CC BY
112УДК 34:342.4
ПРОБЛЕМАТИКА МОНАРХИЧЕСКОГО КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМА В ГОСУДАРСТВЕННО -ПРАВОВОМ ДИСКУРСЕ НАЧАЛА XX в.
Е.М. Михайлова
В статье анализируются роль и значение конституционных реформ 1905-1906 гг. в становлении новой государственной системы Российской империи. Рассмотрены также оценка и взгляды теоретиков и идеологов консервативного направления на конституционные преобразования российской государственности в начале XX столетия.
Ключевые слова: монархический конституционализм, дуалистическая правовая монархия, Основные государственные законы Российской империи 23 апреля 1906 г., правый консерватизм.
Тематика конституционализма органично вытекает из вектора политико-правового развития современной России, из конструкции ее политической системы. Обращение к ней было обусловлено проблемами, связанными с трудностями становления конституционного устройства государства, конституционно-правового оформления отношений как между ветвями власти, так и между государством и обществом, незавершенностью данного процесса в современном российском политико-правовом пространстве, нерешенностью многих вопросов конституционного реформирования. Актуальным становится анализ политико-правовых проблем формирования конституционных основ государства, особенностей реализации конституционных положений в реальной практике.
Для объяснения характера конституционной реформы современной России необходима оценка особенностей развития конституционализма в начале XX в., поскольку многие аспекты исторических параллелей данного феномена имеют точки соприкосновения. Среди общих параметров выделяется, прежде всего, то, что конституционализм как в начале XX столетия, так и на современном этапе реализуется в условиях незавершенного модернизационного процесса перехода от традиционного общества к современному. Для ответов на возникающие вопросы о потенциале современного конституционализма требуется исследование исторического опыта, анализ траектории конституционализма, оформившегося в начале XX столетия.
Начало XX в. в Российской империи ознаменовалось переломным моментом на пути трансформации всей политикоправовой системы. Поражение в русско-
японской войне 1904-1905 гг. и первая русская революция как его следствие вынудили самодержавную власть эволюционировать в сторону конституционной монархии. 12 декабря 1904 г. Николай II подписал указ «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка», куда было включено положение об особой роли Комитета министров и о предоставлении его председателю права на всеподданнейшие доклады императору. Заметным шагом реализации этого положения и гласности в принятии политических решений стала практика публикации журналов Комитета министров в открытой печати1. 17 апреля 1905 г. император подписал указ «Об укреплении начал веротерпимости», в котором было смягчено отношение государства к представителям различных конфессий, в т.ч. и к старообрядцам. Манифестом от 6 августа 1905 г. монаршая власть объявила о создании в России законосовещательного органа в лице Государственной думы. Царский Манифест от 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного порядка» возвестил введение в Российской империи конституционного строя. 11 декабря 1905 г. был подписан новый избирательный закон о выборах в первую Государственную Думу. 20 февраля 1906 г. последовало Положение о превращении Государственного Совета во вторую палату российского парламента. 23 апреля 1906 г. были изданы «Основные государственные законы Российской империи», а через 4 дня, 27 апреля, в Таврическом дворце, состоялось открытие первого в истории Российского государства парламента.
Каждая из данных политико-правовых
1 См.: Кирьянов Ю.И. Провал премьеры либеральной пьесы: первый опыт российского транзита // Полис. - 2005. - №5. С. 122.
акций несла свою историческую значимость на пути движения российского государства к конституционализму. Манифест 17 октября
1905 г., так называемая осенняя «весна свободы», даровал народу «незыблемые основы гражданских свобод»: неприкосновенность личности, свободу совести, слова, собраний, союзов, признание Думы законодательным органом, без одобрения которой ни один закон не мог вступить в силу. По сути своей, Манифест стал переломным моментом в истории Российского государства, крупнейшим шагом по пути конституционной эволюции, создания правового порядка2. Но он не был конституционным актом по своему юридическому содержанию.
Основные государственные законы Российской империи по своему смысловому и содержательному значению выделялись в корпусе законодательных актов и указов, принятых в начале XX в. Они определяли характер государственного устройства Российской империи (ст. 1-2), государственный язык (ст. 3), основу и суть верховной власти (ст. 4-25), права и обязанности подданных Российской империи (ст. 69-83), порядок законодательства (ст. 84-97), принципы организации и деятельности высших и центральных государственных учреждений (ст. 98124) и т.д. По юридической силе Основные законы аналогичны европейскому значению конституции. «Система монархического конституционализма в России получила легальное оформление в октроированных право -вых актах, важнейшими из которых были Основные законы 1906 года»3, - отмечает современный исследователь И.А. Кравец. С формально-правовой точки зрения Основные государственные законы 1906 г. могут быть квалифицированы как писаная конституция жесткого типа, подчеркивает И.К. Кирьянов4. Формально-юридическая близость Основных законов к писаным конституциям подтверждалась рядом параметров. Схожие позиции, по мнению Б.Н. Миронова, проявлялись в следующем: Основные законы Российской империи, как и западные конституции, дали конституционное понятие закона: текст закона устанавливался Государственной Думой вместе с Государственным Советом и утверж-
2 См.: Боханов А.Н. От самодержавной к самодержавно-парламентской монархии // Россия в начале XX в. / Под ред. акад. АН. Яковлева. М.: Новый хронограф, 2002. С.436.
3 Кравец И.А. Конституционализм и российская государственность в начале XX века. М.: ИВЦ «Маркетинг»; Новосибирск: ООО «Издательство ЮКЭА», 2000. С.9.
4 См.: Кирьянов Ю.И. Указ соч. С. 122.
дался императором, вследствие чего закон и акт в порядке верховного управления стали различаться с точки зрения их формы и юридической силы; в Основных законах основные и обыкновенные законы были четко разделены, обыкновенные законы не могли нарушать основные законы и были действительны при условии непротиворечия их основным законам; Основные законы устанавливали пределы власти императора, определяли устройство Государственной Думы и Государственного Совета, их компетенцию и место в системе государственных учреждений. В новых Основных государственных законах Российской империи назначался порядок издания основных законов и устанавливалось правило, согласно которому законы входили в силу только после обнародования. В них гарантировались, по крайней мере, де-юре, политические права граждан, которые с одной стороны, обеспечивали участие народа во власти, с другой стороны, определяли пределы вмешательства государственной власти в личную и общественную жизнь5.
Таким образом, в рамках Манифеста 17 октября 1905 г. и Основных государстве нных законов Российской империи от 23 апреля 1906 г. были заложены принципиальные институциональные изменения и правовые основы новой конструкции политической системы.
Следует отметить, что движение Российской империи в сторону правового оформления государственного управления началось еще с введением в действие с 1 января 1835 г. «Свода законов Российской империи» (в 15-и томах), где в 1-м томе де-юре утверждался правомерный характер русской государственности. Данный кодекс законов поставил систему государственного управления на твердое правовое основание. Оформление теории официальной народности в государственно-идеологическую константу подвело под конструкцию бюрократической монархии России пореформенного периода легитимное правомерное обоснование.
Однако Основные законы, кодифицированные при Николае I, не являлись конституцией в юридическом смысле. Прежде всего, потому, что они не имели перечисленных атрибутов истинных основных законов6. К тому же, они не были обеспечены народным
5 См.: Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. В 2-х тт. С.-Петербург: Дмитрий Буланин, 1999. - Т.2. С. 156.
6 См.: Там же. С. 157.
представительством как институтом диалога между гражданским обществом и государством, что является одним из основополагающих факторов конституционализма.
Важное значение для понимания системы конституционного устройства Российской империи начала XX в. имеют положения о Государственной Думе и Государственном Совете, определенные в Основных законах 1906 г. Они были сформулированы таким образом, что было затруднительно рассматривать их составными частями единого представительного органа власти. Вместе с тем, они также не являлись и самостоятельными органами законодательной власти. Статья 86 Основных законов о том, что «никакой закон не может последовать без одобрения Государственного Совета и Государственной думы и восприять силу без утверждения Государя Императора» превращала императора, Государственный Совет и Государственную Думу в своеобразный совокупный институт законодательной власти. Император утратил неограниченную власть в законодательстве и автономность в распоряжении бюджетом. Вместе с тем, Основные законы подтверждали незыблемость самодержавия. «Императору всероссийскому принадлежит верховная самодержавная власть», - подчеркивалось в статье 4 Основных законов. Статья 87 позволяла монарху между сессиями законодательных палат издавать законы в форме «чрезвычайных указов». Император сохранил за собой полноту исполнительной власти, но «исполнительная власть его ограничена была законами, которые существовали независимо от его власти»7.
Как мы выше отметили, для становления реального конституционализма важную роль играет институт народного представительства: его порядок формирования, компетенция, механизм взаимодействия с исполнительной властью и возможности презентации интересов гражданского общества. С формально-юридической точки зрения в империи был сформирован бикамеральный парламент, где верхнюю палату представлял Государственный Совет, нижнюю - Государственная Дума. Созванная в 1906 г. Государственная Дума по многим своим позициям соответствовала западноевропейским аналогам. В частности, Государственная дума получила право законодательной инициативы, кроме вопросов, касающихся изменения Основных государственных законов. Обсуж-
7 Леонтович В.В. История либерализма в России. 17621914. М., 1995. С. 430.
денные в Думе законопроекты передавались на рассмотрение в Государственный Совет, а в тех случаях, когда законопроект инициировал Государственный Совет - в Государственную Думу. Определялся срок избрания Государственной Думы - на 5 лет с правом императора на досрочный роспуск. Депутаты Думы, по образцу многих европейских парламентов, обладали правом свободных суждений во время прений в Думе, депутатской неприкосновенностью.
Как отмечает известный исследователь Р.А. Циунчук, структура и принципы организации работы Думы также имели много схожего с устройством европейских парламентов8 . При открытии сессии Думы депутаты должны были принести присягу. На первых заседаниях депутаты тайным голосованием избирали председателя Думы и его товарищей - бюро. Председатель на совещании со своими товарищами, секретарем и одним из его товарищей обсуждал и решал общие вопросы деятельности Государственной Думы. Председатель Думы обладал правом личного доклада императору по думским делам.
Аналогично европейским парламентским моделям, в Думе создавались постоянные комиссии, кроме этого, для предварительной разработки сложных вопросов и проработки законопроектов создавались специальные временные комиссии.
Порядок обсуждения законопроектов также был близок к европейскому варианту. Все члены Думы первоначально имели право высказаться по общим обсуждаемым вопросам. После определения общих направлений и рекомендаций материалы передавались в комиссию. После разработки комиссией текста законопроекта в Государственной Думе проходило трехразовое, по европейской парламентской практике, чтение: первый раз в порядке общих прений, второй раз -постатейное рассмотрение с возможностью частичных поправок и изменений, в третий раз - в порядке постатейного рассмотрения с учетом всех внесенных поправок. Затем проводилось окончательное голосование депутатов Думы, где решение принималось большинством при присутствии не менее одной трети всего числа депутатов, необходимой для обеспечения кворума.
8 См.: Циунчук Р.А. Европейские парламенты и российская Дума начала XX века: сравнительно-правовой
анализ // Имперские и национальные модели управления: российский и европейский опыт. М.: ИВИ РАН, 2007. С.
51-57.
Инициированные министерствами проекты предварительно рассматривались совещанием, состоящим из председателя Думы, его товарищей, секретаря Думы и одного из его товарищей, затем докладывались Думе.
При возникновении разногласий по законопроектам между Государственным Советом и Государственной думой допускалось создание согласительных комиссий. Одобренное двумя палатами законопроекты должны были поступать на утверждение императора, который обладал правом наложения на него полного вето. Утвержденный монархом законопроект обнародовался и вступал в силу. Таким образом, подчеркивает Р.А. Циунчук, процесс образования закона проходил в России такие же этапы, как и в европейских конституционных монархиях: инициатива; обсуждение палатами; одобрение палатами; санкция монарха; промульгация и обнародование9.
Развитый уровень конституционализма предполагает зависимость состава правительства от доверия, оказываемого ему институтом народного представительства, т.е. практически, подотчетность правительства перед парламентом. Российский парламент не участвовал в образовании правительства. Тем не менее, определенная система контроля парламента над правительством обеспечивалась путем запросов. Согласно Положению 20 февраля 1906 г. не менее 30 членов парламента могли обратиться с запросом по поводу незакономерных действий того или иного министерства к председателю Думы, который ставил вопрос на голосование. После этого принятый большинством Думы запрос передавался министру, который, спустя месячный срок, был обязан дать ответ, либо не отвечать, но известить Думу о причинах невозможности дать разъяснения. Если Дума большинством в две трети членов не признавала разъяснения убедительными, то председатель Думы имел право передать дело императору.
В результате проведенной государственной реформы в Российской империи начала XX в. возникла дуалистическая правовая монархия, в которой законодательная власть принадлежала парламенту и государю, исполнительная власть в центре - императору и бюрократии, на местах - бюрократии и органам общественного самоуправления10. В
9 См.: Циунчук Р.А. Европейские парламенты и российская Дума начала XX века: сравнительно-правовой анализ // Имперские и национальные модели управления: российский и европейский опыт. М.: ИВИ РЛН, 2007. С.53.
10 См.: Миронов Б.Н. Указ. соч. С. 157.
ней сочетались элементы неограниченной и конституционной монархии в условиях незавершенного разделения властей11. Неотъемлемыми институтами российской государственной конструкции стали конституция и законодательный парламент, разделение властей, формально-правовая легитимация власти. В целом, таким образом, по формально юридическим характеристикам, думская модель выборного законодательного представительства, появившаяся в России в 1906 г., вполне могла стать в один ряд с зарубежными парламентами XIX - начала XX вв.12 Де-юре Российская империя стала конституционной монархией.
Возникает вопрос: могла ли Россия в начале XX в. стать парламентской монархией? Европейский исторической опыт не раз подтверждал, что в абсолютном большинстве государств оформлению парламентской монархии предшествовало становление дуалистической монархии, которая посте -пенно, по мере складывания конструктивного диалога между властью и обществом и вызревания народного представительства создавала условия для ее трансформации в парламентскую. По мнению большинства исследователей, становление российского конституционализма шло в векторе модерни-зационного процесса российского общества. В условиях «длительной традиции монархической власти в России система монархического конституционализма была единственно возможной в перспективе эволюционного развития конституционного строя»13.
Каково было отношение к новой конституционной государственной модели консерваторов, отстаивавших до сих пор незыблемость самодержавной власти? Как пишет известный специалист по консерватизму А. В. Репников, «Манифест 17 октября 1905 г. и создание Государственной думы поставили консерваторов в затруднительное положение»14 . Большинство теоретиков-консервато-ров до реформ еще выступало за возрождение Земского Собора как органа единения царя с народом. В новых условиях некоторые из них внесли определенные поправки в данную идею. Известный консерватор С.Ф. Шарапов в работе «Самодержавие и самоуправление» проводил линию приоритета власти монарха, предлагая
11 См.: Кирьянов И.К. Первый опыт демократического транзита в России // 100 лет российского парламентаризма: история и современность. Н.Новгород, 2006. С. 145-146.
12 См.: Циунчук Р.А. Указ. соч. С. 60.
13 Кравец И.А. Указ. соч. С.10.
14 Репников А.В. Консервативные концепции переустройства России. М.: Academia, 2007. С. 180.
программу сочетания централизма и децентрализма для освобождения императора от решения вопросов, которые могли быть решены на местах. Другой известный теоретик монархизма Л.А. Тихомиров обращался к идее Земского Собора как «необходимого постоянного учреждения», и предлагал на Соборе решить вопрос о верховной власти и опасался того, что формирование Государственной Думы на основе партийных фракций может привести Россию к отступлению от самобытного пути развития и упразднения власти монарха «за ненадобностью»15.
Некоторые из консерваторов, в частности, Г.В. Бутми, К.Н. Пасхалов, стремились восстановить неограниченное самодержавие.
Интересную точку зрения выдвинул известный правовед начала XX в. П.Е. Казанский.
Анализируя реформы 1905-1906 гг., П.Е. Казанский подчеркивал, что статья 4 Основных Законов Российской империи 1906 г., гласившая, что «Императору Всероссийскому принадлежит верховная самодержавная власть. Повиноваться власти Его не только за страх, но и за совесть сам Бог повелевает», представляла собой самую подходящую формулу для раскрытия сущности самодержавной власти. В данной формуле синтезировались и фактический, и юридический суверенитет монаршей власти, подкрепленные религиозным освящением самодержавия16.
П.Е. Казанский отмечает, что в данной статье Основных Законов отражены предикаты власти русского государя - «власть верховна, самодержавна и имеет божественное освящение»17, являющиеся фундаментальными признаками имперской власти. В них воплощались священный характер самодержавного монарха, наследственность монаршей власти, ее закономерность, национальный характер, нравственное содержание. Юридически-позитивное обоснование верховенства-неограниченности власти предполагает, в свою очередь, ее ограниченность, т.е. ограниченность власти в отношении национальных идеалов, религиозно-нравственных требований. Такие предикаты власти, как верховенство, неограниченность, самодержавие, обусловлены естественной закономерностью и воплощают «единение Государя Императора и народа русского»18.
15 См.: Репников А. В. Консервативные концепции переустройства России. М.: Academia, 2007. С. 182-183.
16 См.: Казанский П.Е. Власть Всероссийского Императора. М.: ФондИВ, 2007. С. 36.
17 См.: Там же. С. 339.
18 См.: Там же. С. 340.
Носители консервативного мировоззрения считали, что конституционализм и парламентаризм, характерные для западноевропейского общества, не могли отражать полноту как русского государственного устройства, так и русского права. Как отмечал П.Е. Казанский, исходя из русского права, из его духовно-эмпирического опыта недопустимо говорить о применимости к русской действительности западноевропейского принципа делегирования монарху народным представительством как носителем конституционной государственной власти издание законов и других постановлений. «Наш закон, - писал П.Е. Казанский, -никакой делегированной деятельности Государя Императора не знает и непосредственная или личная деятельность Главы государства образует общее понятие верховного управления, которое, в целом, отнюдь не может быть рассматриваемо как администрация, так как в состав его входит и деятельность правообразующая, и судебная»19.
П.Е. Казанский дал свою оценку реформ 1905-1906 гг.: «Как ни скромны, по внешности, реформы 1905-1906 гг., значение их прямо неизмеримо. Они открыли новые пути для организации живых сил народа, для прямой выработки национального мнения, для более яркого выражения народного чувства. Они расширили «единение Царя и народа, народа и Царя». Они подняли, так сказать, уровень народной жизни и увеличили ее поступательный темп». И далее обосновывал правовой статус реформы: «Попытки некоторых исследователей доказать, что реформа состояла в разделении верховенства, не выдерживает самой снисходительной критики...
Современный строй России является лишь обновленным старым строем. Главные основы последнего: верховенство (=неограни-ченность) Монарха и самодержавие Царской Власти остались неприкосновенными. В силе остался весь действовавший раньше публичный порядок, за исключением начал, прямо отмененных или видоизмененных.
Повторяю, основы русского государственного права, поскольку дело идет о Верховной Самодержавной власти, остаются не затронутыми реформами»20.
Обратимся к позициям по вопросу о государственных преобразованиях тех политических сил, которые позиционировали себя как правые монархисты. По мнению идеоло-
19 См.: Казанский П.Е. Власть Всероссийского Императора. М.: ФондИВ, 2007. С. 117.
20 См.: Там же. С. 569-570.
гов правомонархических партий, конституционализм, ограничивающий законодательные прерогативы монарха, разрушал основы российского общежития, построенного на началах «христианской любви и нравственности». Конституционализм и самодержавная власть русского царя представлялись как несовместимые институты.
Скрепляющим началом российского общества и российской государственности, как подчеркивали правые партии, сохранялся нравственно-духовный принцип, регулятор совести. Российское самодержавие воплощало соборность как духовное основание национального единства и сильной державы, как выражение единения людей, царя и церкви. Отношения между отцом-государем и сыном -подданным, подчеркивалось правыми, строятся не на юридически взаимных ограничениях и установлениях, а на нравственнообязательной силе, нравственном порядке21 (здесь уместно вспомнить слова М.М. Сперанского, высказанные им в разговоре с Александром I в Эрфурте в 1808 г.: «Здесь установления, а у нас люди лучше»).
Однако понимая, что с принятием Манифеста 17 октября и Основных законов конституционализм становится, хотя и внешне институциональной, но реальностью, правые партии, как верноподданные своему государю, вынуждены были признать новые институты формализованного права, но не оставляя надежд на возврат к неограниченной власти царя. Часть лидеров правых, даже если и настороженно восприняла Государственную Думу на первоначальном этапе, вскоре стала использовать ее как политическую трибуну для презентации своих взглядов. В их числе были В.М. Пуришкевич, Н.Е. Марков, Г.Г. Замысловский, В.В. Шульгин. Как отметил Ю.И. Кирьянов, необходимость существования Думы принималась большинством правомонархистов22. Однако определенная часть правых, в частности, А.И. Дубровин, П.Ф. Булацель и др., не смирилась с новой политической конструкцией и стремилась восстановить неограниченное самодержавие, соглашаясь признать Государственную Думу лишь как законосовещательный орган. Особенно ярко это проявилось
21 См.: Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф.1284. Оп.187. Г.1906. Д.43. Л.30-31; ГА Астраханской обл. Ф.745. Оп.1. Д.1. Л.1-2; Правые партии и организации в Поволжье: идеологические концепции и организационное устройство. (Сост. Е.М. Михайлова). М.: МИРОС, 2002. С.36-37, 51-54.
22 См.: Кирьянов Ю.И. Правые партии в России. 19111917 годы. М.: РОССПЭН, 2001. С. 303.
в региональном звене правомонархического движения. В «Новых Основных Законах и Царских Манифестах», разработанных председателем известной Астраханской народно-монархической партии Н.Н. Тиханович-Савицким, предлагалось изменить ст. 12 и 24 главы I Основных законов, в которых перечислялись права монарха. Обосновывалось это тем, что само упоминание о правах самодержавного царя предполагает наличие прав, не являющихся его прерогативой и тем самым устанавливающих пределы власти императора. Юридическое и политическое неприятие вызывала статья 87 Основных законов, которая зарезервировала за правительством и императором право издавать при необходимости в перерывах между сессиями Государственной Думы чрезвычайные указы, имевшие статус временного закона. Правые консерваторы не мирились с тем, что под статус временного закона подпадали и указы императора. Критику правых вызывала и первая часть статьи 86 Основных законов, по которой принятие нового закона проходило конституционно установленные юридически формализованные процедуры: текст закона устанавливался Государственной Думой вместе с Государственным Советом, и утверждался императором. Тем самым, по мнению лидеров правых партий, у монарха фактически отсутствовала возможность принятия и издания законов монаршей властью без согласования с Думой, а акты верховного управления считались актами подзаконными23. Известный правовед, профессор кафедры энциклопедии и истории философии права Казанского университета, председатель правоконсервативного Царско-народного русского общества В. Ф. Залесский рассматривал Государственную Думу как противоречащий духу соборности Руси, а парламентаризм как «насажденный» в Россию24 . Воля монарха как непререкаемый Закон не позволяла традиционалистам-консервато-рам полностью признать новый центр законодательной власти, состав которого и деятельность не подлежали регулированию верховной властью. Отсюда и то двойственное отношение, которое испытывали правые партии к институту парламента. Государственная дума многими из них воспринималась как новый бюрократический орган, способ -ствующий отчуждению власти от народа, а в
23 См.: Тиханович-Савицкий Н.Н. Новые Основные Законы и Царские Манифесты. - Астрахань, 1908.
24 См.: Залесский В.Ф. Парламентаризм и его оценка на Западе. М., 1906. С.1.
плане государственной вертикали - расхождению интересов провинций и центра. По их мнению, создание Думы ограничивало власть царя как гаранта консолидации общества, а формирование Думы на основе оформления в ней партийных фракций дестабилизировало политическую жизнь страны. Подчеркивалось, что введение конституционализма и парламентаризма предоставляет реальные гарантии капиталу, способствуя транзиту западной модели социальной стратификации в Россию, перенесению корпоративных интересов на парламентский уровень. Как отмечал Н.Н. Тиханович-Савицкий, «народу нужен царь самодержавный, богачам нужны - конституция и парламент...»25, и конституционализм приведет к тому, что «в управители страной проскакивают ... более
ловкие, богатые и честолюбивые люди, ничего общего с интересами бедного народа не имеющие»26. Наиболее подходящей для России формой презентации интересов народа правые рассматривали земско-соборную систему государственных отношений.
Таким образом, конституционные реформы 1905-1906 гг. подвергли российскую государственно-политическую конструкцию значительным изменениям, определив новую траекторию общественного развития России и вызвав неоднозначное отношение к ней со стороны как представителей политико-правовой мысли, так и идеологов политических движений. Избирательный закон 3 июня 1906 г. внес новые изменения в формирующуюся политическую систему, однако эта тема требует дальнейшего самостоятельного рассмотрения.
E.M. Mikhaylova. THE PROBLEMS OF MONARCHIST CONSTITUTIONALISM IN THE STATE-LAWFUL DISCOURSE AT THE BEGINNING OF THE XX CENTURY.
The article gives the analysis of the role and significance of the constitutional reforms of 1905-
1906 in the formation of the new state system in the Russian Empire. It also shows the estimation and views of the conservative theorists and ideologists on the constitutional reforms of Russian statehood at the beginning of the XX century.
Key words: monarchist constitutionalism, the dualistic lawful monarchy, the basic state laws of the Russian Empire of 23 April 1906, the right conservatism.
МИХАЙЛОВА Елизавета Михайловна, родилась в 1961 г., окончила Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова (1985), доктор ист. наук, доцент, зав. кафедрой философии, истории и педагогики Чебоксарского кооперативного института Российского университета кооперации. Автор 180 работ.
УДК 342.552.3 ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ С ОРГАНАМИ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ В РЕСПУБЛИКАХ ПРИВОЛЖСКОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ОКРУГА
М.Ю. Николаев
В статье рассмотрены правовые аспекты взаимоотношений органов государственной власти с органами местного самоуправления в республиках Приволжского федерального округа. Статья содержит сравнительный анализ конституций республик Приволжского федерального округа. Автор отмечает существенные различия во взаимоотношениях органов государственной власти в различных областях.
Ключевые слова: юридический аспект, органы государственной власти, национальная республика, местные власти.
Органы местного самоуправления от выражения интересов населения муници-имени муниципального образования всту- пального образования, поэтому их деятель-пают в публично-правовые отношения для ность должна строиться на основе взаимодей-________ ствия с органами государственной власти. В
25 Правые партии. 19G5-1917. Документы и материалы. В 2 тт. М.: РОССПЭН, 1998. - Т.2. С.553.
26 Русская правда. 1905. 16 ноября.
