CC BY
52ПРОБЛЕМНЫЕ АСПЕКТЫ УНИВЕРСАЛЬНОЙ КЛАССИФИКАЦИИ МНЕМОНИЧЕСКИХ АКТОРОВ
PROBLEM ASPECTS OF THE UNIVERSAL CLASSIFICATION OF MNEMONIC ACTORS
DOI: 10.38197/2072 -2060- 2021- 230-4- 204-209 СЕЛЕЗНЕВ Павел Сергеевич
Профессор Департамента политологии, первый заместитель декана факультета социальных наук и массовых коммуникаций Финансового университета при Правительстве РФ, доктор политических наук, доцент
Pavel S. SELEZNEV
Associate Professor, Department of Political Sciences, the First Deputy Dean ofthe Faculty of Social Sciences and Mass Communications, Financial University under the Government of the Russian Federation, Dr. Sci. (Political Sciences)
АЛЕКСАНДРОВ Дмитрий Валерьевич
Советник президента Хоккейного клуба ЦСКА, советник министра физической культуры и спорта Московской области, член Попечительского совета регби-клуба ЦСКА
Dmitry V. ALEXANDROV
Counselor of the President of the Hockey Club CSKA, Adviser to the Minister of Physical Education and Sport of the Moscow Region, Member of the Board of Trustees of the CSKA Rugby Club
Цель данного исследования - выработать универсальную систему классификации мнемонических акторов, пригодную для изучения развития мемориальных режимов в долгосрочной перспективе. В качестве акторов мемориальной политики выделены обособленные иерархические и сетевые общественно - политические структуры, обладающие собственными интересами в плане продвижения определенного варианта интерпретации событий прошлого и располагающие соответствующими ресурсами. К ним относятся: государство, крупный бизнес, политические партии, религиозные и светские общественные организации, сети лидеров общественного мнения, профессиональных историков и исследователей- энтузиастов.
Аннотация
Abstract The purpose of this study is to develop a universal classification system for mnemonic
actors, suitable for studying the development of memorial regimes in the long term. Separate hierarchical and network socio -political structures that have their own interests in terms of promoting a certain version of the interpretation of past events and have the appropriate resources are singled out as the actors of the memorial policy. These include: the state, big business, political parties, religious and secular public organizations, networks of opinion leaders, professional historians and enthusiastic researchers.
Ключевые слова Мнемонические акторы, политика памяти, мемориальная политика, мемориальные режимы.
Keywords Mnemonic actors, politics of memory, memorial politics, memorial regimes.
Введение
Анализируя практики политики памяти, многие современные исследователи рассматривают процесс коммеморации в гомогенном ключе. Последнее проявляется в том, что мемориальная политика позиционируется в качестве системы интеракций между целевой аудиторией и одним доминирующим мнемоническим актором (как правило, в этом качестве выступает национальное государство). Использование данного подхода закономерно становится поводом для критики. С одной стороны, система представлений граждан о коллективном прошлом формируется под воздействием множества мнемонических акторов, как внешних, так и внутренних. С другой стороны, даже наличие у национального государства ресурсного преимущества не обеспечивает ему абсолютного доминирования. Например, официальные власти могут формировать представления граждан о событиях прошлого посредством школьных учебников и цикла мемориальных торжеств, но их влияние может быть нивелировано за счет преобладания в массовой культуре художественных произведений (фильмов, книг, комиксов), содержащих альтернативные варианты исторического нарратива. В качестве конкретного примера в данном случае можно привести расхождение в позиционировании образа И.В. Сталина и установленного им политического режима в рамках официального дискурса российских властей и нарратива популярной фантастической литературы (в первую очередь - произведений, построенных на допущении возможности путешествий в прошлое). Если в первом случае фигуре «отца народов» даются нейтральные или отрицательные оценки, то во втором случае мы куда чаще мы сталкиваемся с его апологетикой или идеализацией [1].
Важно отметить и факт появления новых подвидов мнемонических акторов (например, лидеров общественного мнения в блогосфере) и каналов трансляции соответствующих месседжей. Примером в данном случае может служить деятельность видеоблоге-ров, специализирующихся на создании обзоров на кинофильмы, в том числе - исторические. Так, обзор Е. Баженова на фильм «Союз Спасения» в течение года набрал почти 14 млн просмотров. Уровень вовлеченности пользователей в его обсуждение также достаточно высок: ролик отметили «лайками» более 850тыс. пользователей (при 14тыс. дизлайков), количество комментариев к обзору достигает почти 80 тыс. Важно подчеркнуть, что в рамках данного видеоролика автор сделал акцент именно на исторической достоверности фильма и анализе политизации прошлого,т.е. популярность указанного произведения не связана исключительно с его развлекательным характером либо выделением технических ошибок или недостатков постановки или актерской игры.
Наблюдается и расширение воздействия внешних мнемонических акторов на национальный исторический нарратив. Наглядным примером роста влияния глобализирующейся массовой культуры может служить воздействие на общественное мнение России сериала канала HBO «Чернобыль». Отдельно необходимо отметить, что в качестве оппонентов создателей данного сериалы выступили не представители государственных структур, а общественные организации (Российское военно -историческое общество) и представители блогосферы (Д.Ю. Пучков, К.А. Жуков, С.С. Цормудян).
На фоне этого становится очевидной необходимость исследования мемориальной политики в ключе взаимодействия всех мнемонических акторов. Однако важно учитывать, что концентрация исследователей на государственной политике памяти носит во многом вынужденный характер и связана в первую очередь с недостатками теоретических оснований данной дефиниции. Ее авторы изначально заложили в определение понятия высокий коэффициент относительности, в силу чего любые варианты классификации мнемонических акторов всегда носят ситуативный характер. В результате вместо системы субъектов выделяется комплекс ролей, каждую из которых может выполнять любой мнемонический актор в зависимости от обсуждаемого контекста. На фоне этого исследователи вынуждены искусственно ограничивать поле своих изысканий государственной политикой памяти.
Цель данной работы заключается в выработке универсальной системы классификации мнемонических акторов, пригодной для анализа мемориальных режимов в долгосрочной перспективе.
Материалы и методы. Эмпирическая база исследования была сформирована в первую очередь за счет обращения к контенту видеоблогов (рассматриваемых в качестве одного из новых каналов трансляции исторического нарратива).
Методология исследования выстроена на основе комбинации дескриптивного, сравнительного и структурного анализа. Сравнительный анализ использовался при сопоставлении различных подходов к интерпретации понятия «мнемонический актор», структурный - в рамках выделения соответствующих субъектов и выявления связей между ними, дескриптивный - в порядке обобщения и систематизации новой информации.
Результаты
Понятие «мнемонический актор» впервые ввели в научный оборот М. Бернхарт и Я. Кубик в рамках анализа мемориальных режимов восточноевропейских государств в отношении событий «коммунистического периода». Исследователи обозначили мнемонического актора как «политическую силу, заинтересованную в специфическом понимании прошлого». Этот вариант интерпретации понятия отличала предельная степень широты, что создавало объективные затруднения при классификации описываемых субъектов. М. Бернхарт и Я. Кубик предприняли попытку устранить эту проблему, выбрав в качестве основания для разделения акторов на группы такой критерий, как стратегии позиционирования определенных событий прошлого. В качестве эмпирического кейса они использовали восприятие истории «народных демократий» и их свержения в бывших государствах соцлагеря. Мнемонических акторов разделили на 4 класса: борцов, плюралистов, уклонистов, обращенных в будущее. Первых отличает стремление обеспечить гегемонию собственной точки зрения на события прошлого, вторых - признание права на существование альтернативных точек зрения и готовность к диалогу, третьих - отказ от активного участия
в обсуждении, четвертых - убежденность в том, что им известны исторические закономерности развития общества, позволяющие строить долгосрочные прогнозы [2].
Данная модель классификации обладает, однако, серьезными недостатками. Один и тот же мнемонический актор может выступать в разных ролях при обсуждении двух отличных аспектов одной и той же темы. Характерным примером в этом случае может служить восприятие ревизионистского нарратива. Например, актор может в качестве борца отстаивать тезис о том, что советские войска якобы в массовом порядке совершали преступления против мирного населения Германии в 1945 г., и в то же время уклоняться от обсуждения таких вопросов, как поведение союзных войск на западных землях рейха или действия солдат и офицеров вермахта по отношению к населению оккупированных территорий СССР.
Альтернативные системы классификации мнемонических акторов также наделены изъянами. В частности, широкое распространение получила точка зрения, согласно которой в качестве мнемонических акторов следует рассматривать кино, театр, СМИ и т.д. Эта позиция игнорирует отсутствие у упомянутых форм деятельности такого признака, как субъектность, выраженная через наличие собственных интересов, целей и ресурсов. Производством и распространением кинофильмов могут заниматься и национальное государство, и власти зарубежных стран, и представители бизнеса (включая структуры уровня глобального рынка), и различные организации, созданные в рамках механизмов государственно частного партнерства. Равным образом нельзя забывать о возможности вмешательства в процесс производства продукции массовой культуры конкретных государственных ведомств, политических партий или религиозных объединений [3].
В качестве альтернативы нами предложена система классификации мемориальных акторов, включающая в себя 9 элементов: государство (как национальное, так и зарубежные); крупный бизнес и деловые ассоциации; политические партии; религиозные организации; общественные (светские) организации и движения; сети лидеров общественного мнения; сети историков, занимающихся популяризацией науки; сети частных лиц, не относящихся к числу профессиональных историков, но на регулярной основе занимающихся изучением и популяризацией семейной, локальной либо региональной истории [4].
Данная система классификации основывается на признании того, что в качестве мемориального актора может выступать обособленная общественно политическая структура, организованная по иерархическому или сетевому принципу, заинтересованная в продвижении определенной модели интерпретации событий прошлого с целью трансформации общественного мнения в желательном для себя направлении и располагающая необходимыми для этого ресурсами. В соответствии с данным подходом физические лица не являются самостоятельными мнемоническими акторами, но способны играть ключевую роль в рамках формальных и неформальных структур, в рамках которых они выступают в качестве организаторов и/или лидеров общественного мнения [5].
Созданный мнемоничскими акторами нарратив распространяется в обществе в рамках функционирования 11 каналов трансляции, к которым относятся: традиционные СМИ - телевидение, пресса и радио; «новые медиа»; кинопрокатные сети; центры распространения продукции звукозаписи; фирмы - распространители видеоигр; сети книжных магазинов; театр; образовательные учреждения; библиотеки; массовые культурные мероприятия; мемориальные торжества [6].
Обсуждение. Описанная выше система классификации мнемонических акторов и используемых ими каналов трансляции мнемонического нарратива объективно обладает одним значимым недостатком. Государство, бизнес, религиозные организации и иные структуры не только выступают в качестве отдельных акторов мнемонического процесса, но и тесно взаимодействуют между собой, в том числе -неформально, в рамках групп интересов, с целью извлечения материальной либо политической выгоды [7; 8]. Степень кооперации между их членами в отдельных случаях достигает столь высокого уровня, что Р.Даль относил некоторые группы интересов к числу полноправных акторов, включенных в систему выработки и принятия решений государственными институтами [9]. М. Олсон и вовсе настаивал на том, что группы интересов, сложившиеся вокруг ведущих экономических акторов, являются основными акторами политического процесса [10].
Однако, по нашему мнению, выделение групп интересов в качестве мнемонических акторов представляется нецелесообразным. Они могут оказывать значимое влияние на систему публичной власти, но не подменяют ее собой. Последнее обусловлено тем, что группы интересов отличают гетерогенность, высокая роль межличностных связей и, как следствие, сравнительно слабая устойчивость. Важно отметить и то, что включение в структуру группы интересов не предполагает уничтожение субъектности ее конкретных членов [11].
Заключение. В качестве акторов мемориальной политики выступают обособ -ленные общественно -политические структуры, выстроенные по иерархическому или сетевому принципу, обладающие общностью интересов в плане продвижения определенного варианта интерпретации событий прошлого с целью модерации общественного мнения и располагающие ресурсами, релевантными решению соответствующих задач. К их числу можно отнести: государство, крупный бизнес, политические партии, религиозные и светские общественные организации, сети лидеров общественного мнения, историков, занимающихся популяризацией науки, а также неспециалистов, на регулярной основе занимающихся изучением и популяризацией семейной, локальной либо региональной истории. Мнемонические акторы могут тесным образом кооперироваться между собой, в том числе - в рамках взаимодействия внутри групп интересов, однако при этом они сохраняют свою субъектность. Вырабатываемый мнемоническими акторами нарратив распространяется посредством разнообразных каналов, большинство из которых ориентированы на формирование культурной памяти. Последнее придает ключевое значение таким факторам, как использование в рамках политики памяти ресурсов массовой культуры и наличие корпуса специалистов, на профессиональной основе занимающихся созданием и продвижением символического контента либо способных легитимировать мемориальный нарратив за счет личного авторитета и наличия соответствующих статусов.
Библиографический список / References
1. Галина М. Вернуться и переменить. Альтернативная история России как отражение травматических точек массового сознания постсоветского человека //Новое литературное обозрение. 2017. № 4 (146). С. 258-271 [Galina M. Vernut'sja i peremenit'. Al'ternativnaja istorija Rossii kak otrazhenie travmaticheskih tochek massovogo soznanija postsovetskogo cheloveka//Novoe literaturnoe obozrenie. 2017. № 4 (146). S. 258-271].
2. Bernhard M., Kubik J. Twenty Years after Communism: The Po litics of Memory and Commemoration. Oxford: Oxford University Press, 2014.384 p.
3. Ромашин М.И. Кинофильм как коммеморативная практика: память о вьетнамской войне в американском кинематографе // The Times of Science. 2019. № 4. С. 22 - 37. [Romashin M.I. Kinofil'm kak kommemorativnaja praktika: pamjat' o vetnamskoj vojne v amerikanskom kinematografe//The Times of Ssience. 2019. № 4. S. 22-37].
4. Бубнов А.Ю. «Гражданская война памяти»: конструирование нарративов о гражданской войне в России в онлайн-дискуссии //Вестник Московского университета. Серия 12: Политические науки. 2019. № 6. С. 29-43. [Bubnov A.Ju. «Grazhdanskaja vojna pamjati»: konstruirovanie narrativov o grazhdanskoj vojne v Rossii v onlajn-diskussii //Vestnik Moskovskogo universiteta. Serija 12: Politicheskie nauki. 2019. № 6. S. 29-43].
5. Малинова О.Ю. Кто и как формирует официальный исторический нарратив? (анализ российских практик) // Полития: Анализ. Хроника. Прогноз (Журнал политической философии и социологии политики). 2019. № 3 (94). С. 103-126. [Malinova O.Ju. Kto i kakformiruet oficial'nyj istoricheskij narrativ? (analiz rossijskih praktik) // Politija: Analiz. Hronika. Prognoz (Zhurnal politicheskoj filosofii i sociologii politiki). 2019. № 3 (94). S. 103-126].
6. Понамарева А.М. Методологические проблемы исследования политики памяти: обзор материалов заседания группы ситуационного анализа ИНИОН РАН//Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 11: Социология. 2018. № 3. С. 15-18. [Ponamareva A.M. Me todologicheskie problemy issledovanija politiki pamjati: obzor materialovzasedanija gruppy situacionnogo analiza INION RAN //Social'nye i gumanitarnye nauki. Otechestvennaja i zarubezhnaja literatura. Serija 11: Sociologija. 2018. № 3. S. 15-18].
7. Bentley A. The process of Government. A study of social pressures. Cambridge, 1967.501 p.
8. Truman D., The Governmental Process. Public interests and public opinion. NY; Knopf, 1951.544 p.
9. Dahl R. Polyarchy: Participation and Opposition. New Haven: Yale University Press, 1971.257p.
10. Olson M. The Logic of Collective Action. Public goods and the theory of groups. Cambridge, 1965.208 p.
11. Малинова О.Ю. Коммеморация исторических событий как инструмент символической политики: возможности сравнительного анализа // Полития: Анализ. Хроника. Прогноз (Журнал политической философии и социологии политики). 2017. № 4 (87). С. 6-22. [Malinova O.Ju. Kommemoracija istoricheskih sobytij kak instrument simvolicheskoj politiki: vozmozhnosti sravnitelnogo analiza // Politija: Analiz. Hronika. Prognoz (Zhurnal politicheskoj filosofii i sociologii politiki). 2017. № 4 (87). S. 6-22].
Контактная информация / Contact information
Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации
Россия, 125993, Москва, Ленинградский проспект, 49/2.
Financial University under the Government of the Russian Federation
Russia, 125993, Moscow, Leningradsky prospect, 49/2.
Павел Сергеевич Селезнев / Pavel S. Seleznev
Ледовый дворец спорта ЦСКА
Россия, 125167, Москва, Ленинградский проспект, 39, стр. 41.
Ice Sports Palace CSKA
Russia,125167 Moscow, Leningradsky prospect, 39/41.
Дмитрий Валерьевич Александров / Dmitry V. Alexandrov
