Проблема водных ресурсов в отношениях между Турцией, Сирией и Ираком Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ

УДК 327

ПРОБЛЕМА ВОДНЫХ РЕСУРСОВ В ОТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ ТУРЦИЕЙ,

СИРИЕЙ И ИРАКОМ

Хлопов Олег Анатольевич, кандидат политических наук, доцент; Российский государственный гуманитарный университет, Москва, РФ

В статье анализируется роль и значение водных ресурсов бассейна рек Тигра и Евфрата для стран Ближнего Востока - Турции, Сирии и Ирака, которые зачастую являются источником и предметом споров и конфликтов. Автором отмечается, что те страны, которые контролируют запаы воды, имеют значительное политическое влияние. С целью недопущения возникновения новых конфликтов Турции, Сирии и Ираку следует разработать согласованный долгосрочный стратегический план управления своими водными ресурсами.

Ключевые слова: водные ресурсыi; Ближний Восток; Турция; Сирия; Ирак; конфликтыi; меж-дународнык отношения.

THE PROBLEM OF WATER RESOURCES IN RELATIONS BETWEEN

TURKEY, SYRIA AND IRAQ

Khlopov Oleg Anatolyevich, PhD (Cand. Polit. Sci.), associate professor; Russian State University for the Humanities, Moscow, Russian Federation

The article analyzes the role and importance of the water resources of the Tigris and Euphrates rivers for the countries of the Middle East - Turkey, Syria and Iraq, which are often the source and subject of disputes and conflicts. The author argues that countries that control water supplies have significant political influence. In order to prevent the emergence of new conflicts, Turkey, Syria and Iraq should develop an agreed long-term strategic plan for managing their water resources. Keywords: water resources; the Middle East; Turkey; Syria; Iraq; conflicts; international relations.

Для цитирования: Хлопов О.А. Проблема водных ресурсов в отношениях между Турцией, Сирией и Ираком // Наука без границ. 2019. № 12(40). С. 77-84.

Вода исторически была источником ке. Евфрат и Тигр были первыми реками, большого конфликта на Ближнем Восто- использовавшимися для крупномасштаб-

ного орошения в Плодородном полумесяце. Река Евфрат использовалась в качестве оружия еще в 2500 г. до н.э. в битве за Вавилон между королем Уммы и королем Гирсу. Сегодня, согласно оценке экспертов, вода он становится ресурсом более ценным и более опасным, чем нефть [1]. Если нефть является важным ресурсом в экономическом развитии Ближнего Востока, то вода необходима для цивилизации и самой жизни. По состоянию на прошлый год, в бассейне реки Тигр-Евфрат было 46 плотин, которые стали ключевыми областями геополитической проблематики [2].

Исторический конфликт в бассейне реки Тигр-Евфрат

Турция, Сирия и Ирак связаны через бассейн реки Тигр-Евфрат. Реки Тигр и Евфрат берут свое начало на юго-востоке Турции. Приблизительно 90% водного потока Евфрата и 50% Тигра происходит из Турции. Евфрат является основным источником воды для 27 миллионов человек в Турции, Сирии и Ираке. Евфрат течет в Сирию с севера в Ирак. Тигр разделяет границу между Сирией и Турцией на протяжении 32 километров, а затем течет на юг через Ирак [3]. Приблизительно половина воды из Тигра поступает в Ирак из Турции, а другая половина поступает из притоков Ирана. Реки встречаются в Ираке, образуя реку Шатт-эль-Араб, которая продолжается на юг и впадает в Персидский залив.

Конфликт из-за воды начался еще в 1960-х гг., когда демографический рост населения привел к тому, что каждая из этих стран в одностороннем порядке занялась освоением водных ресурсов. К 1974 г. сирийская плотина Табка сильно повлияла на запасы воды в Ираке, сократив объемы выброса воды с 920 куб. метров в секунду (м/с) до 197 куб. м/с, что вынудило Ирак призвать к вмешательству Лиги арабских государств. К 1975 г. на сирийско-иракской границе скопились войска, но посредниче-

ские усилия Саудовской Аравии привели к заключению соглашения, которое, как считается, позволило Сирии сохранить 40% своих резервов, причем 60% направлялось в Ирак.

В 1975 г. Турция начала проект под названием «Проект Юго-Восточной Анатолии», также известный под турецким аббревиатурой «GAP», направленный на развитие инфраструктуры девяти провинций Юго-Восточной Анатолии. Это план включал строительства 22 плотин, 19 гидроэлектростанций и оросительных каналов в бассейне реки Тигр-Евфрат, по оценкам, забирающих до 70% воды Евфрата [4]. Это лишит Сирию половины ее потока воды из Евфрата и 90% - для Ирака, а также приведет к загрязнению оставшейся воды удобрениями и пестицидами. К лету 2012 г. водные потоки в Сирию уже сократились на 40%, а в Ирак - на 80%. Кроме того, водохранилище Илису в Турции способно затопить 52 деревни и 15 городов, включая города, находящиеся под археологической защитой. Это вытеснит приблизительно 16 тыс. человек, особенно из уже обеспокоенного курдского населения. Многие международные фирмы прекратили финансирование проекта GAP из-за его спорных последствий [2].

Строительство по проекту «GAP» практически полностью прекратилось в начале 1990-х гг. из-за высокого уровня активности курдской вооруженной оппозиции в регионе, так как средства были направлены на поддержку усилий по борьбе с терроризмом, а курдов обвиняют в повреждении нескольких плотин и каналов и в убийстве инженеров, работающих на плотинах. Ряд экономических кризисов также сыграл очень важную роль в задержках с завершением проекта.

В 1990 г. Турция сократила поток Евфрата в Сирию и Ирак на 75%. Это привело к тому, что Ирак стал угрожать бомбардировкой плотины Ататюрк, на что

Турция решила полностью отключить водоснабжение. Дело было передано в ООН Ираком в 2012 г. Низкий уровень воды стал результатом политических действий других стран, плохого внутреннего управления инфраструктурой, роста населения и усиления засухи. В результате в Ираке пострадали сельское хозяйство и рыболовство, фермы финиковых пальм были заброшены, соленая вода проникла внутрь страны из Персидского залива, и в докладе ЮНЕСКО за 2009 г. было установлено, что с 2005 г. 100 000 иракцев покинули свои родные общины из-за нехватки воды, особенно из южных болотистых районов на севере Ирака [3]. Отчет обнаружил, что уровень воды в реках Тигр и Евфрат упал более чем на две трети, предупреждая, что они могут полностью высохнуть к 2040 г.

Хотя существуют меры, такие как соглашения между Турцией и Сирией, а также Турцией и Ираком, требующие консультаций, прежде чем вносить изменения в поток воды, они в значительной степени игнорируются Турцией. Например, в Договоре о дружбе и добрососедских отношениях, а также на Всемирном водном саммите 2009 г. Турция обещала Ираку расход 400 кум м/с, но отказалась от этого соглашения после значительного уменьшения количества осадков. Конвенция ООН о праве несудоходных видов использования международных водотоков определяет, что государства должны принимать надлежащие меры, чтобы избежать причинения вреда другим в случае совместного использования международного водотока. Соглашение, однако, расплывчато, и Турция проголосовала против. Помимо этого, Лига арабских государств работает над созданием новой конвенции об использовании воды с 2008 г., а Европейский парламент в резолюции от 12 марта 2008 г. прокомментировал социальные, экологические, культурные и геополитические последствия GAP и настоятельно призвал

турецкое правительство «в полной мере учитывать эти вопросы для защиты прав пострадавшего населения» [5].

Турция ссылается на плохое управление Ираком водной инфраструктурой, неспособность произвести ремонт и конфликт в качестве причины, по которой страна не может обеспечить больше воды, а также на собственные потребности в ирригации 20. Только утечки стоили Сирии 60% ее воды. Даже в Ираке в 1992 г. режим Саддама использовал воду для наказания шиитских племен, которые выступали против режима, вызывая засуху на болотах южного Ирака, где прячутся повстанцы [6]. Мы видим возрождение этой тактики с Исламским государством ИГИЛ (запрещенной в России). Это подчеркивает важность воды как потенциального источника реальных конфликтов.

Значение воды для Сирии

Безопасность плотин была главной целью США во время вторжения в 2003 г. в Ирак, поскольку было признано, что они имеют разрушительный потенциал и могут повлиять на дефицит воды как на жизнь гражданского населения, так и на политическую стабильность [7]. Нехватка воды в Сирии была большой частью успеха ИГИЛ. Из-за нехватки воды мирные жители покинули свои дома в сельской местности, переехав в Алеппо и Дамаск. Без достаточных возможностей для трудоустройства и неблагоприятных условий жизни перемещенные гражданские лица стали более восприимчивыми к обещаниям ИГИЛ об экономических возможностях и социальном порядке. Социальная стабильность без ресурсной стабильности и устойчивого управления водными ресурсами маловероятна.

Озеро Евфрат, ранее известное как озеро Асад и гидроэлектростанция на его плотине, является источником воды и электричества для Ракки и восточной части Алеппо. До недавнего времени его ем-

кость превышала 14,2 млрд. куб. воды, но она значительно снизилась из-за действий Турции и Исламского государства [8]. По состоянию на лето 2015 г., река Евфрат упала до уровня ниже 50% от ее нормального уровня. Это означает, что менее половины турбин работают на выработку электроэнергии.

Соглашение 1987 г. о распределении воды между Турцией и Сирией гласит, что Турция должна допускать скорость потока 500 куб м/с из Евфрата в Сирию. Отметим, что с Ираком такого договора нет, и никакого международного соглашения по реке Тигр не существует. [9] Однако в ответ Турция попросила Сирию о сотрудничестве в вопросе проживания курдских повстанцев на сирийской территории. Это показывает, как контроль над водоснабжением уже используется в качестве козыря, что создает тревожное будущее для региона.

Ирак имеет небольшое политическое влияние, за исключением давления на международное сообщество для поддержки своих прав или использования своих нефтяных ресурсов в качестве козыря. Хотя, возможно, был создан прецедент для Ирака для получения уступок от Турции по воде, помогая в защите от нападений вдоль границы от боевиков Рабочей партии Курдистана.

Официальные лица Ирака и Сирии утверждают, что Турция не придерживалась согласованной скорости потока 500 кум м/с. Введение четвертого игрока, ИГИЛ, в этот водный конфликт сместило акцент, позволив Турции действовать в своих собственных ресурсных интересах вверх по течению с относительной безнаказанностью, в то время как другие страны отвлекаются на угрозу ИГИЛ.

Кроме того, ИГИЛ подвергло критике управление водными ресурсами турецкого правительства, когда в апреле 2014 г. стал низкий уровень воды в озере в свя-

зи с закрытием турецким правительством плотины Ататюрк. Исламское государство обратилось с просьбой вновь открыть поток Евфрата в обмен на освобождение похищенного турецкого консула в Ираке [8]. Были угрозы о насилии, если водоснабжение не будет восстановлено. Таким образом, помимо использования в качестве рычага на политических переговорах, водоснабжение может также служить для легитимизации поддержки посредством эффективного обеспечения водой или ослабления базы поддержки противников, ставя под сомнение их управление запасами воды.

Т-Ч V-» У

В этой исторической дискуссии важно отметить, что вода или ее нехватка являются источником конфликтов и гражданских волнений. До гражданской войны в Сирии 60% страны испытали засуху, в результате которой более миллиона фермеров, в основном суннитских, мигрировали в прибрежные районы, управляемые ала-витами, что в сочетании с ростом цен на продовольствие вызвало напряженность на религиозной почве. Власти Сирии мало что сделали для уменьшения последствий засухи с 2006 по 2010 гг., и в 2011 г. вспыхнуло недовольство, вызвавшее восстание. Этот хаос позволил ИГИЛ использовать эту проблему в свих интересах. Кроме того, японские и израильские климатологи в 2009 г. предсказали, что засуха в Плодородном полумесяце (условное название региона на Ближнем Востоке, в котором в зимние месяцы наблюдается повышенное количество осадков - долины рек Нила, Тигра и Евфрата), вероятно, будет постоянной, и Плодородный полумесяц «исчезнет в этом столетии». Влияние засухи на конфликты часто недостаточно признано. Поскольку реки становятся более сухими, соблазн бороться за то, что остается, растет.

Разумеется, возможно, что даже в периоды засухи или когда требуются соглаше-

ния о разделе воды, конфликт не возникает. Действительно, Израиль и Иордания уже много лет мирно делятся водными ресурсами. Конфликт и социальное расстройство возникают из-за нехватки воды, когда между партнерами существует неэффективное управление водными ресурсами и политические разногласия. Кроме того, для обеспечения водной безопасности в местах, где есть взаимосвязанные водосборы, необходимо обмениваться техническими данными, чего не было сделано до сих пор.

Эксперты отмечают, что у тех, кто живет в бедных районах, водоснабжение, необходимое для ведения сельского хозяйства, прекращается, у гражданского населения будет соблазн вступить в ряды любой армии, обещающей напасть на тех, кто хранит воду для себя, независимо от того, правы они или нет. Это объясняет некоторую привлекательность идей ИГИЛ. Понимая важность таких ресурсов, как нефть и вода, ИГИЛ неоднократно сражалось против своего конкурента Джабхат ан-Ну-сры за эти ресурсы. Запланированное распространение этого халифата на другие регионы, такие как Египет, Эфиопия и Ма-гриб, предполагало осознание важности контроля над верховьями Нила и контроля земель Плодородного поулмесяца.

Возможно, наиболее важным является то, что контроль над водой в Ираке определил способность ИГИЛ контролировать Багдад, расположенный ниже по течению от основных плотин в бассейне реки Тигр-Евфрат.

Важность контроля над водными ресурсами

Наличие ресурсных войн в истории очевидно. Нефть и вода, среди прочего, были основными источниками конфликтов из-за их ценности. Тем не менее, важно отметить разницу между «добываемыми» ресурсами и ресурсами, которые не подлежат добыче.

Американский эксперт Джереми Вайн-штейн из Стэнфордского университета написал статью о связи между ресурсной базой повстанческой группы и ее членами, структурой и поведением. Он считает, что богатые ресурсами повстанческие движения склонны привлекать оппортунистов и головорезов, которые плохо дисциплинированы и имеют больше шансов расколоться, действуя скорее как преступные организации, чем законные политические движения [10]. Однако ресурсы разных видов будут по-разному влиять на поведение. Такие ресурсы, как наркотики или алмазы, побуждают повстанческие группы действовать быстро и без учета земли или людей, в то время как потребность в природных ресурсах, таких как вода, должна управляться, фактически увеличивает взаимозависимость между ИГИЛ и гражданским населением. Это означает, что недобываемые ресурсы, такие как нефть и вода, способствовали согласованности и дисциплине управления Исламским государством.

Следует отметить, что в отличие от алмазов и наркотиков, плотины и нефтяные вышки являются лучшими мишенями для вымогательства, чем для физического присвоения, то есть они более ценны, когда они действуют [11].

Безрассудное поведение ИГИЛ в Фал-лудже, Ракке и Мосуле указывает на то, что оно не обладает способностью использовать инфраструктуру в качестве средства управления мягкой силой. Контроль над водой имеет особое значение в контексте недавнего кризиса беженцев и возросшей потребности в адекватных водных ресурсах. Сирийские и иракские беженцы перебираются в некоторые из наиболее испытывающих дефицит воды районов на Ближнем Востоке, причем этот регион теряет воду со вторым быстрым темпом в мире после северной Индии.

Конфликт из-за нехватки воды начал-

ся в середине XX века в районе бассейна рек Тигр-Евфрат, когда Турция, Сирия и Ирак оказались на грани вооруженного конфликта. Одной из причин «арабской весны» и сирийской гражданской войны стала нехватка воды, которая оказывает влияние на сельское хозяйство, источники средств к существованию и экономику. С появлением четвертого игрока, ИГИЛ, вода стала ключевой областью геополитического беспокойства.

С геостратегической точки зрения контроль над водоснабжением стал критически важным в трех отношениях: во-первых, он может быть использован в качестве оружия в конфликтах и войнах, во-вторых, он может использоваться для легитимации поддержки, и в-третьих, он является одним из рычагов в политических переговорах.

Таким образом, ИГИЛ взяло под контроль плотины и продемонстрировало знание всех трех из этих последствий в своем контроле над водой. В нескольких случаях оно использовало воду в качестве оружия войны, либо борясь с противоборствующими силами - открывая шлюзы, либо закрывая их, чтобы высушить урожай гражданских лиц, выступающих против правления Исламского государства. Аналитики также предполагают, что ИГИЛ осознавало потенциал воды в качестве разменной монеты на политических переговорах [12]. Цель Исламского государства - построить функционирующий халифат, и чтобы халифат был государством, он должен оказывать услуги государству. Очевидно, что частью их стратегии была вода - использовать воду как оружие войны для захвата территории, а затем управлять водной инфраструктурой. Однако использование воды в качестве оружия войны разрушает сельское хозяйство, источники средств к существованию и инфраструктуру, необходимые для построения функционирующего нормального государства. 82

Ближний Восток считается засушливым и одним из худших регионов с водными ресурсами. Этот факт вызвал ряд конфликтов и войн, потому что запас пресной воды имеет важное значение для жизни, социально-экономического развития и политической стабильности в этом регионе. Бассейны Тигра и Евфрата являются основным поверхностным водным ресурсом Турции, Сирии и Ирака.

Эти государства никогда не соглашались сотрудничать, делясь равномерно этим ресурсом друг с другом, создавая тем самым напряженность, которая несколько раз доходила до грани войны. Основными причинами конфликта являются: темпы роста населения и нехватка продовольствия, энергетическая безопасность, экономическое и технологическое развитие, политическая раздробленность.

Прошлый опыт показал, что Турция, Сирия, Ирак пытаются получить как можно больше воды независимо от возможности причиненного вреда. Кроме того, страны используют свой инструмент власти (политический, экономический и военный) для расширения доступа к воде двух рек. Односторонние действия и проекты привели к деградации всего бассейна и снижению его внутренней и сельскохозяйственной полезности. Это связано с низким уровнем сотрудничества между странами, что привело к отсутствию всеобъемлющих соглашений о распределении водных ресурсов.

Предыдущие переговоры привели к очень небольшому количеству рамочных соглашений для совместного использования бассейна рек Тигр и Евфрат, и подавляющее большинство переговоров по этому вопросу зашли в тупик. Турция, являющаяся региональным «водным гегемоном», мало что может извлечь из сотрудничества. В настоящее время Сирия и Ирак испытывают серьезные проблемы с нехваткой воды, где тысячи людей и фер-

меров страдают от ее нехватки. Несмотря на этот кризис, Сирия и Ирак слишком сильно вовлечены в борьбу с ИГИЛ. Для Сирии и Ирака проблема нехватки воды не имеет первостепенного значения, пока они не решат проблему с ИГИЛ. Рано или поздно обе страны попытаются получить свои потребности в воде, но пока Турция, вероятно, воспользуется преимуществом нынешнего слабого статуса Сирии и Ирака и продолжит контролировать воды рек Евфрат и Тигр в соответствии со своими планами.

Все модели прогнозов предполагают, что будущее водных ресурсов этого региона не определено, но означает, что конфликт между этими государствами должен быть решен как можно скорее и заменен сотрудничеством для преодоления проблемы. Это может быть достигнуто сильным и влиятельным посредником, который может привести все стороны за стол переговоров. Лучшими кандидатами на

этот акт являются Россия, США, ЕС или Всемирный банк, потому что у них есть опыт, политические, финансовые и технические полномочия. На переговорах могут обсуждаться и другие вопросы, такие как возможность Сирии и Ирака снабжать Турцию газом и нефтью по сниженным ценам. Это может стать стимулом для сотрудничества Турции. Кроме того, Турции, Сирии и Ираку следует разработать долгосрочный многосторонний согласованный стратегический план управления своими водными ресурсами, который должен соблюдаться независимо от изменений их внешней или внутренней политики. Этот план должен основываться на «теории зависимости от ресурсов», которая предполагает эффективное управление финансами, персоналом, технологиями, информацией. При этом разумное использование воды как ценнейшего ресурса может стать основой взаимного сотрудничества стран бассейна рек Тигра и Евфрата и Ближнего Востока.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

I.Vidal Jh. Water Supply Key to Outcome of Conflicts in Iraq and Syria, Experts warn // The Guardian. July 2. 2014.

2 Mayen N., Temper L., Behind the Veil of the Islamic State is a War for Water // Ejolt. September 9. 2014. - Available at: http://www.ejolt.org/2014/09/behind-the-veil-of-the-islamic-state-is-a-war-for-water/

3. Water-Shortage Crisis Escalating in the Tigris-Euphrates Basin // Future Directions International. August 28. 2012. - Available at: http://www.futuredirections.org.au/publication/water-shortage-crisis-escalating-in-the-tigris-euphrates-basin/

4. Rains D. W. Water Wars: Drought, Flood, Folly and the Politics of Thirst. Penguin: New York. 2002.

5. European Parliament, European Parliament Resolution on Country-region Place. Turkey's Progress Report 2008. February 13. - Available at: http://www.mfa.gov.tr/site_media/html/ap-2008-turkiye-raporu.pdf

6. Paraszczuk J. ISIS is Waging a 'Water War' in Southern Iraq // Business Insider. June 28. 2015

7. Johnson K. Water Wars in the Land of Two Rivers // Foreign Policy. July 1. 2014.

8. Abdulrahman al-Masri, Turkey's Control of the EuphratesMight Lead to Disaster // Middle East Monitor. June 23. 2014

9. Zaid Sabah, Selcan Hacaoglu and Jack Fairweather, Water Shortages Unite Iraq, Islamic State Against Turkey // Bloomberg. July 1. 2015.

10 Weinstein J.M. Resources and the Information Problem in Rebel Recruitment // Journal of Conflict Resolution. Vol. 49. No. 4. August 2005.

II. Le Billon Ph, Nicholls E. Ending 'Resource Wars': Revenue Sharing, Economic Sanction or

Military Intervention? // International Peacekeeping. 2007. Vol. 14. No. 5. 12. Beach Al. Guest Post: The Islamic State's Water War, Politics, Power, and Preventative Action // Council on Foreign Relations Blog. May 5. 2015. - Available at: https://www.cfr.org/blog/guest-post-islamic-states-water-war

Материал поступил в редакцию 04.12.2019

© Хлопов О.А., 2019