CC BY
52
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2016. № 2
А.А. Давыдов
ПРОБЛЕМА ВОСПРИЯТИЯ ВОСТОЧНЫХ ЕВРОПЕЙЦЕВ
В АМЕРИКАНСКИХ РАСОВЫХ ТЕОРИЯХ 1914-1924 гг.
(на примере работ Л. Стоддарда и М. Гранта)
Вопрос о принадлежности к «белой расе» сыграл ключевую роль в иммиграционной политике США 1920-х годов. Расовые теоретики, такие как Лотроп Стоддард и Мэдисон Грант, использовали классификацию из трех европейских рас различной ценности для США. Статья анализирует описания альпийской расы, основного инструмента для обсуждения Восточной Европы в расовых теориях. Размытость границ регионов Европы и Азии отражает двойственное отношение консервативных элит к новым иммигрантам. Ситуацию усложнил вопрос о конфликте интересов «белой» и «нордической» рас.
Ключевые слова: расовые теории, иммиграция, нордицизм, межвоенный период, расизм, Восточная Европа.
The question of "whiteness" and its degrees played a crucial role in American immigration policy in the 1920s. Racial theorists such as Lothrop Stoddard and Madison Grant employed systems of classifying Europeans into three "white races" of varying desirability. The article analyses issues connected to the Alpine race, the primary vehicle for discussing Eastern Europe in racial theories. The uncertainty of borders between regions of Europe and Asia reflected the deep ambiguity that conservative elites felt towards new immigrants. The conflict between loyalty to the "white" and the "Nordic" race further complicated the matter.
Key words: whiteness studies, race theory, immigration, Interwar, Nordicism, Eastern Europe.
Введенные в 1924 г. квоты положили конец последней крупной волне европейской иммиграции в США. Для американской публики остро стоял вопрос ассимиляции: смогут ли новые мигранты с юга и востока Европы стать американцами в той же степени, что и предыдущие иммигранты с Британских островов, из Скандинавии, из немецкоязычных земель? Одним из основных критериев ассимиляционного потенциала считалась раса1. Были ли новые
Давыдов Андрей Андреевич — преподаватель кафедры сравнительного изучения литератур и культур факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: [email protected]
1 В 1920-е годы получает распространение идеология «стопроцентного американизма», усилившая государственное значение «белой расы» для американского патриотизма. Идеальный американец был не итальянцем или ирландцем, а «белым
мигранты из Восточной Европы достаточно «белыми»? Какое место они занимали в мировой расовой системе и американской иерархии рас? В статье мы рассмотрим мнение двух влиятельных консервативных интеллектуалов Нью-Йорка — расовых теоретиков Лотропа Стоддарда и Мэдисона Гранта.
Ответы на подобные вопросы зависели от того, как следует понимать границы Европы: как внешние, так и внутренние. Хотя теоретически любой коренной европеец мог считаться «белым», не все были готовы применять этот престижный термин к малообразованным и бедным новым мигрантам, которые заметно отличались от западных европейцев своим фенотипом. Как правило, в американских расовых теориях выделялось три «белые расы»2: нордическая, альпийская и средиземноморская3. Мигрантов из Восточной Европы обычно описывали как представителей альпийской расы, мигрантов из Южной Европы — средиземноморской. Обсуждая эти две расы, авторы фактически излагают свое мнение о мигрантах из данных регионов.
М.П. Гутерл в книге «Цвет расы в Америке, 1900—1940»4 рассказывает о нескольких подходах к расовой и этнической идентичности в США, представленных нордицизмом5 (М. Грант), черным национализмом (У. Дюбуа), культурным и этническим национализмом (ирландский активист Д. Кохалан) и гражданским национализмом в противовес расизму (писатель смешанного расового происхождения Дж. Тумер). «Белый национализм»6 не выделяется им эксплицитно, хотя он был характерен для эпохи не меньше, чем эти четыре подхода. Исторически понятие «белые люди» было расплывчатым, особенно в обыденном сознании — например, к ним могли относить только белых протестантов англосаксонского
американцем». Эту новую идею можно сравнить с зарождением британского патриотизма в XVIII в. См.: Смирнова Е.Г. Спор о патриотизме в Британии второй половины XVIII в.: у истоков дихотомии «подлинного» и «ложного» патриотизма // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. № 1. С. 113-123.
2 Л. Стоддард использует термин «белые расы» ("white races") в противоположность «основным расам» ("primary races"). М. Грант называет эти же расы «европейскими расами», значительно реже употребляя термин «белый».
3 В континентальных европейских расовых теориях (Ж.В. де Лапуж, Г. Гюнтер, Ж. Деникер и пр.) обычно было пять или более европейских рас.
4 GuterlA.P. The Color of Race in America, 1900-1940. Cambridge, Mass., 2001.
5 Идея о превосходстве людей «нордической расы».
6 Более верно назвать это явление «белый транснационализм», по аналогии с «черным транснационализмом». Сам термин «белый национализм» появился в начале 1960-х годов и сейчас фактически обозначает политизированный белый расизм.
происхождения (WASP, White Anglo-Saxon Protestant)7 или только северо-западных европейцев.
В современной исследовательской литературе по истории расовых теорий часто подчеркивается нордицистская ксенофобия англоамериканских авторов. Традиционно считается, что каждая новая волна европейских мигрантов проходила через период, когда ей отказывали в «белом» статусе, после чего принимали в лоно белой расы. Н.И. Пейнтер8 последовательно описывает трансформацию волн мигрантов в «белых»: немцев и скандинавов в 1860-х, затем ирландцев, затем итальянцев и евреев-ашкенази. Мотив неизбежной ассимиляции, сопровождаемой унижениями и нативистской враждебностью, характерен для американского исторического нарратива — от серьезных академических работ9 до документальных фильмов10. Подобное освещение показывает крайне субъективный и изменчивый характер «расы», действуя против ключевого для этого концепта элемента естественности, научности и предопределенности. Современному читателю кажется абсурдным, что век назад многие не считали ирландцев белыми, поэтому сама категория «белой расы» тоже оказывается очевидным социальным конструктом. Несмотря на пользу такого подхода для борьбы с расизмом, столь однозначная схема постепенной ассимиляции и признания приводит к упрощению расовой картины мира межвоенных интеллектуалов. Отрицательное отношение к группе иммигрантов необязательно означало ее исключение из «белых». Даже утверждения об исключении иммигрантов из «белых» в рабочей среде вызывают вопросы11.
7 Впрочем, даже антикатолический Ку-Клукс-Клан в 1920-е годы не отрицал принадлежности южных европейцев или католиков к «белой расе», как можно видеть в заявлении лидера организации Х. Эванса в 1926 г.
8 Painter N.I. The History of White People. N.Y., 2010.
9 Многие работы в области "whiteness studies" посвящены такой трансформации. Например, М.Ф. Джейкобсон называет этот феномен «расовой алхимией». Она же описана в книге Н. Игнатиева «Как ирландцы стали белыми» (1995). URL: http://www.routledgehistory.com/books/How-the-Irish-Became-White-isbn9780415963091
10 В качестве примера можно привести 18-часовой фильм «New York: A Docu-mentary».
11 Например, Д. Рёдигер говорит о кампании ирландских рабочих за «доки только для белых», в которой они пытались изгнать немецких работников, изобразив их небелыми. Э. Арнесен указывает на ошибочность такой трактовки и утверждает, что в расовой принадлежности немцев никто не сомневался. Рабочие пытались ввести закон, по которому в доках могли работать «только те белые работники, которых туда пустят члены профсоюза». Arnesen E. Whiteness and the Historians' Imagination // International Labor and Working-Class History. 2001. \fol. 60. P. 24.
Мало говорится об инклюзивном элементе расизма, направленном на замещение ксенофобии «расовой солидарностью». Как правило, этот аспект рассматривается только с позиций дискриминируемых меньшинств: например, ирландцы подчеркивали свою расу, которая объединяла их с доминирующей группой, чтобы повысить свой статус12. Может показаться, что группы с «белым» статусом заинтересованы в максимальной эксклюзивности и будут лишь отталкивать новых кандидатов, однако и представители доминирующих групп не всегда игнорировали расовое сходство. В качестве подтверждения можно привести многочисленные цитаты из расовых теорий, которые положительно оценивают даже самые бедные или социально далекие категории европейцев. Особенно часто такие положительные оценки можно найти в текстах о международных отношениях. Например, Л. Стоддард сочувственно цитирует французского историка и журналиста Р. Пинона: «И толпа японцев чувствовала все это; немногочисленные прочие азиаты тоже примкнули к триумфу. Позор белых внушал трепет и страх. Я совсем забыл, что эти пленники были русскими — и другие европейцы, хоть и настроенные против России, почувствовали ту же тревогу: им тоже пришлось почувствовать, что эти пленники были их родными братьями»13. Несоответствия между национальной и расовой идентичностью волновали Л. Стоддарда, в работах которого часто можно встретить критику концепции нации14.
Стоддард и Грант имели схожее мнение о расовой организации мира, однако делали акцент на разных ее аспектах. Так, в книге «Упадок великой расы» Грант описывает расселение белых европейцев в колониях, идентифицируя их в первую очередь как белых, а во вторую как представителей одной из трех европейских субрас15. Оправдано сказать, что нордицизм был распространен в работах по внутренним делам США, особенно в вопросе об иммиграции, тогда как в других контекстах доминировала «белая солидарность», вне зависимости от автора16.
12 Roediger D. Working Toward Whiteness: How America's Immigrants Became White: The Strange Journey from Ellis Island to the Suburbs. N.Y., 2005.
13 Stoddard L. The Rising Tide of Color Against White World-Supremacy. N.Y., 1921. P. 206.
14 «Они думают, что принадлежат к "тевтонской расе", к "латинской расе", к "славянской расе", к "англосаксонской расе". Фактически все эти так называемые "расы" попросту не существуют, а являются историческими категориями, основанными на языке и культуре; они никак не соответствуют границам настоящих рас — но это для европейцев не имеет значения». Stoddard L. Pan-Turanism // The American Political Science Review. Vol. 11. N 1. 1917. P. 12.
15 Grant M. The Passing of the Great Race. N.Y., 1936. P. 76-96.
16 Важность этнических, национальных, пан-национальных и прочих иден-тичностей индивида может часто меняться в зависимости от контекста, особенно
Хотя авторы расовых теорий часто говорят о различных расах как о «ветвях» («branches») белой расы, зачастую «региональные расы» помещаются в единый спектр, самым «европейским» и «белым» полюсом которого неизменно оказывается нордическая раса17. Яркой иллюстрацией к такому делению могут послужить карты расселения рас, столь популярные в расовых теориях. Например, на картах М. Гранта нордическая раса является исключительно европейским феноменом, тогда как альпийская и средиземноморская встречаются за ее пределами.
Сравнив границы рас у Стоддарда и Гранта, можно прийти к выводу, что часть альпийской и средиземноморской рас принадлежат к выделяемому у Стоддарда «коричневому миру». Таким образом, подчеркивается эксклюзивный характер нордической расы, в то время как другие «белые» расы выглядят не вполне европейскими. Можно сказать, что только нордическая раса является ядром Европы, а прочие приобретают европейский характер во взаимодействии с нею, дополняя ее. М. Грант пишет: «Альпиниды на западе Европы, особенно в Швейцарии и прилегающих регионах, были подвержены столь сильной нордизации и испытали столь мощное влияние культур соседних наций, что они имеют мало общего с отсталыми славяноязычными альпинидами Балкан и востока Европы»18. Иными словами, вся Западная Европа и ее культура являются доменом нордической расы: даже если в ней давно живут представители других рас, они «нордизировались».
Положение альпийской расы особенно интересно своей погра-ничностью. Часто в расовых теориях можно видеть высказывания об «азиатских альпинидах» в Малой Азии и на Кавказе. Более того, некоторые древние цивилизации Месопотамии тоже смело связываются М. Грантом с альпийской расой19. При этом альпи-ниды широко распространены в экономически развитых странах Европы, таких как Германия или Франция. Наконец, все народы Восточной Европы М. Грант относит преимущественно к альпийской расе. Таким образом, целый ряд народов от французов до турок оказываются частью огромной «альпийской» общности, что под-
в периоды массовой миграции и растущего этнического разнообразия населения. См.: Болдырева О.В. Великобритания и вызовы современности: к вопросу о национальной общности в Соединенном Королевстве // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2014. № 1. С. 118.
17 Например, Грант именует нордидов "white men par excellence", т.е. «образцовыми белыми людьми». Grant. M. Op. cit. P. 167.
18 Ibidem. P. 44.
19 В частности, хетты. Ibidem. P. 147.
черкивает пористый характер границ между различными частями Европы и Азии20. Пограничное положение альпийской расы отражает недоверчивое отношение к новым восточноевропейским мигрантам — оказывается, что они имеют нечто общее с нежелательными азиатскими мигрантами21. На мировой карте рас у Л. Стоддарда альпиниды являются уже исключительно европейцами, хотя в его же книгах приводятся цитаты из М. Гранта.
По сравнению с нордической и даже средиземноморской расой альпийская кажется огромной и в территориальном, и в численном отношении. Возможно, ее следует воспринимать как особую категорию, куда заносились все трудные для расовых теоретиков случаи. Во многих континентальных теориях вместо гигантской альпийской расы предлагались три типа: альпийский (более скромных размеров), балтийский и динарский. Наиболее неоднозначные границы Европы — в Малой Азии, на Кавказе и в Восточной Европе — заселены альпинидами. Можно интерпретировать альпийский тип как образ «другого белого», который одновременно кажется близким и далеким, и который сложно вписать в систему отношений между «расовыми мирами».
Альпиниды описываются как «крестьяне» и «мелкие буржуа»; их характеризует традиционализм, бедное воображение и выносливость. Однако есть в них и элемент неопределенности: ощущение того, что эти альпийские массы вдруг пробудятся ото сна. Вероятно, это мнение следует связывать с национальными революциями в Центрально-Восточной Европе и постепенной дегерманизацией этого региона. В этом мотиве пробуждения можно увидеть параллели с классовой революцией, где альпиниды выступают в роли народных масс и, таким образом, отражают беспокойство распространенными среди мигрантов радикальными идеологиями22. Впрочем, исторические достижения альпийских народов (например, Речи Посполитой) обычно пояснялись влиянием некой нордиче-23
ской верхушки23.
20 Здесь можно отметить сходство с распространенным в англоязычном дискурсе о России вопросе о ее «цивилизационной принадлежности», который часто рассматривается в расовом ключе. Например, К. С. Романов отмечает этот аспект в мемуарах М. Игнатьева. См.: Romanov K. Familial Memories and Search for Identity in Michael IgnatiefFs "The Russian Album" and "True Patriot Love" // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2013. № 3. С. 167.
21 Въезд большинства мигрантов из Азии был полностью запрещен в 1917 г. ("Asiatic Barred Zone").
22 Stoddard L. The Revolt Against Civilization: or The Menace of the Under Man. N.Y., 1922.
23 Grant. M. Op. cit. P. 334.
Победы альпинидов часто достигаются в ущерб их нордическим собратьям по белой расе24. Мнение об успехах европейских рас как об «игре с нулевой суммой» характерно для американских авторов — например, М. Грант считал, что до расцвета нордидов альпиниды гораздо активнее участвовали в строительстве мировой цивилизации25. Таким образом, борьба за лидерство ведется не только между разными расами, но и разными субрасами. В этом отражается фундаментальная двойственность расовых теорий, их промежуточное положение между национализмом и интернацио-нализмом26. С одной стороны, авторы симпатизируют всем белым, а с другой — видят вечную борьбу между ними, и в этой борьбе они с некоторым сожалением встают на сторону нордической расы.
М. Грант и Л. Стоддард признавали принадлежность новых европейских мигрантов к белым, однако подчеркивали, что США исторически являлись «нордической», а не только «белой» страной. Иммигрантов из Восточной Европы они преимущественно относили к «альпийской расе», одной из «белых рас». Впрочем, по сравнению с нордической эксклюзивный европейский статус альпийской расы был менее выражен, так как она была распространена и среди традиционно неевропейских народов. В международном контексте восточные европейцы выступали как союзники и собратья, а в локальном — как соперники «нордических» белых американцев. По этой причине, в отличие от явно негативного восприятия чернокожего населения, для образа восточных европейцев характерно обилие двойственных черт и неопределенности. Все эти тенденции логически привели к ограничениям, но не запрету на миграцию из Восточной Европы, введенных отчасти по инициативе М. Гранта и его коллег.
24 Л. Стоддард пишет: «Как говорилось во Вступлении, белая раса делится на три основных подвида: нордидов, альпинидов и медитерранидов. Все три хороши и с генетической точки зрения намного ценнее различных цветных рас». «Но именно нордическая раса больше всех подвержена дисгеническим аспектам нашей цивилизации». «В регионах, испытавших влияние промышленной революции, нордиды не столь успешно адаптируются к новым условиям, как альпиниды и медитерраниды, и потому склонны к вырождению». Stoddard L. The Rising Tide of Color Against White World-Supremacy. N.Y., 1921. P. 112.
25 Grant M. Op. cit. P. 129.
26 А. Боннет видит в этом конфликте основную причину, по которой расовые теории уступили цивилизационным в популярности. Bonnet A. From the Crises of Whiteness to Western Supremacism // Australian Critical Race and Whiteness Studies Association Journal. 2005. Vol. 1. P. 8-20.
Список литературы
Болдырева О.В. Великобритания и вызовы современности: к вопросу о национальной общности в Соединенном Королевстве // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2014. № 1.
Смирнова Е.Г. Спор о патриотизме в Британии второй половины XVIII в.: у истоков дихотомии «подлинного» и «ложного» патриотизма // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. № 1.
Arnesen E. Whiteness and the Historians' Imagination // International Labor and Working-Class History. 2001. Vol. 60.
Bonnet A. From the Crises of Whiteness to Western Supremacism // Australian Critical Race and Whiteness Studies Association Journal. 2005. Vol. 1.
Grant M. The Passing of the Great Race. N.Y, 1936.
Guterl A.P. The Color of Race in America, 1900-1940. Cambridge, Mass., 2001.
Ignatiev N. How the Irish Became White. L., 2008
Jacobson M.F. Whiteness of a Different Color: European Immigrants and the Alchemy of Race. Cambridge, Mass., 1999.
Painter N.I. The History of White People. N.Y, 2010.
Roediger D. Working Toward Whiteness: How America's Immigrants Became White: The Strange Journey from Ellis Island to the Suburbs. N.Y., 2005.
Romanov K. Familial Memories and Search for Identity in Michael Ignatieff's "The Russian Album" and "True Patriot Love" // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2013. № 3.
Stoddard L. Pan-Turanism // The American Political Science Review. Vol. 11. No. 1. 1917.
Stoddard L. The Revolt Against Civilization: or The Menace of the Under Man. N.Y., 1922.
StoddardL. The Rising Tide of Color Against White World-Supremacy. NY, 1921.
