CC BY
141
Петров В.Б. ©
Доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры социально-культурных технологий, Уральский государственный лесотехнический университет
ПРОБЛЕМА ЖАНРА В ТВОРЧЕСТВЕ МИХАИЛА БУЛГАКОВА
Аннотация
В статье рассматривается жанровое своеобразие произведений Михаила Булгакова, трагикомическое мироощущение которого отразилось в многоплановости сюжетов его прозы и драматургии. Каждое из булгаковских произведений, воплощая ту или иную грань философско-эстетической концепции автора, является частью общего художественного замысла - борьбы добра и зла, вечного и сиюминутного, величественного и ничтожного.
Ключевые слова: Булгаков, жанр, трагикомическое мироощущение. Keywords: Bulgakov, genre, tragicomic attitude.
В истории литературы сравнительно немного художников, чья жанровая система не укладывается в привычные дефиниции. Одним из таких писателей является Михаил Булгаков, в творчестве которого одни и те же сюжеты и судьбы предстают перед читателем и в прозе, и в драматургии, ибо проза и драматургия взаимосвязаны, «как левая и правая рука пианиста» [4]. По этой причине в прозаических текстах (и прежде всего в фельетонах) встречаются драматургические приемы, а в пьесах заметна тенденция к эпизации.
Среди обилия вопросов, вызывающих оживленный интерес булгаковедов, своеобразие его жанрового синтеза занимает особое место. К настоящему времени вышло несколько серьезных публикаций, в которых рассматриваются особенности жанровой системы писателя на материале, как отдельных произведений (И.Григорай, Б.Егоров,
A.Казаркин, Н.Киселев, Л.Фиалкова и др.), так и всего художественного наследия (Ю.Бабичева, В.Боборыкин, А.Зайцев, А.Кораблев, В.Немцев, А.Нинов, О.А.Павлова,
B.Петелин, В.Смирнов, В.Химич, Е.Яблоков Л.Яновская и др.). И это не удивительно, поскольку произведения Михаила Афанасьевича нарушают привычные «каноны» жанров. Так, «читатели и исследователи до сих пор не сошлись в определении жанра «Белой гвардии»: биографическая проза, исторический и даже детективно-приключенческий роман... <...> Если исходить из исторических реалий названия, то роман должен восприниматься, как глубоко трагический и сентиментальный» [16]. А в «Днях Турбинных» критики усмотрели сочетание исторической хроники и психологической драмы с трагикомическим конфликтом.
В каждую историческую эпоху «литературный жанр <...> отражает наиболее устойчивые <...> тенденции развития литературы, - писал М.Бахтин. - В жанре всегда сохраняются неумирающие элементы архаики. Правда, эта архаика сохраняется в нём только благодаря постоянному её обновлению, так сказать, осовременению. <...> Жанр возрождается и обновляется на каждом новом этапе развития литературы и в каждом индивидуальном произведении жизнь жанра» [1, с.314]. Именно поэтому хронологическое деление булгаковского наследия на «три стадии: сатирическую (1919 - 1926), драматическую (1926 - 1937) и трагическую (1937 - 1940)» [13, с.7], несмотря на внешнюю привлекательность, к сожалению, не отражает ни проблемно-тематического, ни жанрово-стилевого многообразия произведений на каждой из «стадий». Поэтому едва ли можно согласиться с тем, что в «сатирический период творчества Булгаков писал преимущественно «облегчённые» художественные произведения, либо произведения с сатирическим пафосом, в драматический период преобладают уже произведения с напряжённым, драматическим
© Петров В.Б., 2016 г.
сюжетом <...>. В трагический период писатель выступает всесторонне зрелым художником и трагической личностью, знающей истину и свою судьбу» [13, с.7].
Творческое мировосприятие Булгакова формировалось под влиянием романтического максимализма русской интеллигенции и русской религиозной философии на переломе истории. Уже в романе М. Булгакова «Белая гвардия» в основе эмоционально-обостренного отношения автора к действительности лежит трагикомическое мироощущение, связанное с чувством «относительности существующих критериев жизни» и проявляющееся у художников «под влиянием духовного кризиса переломных эпох» [2, т.26, с.387]. Именно трагикомическое мироощущение закономерно приводит Булгакова к жанру трагикомедии.
Художественная историософия Михаила Булгакова не вписывалась в магистральное направление русской литературы 20-х - 30-х годов, поскольку отличие от творческих исканий А.Толстого и К.Тренева, Б.Лавренева и Вс.Иванова, основана на раскрытии внутреннего мира людей, связанных только с белым движением. Гражданская война разделила этих людей на мятущихся и мечущихся. И если судьба одних (братья из рассказа «Красная корона»; полковник Малышев из «Белой гвардии»; Алексей и Николка Турбины из «Белой гвардии» и «Дней Турбиных»; Голубков, Серафима, Хлудов из «Бега») исполнена трагизма и вызывают у писателя чувство сопереживания, то жизненные перипетии многих других (гетман, Шервинский, Тальберг из «Белой гвардии» и «Дней Турбинных»; Парамон Корзухин и Чарнота из «Бега») рождают ироническую или саркастическую улыбку. Жанровое своеобразие «Дней Турбиных» и «Бега» определяется авторским трагикомическом мироощущением, фиксирующим переплетение низменного, сатирически безобразного и возвышенного, порой трагически безысходного. Мирон Петровский называет атмосферу художественного мира Булгакова «мистерально-буффонадной», поскольку «высокие смыслы» здесь «опосредуются пародией, травестируются» [14, с.27].
Конец XIX - начало ХХ века в России воспринимался современниками как переломная эпоха, как своеобразный рубеж на пути исполнения Россией своего исторического предназначения. Революция, которая многим представлялась и неким испытанием, и точкой отсчета нового времени, породила всплеск романтических иллюзий в жанре утопии (А.Богданов, А.Чаянов) и. антиутопии (Е.Замятин, А.Платонов).
В сатирической повести-антиутопии «Роковые яйца» и в драматургической антиутопии «Адам и Ева» Михаил Булгаков предупреждает о последствиях необдуманных социальных экспериментов. На первый взгляд, речь идет о недопустимости некомпетентного использования научных открытий, результатом которых становится поход гигантских голых гадов на Москву и грядущий Апокалипсис. Однако в действительности конфликт произведений основан на столкновении культурной традиции и идей Великой Эволюции с ограниченностью и экстремизмом освобожденных революцией масс. Нельзя безнаказанно вмешиваться в ход истории, пытаясь, подобно героям книги Уэллса «Пища богов», волшебным образом накормить все население Республики Советов («Роковые яйца»). Невозможно добиться всеобщего мира, придумывая все новые средства уничтожения («Адам и Ева»). Сама жизнь опровергает иезуитский лозунг «Цель оправдывает средства». В булгаковских произведениях причудливое сочетание настоящего и будущего, фантастического и реального, драматического и карнавального (в традициях смеховой культуры Древней Руси) придает антиутопии особые жанровые характеристики.
Сатирическая повесть «Собачье сердце» (1925) не только хронологически, но и логически продолжает «Роковые яйца» (1924), поскольку представляет собой «утопическую сатиру на одну и ту же тему: о характере и целесообразности социальных переворотов в истории» [15, с.6]. Сугубо медицинский эксперимент здесь превращается в эксперимент социальный, в проверку распространенной формулы «кто был ничем, тот станет всем». Подобно доктору Моро («Остров доктора Моро» Г.Уэллса), профессор Филипп Филиппович Преображенский и его помощник доктор Борменталь пытаются хирургическим путем, минуя все этапы эволюции, превратить низшее существо в венец творения - в человека. В результате операции из нормального пса Шарика возникает чудовищное существо, уже не
являющееся собакой, но еще не ставшее человеком, что воспринимается как наглядное гротескно-фантастическое воплощение «Несвоевременных мыслей» Горького.
В «Зойкиной квартире» Булгаков выходит за рамки традиционных представлений о бытовой сатирической комедии и обращается к использованию изобразительно-выразительных ресурсов фарса. Именно поэтому первая редакция пьесы имела подзаголовок «трагический фарс» [5, с.14]; в письме к брату по поводу белградской постановки «Зойкиной квартиры» Булгаков называет ее «трагикомедией» [3], а в интервью с корреспондентом газеты «Новый зритель» именует «трагической буффонадой» [10, с.14]. Во всех случаях автор указывает на специфический фарсово-буффонадный характер комизма. Фарсовые тенденции обусловлены, прежде всего, авторской оценкой изображаемого, критикой бюрократизма и мещанства, воссозданием картины исторической обреченности и нравственной деградации обломков прошлого.
Жанровая природа драматургического произведения во многом определяется соотношением комического и трагического элементов в его структуре, своеобразием авторской оценки сюжетообразующего конфликта и персонажей. В процессе работы над постановкой пьесы «Зойкина квартира» режиссер А.Попов замечает, что «звучание спектакля определилось как трагифарсовое. Элемент трагического должен быть взят за скобки. Трагично для зрителя не то, что переживают персонажи (потеря любовниц, арест и пр.), а то, что люди потеряли человеческий облик - стали социальной слякотью» [9]. Конфликт, образующий сюжет произведения, основан не на борьбе положительного и отрицательного начал, а на столкновении интересов одинаково ничтожных людей.
Вслед за Н.Гоголем, «излюбленными средствами Булгакова как диагноста общественных пороков стали гипербола и гротеск» [8, с.11] как способ отражения фантастичности театральной действительности. Уже в «Беге», называя картины пьесы «снами», Булгаков ориентирует читателя на нечто невероятное, гротескное, поскольку именно «сон снимает покров с действительности, с которой не может сравниться никакое видение. В этом ужас жизни - и могущество искусства» (Ф.Кафка) [12]. В пьесе «Багровый остров» гротескное начало просматривается уже в авторском подзаголовке: «Генеральная репетиция пьесы гражданина Жюля Верна в театре Геннадия Панфиловича с музыкой, извержением вулкана и английскими матросами» [6].
«Багровый остров» представляет собой условно-гротескную разновидность «монументальной пародии» на прочтение классики в духе «созвучия революции». Предельное сгущение комедийных красок, историческая конкретность объекта осмеяния («зловещая тень Главного Репертуарного Комитета») - все это свидетельствует о внутренней близости «Багрового острова» к сатирическому памфлету.
Современное литературоведение ассоциирует творческий феномен Булгакова, прежде всего, с «Мастером и Маргаритой» - произведением, которое не укладывается в привычные жанровые определения. Так, П.Абрагам, В.Лакшин, О.Викторович называют его «философским романом»; И.Галинская, И.Виноградов - «фантастическим философским романом»; А.Жук, Г.Макаровская - «сатирическим романом»; В.Агеносов, М.Гаврилова, Б.Гаспаров - «романом-мифом»; Г.Лесскис, А.Кораблев, Д.Хорчак - «мистерией»; А.Казаркин - «мениппеей»; В.Немцев - «свободной мениппеей»; сразу несколько жанровых определений дают А.Вулис («философский роман», «сатирический роман», «мениппея»), М.Йованович («роман - миф», «роман тайн», «авторская сказка»). Есть все основания считать «Мастера и Маргариту» бытовым романом (картины московского быта конца 20-х -начала 30-х годов), сатирическим (сатирические традиции Н.Гоголя и М.Щедрина), мистическим (появление нечистой силы), любовно-лирическим (сюжетная линия мастера и Маргариты), философским (проблемы добра и зла, вины и расплаты). Ощущение невозможности дать однозначное определение жанру «Мастера и Маргариты» подчеркивает А.Казаркин: «... роман - притча, роман - утопия, сатирический, исторический, приключенческий, философский роман. Любое из этих определений справедливо, но не полно» [11, с.47]. «Мастер и Маргарита» - синтетическое не только в жанрово-стилевом, но
и в нравственно-философском аспекте произведение, что и обусловливает многообразие аналитических подходов к его рассмотрению. Одной из наиболее удачных жанровых дефиниций произведения (если учитывать булгаковский хронотоп) является «роман-миф», поскольку именно в мифах «исчезает всякая временная и модальная дискретность, один и тот же феномен, будь то предмет, или человеческий характер, или ситуация, или событие, существует одновременно в различных временных срезах и в различных модальных планах» [7, с.29]. Вместе с тем, учитывая противоречивость в современной науке терминологического статуса понятия «миф», целесообразно в качестве «рабочего определения» остановиться на полифоническом романе-мениппее, которому, по замечанию М.Бахтина, свойственны гротеск и связанное с игровым элементом особое «карнавальное» мироощущение [1, с.344].
Каждое из булгаковских произведений, воплощая ту или иную грань философско-эстетической концепции автора, является частью общего художественного замысла - борьбы добра и зла, вечного и сиюминутного, величественного и ничтожного.
Литература
1. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. 5-е изд., доп. - Киев: NEXT», 1994. - 509 с.
2. Большая советская энциклопедия. - 3-е изд. - М., 1977.
3. Булгаков М.А. - Булгакову Н.А. / ИРЛИ, ОР, ф.369. - № 367.
4. Булгаков М.А. Заметки автобиографического характера / РГБ, ОР, ф. 218, карт. 1269, ед. хр. 6.
5. Булгаков М.А. Зойкина квартира: (Первая редакция, 1926) / РГБ, ОР, ф.562, карт. 11, ед. хр. 5.
6. Булгаковская энциклопедия [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.bulgakov.ru/b/bagr-piece/
7. Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы: Очерки по русской литературы ХХ века. - М.: Наука, 1993.- 304 с.
8. Ершов Л.Ф. Увеличивающее стекло // Русская сатирико-юмористическая проза: Рассказы и фельетоны 20 - 30-х годов. - Л., 1989.- С.3 - 22.
9. «Зойкина квартира» в студии им. Вахтангова: Беседа с режиссером А. Поповым // Веч. Москва. -1926. - 26 окт.
10. «Зойкина квартира» М. Булгакова: Из беседы с автором // Новый зритель. - 1926. - № 40.
11. Казаркин А.П. Истолкование литературного произведения: (Вокруг «Мастера и Маргариты» М.Булгакова): Учебное пособие / Кемер. гос.ун-т. - Кемерово, 1988.- 84 с.
12. Кафка Франц: Из разговоров Густава Яноуха с Францем Кафкой [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.elib.org.ua/history/special/kafka/talk.htm
13. Немцев В.И. Поэтика М.А.Булгакова как эстетическое явление: Дис. ... д-ра филол. наук в форме науч. докл. - Волгоград, 1999. - 62 с.
14. Петровский М. Смех под знаком Апокалипсиса: М.Булгаков и «Сатирикон» // Вопр. лит. 1991. -№ 5. - С. 3 - 34.
15. Струве Г. Собачье сердце // Русская мысль. - Париж, 1969, 22 мая.
16. Тинченко Я.Ю. Белая Гвардия и «Белая гвардия» Михаила Булгакова [Электронный ресурс]. -Режим доступа: www.fanread.ru/book/download/6967763/
