CC BY
13Психофизиология
ПРОБЛЕМА УСТОЙЧИВОСТИ МОТИВАЦИОННЫХ СУБСИСТЕМ НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВО ВРЕМЕНИ
THE PROBLEM OF SUSTAINABILITY OF MOTIVATION SUBSYSTEMS OF SCIENTIFIC ACTIVITY IN TIME
T.B. Разина
T.V.Razina
В работе представлены результаты исследования изменения уровня (силы) десяти мотивационных субсистем системы мотивации научной деятельности (МНД) на выборке в 104 испытуемых в течение года. Установлены факт и направленность изменения уровня мотивационных субсистем под воздействием изменений в широкой социальной и узкой научной среде.
This paper presents the results of investigations of changes in the level (strength) often motivational subsystems in motivation system of scientific activity (MSA) on a sample of 104 subjects during the year. Established that changes in the level and direction of motivational subsystems under the influence of changes in the wider social and narrow scientific environments.
Ключевые слова: мотивация научной деятельности (МНД), мотивационные субсистемы, широкая социальная среда, узкая научная среда, устойчивость.
Keywords: motivation scientific activities (MSA), motivational subsystem, wide social environment, a narrow scientific environment, stability.
Проблема и степень ее разработанности
Целью данной работы является выявление теоретического значимого вопроса - насколько мотивы, и в частности мотивы научной деятельности, являются стабильными образованиями и подвержены изменениям во времени под воздействием внешних условий широкой социальной или узкой научной среды. Очевидно и практическое значение, например, в аспекте формирования мотивационной сферы молодого ученого или управления научной деятельностью состоявшегося научного работника посредством воздействия на его мотивационную систему.
По этому вопросу мнения в отечественной и зарубежной психологии различны. В первую очередь, очевидно, что мотивы, безусловно, будут иметь динамику хотя бы по своей силе. Если мотив удовлетворить (то есть достигнуть цели), то сила его воздействия на поведение должна снизиться. Это относится ко всем мотивам-стимулам, согласно А.Н. Леонтьеву. Смыслообразующие мотивы, связанные с ценностной сферой личности, по-видимому, более стабильны. Однако и ценностная
77
система подвержена существенным изменениям в период ее формирования либо в ситуациях кардинальных изменений условий жизни.
Если взять поздние переосмысления концепции мотивации A. Maslow [25], то мы также можем сказать, что дефицитарные, насыщаемые (d-needs) мотивы будут достаточно изменчивы, в то время как бытийные, ненасыщаемые (b-needs) будут, по-видимому, зависеть не столько от степени их реализации в жизнедеятельности, сколько от определенных стабильных личностных черт и ценностей, которые ее определяют.
Согласно нашей концепции система мотивации научной деятельности имеет иерархическое строение и все отдельные мотивы объединяются на более высоком уровне организации в мотивационные субсистемы. Мы выделяем десять мотивационных субсистем (или мотивационных областей - motivational area), часть из которых соответствует мотивационным областям и мотивам научной деятельности, выделяемым зарубежными психологами-исследователями, а часть - являются оригинальными.
Самой популярной, по-видимому, в отношении исследования мотивов научной деятельности будет являться концепция внешней (extrinsic) и внутренней (intrinsic) мотивации. Внутренняя мотивация - это ориентация в первую очередь на решение научных задач, человек получает удовольствие в ходе научной деятельности, испытывает интерес к процессу и к результату, ощущает полноту самореализации в ходе научной деятельности. Внешняя мотивация - это направленность на карьерный рост, статус и т.п. в сфере науки, продвижение по организационной лестнице. Человек получает удовольствие от почета, признания, уважения его в научном кругу.
Впервые разделение мотивации на эти две группы применительно к научным работникам использовали D.C. Pelz & Е.М. Andrews [29]. Однако они рассматривали лишь возрастные изменения в мотивации научных сотрудников, которые являются довольно «медленными». Т.М. Amabile также выделяет внешнюю и внутреннюю мотивацию у научных сотрудников [6]. Согласно ее подходу внешняя мотивация, являясь неспецифической, средовой, по-видимому, в большей степени будет зависеть от внешних условий, а следовательно, будет более лабильной во времени. Внутренняя же мотивация, связанная с личностными особенностями человека (хотя также находится в связи с социальными факторами), будет более стабильной. Однако Т.М. Amabile не рассматривает случай, когда субъект при наличии высокой внутренней мотивации вдруг теряет возможность заниматься научно-исследовательской деятельностью (что довольно часто бывает в России). Она не дает ответа на вопрос, насколько изменчива внутренняя мотивация.
Понятия внешней и внутренней мотивации существенно расширены в трудах E.L. Deci, R.M. Ryan, М. Vansteenkiste и других авторов, разрабатывающих теорию самодетерминации (Self-Determination Theory (SDT)) [10, 11, 32]. Опираясь на эти исследования, можно предположить, что и у научных работников и внешняя и внутренняя мотивация будут существенно изменяться во времени в зависимости от внешних условий (например, при переезде в другой регион страны или же просто в другой город).
78
Рефлексивная мотивация (reflection) в науке определяется нами как самомотивация, самоконтроль, целеполагание, само детерминация. Согласно работам А.В. Карпова [1] рефлексия проявляет себя как личностная черта, свойство, характеристика. Соответственно, рефлексивная мотивация также должна быть достаточно устойчива и независима от внешних обстоятельств. Мы, однако, можем предположить, что в быстро меняющихся ситуациях, угрожающих жизни или социальному, научному статусу и требующих быстрых решений, рефлексивная регуляция будет уступать место импульсивной регуляции.
В зарубежной психологии наиболее близким к нашему пониманию рефлексивной мотивации является конструкт автономной мотивации (autonomous motivation), которая включает в себя внутренние правила, личностные смыслы, обобщенные правила, полностью интегрированные с самоидентичностью [12], с помощью которых человек регулирует свою деятельность и приводит ее в соответствие со своими ценностями [15, 33].
В исследовании E.G. Hortop с коллегами показано, что «... самый высокий уровень прогресса на пути к достижению цели и максимальные улучшения эмоционального состояния наблюдались среди автономно мотивированных участников, что воспринималось как высокий уровень управления» [16, с. 683]. Именно автономная мотивация, а не самоконтроль играет приоритетную роль. Однако вопрос о том, насколько стабильна или лабильна автономная мотивация, там не поднимается.
Не менее популярен в исследованиях научной деятельности конструкт мотивации достижения (achievement), предложенный D.C. McClelland [27] и впоследствии широко используемый для исследования мотивации научных работников, в частности в работах индийских ученых [17, 28]. Мотивация достижения - это желание достигать максимальных конечных результатов, решать сложные нетривиальные задачи, искать новые пути решения проблем, ранее казавшихся неразрешимыми. В рамках данного подхода мотивация достижения рассматривается как устойчивая личностная черта. Для научных работников авторы рассматривают мотивацию достижения как необходимую черту, существенно отличающую их от представителей других профессий [17].
Мотивация безопасности (safety) в науке определяется нами как желание достигнуть относительно стабильного социального и научного положения, получить гарантию своей профессиональной пригодности, избежать критики. Одним из компонентов мотивации безопасности выступает мотивация избегания неудач (avoid-ingfailures), которая своего рода антагонист мотивации достижений: «Мотивация избегания может быть определена как сообщение энергии для поведения, позволяющего избежать, удалиться от отрицательных стимулов (объектов, событий, возможностей» [13, с. 112]. Следовательно, мотивация избегания неудач также представляет собой относительно стабильное во времени образование.
Соответственно, мы можем предположить, что уровень мотивации достижения в науке и уровень мотивации безопасности будут относительно стабильны во времени у каждого сформировавшегося ученого вне зависимости от конкретной внешней ситуации. Здравый смысл, однако, подсказывает, что в социально опасных
79
(для научного и социального статуса) ситуациях уровень мотивации безопасности должен возрастать.
Познавательная мотивация (cognitive) определяется нами как желание получить принципиально новые знания в своей или смежной области науки, в основе которого лежит эмоция «чистого» (т.е. не связанного с практической пользой) интереса. В научной деятельности познавательная мотивация изучается довольно редко, поскольку рассматривается как составная часть внутренней мотивации или мотивации достижений. Как удовольствие от когнитивных усилий, познавательная мотивация исследовалась, например, J.T. Cacioppo с коллегами [8]. Они считают, что «потребность в познании является стабильной личностной чертой, обозначающей получение удовольствия от приложения интеллектуальных усилий» [8, с. 198]. Все люди имеют индивидуальные отличия в уровне познавательной потребности от низкого до высокого, который может быть измерен.
Как составная часть познавательной мотивации может рассматриваться познавательное любопытство (Epistemic curiosity), которое активно изучается J.A. Litman с коллегами [22]. Стоит, однако, отметить, что и эти феномены исследуются в основном на выборках студентов [30] и лишь за редким исключением на других профессиональных и социальных группах [21]. Однако познавательное любопытство в работе профессиональных ученых авторами не изучалось.
К нашему определению познавательной мотивации ближе конструкт, одним полюсом которого является «потребность в завершенности» (need for closure) [34]. Авторы, изучающие потребность в завершенности подчеркивают, что мотивация к завершению или незавершению хоть и зависит от ситуации, но тем не менее является также и устойчивой индивидуальной характеристикой [18]. В частности, установлено, что потребность в завершении связана с ограничениями рабочей памяти и познавательной способности, но при этом до определенного предела на нее влияют внешние факторы, такие как информационная перегрузка, ограничение времени, шум, умственная усталость, алкогольное опьянение [20].
Так или иначе познавательная мотивация большинством зарубежных исследователей рассматривается как стабильное образование, слабо изменяющееся во времени и мало зависящее от внешних факторов.
Мотивация конкуренции определяется нами как желание научного первенства в научных достижениях или обладании ресурсами для исследований в сочетании с нейтрализацией соперников. В отечественной психологии конструктивный аспект феномена конкуренции в науке нашел отражение в понятии «оппонентного круга» [5] как некоего внутреннего адресата идей ученого, с которым тот ведет научный спор, диалог, во взаимодействии с которым происходит развитие, кристаллизация научных идей, их совершенствование.
Так или иначе мотивация конкуренции будет усиливаться, с одной стороны, благодаря наличию соперников, а с другой - ограниченности ресурсов. Понятно, что в меняющихся социальных условиях и соперники, и ресурсы - переменные очень изменчивые, а следовательно, мы вправе предположить, что мотивация конкуренции также будет изменяться во времени под воздействием внешних условий.
80
Феномен конкуренции в зарубежной психологии рассматривается как один из основных мотивирующих факторов в профессиональной деятельности, например в трудах D. Malhotra [23]. В отношении научной деятельности конкурентные отношения представляются очевидными, но в то же время, в силу этой очевидности их исследования, остаются на научно-популярном уровне [9].
Ценностная мотивация определяется нами как стимулирующее действие ценностных ориентаций и идеалов личности в области научной деятельности. Потенциально любая общечеловеческая или научная ценность (гуманизм, красота, истина, справедливость и т.п.) или их сочетания могут стать основой для данной мотивации. Н.П. Медянцева [3] выделяет два идеала ученого (романтический и прагматический). Мы же считаем, что таких идеалов значительно больше и они намного разнообразнее.
В своей работе M.W. Martin [24] проводит идею о том, что то научное творчество по своей природе морально и имеет ряд преимуществ перед научным творчеством, которое не опирается на моральные принципы, например насыщает научную деятельность смыслами, значениями и не только личностными, но и общечеловеческими. Это позволяет мотивировать работника даже тогда, когда иссякнет материальная мотивация. Данная позиция перекликается с выделяемой нами ценностной мотивацией, но в работе M.W. Martin [24] она не операционализирована, а, соответственно, мало доступна для эмпирического исследования.
Мы предполагаем, что с течением времени, в процессе становления ученого, ценности могут претерпевать трансформации, но причины их будут внутренние. У сформировавшихся ученых система ценностей, а соответственно, и ценностная мотивация не будут существенно изменяться под воздействием внешних факторов.
Антимотивация - группа мотивов, вводимая нами впервые, по крайней мере аналогов данной мотивации мы не встретили ни в своих изысканиях относительно мотивации научной деятельности, ни в обзорах других психологов, занимающихся проблемами мотивации [26].
Антимотивация может быть описана как мотивация преодоления или «вопре-ки-мотивация». Научная деятельность осуществляется иногда в течение все жизни, для того чтобы преодолеть определенный комплекс внутренних условий, доказать себе и другим свою научную самостоятельность и состоятельность. В основе подобной мотивации лежит феномен, открытый и теоретически обоснованный А. Адлером, известный как «гиперкомпенсация чувства неполноценности». Антимотивация может возникнуть и под воздействием внешних условий: тяжелая экономическая ситуация в стране, война, идеологический пресс, запрет на научную деятельность для определенных категорий граждан (женщин, крестьянства и т.п.). Для СССР уникальной формой научной организации является «шарашка» - научно-исследовательская лаборатория в условиях тюрьмы, где над решением ряда научных проблем работали группы политических заключенных [2]. Внешние условия могут носить и индивидуальный характер, например запрет родителей на занятия научной деятельностью своему ребенку или материальные трудности.
Таким образом, если антимотивация имеет в своей основе определенные личностные особенности (например, комплекс неполноценности), то она, по-видимому,
81
будет являться достаточно стабильным личностным образованием. Если же антимотивация выступает как сила, действующая вопреки неблагоприятным внешним условиям, то она может быть довольно лабильна во времени и проявляться только тогда, когда неблагоприятные условия обнаруживают себя. Антимотивация в большей степени относится к мотивам, сообщающим дополнительную энергию для деятельности. Собственной цели или смысла она не имеет. Смыслы антимотивации сообщают другие мотивы (ценностный, внутренний, познавательный и т.п.).
Косвенная мотивация как отдельный феномен применительно к научной деятельности также не изучалась. К косвенной относятся все мотивы, которые напрямую не связаны с научной деятельностью, не стимулируют ее осуществление непосредственно, то есть, по сути, это вненаучная мотивация, служащая достижению вненаучных целей с помощью научной деятельности (например, избежать призыва в ряды ВС, поступив в аспирантуру). Однако когда эти вненаучные цели все же достигнуты, это становится условием (и часто необходимым) для дальнейшего эффективного осуществления научной деятельности (например, работать в одном учреждении с супругом/супругой). Наличие данной мотивации реализует определенные профилактические цели, не давая ученому полностью раствориться в научной деятельности, выступает как средство разрядки мотивационного и деятельностного напряжения (например, заниматься с сослуживцами неким общим хобби -альпинизмом и т.п.). Однако если косвенные мотивы доминируют в системе мотивации научной деятельности, то это говорит о потере личностной значимости научной деятельности для ученого. Такое часто возникает, если научная деятельность была изначально неинтересна человеку (он стал заниматься научной работой в результате неких обстоятельств) или он потерял интерес, видя бесперспективность своих усилий, невозможность достичь поставленных целей.
Мы можем предположить, что косвенная мотивация довольно нестабильное образование и будет изменяться во времени, зависеть не столько от личностных особенностей, сколько от социально-исторической ситуации и условий, в которых осуществляется научная деятельность (общей экономической ситуации, принципов администрирования и управления научной деятельностью, традиций и национальных особенностей).
Если же обратиться к метасистемному уровню нашей концепции мотивации научной деятельности, то мы можем сказать, что вопрос стабильности мотивов во времени и их устойчивости в отношении внешних воздействий - это вопрос о связи и приоритетном влиянии на них той или иной метасистемы. Если мотив находится в большей степени под воздействием личностной метасистемы (то есть, в свою очередь, выступает как устойчивая личностная черта) - то он в меньшей степени будет зависеть от изменений внешних условий. Если мотив в большей степени связан с социально-исторической метасистемой, то изменения как в макро-, так и в микросоциальной среде будут оказывать воздействие и на мотив. (Е1ока мы не говорим о характере этого влияния.) Если мотив связан с предметно-деятельностной метасистемой, то, безусловно, изменение узкой научной среды так или иначе будет воздействовать на мотив. Другое дело, что согласно принципу гетерархии все три онтологически представленные метасистемы имеют недизъюнктивное воздействие
82
на мотивационные субсистемы. Поэтому ни одна мотивационная область, на наш взгляд, не может зависеть только от одной метасистемы.
Здесь необходимо отметить, что в данной работе все события во внешней среде мы подразделяем на две группы, в некоторой степени противоположные друг другу. События в широкой социальной среде включают социально-политические изменения в стране, а также события личной истории человека (свадьба, развод, увольнение, переезд и т.п.). События узкой научной среды включают как изменения, происходящие в самой науке и связанные с наукой, например изменения государственной политики по отношению к науке, так и события в конкретных научных учреждениях и т.п. Безусловно, события в научной среде также относятся к социальной среде, но мы в данном случае противопоставляем широкую социальную и узкую научную среду.
Представленный выше теоретический анализ позволяет предположить, что такие мотивационные субсистемы, как внутренняя, рефлексивная, достижений, познавательная, ценностная под воздействием как широких социальных, так и узких научных трансформаций среды, будут в большей степени оставаться стабильными во времени. Мотивационные субсистемы - безопасности, внешняя, конкуренции, антимотивации и косвенная - будут в большей степени подвержены изменениям во времени в силу их более тесной взаимосвязи с социально-исторической и предметно-деятельностной метасистемами.
Материалы и методы
Исследование мотивации научной деятельности осуществлялось нами в период с марта 2013 по май 2014 гг. на базе Сыктывкарского государственного университета (далее - СыктГУ).
В качестве испытуемых в данном исследовании выступила группа преподавателей СыктГУ (161 человек, из них 34 мужчины, 127 - женщин; средний возраст 45.27 лет; а = 10.54), осуществляющих научно-исследовательскую деятельность. Из них без степени - 12, кандидатов наук - 137, докторов наук - 12. Все отобранные испытуемые прошли 2 тестирования с промежутком в 12 месяцев.
Тестирование проводилось с помощью авторской психодиагностической методики мотивации научной деятельности (далее - МИД). Подробные результаты психометрических проверок методики изложены в [4].
Для фиксации изменений в широкой социальной или узкой научной среде использовалось включенное наблюдение. Для обработки эмпирических результатов использовались коэффициент линейной корреляции Пирсона и t-критерий Стью-дента для связанных выборок.
Результаты исследования
По результатам включенного наблюдения общая выборка испытуемых была поделена на три подгруппы. В первую подгруппу, условно обозначенную «без изменений» (54 человека, из них 7 мужчин, 47 женщин; средний возраст 46.28; а = 12.77), попали испытуемые, в судьбе и в научной деятельности которых за про-
83
шедшие 12 месяцев не произошло существенных изменений. Они продолжали работать, не собирались увольняться или менять место работы, не защищали диссертации, не менялась их семейная ситуация. Безусловно, некоторые события во внешней макро- или микросреде мы могли просто не зафиксировать в связи с их скрытым характером, тем не менее события в научно-исследовательской деятельности мы фиксировали тщательно.
Во вторую подгруппу, условно названную «с изменениями» (50 человек, из них 16 мужчин, 34 женщины; средний возраст 43.6; а = 9.88), попали испытуемые, в судьбе которых за прошедшие 12 месяцев происходили события, которые так или иначе повлияли на их научно-исследовательскую деятельность. К числу таких событий мы отнесли события микро- и макросреды: увольнение с места работы, прекращение научно-исследовательской деятельности, смена руководства структурного подразделения, которая повлекла за собой прекращение активных научных исследований в данном подразделении, выход в декрет, подготовка к предстоящему переезду в другой город, нахождение в процессе процедуры сокращения. В целом данные события негативно влияли (или должны были повлиять) на научную деятельность: либо затрудняли ее осуществление, либо вообще прерывали (на время или навсегда).
В третью подгруппу, условно названную «неизвестные» (57 человек, из них 11 мужчин, 46 женщин; средний возраст 45.92; а = 8.98), попали испытуемые, об изменениях в судьбе которых мы не имели достоверной информации и не наблюдали их.
Далее результаты тестирования, полученные с разницей в год, мы подвергли корреляционному анализу (табл. 1) по всем подгруппам.
Таблица 1
Результаты корреляционного анализа тестирования испытуемых с разницей в 1 год (коэффициент линейной корреляции Пирсона)
Показатели 1-я подгруппа (без изменений) п=54 2-я подгруппа (с изменениями) п=50 3-я подгруппа (неизвестные) п=57
Шкалы методики г Р г Р г р
Внешняя 0.523 0.001 0.705 0.001 0.539 0.001
Конкуренции 0.630 0.001 0.486 0.001 0.672 0.001
Достижений 0.589 0.001 -0.387 0.011 0.226 0.104
Безопасности 0.829 0.001 0.726 0.001 0.772 0.001
Внутренняя 0.634 0.001 0.326 0.035 0.475 0.001
Ценностная 0.672 0.001 0.536 0.001 0.615 0.001
Познавательная 0.888 0.001 0.467 0.002 0.741 0.001
Антимотивация 0.295 0.030 0.736 0.001 0.553 0.001
Рефлексивная 0.771 0.001 0.173 0.275 0.574 0.001
Косвенная 0.676 0.001 0.612 0.001 0.553 0.001
Сумма 0.847 0.001 0.586 0.000 0.687 0.001
Примечание: п - объем выборки, г - значение коэффициента линейной корреляции Пирсона, р -уровень значимости достоверности различий.
84
Как мы видим из табл. 1, результаты корреляционного анализа во всех трех подгруппах показывают, что далеко не все шкалы при повторном тестировании через 1 год дают удовлетворяющий требованиям ретестовой надежности результат в г = 0.7 при р < 0.05. Некоторые шкалы удовлетворяют данному критерию и превосходят его, а некоторые не показывают даже значимых корреляций. Однако самые стабильные результаты мы все же наблюдаем в 1-й подгруппе «без изменений», хотя и они далеки от требований ретестовой надежности. Напомним, что при проверке ретестовой надежности с интервалом в 6 месяцев все шкалы показали требуемый коэффициент корреляции.
Как мы видим, в 1-й подгруппе, которая не переживала существенных изменений, стабильность результатов во времени по большинству шкал высокая (это шкалы конкуренции, безопасности, внутренняя, ценностная, познавательная рефлексивная и косвенная мотивация, а также общий уровень мотивации). Полученные данные говорят, что в неизменных внешних условиях широкой социальной и узкой научной среды уровень мотивов оказывается практически неизменен во времени. Это, однако, не значит, что у лиц, находящихся в относительно стабильной ситуации, мотивационной динамики не наблюдается. Корреляции ниже г = 0.7 (хотя и высокозначимые) обнаружены по шкалам внешней мотивации, мотивации достижений и антимотивации. Вероятно, эти изменения были обусловлены событиями во внутренней, психической жизни людей, либо события внешней среды просто не были зафиксированы нами в силу их латентного характера. Этим можно объяснить средней силы корреляцию по шкале внешней мотивации, а также мотивации достижений. Антимотивация проявляется только в ситуации внешних трудностей, которые, по-видимому, испытуемые 1-й подгруппы ощущали спорадически, что и обусловило слабый коэффициент корреляции.
Таким образом, профиль мотивации научной деятельности и ее общий уровень у взрослых научных работников будет довольно стабильным во времени при условии отсутствия неких кардинальных изменений среды (за исключением антимотивации).
Во 2-й подгруппе, члены которой пережили значительные изменения в широкой социальной или узкой научной ситуации, высокую степень стабильности уровня показали мотивы: внешний, безопасности и антимотивации. Показательно, что самой стабильной среди всех мотивов, независимо от условий, оказалась мотивация безопасности, коэффициент корреляции которой высок во всех рассматриваемых подгруппах. По-видимому, именно мотивация безопасности будет в большей степени связанной с некими устойчивыми личностными чертами.
Антимотивация во второй подгруппе (с изменениями) также сохранила свой уровень. Возможно, это связано с тем, что и год назад (перед первым тестированием) респонденты ожидали некоторые события в своей жизни или научной среде (ощущали себя в группе риска) и так или иначе готовились к ним, что вызвало повышение уровня антимотивации. Подобное объяснение подкрепляется тем фактом, что в последние два года в СыктГУ постоянно происходят структурные и кадровые изменения (то в некоторых отделах, то в вузе в целом), что не всегда положительно влияет на научную деятельность сотрудников. Уровень внешней мотивации также
85
оказался весьма устойчивым, возможно это есть проявление некой глубокой закономерности, поскольку в ситуации нестабильности специфические научные мотивы имеют стохастическую динамику, то есть изменения не могут воздействовать на мотивацию, но желание извлечь некие внешне выгоды остается стабильным.
Результаты по остальным шкалам во 2-й подгруппе слабо коррелируют друг с другом. Это значит, что во времени под воздействием внешних условий мотивы, измеряемые данными шкалами, могут как расти, так и снижаться. Для того чтобы хотя бы приблизительно оценить направление динамики мотивов под воздействием широких социальных и узких научных трансформаций среды, мы рассчитали значимость отличий между первым и вторым замерами с помощью t-критерия Стью-дента для связанных выборок. Установлено, что значимый рост уровня при втором замере наблюдается по таким мотивам, как конкуренции (t = -2.07, р = 0.04), безопасности (t = -2.20, р = 0.03), антимотивации (t = -2.59, р = 0.01), косвенной мотивации (t = -8.41, р = 0.001), значимое снижение уровня наблюдается у рефлексивного мотива (t = 2.28, р = 0.03). Полученные данные говорят о том, что в ситуации изменений как широкой социальной, так и узкой научной среды в первую очередь растет сила, а следовательно, и мотивирующее действие мотивов-стимулов, напрямую с научной деятельностью не связанных, что еще раз подтверждает наше предположение о стохастическом характере изменений специфических научных мотивов в ситуациях изменения среды и о направленном характере изменений неспецифических научных мотивов.
Мотивация достижений во 2-й подгруппе также нестабильна во времени, при этом наблюдается обратная взаимосвязь, то есть у лиц с высокой мотивацией достижения она снизилась, а у лиц с низкой - возросла. Это не согласуется с представлениями зарубежных авторов о том, что мотивация достижений является устойчивой личностной чертой. В нашем случае мотивация достижений показывает высокую лабильность во времени и зависимость как от широкой социальной, так и от узкой научной среды, а следовательно, можно создавать условия для управления ею.
Мотивация конкуренции во 2-й подгруппе (с изменениями) также теряет свою стабильность в сравнении с 1-й группой (без изменений), хотя и не столь существенно. При этом она значимо растет (t = -2.07, р = 0.04). В принципе это соответствует нашим теоретическим ожиданиям, поскольку именно особым образом созданные внешние условия провоцируют появление соперничества. Когда (искусственно или естественно) создается некий дефицит (например, количество ставок меньше количества сотрудников), мотивы конкуренции включаются автоматически при условии, что данное место работы имеет ценность.
Косвенная мотивация во 2-й подгруппе (с изменениями) довольно стабильна (табл. 1), по-видимому, в силу однозначной тенденции роста уровня мотива (t = -8.41, р = 0.001). Подобные изменения естественны. В ситуации неопределенности, разрушения прежних условий труда и форм работы сотрудники пытаются извлечь последние выгоды из своего положения, и далеко не всегда эти выгоды напрямую связаны с научными изысканиями, что не может положительно сказаться на осуществлении научной деятельности.
86
Рефлексивная мотивация во 2-й подгруппе, как мы видим из табл. 1, также претерпевает существенные изменения, в основном в сторону снижения уровня (t = -2.28, р = 0.03). Это опровергает первоначальное предположение о связи рефлексивной мотивации с личностной чертой - рефлексивностью. Возможно, для большинства испытуемых изменения, трансформирующие условия научной деятельности или всю их жизнь, приводят скорее к увеличению объема спонтанных действий, чем к повышению самоконтроля. Человек перестает контролировать и планировать свою жизнь и в большей степени действует под влиянием минутных импульсов.
Среди специфических научных мотивов наиболее изменчивой во времени оказалась внутренняя мотивация. Если человек теряет возможность заниматься научной деятельностью, то есть удовлетворять внутреннюю мотивацию, то ее уровень будет либо расти, либо падать в результате действия психологических защит. По-видимому, внутренняя мотивация в большей степени подвержена влиянию эмоций, которые могут серьезно ингибировать ее уровень в ситуациях неопределенности, беспокойства за свою дальнейшую судьбу.
В значительно меньшей степени подвержена изменениям во времени познавательная мотивация, вероятно, из-за более тесной связи с личностными чертами, характеристиками (например, такими, как любопытство). К тому же у нас есть основания полагать, что познавательная мотивация в онтогенезе формируется значительно раньше, чем внутренняя. К тому же, удовлетворять познавательную мотивацию можно, не являясь при этом научным сотрудником, поэтому изменение внешних условий влияет на нее в меньшей степени.
Наиболее стабильной, но все же подверженной изменениям во времени среди специфически научных мотивов является ценностная мотивация, поскольку она связана с глобальными личностными образованиями, такими как иерархия ценностей, то есть с ядром личности. Тем не менее глобальные события (например, рождение ребенка в жизни женщины) способны серьезно изменить структуру ценностей. Ценностные ориентации и соответственно ценностная мотивация могут также измениться, если человек почувствует ненужность ни своей научной работы, ни себя лично для общества, для людей. В этом случае мы скорее всего будем наблюдать глубокий внутриличностный конфликт, кризис профессионального и личностного самосознания.
Таким образом, изменения в широкой социальной или узкой научной среде изменяют уровень большинства мотивов. При этом специфические, смыслообразующие научные мотивы (внутренний, познавательный, ценностный) изменяются стохастически. Неспецифические мотивы-стимулы имеют выраженную направленность либо в сторону повышения уровня (конкуренции, безопасности, антимотивации, косвенный), либо в сторону снижения (рефлексивный) или находятся в обратной зависимости (достижений).
В третьей подгруппе (неизвестные) мы не знаем судьбы испытуемых, но можем предположить, что туда вошли как люди, чьи условия жизни и труда изменились, так и люди, чьи условия труда остались неизменными. Следовательно, мы вправе ожидать в этой группе результаты корреляционного анализа промежуточно-
87
го характера (в сравнении с первыми двумя группами). Из табл. 1 мы видим, что по крайней мере сила корреляционных связей в 3-й подгруппе по всем шкалам, за исключением внешней конкуренции и косвенной, оправдывает наши предположения. Сила корреляционных связей по шкалам внешней мотивации и конкуренции соответствуют силе корреляционных связей в подгруппе без изменений, а сила корреляций по шкале косвенной мотивации ниже, чем в 1-й и во 2-й подгруппах, хотя и незначительно. Это подтверждает наше главное предположение о том, что изменения как в широкой социальной, так и в узкой научной среде способны влиять на уровень научных мотивов в профиле. По-видимому, самым устойчивым в мотивационном профиле будет мотивация безопасности, а самой нестабильной - мотивация достижения.
Обсуждение результатов
Хотим отметить, что в зарубежной психологии проблема устойчивости мотивов во времени разработана довольно слабо. Из выделяемых нами 10-и мотивационных субсистем только в отношении 4 мы обнаружили довольно ясно обозначенные позиции в отношении лабильности или устойчивости мотива, что и было изложено выше. Теоретический анализ позволил нам более четко сформулировать предположения о степени стабильности различных мотивационных субсистем во времени, но далеко не все получили эмпирическое подтверждение. В первую очередь большинство из выделяемых нами субсистем показали высокую степень изменчивости во времени, под воздействием изменений как широкой социальной, так и узкой научной среды. По-видимому, мотивы научной деятельности в большей степени подвержены воздействиям социально-исторических и предметнодеятельностных изменений, а не личностных особенностей, чем мы предполагали, хотя это может быть следствием национальной и региональной специфики.
Внешняя мотивация в ситуации изменений демонстрировала стабильный уровень, так же как и мотивация безопасности и антимотивация, все эти субсистемы направлены в глобальном смысле на самосохранение и на извлечение неких «выгод» в сложившейся (зачастую неблагоприятной) ситуации. Условно комплекс этих мотивов можно назвать комплексом «выживания». Мотивация безопасности сохраняет стабильный уровень при любых условиях, что соответствует взглядам зарубежных коллег, но противоречит нашим предположениям. По-видимому, именно мотивация безопасности в максимальной степени связана с личностной метасистемой.
Внешняя мотивация показывает большую лабильность во времени в стабильных условиях, так же как и антимотивация, что противоречит общепринятым взглядам. Возможно, данные эффекты вызваны факторами интропсихологической природы, которые мы не смогли учесть.
Мотивация достижений показала высокую степень изменчивости во времени в нестабильных ситуациях, что противоречит взглядам на нее как на стабильное личностное образование зарубежных авторов [17, 27]. По-видимому, в большей степени мотивация достижений находится под воздействием предметно-деятель-
88
ностной метасистемы. В тех условиях, в которых осуществляют научную деятельность отечественные ученые, мотивация достижения очень тесно связана с возможностями, которые имеет человек, она является не личностной чертой, не терминальной ценностью, а потенциальной возможностью. Если ученый видит, что условия не предрасполагают к каким-то результатам, то и мотивация будет снижаться.
Познавательная мотивация также демонстрирует в нестабильных ситуациях изменения стохастического характера, что противоречит взглядам зарубежных коллег. Возможно, это происходит в силу того, что познавательная мотивация, исследуемая нами, представляет более комплексное образование, чем, например, потребность к завершению у зарубежных коллег [18, 20].
Внутренняя мотивация стохастически изменяется в нестабильных ситуациях, что подтверждает результаты поздних исследований зарубежных авторов [7] и наши предположения о приоритетных связях с предметно-деятельностной метасистемой.
Ценностная мотивация также проявила лабильность во времени, что, с одной стороны, рассогласуется с теоретическими представлениями как отечественных, так и зарубежных ученых, а с другой - и с нашими представлениями о ее связи с личностной метасистемой. Возможно, многие ученые, попавшие в выборку, на момент второго исследования переживали ситуацию смысложизненного кризиса, спровоцированного внешней ситуацией.
Мотивация конкуренции, как мы и предполагали, демонстрирует лабильность во времени в ситуации с изменениями и подтверждает свою связь с социальноисторической метасистемой.
Рефлексивная мотивация опровергает наши представления о том, что она должна демонстрировать стабильный уровень во времени. В ситуациях изменений рефлексивная мотивация демонстрирует тенденции к снижению уровня, по-видимому, уступая место импульсивной регуляции научной деятельности. Полученные данные дают основания к пересмотру природы рефлексивной мотивации. Это, однако, не означает, что рефлексивная мотивационная субсистема не связана с личностной субсистемой.
Косвенная мотивация также подтверждает наши предположения и не является стабильной во времени в изменяющихся ситуациях, подтверждая свою связь с социально-исторической метасистемой.
Заключение
В первую очередь необходимо отметить, что наши гипотезы подтвердились лишь частично. С течением времени под воздействием широких социальных и узких научных факторов практически все мотивационные субсистемы будут претерпевать существенные изменения (за исключением внешней, безопасности и антимотивации). С одной стороны, это опровергает предположения многих как отечественных, так и зарубежных ученых о стабильности мотивов. С другой стороны, когда с течением времени отсутствуют явные изменения как в широкой социальной, так и в узкой
89
научной среде, практически все мотивационные субсистемы сохраняют стабильный уровень. Это открывает возможности для управления мотивами научной деятельности, хотя данный вопрос еще требует детальных исследований.
Полученные результаты свидетельствуют в пользу того, что мотивационные субсистемы находятся под воздействием гетерархии, состоящей как минимум из трех метасистем - личностной (которая в определенной степени все же сохраняет тот или иной уровень мотивов, вносит определенную стабильность), предметнодеятельностной (которая обеспечивает постоянный уровень поддержания специфически научных мотивов в процессе осуществления работы), социально-исторической (которая является главным источником мотивационных изменений).
Безусловно, необходимо исследовать мотивационную динамику в ситуации позитивных изменений (например, успешной защиты диссертации), а также систематизировать уже исследованные изменения (выход в декрет, сокращение, увольнение по собственному желанию и т.д.).
1. Карпов А.В. Метакогнитивные способности личности // Вестник Ярославского государственного университета. 2008. № 7. С. 24-29.
2. Кербер Л.Л. Туполев. СПб.: Политехника, 1999. 339 с.
3. Медянцева М.П. Научная деятельность как смысл жизни ученого. URL: http://z3950.ksu.ru/phil/0701699/054-056.pdf
4. Разина Т.В. Психология мотивации научной деятельности: методология, теория, эмпирические исследования: монография. Сыктывкар: Изд-во Сыктывкарского ун-та, 2014.296 с.
5. Ярошевский М.Г. Оппонентный круг и научное открытие // Вопросы философии. 1983. № 10. С. 49-61.
6. Amabile Т.М. Motivating Creativity in Organizations: On Doing What You Love and Loving What You Do // California Management Review. 1997. Vol. 40, № 1. P. 39-58.
7. Amabile T.M., Kramer S.J. What Really Motivates Workers // Harvard Business Review. 2010. Vol. 88, № 1. P. 44^15. (#1 in Breakthrough Ideas for 2010.)
8. Cacioppo J.T., Petty RE., Feinstein J.A., Blair W.G. Jarvis Dispositional Differences in Cognitive Motivation: The Life and Times of Individuals Varying in Need for Cognition // Psychological Bulletin. 1996. Vol. 119, № 2. P. 197-253.
9. Coffey P. Cathedrals of Science: The Personalities and Rivalries. That Made Modem Chemistry. OUP USA, 2008. 416 p.
10. Deci E.L., Ryan R.M. Facilitating optimal motivation and psychological well-being across life’s domains // Canadian Psychology. 2008. № 49. P. 14-23. doi: 10.1037/0708-5591.49.1.14.
11. Deci E.L., Ryan R.M. Self-determination theory: A macro-theory of human motivation, development, and health // Canadian Psychology. 2008. № 49. P. 182-185.
12. Deci E.L., Ryan R.M. The “what” and “why” of goal pursuits: Human needs and the self-determination of behavior // Psychological Inquiry. 2000. № 11. P. 227-268. doi: 10.1207/S15327965PL 11104_01
13. Elliot A.J. The Hierarchical Model of Approach-Avoidance Motivation // Motiv Emot. 2006. № 30. P. 111-116. doi: 10.1007/sl 1031-006-9028-7
14. Gill D.L., Dzewaltowski D.A., Deeter T.E. The relationship of competitiveness and achievement orientation to participation in sport and nonsport activities // Journal of Sport and Exercise Psychology. 1988. № 10. P. 139-150.
90
15. Guay F., Mageau G.A., Vallerand R.J. On the hierarchical structure of self-determined motivation: A test of top-down, bottom-up, reciprocal, and horizontal effects // Personality and Social Psychology Bulletin. 2003. № 29. P. 992-1004. doi: 10.1177/ 0146167203253297
16. Hortop E.G., Wrosch C., Gagne M. The why and how of goal pursuits: Effects of global autonomous motivation and perceived control on emotional well-being // Motiv Emot, 2013. № 37. P. 675-687. doi: 10.1007/sl 1031-013-9349-2
17. Iyer U.J. Kamalanabhan T. J. Achievement motivation and performance of scientists in research and development organizations // Jomal of Scientific & Indastrial Reserch. 2006. Vol. 65, March. P. 187-194.
18. Kossowska M. Motivation toward closure and cognitive processes: an individual differences approach // Personality and Individual Differences. 2007. Vol. 43. P. 2149-2158.
19. Kossowska M., Bar-Tal Y. Need for closure and heuristic information processing: The moderating role of the ability to achieve the need for closure // British Journal of Psychology. 2013. Vol. 11, № 104(4). P. 457^180.
20. Kruglanski A.W. The psychology of closed mindedness. New York: Psychology Press, 2004. 208 p.
21. Litman J.A., Crowson H.M., Kolinski K. Validity of the interest- and deprivation-type epistemic curiosity distinction in non-students // Personality and Individual Differences. 2010. Vol. 49. P. 531-536.
22. Litman J.A., Spielberger C.D.Measuring epistemic curiosity and its diversive and specific components. Journal of Personal. Assess. 2003. № 80. P. 75-86.
23. Malhotra D. The desire to win: The effects of competitive arousal on motivation and behavior // Organizational Behavior and Human Decision Processes. 2010. Vol. Ill, № 2. P. 71-146; 139-146.
24. Martin M.W. Moral Creativity in Science and Engineering // Science and Engineering Ethics. 2006. № 12. P. 421^133.
25. Maslow A. Farther Reaches of Human Nature. New York, NY: McGraw-Hill, 1971.
543 p.
26. Mayer J.D., Faber M.A., Xu X. Seventy-five years of motivation measures (1930-2005): A descriptive analysis // Motiv Emot, 2007. № 31. P. 83-103.
27. McClelland D.C. Human Motivation. Glenview, IL: Scott, Foresman, 1985. 651 p.
28. Mehta M., Chugh G. Achievement Motivation and Adjustment in Members of Indian Scientific Expedition to Antarctica //Psychol. Stud. 2011. № 56(4). P. 404^09.
29. Pelz D.C., Andrews, E.M. Scientists in organizations. New York: Wiley, 1976. 342 p.
30. Richards J.B., Litman J.A., Roberts D.H. Performance characteristics of measurement instruments of epistemic curiosity in third-year medical students // Medical Science Educator. 2013. №23 (3). P. 355-363.
31. Steers R.M., Braunstein D.N. A behaviorally-based measure of manifest needs in work settings //. Journal of Vocational Behavior. 1976. № 9. P. 251-266.
32. Vansteenkiste M., Ryan R.M., Deci E.L. Self-determination theory and the explanatory role of psychological needs in human well-being. In L. Bruni, F. Comin, M. Pugno (Eds.), Capabilities and happiness (pp. 187-223). Oxford: Oxford University Press, 2008. 498 p.
33. Vallerand R.J. From motivation to passion: In search of the motivational processes involved in a meaningful life // Canadian Psychology. 2012. № 53(1). P. 42-52. doi: 10.1037/a0026377
34. Webster D., Kruglanski A.W. Cognitive and social consequences of the need for cognitive closure // European Review of Social Psychology. 1998. № 8. P. 133-173.
91
