CC BY
94
не означает, что эти действия не мотивированны. Просто для деятельности и действий имеется общий мотив. Однако цели деятельности и каждого действия не совпадают, хотя и те и другие обусловлены смыслом деятельности как своеобразным стержнем осуществления программы (А. Н. Леонтьев). Более подробно об этом с позиции психологии деятельности см.: Ильин Е. П. Мотивация и мотивы. СПб., 2002. С. 21-89. Исследование мотивации в уголовно-процессуальной сфере позволило А. В. Агутину сформулировать вывод о том, что в роли мотивации при осуществлении доказывания выступают принципы уголовного процесса, которые предстают перед нами в качестве идей, воплотивших в себе менталитет и мировоззрение российской общности, а также идеологию нашего государства. В этом смысле принципы представляют собой не что иное, как уголовно-процессуальные ценности, позволяющие субъектам доказывания ориентироваться в ходе доказывания, а также в среде функционирования, вследствие чего принципы уголовного процесса, с одной стороны, являются методологией уголовно-процессуального доказывания, с другой - способом его развертывания, то есть принципы становятся мотивами индивидуального поведения субъектов доказывания. См.: Агутин А. В. Мировоззренческие идеи в уголовно-процессуальном доказывании: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2005. С. 25-31.
24. Об управленческой стороне этого явления подробнее см.: Управление организацией. С. 22.
25. Производительность труда «белых воротничков» / кол. авт. М., 1989. С. 84.
26. См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / Российская АН. 2-е изд., испр. и доп. М., 1994. С. 449.
27. Там же. С. 450.
28. Ильин Е. П. Мотивация и мотивы. С. 17.
29. Петров А. С. Что такое организация управления. М., 1967. С. 16.
30. См.: Зеленский В. Д. Организация расследования преступлений. Криминалистические аспекты. Ростов н/Д., 1989. С. 30.
31. Там же.
32. Теория организации. С. 22, 20.
33. Керимов Д. А. Методология права. Предмет, функции, проблемы философии права. М., 2001. С. 244.
34. Теория организации.
35. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М., 1968. С. 331.
36. Зиммель Г. Избранное. Т. 1. Философия культуры. М., 1996. С. 535.
37. Ефимичев С. П. Привлечение в качестве обвиняемого. Предъявление обвинения и допрос обвиняемого // Уголовный процесс: учеб. для вузов / отв. ред. А. В. Гриненко. М., 2004. С. 234.
38. Сафонов А. П. Задачи прокуроров по борьбе с рецидивом преступлений в процессе судопроизводства. М., 1983. С. 15.
39. Чеснокова В. Ф. Предисловие // Парсонс Т. О социальных системах / под ред. В. Ф. Чесноковой и С. А. Беланского. М., 2002. С. 4.
40. Садовский В. Н. Система // Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 610.
41. Там же.
42. См.: Акофф Р., Эмери Ф. О целеустремленных системах. М., 1974. С. 27.
43. Подробнее об этом см.: Ануфриев С. Б. Соотношение прокурорского надзора и процессуальной
самостоятельности следователя в российском уголовном процессе // «Черные дыры» в Российском законодательстве. 2007. № 2. С. 440-444.
44. Подробнее о разнородности как одной из трудностей управления, см.: Джордж Дж. М., Джо-унс Г. Р. Организационное поведение. Основы управления: учеб. пособие для вузов / пер. с англ. Е. А. Климова. М., 2003. С. 18.
45. Попов А. П. Современный отечественный уголовный процесс: целеполагание, система целей, задач и функций, средства. Пятигорск, 2006. С. 223.
46. Саидов А. Х. Сравнительное правоведение: учеб. пособие / отв. ред. В. А. Туманов. Ташкент, 1999. С. 350.
47. Ньюстром Дж. В., Дэвис К. Организационное поведение / пер. с англ. под ред. Ю. Н. Каптуревско-го. СПб., 2000. С. 22.
УДК 343.140.02:61
А. В. Сучков, А. Б. Коновалова
ПРОБЛЕМЫ ДОКАЗЫВАНИЯ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, СОВЕРШЕННЫХ МЕДИКАМИ
В данной работе авторы рассматривают проблемы доказывания профессиональных преступлений, совершенных медиками. Раскрывая тему, авторы обращаются к работам ведущих российских криминалистов и процессуалистов. Не останавливаясь на анализе действующего законодательства, авторы последовательно прослеживают формирование проблем доказывания профессиональных преступлений, совершенных медиками, в отечественном процессуальном праве, предлагая пути их решения.
In this article authors consider the problems of proving professional crimes, committed by medical workers. Exposing the theme authors deal with to articles of leading Russian criminalists and trailers. Not analyzing current legislation, authors consistensing refrace the forming of problems of proving professional crimes, committed by medical workers in the criminal-trial law in our country, offered means of their decision.
Ключевые слова: расследование уголовного дела, специальные знания, эксперт, специалист, доказательства, показания и заключение специалиста, преступления, совершенные медицинскими работниками, источник доказательств.
Keywords: investigation of criminal case, special knowledge, expert, authority, evidences, depositions and conclusion of authority, profession al crimes, committed by medical workers, source of eviclences.
С появлением профессии врача и становлением медицины как отдельной отрасли деятельности возникла проблема взаимоотношения врача и пациента, которая на протяжении веков не теряла своей актуальности.
Начиная с 90-х гг. XX в. в России формируется сфера платной, то есть основанной на договорных отношениях, медицины, в связи с чем про-
© Сучков А. В., Коновалова А. Б., 2009
блема взаимоотношения медицинских работников и пациентов еще больше обострилась.
На сегодняшний день в России остро стоит вопрос правового регулирования взаимоотношений, возникающих между медицинскими работниками и пациентами. Отсутствие законодательно закрепленных и обязательных стандартов (правил, методик) диагностирования и лечения заболеваний не дает возможности объективно решать вопросы качества и полноты предоставленных медицинских услуг и является основанием взаимных обвинений. Но, несмотря на непростую ситуацию, сложившуюся в российском законодательстве относительно уголовно-правовой оценки (характеристики) медицинской ошибки, теоретические и практические продвижения в этом направлении налицо. Так, в современной российской уголовно-правовой науке данная проблема официально была поднята кандидатом юридических наук, доцентом кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права Саратовской государственной академии права А. Г. Блиновым [1].
А вот проблема доказывания профессиональных преступлений, совершенных медиками, не затрагивается вовсе, при этом как медики, так и юристы отмечают эту проблему как наиболее актуальную и сложную. Этому способствует и сложившаяся экономико-политическая ситуация в Российской Федерации.
Почему так остро назрела проблема доказывания преступлений, совершенных медицинскими работниками?
На наш взгляд, этому способствовало несколько обстоятельств:
1) фактическая смена государственного режима, что повлекло за собой изменение в общественных отношениях (формирование класса собственников);
2) принятие Конституции РФ 1993 г., согласно которой человек, его права и свободы являются высшей ценностью (ст. 2 Конституции РФ);
3) изменение уголовного законодательства РФ, пересмотр ценностей, в связи с чем первоочередной задачей УК РФ стала охрана прав и свобод человека и гражданина (ст. 2 ч. 1 УК РФ);
4) формирование рынка платных услуг в медицинской отрасли, а соответственно и необходимость регулирования данных отношений, возникающих между лечебным учреждением (организацией), медицинским персоналом, с одной стороны, и пациентом - с другой;
5) опасность потерять жизнь и здоровье при получении как платных, так и бесплатных медицинских услуг и помощи, не получив при этом ни материальной компенсации и не удостоверившись в том, что лицо, совершившее это деяние, понесло заслуженное наказание.
Самое главное, что уголовное наказание за совершение медицинским персоналом профессионального деяния вообще может и не последовать, так как отсутствует правовой механизм доказывания (реализации права) противоправного деяния, и основное - не установлен предмет доказывания.
В ходе анализа данной категории дел выделяется ряд проблем, не позволяющих не только направлять в суд для принятия решения по существу уголовные дела, но и возбуждать их, а именно: отсутствие законодательно закрепленных общеобязательных медицинских стандартов [2]; отсутствие методики расследования профессиональных преступлений, совершенных медицинским персоналом; отсутствие возможности самостоятельного и равнозначного использования такого вида доказательств, как «показания и заключения специалиста»; отсутствие законодательно закрепленной возможности назначения и проведения судебной экспертизы на стадии возбуждения уголовного дела [3].
В современной медицинской и юридической литературе все чаще звучит вопрос о необходимости формирования отрасли медицинского права. При этом постоянно говорится о трудностях, с которыми приходится сталкиваться членам Национальной ассоциации медицинского права (НАМП), прилагающим усилия к ее формированию [4]. Однако также следует отметить, что, несмотря на актуальность проблемы формирования отрасли медицинского права, разрешить ее будет достаточно сложно до тех пор, пока не обозначен предмет отрасли медицинского права, то есть четко не сформулировано содержание общественных отношений, подлежащих регулированию данной отраслью права.
При этом возникает вопрос о включении стандартов диагностирования и лечения отдельных заболеваний в круг отношений, регулируемых отраслью медицинского права. На наш взгляд, при ответе на данный вопрос должно быть принято положительное решение, однако это создаст проблемы не только технического, но и юридического характера.
Проблема технического характера может возникнуть при большом объеме информации, которую необходимо будет внести в так называемый Медицинский кодекс. Превращение кодекса в многотомное «сочинение» будет неудобно при его применении на практике. Данная проблема существует, но, в конечном счете, она разрешима.
Что касается проблемы правовой, то она гораздо сложнее, так как связана непосредственно с деятельностью медицинского персонала в конкретных ситуациях при диагностировании и лечении заболеваний. На сегодняшний день суще-
ствует множество «школ» диагностирования и лечения каждого отдельного заболевания. При этом следует помнить, что у них есть различия и они носят рекомендательный характер. Имеется в виду, что медицинский работник не обязан придерживаться какой-либо «школы», а сам, исходя из своих знаний, внутренних убеждений и практики, принимает решение при постановке диагноза и назначении лечения. Что касается объема полученных знаний и наличия медицинской практики по соответствующей специальности это немаловажный вопрос, подлежащий отдельному рассмотрению ввиду ограниченности объема статьи.
Как существующие на федеральном уровне, так и принимаемые в конкретном субъекте федерации медицинские стандарты не решают проблему, поскольку в резолютивной части каждый стандарт носит рекомендательный, а не обязательный характер.
При таком положении вещей страдают не только пациенты, лишенные возможности определения правильности действий медицинского персонала, но и сами медики, зачастую подвергаемые клевете с целью незаконного получения недобросовестными пациентами или их представителями денежной компенсации за якобы преступные действия медиков и причиненный ими физический и моральный ущерб.
Ответственности, в том числе уголовной, медицинских работников за совершение ими правонарушений, связанных с осуществлением профессиональной деятельности, посвящено много статей и монографий [5]. При этом авторы, формулируя основания наступления ответственности, используют такие понятия, как «врачебная ошибка», «врачебное дело», «врачебные преступления» [6], не указывая методы и способы доказывания преступлений, совершенных медицинскими работниками.
Сотрудники органов предварительного следствия (ОПС) и дознания МВД РФ в ходе осуществления своих функциональных обязанностей, при принятии решений в порядке, предусмотренном УПК РФ, по сообщениям о преступлениях, предусмотренных ст. 109 ч. 2, ст. 118 ч. 2, ст. 124 УК РФ, постоянно сталкиваются с необходимостью применения специальных познаний в области науки и техники.
Необходимость проведения исследования для принятия решения в порядке, установленном ст. 144 УПК РФ, по данной категории дел неоспорима, так как без специальных познаний в области науки и техники нельзя сделать вывод, состоит ли в прямой причинно-следственной связи деяние субъекта с преступным результатом (ст. 109 ч. 2, ст. 118 ч. 2, ст. 124 УК РФ). Казалось бы, в чем проблема? Назначили и провели
исследование, по его результатам приняли решение. Однако при всей кажущейся простоте у практических работников на протяжении меняющихся уголовно-процессуальных кодексов и их редакций остается одна проблема: момент назначения судебной экспертизы. Сущностью этой проблемы является вопрос о возможности и целесообразности назначения в рамках проверки сообщения о преступлении на стадии возбуждения уголовного дела судебной экспертизы [7].
Фиксация состояния объектов исследования по преступлениям, предусмотренным ст. 109 ч. 2, ст. 118 ч. 2, ст. 124 УК РФ, производится врачами-экспертами в Бюро судебно-медицинских экспертиз по направлению следователя (дознавателя) [8]. К тому же, согласно требованиям ст. 131 ГПК РФ, в исковом заявлении должны быть указаны доказательства, подтверждающие обстоятельства, на которых истец основывает свои требования, то есть к исковому заявлению должны быть приложены доказательства. Доказательствами по делу, согласно требованиям ст. 55 ГПК РФ, являются: полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела. Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов. Иначе говоря, к моменту возбуждения гражданского дела истец должен иметь заключение эксперта, на котором он основывает свои требования. А каковы действия следователя, дознавателя при обращении лица, считающего, что в отношении его совершено преступление, и прилагающего к заявлению заключение СМЭ, полученное в рамках гражданского дела. Следуя букве закона, следователь, дознаватель при наличии повода и основания возбуждают уголовное дело и назначают СМЭ.
Немаловажным обстоятельством, говорящим в пользу назначения и проведения судебной экспертизы на стадии возбуждения уголовного дела, является факт, согласно которому при проведении исследования в рамках проверки лицо, проводящее исследование, не может быть привлечено к уголовной ответственности за искаженные данные. При этом содержание исследования не меняется ни при первоначальном исследовании, ни при последующем проведении судебной экспертизы. Что касается проведения СМЭ по преступлениям, предусмотренным ст. 109 ч. 2, ст. 118 ч. 2, ст. 124 УК РФ, то исследования проводятся, в основном, по документам. Такое положение вещей, в свою очередь, создает ряд слож-
ностей следователю и дознавателю при принятии решения в соответствии со ст. 144 УПК РФ. В чем сложность? Имеется ответ, порожденный практическим применением действующего законодательства и сложившейся практикой относительно назначения первоначального исследования в рамках производства проверки по сообщению о совершенном преступлении. Так, лицо, производящее проверку сообщения о совершенном преступлении, признав необходимость применения специальных знаний для установления обстоятельств, влияющих на принятие законного и обоснованного решения в порядке ст. 144 УПК РФ, вынуждено назначить исследование, не являющееся судебной экспертизой и соответственно не относящееся к доказательствам.
Анализируя уголовно-процессуальное законодательство, следует иметь в виду, что с вступлением в силу ФЗ от 05.06.2007 г. № 87-ФЗ ч. 4 ст. 146 УПК РФ претерпела существенные изменения. Так, согласно требованиям ч. 4 ст. 146 УПК РФ в ред. ФЗ от 29.05.2002 г. № 58-ФЗ, следователь и дознаватель в случае производства отдельных следственных действий по закреплению следов преступления и установлению лица, его совершившего, мог до вынесения постановления о возбуждении уголовного дела и получения согласия прокурора назначить судебную экспертизу. Однако и при действовавшей некоторое время новелле законодателем недостаточно четко были определены основания производства судебной экспертизы на стадии возбуждения уголовного дела. Также не была однозначно определена процедура производства судебной экспертизы при проведении проверки, тогда как судебная экспертиза, в указанных случаях, и призвана установить обязательные признаки объективной стороны. В пользу этого свидетельствует следующий факт: лишь в ст. 176 ч. 2 УПК РФ отмечено, что в случаях, не терпящих отлагательства, осмотр места происшествия может быть произведен до возбуждения уголовного дела. Глава 27 УПК РФ, посвященная производству судебной экспертизы, такого указания не содержала и не содержит. Указывая на возможность назначения судебной экспертизы на стадии возбуждения уголовного дела (ст. 146 ч. 4 УПК РФ в ред. ФЗ от 29.05.2002 г. № 58-ФЗ), законодатель исходил из позиции соблюдения прав и законных интересов участников уголовного процесса. Однако практика показывала, что данное положение требовало уточнений на законодательном уровне. Логичным было бы внесение дополнений в ст. 195 УПК РФ относительно момента назначения и производства судебной экспертизы, согласно которому судебная экспертиза назначалась и проводилась бы до возбуждения уголовного дела.
Существует точка зрения, согласно которой назначение судебной экспертизы возможно только по возбужденному уголовному делу, так как данное следственное действие в ряде случаев ущемляет права и интересы граждан [9]. Несомненно, истина в данном утверждении присутствует, но не нарушаются ли права гражданина, в отношении которого возбуждается уголовное дело, а в дальнейшем, после проведения экспертизы, будет выяснено, что оснований для возбуждений уголовного дела не было, так как согласно заключению эксперта будет установлено, что объект, направленный на исследование, не является предметом, запрещенным к свободному гражданскому обороту (например, при решении вопроса о возбуждении уголовного дела по ст. 222, 228 УК РФ).
Также не следует забывать, что при проведении исследования и оформлении его справкой или актом лицо, проводящее исследование, не несет ответственности, предусмотренной ст. 307 УК РФ, что, в свою очередь, в ряде случаев порождает производство первоначальных исследований, опровергнутых впоследствии заключением эксперта.
Еще один немаловажный фактор, говорящий в пользу назначения судебной экспертизы, - это время. Так, лицо, производящее предварительное расследование, обременено ожиданием результата дважды: первый раз ожиданием справки об исследовании; второй раз - заключения эксперта по уже проведенному исследованию. По ряду составов время еще играет роль «разрушителя», так как попросту объект исследования утрачивается.
В УПК РФ, введенном в действие с 01.07.2002 г. ФЗ № 177-ФЗ от 18.12.2001 г., законодатель предусмотрел процессуальную фигуру - «специалист», которого отнес к иным участникам уголовного судопроизводства (гл. 8 УПК РФ).
В первоначальной редакции УПК РФ как отдельный вид доказательств заключение и показания специалиста не учитывались. Однако по сравнению с УПК РСФСР (ст. 133.1) в УПК РФ (ст. 58) законодатель внес существенное изменение, расширившее функции специалиста.
Введение законодателем в ст. 74 ч. 2 пункта 3.1 (показания и заключения специалиста) УПК РФ должно было разрешить все вопросы. К сожалению, этого не последовало. Причиной тому, как мы видим, служит нечеткая и неясная законодательная регламентация производства специалистом заключений и сложившаяся практика использования в качестве доказательств лишь заключений эксперта.
Данная проблема особенно ощутима при расследовании профессиональных преступлений, совершенных медицинскими работниками, где практически единственным источником доказа-
тельственной информации является заключение, данное врачами-экспертами БСМЭ.
Ущербность заключения специалиста как источника доказательств, просматривается и из анализа ст. 80 УПК РФ. Так, согласно требованиям данной статьи, заключение эксперта - это представленные в письменном виде содержание исследования и выводы по вопросам, поставленным перед экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу, или сторонами. Тогда как заключение специалиста - это представленные в письменном виде суждения по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами (ст. 80 ч. 3 УПК РФ).
Исходя из этого следует, что отсутствие в определении понятия «заключение специалиста» указания на проведение исследования, а также отсутствие предусмотренной ответственности за дачу заведомо ложного заключения является причиной, по которой указанное доказательство не используется при доказывании как по преступлениям общеуголовной направленности, так и при доказывании вины медицинских работников, совершивших профессиональные преступления.
Данная позиция, по нашему мнению, необоснованна, так как специалист, разъясняя сторонам и суду входящие в его профессиональную компетенцию вопросы, предварительно должен будет прибегнуть к необходимым исследованиям. Для получения суждения по тому или иному вопросу специалисту необходима информация, которую он будет анализировать и сопоставлять с тем или иным производственным или технологическим процессом, входящим в круг его функциональных обязанностей.
Использование в качестве самостоятельного вида доказательств заключений и показаний специалиста при расследовании отдельных видов преступлений, в частности деяний, совершенных медицинскими работниками, на наш взгляд, является единственным способом преодолеть информационный вакуум и медицинскую корпоративность, практически не позволяющие лицу, ведущему проверку или предварительное расследование, установить истину по делу.
Согласно действующему законодательству, в рамках возбужденного уголовного дела, для установления причин смерти, характера и степени вреда, причиненного здоровью, лицо, ведущее расследование, обязано назначить судебную экспертизу (ст. 196 УПК РФ). Альтернативы нет. Возникает вопрос: кто проводит судебно-медицинскую экспертизу? Судебно-медицинскую экспертизу проводят врачи-эксперты бюро судебно-медицинских экспертиз. В свою очередь БСМЭ подчиняется департаменту или министерству здравоохранения субъекта РФ. Таким образом, круг замкнут.
Разорвать этот замкнутый круг и помочь правоохранительным органам в установлении истины поможет использование в качестве доказательств заключения и показаний специалиста. Подтверждение правильности занятой нами позиции мы находим в статье профессора В. Быкова, который указал, что «суд Ленинского района Саратова, рассматривая уголовное дело по обвинению врача Г. в мошенничестве и злоупотреблении должностными полномочиями, пригласил в судебное заседание доктора медицинских наук, профессора А. и предоставил ему возможность ознакомиться с заключениями всех проведенных судебно-медицинских экспертиз. Суд предложил профессору высказать свои суждения и мнения по поводу научной обоснованности судебно-медицинских экспертиз. Тот подверг состоявшиеся судебно-медицинские экспертизы обоснованной критике, указал на научную несостоятельность их выводов, что позволило суду признать заключения судебно-медицинских экспертиз недопустимыми доказательствами и обоснованно постановить по делу оправдательный приговор» [10].
Итак, в заключение можно сделать следующие выводы:
1. При отсутствии законодательно закрепленных общеобязательных медицинских стандартов исход дела известен: если вредный результат напрямую зависел от действий медицинского работника, то, возможно, в отношении его суд постановит обвинительный приговор. Если же необходимо будет доказывать неправильно поставленный диагноз, то, скорее всего, уголовное преследование будет прекращено за отсутствием состава преступления, то есть по основаниям, предусмотренным ст. 24 ч. 1 п. 2 УПК РФ.
2. Ведя речь о возможности назначения судебной экспертизы на стадии возбуждения уголовного дела, следует отметить, что возможным выходом из сложившейся ситуации необходимо рассматривать внесение изменения в действующий УПК РФ. Также следует иметь в виду, что назначение специального исследования на стадии возбуждения уголовного дела нельзя считать выходом из сложившейся ситуации по ряду причин, невзирая на то, что:
- заключения и показания специалиста признаются в качестве доказательства (ст. 74 ч. 2 п. 3.1 УПК РФ);
- законодатель не определяет порядок назначения и производства исследования, отмечая лишь возможность назначения такого исследования при необходимости.
Таким образом, законодательное признание возможности, в случае необходимости, с целью получения и закрепления доказательственной базы, назначения и проведения судебной экспер-
тизы до возбуждения уголовного дела, считаем одним из выходов из сложившейся ситуации.
3. Что касается возможности и целесообразности использования в качестве самостоятельного и равнозначного доказательства «заключения специалиста», то выход может быть найден путем совершенствования законодательства, касающегося определения понятия «специалист», указания функций специалиста, четкой законодательной регламентации процессуальных возможностей специалиста. При внесении изменений в УПК РФ в ст. 58 необходимо указать на право и обязанность специалиста давать заключения по проведенным им исследованиям. В ст. 168 определить порядок истребования и представления специалистом заключения. Также следует добавить в УПК РФ статью «204.1 Заключение специалиста», в которой отразить все существенные элементы заключения специалиста, взяв за основу элементы заключения эксперта (ст. 204 УПК РФ).
Примечание
1. Блинов А. Г. Уголовно-правовая охрана прав пациента. Саратов: Изд-во Саратов. гос. академии права, 2004.
2. Сучков А. В. Правовые проблемы взаимоотношения медицинских работников и пациентов при совершении медиками профессиональных правонарушений // Вятский медицинский вестник. 2008. № 3-4. С. 77-80.
3. Сучков А. В. Проблемы назначения судебной экспертизы // Инновации в государстве и праве России: материалы Междунар. науч.-практ. конф. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2008. С. 652-658.
4. Смагин М. Грядет эра медицинского права // Медицинский вестник. 2007. № 19-20.
5. Бондаренко Д. В. К вопросу о юридической ответственности медицинских работников // Медицинское право. 2006. № 4; Мохов А. А., Мохова И. Н. Врачебная ошибка как актуальная проблема судебной практики // Медицинское право. 2004. № 2; Паши-нян А. Г. Анализ неблагоприятных исходов при оказании дерматовенерологической помощи // Медицинское право. 2004. № 2.
6. Бондаренко Д. В. Указ. соч.; Мохов А. А., Мохова И. Н. Указ. соч.; Пашинян А. Г. Указ. соч.; Стеценко С. Г. Врачебная ошибка и несчастные случаи в практике работ учреждений здравоохранения: правовые аспекты // Эксперт-криминалист. 2006. № 2.
7. Коваленко Е. Г., Лукьянчиков Е. Д. Судебные экспертизы в практике расследования органами внутренних дел хищений социалистической собственности: учеб. пособие. Киев: КВШ МВД СССР им. Дзержинского, 1988. С. 69; Вульфин Г., Тевлин Р. Освидетельствование или экспертиза? // Радянське право. 1965. № 2. С. 99-100; Нагнойный Я. П. О возможности назначения судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела // Криминалистика и судебная экспертиза. Киев, 1967. Вып. 4. С. 174-178; Шаркова Т. Ф. Использование специальных знаний в стадии возбуждения уголовного дела // Криминалистика и судебная экспертиза. Киев, 1973. Вып. 10. С. 226-229.
8. В данной ситуации имеется в виду направление на освидетельствование, проводимое в рамках сбора первоначального материала по заявлению или сообщению, а не освидетельствование, предусмотренное ст. 179 УПК РФ. О правомерности проведения и допустимости проводимого в рамках сбора первоначального материала исследования однозначного мнения нет.
9. Уголовный процесс: учеб. для вузов / под общ. ред. Радченко В. И. Изд. 2-е, перераб., доп. М.: Юс-тицинформ, 2006. С. 366.
10. Быков В. Заключение специалиста // Законность. 2004. № 9. http://www.lawmix.ru
