CC BY
34
УДК 947 (092)
ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ИРКУТСКОЙ ГУБЕРНИИ В 1918-1919 гг. Н.А.Скорикова1
Национальный исследовательский Иркутский государственный технический университет, 664074, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Предметно изучается кризис в сфере экономики, который сложился в Иркутской губернии после падения Советской власти летом 1918г. и до ее восстановления в начале 1920г. Представлены сведения, характеризующие взаимоотношения местных и центральных властей по поводу разрешения продовольственного вопроса в указанный период. Библиогр. 21 назв.
Ключевые слова: Гражданская война; Сибирь; Иркутская губерния; продовольственный кризис; Всероссийское правительство Колчака; Временное сибирское правительство.
PROBLEMS OF IRKUTSK PROVINCE ECONOMIC DEVELOPMENT IN 1918-1919 N.A. Skorikova
National Research Irkutsk State Technical University, 83, Lermontov St., Irkutsk, 664074.
The article studies the crisis in the economy that had emerged in the Irkutsk province after the fall of the Soviet power in the summer of 1918 and lasted till its restoration in the beginning of 1920. The author provides information characteristic of the relationship between local and central authorities regarding the resolving of the food supply problem in the stated period. 21 sources.
Key words: Civil War; Siberia; Irkutsk province; food crisis; Kolchak's All-Russian government; Provisional Siberian Government.
История гражданской войны в России - тема неисчерпаемая. Все больше и больше открывается фактов, которые способны дополнить, а нередко и полностью изменить представление об этом драматичном периоде истории нашей страны. Привычным делом для исследователей стало описание социально-политической, идеологической и военной стороны гражданского противостояния. Хозяйственное же положение и продовольственный вопрос в различных районах бывшей Российской империи редко становились темой предметного изучения.
Историки сходятся во мнении, что установление Советской власти в Восточной Сибири во многом зависело от ситуации в Иркутске, который одновременно являлся центром революционной борьбы и базой контрреволюции. На наш взгляд, для полного понимания общественно-политической обстановки в регионе крайне важно обрисовать общий фон, на котором формировалась оппозиция колчаковскому режиму.
Ранее публиковались статьи, в которых описывалась обыденная жизнь иркутян и жителей губернии в годы Гражданской войны [20; 21]. В данной статье на конкретных примерах показано, насколько тяжелым бремя гражданского противостояния оказалось для жителей одной из крупнейших российских губерний2. В центре исследования - хозяйственный и продоволь-
ственный кризис, вызванный военной и революционной ситуацией в стране. Для более детального изложения мы ограничили временные рамки: июнь 1918 -декабрь 1919 г.- это время, когда власть в Сибири принадлежала сначала Временному Сибирскому правительству, а затем Всероссийскому правительству Колчака. Мы расскажем не только о хозяйственном положении губернии, но и о мерах, которые предпринимали местные власти для решения насущных проблем, и о том, можно ли было в тех условиях сделать больше.
Начнем с записи Н.С. Романова в его знаменитой «Летописи»: «1918г. 26 июня. Отдано приказание об эвакуации из Иркутска в Верхнеудинск Государственного Банка, военно-аптекарского склада и других нужных большевикам учреждений. Можно предположить, что в недалеком будущем Иркутск станет ареной борьбы и тогда ему это дорого обойдется» [14, С.301]. Эти слова оказались пророческими.
2 июля Иркутск был объявлен на осадном положении. Жителям запрещено выходить на улицы с 19.00 до 8.00. Окна домов должны были быть занавешены так, чтобы с улиц не было видно света. Магазины и базары практически не работали. Иркутяне старались по возможности запастись продовольствием, питьевой водой, керосином, свечами...
1Скорикова Наталья Александровна, доцент кафедры истории и философии, тел.: (3952) 405186, e-mail: skoriko [email protected]
Skorikova Natalia, Associate Professor of the Department of History and Philosophy, tel.: (3952) 405186, e-mail: skoriko [email protected]
2 Площадь Иркутской губернии к началу Гражданской войны составляла 806 883 кв. км; через нее проходил отрезок Транссибирской железной дороги длиной в 800 км; примерно 755 тысяч человек проживали в нескольких сотнях населенных пунктов, в основном значительно удаленных друг от друга.
В ночь с 10 на 11 июля большевики оставили Иркутск. В городе прошли открытые грабежи, люди боялись выходить из своих домов. Для наведения порядка члены антибольшевистского подполья организовали добровольные дружины для патрулирования улиц. В середине дня 11 июля через Знаменский мост в город вошли части Сибирской армии.
Так пал последний оплот большевизма в Восточной Сибири.
Губернская земская управа, как высший выборный орган в губернии, взяла на себя обязанности правительственной власти. Постановлением Министерства внутренних дел Временного Сибирского правительства комиссаром Иркутской губернии назначался председатель Иркутской губернской земской управы Павел Дмитриевич Яковлев (в ноябре 1918г. эта должность переименовывается в управляющего губернией).
Новая власть приступала к работе в условиях полного хозяйственного хаоса, оставленного в наследство недавним прошлым. На конец 1917 -первую половину 1918 г. пришлись крайне неспокойные для Иркутска времена (сначала борьба за установление советской власти, затем - за ее свержение), которые отрицательно сказались на экономическом положении города. Сдавая позиции в Сибири летом 1918г., большевики вывезли из учреждений Государственного банка и Государственного казначейства все наличные деньги. Только из Иркутска было вывезено 49 873 092 руб., а также медикаменты и продовольствие. Таким образом, сибирские города были обречены на бюджетный дефицит.
Для решения этой проблемы «белые» власти начали денежную эмиссию. На территории бывшей Российской империи теперь выпускалось огромное количество бумажных денежных знаков, которые появлялись по инициативе местных отделений Сбербанка, кооперативов, фабрик и заводов, а иногда даже ресторанов, клубов, театров. По данным Г.И. Рогова, «свои» деньги печатались в Томске, Мариинске, Бий-ске, Красноярске, Чите, Благовещенске, Хабаровске, Николаевске-на-Амуре, Кяхте, Владивостоке, Харбине. В 1918 г. Временное сибирское правительство в Омске выпустило казначейские знаки номиналом в 1, 5, 10 и 300 рублей, а адмирал Колчак в 1919г. - банкноты достоинством в 25, 50, 100, 250, 500 и 1000 рублей. Только в Иркутске разных денежных суррогатов было выпущено на сумму не менее 400 млн. руб. [19, С.158-162]. Так, на смену денежному дефициту пришла инфляция.
Еще в июне-июле 1918 г. Временное Сибирское правительство объявило об аннулировании большевистских декретов о мире и земле, о денационализации предприятий и проч. Результатом необдуманных мероприятий стала возросшая в несколько раз безработица и критическое несоответствие зарплаты рабочих с прожиточным минимумом.
Отмена любых ограничений в области частной торговли и предпринимательства, отказ от важнейших государственных монополий привели к неконтролируемой спекуляции товарами первой необходимости.
Вот цены на основные продукты, которые опубликованы в «Правительственном вестнике» 23 ноября 1918г.: в Иркутске ржаная мука стоила 60-65 руб. за пуд (16,3 кг), молоко - 10 руб. четверть (3 литра), дрова - 40-45 руб. за воз. В Красноярске в это же время ржаная мука продавалась по 17-19 руб. за пуд, молоко - по 5 руб. за четверть, а дрова - по 45 руб. за воз.
Спекуляция в Иркутске достигла таких масштабов, что возникли проблемы даже с питьевой водой. Обычно ее доставляли специальные водовозы по регламентированной цене 15 руб. в месяц. Однако в ноябре 1918г. цену подняли до 25 руб., а в ответ на протесты обывателей и вовсе прекратили доставку воды.
Здесь проявилась неспособность властей полностью контролировать ситуацию. В ноябре 1918г. в дело пришлось вмешаться министру продовольствия Н.В. Дмитриеву, который издал постановление о реквизиции товаров со складов Иркутска и железнодорожных станций. Товары эти (детская обувь, кофе, гвозди, аптекарские товары и проч.) уже более полугода лежали на складах, в то время когда цены на них неизменно росли.
Гораздо хуже обстояло дело с поставками продовольствия. Первыми с проблемой нехватки хлеба столкнулись жители отдаленных районов области. Уже в сентябре 1918 г. Киренская уездная земская управа обращалась с просьбой принять срочные меры по обеспечению Киренского уезда продовольствием. Та же участь постигла Ленский и Витимский горные округа. О том, насколько положение было серьезным, говорит тот факт, что въезд в эти районы был запрещен особым распоряжением главы губернии. В ноябре хлебный голод охватил Илимский уезд.
В декабре 1918г. с хлебным кризисом столкнулся и Иркутск. Стало очевидным, что если до конца года в город не поступит хлеб, начнется голод. Городские власти неоднократно просили помощи у министра продовольствия и лично А.В. Колчака, которые остались безучастными. Вот как обрисована ситуация в газете «Дело»: «Все запасы муки и зерна истощены. Городские мельницы не работают. В июле, августе и сентябре получено 70 тыс. пудов хлеба, а надо - 300 тыс. Под хлеб переведено в министерство продовольствия до 3 млн. руб., но ничего не получено. Вместо хлеба с запада везут арбузов огромное количество» [7].
Продовольственный кризис был напрямую связан с проблемами на железной дороге. Осенью 1918г., когда положение на рынке Иркутска и губернии было особенно тяжелым, случился массовый уход служащих ж/д «на частные заработки», в связи с задолженностью по зарплате в три и более месяцев[18]. На станции в Манчжурии скопились товары (свечи, сахар, отруби, сало, а также 19 вагонов зерна), принадлежавшие городу. Городской голова Е.П. Кузнецов по этому поводу напрямую обращался к атаману Семе-нову[15].
В середине декабря 1918г. в городе были введены карточки на товары первой необходимости: муку, крупы, овес, масло, чай, кету, сельдь, мыло, свечи, соль. Только осенью 1919г. для Иркутска были сделаны
закупки на Дальнем Востоке. В октябре прибыл эшелон с 90 тыс. пудов пшеницы. Из Благовещенска, Читы организовывались поставки овса, муки и проч. Делались заказы на покупку крупы и мяса.
Однако эти меры запоздали: цены на продовольствие в нашем регионе оказались завышенными в разы. В сентябре 1919г. пуд овса стоил 90-100руб., а сажень дров, которыми можно было отапливать небольшое помещение в течение одной-двух недель -1050руб. Интересно, что цены в губернском городе были такими же, а иногда и выше, чем в отдаленных уездах. Например, осенью 1919г. пуд ржаной муки в Бодайбо стоил 70 руб., мясо - 3 руб. 50 коп. за фунт (т.е. за полкило), рыба - 4-5 руб. за фунт. При этом зарплата служащих в Бодайбо колебалась от 100 руб. до 1 000 руб. в месяц, а глава губернии зарабатывал 1 800 руб. в месяц [2].
Общая обстановка нестабильности, отсутствие реального контроля со стороны администрации стали благодатной почвой не только для спекуляции, но и для откровенного мошенничества. В газете «Дело» за 14 сентября 1918г. была опубликована телеграмма от Киренской уездной земской управы. В ней рассказывалось, что еще в начале года местная администрация выдала Приленскому союзу кооперативов 340 тыс. руб. на закупку хлеба для уезда. Из этой суммы собственно на хлеб потратили только 52 тыс., остальные 288 тыс., по всей видимости, так и остались в руках руководителей союза [10].
Иркутск оказался в районе военных действий, и в связи с этим у губернской администрации и городского самоуправления возникли новые задачи: помощь раненым и больным воинам, временное размещение проходящих через Иркутск и расквартирование остающихся здесь войск, решение вопроса о подводной повинности. Нарушено телеграфное сообщение, остановлено движение пассажирских поездов, с перебоями работают крупные промышленные объекты. В условиях отсутствия медикаментов разразилась эпидемия сыпного тифа. Отсутствие керосина и недостаток свечей привели к тому, что на большую часть улиц в ночное время опускалась абсолютная темнота. От непроглядной тьмы в Иркутске пострадал французский посол Реньйо, который разбился на автомобиле [1].
Ситуацию осложнял нескончаемый приток беженцев. Это явление - наследие I Мировой войны: с конца 1916г. приток беженцев из европейской части империи почти не прерывался. Распоряжением Управляющего МВД Временного сибирского правительства с середины сентября 1918г. обратное продвижение беженцев в Европейскую Россию строго воспрещалось [10]. Только в предместье Лисиха в бараках проживало около 650 человек беженцев, среди которых основную массу составляли армяне, евреи, русские. Вследствие переполнения города 28 августа 1919г. въезд в Иркутск был воспрещен, однако приток беженцев остановлен не был. В «Летописи города Иркутска» Н.С. Романов называет огромную (возможно преувеличенную) цифру: около 100 тысяч прибывших в город только за август-сентябрь 1919г.[14, С.368].
Переполнение города «пришлыми элементами» привело к полному отсутствию свободных квартир и комнат. Возмущенный таким положением житель Иркутска А. Константинович в ноябре 1918г. написал заметку для газеты «Наше дело». В ней он отмечал: «Вновь прибывшие едва-едва находят помещения, где можно кое-как приютиться.. Жизнь по углам сходна с общей тюремной камерой». Константинович обвинил городские власти в том, что они совершенно не заботятся об исправлении сложившейся ситуации [8, С.3].
Какие же меры предпринимали местные власти, чтобы улучшить состояние дел в городе и губернии?
С самого начала пребывания на высоком посту молодой и энергичный управляющий Иркутской губернией П.Д. Яковлев не оставлял без внимания ни одной мелочи. Еще 19 июля он издал приказ, согласно которому все правительственные места и общественные учреждения были обязаны озаботиться о заготовке бело-зеленых флагов Сибири [11]. Им было составлено множество постановлений по вопросам о санитарных мерах, о городских приютах, о борьбе с тайным винокурением и содержанием притонов. Он даже определил штрафы и наказания за нарушение правил вождения извозчиками; составил «Правила содержания номеров при ресторанах, гостиницах и меблированных комнатах и т. п.», ряд обязательных постановлений посвятил борьбе с проституцией и домами терпимости [12].
Большое внимание Губернская администрация уделяла городским приютам и домам призрения, несмотря на то, что на эти нужды антисоветские правительства не выделяли ни копейки. 10 ноября 1919г. П.Д. Яковлев был избран председателем Губернского попечительного совета о детских приютах. В Государственном архиве Иркутской области до сих пор хранится многочисленная документация по этой сфере деятельности, а также личные дела сирот.
Но на тот момент важнее было другое: нарастала проблема товарного, а главное, продовольственного голода. Правительственная администрация не располагала необходимыми для нормальной работы статистическими сведениями, которые особенно необходимы при организационных работах. Выявилась неопределенность границ некоторых волостей и уездов, что было связано с желанием бурятского населения губернии выделиться в отдельные национальные земские единицы. На 2-ом Чрезвычайном иркутском земском собрании в октябре 1918г. окончательно решился вопрос об аймаках. В составе Иркутской губернии было определено 10 уездов и аймаков и в их составе всего 170 волостей и хошунов.
Не было также и точных данных о численности населения города и губернии. Последняя попытка переписать население Российской империи предпринималась по инициативе Временного правительства Министерством земледелия в мае-октябре 1917г. Это было крайне тяжелое для страны время. Война и революция серьезно повлияли на точность собранных статистических данных. Кроме того, целые районы не попали в поле зрения статистиков по причине их труд-
нодоступности. Особенно это касалось Дальнего Востока и Сибири, где не учитывалось население целых уездов Приморской, Амурской, Забайкальской, Енисейской и Иркутской губерний.
В связи с этим, местными властями было принято решение о проведении однодневной переписи населения по городу в воскресенье 25 августа 1918г. [17]. Общая сводка работ переписного бюро была закончена в начале сентября. По итогам переписи в Иркутске проживало 88 297 человек. Наличие людей в войсковых частях не учитывалось, т.к. эту цифру должно было дать военное ведомство. Однако эти подсчеты сомнительны. Регистраторы, да и само население, относились к подобной однодневной переписи скептично. Неудачно заполненные карточки и банальная халатность стали причинами того, что, по мнению корреспондентов газеты «Дело», город не досчитался как минимум 30 тысяч жителей [8, С.3]. В подтверждение этому - данные статистического адресного стола на 1 января 1916г., согласно которым в городе проживало 106 346 человек.
Администрация не располагала также списками промышленных и торговых предприятий города и губернии. В октябре было составлено обращение губернского комиссара к уездным комиссарам, уездным и земским управам за помощью в составлении сведений о промышленных предприятиях. В августе 1918г. был произведен учет всех промышленных, торговых, общественных и частных предприятий и учреждений, что явилось подготовкой к открытию работы Иркутской губернской ликвидационной комиссии под председательством М.П. Овчинникова, руководителя Иркутской губернской ученой архивной комиссии.
За период своей деятельности с 20 июля по декабрь 1918г. комиссия вынесла свыше 100 постановлений о возвращении законным владельцам предприятий и имуществ. Это несколько мукомольных мельниц, лесопильных и винокуренных заводов, кожевенные заводы в Балаганском и Киренском уездах, Алебастровый завод при станции Тыреть, бани, гостиницы и разного рода мелкие предприятия. Единственным случаем в практике Временного сибирского правительства стала национализация Черемховских копей, произведенная в июле 1918г.
Одновременно ликвидационная комиссия принимала меры к розыску и охране архивов и разных исторических, литературных и художественных ценностей, расхищенных в период Советской власти. Всё обнаруженное поступало в Иркутскую ученую архивную комиссию. 31 декабря 1918г. Ликвидационная комиссия прекратила свое существование.
Эти мероприятия лишь незначительно повлияли на общее состояние дел в Иркутске, которое чиновник особых поручений П. Башилов оценил как «неудовлетворительное». В отчете он отмечал: «Город огромный, работы Управляющему много», а недостаточный штат служащих не позволял решать все насущные проблемы. Работа проходила в невозможной тесноте, в небольших старых деревянных домах, непригодных для работы такого масштаба. Губернскому управлению был необходим кредит, автомобиль, новые по-
мещения [6, л.5].
В одной из своих докладных записок П.Д. Яковлев сообщал, что губернскому управлению приходится работать в совершенно нищенских условиях. Дело дошло до того, что первое лицо в губернии получал пожертвования "от добрых людей" [5, л.50]. О материальном положении рядовых административных служащих показательно говорит факт выдачи специальной ссуды на приобретение ими теплых вещей [2, л.546об.].
Уездные управления также не справлялись со своей работой. Делопроизводство и регистратура были налажены крайне слабо, а это давало возможность пропажи и сокрытия документации. Главам уездов пришлось приступать к своим прямым обязанностям в условиях всеобщей сумятицы и кризиса. Вот как это описал глава Киренского уезда В.Т. Гончарук: «Приняв обязанности комиссара, я вошел в пустой кабинет, в котором лежали только груды претензий по различным убыткам, причиненным войной. Ни делопроизводства, ни личного состава у моего предшественника не было, да и не было у него времени этим заниматься, т.к. в период войны заниматься не приходилось» [3, л.189-189об.]. Ввиду отсутствия ассигнования, уездные комиссары «заимствовали денежные средства из особого счета Уездного комиссара, образованного из различных советских сумм» [3, л.189-189об.].
При решении административно-хозяйственных вопросов конфликтов с главами уездов у П.Д. Яковлева не было. Они добросовестно выполняли свою работу, своевременно осведомляли о происшествиях в уездах, не скрывая бедственного положения. 4-5 марта 1919г. состоялся Съезд управляющих уездами Иркутской губернии под председательством П.Д. Яковлева. Решались вопросы о борьбе с эпидемией сыпного тифа и продовольственным кризисом. Однако никаких серьезных решений принято не было, т.к. все упиралось в вопросы финансирования.
Осенью 1918г. Иркутск вновь столкнулся с денежным кризисом. Для улучшения ситуации периодически приостанавливались выплаты по вкладам, задерживалась зарплата служащим копей, железной дороги, гражданских и частных учреждений, военнослужащим.
Со всех уголков Иркутской губернии приходили сведения о голоде и мольбы о помощи. В одиночку Губернские власти были бессильны. Ярким примером тому может служить история Бодайбинского золотопромышленного района, на который пришелся самый тяжелый продовольственный кризис. Новая власть принесла богатейшему району колоссальные убытки. Еще в конце августа 1918г. отряд, возглавляемый есаулом И.Н. Красильниковым, вывез из бодайбинских банков около 500 пудов золота для доставки в Омск Временному Сибирскому правительству. Учитывая, что за весь предыдущий 1917г. всего было добыто 616 пудов (на 185 пуд. меньше, чем в 1916г., и на 379 пуд. - чем в 1915г.), а за половину 1918г. - примерно 150 пудов, можно констатировать, что экономика района существенно пострадала [13, С. 25].
Для обеспечения рабочих необходимыми продуктами требовалась поддержка центра. Однако правительство на призывы о помощи отмалчивалось. 24 февраля 1919г. на межведомственном совещании под председательством Управляющего губернией, при участии Губернского инспектора труда, Управляющего Бодайбинским уездом и представителей земства, было принято решение о немедленной эвакуации рабочих [4, л.54]. Но это мероприятие проходило крайне вяло из-за проблем с транспортом и нехваткой средств. 15 мая в ответ на закрытие приискового профсоюза по всему Ленскому золотопромышленному району прошли забастовки. Под давлением губернской администрации "Лензото" пошло на уступки рабочим, повысило зарплату и разрешило восстановить профсоюз. Эвакуация рабочих завершена так и не была, начался голод. В 1919г. главный управляющий "Лензото" В. Журин лично выезжал в Омск и вел переговоры с министрами, а Верховному правителю Колчаку было отправлено 40кг золота. Взамен жители района получили благодарственную телеграмму. В марте 1919г. Омское правительство все же выделило ссуду в 4 млн. руб., а руководство "Лензото" получило операционную ссуду в 10 млн. руб.[13, С.82]. Как были использованы эти деньги, пока неясно, но известно, что продовольственная ситуация практически не изменилась.
Необходимость пополнения губернской казны вынуждало администрацию на крайние меры. Налоги и сборы постоянно повышались, летом-осенью 1919г. становится регулярной реквизиция товаров. Помимо этого, на плечи обывателей легли обязанности по
обеспечению провиантом отрядов милиции особого назначения, военных и даже чехословацких отрядов. По замыслу правительства и губернской администрации продовольственные товары должны были скупаться у населения. Однако цена, которую предлагали военные и милицейские чины, была занижена по отношению к рыночной в 2-3 раза. На отказ населения сдавать продукты по необоснованно низким ценам принимались меры по их насильственному изъятию. На жалобы со стороны граждан губернские власти вынужденно отвечали формальными отписками.
На основании вышесказанного можно сделать вывод о том, что Иркутская губерния в годы гражданской войны столкнулась с серьезным экономическим кризисом. Причина тому очевидна - кризис всей российской политической системы, рожденный войной и революцией. Ситуация в Иркутске для того времени неуникальна, однако служит наглядной демонстрацией бессилия местных властей в условиях кризиса при отсутствии поддержки со стороны правительства. В данной ситуации была необходима налаженная система взаимоотношений местной и центральной администрации, их совместная работа по преодолению трудностей. Но и Временное Сибирское правительство, и Всероссийское правительство Колчака больше внимания уделяли проблемам армии и фронта, нежели насущным потребностям населения. Во многом это способствовало тому, что центральные власти Белой Сибири, растеряв и без того небольшой запас доверия со стороны граждан, очень скоро полностью утратили свою легитимность.
1. Вестник Всероссийского Временного правительства, 13 ноября, 1918г.
2. ГАИО, ф. р-2, оп. 1, д. 199.
3. ГАИО, ф. р-2, оп. 1, д. 202.
4. ГАИО, ф. р-2, оп.1, д.197.
5. ГАРФ, ф. 147, оп. 10, д. 49.
6. ГАРФ, ф. 148, оп. 4, д. 127.
7. Дело. № 43, 1 октября 1918г.
8. Дело. № 27, 7сентября 1918г.
9. Дело. № 42, 28 сентября 1918г.
10.Дело. № 31, 14 сентября 1918г.
11 .Иркутские Губернские Ведомости. 24 июля 1918г.
12.Иркутские Губернские Ведомости. 26 сентября 1918г.
13.Мунгалов Н.Н. История Ленских золотых приисков. Бодайбо, 1996.
14. Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1902-1924 гг.
ский список
Иркутск: Восточно-Сибирское кн. изд., 1994.
15.Наше дело. 3декабря, 1918г.
16.Наше дело. № 2. 27 ноября 1918г.
17.Понедельник. № 13, 19 августа 1918г. ^.Правительственный вестник. 27ноября 1918г.
19.Рогов Г.И. Денежные знаки, выпущенные в период существования белогвардейских правительств в Сибири и на Дальнем Востоке //История Белой Сибири: тезисы 4-й научной конференции. Кемерово, 2001.
20. Скорикова Н.А. Иркутская жизнь в годы Гражданской войны//Земля Иркутская: Научно-популярный журнал. Иркутск, 2008. №2(35). С.11-24.
21. Скорикова Н.А. Иркутские будни и праздники при "белой" власти.// История Белой Сибири: материалы международной научно-практической конференции. Кемерово, 2009. С.217-223.
