CC BY
97
УДК 343.22-053
КУЗНЕЦОВД.Ю. Проблема возраста уголовной
ответственности в трудах российских юристов второй половины Х1Х-начала ХХ в.
Статья посвящена актуальной проблеме возраста наступления уголовной ответственности. Автор анализирует соответствующие идеи известных российских юристов конца Х1Х-начала XX в., сопоставляя историко-правовой опыт с особенностями современной российской правовой системы.
Ключевые слова: уголовная ответственность; возраст наступления уголовной ответственности; возрастные особенности несовершеннолетних; преступность несовершеннолетних; гуманизация уголовной политики.
На современном этапе развития российского общества и государства, связанном с провозглашенным высшим руководством страны курсом гуманизации уголовно-правовой политики Российской Федерации, особую актуальность приобретают проблемы противодействия преступности несовершеннолетних и вопросы возраста привлечения к уголовной ответственности детей и подростков. Важным ресурсом решения этих проблем выступает опыт осмысления указанных вопросов видными представителями отечественной общественно-правовой мысли. Возрастные аспекты уголовной ответственности стали предметом исследований и острых научных дискуссий в российской правовой доктрине второй половины XIX века.
Анализируя возрастные особенности несовершеннолетних, видный российский дореволюционный юрист А.М. Богда-новский приводит классификацию ступеней взросления человека, основанную на французской криминологической традиции, достаточно распространенной и прогрессивной для периода нового времени. Суть идеи заключается в том, что человеческая жизнь может быть условно поделена на семилетние периоды, характери-
зующиеся значительной степенью различия соматического и психического развития. При этом отдельные периоды жизни могут содержать как один, так и несколько указанных семилетних сегментов. Соответственно интересующий нас несовершеннолетний возраст имеет в своей структуре следующие периоды или ступени, как писал А.М. Богдановский:
- детство (0-7 лет);
- отрочество (7-14);
- юность (14-21)1.
Таким образом, указанные ступени взросления рассматриваются автором не только в буквальном смысле слова, но и в значительной степени как своего рода критерий определения вменяемости и способности человека осознавать фактическое содержание своих деяний. Впрочем, автор делает оговорку, что представленная возрастная градация все же имеет значительную степень условности и не всегда точно фиксирует рамки психической и социальной зрелости. Так, по мнению А.М. Богда-новского, на соответствие приведенных возрастных групп действительной степени зрелости влияют такие факторы, как пол, климат, социальные условия2. Подобные идеи можно считать одной из первых
попыток дифференциации личностных особенностей детей и несовершеннолетних внутри отдельных возрастных групп. О прогрессивности высказанных мыслей свидетельствует и некоторое «размывание» автором границ каждого конкретного периода в зависимости от внешних и внутренних факторов, что вполне верно с психолого-социологической точки зрения.
Вопрос возраста уголовной ответственности всегда является весьма дискуссионным для правовой мысли. Так, в частности, Н.С. Таганцевым высказывалось мнение о неудачности избранного «7-летнего подхода». Впрочем, автор делал оговорку, что «дети от 7 до 10 лет не подвергались определенному в законах наказанию, а отдавались родителям или благонадежным родственникам для домашнего исправления, на этом основании в действительности предельным сроком первого периода являлось, по Уложению, истечение 10 лет»3. В обоснование идеи 10-летнего возраста уголовной ответственности Таганцев приводил ряд тезисов:
- 10-летний возраст, по сути, является не фактором, определяющим степень вменяемости и способности осознавать фактический характер совершаемых деяний, а своего рода пределом, до которого в отношении несовершеннолетнего не может быть возбуждено уголовное производство;
- устранение возможности уголовного преследования малолетних зачастую влечет за собой невозможность обнаружения признаков участия в совершенных ими деяниях совершеннолетних лиц. При этом дети в возрасте 10-12 лет нередко являются вполне успешными исполнителями преступлений различного рода преступных объединений («шаек»);
- дети в возрасте 11-12 лет иногда совершают деяния, отличающиеся значительной степенью опасности для общества, потому оставление соответствующих происшествий без рассмотрения не дает возможности проанализировать фактические обстоятельства, способствовавшие совершению таких деяний, а соответственно не дает устранить конкретные причины и условия криминализации малолетних4.
Известный российский дореволюционный юрист А.Ф. Кистяковский, будучи сторонником повышения возрастной планки уголовной ответственности, называл такие варианты рубежа зрелости, как 14 и 16 лет. В своих работах автор соответственно подвергает критике 7-летний рубеж и отмечает, что «возможность смягчения наказаний, назначенных лицам в возрасте до 14 лет, нисколько не выражает заботы о малолетних преступниках, а является лишь меньшей степенью наказания тех, кто, по мнению А.Ф. Кистяков-ского, в дальнейшем оказывается брошен на произвол судьбы»5. Иными словами, в отсутствие механизма ресоциализации привлеченных к уголовной ответственности применение не индивидуализированных по возрастному критерию наказаний к несовершеннолетним преступникам и просто привлечение к ответственности малолетних может повлечь за собой их возвращение к преступному образу жизни после отбытия наказания и повышение степени их общественной опасности.
К идеям А.Ф. Кистяковского примыкают теории Д.А. Дриля, который также разрабатывал вопрос о целях наказания лиц, не достигших совершеннолетия, и касался проблем исправления осужденных несовершеннолетних. В данном случае уместно выделить работу Д.А. Дриля «Малолетние преступники. Этюд по вопросу о человеческой преступности, ее факторах и средствах борьбы с ней», изданную в Москве в 1884 году6. Учитывая подобную направленность высказанных идей, не вызывает удивлений предложение данных авторов о повышении возрастной планки уголовной ответственности, поскольку применение мер уголовно-правового характера к несовершеннолетним возможно лишь при условии достаточной степени их возрастной зрелости и вменяемости, которые, в свою очередь, являются весьма индивидуальными для каждого человека. Кроме того, само по себе наказание в отношении несовершеннолетних не должно нести в себе элементы кары или устрашения, а должно быть своего рода исключительным инструментом перевоспитания, а также обуздания и ослабления
преступных страстей. В этой связи Н.С. Таганцев с изрядной долей иронии отмечал, что «Дриль не теряет надежды, что XX век внесет более научного света в решение вопросов умственно-нравственной области, то есть будет признавать женатых парней лет 17 1/2 или окончивших курс средне-учебных заведений с аттестатом зрелости не обладающими разумением»7.
Однако современный законодатель во многом оправдал надежды либерально настроенных юристов Российской империи. Как известно, минимальным пределом наступления уголовной ответственности в соответствии с ч. 2 ст. 20 действующего УК РФ является 14-летний возраст. При этом льготный режим ответственности, предусмотренный для несовершеннолетних разделом V УК РФ, согласно ст. 96 Уголовного закона, в определенных случаях может быть распространен и на лиц в возрасте 18-20 лет. О правильности подобного гуманного подхода достаточно сложно судить, впрочем, если соотнести современный подход с идеями и наработками юристов классической школы, можно усмотреть значительные недостатки норм УК РФ, регламентирующих возрастные аспекты ответственности.
Так, принимая во внимание рассмотренный «7-летний подход», можно сделать вывод, что составители действующего Уголовного закона полностью опускают период человеческой жизни с 7 до 14 лет, полагая, что полной зрелости несовершеннолетние достигают лишь к 16 годам. Более того, льготный характер ответственности и фикция ст. 96 УК позволяют сделать вывод, что полной уголовной деликтоспособностью без каких-либо оговорок на предмет характера совершенного деяния и личности гражданин РФ наделяется с 20-летнего возраста. Однако насколько это правильно? Ведь способность к сознательно-волевому контролю своих поступков, как правило, формируется у подростков значительно раньше достижения ими 14-летнего возраста. В юридической литературе по этому поводу не раз указывалось на то, что многие несовершеннолетние, не достигшие возраста уголовной ответственности, соверша-
ют общественно-опасные деяния и не получают должного порицания со стороны общества8. Более того, избранная в настоящее время законодателем концепция возраста уголовной ответственности зачастую противоречит формальной логике и здравому смыслу. Так, субъектом, скажем, изнасилования (ст. 131 УК РФ) может быть лицо, достигшее 14-летнего возраста. Однако может ли быть субъектом половых отношений (а значит, и потенциальным субъектом изнасилования) лицо младшего возраста (скажем, 12-летний или 13-летний)? Очевидно, что да, причем в данном случае неуместно говорить о каких-либо особенностях психики несовершеннолетнего, ведь помимо человеческих законов в мире действуют и другие, которые принято называть законами природы; и от установления возрастной планки уголовной ответственности не изменится естественный процесс развития человеческого индивида. Как писал Б.Н.Чичерин, «человек завоевал всю Землю и обратил ее в свою пользу; но Земля продолжает вращаться вокруг Солнца точно так же, как она это делала до появления на ней человека»9.
Представляется, что современный законодатель необоснованно отказался от использования прогрессивных идей ведущих дореволюционных юристов. Еще Н.Ф. Таганцев обосновывал возможность и целесообразность привлечения в некоторых случаях к ответственности лиц в возрасте 10-12 лет. При этом необходимо принять во внимание тот факт, что преступность несовершеннолетних в Российской империи имела куда меньшую степень общественной опасности, чем в современной России. В большинстве своем подростки совершали мелкие кражи10. Однако и в те времена несовершеннолетние могли совершать преступления против личности, групповые преступления, то есть деяния, представляющие куда более значительную угрозу для общества, чем, скажем, мелкие хищения, совершаемые под влиянием тяжелых жизненных условий, таких как нищета и голод. В настоящее же время дети и подростки зачастую совершают деяния, и вовсе отличающиеся особой дерзостью
и жестокостью. В юридической литературе уже достаточно давно ведется речь об организованной преступности несовершеннолетних как о вполне состоявшемся явлении, которое, как справедливо отмечает Н.А. Подольный, уже далеко не всегда является резервом или инструментом взрослой организованной преступности, а зачастую реально конкурирует с ней11. В этой связи остается непонятным, почему российский законодатель более склонен к гуманизации положений Уголовного закона в более опасных социальных условиях. Кроме того, действующий Уголовный кодекс РФ, ставший проявлением отмеченного гуманного подхода к правовому положению преступников, не достигших совершеннолетия, принимался в период, который с учетом данных уголовной статистики характеризовался ростом криминальной активности несовершеннолених. В 1996 году были очерчены отмеченные спорные возрастные рамки уголовной ответственности, а буквально годом ранее преступность несовершеннолетних перешагнула двухсоттысячный порог совершенных преступлений (в 1995 г. было зарегистрировано 209,8 тыс. преступлений несовершеннолетних12).
Таким образом, дореволюционный правовой опыт и взгляды, высказанные видными российскими юристами второй половины XIX - начала XX в., являются по-настоящему ценным ресурсом в вопросах оптимизации современной государственной политики. В этой связи представляется, что анализ и учет достижений правовой науки Российской империи может быть особенно полезен как в вопросах выработки непротиворечивого подхода к определению возраста уголовной ответственности, так и при решении связанных с ними проблем противодействия процессам криминализации детей и несовершеннолетних, а также правильного законодательного понимания и учета их личностных особенностей и психофизиологической специфики.
Учитывая сказанное, можно сделать ряд выводов:
- в структуре противодействия преступности несовершеннолетних, а также в процессе выработки и оптимизации го-
сударственно-правовой политики в данной сфере особую важность имеет научно обоснованное и непротиворечивое определение возраста, с которым закон связывает возможность наступления уголовной ответственности;
- во второй половине XIX в. проблема возраста уголовной ответственности стала предметом исследований и научных дискуссий. В этот же период видными представителями российской правовой мысли были сформулированы основные концепции по данной проблематике;
- классиками отечественной юриспруденции XIX в. было сформулировано значительное количество прогрессивных теорий относительно возрастных аспектов ответственности несовершеннолетних. К основным достижениям правовой мысли отмеченного периода в анализируемой сфере можно отнести идеи возрастной дифференциации лиц, не достигших совершеннолетия, а также необходимости учета возрастных психологических особенностей детей и подростков; обоснование воспитательной цели наказания в отношении несовершеннолетних преступников и необходимости обеспечения ре-социализации этих лиц;
- в научной литературе второй половины XIX-начала ХХ в. встречались различные мнения относительно конкретного возрастного порога наступления уголовной ответственности. Уже в тот период высказывались идеи о недопустимости излишней гуманности по отношению к несовершеннолетним преступникам. Однако современный российский законодатель пошел по пути смягчения правового положения преступников, не достигших совершеннолетия, и установления для данной категории лиц льготного режима ответственности, о чем свидетельствует анализ современного российского уголовного законодательства;
- проведенный анализ показал, что современный российский Уголовный закон содержит определенные недостатки и противоречия в вопросе установления возраста уголовной ответственности. Гипертрофированная трактовка законодателем принципа гуманизма в отношении несовершеннолетних преступников представляет-
ся необоснованной и нуждающейся в пересмотре. В этой связи весьма полезным может оказаться научный опыт отечественной правовой науки второй половины XIX-начала ХХ в., содержащий теоретически обоснованные взгляды, рациональное использование которых может сыграть существенную роль в процессе оптимизации государственно-правовой политики в отношении несовершеннолетних преступников и уголовной политики в целом.
1 См.: Богдановский А.М. Молодые преступники. Вопросы уголовного права и уголовной политики. СПб., 1871. С. 11.
2 Там же.
3 Таганцев Н.С. Уголовное право (Общая часть). Часть 1. По изданию 1902 года [Электронный ресурс] // Все о праве. Компас в мире юриспруденции. Режим доступа: http:// www.aiipravo.ru/ilbrary/doc101p0/jnstrum105/ item844.html
4 См.: там же.
5 Кистяковский А.Ф. Молодые преступники и учреждения для их исправления, с обозрением русских учреждений. Киев, 1878. С. 4.
6 Дриль Д.А. Малолетние преступники. Этюд по вопросу о человеческой преступности, ее факторах и средствах борьбы с ней. М., 1884. 126 с.
7 Таганцев Н.С. Там же.
8 Селезнева Н.А. Ответственность несовершеннолетних по уголовному праву России: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 23.
9 Чичерин Б.Н. Философия права. СПб., 1998. С. 45.
10 См., напр.: Кистяковский А.Ф. Указ. соч. С. 12.
11 Подольный Н.А. Современные черты молодежной организованной преступности // Следователь. 2005. № 8. С. 36.
12 Материалы взяты с официального сайта Федеральной службы государственной статистики РФ; режим доступа: www.gks.ru
