative law: collection of research papers / ed. by A.A. Demichev. Nizhny Novgorod, 2010. Issue 2.
9. Malcolm J. Sketch of the Sikhs; & Singular Nation, who inhabit the Provinces of the Penjab, situated between the Rivers Jamna and Indus. London, 1812.
10. The Adi Granth, the Holy Scriptures of the Sikhs, translated from the original Gurmukhi, with introductory essays by E. Trumpp. London, 1877.
11. Prem sumarag. The testimony of a sanatan Sikh / translated and edited by W.H. McLeod. New Delhi, 2006.
12. BelskyA.G., Furman D.E. Sikhs, and Hindus: religion, politics, terrorism. Moscow, 1992.
13. Axel B.K. The Diasporic Imaginary: Violence and Diaspora // Public Culture. 2002. Vol. 14. № 2.
14. Baranov A.S. the Experience of fighting the Central government with the manifestation of separatism in independent India: abstract dis. ... of candidate of historical sciences. Moscow, 2001.
