CC BY
38
Специальный выпуск № 1
Н. Н. Вихтинский
ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ, КАСАЮЩИЕСЯ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОЦЕНКИ ДЕЙСТВИЙ ОРГАНИЗАТОРА
О расхождении норм института соучастия и неоконченного преступления свидетельствует логическая несогласованность ч. 2 ст. 30 с ч. 5 ст. 34 и ч. 6 ст. 35 УК РФ. В институте неоконченного преступления (ч. 2 ст. 30 УК) законодатель дифференцировал приготовительные действия на ненаказуемые (приготовление к совершению преступлений небольшой и средней тяжести) и наказуемые (приготовление к тяжким и особо тяжким преступлениям). Нормы о соучастии (ч. 5 ст. 34, ч. 6 ст. 35 УК) устанавливают правила квалификации действий организатора в качестве приготовления к преступлению в двух случаях: во-первых, в случае недоведения исполнителем преступления до конца по независящим от него обстоятельствам (ч. 5 ст. 34 УК); во-вторых, в случае создания организованной группы для совершения преступлений, не предусмотренных статьями Особенной части УК РФ (ч. 6 ст. 35 УК). При этом предлагаемые правила квалификации действий организатора не согласуются с ч. 2 ст. 30 УК РФ, устанавливающей возможность привлечения лица к ответственности за приготовление к совершению только тяжких и особо тяжких преступлений. Так, в ч. 5 ст. 34 УК РФ при незавершенном характере действий исполнителя сформулирована квалификация действий организатора без учета категории тяжести не доведенного исполнителем до конца преступления. В ч. 6 ст. 35 УК РФ закреплена квалификация действий организатора по созданию организованной группы независимо от категории тяжести преступлений, для совершения которых эта группа была создана.
Норма, сформулированная в ч. 2 ст. 30 УК РФ, создает трудности толкования и применения ч. 5 ст. 34 и ч. 6 ст. 35 УК РФ, поскольку квалификация действий организатора в соответствии с ч. 2 ст. 30 УК РФ должна зависеть от категории тяжести незавершенного преступления. Однако правовая природа соучастия исключает зависимость квалификации действий организатора от категории тяжести преступлений, на совершение которых были направлены действия организатора. Опасность соучастия не зависит от категории готовящегося преступления и не определяется опасностью создания организованной группы для совершения только тяжких или особо тяжких преступлений. В действующем УК РФ 1996 г. преступления небольшой и средней тяжести составляют более 280 видов. Неувязки норм двух институтов делают спорным вопрос привлечения к уголовной ответственности организатора в случае недоведения исполнителем до конца преступлений средней тяжести в сфере экономической деятельности (например, ст. ст. 176, 193, 195, 199.2 УК РФ), а также в случае создания организованных групп для совершения других преступлений небольшой и средней тяжести.
Устранить неоправданную законодательную фикцию о ненаказуемых приготовительных действиях к совершению преступлений небольшой и средней тяжести можно, на наш взгляд, путем изъятия неэффективной нормы о частичной наказуемости приготовления (ч. 2 ст. 30 УК) из Общей части Уголовного кодекса РФ и внесения в Особенную часть норм, предусматривающих ответственность за совершение приготовительных действий, представляющих общественную опасность.
Фикцию как инструмент решения вопроса об уголовной ответственности организатора законодатель использует и в ч. ч. 3, 5 ст. 34 и ч. ч. 5, 6 ст. 35 УК РФ. В данных нормах организатор преступления привлекается к уголовной ответственности за оконченное преступление (ч. 3 ст. 34 УК), за приготовление или покушение (ч. 5 ст. 34 УК), по совокупности преступлений (ч. 5 ст. 35 УК) и за приготовление к готовящемуся преступлению (ч. 6 ст. 35 УК). Утверждение законодателя об оконченном (ч. 3 ст. 34, ч. 5 ст. 35 УК) и неоконченном (ч. 5 ст. 34 и ч. 6 ст. 35 УК) характере действий является фикцией, так как указанные нормы не отражают фактического участия организатора в групповом посягательстве.
Законодатель, используя фикцию в ч. 3 ст. 34 УК РФ как технико-юридический прием, признает организацию и руководство совершением преступления оконченными деяниями и квалифи-
Вестник ТГПИ
цирует действия организатора по соответствующей статье Особенной части УК РФ. При этом организатор, если он не соисполнитель, не принимает непосредственного участия в совершении преступления.
Норма-фикция (ч. 5 ст. 34 УК) отождествляет действия организатора, которые носят оконченный характер, с неоконченной преступной деятельностью исполнителя. Такой законодательный прием можно считать обоснованным, так как в соответствии с акцессорной теорией при оценке действий организатора следует учитывать не только характер действий исполнителя, но и степень завершенности его действий.
Проявление фиктивности наблюдается и в ч. 5 ст. 35 УК РФ, предусматривающей ответственность организатора за совершенные группой преступления. Организатор, создавая организованную группу или руководя действиями группы, несет ответственность не только за организацию и руководство группой, но и за совершенные группой действия. Эта легальная фикция с точки зрения опасности действий организатора создает основание для квалификации действий организатора по правилам совокупности. Сущность этой уголовно-правовой фикции состоит в том, что законодатель усиливает ответственность организатора, так как вменяет ему в вину групповые преступления, в совершении которых он не принимал непосредственного участия. Оправданность такой фикции заключается в том, что законодатель максимально учел общественную опасность организатора и подверг его действия уголовно-правовой репрессии не только за реально осуществляемое руководство или создание организованной группы, но и за не совершенные им конкретные преступления.
Следует признать, что в институте соучастия законодатель использовал юридические фикции для минимизации противоречий между законом и реальностью. Они несут положительную направленность, поскольку выступают в роли инструмента для разрешения проблемных ситуаций (ч. 3 ст. 34 УК), имеют социально оправданный характер (ч. 5 ст. 34 УК), усиливают профилактический потенциал уголовно-правовых норм (ч. 5 ст. 35 УК).
Таким образом, нами рассмотрены нормы института соучастия и неоконченного преступления, несогласованность и расхождение которых затрудняют толкование и применение ч. 3 ст. 34 и ч. 5 ст. 35 УК РФ при квалификации действий организатора. Для приведения в соответствие дефинитивной нормы (ч. 3 ст. 33 УК) с квалификационными нормами (ч. 3 ст. 34 и ч. 5 ст. 35 УК) сделаны соответствующие рекомендации по внесению изменений в Уголовный кодекс РФ. Предложенные изменения дают возможность выделить пять правил квалификации действий организатора в зависимости от вида преступной деятельности. Для минимизации расхождений норм института соучастия и неоконченного преступления сформулировано предложение о включении в Особенную часть Кодекса статей, предусматривающих уголовную ответственность за совершение приготовительных действий, представляющих повышенную общественную опасность. Показано, что в ч. ч. 3, 5 ст. 34 и ч. ч. 5, 6 ст. 35 УК РФ законодатель использует такой технико -юридической прием, как фикция, позволяющий решить проблемные вопросы, касающиеся уголовно-правовой оценки действий организатора.
М. М. Гайбарян
ОБЪЕКТИВНЫЕ ПРИЗНАКИ ИЗГОТОВЛЕНИЯ ИЛИ СБЫТА ПОДДЕЛЬНЫХ ДЕНЕГ ИЛИ ЦЕННЫХ БУМАГ
При рассмотрении изготовления или сбыта поддельных денег или ценных бумаг ученые советского периода выделяли в качестве непосредственного объекта денежное обращение в СССР, советскую денежную и кредитную систему, а при подделке иностранной валюты - денежную и кредитную систему иностранного государства1.
1 Ответственность за государственные преступления. Ч. 2. Иные государственные преступления / под общ. ред. В.И. Кур-лянского, М.П. Карпушина. М., 1965. С. 199-200; Курс советского уголовного права / под ред. А.А. Пионтковского, П.С. Ромашкина, В.М. Чхиквадзе. М.: Наука, 1971. Т. 4. С. 245.
