CC BY
13
УДК 002.2:001
Д. А. Эльяшевич, В. А. Мутьев
Проблемное поле книговедения: размышления по следам Смирдинских чтений
Дан краткий обзор тематики докладов, представленных на секционных заседаниях XXII Смирдинских чтений. Обозначен проблемный спектр современных книговедческих исследований и имеющиеся лакуны. Предложена динамическая модель проблемного поля книговедения, неразрывно связанная с нелинейным коммуникационным циклом бытования книги и пятичастным объектом науки о книге: автор - письмо - текст - чтение - читатель.
Ключевые слова: книговедение, теория и методология книговедения, медиа, медиалогический подход, коммуникация, социология книги и чтения.
Dmitry A. Elyashevich, Victor A. Mutyev
The problematic field of book science: reflections on the footsteps of the Smirdinsky readings
A brief overview of the reports' topics presented at the sectional sessions of the XXII Smirdinsky readings is given. The problem spectrum of modern bibliological research and the existing gaps are indicated. A dynamic model of the problem field of book science is proposed, which is inextricably linked with the non-linear communication cycle of the existence of a book and the five-part object of book science: author-writing-text-reading-reader.
Keywords: book science, theory and methodology of book science, media, medialogical approach, communication, sociology of books and reading.
21-22 апреля 2022 г. в Санкт-Петербургском государственном институте культуры состоялись XXII Смирдинские чтения, организованные кафедрой медиалогии и литературы. В конце 1970-х гг. этот научный форум задумывался в качестве открытой дискуссионной площадки, которая могла бы объединить усилия исследователей книги, придерживающихся различных концепций и парадигм, принадлежащих к научным школам, сформированным в лоне широкого спектра гуманитарных дисциплин, публикации которых рассеяны в потоке издаваемой научной периодики. Ему суждено было стать одной из наиболее стабильных книговедческих платформ, обеспечивающих преемственность поколений и, пусть и хрупкую, институционализацию ленинградско-петербургской школы книговедения.
На протяжении этих лет чтения были разными: камерными, факультетскими, институтскими, всероссийскими и международными,
очными, заочными и вновь аудиторными с применением дистанционных технологий, от которых в начале этого пути были далеки как устроители, так и бытующие книжные артефакты - предмет исследований и научной полемики. Менялся статус, формат, количество и географический охват участников, но конференция продолжала работу.
В 2022 г. мероприятие было приурочено к 90-летию выдающегося ученого-книговеда, удивительного рассказчика, педагога и просветителя, одного из основателей Смирдинских чтений - И.А. Шомраковой, которая впервые не принимала в них непосредственного участия. Но научное и педагогическое наследие Инги Александровны не теряет своей актуальности, живет в ее учениках, требует глубокого анализа и осмысления и, перерождаясь вновь, находит воплощение в тематике секционных заседаний чтений.
Открылась конференция немногочисленной группой теоретических докладов в которых обозначена проблема изучения социальных закономерностей наукометрическими средствами (Р. С. Гиляревский), многоаспектно раскрыт злободневный и неудобный вопрос структуры и содержания магистерской дисциплины «Теория и методология книговедения» (Д.А. Эльяшевич), подробно рассмотрены возможности и ограничения микросоциального подхода в книговедческих исследованиях (В.А. Мутьев), представлена концепция изучения книги как этнокультурного знака (О.А. Старковская), а также предложен дискуссионный материал, посвященный библиологосу (А. В. Соколов).
Живой отклик аудитории вызвали доклады, прозвучавшие на секции «Книга в контексте различных культурно-исторических практик». В них была предпринята попытка рассмотреть книговедческую проблематику на фоне событий эпохи и в русле многообразных направлений социально значимой деятельности. Так, слушателям был предложен историко-коммерческий анализ событий на примере патрон-клиентских отношений в русской журналистике XIX в. (Д.А. Бадалян); выделены некоторые аспекты читательских практик цензоров и деятельности цензурных институтов в Российской империи (Н. Г. Патрушева, К. В. Власова); охарактеризована благотворительная активность издательств, осуществлявших выпуск литературы в помощь нуждающимся в период потрясений начала XX в. (Д.А. Липатова, Д.А. Арутюнян); приведена методика организации культурно-досуговой деятельности с использованием книжных коллекций в библиотечно-информационном обслуживании различных групп пользователей (Е.А. Засыпкина).
Отдельного упоминания заслуживают литературные и художественно-творческие практики взаимодействия с книгой как арт-
объектом, ресурсом для инсталляций, бук-карвинга (К. Г. Антонян, Н.А. Соколова); анализ инскриптов в системе литературного этикета (О. Н. Ильина); возможности книги в качестве сюжетообразующей единицы, раскрытые на примере детской литературы (Е. Н. Шпинарская).
Следующая группа докладов, в значительной степени практикоори-ентированная, была посвящена цифровому маркетингу, инструментам интегрированных коммуникаций в книжном бизнесе (Н. В. Аверина); технологиям печати по требованию (Е. П. Касьянова); идентификации книги в медиапространстве на примере краеведческих справочников (А. В. Куликова).
Большой тематический блок, выделенный в самостоятельную секцию «Библиотека. Библиография», был связан с одной из частных и, вместе с тем, наиболее заметных проблем - бытованием книги в рамках библиотечного социального института. Львиную долю внимания докладчики уделили изучению книжных коллекций, в том числе цифровых, в фондах библиотек (О.В. Крупцева, Н.А. Гринченко, С.В. Забродина, Е. В. Иваноская); общим и частным проблемам библиографирования печатных и электронных сетевых публикаций (Л. И. Горская, Т. О. Серебрянникова, М. В. Стегаева, О. А. Александрова, Н. В. Пономарева); отдельным экземплярам как материальным объектам-источникам по реконструкции исторических событий (С. Е. Волоскова); редкой книге (А. В. Засыпкин); центрам изучения детской литературы (О. В. Селиванова); книжным клубам (Г. В. Варганова, В.А. Лягина).
Одной из условно новых, или возрожденных на очередном витке эволюции науки о книге, стала секция «Социология литературы и чтения», вместившая целый ряд принципиальных для современного книговедения вопросов. Именно здесь, пусть и пунктирно, появилась фигура автора, проступающая сквозь призму его круга чтения (Т. Б. Маркова), система субъект-субъектных отношений в книжных коммуникациях (Н. О. Егорова), в которых происходит «освобождение читателя от репрессивной интенции автора»1. В связи с этим, другой центральной фигурой закономерно выступает читатель, а в фокусе изучения находятся типология читательских предпочтений и концепции читательского восприятия в контексте принципов постмодернизма (Л. А. Есауленко). Кроме того, в этой секции одно из центральных мест заняла традиционная для филологического крыла кафедры медиало-гии и литературы тематика, связанная со внимательным прочтением и анализом художественных текстов (Г. Н. Боева, Л. И. Вигерина, Н. Е. Ес-манская, М.А. Жиркова, М.Л. Купченко, М.К. Лопачева, Н.С. Цветова, Н. Е. Щукина).
Какие первичные выводы можно сделать по результатам проведенной конференции? Первое и, безусловно главное - то, что наука о книге жива2, она существует в различных модальностях и формах, выступает точкой пересечения научных и профессиональных интересов специалистов из различных учреждений - образовательных организаций, научно-исследовательских институтов, библиотек всех типов и видов. Вместе с тем, общим правилом остается организация и проведение частных, узкопрофильных, прикладных исследований, тяготеющих к декомпозиции обособленных историко-культурных сюжетов, замкнутых на самих себе (на конкретном фонде, библиотеке, центре, персоне). Это правило, как и любое другое, имеет свои, в данном случае - позитивные исключения, которых, будем осторожно надеяться, станет больше.
По-прежнему остро ощущается дефицит обобщающих теоретических работ. Мы уже отмечали малочисленность таких докладов на XXII Смирдинских чтениях, добавим, что их количество было невелико и в предыдущие годы3. Но, быть может, это справедливо лишь для конкретного научного форума, а за его пределами бушует полноводное море полемических страстей?
С целью получить объективные данные и избежать неоправданных индуктивных умозаключений мы произвели поиск по ключевым словам в электронной библиотеке еЫЬгагу. В качестве ключевого слова был выбран термин «книговедение», как наиболее емко отражающий сущность изысканий именно теоретического толка и, по нашей гипотезе, подлежащий включению в перечни ключевых слов; тип публикации - «статьи в журналах», хронологический охват - с 2017 по 2022 г. (включительно). По результатам поиска выявлено 195 публикаций, что в общем немало и, используя историко-лингвистическую аллегорию, позволяет не классифицировать книговедение в качестве исчезающей науки. Однако наш анализ показал: абсолютное большинство статей имеет довольно опосредованное отношение к теоретическому книговедению. Тематический спектр выявленных публикаций похож на своеобразную таблицу случайных чисел, следуя которой, как известно, никогда не знаешь, какое число будет следующим. Вслушиваясь в имеющуюся разноголосицу (повторим, сконструированную по ключевому слову «книговедение»), мы встречаем работы по автоматизации библиотечных процессов, каталогизации, генеалогии, геральдике, нормативным стратегиям развития библиотечного дела и библиотечно-информационных наук, личным библиотекам, документологии. Вот уж и вправду - метанаука! Встречаются и действительно книговедческие труды. Они, в свою очередь, преимущественно сконцентрированы на
разработке отдельных дефиниций (книжная культура, электронная книга и др.), мемориальных и юбилейных книговедческих мероприятиях, анализе научного творчества и биографий книговедов (И. Е. Ба-ренбаума, Ц. И. Грин, Е. Л. Немировского, Н.А. Рубакина, Н. М. Сомова, Ю. Н. Столярова, Г. Н. Швецовой-Водки). Работы теоретико-методологического характера с разной степенью конвенциональности и академичности, понимаемой нами в виде последовательной реализации принципов системности, историзма, научности и объективности, принадлежат перу довольно узкого круга авторов - Р. С. Гилярев-ского, М.Г. Вохрышевой, Л.И. Довнар, И.В. Лизуновой, С. Н. Лютова, В.А. Марковой, М.В. Раца, А.В. Соколова, Д.А. Эльяшевича, В. А. Му-тьева. Подчеркнем, речь идет о конкретной направленной выборке, произведенной по заданным критериям. Вероятно, и даже совершенно определенно4 можно утверждать, что существуют публикации по источниковой базе, артикулируемым идеям и содержанию вполне соотносимые с книговедческим дискурсом, но ассоциируемые их авторами с другими научными направлениями - культурологией, литературоведением, социологией, философией.
В свете сказанного назрела потребность сделать абрис проблемного поля современного книговедения, не претендующий на исчерпывающую полноту, но позволяющий идентифицировать науку.
В основе проблемного поля теории книги, в рамках развиваемого нами медиалогического подхода5, лежит не книга-конструкция, для удобства аналитически отсеченная от жизнедеятельности общества и рассматриваемая как наличествующая данность или безоговорочный факт, а серьезный вдумчивый разговор о сущности и эффектах тек-стуализации социального действия. Под текстуализацией, в общем и целом, понимается графическое кодирование информации вкупе с физическим и/или программным его воплощением - материализацией. Она позволяет делегировать идеи актора, выраженные авторской речью, рукотворным объектам-посредникам (медиа), в частности - книгам и иным книжным формам. Дальнейшая жизнь идей обеспечена их распространением в медиапространстве - текстуальном отпечатке обществ и последующим индивидуальным декодированием. Декодирование при этом является не простой формальной операцией, а включает в себя выстраивание сложных логических и ассоциативных связей со всеми элементами, синтезированными в отстаиваемом нами объекте книговедения: автор - письмо - текст - чтение - читатель. При этом когерентность устанавливаемых связей является необходимым, но подчас трудно достижимым условием успешной коммуникации.
Системы координат отправителя сообщения (автора) и его получателя (читателя) должны находиться в одной плоскости с точки зрения приобретенного ими эмпирического опыта, традиций, общепринятых норм, способов изображения действительности, а субъекты коммуникации -обладать не только сходным понятийным аппаратом, но и сопоставимыми способами его применения. Словом, речь идет о погруженности в считываемые историко-культурные обстоятельства, позволяющие хотя бы для достижения коммуникативных целей пренебрегать индивидуальными биографиями в процессе общения акторов (авторов, посредников, читателей). Общения, опосредованного устными (не фиксируемыми) и письменными (материально фиксируемыми) текстами, генерирующими в конечном счете все пространство культуры.
Резюмируем: сверхзадача книговедения и истории книги состоит в изучении, описании, объяснении и реконструкции генезиса текст-опосредованной культуры, овеществленной в книжных формах и означенной человеком. Особая сложность этой задачи связана с двойственной природой книжных и любых других медиатизированных коммуникаций. Книга как знаковая поливалентная система реализует свой потенциал посредством технологически заданных параметров, то есть зависит от уровня научно-технического прогресса и не способна (на данный момент) к автономной трансформации. При этом задаваемые параметры (суть - технологии) - не только и не столько автоматизированные процессы, возможные благодаря электронно-вычислительным машинам, а совокупность человеко-машинных действий, нацеленных на определенный социально значимый результат. Но, пребывая в зависимости от достижений науки и техники, книга одновременно, и сама формирует матрицу восприятия действительности, которая не поддается познанию опытным путем каждым отдельно взятым членом общества, во всей ее всеохватности и непрерывности.
Прочтение и понимание прочитанного как индивидуально осознаваемые результаты взаимодействия с книгой-объектом задают вектор для бытовой и научной рефлексии, а следовательно, предопределяют последующие варианты технологических новшеств вообще и модификации характеристик самого объекта (книги) в частности. Таким образом, феномен книги находит свое воплощение в ряде цикличных и нелинейно следующих друг за другом процедур, предопределяющих уникальность каждого акта прочтения и динамичность воспринимаемого содержания, опосредованного изменчивой формой его материальной организации. Поэтому один из ключевых вопросов нового «понимающего» книговедения звучит следующим образом: как усложняющиеся и
все более специализированные средства текстопередачи, с одной стороны и, технологии иммерсивного чтения в дополненной реальности, с другой, трансформируют наши возможности восприятия объектов реального мира и создают предпосылки для воспроизводства, изменений или повторной актуализации социально-разделяемых значений?
Такой фокус нового книговедения может показаться буквальной противоположностью статичного, конкретно-предметного исторического книговедения, но на самом деле и оно органично встраивается в излагаемую концепцию, становясь ее неотъемлемой частью.
Подведем некоторые итоги и обозначим реперные точки современных книговедческих исследований. Во-первых, они неразрывно связаны с этапами коммуникационного цикла бытования книги. Во-вторых, этот цикл всегда нелинеен и непоследователен с точки зрения очередности следования этапов. Наконец, в-третьих, проблемное поле книговедения воспроизводит черты своего пятичастного объекта, а также связи и процессы, проистекающие между ними. Схематично, эти процессы можно представить в виде следующей модели:
• Первичная авторская активность в конкретных подвижных социокультурных реалиях: замысел и планирование графически опосредованной (закодированной) его реализации.
• Созидающая авторская активность с использованием доступных возможностей письма: конструирование текста, понимаемого как со-циотехническое явление и возможное благодаря кооперации акторов, делегирующих свою репрезентацию материальным объектам.
• Диссеминация текста посредством имеющихся каналов тиражирования, распространения и сохранения, обеспечивающих бесконечное количество его итераций. Это справедливо не только для электронного текста, как может показаться при поверхностном взгляде.
• Индивидуальное прочтение книги в полноте ее материальных и идеальных характеристик и, как следствие, текст-опосредованное познание читателем-автором окружающей действительности.
• Превращение прочитанного в факт читательской биографии (неотделимой от иных биографических событий) посредством мышления, интерпретации и адаптации как самого текста, так и всех известных читателю обстоятельств его создания и функционирования.
• Генерация нового знания с последующей текстуализацией.
Именно такое динамичное понимание книговедческих задач и фокус на текстах как культурных артефактах запечатленного социального действия позволит, с нашей точки зрения, развиваться науке о книге в русле широкого общегуманитарного дискурса.
Примечания
1 Наука о книге: прошлое, настоящее, будущее: тезисы докладов всерос. науч. конф. XXII Смирдинские чтения «Наука о книге: прошлое, настоящее, будущее», 21-22 апреля 2022 г. / М-во культуры РФ, С.-Петерб. гос. ин-т культуры, библиотечно-информ. факультет, каф. медиалогии и литературы. СПб.: СПбГИК, 2022. 52 с.
2 Эльяшевич Д.А. Книговедение: жизнь после смерти / Д.А. Эльяшевич // Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры. 2018. Т. 217. С. 60-63.
3 Гиляревский Р.С. Чего мы ждем от книги и книговедения в ближайшие годы? / Р.С. Гиляревский // Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры. 2018. Т. 217. С. 48-54; Эльяшевич Д.А. Книговедение: жизнь после смерти / Д.А. Эльяшевич // Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры. 2018. Т. 217. С. 60-63; Рац М.В. Книговедение - 2018: предложения к повестке дня / М.В. Рац // Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры. 2018. Т. 217. С. 82-91; Маркова В.А. Развитие книговедения в контексте дискурса кризиса // Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры. 2018. Т. 217. С. 92-98; Стаф И. К. История книги и история литературы: проблемы взаимодействия / И.К. Стаф // Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры. 2018. Т. 217. С. 99-111; Лизунова И. В. Книга как медиа: эволюция в цифровую эпоху / И.В. Лизунова // Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры. 2018. Т. 217. С. 112-115; Маркова В.А. Еще раз к вопросу об объекте книговедения / В.А. Маркова // Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры.
2020. Т. 220. С. 27-36; Мутьев В.А. Книговедческие образовательные программы и учебные дисциплины в зарубежных вузах / В.А. Мутьев // Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры. 2020. Т. 220. С. 37-47.
4 Эльяшевич Д. А., Мутьев В.А. Новое книговедение: взгляд в будущее / Д.А. Эльяшевич, В. А. Мутьев // Библиосфера. 2021. № 1. С. 43-53.
5 Мутьев В. А., Эльяшевич Д.А. Теория медиа М. Маклюэна и современный книговедческий дискурс: точки пересечения / Д.А. Эльяшевич, В.А. Мутьев // Библиосфера.
2021. № 4. С. 3-13; Эльяшевич Д. А., Мутьев В.А. Новое книговедение: взгляд в будущее / Д.А. Эльяшевич, В.А. Мутьев // Библиосфера. 2021. № 1. С. 43-53; Эльяшевич Д. А., Мутьев В.А. Зарубежное книговедение: анализ исследовательских подходов (на примере переведенных монографий) / Д.А. Эльяшевич, В.А. Мутьев // Вестник Санкт-Петербургского государственного института культуры. 2020. № 4. С. 180-186.
